Поиски Храма

ПОИСКИ ХРАМА

РОМАН



ГЛАВА ПЕРВАЯ. УЖИН

I. ЗАЖИГАЛКА И СПИЧКИ

           – Чёрт возьми, Михай, у меня закончились спички, – пробурчал в темноте Глеб. – Я не могу разжечь костёр.
           В этом странном мире безмолвия и мрака огонёк зажигалки появился с оглушительным треском и ещё плотнее сгустил окружающую темень.
           – Где хворост? – деловито осведомился Михай, и стократное эхо заметалось по пещере.
           Поджигали и подбрасывали мелкий сухостой молча, – не хотелось лишним звуком тревожить безмолвие. Охваченные огнём, щепки и ветки с жадностью вспыхнули. К блеснувшему на изломах своду, урча от наслаждения, медленно поднялся широкий столб пламени. Пещера наполнилась ровным гулом. Вездесущее эхо разлетелось вокруг на тысячи осколков и, захлебнувшись, растаяло.
           – Я говорил тебе, не бери спички, – сказал Михай.
           – Я хотел как лучше, – пожал плечами Глеб. – Мы ищем прошлое. А какое же прошлое без спичек?
           Михай не ответил. Он сидел у костра на корточках, протягивая к огню озябшие руки. Когда отогревались ладони, он поворачивал к пламени тыльную часть кистей, и тогда снова мёрзли ладони. Так вот безостановочно он ворочал руками, и никак не мог согреться. Его худая зябкая спина интеллигента выражала усталость и раздражение.
           – Бороду опалишь, – озабоченно сказал Глеб.      
           Холод его не брал. Мощное тело спортсмена умело приноравливалось к любым условиям жизни и нужное тепло выделяло изнутри.
           – В тебе, Глеб, ещё не перегорела романтика, – заявил Михай убеждённо, однако своё лицо с остриженной на клин бородой отвёл подальше от огня. – Ты в поле который год работаешь?
           – Пятый, – ответил Глеб с гордостью.
           – А я семнадцатый.
           – Не злись, – вдруг тихо сказал Глеб. – У них ничего не получится.
           – Что? – протянул Михай, словно не расслышал, хотя Глеб ощутил, что слова попали в цель. – Не твоё это дело, понял?
           Глеб вздохнул, поднялся и пошёл за хворостом, лежавшим огромной неправильной кучей у дальней стены. Натруженные за день руки плохо слушались. Едва Глеб дотронулся до первой же ветки, как в мышцах ладоней почувствовал противное нытьё. Всю обиду на Михая он вложил в судорожное сжатие хворостин, острых точно иголки, и успокоился только тогда, когда тянущая боль ударила в голову.


II. НЕНОРМАЛЬНЫЙ

           Когда Инна, Сергей и Чарли вошли в пещеру, то сразу почувствовали аппетитный запах свежеприготовленной еды. В котелке, недавно раскопанном Глебом в двухсотлетнем слое, дымилась гречневая каша. На расстеленной палатке лежали ломтики хлеба, стояли раскрытые банки с подогретыми мясными консервами, а в центре высилась бутылка сухого вина. Глеба и Михая с раскопок отпустили пораньше, и это время даром не пропало. Ребята пир подготовили как следует и вовремя.
           – Всё как в пещерные времена! – Глеб обвёл рукой импровизированный стол и пригласил садиться.
           – Это точно, – согласилась малышка Инна, и передёрнула озябшими плечами. – И продрогли мы не меньше предков. – Ты бы, Глеб, включил калорифер.
           – Наш Глеб чокнутый, заявляю со всей ответственностью, – нашёл нужным бросить реплику Михай. – Он снова хотел разжечь костёр при помощи спичек. Ненормальный.
           – Эх вы, интеллигенты, – беззлобно проворчал Глеб, включая калорифер. – Что бы вы делали в те времена, когда технику ещё не изобрели…               
           Поток тёплого воздуха раскачал пламя костра. Скрипнули горящие сучья, стреляя по сторонам пучками искр.
           В одном из контейнеров, стоявших у ближней стены, Чарли Харрис нащупал светильник и подбросил его к потолку. Шар покачался немного, затем повис и осветил пещеру голубоватым светом.
           – Не люблю темноты, – сказал он глухо, словно сам себе, затем опустился на палатку и надолго замолчал.
           Чарли Харрис был начальником экспедиции, многоопытным и уважаемым, поэтому даже Глеб не посмел ничего возразить, лишь сочувственно подмигнул как-то сразу обессилевшему костру и осторожно присел на расстеленную палатку.


