Бухой. Переезд

    Чем дальше, тем становилось хуже. Его прозвище стало программой. Юрка почти каждый день приходил домой не трезвый. Дела на фабрике продвигались хорошо. Фабрика перевыполняла план, конфеты расходились по территории СССР, и всем этим заправлял мой Юрка. Только мне когда-то это так надоело, что я подумала - лучше жить как прежде, в маленькой квартирке, большой и дружной семьёй, чем в большом доме, каждый сам по себе. Так долго не могло продолжаться. И первый гром уже прогремел – Юрка, после одной из пирушек, попал в «вытрезвитель». Хотя его в городе все знали, ему пришлось всё таки один день мести улицы, пока он свои связи не подключил. Да, и тут он проявил свою находчивость. Когда Юрка на проспекте, с метлой в руке, протрезвел и понял, что должен весь день мести улицу, то он быстро договорился с бригадиром, который отпустил его под честное слово на полчаса. За это время он нанял за червонец подметальную машину, которая за час проехалась по всей улице два раза в обе стороны и наряд на неделю был выполнен. И целый день, до вечера преспокойно спал со всей братией собутыльников. Вечером приехал за ним директор. Так закончился для него первый, документально-зафиксированный запой.

    Потом был второй, третий... Но беда не приходит одна, как назло дети загрипповали. Старших то ещё как-то так пронесло, а вот у младшей температура до сорока поднялась. Я в скорою звонить, у них- все машины на выезде. Я тогда на фабрику позвонила. Конечно, Юрку на прямом проводе не застала, у меня паника началась. Тогда я в секретариат позвонила.
- Юрия Петровича можно к телефону?
- Кого?
- Д а й т е мне Бухого!!!
- Его Вам никто дать не сможет, он с утра с бутылкой коньяка в кабинете закрылся. Теперь только под вечер откроется, когда протрезвеет.

    Да, что же это такое! Как раз, когда он нужен. Раньше бы он весь город на «уши» поставил, машина через пять минут под дверью стояла бы. Пришлось просить старшего посидеть с дочкой, пока я полчаса частникам на улице под машины бросалась. Только после того, как я одному четвертак предложила, он помог мне отвезти дочку в больницу. Мне двадцати пяти рублей не жалко было. Жалко только, что дочка лишние полчаса без врача, без медицинской помощи была, а Юрка просто пропал.

    Я знала, что я его теряю. Но что я могла сделать? И когда он сказал, что все его родственники выезжают в Германию, и что он тоже хочет, я тут же его поддержала. Надеялась, что в Германии опять жизнь начнём заново. Так оно первые полгода и было. Пока устраивались, документы оформляли - он просох. С детьми начали гулять, в бассейн, в парки отдыха ездили. Я опять душой отходить стала. Подумала, как хорошо, что мы в Германию переехали – семья выздоравливает. Юрка опять смеяться стал. Странно, позволить мы себе многого не могли, но жили дружно. Неужели в шалаше всегда рай, а во дворцах интриги?

    Помню, нам в паспортном столе документы выдали. Мне чиновник сказал, чтобы я расписалась, я без возражения свою подпись поставила. Когда из кабинета вышли, я кое-как прочла и увидела, что я «аусвайс», т.е немецкий внутренний паспорт получила. Это хорошо, теперь у меня все права гражданина Германии. Потом прочитала, а у меня в «аусвайсе» стоит – немка! Как это так, я же везде говорила, что я русская. Так это меня возмутило, что я тут же захотела свою красную футболку снять и демонстрацию устроить. Что они себе позволили? Мне в аусвайс «немка» написать! Русская я, русская! Но потом Юрка меня удержал, да брось ты их, немцев проклятых, они ни чего в национальном вопросе не понимают, а ты футболку снимешь - они подумают, что ты стриптиз показывать собираешься, ещё из окон хлопать начнут, к тому же в аусвайсе стоит не национальность немка, а принадлежность к подданству, т.е. им всё равно: китаянка ты или армянка ты или ещё кто-либо. Главное, что ты немецко-поданная. Только после этого объяснения я немного успокоилась. Понравилось мне, что Юрка так с юмором, как в старые времена, мне всё объяснил.

    Только, когда себе «друзей по интересам» нашёл, «шпрахи» бросил и опять запил. Домой хуже прежнего приходить стал. Дети уже видеть его не могли. После того, как он один раз зимой пьяный домой пришёл, я его пускать не хотела, а он перед домом упал, его трясти начало, пена изо рта пошла. Я врача вызвала. Оказалось, что Юрка мой эпилептик, а я все годы с ним жила и счастлива была, и никогда этого не знала. Женщина-врач сказала, если бы он не пил и не психологический стресс, то может быть это никогда бы не проявилось, а будет пить, так будет ещё хуже.

