Охота на речке Противной

       На речке с интересным названием - «Противная» мы оказались совершенно случайно. Сборы на охоту на уток  в один из редких осенних выходных, куда меня пригласил мой коллега по работе - Володя, заядлый рыбак и охотник, были спешными. Но насколько спешными я понял только тогда, когда мы на двух «Нивах», прихватив в качестве проводника местного егеря, оказались на берегу Томи.
        Из пяти опытных, как нам казалось, охотников, на утиную охоту, то есть заведомо охоту на воде, ни один не удосужился взять лодку, хотя лодки были у каждого. То ли один понадеялся на другого, то ли думали, что утки будут падать прямо к ногам отчаянно метких стрелков, то ли стрелять вообще не планировали, а решили просто отдохнуть – гадать было бессмысленно. Как собирать сбитую добычу на воде без лодки, когда на дворе сентябрь и вода до жути холодная, как не думали, так и не придумали. Так что Томь с ее мощным течением, в качестве стрелкового полигона автоматически исключалась.

       Вот тут егерь Андрей, казалось, ничуть не удивившийся возникшей ситуацией, предложил перебраться на расположенную рядом небольшую речку, где, как он уверял, уток можно стрелять и безо всякой лодки.

    Быстрая, отчаянно петляющая речушка, с обилием излучин, чередующихся с небольшими плесами, густо заросшими мелким кустарником берегами, названием словно оправдывала свою сущность. Охота здесь была необычной, можно сказать, никакой, хотя уток мы с Вовкой погоняли изрядно. Остальные забывчивые охотники, видя такой расклад, особенно когда рассмотрели заросшие берега, к которым и подойти-то было непросто, решили просто отдохнуть на природе. Понятно – как.

    Небольшой табунок чирков, замеченный во время блужданий вдоль речки, не подпускал к себе ни под каким видом, но и улетать на другие водоемы не улетал, хотя рядом и Томь была, и озеро Красное. Словно потешался над нами. Мы с Володей, гоняясь за ними, разошлись по разным берегам, благо речка была хоть и быстрой, но мелкой. Скрадывали и вместе и поврозь, манили своими крякалками, таились в засадах, но хитрые утки неизменно до выстрела успевали встать на крыло и перелететь на сотню метров до соседнего заливчика или излучины, которых по речке было в изобилии.

       Вконец раздосадованные мы все же придумали, как нам казалось, отчаянно хитрый ход. Володя отошел далеко в сторону от реки, прошел прячась за косогором вдоль нее с полкилометра и затаился у воды в надежде зацепить летящих уток, которых я по замыслу должен поднять, пробираясь по кустам вдоль своего берега.Утки в результате этого маневра просто обязаны были оказаться где-то меду нами, ну и, напуганные, уйти вниз, в сторону моего напарника.

      Эти злосчастные полкилометра, продираясь сквозь бурелом, который по закону подлости вдруг стал почти непроходимым, я преодолевал, наверное, час. Мокрый, уставший, исцарапанный, весь в паутине, да к тому же еще потерявший шапочку, беспечно засунутую в карман, а оттого злой вдвойне, выстрелов я так и не услышал, а увидел Володьку, притаившегося за кустами у самой воды с ружьем нацеленным чуть ли не в меня.

       Трудно было поверить, что я пробирался бесшумно, но уток Вовка не видел и не слышал. А вот когда я вброд перебрался к нему и сел на землю, чтобы вылить воду из сапога, набранную при переправе, шумный табун поднялся буквально в двадцати метрах ниже по течению, но ушел не вниз по реке, а пронесся мимо нас, именно туда, откуда я с таким трудом выбрался. Ну, точно, насмехался… Было от чего разозлиться еще больше…

       Но тут судьба все же смилостивилась и преподнесла нам подарок в виде стайки рябчиков, очевидно напуганных моей громогласной тирадой по поводу хитрых уток, противной речки «Противной», холодной воды, своей разнесчастной доли да ротозея Вовки, не дошедшего до уток всего нескольких метров. Стайка вынырнула из негустого пихтача по берегу Томи, до которого было всего ничего, и рассыпалась по веткам деревьев на берегу речушки прямо перед нами.

