Виртуальный роман

   Вы верите в случайности? Встреча людей – это случайность или предопределенность? А если  встреча и не встреча вовсе, а ниточка, непонятно из чего  и для чего возникшая и связавшая людей далеких друг от друга во многих отношениях, и встреться они реально, то  прошли бы мимо,   не оглянувшись. Да и встретиться им не суждено – далеко они друг от друга, и нет к тому повода. Но ниточка… И вот ведь интересно: не хочется ее никому  рвать.

    Игорь, привычно уединившись в углу небольшой комнатки,  бывшей для них с женой  и залом, и спальней, быстро включил комп. Написала? Ладони предательски повлажнели. Нет, опять  тишина.  Заглянул на свою  страничку на Яндекс Фотках. Сегодня   заходила незнакомка , оставила несколько слов под снимком.  Как интересно она комментирует – разговаривает. Кто она? На аватарке едва уловимо улыбается Джоконда.

    Желая подольше задержаться в состоянии, пусть и мнимой, занятости, он  открыл чужую страничку.   Здесь было много всего, но портреты приковали к себе  внимание. В них была жизнь, настроение, эмоции. А еще  была она – женщина, которая снимала этих людей, ее внимательное и доброе к ним отношение.   Игорю  захотелось сказать ей что-то, неважно что, но сказать.

    За спиной работал телевизор. Жена, уютно устроившись в кресле, смотрела очередной сериал. Господи, сколько можно!?  За последние несколько часов в доме не прозвучало ни слова.  Игорь утопал в вязкой атмосфере отчужденности.  Трудно дышать.
 
     «Спасибо за внимание к моим работам. Мне нечем Вас удивить, а вот я  не мог оторваться от Ваших портретов! Жаль,  мало времени, но я обязательно вернусь!».

     Надя уже лет десять была увлечена фотографией. С годами это так затянуло, что она не выходила без фотоаппарата из дома и снимала все, что хоть чуть привлекало ее внимание. Потом все тщательно пересматривалось, обрабатывалось, сортировалось, но вот куда девать это богатство? И Надя воспользовалась  услугами интернета – открыла страничку на Яндекс Фотках.
 
 - И в сохранности будут, да и может, кто зайдет, посмотрит, -  решила она. Желающих зайти оказалось на удивление много. Со временем она завела здесь знакомых, с которыми  не только обменивалась комментариями к фотографиям, но и время от времени  перебрасывалась письмами. Не секрет, что бывают моменты,  когда так хочется с кем-то поговорить, причем, не близким, а именно таким, как попутчик в поезде дальнего следования. Проговоришь с ним,  выложишь всю подноготную, и выйдешь на своей станции с каким-то облегчением: и душе спокойнее стало, и главное,  никогда уже не увидишь того, кто увез твои секреты. Да и  ему  они  не нужны; он повернется на другой бок, и забудет.

    Тогда и появилась привычка коротать вечера перед компом. Закончив домашние дела, она садилась к столику, включала маленькую  настольную лампу и погружалась  в увлекательное путешествие. Занятие это ей нравилось, отвлекало от  проблем, которые бывают у каждого и всегда. Так было и в тот вечер. Все как всегда, если не считать нового гостя на страничке.  На следующий день он снова оставил комментарий.  Что за новичок? Заглянула на чужую страничку.  С фотографии смотрел мужчина средних лет, с седыми  прядями густых волос, худощавый, с  тонким  длинноватым  носом,  жестким рисунком губ,  глаза… А в глазах  дремучая усталость…

    - Интересно, - думала Надя, читая послание незнакомца, - ведь это приглашение к разговору! Нет, это просьба о нем. Почему и нет? Если человеку хочется пообщаться, и если это будет интересно, и  Надя написала несколько комментариев к его фотографиям.

       Через день она увидела на своей странице знакомое имя. Игорь писал о качестве снимков, их  сюжетах,  настроении,  эмоциональности. И неожиданно: «Не знаю, как к Вам обращаться: Надежда – строго и официально, и имя ли это?».  «Это имя, и разрешаю называть, как Вам удобно», - написала Надежда,  пленительно улыбнувшись Игорю многократно повторяющимися скобочками.
               
                * * *               

           Последний отпуск они с женой проводили у его матери. Точнее – он у матери, а она – у подруги, что жила неподалеку. Встречаться, конечно, встречались, и ночевать в его дом она приходила, но обстановка здесь была нерадостная, неприятная, и молодая женщина старалась как можно чаще находить повод, чтобы уйти.

         Слабенькая, сгорбленная болезнями и заботами, мать выглядела намного старше своих лет, какой-то неуверенной, заискивающей перед ним, старшим сыном, выбившимся   в люди, не в пример спивающемуся младшему. В доме царили бедность, запустение, в углах затаилась тоска смертная.  Игорю  было мучительно больно находиться здесь, смотреть на мать, брата, слушать бесконечные сетования на нехватку денег, сквозь которые  недвусмысленно проглядывал укор ему, живущему лучше. Он спешил со двора, бродил по улицам, ехал за город, и так долго  лелеянное желание встречи уже не радовало,  хотелось как можно скорее уехать обратно, хотя и там радости его ожидало не больше, чем здесь.

          В скверике на окраине города Игорь набрел на маленькое открытое кафе на несколько столиков. Посетителей  здесь было мало, и он с  облегчением опустился в пластиковое кресло, ласково принявшее его. Заказав кофе и пару булочек, он  рассеянно рассматривал прохожих. День уже  клонился к вечеру, солнечные лучи скользили по предметам и людям, продолжая их длинными причудливыми тенями. Сочнее стали цвета. Женщины двигались мимо  неспешно,  громко смеясь и преувеличенно жестикулируя, интригуя  свободой поведения и нарядов, играя и волнуя. Но Игорю не хотелось обращать на них внимание. Медленно потягивая  остывающий  кофе, он думал о своем. 
          Как жить дальше? Если от тягостного состояния, вызываемого родным  домом и его обитателями можно избавиться  уехав, то куда деться от разваливающейся семейной жизни?  Вот он сейчас здесь, а где она?  Сколько времени они провели за последние дни вместе? Сколько слов сказали друг другу? Когда в последний раз он прикасался к ее телу?
 
          Неожиданно Игорь понял, что давно уже смотрит в одну точку, и точка эта – женщина за соседним столиком. Давно не девочка, не из числа красавиц, одета сдержанно, она, как и он, сидела с чашечкой кофе в руке, и рассеянно смотрела на проходящих мимо. «Вот и встретились два одиночества» мелькнуло в голове Игоря, и неожиданно для самого себя он, быстро встав, подошел к ее столику.

    -Можно?

