Интервью с Содомитом

Предлагаю Вашему вниманию фрагменты из разных интервью со знаменитым гомосексуалистом  Marc Jacobs (Марк Джейкобс).
 
Делаю это не ради рекламы вышеозначенному  (см. иллюстрацию), лицу, а ради общего для нас с вами анализа:

 «Среди содомитов много ярких талантов, но не все гении и таланты – содомиты. Нужно ли искусственно насаждать содомию, как это делается в США и прочих «развитых» странах, для культивации гениев?»
 
Обратите внимание, сколько раз в интервью содомит упоминает Бога.   

Перевод с английского.
Источники:
Журнал “В стиле”.  Авторы: Тесс Гарсия (29 июня 2021 г.), Майя Аллен (23 июля 2021 г.)
Интернет-журнал: “TF The Fashionografi” Автор: Пьер А. М'Пеле. И ряд других публикаций.

1 . Кто такой Марк Джейкобс?

Марк Джейкобс (родился 9 апреля 1963 года) - американский модельер. Он является главным дизайнером своего собственного модельного дома «Marc Jacobs».
Он был худруком  французского дизайнерского дома «Louis Vuitton» с 1997 по 2014 год.
Джейкобс попал в список 100 самых влиятельных людей мира журнала «Time» (2010 г.
Также, он  занимал  14-е место в списке журнала «Out» 2012 года "50 самых влиятельных гомосексуалистов и женщин США".
4 апреля 2018 года, Джейкобс сделал брачное предложение своему тогдашнему любовнику, Чарли Дефранческо, находясь в ресторане «Chipotle». Предложение было принято и их  пышная свадьба, состоялась в г. Нью-Йорке (США), 7 апреля 2019 года.

2 . Немного Биографии.

Джейкобс родился в еврейской семье, в Нью-Йорке. Когда ему было семь лет, его отец умер.
Его мать, которая трижды выходила замуж, была, по словам Джейкобса, "психически больна" и "на самом деле не заботилась о своих детях".
Джейкобс вырос в Тинеке, штат Нью-Джерси, и учился в тамошней очень средней школе.

Затем, он учился в Средней школе искусств и дизайна и учился в Школе дизайна Парсонса в Нью-Йорке.
( От переводчика: такое образование в США стоит немало денег, однако ничего не сообщается об источниках финансирования учебного процесса Джейкобса.)
Он был успешным студентом. Так, во время учебы в Парсонсе (в 1984 году), он получил премию "Золотой наперсток Перри Эллиса", премию "Золотой наперсток Честера Вайнберга" и звание "Студент-дизайнер года".

В 1987 году он стал самым молодым дизайнером, когда-либо получавшим премию Совета модельеров США имени Перри Эллиса (за новые таланты в области моды). Он также получил награду "Женский дизайнер года" от Совета модельеров США в 1993 году.

В нью-йоркском мирк моды, мало кто поднялся до прочного международного культурного статуса Марка Джейкобса.

Обладая уникальным и непримиримым гением дизайнера и художественного директора, наделенного острым интеллектом и ненасытным аппетитом к культуре и искусству, Джейкобс переопределяет термин “первопроходец".

Яростно высказываясь как по социальным, так и по культурным вопросам, Джейкобс является одной из истинных икон современной моды.
Следующее интервью состоялось в разгар недавних протестов, прокатившихся по Нью-Йорку, после жестокого убийства Джорджа Флойда.
 
Всегда политически и социально проницательный, Джейкобс подходит к этому интервью с характерным чувством честности и страсти.

Марк Джейкобс:
В данный момент я здоров. Я в безопасности. Я очень счастлив, потому что мне удается поговорить с вами, и я очень рад вас видеть. И мне очень любопытно, куда мы со всем этим пойдем.

Пьер:
Итак, мода, одежда и то, как мы одеваемся, чтобы выразить себя и свою индивидуальность, когда мы молоды, подростки или всю нашу жизнь. Мне нравится, что ты пользуешься гигиенической помадой.

Марк:
Гигиеническая помада. Да. Я все это делаю. Я занимаюсь своими ногтями, но я хочу оставаться внимательным.
(Переводчик: «Быть можно дельным человеком
И думать о красе ногтей:
К чему бесплодно спорить с веком?
Обычай деспот меж людей».
А. С. Пушкин)

Пьер:
Как это произошло с тобой? Когда вы поняли, что можете использовать моду и одежду, чтобы выразить, кем вы были или кто вы есть?

Марк:
Когда я был совсем маленьким, я осознал, что получаю больше удовольствия от выбора одежды для возвращения в школу, чем от занятий спортом.

Меня не интересовало быть президентом, или космонавтом, или заниматься спортом, или рисовать картины, или создавать скульптуры, или сочинять музыку.

Мне нравилось, когда бабушка брала меня с собой покупать одежду, чтобы поехать в лагерь для ночевки в тот год, когда умер мой отец.

Я выбирал эту одежду, и эта одежда имела для меня такую ценность, потому что я должен был выбрать свои брюки и свои вещи.

Это дар от Бога или сила, превосходящая меня, или как бы вы это ни называли. Я называю эту силу Богом. Сложение кусочков вместе, чтобы выразить себя, было тем средством, которое я хотел показать.

Послушай, я был маленьким восьмилетним еврейским мальчиком - гомосеком из Нью-Йорка. Несмотря на то, что надо мной издевались за то, как я выглядел, для меня было важнее быть верным себе и одеваться так, как я хотел, чем страх, который я испытывал из-за того, что не вписывалась в толпу.