       Вовка стоял к деревьям спиной и, скорее всего, даже не подумал, что рябки сядут тут же. Во всяком случае, он даже не повернулся и ружье с плеча не снял, а продолжал стоять и смотреть, как я выжимаю мокрый носок. Я же, как был в одном носке, так и подскочил, и шарахнул по ближайшей паре, усевшейся на ветке осинки метрах в двадцати от меня. Один упал сразу, второй почему-то даже не сделал попытки улететь, а удивленно уставился на упавшего собрата, пока я не достал и его из второго ствола. Вот тут Вова поднялся и стал ругать уже свою несчастную судьбу.
 
       Не добыв к вечеру больше никакой дичи, из подстреленных рябчиков сварили лапшу и с удовольствием ее съели. Все же ощущалось какое-то недовольство сложившейся ситуацией, так и витавшее в воздухе. Ну, еще бы, на всю компанию из шести человек, включая егеря, всего два рябчика - было отчего впасть в уныние.

    Когда окончательно стемнело, а общеизвестные методы борьбы с хандрой нужного эффекта не дали, егерь, знаток здешних мест, предложил нам погонять зайцев из-под фар. Понятно, что метод браконьерский, но раз сам егерь предлагает… Друзья наши после сытного ужина несколько отяжелели и от ночной забавы, как и от охоты на уток, отказались. Отправились мы с Володькой в качестве стрелков, Саня - муж сестры его жены, за рулем, а егерь Андрей рядом в качестве штурмана.

       Стрелять из «Нивы», где, как известно, всего две двери,  было крайне неудобно. Устроившись на заднем сиденье, я, высовываясь по пояс из салона через окно передней двери с приготовленным ружьем в руках, почти лег на голову Вовкиному свояку, водителю нашей «Нивы», а Вовка штурману. Когда машина шла по дороге, бедным атлантам было еще ничего, но когда, разочаровавшись в бесперспективности поисков длинноухой дичи, штурман дал команду свернуть в чистое поле, поискать зайцев среди стогов скошенной травы и мы запрыгали по кочкам, вот тут им пришлось не сладко.

       Здесь нам все же повезло, что немного сгладило недовольство потенциальных инвалидов. Когда Саня, сидевший за рулем, уже был готов просто лечь на баранку, из-под небольшой копешки скошенной травы, выскочил заяц и метнулся точно по лучу света фар. Не прыгал ни вправо, ни влево, а просто летел по освещенному пространству так, что задние ноги его опережали передние.

         Казалось бы, чего проще, сигани в сторону – и нет тебя, темно, где тут разглядишь. Но длинноухий, словно пугаясь темноты, остающейся за границами пучка света, бежал прямо и был виден как на ладони. После моего выстрела произошло что-то необычное. Заяц пару раз кувыркнулся через голову, пролетел метра четыре, приземлился на заскользившую по траве задницу, и отчаянно замолотил длинными и мощными задними лапами по собственным ушам.
        Это было так неожиданно и непонятно, что Саня ударил по тормозам. «Нива» не хуже зайца заскользила по скошенному лугу, но толчок был все же такой силы, что беспечный Вовка просто выронил ружье и всей своей массой сел на шею штурману. Андрюха заорал, Саня под моим весом уперся грудью в клаксон, взвывший в ночи не хуже пожарной сирены, ну и я внес свою лепту в эту какофонию звуков – выстрелил из второго ствола. К счастью – попал.

       Когда рассмотрели подстреленного зайца в свете фар, поняли, почему он не убежал после первого выстрела, а «лечил» свои уши. Длинные заячьи уши превратились в дуршлаг. Они были все в маленьких дырочках, через которые действительно впору было откидывать сварившиеся макароны. Видно первый выстрел мой был неудачным и зацепил только уши, да, может быть, слегка контузил трусливого серого бегуна, вот он и пытался таким образом прийти в себя, да не успел.

       Удача вдохновила всех, о пострадавших шеях водитель и штурман временно забыли, и охота продолжилась. Но выдержать они смогли не более получаса. Как мы не сломали им шеи – не понятно. В конце концов, охота кончилась, когда после очередной колдобины Володя во второй раз выронил ружье и на ходу попытался вылезти из машины, чтобы не потерять его в темноте. Ни одного заячьего хвоста мы больше так и не увидели и вернулись недовольные. Во всяком случае, мы с Володькой. А вот водитель со штурманом блаженно улыбались и с удовольствием потирали шеи – им окончание охоты понравилось.