    -Пожалуйста, - голос спокойный,  взгляд внимательный,  глаза серые-серые.

        Как сложилось, что они заговорили и о чем могли говорить совершенно чужие люди, Игорь не помнил, но очнулся  спустя несколько часов у калитки на окраине города. Галина протянула ему руку. И он, ощутив ее мягкость и тепло, неожиданно представил, как эта рука касается его лица, задерживается на  груди… «Так, стоп, Дон Жуан  сомнительного замеса,  - одернул он себя, иронией пытаясь погасить вспыхнувшее желание.- Бегом домой, пока не наломал дров!». Мужчина неловко пожал  протянутую ему руку, смущенно отвел глаза: «Пора. До свидания» и резко повернувшись, зашагал к остановке.

         А на следующий день ноги сами понесли его к знакомой калитке. Спешить было некуда,  и  усевшись прямо на траву под деревом в конце небольшой улочки, Игорь стал ждать хозяйку маленького домика, что прятался в зарослях кустов и цветов. Не обязательно  нам  знать, сколько он ее ждал и что говорил, но домой  он в ту ночь не вернулся.
 
           Игорь как с цепи сорвался: каждый день  мчался к  Гале, и каждое расставание с ней, даже на несколько часов,  казалось  трагедией. Истосковавшийся по теплу и заботе, нежным рукам и горячим губам пил свалившееся на него счастье огромными глотками,  захлебываясь, боясь оторваться,  заставляя себя не думать  о «потом». А оно  стремительно приближалось.

                * * *

     Игорь. « Чувствую Ваш доброжелательный настрой по отношению ко мне, и хочу с Вами говорить.  Мы все так замкнуты, и так хочется в огромном пространстве найти живой отклик, а Вы… Хочу надеяться, что мы сможем говорить»?

     И начал виться тоненький ручеек слов от него к ней и обратно. Игорь не мог решиться начать говорить о том, ради чего, собственно, и начал переписку. Но остановить себя уже не мог. Не было сил держать в себе отчаянье и боль от происходящего, а тут его слушали, не иронизировали и не смеялись, не поучали, не обличали,  а даже подбадривали! И он строчил  коротенькие письма иногда по несколько  в день, используя каждую свободную от работы минуту. Незаметно для себя, Надя  начала  втягиваться  в странноватый диалог. Она  все больше узнавала об Игоре, его жене Лене, возлюбленной  Гале, работе и увлечениях,  мечтах и проблемах. Она  уже ждала  писем, читала их с жадным интересом, додумывая  спрятанное  между строк. 
 
       Игорь. « Как трудно. Спасительной соломинкой в создавшемся  положении было возвращение домой, надежда на  изменение отношений с Леной. Но сказаны хорошие слова, а за ними пустота. И в постели  она интуитивно отползает во сне к своему краю, подальше от  меня, толкаемая даже не моим телом, а его близким  присутствием».

      Да, праздник жизни закончился быстро, а расставание с Галей оказалось настолько тяжелым, что время не лечило, а только сильнее вгоняло в отчаянье и депрессию. Они перезванивались почти каждый день, при этом Игорь  рисковал  быть пойманным за разговором Леной, а этого никак нельзя было допустить.

       Игорь.  «Вначале я метался в поисках решения, да так, что чуть не сошел с ума, а сейчас просто пытаюсь выжить. Каждый день. И, если есть хоть малая причина для радости, или какое занятие, я безумно счастлив. Но дело в том, что я как алкоголик, которого лишили спиртного, но не избавили от влечения».

      « Мы  что-то придумываем себе, кидаемся в увлечения, если повседневные  заботы оставляют нам хоть каплю времени.  Работаем не покладая рук, лишь бы спрятаться от понимания того, что все у нас не так. А жизнь проходит мимо.
Зачем людям дается любовь? Затем, чтобы однажды они поняли, в какой пустоте живут, и как изощряются, называя это жизнью?»

      Какой слог! Как нервно и трепетно! Надя каждый раз, читая письмо, удивлялась,  волновалась и переживала, словно происходящее касалось ее лично. И мужчина этот, отчаянно пытающийся найти выход  из положения малой кровью, становился с каждым письмом ей понятнее, ближе. Почему? Может, потому что не было у Нади такой  обжигающей любви, и никто не мучился так, чтобы добиться ее? Но почему именно он? – задавалась Надя вопросом , ворочаясь ночью с боку на бок. Почему из сотен  людей привлек он? Случайность? Но ее не бывает! И словно услышав ее вопросы, он однажды написал:

   « Есть у меня одна гипотеза: связь в этом мире между людьми может быть не только контактная или при помощи средств коммуникации, а и какая-то астральная что ли, вроде не люди мы, а радиостанции. Что от  Вас  было передано мне, я не пойму, но почему-то чувствуется больше, чем несут слова. Мне тяжело и хочется говорить, но только с тем, кто готов слушать, с кем не стыдно себя открывать.  Так вот моя «радиостанция» не выключена и, наверное,  Вам слышно больше, чем говорю».

                * * *


     Надина история банальна. С Виктором они познакомились,  уже имея за плечами горький опыт  не сложившихся отношений.  Девушка, которую он считал невестой, не дождалась его из армии и вышла замуж, уехав  с мужем к тому  на родину. А  Надина любовь закончилась после трех лет совместного проживания с  одноклассником. Они  пять лет учились в одном классе, были не разлей вода. Вместе учили уроки и бедокурили, участвовали во всех школьных делах и прогуливали уроки. А в старших классах случилась  влюбленность. И  как же их тогда закружило! Свадьбу сыграли  через два месяца  после выпускного. Как мама убеждала не спешить с замужеством! Как плакала! Да куда там:  что остановит, когда кровь играет?

       А потом были два года ожидания Володи из армии. Трудные годы. Что такое держать себя в узде в 18 лет, когда вокруг жизнь гудит как развороченный улей? Спасибо маме:  хоть и была против этой скороспелой свадьбы, но  считала, что раз уж  стала дочка  женой, то должна честь  и свою и мужа беречь. Убеждала, ругала, стыдила – что только не делала, чтобы не дать  дочке наделать глупостей.

       И вот вернулся   Володя домой! Началась  семейная жизнь. Жить негде, мама пустила к себе. И понеслось: работа, учеба, домашние хлопоты, стирка, готовка. А хочется в кино!  Или в кафе посидеть. С девчонками встретиться, поболтать.  А  у Володи свои хотелки – друзья, пиво, винцо, посиделки в гараже до полуночи. Лет-то им по 20,  жизни еще не видели,  погулять охота, а тут столько всяких «надо». И нерушимая  любовь их начала давать  невидимые , но трещинки. Тоненькими ниточками расползались они по сердцам,  Два года, прожитые вдали не прошли бесследно.  Они начали  присматриваться друг к другу, прислушиваться, открывая  в другом новое. Оказалось, они  не такие, какими виделись друг другу  когда-то, какими  хотели видеть один другого. Они взрослели и менялись, и изменения не всегда были в их пользу. Начались непонимание, ссоры,  претензии. Видя это,  еще и родители  масла подливали, становясь на сторону  своих детей. И ребята не выдержали,  расстались.