Я бы предпочел, чтобы они называли меня “педиком”, “неженкой” или как-то еще, но я собираюсь сделать это в брюках из хлопчатобумажной ткани с бархатными божьими коровками на них.

Пьер:
Что дало вам эту силу и такое мышление?

Марк:
Я не знаю по сей день. Я не знаю, почему я родился с этим, Богом данным желанием, выразить себя и привлечь к этому внимание.

Здесь есть две части. Во-первых, я чувствовал, что мне нужно сделать то, что я должен был сделать для себя, потому что это был мой инстинкт. Я не был бы честен сам с собой, если бы подавил желание принарядиться.

Но мне также нравилось внимание, даже когда оно было негативным. Потому что негатив подтолкнул меня к этому еще больше. Я подумал: "Пошел ты, а если тебе не нравится этот взгляд?"

Подожди, пока не увидишь меня завтра. Если я тебе не понравилась в розовом, то я тебе тоже не понравлюсь в бигуди и макияже.

Пьер:
Мне это нравится. Я думаю, что это действительно то отношение, которое определяет борьбу сообщества ЛГБТК на протяжении многих лет. Это похоже на желание продолжать бороться и самоутверждаться.

Марк:
Ну, я думаю, что гомо-сообщество всегда так делало. Были периоды времени, когда уровень принятия и, опять же, “принятие” - это слово, которое я ненавижу. Я не хочу, чтобы меня “принимали”, и я не хочу, чтобы меня “терпели”. Я хочу принадлежать.
Я тоже не хочу “вписываться”. Я хочу принадлежать; это просто то, что я чувствую.

Потребовалось 57 лет, чтобы суметь сказать: “Я не убегаю”. Я здесь. Я собираюсь надеть это.
И, если это опасно для жизни, я готов пойти на такой риск. Это не должно быть опасно для жизни, равно как и цвет моей кожи, мои сексуальные предпочтения и то, ношу ли я каблуки или кроссовки.
 
Если бы я надел пару кроссовок , что угодно, я бы "вписался" немного больше, но я бы надел ботинки на платформе и туфли на высоком каблуке и все, что я хочу носить.
 
Я знаю, что иду на осознанный риск, когда иду по улице.
Нью-Йорк - не самое рискованное место в мире; даже человек, работающий в департаменте санитарии, сказал: “Работай!”

Пьер:
В переодевании есть что-то особенное. Интересно, что вы упомянули “принятие”, потому что, когда я думал об этом интервью и этом разговоре, мне пришло в голову, что в последние годы мы стали намного более нетерпимыми.

Марк:
Наконец-то! Наконец-то!
Пьер: Я думаю о том, как одевался брат Людовика XIV, и о том, что на протяжении всей истории у нас были периоды, когда быть гомиком было если не празднуемым, то абсолютно не важным делом.

Марк:
Ну, об этом так не говорили, это было то, что вы могли сделать, но не могли сказать, возможно, было известно, что у мужчин были куртизанки и любовницы, но вы об этом не говорили.

У тебя была твоя жена, королева и кто угодно, и если бы ты трахался с мальчиками, ты бы не афишировал это, потому что тебя бы разобрали на части за гомосексуализм.

Но если бы вы не говорили об этом, это не было бы проблемой. Но мужчины занимались сексом с мужчинами на протяжении всей истории, и это игнорировалось, так что, если я этого не вижу, меня это не беспокоит.
Но если я увижу это или вызову его, тогда у меня будет свое мнение по этому поводу.
(Переводчик: Но нужно ли это широко рекламировать и призывать младших школьников изменить свой пол?)

Пьер: Я хочу знать, откуда берется ваше чувство активности?

Марк: Я не знаю. Я просто чертовски зол.

Пьер:
Потому что в прошлом ты так много сделал, и тебя “разбудили” еще до того, как “разбудили” стало словом на сцене.

Марк:
Меня никогда не “будили”. Я рассказал об этом журналисту "Нью-Йорк таймс", который много лет назад писал обо мне статью.
Меня учили называть людей по имени; нашу прислугу звали “Рейза”, я не называл ее нашей “прислугой”. Я назвал ее “Рейза”.
 
Теперь, если бы вы не знали, кем была Рейза, когда я говорил о ней, я бы сказал вам, что она была женщиной, которая заботилась о нашем доме.
Если я был в ресторане, я не обращался к кому-то “официант”.
Я не ходил в школу и не называл человека, который заботился об уборке коридоров, “дворником”.
 
Меня учили, что ни одна раса не лучше другой расы, что ни одна религия не лучше другой религии.
Дело было не в том, что меня усадили и научили этому. Но я вырос с любящим отцом, в сердце которого не было ненависти к людям, которые были “другими”, чем он.
 
И вот в очень раннем возрасте я узнал, что “инаковость” - это “инаковость”. Не было никакой иерархии. Я не был “лучше, чем”, и я не был “меньше, чем”, потому что у меня было больше, потому что я был светлокожим.

Частью моей практики в моей программе выздоровления является то, что я каждый день работаю над тем, чтобы оставаться трезвым и чистым, и что я должен напоминать себе и просить помощи у моей высшей силы, которую я называю Богом, чтобы быть правильного размера.
Я не хочу быть “меньше, чем”, и я не хочу быть “больше, чем”. Я хочу быть правильного размера.

