У смертного одра

Ссылка на предыдущую главу http://proza.ru/2021/09/26/58

Вернувшись, Луп тщательно вымыл лицо и руки после прикосновения к перстню. Потом разжег благовоние перед гекатейоном и опустился на колени, славословя богиню перекрестков. Гордана собрала украшения в мешочек и положила рядом со статуэткой.

- Убери эту гадость и не мешай мне, - приказал Луп. Кажется, он начал соображать, в чем тут дело.

- Забирайте драгоценности и проводите меня с братьями в деревню. Это единственное, о чем я прошу вас, Луп. Мы не пропадем. Мир не без добрых людей. Если вам нравится жить в грехе, ваше дело. А нам здесь не место. Почему я должна принимать колдовской дар? Кому это нужно?

- Вижу, что ты невнимательно просмотрела свои видения. В старину твой род подвергся истреблению, и был заключен кабальный договор, судя по поведению первого владельца перстня. Шваль из бездны получила прописку в нашем мире и будет пребывать на земле, пока живы его потомки. Поэтому исключается возможность передать дар случайному человеку. Да, Гордана, ты можешь остаться в православии. Сделай то, что не смогла сделать прародительница. Ты видела этот эпизод?

- Нет, я…

- Вы последние в роду?

- Я других родственников не знаю.

- Жизнями близнецов придется оплатить неустойку. А затем ты пойдешь в обитель и расскажешь настоятельнице, что ты натворила и почему. Позволишь ей решать свою судьбу. Если она вызовет полицию, ты будешь отбывать наказание в тюрьме, а затем вернешься в монастырь и примешь постриг. Это тяжелый, страшный путь. Тебя будет мучить нечистая сила до конца твоих дней. Добавим к этому угрызения совести и презрение окружающих. Возможно, настоятельница сама наложит на тебя епитимью, и ты примешь ее, даже если монахини замуруют тебя в стены. Вряд ли они прибегнут к такому изуверству. Проще отдать тебя под светский суд. В любом случае, твоя жизнь превратится в мучение.

- А если я приму дар? – дрожащим голосом спросила Гордана.

- Мы убедимся, что Анат скончалась, заберем содержимое сундуков и уедем отсюда. Твои братья станут запасными наследниками. В этом случае никто не причинит им вреда. Я заключу с тобой особый договор, по условиям которого ты будешь владеть бесовским войском, а я пользоваться и распоряжаться им. Также я обязуюсь дать тебе образование. Сделаю тебя полноценной ведьмой и соратницей. С помощью твоих солдатиков я решу свои проблемы, и ты внакладе не останешься. Думай, девочка, думай. Вспомни, о чем просила тебя мать на смертном одре. Погляди, как доверчиво смотрят на тебя Павле и Давид. Сможешь ли ты перерезать им глотки?

- О Боже, нет! Да как же так?! Господь не может требовать от меня такого жестокого деяния! Я… я хочу к маме! Мамочка! – залилась слезами Гордана. – Я знаю, что мы никогда не увидимся, если я стану волхвовать. Но я никогда не подниму руку на братьев!

- Бог тут не причем. Проблема в том, что никто из потомков сербского турчонка не принадлежит Христу. Потом мы поищем твою маму в астрале, если захочешь. А сейчас не распускай нюни, Гордана. Я горжусь твоей далекой прапрабабкой! Сумела же докричаться до Бездны и отомстить! Это не каждому дано. Вот какая она молодчина! Будь достойной ее, дави врага даже ценой собственной души! – с воодушевлением агитировал Луп. Гордана была слишком потрясена, чтобы внимать этой ереси. Родители учили ее другому пути. Папа твердил, что Сербия выжила благодаря тому, что не изменяла себе, своим идеалам, своей религии.

- Мы заболтались, детка, - вздохнул Луп, приподнимая дверцу. Из погреба пахнуло экскрементами. Звуки непереносимого страдания усилились. Синильный озадаченно почесал макушку, заткнул нос и еще ниже склонился над лазом.

