утопленник

УТОПЛЕННИК


Дежурства по скорой помощи в приемном покое всегда отличаются какой-то самобытной эксцентричностью, каждое - это очень яркое событие, неожиданные и невообразимые игры судьбы. Это странное место магично для любителей риска, иппохонриков и, конечно, начинающих врачей. Для последних это просто неизбежная реальность либо отравляющая, либо увлекающая,  созидающая профессиональные качества , но для всех без исключения разбивающая вдребезги ноги и сон. Это место грандиозной непрекращающейся битвы. Победителю зачастую достается  всеобщее признание коллег, новые друзья, новые номера телефонов, а вот побежденным – ущемленное самолюбие и ярлык профессионального импотента многоразового использования.
Самое священное правило на дежурстве в приемном покое – не говорить  о самом дежурстве, пока оно не сойдет на нет  само по себе, а уж потом  можно услышать в ярчайших эпитетах, частенько сильно преувеличенные, подробности подвигов дежурантов. Эти маленькие легенды кочуют по больнице, создавая неповторимый  иммидж каждого.
Напряженность дежурства определяется количеством интубаций и существованием очереди больных на койко-места.

В тот вечер больные капали как из неисправного крана. Дома людям неймется что ли? Ну, мы-то понятно – заложники обстоятельств с небрежной усталостью  несущие это нелегкое бремя быть полубогом.…  В приемном покое нет людей, там только больные, даже если это просто сопровождающие пациента лица. Более того у них и имен–то нет, так, номера койкомест, диагнозы  или особые приметы.
- блондину на первой кровати засунули катетер?
- у астмы в четвертой падает сатурация....она просит тубус....
- бомжа из тринадцатой переведите в третий зал, пусть там воняет... проснется, сам убежит...
Телефоны разрывались в безумной какафонии, в одну из трубок из машины скорой помощи пробурчали : « утопленник ... интубирован... асистола...  готовьте реанимационную...». Тут же на весь приемный покой женским голосом заскрипела запись : « бригада  в реанимационную комнату ...». Уже через пару минут в реанимационную ввезли мальчишку лет 20 с тубусом во рту и пищащим монитором. Без сознания, зрачки широкие, на свет реакции нет, на мониторе прямая линия.
- Атропин! Адреналин! Массаж! Еще атропин, адреналин.... еще....
- пульса нет, комплексов на мониторе нет...
- продолжаем массаж...
- уже 30 минут ... реакции никакой.... все....
- давайте кардиограф, будем констатировать смерть...
Загорелое молодое тело, словно спящего мужчины освобождалось от катетера, тубуса и электродов монитора.
- вызовите социального работника – надо найти его родственников и сообщить...
Пока подписывались документы  свежеумершего, в приемный мчалась вызванная из дома дежурная социальная работница. А бригада  опять переместилась в приемный, в котором уже куковала парочка солдатиков с головной болью, барышня, повеселившись на вечеринке, трагично забрызгивала рвотными массами пол вокруг своей кровати, мужичка с температурой явно преждевременно оплакивала жена, и еще с десяток уже проверенных больных нервно ожидали результатов анализов.  Санитары развозили госпитализированных, врачи задорно щелкали печатями в документах приговоренных к выписке домой.
Раздвинулись автоматические двери реанимационной, девченка с растрепанными кудряшками – дежурный социальный работник – морщась, проскользнула во внутрь. Зеленые  глаза  оторвались от пола и брезгливо скользнули по успокоенному телу, внезапно ее зрачки расширились, губы побледнели, капли пота выступили на лбу. Еще шаг, и ее тоненькое тело распласталось на  равнодушном мраморе. Через минуту сознание вернулось к ней, веки обнажили зеленые озера, и слезы бесшумно растекались по уже изменившемуся лицу. А еще минут через пять телефон зазвонил  в доме ее родителей:
- говорят из приемного покоя больницы Ихилов, срочно приезжайте, ваш сын в тяжелом состоянии......