У меня те же чувства, что и у тебя! (кричит на журналиста).
Я чувствую страх, и я чувствую тревогу, одиночество, печаль и радость. Поэтому вместо того, чтобы искать различия, я пытаюсь найти сходство во всех людях. Вот так я выздоравливаю день за днем.
Прости, я не хотел кричать, Пьер. Я просто так взволнован всем этим. Я имею в виду, я должен тебе сказать, что я не выходил из этой комнаты уже три месяца.
Пьер: Все это содержится в той комнате…
Марк: Нет, я очень легко воспламеняюсь.
Пьер: Но вы собираетесь использовать это и превратить это в позитивную энергию и творчество.
Марк: Я надеюсь на это! Возможно, я не смогу поддерживать эту энергию все время.
Никто ничего не может делать 24/7, 365 дней в году. Но я буду стараться делать что-то доброе для другого человека каждый день своей жизни.
Я буду стараться быть полезным каждый день своей жизни. Это то, что мне нужно сделать, чтобы оставаться трезвым и быть чистым. Я не могу быть вам полезен, если у меня нет хорошего психического и физического здоровья.
Я никому не буду полезен, если не оденусь и не встану с постели.

Пьер: Вы сказали в одном из интервью:
“Я нашел гордость в своей глухоте, странности, еврействе и расе, и теперь эти характеристики исходят от меня — электрические и сильные”.
Итак, каким образом каждая из этих характеристик помогла вам обрести гордость за то, кто вы есть?
Марк:
Скажем так, вместо того чтобы использовать слово “гордость”, я не испытываю стыда в данный конкретный момент времени.
Стыд - это убийца. Это то, что заставит людей почувствовать, что они не могут извиниться за допущенную ошибку. У вас есть кто-то, кто совершил ошибку, и, поскольку они чувствуют стыд за совершенную ошибку, они оставят ситуацию вместо того, чтобы сказать: “Я совершил ошибку”.
Итак, эта идея “стыда” и вины убьет нас всех. Нам не может быть стыдно думать так, как мы думаем, чувствовать так, как мы чувствуем, и говорить то, что мы говорим, и быть готовыми совершать ошибки и быть готовыми учиться.
 Так что в данный момент я не знаю, много ли у меня гордости, но чего у меня нет, так это стыда.
 У меня на груди вытатуировано слово “бесстыдный”, потому что это то, кем я стремлюсь быть. Я хочу прожить жизнь без стыда.

Пьер: Что ты делаешь в этом Месяце Гордости? Ты делаешь что-нибудь особенное? Я имею в виду, я знаю, что ты в гостиничном номере, но как ты собираешься праздновать?

Марк:
 Я праздную Гордость каждый день своей жизни. Прошлый год был особой гордостью, потому что он ознаменовал 50-летие беспорядков в Стоунволле.
Марша П. Джонсон была чернокожей транс-женщиной, которая возглавила этот бунт, и в прошлом году было довольно много Гордости и уважения к ней и Сильвии Ривере.
И, эта Гордость, у меня нет планов. Я буду продолжать высказываться, поддерживать и слушать свое сообщество, и если мое сообщество нуждается в том, чтобы я жертвовал деньги на благотворительные цели, это то, что я сделаю.
И если моему сообществу нужно, чтобы я высказывался в Интернете, это то, что я сделаю.

Если мое сообщество попросит меня надеть платье и расхаживать на высоких каблуках, то я так и сделаю. У меня нет никаких конкретных планов, но я готов выслушать свое сообщество о том, как я могу быть им полезен.
Пьер: Говоря об Интернете, ты был супер вокальным. Я чувствую, что для пиарщиков должно быть кошмаром иметь вас в качестве клиента, потому что вы просто говорите то, что имеете в виду.
Вы не только очень поддерживаете сообщество ЛГБТК; вы также очень поддерживаете любое меньшинство или угнетенную группу.

Марк:
 Я очень поддерживаю тебя. На меня очень влияет то, что происходит, и это больно. Это очень печально, и я не могу молчать. Я не могу быть тем парнем, который возвращается и говорит:
“Я разберусь с этим сам”. Я больше не могу быть тем мальчиком. Я слишком многому научился, так что будь я проклят, если буду держать рот на замке. Я имею в виду, я буду слушать, но я не собираюсь молчать. О, ради Гордости. Я был одним из этих лиц.

Пьер:
Да, действительно. Это был ключевой момент в том, чтобы снова преодолеть барьеры. Итак, как вы используете красоту Марка Джейкобса, или как произошла вся эта кампания Pride? Почему для вас было важно использовать красоту Марка Джейкобса?

Марк:
Они спросили меня. И я сказал: “Конечно".
Если вы (показывает страницы журнала) ее не читали, то это хорошее чтение от очень умного писателя и человека по имени Гарри Брандт. Он написал это для журнала "Интервью".
Речь шла о мужчинах в макияже, о стыде и о том, как на протяжении всей истории мужчины носили макияж, но то, как это считается мужским или не мужским, зависит от того, где мы находимся в истории мира.
И я всегда говорил, что макияж не имеет пола, и одежда не имеет пола. Когда я покупаю пальто из отдела женской одежды - я покупаю пальто.
Мне все равно, будет ли это мужское пальто или женское пальто.

Вы не можете сказать мне, что у неодушевленного предмета есть пол. Это не женский макияж или мужской макияж, и эта идея прямо сейчас, идея эйджизма, сексизма, расизма или гомофобии в прошлом невыносима. Я не потерплю этого в своей жизни.
Пьер: Это интересное время, особенно в США, у нас есть номер 45 [45-й президент США, Дональд Трамп] в офисе, надеюсь, ненадолго. Что бы вы сказали ему, если бы могли?

