Он сам такой

У меня захрустел ШРУС. Я уже знаю, что это шарнир равных угловых скоростей. Всё лето гонялась за грибами по бездорожью, где-то порвала пыльник.

К соседке Вере только под закат лета прикатила дочка-студентка, и теперь меня попросили довезти до железнодорожной станции сумки с заготовками из овощей, без которых, как считала мама, её доча зимой будет голодать. Вероника уже даже не спорила: Вера "работала на результат".

Всегда яркая и броская, девушка держала подробности своей личной жизни в тайне.

Замена ШРУСа не терпела промедления, и я торопилась поскорее высадить её на станции, благо до железной дороги было недалеко.

Но поезд опаздывал, а я обещала соседке подсадить дочку с грузом в купе.

Я всегда вожу с собой электронную книжку, и мне никогда не скучно "в режиме ожидания". Вероника заглянула а экран и увидела заголовок "Про любoff/on". Я читала Оксану Робски.

- Любовь? - ухмыльнулась она. - Разве она нужна? Приносит только одни неприятности.

- Что так? - поинтересовалась я. - Уже ни во что не верим?

- А если они сами такие? - Веронику вдруг будто прорвало. Благочестивой Вере, как я поняла, дочка такого не рассказывала. А держать это в себе девушка уже не могла.

Её интересовали только бабники. Не мягкотелые алкоголики, не покладистые домоседы, а именно донжуаны, проработать которых было интересно, и при этом не испытывалось чувство вины. Сам напросился. Сам хотел кинуть первым. Что ж, получай своё отражение в кривом зеркале.

Вероника привлекала милой внешностью и приятными манерами, держалась достойно на людях, а наедине порой непристойно. Занималась хозяйством,  сама готовила и мыла полы. Подпрыгивала от восторга, когда получала миленькую безделушку или дорогой подарок. Истерила редко.

Не требовала ничего, кроме одного: быть только с ней, по бабам не бегать.

Казановы втягивались постепенно, сначала с наглой самоуверенностью, что легко обойдутся и без неё, а потом вдруг понимали, что в некоторых случаях она незаменима.

Вероника уходила к другому всегда неожиданно. Просто исчезала из поля зрения, неохотно отвечала на вопросы по телефону и ссылалась на занятость.

... Иногда девушка мысленно задавала вопросы отцу, который оставил их с мамой, когда она была ещё совсем маленькой:

- Ну что, папа, я могу ведь нравиться мальчикам? А ты говорил, что я некрасиво открываю рот, когда зеваю. И что корявая. И никогда не называл меня даже симпатичной. Так вот, я умею нравиться!
Смотри, сколько мальчиков полюбили меня. И следующий мой мужчина опять сделает многое из того, что я прощу, но никогда не забуду. И тогда я уйду к другому, потому что он сам такой.

Слёзы текли по щекам Вероники. Я прижала девушку к себе и тихонько покачивала.

Мы молча складывали вещи в купе подошедшего поезда. Я постояла на перроне, глядя на заплаканную девушку в окне и подбирала слова для следующего разговора.

Вероника обещала позвонить.