    Как я его только ни просила. Ничего не помогало. Я на двух работах на «базисе» стараюсь денег для семьи добыть, потом ещё у бабушек по-чёрному «пуцаю», а он постоянно в стельку. Как-то раз меня старший сын на полу полумёртвую застал. Я пластом лежала, встать не могла, надорвалась от жизни непосильной. Сын со слезами скорую вызвал. В больнице врачи меня осмотрели, обследовали и сказали, что хорошо, что дети у меня уже есть. Потом сказали, что нужно срочно оперировать и вырезать мне все женские органы, но сказали при этом, что несмотря на то, что месячных у меня не будет, гормональный фон и человеческие потребности в любви останутся, и что после операции так всё зашьют, что я как девочка буду. Только зачем это мне? Зачем мне быть для кого-то девочкой? Я же, кроме Юрки, никого в жизни себе не желала.

    А если вдруг другой у меня появиться? «Нет, невозможно - у меня душа болит» - думала я. Дети пришли ко мне в больницу и про Юрку рассказали: «Папа опять пьяный и в больницу к тебе не придёт. Не хотим мы его видеть больше». Так это мне больно слышать было. Тогда в больнице я решилась, что не буду с Юркой больше мучиться и как только на ноги поднимусь, буду просить его о разводе.

    Когда из больницы через два месяца вышла, была ещё очень слабой, работать не могла. Он мне не то, что не помогал, он опять несколько концертов устроил. Думала, что опять в больницу попаду. Но дети помогли, сын на пороге квартиры встал, с ним переговорил и не пустил. Юрка ушёл к другу жить, обещал не приходить. Я ещё полгода дома сидела, прежде чем опять со здоровьем более-менее уладилось. Опять себе несколько работ нашла. В Германии так: работать захочешь - будешь. Вопрос только кем. Когда в Германию ехала, понимала, что мне работы по специальности не найти, что придётся делать самую тяжёлую, грязную и неблагодарную работу, поэтому я не задавалась. Где могла только, там и подрабатывала. Когда я по времени физически больше работы брать не могла, я стала выбирать. Теперь я у двух бабулек на дому убираю. Они сёстры, одной из них 71 другой 74, живут в своём большом доме, любят меня. Так им помогать - просто милое дело. Они мне даже отпускные платят! Есть ещё пару клиентов у которых я убираю, но этих бабулек я и сама полюбила. С ними и поговорить можно, и финансово мне жить легче стало.

    К тому времени, сын самостоятельным стал, работать пошёл, с квартиры съехал, женился. Я бабушкой стала. Посмотрите на меня, кто скажет, что я бабушка? В душе молодая осталась. А сын не останавливается, уже второй ребёнок в дороге. Рада я была, хоть у него всё в жизни хорошо складывается. Работу хорошую и хорошо оплачиваемую нашёл, поэтому он строиться надумал. Друзья у него настройке дружно ему помогали. Я хоть слабая, но дома пирожков с капустой нажарю, борща сварю, приеду к нему на стройку. Там ребята, чуть ли не хором меня хвалят: «Тётя Наташа, какие вы вкусные пирожки делаете». Настроение улучшалось. Как-то раз и Юрка на стройке пьяный появился – всем настроение испортил: «На мои деньги строитесь и никто меня даже спрашивает...» Чего он только не наговорил! Не только мне и сыну, всем за него неудобно стало, работа остановилась, все в каком-то смущённом и растерянном состоянии, кое-как в тот день до вечера проработали. Ничего не клеилось, а я молча плакала и вспоминала, как раньше, после его разговоров с людьми, дело спорилось.

    Домой после этого происшествия на стройке пришла, на душе опять больнее больного стало. Что с Юркой? Почему он таким стал? Почему я одна осталась? Одна, одна, одна...

    Через год сын в новый дом въехал, а старшая дочка с квартиры съехала. Да не просто съехала, а замуж за «нашего» мальчика вышла. Теперь и ей надо было помочь обустроиться. Но теперь мне уже со здоровьем полегче было, мы со сватами молодым быстро квартиру отремонтировали, деньгами на новую мебель помогли. Между прочим, договорились - Юрке про это - ни слова. Но мир не без «добрых» людей. Он дочкин адрес узнал и в новой квартире со своим «свадебным подарком» объявился. Для дочки он ещё авторитетом был, она ведь его ещё таким помнила, когда он самым лучшим папой был. Когда он разбушевался, его никто успокоить не мог, пока сам от изнеможения не выдохся. Пока он кричал, я сыну позвонила, он приехал, посадил Юрку к себе в машину и увёз. Куда увёз - не знаю, да и знать не хочу. Опять домой со слезами на глазах и с тяжёлым сердцем поехала. Будет он меня всю жизнь преследовать? Почему он таким стал? Почему я одна осталась? Не совсем одна, с младшей, но это не то.
Врачи ведь мои желания не убили, а я одна, одна, одна...