      Опустошенные, выгоревшие изнутри, Виктор и Надя  встретились  на вечеринке, которую устроили по поводу  5 годовщины свадьбы, как оказалось, общие знакомые.
 
      Надя чувствовала себя здесь не совсем комфортно, но подруге отказать не смогла, пришла. Вручила подарок  и,  усевшись  за  дальний  край стола, наблюдала за происходящим.

  « И мы могли бы так же..., и дети уже были бы»,- медленно плыли  мысли , уже не приносящие  прежней  острой боли, но заставляющие наполняться тоской душу.  Больше года, как она живет одна. А что дальше? Страшновато начинать  все с нуля: вдруг опять пойдет не так?
 
   Виктор  все больше курил с парнями на лестничной площадке или балконе, к столу подходил лишь опрокинуть очередную рюмочку. Начавшиеся танцы его не занимали. Одиноких девчат было мало,  и  ни одна не приглянулась. Разве что вот та, что в углу. Он  приметил ее сразу, как вошел по спокойному выражению лица, доброй открытой улыбке, лучистым голубым глазам,  в которых таилась грусть или еще что-то. Она тоже не танцевала,  мягко  отказывая кавалерам и продолжая внимательно  переводить взгляд с одного присутствующего на другого.  Время от времени она заговаривала  с кем-нибудь проходившим мимо или подходившим к ней специально, и опять погружалась в наблюдение.
 
    Интересно,  что она здесь делает? Ей точно не хочется здесь быть.  И неожиданно для себя Виктор быстро подошел к девушке.

 «Вы скучаете, грустите, ждете окончания банкета»? – спросил он .
Надя внимательно посмотрела на подсевшего парня. Высокий, чернявый, широкие плечи и рабочие руки, карие цепкие глаза.

  «Все сразу», - с улыбкой ответила она.

   «А что заставляет?  Ах, да! Наверное, приличия? А давайте их нарушим? Не думаю, что кому-то от этого будет плохо»,- Виктора  неожиданно  понесло.  Ему очень захотелось, чтобы она согласилась уйти с ним отсюда. Зачем? Да просто погулять в ночной  тишине, о чем-то поговорить.

   А что хотела  Надя? Она помнила о граблях, на которые не следует наступать,  но он был просто симпатичный парень, которому здесь тоже было скучно.

   Потом они перезванивались, потом стали встречаться все чаще. Нет,  пламенной любви между ними не вспыхнуло, но им было хорошо и спокойно вместе, и это решило их судьбу.  Через  два года  у них родилась дочь, и они расписались.
 
    Были ли они счастливы? Им многие завидовали, считая,  что каждый из супругов вытянул счастливый билет. А  время шло,  в доме появился еще один  малыш. Незаметно и он вырос, и вот уже разлетелись – кто служит, кто живет вдали от дома, постигая науки. А  Надя с Виктором все вместе. Правда, давно уже живут по разным комнатам, лишь изредка вспоминая о супружеском  долге. Но вместе копаются на небольшом участочке под окнами, да вечерами сидят в кухне за чаем.  Хотя нет, последние года четыре даже эти мелочи стали редкостью. У Виктора побаливает сердце, и он предпочитает все свободное время сидеть за компьютером. И чай предпочитает пить тоже  с ним, а не с Надей. И разговоров уже совсем не слышно в квартире. Да и о чем говорить? Про работу все миллион раз переговорено, жизнью соседей не интересуются, дети  каждому звонят, о делах докладывают. Холодно стало в доме. Но это же не повод  расходиться ?!

                * * *


     Игорь писал не только «о главном». Он мельком, штрихами рисовал  будни, делился рабочими хлопотами и планами на ближайшее время. Рассказывал о погоде, природе, окружавшей его, о друзьях, с которыми вырывался иногда на рыбалку. Но  душевная боль не оставляла.

    Игорь. «Гале  казалось, что может гореть,  что счастлива в этом пожаре страсти, так неожиданно охватившем  ее, но это было ошибкой. А я горел, не жалея себя, с трудом удерживаясь в рамках разумного. И  здесь, среди посторонних, какой стала даже собственная жена, горел, надеясь на то, что она вот-вот на что-то решится… Напрасно… Причина не в том, что я женат, что не было надежды остаться вместе,  и что существует еще много причин, не позволяющих быть нам вместе, просто не было любви, а мне показалось… Да, я был счастлив! Обманываясь в тщетных надеждах , в каком-то бреду и самозабвении я был счастлив! А она, сомневаясь и путаясь, то прогоняя, то зовя обратно, обманывая и предавая, не любила. Нельзя потерять то, что не имел».

    На что же он надеялся? Чего ожидал от  Гали?  Что она поставит на себе крест и останется верна мужчине,  который живет за тридевять земель с женой, от которой не собирается уходить, потому что жалеет ее?  А Галю ему не жалко?  На что она должна решиться? Бросить мать , детей и приехать неизвестно куда и зачем?

   Наде было жаль этих потерявшихся людей. Но быть жесткой  не хотелось, и она смягчала ответы, обтекала острые углы.

    Галя была вдовой с двумя взрослыми детьми. Дочь уже жила самостоятельно, а  сын все держался возле матери. А еще была больная мать, к которой Галя  бегала на соседнюю улицу каждый день покормить и  прибрать. А еще она жила очень далеко – на его родине, куда  пути  с  недавних пор  были обрублены. Но Игоря это не смущало: «Любовь – это ведь не только и не столько постель, сколько  взаимопонимание, притяжение, это когда из двух получается одно». Романтик! А что, интересно, думала об этом Галя? Как долго она была готова поддерживать огонь, к которому  никогда не присядет тот, кто ворвался в ее жизнь на 15 сумасшедших летних ночей?

   Ее письма Игорю были короткими,  то тоскливыми, то наполненные горечью и внезапной злостью. Она не хотела рассказывать ему о своих делах, проблемах, как, впрочем, не говорила об этом и когда они встречались.