- Невена, попробуй снова уйти в нижний астрал! – крикнул Луп.

- Не могу, стервец ты безмозглый. Боль намертво приковала мою душу к тленной плоти! – простонала ведьма. – Старый хрыч предупредил, что заклятие будет работать до последней агонии. Но умирать мне придется в полном сознании. Я не понимаю, что в этом гнилье еще может чувствовать. Принеси мне выпить!

Луп содрогнулся. Пригладил черную шевелюру, чтобы волосы на голове не шевелились, и подошел к детям. Гордана обнимала братьев и плакала.

- Затопи, наконец, чертову печь. Как же ты бесишь, малявка! – придушенным голосом велел он и так глянул на девчонку, что та взяла себя в руки и исполнила приказание. Луп заварил целебные травы, часть отвара смешал с вином из деревни для Анат. Остальным варевом напоил мальчиков. Они сразу же крепко заснули.

- С ними все будет в порядке? – осмелилась задать вопрос Гордана.

- Разумеется. Мы же решили, что ты примешь свою судьбу?

Гордана обреченно кивнула головой.

- Согрей воды. А также обработай свои болячки бальзамом и постарайся не запачкать в нечистотах бинты. В противном случае заработаешь гангрену. Эх, лучше бы я поехал на раскопки в Олонецкую губернию! Карельские колдуны загоняют своих демонов в черные книги и хоронят их, а не себя заживо. Бубушик?

- Я никуда не пойду, магистр!

- Иди вперед.

Луп вставил свечи в гнезда меноры, забавляясь формой светильника. Вряд ли Анат решилась запустить руку в имущество синагоги, скорее всего, изделие выполнено на заказ. Все равно прикольно, учитывая, как раввины относятся к черной магии. Вспыхнули фитильки семи свеч. Синильный спустился в смрадное помещение следом за Бубушиком, и поставил подсвечник на один из сундуков. Как он и ожидал, гроб с просверленной крышкой был нараспашку, его стенки врезались в раздавшие бока ведьмы. Все ее тело отекло и раздулось, но каким-то чудом она была еще жива. С трудом дышала, жадно хватая воздух ртом. В заплывших глазах страх, боль и непримиримость.

- Где выпивка? Давай ее сюда! – сипло потребовала Анат. Луп протянул ей кружку вина с травами. Тетка пригубила и едва не захлебнулась. У нее не было сил приподнять голову. Луп снял с плеча подоспевшей девочки полотенце и обернул свою руку, честно признав, что брезгует прикасаться к даме. Анат сердито проворчала, что брезгует саму себя и излила ненависть к наследнице в самых непечатных выражениях. Лишь одышка мешала ей честить на все корки Гордану, а также ее родителей, воспитавших дочь такой благочестивой. Девочка то краснела, то бледнела. Хищная гримаса на изъеденном язвой лице колдуньи, ее пронизывающий взгляд, непонятные вздутия и передвижения под синеватой кожей вызывали рвотных рефлекс.

Придерживая голову Анат, Луп напоил ее вином.

- Откуда знаешь мое настоящее имя, чужеземец? – спросила она и попросила добавки. Луп послал Гордану наверх за бутылкой.

- Перстень твоего предка многое поведал мне. Анютка, у тебя рак?

- Ох, сдается мне, все органы поражены поганой опухолью. Боль так выматывает меня! Черти окаянные… от алкоголя потроха горят. Такое чувство, что меня разрывают изнутри…

- Было бы разумнее в больницу…

- Прислужники ада, как звери, должны подыхать в лесу! – с неожиданной злобой отрезала Анат. Потом ее, видимо, одолела слабость, она немного полежала с закрытыми глазами. Луп отметил несильные подергивания тела. Несомненно, эта женщина – кандидат в нави. С настоящей нежитью страшно иметь дело.