Марк:
В отставку!
Вот что сказала Джейн Эллиот (*), когда журналист спросил ее: “Как бы вы посоветовали Дональду Трампу помочь в борьбе с расизмом?” И она сказала: “Уходи в отставку!”

Пьер:
Как вы думаете, почему существует такая поляризация общества? Я чувствую, что мы живем в эпоху, когда существует постоянное черное или белое — не цвет кожи, а концепция черного и белого, добро против зла. Почему это происходит?

Марк:
Я думаю, математика. Если вы посмотрите на арифметику, один плюс один равно двум; никто не может с этим поспорить. Но если вы станете абстрактным и примете все оттенки серого, у вас останутся теория, философия и мнения.
Итак, все серое спорно. Но, серый, это теплый серый цвет? Это холодный серый цвет? Как бы вы описали этот серый цвет? Как ты себя чувствуешь в этом сером? Когда вы видите этот серый цвет, что это заставляет вас думать?
 Это слишком неопределимо, и это слишком абстрактная концепция для большинства людей, чтобы обмозговать ее; и дело в том, что они не осознают, что им не нужно обмозговать ее.
Дело не в том, чтобы решить эту проблему. Вопрос в том, чтобы распознать это.
Цитируя Джейн Эллиот, “признавайте, цените и цените". Давайте узнаем, оценим и оценим все оттенки серого. Вам не нужно говорить, что этот серый цвет лучше, чем тот серый, или что серый цвет правильный, а этот серый неправильный.
Давайте уже, люди; сейчас 2021 год, просыпайтесь, черт возьми. Мы живем в мире белого и черного, и всех промежуточных оттенков серого, и всех промежуточных цветов.
После дождя появляется радуга, а радуга - это красочная вещь. Это не черно-белое. После шторма, после шторма.
Пьер: Надеюсь, это очень скоро закончится.
Марк:
Я думаю, мы только начали. Шторм только начинается. У нас сейчас что-то вроде штормового предупреждения.

Пьер: Как вы думаете, мы можем повернуть вспять и предотвратить шторм?

Марк:
Нет, шторм происходит. Он приближается. Никакая сила на земле не может остановить идею, время которой пришло.

Пьер: 2020 год, вероятно, станет ключевым годом в нашей новейшей истории.

Марк: Это уже так!

Пьер: Это уже важный год. Как вы видите будущее?

Марк:
Я не знаю. Я не мог тебе сказать, и это еще одно клише: “если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах”.
Неделю назад я не знал, что будут грабежи. Я не знал, что две или три недели назад Джордж Флойд станет героем.
Я не знал, что у нас будет коронавирус и что нас поместят в карантин.
Все может случиться сегодня или завтра. Небо может упасть, насколько я знаю. Поэтому я предпочел бы участвовать в решении, а не смотреть на проблему. Если мы смотрим в будущее и смотрим в прошлое, мы гадим во все настоящее.
Пьер: Это правда. Я спросил об этом, потому что вы модельер и должны заранее знать, чем хотите заниматься.

Марк:
Но мы этого не делаем, это неправильное представление. Моя команда дизайнеров и я не думаем заранее. Мы просто находимся в цикле создания, и график составлен заранее, но мы думаем о том, что мы испытываем в момент создания.
Мы не думаем о том, как нам создать что-то для следующего сентября. Мы думаем о том, что мы хотим создать прямо сейчас? Мы не думаем о пункте назначения, мы думаем о путешествии, поэтому ошибочно полагать, что модельеры смотрят далеко вперед.

Пьер:
И теперь, когда цикл был разорван почти для всех, как это повлияет на ваше путешествие?

Марк:
 Я не знаю. Это действительно интересное время, потому что я верю, что из этого выйдет что-то удивительное, но я не знаю, что это будет. Я не знаю, как мы это покажем. Я не знаю, кому мы должны будем это проявить.
Мы должны решить, сколько мы тратим и как мы можем безопасно работать с коронавирусом, который никуда не делся. Для всех тех людей, которые думают, что это нормально - не носить маску и не соблюдать безопасную социальную дистанцию, они идиоты.
Когда мой муж вернулся через три месяца, мы встретились друг с другом на расстоянии шести метров в масках и перчатках, и мы пытаемся понять, как мы можем безопасно жить вместе в одном доме после трех месяцев разлуки.
Так что, я не отношусь к этому легкомысленно, и я не отношусь к этому легкомысленно с точки зрения работы.
Мы не можем допустить, чтобы две швеи сидели бок о бок. Это небезопасно. Вы не можете допустить, чтобы люди весь день носили маску в офисе и пользовались общественным туалетом. Как я могу закрепить модель? Как я могу сделать макияж, если я не сделаю это сам?
Как я могу покрасить волосы, если я не покрашу их сам? Я понятия не имею, как я собираюсь рассказать свою историю. Я понятия не имею, как я собираюсь получать ткань, как мы производим ткань, как мы исследуем одежду, потому что все способы, которыми мы это делали, больше не безопасны.

Пьер: Каков положительный результат в этом кризисе Коронавируса, когда речь заходит о вас и вашей команде?