   Игорь.  «Понимаешь, Надя, со дня встречи прошло больше года, а я так мало о ней знаю. И получается, что нам и говорить-то не о чем. Я как попугай  говорю за двоих, шучу за двоих  и,  похоже, люблю за двоих. Но мне так хочется верить, что это не так! Не могу не верить – я многие годы жил тайной надеждой на чудо, на встречу, которая подарит  мне  любовь, и любовь эта будет взаимной. Человек не может жить нелюбимым! Каким бы он не был, сколько бы ему не было лет, он должен знать, чувствовать, что любим сейчас, или был любим прежде, или это еще впереди».

   И опять Надя  ставила себя на место Гали: как бы она вела себя  в такой ситуации? Была бы открыта с человеком, который  точно никогда не будет с ней, которого она  больше не увидит? 

    Когда  приехавший из Мурманска в Питер  Игорь познакомился с медсестрой Леной, у него за плечами был развод, двое детей и комнатушка в общежитии. По стране гуляли жуткие 90-е. Игорь потерял все, что имел, но была работа и надежда выкарабкаться, снова встать на ноги.

     Умный, грамотный, любознательный, с деловой хваткой, умеющий налаживать отношения с людьми, он был уверен в себе, потому и не побоялся предложить Лене выйти за него замуж. Как же он был влюблен! Как бесконечно счастлив,  и полон надежд! Наконец-то ему встретилась та единственная, которую он искал, ждал. Нежная, внимательная, красивая. Вернувшись из командировки, засыпал Лену письмами. Писал каждый день, исписывал по пол тетрадки. О чем писал? О любви, тоске, ожидании, надежде на то, что она решится и приедет к нему.

   А чего ждала она? Лена жила в Питере одна. Мать с сестрой – в деревне на Вологодчине. В город она уехала сразу после окончания школы в надежде на светлое  будущее, но оно где-то основательно  задержалось. И девушка поступила в медицинское училище,  потом пришла работать в городскую  больницу медсестрой.   Дали ей  служебную квартиру, но счастья все это ей не принесло,  и со временем  Лена  уже  перестала  ждать это самое «будущее». Время шло, Лене перевалило за тридцать, однако никого такого, кто бы ее серьезно  привлек, поблизости все не наблюдалось. Хотя, если по - правде, то, может, они и были, да Лена слишком подняла планку в ожидании принца.

     И вот в одно из ее дежурств,  в больницу поступил пациент с переломом – поскользнулся на мокром асфальте. Перелом был серьезный, надо было  некоторое время полечиться  под присмотром врачей. Так и познакомилась она с Игорем. Влюбилась? Да. Загорелась? Да. Надо признать, было отчего. Помимо отличной внешности и ума парень обладал еще и многими талантами: прекрасно пел, играл на гитаре, знал много стихов и писал сам. Время рядом с ним летело как ветер, голова кружилась от его стремительного напора. Ночами  Лена обдумывала ситуацию: рискнуть или еще подождать? Но кто сказал, что будет еще кто-то, и когда это произойдет? И много ли охотников будет до перезревшей невесты? И что она потеряет? Конечно, Питер – это  вам не понюшка табака, это понимать надо! А что там у него? А, может и ничего страшного, и все образуется?

   Игорь. «Ее раздражает моя скрупулезность в подходе к тому, за что берусь, думаю, раздражаю и я сам, но изменить ничего уже не в силах,  а от этого  психует еще больше.

   Когда она впервые приехала ко мне в гости я, подавая ужин,  на ее рассказ о том, что особо готовить не умеет, ответил, что мне нужна женщина и друг, с остальным я не первый год справляюсь сам. Я умею и делаю всё, чтобы за мной никому не нужно было ухаживать вообще, я люблю готовить.

   Продолжаю ли петь? Я когда-то часами простаивал перед зеркалом, перебирая струны на гитаре – готовился к встрече с Леной. Тогда ждал писем из Питера, скупых и скучных, но от нее! Вначале  что-то пел, когда приезжала,  а потом замолчал и надолго, потому что за восхищенного слушателя принял настоящую Снежную Королеву, которой наплевать, какие там цветы на нейтральной полосе. Первое время  просто не обращала внимания, а  позднее  начала раздражаться.

   Я не помню ничего, что вызвало бы у нее хоть какой-то оттенок восторга! Что бы я ни творил, чувствуется отношение, какое бывает у взрослых к детям, играющим в песочнице, в худшем – «кончай орать, как идиот!». Так что музыку слушаю в наушниках, а вот спеть  уже  не могу. Знаешь, меня часто приглашали  выступить на праздниках, в  клубных концертах. Признаюсь, хотелось – почему нет, если умеешь, и душа просит? Но Лена воспринимала это иначе: «Нечего  клоуном по сцене скакать на посмешище». Она и сейчас стыдится моей открытости, радости от общения с людьми.

  У нее был период страшной депрессии, когда «пришла в себя» и поняла,  что совершила ошибку, приехав сюда. Я тогда такого наслушался… Все счастье она видела в жизни в любимом городе, а наше захолустье…И обо мне в разговорах  о Питере речи не шло.

   А произошло всего лишь то, что разлюбила,  а точнее, глаза открылись, и  поняла, что   не любовь это была. А назад не повернуть – не в ее правилах, да и некуда уже было. Служебную квартиру сдала, выписалась, все мосты сожгла. Даже с подругами связь прервала.

   Я не пил, не гулял, она была мне по-прежнему желанна, но постоянно наталкивался на отрицание себя как мужчины, был  ошарашен произошедшей  переменой, страдал от понимания, что счастливая жизнь – не о нас.

    И друзья мои ей не нравятся – слишком шумные и умные. И город наш – дыра, и поговорить здесь не с кем. И каждый такой разговор заканчивался возмущенным «Зачем ты меня сюда привез?» Прямо как у сатириков, только не до смеха. Я ей «ты сама согласилась и сама приехала», а она еще хуже злится.
 
      Живем вместе уже почти  двадцать лет, давно стали просто соседями, а мои чувства.., выжгла она их как каленым железом своим вечным недовольством, злостью, язвительностью. Знаешь, я ей несколько раз предлагал: «Не тем я для тебя оказался? Давай разведемся, сколько можно мучить друг друга? Все тебе оставлю – живи и радуйся! Нет! Тут же притихнет, слезами зальется, прямо белая и пушистая станет. Но долго выдержать не может – опять ее начинает корежить. А сам я ее не брошу, потому что понимаю, что одна она жить не сможет – привыкла, что все у нее есть,  все ей в руки дают, каждый каприз исполняют. Да и куда нам теперь расходиться – обоим по полтиннику, и никому мы нигде не нужны. . Вот так и живем.  Перестал видеть в жене женщину, а она во мне  мужчину.  Расхлёбываем свои ... ошибки? А кто мог  такое предвидеть? Или мог, но закрывал глаза?»
               