Взгляд лиходейки придавил возвратившуюся девчонку. Мышцы напряглись, взбугрились какие-то шишки под потной кожей. Булькнула диарея. Она зашипела колдовские слова, вкладывая в них всю мощь бесовского воинства. В этот момент она выглядела, как одержимая в современных ужастиках. Анат окутала аура чего-то тяжелого и леденящего. Начал строиться канал к перепуганной Гордане. Луп быстро поправил кружево на сорочке ведьмы и залихватски проговорил:

- А знаешь, как я напакостил Милошу? Сам не зная того, забрался под юбку его зазнобы! Видела бы ты, как мы с Радойкой зажигали!

Анат отвлеклась, и незавершенные чары начали рассеиваться. Она забылась, поддавшись негативным эмоциям, и чуть не погубила наследницу.

- Да, тяжко старому Хаболу с сыном. Шашни Милоша и Радойки попортила много крови лесной семье! А что с Горданой? Ты уломал эту суку, сладкий?

- Она все поняла и примет родовую силу. Верно, лапочка? Ну, что молчишь?

- Размазню с детства потчевали плотью и кровью христовой. Ничего ты не добьешься, Луп, ничего. Придется мне вурдалаком целую вечность бродить по земле да кровушку из детушек высасывать. Павле и Давид – мой первый ужин. А когда ты похоронишь близнецов, вся моя армия будет гонять тебя, пока ты не сгинешь в каком-нибудь болоте! Ты заплатишь мне за каждый стон, за каждую слезу муки, которую я испытала по твоей милости, псина!

- Невена, я уверен в успехе. Кошмар скоро закончится, но ты должна протянуть еще немного, моя прелесть! – ласково проговорил Луп. – Попробую унять твою боль порошком Алистера Кроули. Ты поспишь, а я пока обработаю рыжую. Лады?

- Лады. Сперва дай мне закурить, милок.

- На острове бедняки приучены курить лишайники. Не могу угостить тебя куревом.

Ведьма произнесла заклинание раскатистым мужским басом. Щелкнули замки, и крышки всех четырех сундуков отворились, сбрасывая на пол источник света. Луп успел подхватить менору.

- Все забирай, волчонок из Атлантики! Я заколдовала сундуки, чтобы лесным чаровникам ничего не досталось. И ты остерегайся Хабола и Прорву, двух старых стервятников! Вон в том сундуке найдешь кисет с табаком. Будь другом, набей-ка мне трубочку, Люпус! Есть и золотой портсигар венгерского короля с вензелем его дома! Эх, где ты был лет десять назад? Я все дала бы тебе!

Луп метнулся к сундуку со старинными рукописями в пыльных тряпках и жадно схватил их, разматывая.

- Курить… сволочь, - процедила сквозь зубы ведьма.

- А ну-ка набей трубку и раскури ее для тетки, котенок. А ты следи за своим языком, Анютка-хатун. Сегодня я добрый, но могу и осерчать.

Девочка выполнила его поручение. Анат судорожно затянулась и выпустила колечко дыма, но запах виргинского терялся в смраде. У Горданы даже глаза заслезились. А может, она еще не отошла от жестоких перспектив, нарисованных Лупом. Ее сердечко щемило от безысходности.

Колдун и его верный чертик с азартом рылись в сундуках, но сокровищ в них так и не нашли. Много хлама, дамских мелочей, старых книг (не колдовских, а вполне светских, про любовь), несколько кошелей с серебряными динарами. Из золотых изделий, кроме портсигара венгерского монарха, были обнаружены монисто, пять перстней, несколько браслетов и серьги с бирюзой – все это добро свободно помещалось в шерстяную шапку шайкачу. Луп был разочарован.

- До болезни я жила на широкую ногу, волчище. Ох-ох, как страшна расплата! До чего же мне плохо! Ай! Без пьянок жизни себе не представляла. Волховники моих предков и свитки с папирусами Древнего Египта я спрятала лучше. Подойди ближе, я расскажу тебе, как открыть второе дно, чтобы добраться до этих сокровищ. Не нравится, как я пахну? Так вели этой крысе поухаживать за мной. Может, так я проживу дольше. И дай мне снадобье!