Марк:
Прошло несколько месяцев обучения и роста, и я получил возможность переоценить то, что я делаю, и насколько это важно.
Одна вещь, которую я знаю наверняка, - это то, что созидание в любой области необходимо.
В обратном случае, мы с тобой сидели бы здесь голыми, и нам нечего было бы читать, не было бы музыки, которую можно было бы слушать, не было бы журналов, на которые можно было бы смотреть, не было бы изображений, которыми можно было бы вдохновляться, и не было бы фильмов, о которых можно было бы думать.
Ницше сказал: “У нас есть искусство, чтобы мы не умирали от реальности”.
Я никогда не думал о моде как о виде искусства, но это часть искусства жизни, о котором Мейнбохер сказал: “Мода - это не искусство, это часть искусства жизни”.
Как красивые дома, как хорошая еда, они нам не нужны. Но мы хотим их, и это не значит, что они не важны. Потому что, как человеческая раса, мы хотим, мы желаем, мы нуждаемся в стимулировании и нуждаемся в творчестве.
 Сейчас больше, чем когда-либо, я знаю, что моя роль не будет спасать жизни, но если бы у меня не было шкафов, полных одежды, моя жизнь была бы несчастной в последние три месяца.
Мне бы не пришлось ничего делать.

Пьер: Пока вы были в карантине, какие фильмы или музыку вы слушали?

Марк:
В начале карантина я смотрел много плохого телевидения. Я имею в виду телевидение о вредной пище, например, Домохозяйки из Беверли-Хиллз, 90-дневный жених и Остров Любви в Великобритании.
Я наблюдал за действительно бессмысленными вещами. Я не мог справиться ни с чем, о чем мне нужно было думать, но потом все изменилось, и мне нужна была тишина. Я не хотел слушать музыку, смотреть телевизор или читать. Я просто хотел быть здесь и быть спокойным, но я постепенно пришел в себя. Я посмотрел фильм, который оказал на меня глубокое влияние, под названием “Лагерь для инвалидов”, снятый Обамой. Это прекрасный документальный фильм.
Я смотрел фильм Педро Альмодовара “Боль и слава” о его первой любви. Я подключился к нему, потому что это напомнило мне о том, что я почувствовал, когда впервые увидел обнаженного мужчину, которого любил, когда я ещё был ребенком.
Потребовалось так много лет, чтобы оглянуться назад и осознать, какое это было впечатление и какой это был момент для меня с точки зрения осознания того, что я гомик, и с точки зрения понимания того, что значит любить кого-то. Я начал наблюдать за тем, что, как мне казалось, я чему-то учусь.

Пьер: Мне любопытно знать, есть ли у вас внутренние конфликты в жизни?

Марк:
Каждую минуту. Я веду этот разговор сам с собой. Я никогда не останавливаюсь. Иногда мне хочется успокоить свой мозг и заставить его остановиться, и это то, что я должен практиковать — медитация и т. Д. Разговариваю ли я со своими собаками, с диваном или с лампой, я всегда иду. Сейчас я читаю книгу, которую также рекомендовала Джейн Эллиот под названием “О тирании”.
Я читаю книгу Андре (Леона Тэлли) “Шифоновые траншеи" и ежедневно читаю "Размышления".

Пьер: Что вы думаете о книге Андре?

Марк: Сначала мне было очень грустно читать это. Я слышу его голос. Я знаю Андре столько лет, и он поддерживал меня с того самого дня, как я сшил свой первый предмет одежды.
Андре занимает совершенно особое место в моем сердце. Не только как человек, на которого я равняюсь и которого уважаю, но и как тот, кто воспитал меня. Вначале мне было немного грустно, потому что я слышу, как Андре говорит о Лулу (де ла Фалез), Иве (Сен-Лоран) и Карле (Лагерфельд), и все, что я читал, было о смерти и о том, как хорошо было раньше.
Потом он начал читаться по-другому, и я подумал, что это Андре рассказывает мне свою историю своим голосом.

Пьер: Я только что получил его. Я его еще не читал.

Марк:
Я читал другую книгу Андре о его детстве, так что я немного знаю о его жизни. Я был в темном месте, когда впервые взял в руки книгу, и все, о чем я мог думать, это о том, насколько лучше все было тогда, и почему мы не можем вернуться к тому, как все было раньше? Затем это перешло в "Я одарен и благодарен за то, что я читаю историю этого человека", а затем я начал наслаждаться ею.

Пьер:
 Ты сказал "благодарен”. Это стало своего рода вашей подписью, особенно в Интернете. Когда вы начали им пользоваться и почему?

Марк:
Я не знаю, как это началось. Мой друг Андре (Уолкер) - это тот, с кем я выросла; мы стали молодыми дизайнерами примерно в одно и то же время, и его шоу было одним из первых показов мод, которые я увидела в Нью-Йорке у молодого дизайнера. Андре иногда говорил: “Да будет слава Богу»

Пьер: Вы с мужем отмечали годичную годовщину свадьбы, находясь в карантине, как это было?
Марк:
Это был ритуал. Годовщина - это благодарность, и это признание прошедшего периода времени. Нам сказали, что мы должны съесть кусок нашего замороженного торта, поэтому мы сделали это в Интернете.
Традиционно, годичная годовщина свадьбы - это бумажная годовщина, поэтому я вырезал большое красное сердце из конверта, который получил из отеля. Я наклеил это на листок бумаги, написал мужу записку и отправил ее в Лос-Анджелес.
Он сфотографировал нас на нашей свадьбе и сделал из нее головоломку на картоне, а затем отправил ее мне, так что мы отпраздновали нашу бумажную годовщину, сделав что-то друг для друга из бумаги и разделив торт. Вот так мы отпраздновали и признали наш единственный год супружества. Ты был на свадьбе.

Пьер: Да! Это было просто невероятно. Мы так много танцевали.

Марк: И так и должно быть. Мы снова будем танцевать.

Пьер: Я помню, это было так весело. Честно говоря, это был мой первый раз в Нью-Йорке.