                * * *


       Надя все чаще ловила себя на мысли, что читая письма Игоря, проецирует его отношения с женой на свои и  Виктора. И чем больше она думала,  вспоминала, тем тяжелее становилось на душе:  ей совсем не обязательно было  ждать  этих странных разговоров с чужим человеком, чтобы  искренне сказать себе:  «Кому ты врешь, что все у тебя хорошо? Людям? Себе? Что такого было в твоей жизни, чтобы вспомнить с придыханием и душевным томлением? Когда  в последний раз тебе говорили  просто что-то ласковое? Когда на твоем столике стояли не тобою купленные цветы? Тебя целуют, поздравляя с чем-нибудь, а просто так? А ты сама, когда говорила  Вите что-то нежное, теплое? Когда сидела рядом, плотно прижавшись к его горячему боку? И ты  считаешь, что  у тебя нормальная жизнь? Что ты счастлива? В чем? Что не бита, не ругана? Но для этого не обязательно быть замужем».

  Середина осени. Самое красивое время года. Именно сейчас Надя наметила отпуск и поездку в дом отдыха. «Игорь, - написала она ему, - еду отдыхать. Меня не будет 20 дней, и у нашей переписки пусть тоже будет отпуск. Надеюсь, ничего страшного за это время не произойдет. Но если тебе захочется что-то сказать – пиши, а я приеду и буду в курсе всего происходящего».

  Дом отдыха был небольшим, располагался вдали  от города, на берегу реки и в окружении  большого парка, плавно переходящего в сосновый лес. Погода стояла  отличная, и Надя с наслаждением часами гуляла по дорожкам, извилистым тропкам, и думала-думала-думала. О себе, Викторе, их отношениях, и об Игоре с его неразрешимыми проблемами. А в это время в ее почтовый ящик все летели письма.

    Игорь. «В папке «Входящие» нет писем. Жуткая фраза… Да, жду их от другой, которая никогда не напишет,  но по какой-то неведомой причине радуюсь твоим. Я до боли в груди влюблен в другую , и не скрываю этого, и ты это  знаешь, но почему-то все равно пишешь. И я  втайне от нее  открываю тебе свои мысли, и греюсь  у  твоего неравнодушия  ко мне, чужому человеку, и понимаю, что ты  мне уже совсем не чужая. Как все это странно».

«Ты все молчишь, и вдруг подумалось, что больше никогда не напишешь. И неожиданно такое странное чувство накатило...

    Мне хорошо от того, что я  могу не скрытничать. Я тебе не вру, не разрушаю этим тот мостик, который каким-то образом построился  между  нами.  Другое дело, что я помню,    что мы с тобой - мужчина и женщина . От того и не испытываю ничего отрадного от своих исповедей, и боюсь, что однажды ты устанешь от них.

     Ты спросишь, кто же ты для меня? Не знаю... Близкий  человек, до сих пор бывший единственным утешением в большинстве случаев. Как дальше - не знаю. Знаю только, что не имею права  втягивать тебя в решение моих проблем,  отнимать твое время, занимать твои мысли. Но не писать тебе тоже уже не могу».

    « Грустно:  в моем почтовом ящике - все, что угодно, но только не твое  письмо. Вдруг почувствовал себя  как никогда никому не нужным. Как долго ты молчишь…»

    « Я отталкиваю от себя  мысли, воспоминания, заставляю трезво взглянуть на  происходившее, на отношение ко мне…. Раньше я считал, что моя боль - результат моих собственных недостатков, что я некоторые вещи просто неправильно понимаю. Галя! Ей было совершенно безразлично, что со мной происходит, и что я нуждаюсь в поддержке, но по странному стечению обстоятельств я получил ее от тебя».


    Вернувшись из поездки, Надя не сразу села вычитывать почту. Закружилась, завертелась, не до этого  было.  А если честно, то пыталась отодвинуть насколько возможно этот момент -   сложно  говорить, когда не знаешь,  что  сказать. Постоянно подыскиваешь какие-то слова, не решаешься высказаться до конца.  Надя не во всем разделяла его  мнение по ряду вопросов, видение ситуаций, но не хотела  обидеть и без того загнавшего себя  в угол человека.

   Галя в очередной раз молчала уже четвертый месяц, и Надя  придумывала самые разные способы, чтобы отвлечь его от мрачных мыслей, вытянуть из депрессивного состояния. Она вспоминала  смешные истории из детства и происходившие на   работе, рассказывала о своих увлечениях, специально для него делала интересные  фотографии, о которых можно было поговорить. Рассказывала о детях, Викторе, подругах.  Игорь опять начал успокаиваться. И вот:
      
    « Светает. Зелень газонов скрылась под снегом, значит шел всю ночь. Завывание ветра прекратилось, и он уже лениво сыплет с нависших над самой землей облаков, отбеливая крыши и кроны сосен.  Какая-то ленивость оттого, что все ближе полярная ночь, и утро растягивается,  пытаясь заменить весь день, и у него это получается, потому что облака, и снег.  И с каждым днем скрытое за ними солнце будет все ниже и ниже  выпрыгивать из-за горизонта, а скоро и вообще обессилев, останется где-то там.  На других широтах вы будете любоваться солнечными зимними днями, а нам впору впасть в анабиоз, но работа не позволяет.

  Кажется, со мной начинает что-то происходить. Ничто не пройдет, но состояние безысходности и отчаянья  отпускает, и хочется жить, появляются мечты, откуда-то берется терпение. Спасибо, что тянешь меня столько времени из этого болота».

                * * *

    Их переписка длилась уже третий  год. Сколько за это время было рассказано  друг другу  секретов! Пример подавал Игорь: он не стеснялся показать себя не всегда в лучшем свете,  и Надя понимала, что такое доверие должно быть ответным.  И удивительно! У нее  - достаточно скрытной и сдержанной,  получалось говорить с ним о своих,  женских  проблемах, сомнениях, обидах.  Их общение помогало ей взглянуть на некоторые вещи со стороны, сделать  выводы, раньше не приходившие в голову. И она в который раз думала, что этот эпистолярный роман нужен не только Игорю, но, как оказалось, и ей.

    Надю занимал еще один вопрос: знает ли Лена  об  их переписке? Она, например, с первых же ее дней рассказала о новом знакомом Виктору. Мало того, она время от времени вводила его в курс происходивших в Мурманске событий,  показывала фотографии, которые Игорь выкладывал на своей странице. Виктор  относился к происходящему спокойно, даже порой шутил, заглядывая через Надино плечо: «Опять про любовь?» И Надя также со смехом отвечала : «Да! Куда же без нее?»