- Колдун натянул на тонкие руки подопечной атласные бальные перчатки до самого локтя. Потер их куском теплого воска и велел привести в порядок больную. Гордана покорно принесла таз с горячей водой, мыло и полотенца. Луп развел в физическом растворе какой-то порошок и сделал инъекцию в вену Анат.

Через некоторое время боль начала отступать, и колдунья оживилась. Папирусные свитки Среднего Царства, ушебти, мумифицированная голова писца и украшения фараона вкупе с рассказом Анат о том, как она завладела древностями, порадовали проходимца. Богатый подонок заманил одинокую путешественницу в свой особняк с целью обесчестить ее, не зная, что она слеплена из того же теста. Он терпеть не мог эмансипированных женщин, поэтому еще и двух обкуренных приятелей пригласил. Анат с удовольствием описала все безобразия, которые творила вместе с тремя мужиками. Смаковала каждую низменную подробность. Гордана изнемогала от испанского стыда даже больше, чем от запаха нечистот, которые отмывала. А Луп взрывался грубым хохотом, притоптывал ногой, как конь, острил. Вечеринка в особняке коллекционера кончилось плохо. Хозяин отказал даме, заявив, что услуги проститутки и мизинца мумии не стоят. За это она жестоко расправилась и с развратниками, и с прислугой, не без помощи своей бесовской армии, конечно. Лауданум и виски лились рекой, но пришлось ради веселья кое-чем пожертвовать.

- Вот почему я так и не побывала в Вестминстерском аббатстве, - вздохнула ведьма. – После таких проделок я не могла оставаться на территории Великобритании. Зато сколько древнеегипетских сувениров вывезла оттуда! Жаль, что я так и не нашла им применения.

- Дерзкие убийства на родине Шерлока Холмса, - ухмыльнулся Луп, подмигивая ей.

У Горданы горели щеки и уши от стыда. К тетке она испытывала непередаваемое омерзение. Не только болтовня и запущенность ее тела вызвали такую реакцию. Казалось, что от ведьмы исходят миазмы, отравляющие ее саму. На коже Анат выпукло проступали очертания головы козла и копыт. Девочка стала тереть в другом месте. А здесь поры кожи расширились и из них показались глумливые хари. То ли в ушах зашумело, то ли эти косматые рожи шушукались и издевались над нею. Воззвав к Господу, она шарахнулась от гроба и, споткнувшись об сундук, упала на какую-то склизкую гадость. Девочка услышала завывания флейты, барабанную дробь, увидела, как на полянке посреди лесных дебрей беснуются нелепые оборванцы у пылающего костра. А потом все вокруг заволокло кромешным мраком. С ее рук безболезненно спустили кожу, возникло ощущение полета.

Луп набил свой рюкзак ценными, по его мнению, вещами, надел его на плечи и снял грязные перчатки с рук наследницы.

- Я заслужил гораздо больше, Анат. Я заслужил все, в том числе твою родовую силу. С девкой я сам разберусь. А ты спи.

- Я запрещаю тебе уходить, остолоп! Останься со мной, а о моих солдатиках не мечтай! Я переселилась бы в юное тело этой твари, чтобы мы вместе с тобой распечатали ее драгоценное девство.

- Ерунда! Ты свое пожила! И у Горданы тоже есть право на жизнь! – донеслась перебранка колдунов до сумрачного сознания девочки. На сердце потеплело от благодарности к Лупу. Он не оставил ее в этом гиблом месте, взял на руки. Гордана с ужасом увидела, как разъяренная старуха перекатилась через бортик гроба, встала на четвереньки и ринулась за ними. Дверь в подобных ситуациях запирается сама собой. Луп взбежал по лестнице и прошипел какие-то слова, после чего она открылась. Закинув хрупкое девичье тело наверх, он выбрался следом. Бубушик не перестал верещать, даже когда колдун передвинул комод, забаррикадировав лаз. Ведьма рычала, материлась и колотила снизу, как бешеная.