Марк:
Так много людей из стольких миров собрались вместе. Это были все, от моего врача до моего дантиста, до татуировщика Чарли, его родителей, всех его друзей и всех моих друзей из школы, из моды, отовсюду. Это было такое празднование того, какой была жизнь раньше и какова она есть. Это было волшебно. Когда я вспоминаю об этом, это последняя глава в книге Андре (Леона Тэлли), он пишет о той ночи.

Пьер:
О, ничего себе. В ту ночь я с ним и познакомился. Я помню, что у меня был с ним двухсекундный разговор, потому что я не хотел никого беспокоить. Он был джентльменом и скромным.
Откуда у тебя эта штука для объединения людей? Ты единственный дизайнер или один из немногих, кто может свести Лил Ким и Софию Копполу в одной комнате.

Марк:
Вот так я вырос в Нью-Йорке. У меня был друг, который жил этажом ниже от меня, и он был ботаником, гетеросексуальным ботаником-ученым. У меня были друзья, у которых были разные симпатии, и я учился в Средней школе искусства и дизайна, так что на протяжении всего моего образования я любил людей, которым нравилось создавать вещи вместе.
Я всегда говорю о сотрудничестве. Все в жизни - это сотрудничество. Это сотрудничество с создателями моделей, швеями, командой дизайнеров, людьми, которые производят ткань, которые доставляют ткань, и людьми, которые летают на самолетах с тканью.
Есть математическое уравнение: “Целое равно сумме его частей”. Итак, если вы сделаете все части частью целого, это будет сотрудничество. И вот как я вижу жизнь и дружбу.

Пьер: Что самое важное в дружбе?

Марк:
Верность. У меня нет никаких отношений с моей родной семьей. У Чарли (моего мужа) были небиологические родители, но у него были родители, которые его вырастили, и у меня было 48 самых близких избранных членов семьи, потому что это люди, я выбрала быть своей семьей, и они были там для меня.
Одни из моих самых долгих верных отношений - с Наоми (Кэмпбелл), и Наоми спасла мне жизнь, когда я страдал от ужасной наркомании и алкоголизма. Именно она сыграла важную роль в том, чтобы я попал в реабилитационный центр.
Она, Роберт Даффи и Анна Винтур были тремя людьми, которые заставили меня лечь в реабилитационный центр и перестали позволять мне оправдываться.

Пьер: Я этого не знал.

Марк: Ну, это правда.

Пьер: У людей такое представление о модной дружбе, что она не является настоящей дружбой.

Марк: Ну, тогда они не знают, что такое друг. Я не говорю о людях, с которыми я знаком; я не говорю о людях, которых я встречал. Я говорю о людях, которые появятся, когда они вам понадобятся, и о людях, которые будут слушать, слышать вас и будут рядом с вами, даже если вы не разговариваете с ними в течение сотен дней, и они все еще там для вас.

Пьер: Ты не воспринимаешь это слово легкомысленно, как и я. Мой лучший друг живет в Лондоне, мы можем провести некоторое время, месяц, не разговаривая друг с другом, а потом мы будем разговаривать по телефону в течение шести часов.

Марк: Ну, у меня есть друзья, которых я не видел и с которыми не разговаривал годами, но я послал им приглашение на свадьбу, потому что хотел, чтобы они были там, и знал, что они придут.

Фиби (Фило), которая никуда не ходит, прилетела. Разговариваю ли я с ней раз или два в год или раз в три года, она мой друг, и мы дружим с того дня, как я переехал в Париж.

У нас с Хеди (Слиманом) было очень мало физических моментов вместе, но у нас настоящая дружба. Эта дружба не основана на количестве времени, которое мы провели в физическом обществе друг друга. Я испытываю к нему признательность, уважение и восхищение.
Мы обедали у меня дома, тусовались на скамейке перед магазином "Мерсер" и вместе ходили на вечеринки в "Шато Мармон". У меня много друзей в индустрии моды, потому что у нас схожие интересы.
 Некоторые из немногих людей, которые обратились ко мне за это время (пандемии), - это Хеди, Раф (Саймонс), Клэр (Уэйт Келлер) и моя дорогая подруга Анна Суи.
Я постоянно нахожусь в контакте с Наоми (Кэмпбелл), Линдой (Евангелиста), Луи (Чабан), Джимми (Пол), Пэтом (Макграт), Джейкобом (Нили), Лори (Голдштейн) и Стивеном (Мейзел). Это мои друзья, и это люди, с которыми я общался во время этой пандемии.

Пьер: Вы упомянули Париж. Ты скучаешь по жизни в Париже?

Марк: Я не скучаю по жизни в Париже, но я скучаю по своей жизни в Париже.
Я скучаю по своей работе в «Louis Vuitton». Во время парижских шоу я впадаю в глубокую депрессию, потому что это оставляет настоящую пустоту.
Это оставило дыру в моей душе. Это всегда было трудно, и это всегда было много работы, но это было частью моей жизни в течение 16 лет. Поэтому, когда начинаются шоу, у меня возникает физическая и психическая реакция. В прошлом у меня не было бы времени прийти в себя после нью-йоркской выставки, я прямо сел в самолет, возвращаясь в Париж, и работал как сумасшедший над  «Louis Vuitton», так что я упал в обморок только после парижской выставки.
Пьер: Вы бы дали тот же совет, который вы дали бы себе следующему поколению?

Марк:
 Я не даю советов. Это еще одно слово, которое я не люблю употреблять. Я могу поделиться с вами своим опытом, но я никогда не буду давать вам советов. Мой опыт научил меня тому, чему я научился сегодня, или тому, что я знаю сегодня. Я продолжаю учиться, и сегодня мне так же любопытно, как и в восемь лет.
Мой психиатр однажды сказал мне: я надеюсь, что ты никогда не найдешь последний кусочек головоломки, потому что в тот день, когда ты найдешь последний кусочек, тебе больше нечего будет сказать.