    Как оказалось, Лена тоже  знала о разговорах мужа с Надей. Правда, сначала она встретила это известие в штыки и криком, но Игорь неожиданно  проявил твердость,  заявив, что это единственное, что он не позволит ей уничтожить. «Если хочешь, можешь сама познакомиться с  ней, поговорить и убедиться, что между нами никакой интрижки нет. Да и откуда ей быть?!  Зачем ?  У меня мало проблем?» И Лена стихла. Ревновала она или нет? – Конечно! Ведь находил же он темы и слова для разговоров с чужой женщиной,  а с ней  говорить не получалось: редко когда все заканчивалось спокойно. Почему? Потому что в Питере надо было сидеть! – мысленно заканчивала такие размышления Лена. А эта переписка… Пусть тешится, с нее не убудет. Никуда он не денется -  это она поняла давно. Он же благородный!

                * * *

    Но вот   тональность писем Игоря  резко изменилась, и Надя  поняла -  все возвращается на круги своя. Галя  вновь позвонила,  всколыхнула  подернувшийся ряской омут!  И   неожиданно  Надя   испытала глубокую обиду на Игоря. Она столько сил потратила на то, чтобы все эти годы  поддерживать его, ободрять, а он… Сразу после звонка Гали  написал ей письмо, полное дифирамбов в адрес «любимой», которая его  «не забыла, переживает за него,  вспоминает их лето», и что  теперь «все будет хорошо!». Что может быть «хорошо»? Каким же дураком надо быть, чтобы надеяться неизвестно на что?!
 
  Но она  поборола эмоции,  убеждая себя, что не должна  обижаться, ведь они никто друг другу, и их переписка – это лишь дружеское общение,  психологическая поддержка с ее стороны. Просто со временем к этому  добавилось более глубокое  расположение. Но не более!  Прервать  же переписку самой ей почему-то не приходило в голову.  Помолчав некоторое время, Надя  продолжила  писать, понимая, что очень скоро опять наступит кризис. И правда, «недолго музыка играла». Опять пошли  письма,  в которых  билась боль, кровоточили душевные раны.  А однажды прочла:

   « О чем ты думаешь, когда пишешь мне? Что ищешь для себя в моем мире? Или  приходишь, чтобы помочь, не демонстрируя жалости, чтобы не обидеть, но ведет тебя именно жалость»?

    Что сказать, чтобы не соврать самой себе? Что,  как магнитом,  тянет  к  интернетному собеседнику? Его нерастраченная  нежность и трепетность,  читаемая в каждой строчке? Чувство  потерянности и отчаяния  от невозможности  разделить их с человеком, который бы его любил? Не простое же  пошлое любопытство к чужой истории.

      Надя  радовалась малейшему проблеску  хорошего настроения в словах Игоря, его желанию  куда-то съездить, что-то увидеть. Ей хотелось, как матери, прижать его  голову к своей груди, и тихо убаюкать, гладя и шепча что-нибудь  ласковое. И как женщине нежно коснуться щеки, пробежаться пальцами по волосам, с улыбкой заглянуть в глаза и почувствовать, как уходит из его души тревога, боль, обида.

    « Нет, Игорь,  я  «иду» к тебе не потому, что хочется ощутить прилив адреналина от необычности ситуации. Просто случайно  встретился человек, который стал интересен, и которому трудно.  Мне показалось, что надо лишь сделать шаг в мир его одиночества, и если удастся, разделить его на двоих, чтобы не было оно таким холодным, тягучим, безысходным. Мне хочется хоть чуть-чуть отвлечь тебя, дать возможность твоим воспаленным мыслям слегка отпустить вожжи».

    Пару дней она не получала писем. Но вот мелькнула знакомая фамилия.
«Самое сложное, что мужчина и женщина не могут быть друзьями Дружба, это глубокая эмоциональная близость двух людей. Я заварил странную кашу, делясь с тобой самым сокровенным,  но  как оценить теперь наши отношения? Что они? Кто ты для меня»?

     Его тянуло к Наде. Так странно вошедшая однажды в его жизнь, она стала ее частью. Он думал о ней куда чаще  чем, может, даже следовало, хотя, кто знает, сколько надо думать о человеке, который пытается помочь тебе выжить? И, быть может, именно мысли о нем удерживают от отчаянных или нелепых поступков?

     « Я чувствую, что из всех знакомых женщин ты одна относишься ко мне с душой и без фальши. Потерять тебя? Не хочу»!

                * * *
     Шло время, недели сменяли месяцы. Игорь, пережив очередную депрессию, поправлялся.  Все чаще тянуло на реку, в лес, хотелось окунуться в сказочный мир, окружавший его. Хотелось посидеть у костра, посмеяться над незатейливым анекдотом.
 
     Игорь. «У меня есть бревенчатый домик у тихой заводи. Маленький, но уютный. Я приезжаю туда порыбачить с друзьями, но чаще один. Он окружен соснами  и березами, стоит на небольшом пологом участке леса, а недалеко от него  журчит прозрачной водой ручей.

    В домике все  просто: два плетеных кресла у низко посаженной печи. Вместо кровати – примыкающий к печке, широкий деревянный настил, с которого легко забраться на теплую лежанку. На ней  лист войлока и домотканое шерстяное одеяло. В углу напротив кухонный уголок, такой же стол в углу под образами, дальше – деревянный диван, а с третьей стороны небольшая скамья.
 
  Вчера  заезжал туда – сбежал отдохнуть от всего и всех. Положил пару поленьев  в печку, устроился в кресле напротив  и представил, как открылась бы дверь и вошла ты. И мы пили бы в отблесках пламени чай, говорили…, или молчали, наслаждаясь тишиной. Знаешь, ко мне все чаще приходит желание увидеть тебя вживую, услышать голос. Понимаю, что не надо нам это, но …я перестал понимать свое отношение к тебе».

   «А для меня уже серьезно запахло весной,- Надя улыбнулась своим мыслям. -   Вчера  пару часов просидела над каталогами с цветами. Планирую, выбираю.
Игорь, я внимательно читаю твои письма, и  замечаю, как  ты меняешься, и меня это радует.   Горько расставаться с мечтами, надеждами, многим другим, но и жить  иллюзиями нельзя. У тебя все будет хорошо! Все еще будет! Игорь, дорогой,  впереди Весна! Время удивительное. Ее надо встретить с чистой душой, готовой к радости, новым  событиям».

     Игорь.    « Я видел сегодня сон -  вроде, ничего эротического,  но отчего-то  часто, где-то в горле, стучало сердце, от прилива крови напряглись на висках вены, и зашумело в голове. Что снилось, если по телу горячей волной катилась истома, и пальцы рук ощущали чужое тело, и губы касались чужих»?