- Вот и оказывай паллиативную помощь самке шакала, - буркнул Луп, переводя дух. – Очнулась, кисейная барышня? Чего ты испугалась?

- А вдруг она ворвется в комнату и убьет Павле и Давида? Откуда в ней столько силы?

- Тетушка давно уже слабее мышонка. Бесы прячутся в ее теле от Стражей Границ, которые депортируют их в иной мир. Вот источник ее силы. Захочет – весь дом разнесет. Поэтому я болтал о пустяках и вкатил ей лошадиную дозу препарата. Скоро угомонится, но потом все начнется вновь.

- Я не хочу стать подобием Анат! Это ужаснее смерти! – зарыдала Гордана, вздрагивая от гадливости. Колдунья начала с треском выламывать доски.

- Ты не станешь такой, обещаю. Я научу тебя быть сильнее этой чертовщины. На, выпей. Это успокоит тебя. Дитя мое, сейчас от твоего благоразумия зависит твоя жизнь. Тебе не соскочить, но ты можешь вывести из-под удара Павле и Давида. Ты слышала Милоша. Родители отправили его на воспитание в деревню, потому что маленьким детям нельзя жить под одной крышей с нечистью. Я видел, как из них выкачивали жизненную энергию. Ты же хочешь выполнить последнюю волю матери, верно? – мягко проговорил Луп, наливая Гордане сливовицу. Когда она покорно осушила стакан, дал ей закуску, погладил по рыжим волосам, поцеловал в щеку. В глубокой задумчивости она смотрела на спящих братьев. Стуки в погребе стихали. Алкоголь теплой волной принудительно расслаблял мускулы, но ничего не мог поделать с сосущей пустотой в груди. Надежды нет. Ее загнали в угол. Лишь присутствие Лупа спасало ее от паники.

Словно во сне, она подчинилась колдуну. Трижды прочитала молитву «Отче наш» задом наперед. Поклонилась Гекате, принесла в жертву петуха, предварительно отрубив ему крылья и ноги (из них Луп велел сварить суп).

- Дорогая моя, ты теперь наша. Поздравляю! – воскликнул Луп, угощая ее выпивкой. Девочка очень переживала из-за своего богохульства и на этот раз отказалась пропустить по стаканчику. Она горько сожалела, что дала слабину. Сварив куриные конечности, новоиспеченная ведьма виновато забилась в угол.

Луп слопал куриную ножку, разложил на столе книги, утратив интерес к плаксе. Чего горевать, когда все складывается так хорошо? Ладно, плевать на соплячку и ее заморочки. На его зов явились недовольные Рогатый и Оранжевый.

- Что побуждает вас скрываться в туше Анат, болваны? Еще сто лет назад были людьми, а теперь уподобились уродцам из другого плана бытия! – возмутился Луп.

- Мы не знаем, что ждет за гранью таких злодеев, как мы. Даже имитация существования на Земле лучше неизвестности, - промямлил демон в форме оранжевого бегемота.

- Наследница посвящена. Что вас беспокоит?

- Ее аура почти не изменилась. Какой смысл в хулении религии, если она кается в душе и страдает? – проворчал Рогатый, покосившись на девочку, которая явно не видела этих двоих.

- Будете капризничать – сожгу к дьяволу хату вместе с вашей валиде! Кстати, что с ней? Заснула наконец-то?! – вспылил Луп, зажигая дополнительные свечи. Предстояло много работы.

- Она кончается, магистр. Личный состав в смятении. Сомнительно, что госпожа доживет до утра.

- При жизни черной магией занимались?

- Да, но мы уже говорили, что…

- Неразлучная парочка и ты, Бубушик! Ищем инструкцию передачи прав на силу мне. Это похоже на черное венчание. Обряд, позволяющий мне на родственных началах с Шубашич помыкать бесовщиной.

- Задача ясна, шеф. Я же напал на нечто подобное вот в этой тетради. Но тут подразумевается интим. Мне кажется, Гордана еще мала для этого, - заявил Бубушик.

