Writober-21. 3. Закат, XIX век

Три недели назад, поднимаясь на второй этаж в квартиру Фабьена, Амели и подумать не могла, что всё так обернётся. Но нет, он не шутил: через неделю он прислал короткую записку, где интересовался, какого числа ей будет удобно пойти на Елисейские поля. Амели немного отдышалась и села за ответ. Боже, да она ведь со стыда сгорит! Отправиться на танцы с мужчиной!.. Впрочем, разве не пытается она вести дела? и не собирается работать? В сравнении с этим принять приглашение на вечер — меньшее из зол.

Время до назначенного вечера пролетело слишком быстро. Учёба, домашние дела, попытки разобраться с каракулями управляющего и продавцов и без того не оставляли пары лишних часов, а в эти две недели нужно было найти подходящий наряд и научиться укладывать волосы. Накануне они весь вечер промучались с Шарлоттой, пытаясь накрутить волосы на папильотки. Однако результат превзошёл ожидания — по крайней мере ожидания Шарлотты.

Амели ещё раз поправила платье и взглянула в зеркальце: теперь уже ничего не изменишь, теперь можно только надеяться, что она будет выглядеть достойной своего кавалера. Его роскошную гостиную и вышитый шёлковый жилет она, наверное, никогда не забудет. Шарлотта влетела в комнату и, прежде чем Амели успела хоть слово сказать, воткнула над пучком на затылке несколько цветов. Амели ещё раз посмотрела в зеркало: так и в самом деле лучше!

На перекрёстке ей удалось поймать фиакр, и теперь она постоянно сверялась с часами, хотя и понимала, что приедет вовремя. Но от переживаний то выглядывала в окно, то проверяла шляпку, то вдруг закрывала глаза и пыталась дышать ровно.
Фиакр остановился у фонтана Морей; Амели дрожащей рукой оперлась на руку кучера, спустилась на землю и огляделась. Зрелище, открывшееся ей, было завораживающим: Елисейские поля светились миллионами огней, оттуда же доносилась весёлая музыка и смех.

— Вы выглядите ещё прекраснее, чем я себе представлял, — прозвучало за спиной, и Амели обернулась. Фабьен улыбнулся и протянул ей букетик: — Добрый вечер.

— Здравствуйте, — она опустила глаза, взяв цветы. — Не льстите мне, прошу. Я же знаю, что совсем не так красива, как девушки из… вашего общества.

— Вам я бы не посмел льстить. Вы не так красивы, как они, — спокойно сказал он, и ей показалось, что сердце остановилось, — вы намного лучше и прекраснее их. Идёмте, здесь нет ничего интересного. А у меня грандиозные планы на этот вечер.

Амели со смущением приняла его руку, и они направились туда, где звучала музыка. Поток смеха, танцев, шампанского, десертов закружил её, и она опомнилась лишь когда солнце приблизилось к горизонту. Скоро станет совсем темно и так непозволительно поздно, что даже подумать страшно. Нужно уходить сейчас.

— Вы что-то задумали, я прав? — Фабьен отвёл её в сторону и усадил на скамейку. — Скажите мне, что вы не собираетесь убежать прямо сейчас, как Золушка. Сейчас даже не полночь.

— Но я должна. Это был прекрасный вечер, спасибо. Я давно так не отдыхала и не веселилась. Наверное, никогда… Но мне действительно нужно идти.

— Я отвезу вас. Не думаете же вы, что я бы позволил вам возвращаться одной в такой час? Но сначала мы с вами пойдём в одно место.

— Куда же? — она изо всех сил старалась скрыть страх.

— Позвольте мне оставить это в секрете. Пойдёмте.

Амели поколебалась секунду — и вложила свою руку в его. Через несколько минут они уже вновь шли по площади Согласия в сторону Сены. Ни один из них не проронил ни слова, но это молчание было уютным, вовсе не хотелось болтать о чепухе, чтобы избавиться от неловкости. Амели улыбнулась этому открытию и потому совсем пропустила, как они оказались на набережной.

Солнце садилось где-то вдалеке, за собором Богоматери, а здесь лишь виднелись багряно-золотые лучи, растворившиеся в водах реки. Сад Тюильри мерцал таким же золотом слева, а парк у Дома Инвалидов — справа. И казалось, что в мире не осталось других цветов, кроме этого горячего золота. Амели поражённо выдохнула.

— Спасибо вам, — тихо проговорила она, когда голос вернулся к ней. — Это самый прекрасный вечер в моей жизни. И самый прекрасный закат.