      Надя читала письмо, нервно покусывая упругий ноготок: « Что-то нас заносит. Я думала, только у меня видения и ощущения». Она мечтала о простом, но несбыточном – пройтись с ним, держась за руки. Что может быть проще? Она представляла, как Игорь, вроде невзначай, берет ее руку, осторожно, но крепко сжимает ее в своей большой сильной ладони.  При мыслях об этом она физически ощущала, как тепло мужской руки перетекает в ее, ставшую податливой, и вспотевшую от волнения.

    «Я не могу любить человека,  с которым не встречалась, только потому, что он умеет интересно рассказывать, имеет массу увлечений и несчастен в любви, - думала она.-  За это не любят. А за что любят? Да нет, это, конечно, не любовь! Это влюбленность в созданный образ, мечту! Да, скорее, мечту, в то, чего всю жизнь не хватало,  не было».

    Ночь. Томительная и бесконечная. Надя ворочается с боку на бок, то сбрасывает с себя одеяло, становящееся  неподъемно тяжелым, то вновь натягивает его до подбородка, ощущая ледяной холод между лопаток. А мысли все об одном –  о нем, о нем, о нем!  Она лихорадочно одергивает себя: опомнись! Этот мужчина – твои фантазии! Но  мысли не отпускают. Стоит закрыть глаза и замереть, как  появляется одна и та же картина: ее руки скользят по его лицу, опускаются на плечи, грудь. Она чувствует на губах его губы, жаркое дыхание обжигает  шею, становится нечем дышать.

    - Господи! Да что же со мною творится? – Надя вскакивает с кровати, спешит на кухню. В доме тишина.  Она сидит за столом, вдыхает ароматный запах горячего кофе, поглаживает зябко сведенные плечи. Дообщалась.  Ты что, не понимала, не замечала, как медленно,  но  неуклонно затягивает это странное общение, когда  мысли, желания, каждый прожитый день – на двоих? Прошлое и сегодня – на двоих? И  когда вопрос «Как быть дальше?» перестает быть риторическим? А действительно, как теперь быть и кто поможет тебе?

                ЧАСТЬ 2.

    Приглушенно бубнит телевизор – Надя смотрит очередную слезоточивую мелодраму. Но смотрит ли? Виктор искоса наблюдает за женой. На лице выражение отстраненности, глаза замерли на одной точке. Она не видит и не слышит, что происходит на экране. Это состояние он наблюдает у Нади все чаще, и тревога  пускает корни все глубже: что происходит? Она больна? У нее проблемы на работе? В чем-то виноват он сам? Или появился другой? А, может, этот интернетный товарищ уже не товарищ? Почему она молчит?

    Виктор спешит на балкон покурить. Да, что-то в ее жизни реально происходит. Виктор признавал, что горячей любви  в их отношениях никогда не было. Но они подходили друг другу, им было спокойно и уютно вместе. И он без сожаления думал о прожитых вместе годах. Надя была частью его, и происходящее было больно.  Обиднее всего было то, что он не находил в себе вины. А кто виноват? Что делалось не так? Сколько лет было «так», а что изменилось сейчас?

     Он понимал, что надо поговорить с Надей. Нельзя  жить в напряжении и непонимании, и чем дольше молчать, тем труднее будет вернуться в прежнее состояние. Но он  боялся задавать вопросы. Боялся, что устоявшийся, казавшийся крепким и вечным мир  может рухнуть.

     Прошло полгода с того памятного письма Игоря, где он почти открытым текстом писал о своем отношении  к ней. И все это время Надя находилась в состоянии растерянности, мало того – в отчаянии. Земля медленно уходила из-под ног. Она пыталась принять какое-то конкретное решение, и не могла. Понимала,  что несправедлива к Виктору, и оттого злилась на него.  Понимала и то, что чувства к ней Игоря могут быть сиюминутными, возникшими на фоне конкретной ситуации. Будет ли она нужна, если он окончательно решит что-то изменить в своей жизни? Если не надо будет больше говорить о Гале, Лене? Будет ли она по-прежнему интересным   собеседником или перейдет в разряд, как он говорит, «тупых куриц»?  Сколько раз Надя была готова прекратить переписку, но наступал вечер, и она, как привороженная, спешила к компьютеру. И вдруг:

     «Я решился! Так не может дольше продолжаться: я говорил с Галей и мы поняли, что должны встретиться и все обсудить.  Через две недели  у нее отпуск, я тоже возьму на недельку. Лене скажу, что договорился с друзьями поехать в соседнюю область порыбачить с палатками, лодкой. А сам – на встречу с ней!    Я весь в нетерпении. В голове мысли кружатся быстрее ветряных мельниц.  Надя, я наконец-то увижу ее!

   Но это не все. Пока составлял маршрут поездки,  выяснил, что буду проезжать недалеко от твоих мест,  и решил, что хоть на пару часов, но обязательно заеду. Другого случая может не представиться, а я очень хочу тебя увидеть! Так что жди».

   Это письмо оглушило ее: он едет к Гале! Но при этом изменит маршрут, чтобы встретиться с ней.  Как-то все это… Хотя, о чем я? У них любовь, а мы друзья, и не надо сгущать краски, и так напридумывала кучу всякого.

     Но как он решился? Уверена, что с Галей он ни о чем не договорится, там тупиковая ситуация, а вот если узнает Лена, то его ожидает полный крах – останется у разбитого корыта. На что он надеется? Да нет, это просто жест отчаянья: он слишком эмоциональный, подозрительный, пессимистически настроенный. Все мечется, чего-то ищет, на что-то надеется.

     Мысли скакали, подстегиваемые воображением. Но главная, все же, была о встрече: она увидит своего собеседника, услышит его голос, сможет прикоснуться. Так, стоп! Он едет не ко мне. Для меня у него два часа. Так что закатай губы, и сделай все, чтобы об этих часах никто не узнал. Как стыдно перед Виктором: это не измена, но как нехорошо на душе… А ведь еще вчера мечталось об этом с замиранием сердца. Вот так и губим себя, думала Надя, подперев щеку ладошкой и уткнувшись взглядом в закатное небо за окном.

      Они договорились встретиться в парке, что широко раскинулся на въезде в город. Там можно  было вдали от центра погулять, посидеть в кафе. Надя думала о том, как интересно Игорь построил их отношения: никаких звонков, обмена фотографиями. «Я не ищу клубнички, мне нужен собеседник и чуткий слушатель» написал он еще вначале их переписки, и придерживался этого все годы. Правда, что-то пошло не так, раз появились в письмах те нотки, от которых она начинала нервно покусывать губы и ощущать румянец на щеках. Но  вот все запреты сняты,  скоро она узнает, какой он на самом деле.
                ЧАСТЬ 3

     В полуденный зной уже начали вплетаться нотки прохлады. Солнце запуталось в густых кудрях  огромных дубов, что растут  на краю парка. На скамеечках сидят мамы с колясками, милые, аккуратные старушки. По аллеям неспешно скользят гуляющие, с криками  носится детвора. Надя сидит на скамейке, наблюдает за происходящим вокруг, а в голове вольготно раскинулась пустота. Она стерильно чистая и такая огромная, что Надя отчетливо слышит, как посвистывает входящий в одно ухо и вылетающий из другого воздух. Она не может думать: в такой пустоте мысли умирают едва зародившись. Но надо заставить себя это делать, чтобы все понять и всему  дать оценку.

