Побег из ада

Теперь уж не вспомнить, с чего начался мой ад.
     Отец предупреждал:
     - Ты, Витёк, никогда не пей с горя, только с радости. Сопьешься.
     И я слушался отца - не пил с горя, но радости в жизни оказалось много.
      В детстве по соседству жил Коля-алкаш. О нём говорили: "Опять Николай дурь на себя навалил - запил". Через каждые четыре месяца Коля жил в аду, а вместе с ним его семья. Это теперь пишут научные трактаты о болезни - алкоголизм, а раньше считалось - "дурь на себя навалил". На Руси так повелось: если алкоголик буйный, то его презирала вся округа, а если тихий - жалели всем миром.   
      Колю жалели, а мне безразлично их презрение, и не трогает жалость. Хочу жить, как все: работать, отмечать праздники, ездить в отпуск. На праздники нет ни силы, ни воли: потом не могу остановиться. И с работай не складывается. На заводе всех давно оптимизировали, а меня долго держали, но и у них терпение лопнуло.
      Петрович вчера сказал:
      - У тебя, Витёк, руки золотые.
      - А чего ж тогда увольняешь?
      - Руки-то золотые, да алкоголизм железобетонный.
      Уволили. Не привыкать. Жаль только Маринку - расстроится. Переживать будет, что от огорчения сорвусь - запью. Они - люди по ту сторону, думают алкоголики пьют от потрясений и огорчений. Нет, люди, от огорчения огорчаются, а пьют от жажды. Только жажды у нас разные.
       Когда первый раз потерял сознание на улице и Маринка доволокла до дома, решил: всё! Хватит!  Хочу жить!
      Доктор в больнице долго изучал кардиограммы-анализы и сказал, что у меня сердце устало.
   Он разглядывал снимок УЗИ уставшего сердца так, будто там написали точный день моей смерти. 
      - Пить нельзя - умрёшь.
      Он не знал, что я уже не могу не пить, умру.         
      Сегодня ровно пять месяцев...неужели держусь... Марина смотрит с недоверием, но в глазах радость... Только её глаза и держат.
      Утро. Впереди длинный день. Надо вставать и начинать борьбу с жизнью. Последние две недели были на пределе: всё раздражало и злило, цеплялся к жене, не отвечал на звонки. Маринка видела, что я на грани, но молчала, только глаза потухли... Мыслей никаких, одно желание - выпить. Знаю, нельзя, но я чуть-чуть...и больше не буду. Знаю, что не смогу остановиться, ну а вдруг? Марина говорит, что у меня нет "вдруг". Но я, как тот Коля из детства, каждые четыре месяца и всю жизнь, пытаюсь... Сколько же раз я вшивался-зашивался? Торпеда...слово-то какое... Но, один хрен, ничего не помогло... Если только в мозг зашить?
      Верь мне, Марина, я брошу... Верь мне, как я себе... Сегодня и брошу. Нет, сегодня никак, уже не остановиться.
      Завтра! Пусть это будет завтра.
      Где-то со вчера осталась бутылка. Надо только встать и выпить...чуть, всего грамм сто. Больше не буду. Сто грамм, это не много.  Вот точно, сегодня брошу. Ну и что, что вчера клятву давал? Моя клятва: я - дал, я - взял. Сказал брошу, значит брошу! Моё слово кремень!  Но сто грамм надо выпить сейчас, иначе, сдохну.
      Встал. Где-то была...я ж помню...Ищи, Витя, ищи... На полу возле кровати нет, на подоконнике - нет. Шкаф! Нет... неужели, Маринка спрятала...Ведь знает, что мне надо, горит... Нет, не могла она...Ищи, Витя, ищи… нет, сил нет...прошлый раз у кровати стояла... В гараже заначка была...не дойти.... Устал... Как я устал... Надо отдохнуть.
       Диван.
       Сел.
      Так вот же она! На столе. Прости меня, Марина, я плохо о тебе подумал...прости меня, но я только сто грамм...больше не буду. Ещё чуть... ещё...
      Плохо мне, Марина, плохо... Маринаааааа... Только не уходи...
      Утро. Сколько ж я вчера выпил?.. Теперь не вспомнить. Где-то было ещё... Какой сегодня день? Неужели, четверг?! Вчера только пятница была...
      Кричат...
      Замолчите!
      Это двое, опять пришли - беленький и чёрненький. Постоянно недовольны, спорят.
      - Как тебе не стыдно! -- Это голос беленького, приятный. - Ты слово Марине дал! - от возмущения он взмахнул перед моим лицом пушистым крылом.
      - Отстань от него. Его слово - хочет даёт, хочет забирает. - Чёрненький был рассержен, топал копытцами и голос противный.
      Господи, до чего ж противный...
      Их никогда не видно, только голоса. Сегодня впервые сидели на краю кровати.
      - Уйдите... Без вас тошно... - я пнул ногой, черненький взвизгнул, и отскочил на стул.  - Вы думаете, я алкоголик, а я просто устал. Не верите? Мне так и доктор сказал: ты, Витёк, устал... Устал жить...
      - Марина! Маринааааааа...мне плохо... Налей мне....
      Появился стакан... жидкость, обжигая, полилась в рот...по подбородку. Это Марина - мой ангел, спасает меня.
      Глоток, ещё глоток... лучше...уже хорошо...
      Белый стал вдруг пепельным, скрючился и скорбно замер в углу за кроватью.
      - Уходи, он мой, - зло прошипел Чёрный. Он сидел рядом на подушке, и в нетерпении бил хвостом.
      - Марина, накрой... мне холодно... Накрой... Спасибо... Мне хорошо, Марина...Только не уходи....
      Отчего так темно?.. Темно и холодно...
      Я умер...