III. ТОРЖЕСТВО

           Сергей Максимов опустился последним. Инна, сидевшая рядом, придвинулась ещё ближе и шепнула на ухо:
           – Посмотри на Михая. Мне его жаль. Совсем сдал.
           – Ты его лечила? – в ответ шепнул Сергей.
           – Лечила. Ничего не помогает.
           Михай словно понял, что говорят о нём, поднял на Инну большие, с чёрными тенями глаза. Острая борода дёрнулась, будто её хозяин решил что-то сказать, но в это время Сергей снова склонился к Инне, и Михай опустил голову.
           – Он в тебя влюблён, – шепнул Сергей.    
           Инна улыбнулась:
           – Он же старик. Да и откуда ты взял, что он влюблён?
           – Не забывай, что я работал следователем.
           Инна подняла на Сергея быстрый, немного растерянный взгляд, но возразить не успела. Глеб вилкой постучал о свой стакан, до краёв наполненный вином, и шутливо обратился к Чарли:
           – Можно, господин начальник?
           Тот кивнул.
           Розовощёкое лицо Глеба раскраснелось ещё больше. Ему нравилось, когда вокруг теснились слушатели, любил жизнь, и в ответ жизнь вела его, поддерживала и прощала выпадавшие изредка неудачи.
           – Товарищи мои! – торжественно начал Глеб, поднимая стакан. – Любезная дама! Уважаемый господин бывший следователь, а ныне почти археолог!
           Чарли нетерпеливо двинул плечами и поднял на Глеба строгие глаза.
           – В общем, так, друзья, – перешёл Глеб на обычную речь, – сегодня у нас торжество. Всем вам известно, что вчера поздно вечером наш удачливый коллега Михай Константину раскопал большой дом, в котором господин Харрис признал культовое сооружение. Более того, когда наши механические «кроты» расчистили его внутренние помещения, то оказалось, что здесь находилась ещё и библиотека. Я верно излагаю, Чарли?
           Харрис кивнул.
           – Анализ показал, что храму самое большее… Сколько, Инна?
           – Чуть больше двухсот лет.
           – То есть именно то, что мы ищем, – заключил Глеб. – Поэтому предлагаю всем встать и отпраздновать историческую находку путём осушения этих сосудов до дна.
           Встали все, даже «господин Харрис». Раздался звон сдвигаемых стаканов.


ГЛАВА ВТОРАЯ. АРТЕФАКТЫ

I. СЕРГЕЙ

           Сергей быстрее всех судорожными глотками осушил вино и сел. Он с трудом осваивал новые привычки, и среди них употребление в торжественных случаях алкоголя, который с детства считал ядом.
           В экспедицию Сергей попал случайно. Решил уйти из Следственной комиссии Совета Космоплавания, где на протяжении нескольких лет работал следователем. На то имелись причины, о которых Сергей вспоминать не любил.
           Никакой другой профессии Сергей не учился. На вопрос о новом месте работы, заданный ему в отделе кадров Главного управления трудовых ресурсов, только развёл руками, хотя надеялся слетать в дальний космос. В ответ на это пожелание сотрудник отдела кадров скептически покачал головой и сказал, что никого направлять за пределы Земли без соответствующего обучения не имеет права.
           – Я подозреваю, – самоуверенно заявил сотрудник – что Вы и Землю-то толком не знаете. 
           Сергей не желал свою мечту сдавать в архив и начал неуверенно возражать, однако сотрудник только махнул рукой.
           – Есть интересное поле деятельности, – торжественно произнёс он, покопавшись в бумагах. – Археология.
           – Что? – не понял Сергей.
           – Вот видите, Вы и понятия не имеете, что есть такая наука – ухмыльнулся сотрудник.
           – Ну почему же, – промямлил Сергей, – имею.      
           – Решено. – Сотрудник веско пристукнул кулаком пачку бумаг, чем вызвал тучу поднявшейся пыли. – Вы отправляетесь в экспедицию, в Гарвские горы. Возглавляет её Харрис, опытный археолог. Вот Вам записка, её отдадите лично Харрису.
           Так Сергей оказался здесь, в мрачных и пустынных горах.