    Что это было? Надя, что здесь происходило в течение этих двух часов? Женщина медленно встала, дошла до кафе, присела за столик, заказала кофе и еще долго сидела, время от времени вспоминая про остывающий напиток. Как все просто! Сколько нюансов мы добавляем туда, где ими  и не пахнет. Ищем подтекст там, где его не оставляли. Мы тешим себя тем, что рисуем картины, далекие от натуры. Зачем? Потому что нам чего-то не хватает? А, может, мы сами что-то упускаем, и получается то, что имеем?

    Игорь приехал почти вовремя. Из мощного внедорожника выскочил крепкий мужчина выше среднего роста, с густой, совершенно седой  копной волос. Он широко раскинул руки и почти побежал навстречу Наде. Еще чуть, и крепкие руки оторвали ее от земли, закружили, а над ухом горохом рассыпался заливистый смех. Он поставил ее на землю, чуть отодвинул от себя, быстро окинул взглядом зеленовато-серых цепких глаз, и опять прижал к себе.

  -Как же я рад тебя видеть! Наденька, как это здорово! А ты совсем не такая, как я представлял, но это и не важно. Мы увиделись, мы есть на самом деле, и это так здорово, - сыпал Игорь словами, перемежевывая их дробным хохотком.

   Надя смущенно смеялась в ответ, вслушиваясь в его голос с характерным округлым «о», незнакомые интонации. А он все суетился, тормошил ее, смеялся.  Наконец Надя взяла его под руку и предложила прогуляться. Начав двигаться,  Игорь успокоился, волна эйфории спала, но оказалось, что за ней шла вторая, куда более мощная. Он начал взволнованно рассуждать о том, как доедет до места встречи, что скажет, что надеется увидеть, услышать. Он говорил и  говорил, останавливаясь, возбужденно жестикулируя,  сверкая глазами.

    Надя молчала. Но от нее и не ждали слов, говоривший не нуждался в комментариях.  Вскоре она поняла, что на этом празднике предвкушений, мечтаний, надежд и общих восторгов ей отведена скромная роль зрителя, который должен проявлять полный «одобрямс».

     Сделав большой круг, они зашли  в кафе, сели на открытой веранде, заказали кофе, булочки и Игорь продолжил солировать. Он   то начинал  пересказывать телефонные разговоры с Галей, то ударялся в воспоминания об их первой встрече и последующих событиях отпуска, то опять возвращался к теме на злобу дня, терзаясь вопросом: чем сердце успокоится?

     А Надя медленно пила кофе, рассматривала мужчину напротив, молчала и думала о том, сколько умных и добрых слов она наговорила за годы знакомства этому человеку,  сколько искреннего сочувствия и тепла вложила в них, сколько времени отдала ежедневному чтению его  писем и ответам на них. Зачем все это было надо? Нет, не общение с ней привлекало его, а грело душу и самолюбие ее внимание, забота, беспокойство о нем, сочувствие ему, обиженному судьбой.

- Конечно,- начала потихоньку закипать Надя – трудно найти вторую такую дуру, хоть интернет и велик. Зачем такую терять?  Жизнь, она непредсказуемая, может, еще и пригодится. А ты развесила уши: ах, он бедный, непонятый, никем не любимый, всеми предаваемый. Сплошные сопли с крем-брюле. Он хотел меня  видеть? Зачем? Чтобы воочию увидеть, как я рада за него? Чтобы была, наконец, возможность выплеснуть все, что бурлило внутри? А как же я? Мои дела, мысли, интересы?

  В очередной раз взглянув на часы, Игорь замолчал, посмотрел на Надю так, словно только увидел ее  и спросил:
 
- Ну, а ты как? Все нормально? О детях ты писала. А Витька как: все тихо - мирно? Не скандалит из-за нашей переписки?

    Надя подумала пару секунд, и широко улыбнувшись,  ответила сразу на все вопросы:

- Все прекрасно.

   И,  правда, о чем рассказывать? Жизнь как жизнь: ни тебе потрясений, ни  любовных страстей, ни скандалов. Болото. Разве это сравнимо с его вечным экстримом?

   Приехав домой, Надя первым делом пошла в душ. Она долго стояла под струями воды, смешивая с ними слезы обиды и разочарования. Не такой она представляла эту встречу, и Игоря представляла не таким. Ей думалось, что они будут долго говорить, и в беседе  не будет места его женщинам.  Что они продолжат их  разговоры о своих интересах,  пристрастиях, любимых местах, природе, которую он с такой любовью описывал, его походах и ее поездках, о проблемах детей – обо всем, что обсуждали в письмах, но формат не давал возможности для более широкого  развития тем. Она думала, что непродолжительный, но насыщенный общими интересами разговор даст им возможность  еще лучше узнать друг друга. Надо им это или нет – другой вопрос, она им старалась не задаваться, но в письмах она видела умного, талантливого, тонко чувствующего, думающего человека, не ловеласа, а оказавшегося в тупике, болеющего душой человека. А кого увидела? Куда все это делось?

     Накинув на плечи свежий халатик, Надя внимательно осмотрела себя в зеркале, решительно качнула головой и поспешила на кухню: скоро придет с работы Виктор. Ей захотелось приготовить ему что-нибудь вкусненькое, например, испечь к чаю  пирог с яблоками.

     Виктор с аппетитом ел пирог и с любопытством присматривался к Наде: какая- то  она сегодня не такая. Устало расслабленная и, главное,  не спешащая к компу. Сидит, медленно пьет чай, слегка улыбаясь,  посматривает на него. Спросить? А вдруг все испорчу? Не буду: она так хорошо улыбается.

   Закончив убирать в кухне,  она вошла в зал. Муж полулежал на диване,  работал телевизор. Тихо. Спокойно. Уютно.

- Какая же ты дура, Надька! Ведь могла потерять все это неизвестно ради чего. Нет, теперь известно, и тем страшнее, - думала она, тихо пристраиваясь рядом с Виктором, прижимаясь к его теплому боку. – Может, вот это и есть счастье, а мы не понимаем?