Не имеем права

Я вот о чем хочу сказать:
Ситуация на Донбассе длится чрезвычайно долго. Как любое событие, которое все ждут, а оно не случается, оно теряет свою силу в информационном поле. Невозможно ни к одной теме сохранять неизменно высокий интерес на протяжении столь длительного времени. Это естественно.
Совсем недавно наблюдался спад интереса к этому. Говорить все перестали. Писать престали. Новости оттуда практически прекратились. У многих возникла апатия. «Да все равно ничего не решается!»
Многие говорят, что в 14-15-ом был упущен момент. Что это был пик подъема национально-освободительного движения, как говорили раньше.
Да. Все это так. Но, по моему мнению, на то были причины. Действительно – длится это невероятно долго. Дольше чем Великая отечественная. Дольше чем блокада Ленинграда и Сталинградская битва.
Но есть политическая ситуация. И из рычага давления на Россию, эта ситуация превратилась в рычаг давления в руках России по отношению к Западу.
В политическом смысле, это выигрыш для России. Теперь она может пользоваться этим рычагом практически бесконечно долго.
Но нас всех, русских людей, россиян, волнует судьба людей там. Наших людей. И вот этого вот «бесконечно долго» - не хотелось бы.
Сейчас, конечно ситуация перешла в стадию обострения. И снова появилась надежда. Но предсказать ничего невозможно. Я не возьмусь. Слишком много глобальных обстоятельств. Я обычно не ошибаюсь в прогнозах. Но по поводу Украины я уже ошибся два раза, в 14-ом и в 16-ом. После перемирия, было ощущение, что этот режим сгниет довольно быстро. И в этом была логика. Но не учел я, ресурса гниения этой страны. Он оказался необыкновенно большим.
Не вижу ничего удивительного теперь. Менталитет у нас один. Мы один народ. У России, кстати, как показали 90-ые, этот ресурс гниения, вообще бесконечный, похоже. Только в ней приходят Минины и Пожарские, Петры Первые и Путины, а на Украине – не придут.
Но я не хочу об этом сейчас. Это тема для отдельной аналитической статьи.
Хочу о другом.
Все эти годы, я, будучи человеком из семьи блокадников, вижу очевидную параллель блокады Ленинграда, с тем, что происходит на Донбассе. Да, там нет такого голода и холода. Но есть обстрелы. Есть методичное убийство. Есть ожидание того, что все постепенно вымрут или уедут. Это знакомый почерк. Это извечный их подход. Пытать одного из нас на глазах другого. И что бы ты выл и корчился от бессилия глядя на это, и не в силах был что-то сделать. Это очень узнаваемо.
Именно эту пытку они приготовили для нас. Именно на это расчет. А еще на усталость и апатию с нашей стороны. Именно через это нам надо пройти.
Мне, как ленинградцу, всё это очевидно.
И в связи с этим, я хочу сказать – я все понимаю, и эту усталость, и эту апатию, и потерю веры в то, что эта ситуация изменится. Это все очень по-человечески. Это понятно. И разочарование понятно. И ужас, и усталость от того, что убивают детей.
Но эта усталость и ужас – ничто, по сравнению с усталостью и ужасом людей, которые находятся там. Знать, что убивают детей и хоронить их самим, это не одно и тоже.
И вот тут, нам должно бы быть стыдно. А именно стыдно – не помнить, не говорить, разочаровываться и не верить.
Если мы не можем ничего сделать, то верить и говорить мы обязаны. Общественное мнение – сильная вещь. Крым состоялся потому, что была абсолютная консолидация в обществе. И те, кто принимают решение, должны знать, что они в любой момент могут опереться на это общественное мнение. И общество поддержит их решение безоговорочно. Когда бы оно не было принято исходя из ситуации.
Нельзя нам уставать. Нельзя впадать в апатию. Нельзя жить без веры.
Враги наши, именно на это и рассчитывают. Как тогда, в блокаду Ленинграда.
Я обращаюсь и к самому себе. Давно ничего не писал на эту тему. Я ничем не лучше других.
Я верю, что победа будет за нами. Хочется поскорее. Это так по-человечески. А она не наступает и не наступает. И это изматывает.
И ведь империя соберется вновь. Это несомненно. И оттого – Донбасс для нас не последнее, такое испытание. Это только начало.
Все только начинается.
Надо помнить – чего хочет добиться противник. Как помнили люди в Ленинграде. Как знали и помнили наши предки.
Нельзя унывать и сдаваться.
Это то немногое, что мы можем сделать для людей там.
И мы обязаны иметь веру и волю.
Такую, какую они имеют, находясь там.
Конечно - все слова сказаны. Все слезы выплаканы. И кулаки сбиты в кровь.
Но даже если они, там, веру и надежду потеряют, мы, здесь - такого права не имеем.