- Я не нуждаюсь в твоих нотациях. Показывай, что нарыл!

Пламя свечей опять стало синим, как индиго. Свечи громко затрещали, пуская черные струйки копоти. При натопленной печи в помещении исходил пар изо рта от холода. Гордана уже привыкла к эмоциональным разговорам Лупа с самим собой. Этой ночью он спать не собирался, перелопачивая старые записи. Колдун что-то переписывал, вычеркивал, спорил с невидимым собеседником, порой подкрепляя свои аргументы ударом кулака об стол. За это время Гордана накормила бульоном проснувшихся братьев. Поиграла с ними немного.

- Мне нужна тишина! – рявкнул Луп. – Так, укладывай этих двоих и ступай к тетке. Погляди, как она себя чувствует.

Гордана побелела от страха, мотая головой. Анат казалась ей монстром, а не умирающей женщиной. Синильный махнул рукой и взял в руки следующую книгу. Полезных заклятий в них мало. Видимо, заложники Тьмы ворожили, как учила их сущность, похожая на полихета. Из-за проблем с правописанием разобрать, что они записывали, в некоторых случаях вообще не представлялось возможным.

В четыре часа утра, утомившись от изучения материалов, Луп встал из-за стола. Гордана и дети спали под тулупами, как сурки. Потирая уставшие глаза, колдун все же решил навестить коллегу. Краем уха он слышал ее стенания. Возможно, если держать ее на анестетике, она проживет еще хотя бы сутки.

Проблема в том, что Синильный обнаружил пять вариантов ритуала со значительными расхождениями. Его помощники сравнивали их и искали общее, чтобы состряпать самый действенный и эффективный обряд. Никому не хотелось повиноваться богомольной малолетке.

Луп спустился в погреб со всеми предосторожностями. Все полки-ящики переломаны, бутыли перебиты, а сама Анат распласталась на полу. Ее кожа потемнела и еще более натянулась. Из трещины на раздутом плече сочилась густая черная, как битум, кровь. Мужчина осмотрел ее холодные ладони – ногти сорваны, кончики пальцев подгнили. Пульс на руке не прощупывался. Она перестала хрипеть. Умерла? Нет, стетоскоп выявил слабое сердцебиение.

- Я знаю, что ты замышляешь. Запрещаю тебе отнимать единственное, что у Шубашич осталось, - еле слышно прошептала ведьма. У нее и губы почернели, как у покойницы.

- Тебе хватит сил дойти до спальни? В гроб ты уже не поместишься, - спросил Луп.

- Я заберу Гордану… тебя тоже. Сила моя! Бесы мои! Всё моё!

Луп сделал ей еще одну инъекцию и молча ретировался. Ему тоже необходимо отдохнуть. Устроившись ближе к печи, он накидал тряпок на лавку и вырубился. Лупу приснилось многообещающее сновидение. Он летел над лесом, рекой, холмами и наслаждался простором. Внизу, посреди урочища, колдун узрел бревенчатый дом, ручей с водяной мельницей, окруженные силовым полем. Чутье подсказало, что здесь обретаются лесные чаровники. «Клиентам непросто сюда добраться» - усмехнулся он, снижаясь. Неужели защита сработала? Как будто множество птиц окружили его и полностью закрыли обзор своими крыльями. А потом Синильный обнаружил, что ландшафт изменился, он сидит на скамейке в парке. А мимо по дорожке вышагивает в сафьяновых сапогах величественный старик с окладистой бородой и суровым лицом. От его облика исходят токи нечеловеческой мощи и харизмы. Молодой колдун робко огляделся, прикидывая, как бы ему незаметно свалить отсюда. Однако обжигающий взгляд осанистого деда уже вперился в Лупа.

- Да проснись же, магистр! Тревога! – вопил ему на ухо Бубушик. – В доме хозяйничают лесные чаровники!

Продолжение следует http://proza.ru/2021/12/16/636