Интервью по поводу коллекции одежды к осени 2021года.

Король моды хранил молчание во время пандемии, но он вернулся с коллекцией, которая стоила ожидания.
В 1972 году психологи Стэнфордского университета подарили группе детей по одному зефиру каждому. Как гласит история, те, кто съел свой зефир сразу, не были вознаграждены, в то время как те, кто подождал, получили вторую.
В странном мире моды эпохи пандемии возникла похожая картина. Некоторые производители никогда не замедляли свой темп, демонстрируя коллекции и потворствуя прессе, когда миллионы людей по всему миру стали жертвами нового коронавируса.
 Другие, однако, оставались терпеливыми. Марк Джейкобс был редким ребенком, который ждал, и это наконец окупается.

Вчера дизайнер представил свою коллекцию осени 2021 года на выставке в Нью-Йоркской публичной библиотеке. Это произошло более чем через год после его последней презентации, которая состоялась 12 февраля 2020 года — как раз перед тем, как COVID-19 перевернул наш социальный порядок с ног на голову.
На этом предпандемическом шоу было представлено 88 моделей, эстетика которых простиралась от монохромной доярки до доминантки с мишурой. Другими словами, это дало одержимым модой более чем достаточно вдохновения на следующий год, несмотря на то, что мы в конечном итоге проведем его в пижаме.


Коллекция Марка Джейкобса осень 2020 года оставила отличный привкус во рту индустрии моды. По словам Николь Фелпс из «Vogue», шоу, которое было последним в расписании Недели моды в Нью-Йорке, завершило торжества на "всеобщем пике".
Многие бренды, которые демонстрировались в разгар COVID-19, подверглись критике за это. Осенью 2020 года такие громкие имена, как Шанель, Луи Виттон и Валентино, отправили моделей без масок по парижским взлетно-посадочным полосам перед живой аудиторией. Между тем, уровень инфицирования во Франции взлетел до рекордно высоких показателей за тот же период времени.
Демонстрация такого невежества может только навредить репутации дизайнера; мыслитель за мыслителем предостерегал люксовые бренды, которые отказываются уважать серьезность пандемии.

В то же время обильные презентации только в цифровом формате в этом году не всегда казались стоящими. Несмотря на инновационность, эксперименты с новыми форматами могут занять много времени и быть дорогостоящими, а единственной реальной отдачей от инвестиций являются случайные публикации в журналах и похвалы в комментариях в Instagram. Как отмечалось в статье Harper's Bazaar в июле прошлого года, "В физическом шоу есть электричество и эмоции, которые мы еще не видели воспроизведенными в их виртуальных формах".
В отличие от большинства своих коллег, Марк Джейкобс, похоже, провел последние 16 месяцев, читая "Комнату".
Игра в ожидание не только позволила Джейкобсу предотвратить кризисы в прессе, но и привела к вчерашнему невероятно исполненному шоу. Его выбор места показался подходящим, учитывая отсутствие доступа к таким местам, как библиотеки, в последнее время. И, основываясь на отзывах после показа, участники (которые представили доказательства вакцинации в ответ на приглашение) были в восторге от того, что были там.

"На этот раз не было никакого специального набора… Просто одежда, оживленная реальными людьми, перемещается по миру примерно за девять минут и 32 секунды", - написала Ванесса Фридман из "Нью-Йорк таймс". "Как бы говоря: эй, этого достаточно. И знаешь что? Так и было".
Больше, чем отделка шоу, коллекция Джейкобса сама по себе казалась знамением времени. Местные температуры, возможно, достигли приятных 90 градусов, но его предложения осенью 2021 года являются напоминанием о радости, которую мода может принести в холодное, суровое время года.
Негабаритные пуховики и платья макси шагали рядом с мешковатыми, украшенными логотипами образами, которые понравились бы Билли Айлиш. Сшитые на заказ юбочные костюмы были надеты поверх широких брюк и увенчаны подходящей шляпой-ведром, изысканным взглядом на соответствующий тренд, захвативший Instagram. Каждый наряд был украшен парой туфель Мэри Джейнс на заоблачной платформе, что было похоже на намек на гранжевые корни Джейкобса и на одержимость современного подростка 90-ми годами.
Шоу также ознаменовало первый выход Джиджи Хадид на взлетно-посадочную полосу с момента рождения ее дочери Хай в 2020 году. Когда она шла по взлетно—посадочной полосе, одетая в дизайн, так ярко отражающий интересы потребителей, это было похоже на начало новой эры - той, которая соединяет поколение Джейкобса с новым, который в мире мгновенного удовлетворения восхищается теми, кто ждет.

Марк Джейкобс  -  "Идеальный"

В связи с выпуском своего нового аромата «Perfect Intense», Марк Джейкобс говорит, что нет ничего круче, чем принятие себя.
Каждый продукт, который мы представляем, был независимо отобран и рассмотрен нашей редакционной командой. Если вы совершите покупку по включенным ссылкам, мы можем заработать комиссию.

Марк Джейкобс предпочитает жить по своему собственному определению "совершенного".

Руководящий принцип перфекционизма дизайнера настолько важен для него, что он даже вытатуировал это слово на своем запястье. "Речь идет о том, чтобы быть совершенным таким, какой я есть", - говорит он мне.
"Слово "совершенный" для меня означает не только одного единственного человека, но и многих людей"."

Его определение прославляет самопринятие, эклектичность и индивидуальность — что является тем же понятием, лежащим в основе его последнего создания, духов «Perfect Intense».
"Тебе всегда продавали аромат с какой-нибудь женщиной, на которую тебе говорили быть похожей", - говорит он. "Обычно она выглядела определенным образом. Этот аромат не о стремлении быть той женщиной; он о стремлении быть вашей истинной сущностью".

Развивая успех оригинального аромата «Perfect», который был выпущен в июле 2020 года, черно—золотая бутылка украшена очаровательной крышкой и содержит ноты нарцисса, жасмина, миндаля и сандалового дерева. Оставляя после себя теплый цветочный аромат, этот аромат призван поднять настроение всем, кто его испытывает. "Я не подписываюсь на косметику, моду или ароматы, имеющие пол", - говорит он.

Кампания аромата воплощает в себе непримиримое самовыражение, наполненное изображениями людей из разных слоев общества, возрастов и типов телосложения.
Во время пандемии Джейкобс делится тем, что ему не нужно было выходить на улицу, чтобы стать гламурным. Он предавался забавным проектам pandemic, которые включали создание красочных париков со своей командой стилистов, например, просто потому, что это заставляло его чувствовать себя хорошо. "Как люди, мы хотим украсить себя", - говорит Джейкобс.
 "Это доставляет нам удовольствие, и, по-видимому, важно уважать этот человеческий инстинкт".

Впереди творческий вдохновитель расскажет больше об истории «Perfect Intense», которая стартует 30 июля в Macy's, Ulta и Sephora, о преобразующей силе того, чтобы все было сделано, и о том, за что он больше всего благодарен в эти дни.

Что вдохновило вас назвать этот аромат«Perfect Intense», («Усиленное Совершенство»)?

У меня на запястье есть татуировка с надписью "идеально", и она о том, чтобы быть совершенным таким, какой я есть, любить себя и предаваться тому, что я люблю.
Мир совершенен, и каждый мой опыт, нравится мне это или нет, совершенен, если я решу извлечь из него какие-то уроки.
Слово "совершенный" для меня означает не только одного единственного человека, но и многих людей. С этим ароматом я хотел взять этот женский, классический флакон и разрезать крышку пополам, а затем соединить все эти различные вещи, символизирующие эклектику, индивидуальность и самовыражение.
Тебе всегда продавали аромат с какой-нибудь женщиной, на которую тебе говорили быть похожей. Обычно она выглядела определенным образом. Этот аромат не о стремлении быть той женщиной; он о стремлении быть вашей истинной сущностью.

Как люди, мы хотим украсить себя. Это доставляет нам удовольствие, и, по-видимому, важно уважать этот человеческий инстинкт. Мне не нужно это делать, потому что я ухожу; Я хочу это сделать, потому что это заставляет меня чувствовать себя хорошо. Я хочу рисовать, рисовать, добавлять немного цвета здесь и немного блеска там. Мне действительно нравится вживаться в образ, и мне нравится преображающий аспект макияжа и одежды. Так что дайте мне возможность отпраздновать это, и я отправлюсь туда.
Получаете ли вы советы по красоте от всех легендарных художников, с которыми вы работали?

Во время пандемии я все время спрашивал Пэта [Макграта], как мне сделать брови. Она всегда делала [их] за кулисами для шоу, потому что мои брови - сестры, а не близнецы. [смеется]
Я получил много советов от людей, с которыми мне посчастливилось работать, таких как Пэт, Франсуа Нарс, Дик Пейдж, Диана Кендал и многие другие.
Вы всегда сохраняли самовыражение в основе своей работы?

Это просто кажется мне самым реальным. Мне потребовалось 58 лет, чтобы чувствовать себя так же комфортно с самим собой, как сегодня, что не значит, что я не чувствовал себя комфортно в 57 или 56 лет.
Но мы всегда находимся в процессе становления. Я очень сильно переживаю по поводу этой свободы, любви к себе и самопринятия, которые мне пришлось открыть. Я хочу поощрять это в других.
Как вы думаете, что потребуется для устранения половых стереотипов в индустрии красоты?

Я думаю, что это действительно смешно. Если подумать об этом исторически, то мужчины носили косметику, парики и украшения много веков назад. Это ядовитая идея мужественности и женственности, исходящая от людей, находящихся у власти.
Это старые идеи, изложенные белыми мужчинами, которые говорят, что именно так должны выглядеть и вести себя женщины и мужчины. Но я не обязан подписываться под тем, что говорили некоторые белые люди много веков назад. Я не подписываюсь на косметику, моду или ароматы, имеющие пол.
За что вы больше всего благодарны в эти дни?
Я благодарен за свое здоровье, трезвость, замечательных людей в моей жизни, с которыми я работаю, и возможность создавать и шить одежду.
Я благодарен своему мужу, моим собакам и людям, с которыми я близок. И я благодарен за все, что у меня было, и за все, что, как я могу себе представить, у меня будет.
Когда я начал знакомиться с запретами в Интернете, я хотел призвать всех быть благодарными, а не ненавидеть. Приди ко мне со своей благодарностью. Не приходи ко мне со всей этой прочей ерундой.
СНОСКИ.
Джейн Эллиот (родилась 30 ноября 1933 года) - преподаватель по вопросам разнообразия (США). Как школьная учительница, она стала известна своим упражнением "Голубые глаза / карие глаза", которое она впервые провела со своим классом в третьем классе 5 апреля 1968 года, на следующий день после убийства Мартина Лютера Кинга-младшего.