II. НАХОДКА ИЗ МУЗЕЯ

           – Ты плохо ешь, – озабоченно заметила Инна, подвигая ближе к Сергею банку мясных консервов. – Нужно много есть, а то при нашей работе долго не продержишься. Бери пример с Глеба. Видишь, какой у него задорный вид?
           – Уж очень плотно ты опекаешь следователя, – подмигнул Глеб, на секунду оторвавшись от поглощения консервированного мяса. – Наверно, уже узнала, что он разведённый?
           – Как тебе не стыдно? – вспыхнула Инна.
           – Глеб! – прозвучал голос Чарли.
           – Не буду, не буду, – замахал руками Глеб, улыбаясь.    
           – Ты ядовитый как шип, – сказала Инна устало. – Кто тебя такого полюбит?
           – Я исправлюсь, ей-богу, исправлюсь, – продолжал юродствовать Глеб. – А ты, Инна, воспитывай меня, наставляй.
           – Господи, какой же ты всё-таки нудный, – вздохнула Инна.
           Харрис решил взять нить разговора в свои руки.
           – Михай, – сказал он, утирая рот салфеткой, таким образом давая знак об окончании ужина. – Михай, давай, выкладывай свои соображения.
           Михай кашлянул, подождал, пока все закончат есть, и начал:
           – Не знаю, стоит ли ещё раз напоминать о том, с чего всё началось – с того самого камня из запасника музея…
           – Не стоит, – махнул рукой Глеб, – и так все знают.
           – Знают, – согласился Михай, – но для Сергея, если он ещё не уловил все нюансы, напомню. В запаснике Каирского музея Чарли наткнулся на осколок большого камня с какими-то письменами. Язык оказался непохожим ни на один из описанных наукой. Чарли заложил его в Большой Лингвист, и тот с трудом, но всё-таки подобрал к нему ключ. Оказалось, что это отрывок молитвы какому-то божеству. Упоминался и храм самого божества. Чарли решил доискаться, откуда же взялся этот камень. Взяли на исследование его кусочек. Получилось очень похоже на базальт Гарвских гор, и как раз того района, где мы теперь находимся.
           – Михай, ты не сказал, что надпись очень древняя, – вмешался Чарли. – Ей не меньше полутора тысяч лет.
           – Да, именно, – кивнул Михай. – Хочу ещё добавить, что шлифовка с обратной стороны камня свежая, ей чуть больше двухсот лет. А рваный скол снизу ещё свежее, ему лет сто шестьдесят.
           – Человек, вывезший камень отсюда, отбил его, видимо, молотком, – добавил Чарли, – а потом сдал в Каирский музей. Там он все годы и пролежал, пока мы не занялись.


III. АРТЕФАКТ ИЗ РАСКОПОК

           – Возможно, – качнул головой Михай. – Теперь точно определить нельзя. Известно одно: этот камень ещё двести лет назад служил в культовых целях, но уже не в том храме, где находился вначале. Аэрофотосъёмка показала, что в нижней долине под слоем грунта находится какое-то сооружение. Вот мы и приехали сюда, а остальное вам известно. Вчера мы откопали какую-то постройку, видимо – храм. У меня всё. Теперь твоя очередь, Инна.
           – Кстати, за открытие Инны мы ещё не сдвинули стаканы, – попытался Глеб перехватить инициативу.
           – Погоди, – буркнул Чарли. – Ещё неясно, стоит ли её находка того, чтобы радоваться.
           – Стоит, – тряхнула волосами Инна.
           Из своей походной сумки она торжественно извлекла два небольших свёртка, каждый размером с книгу.
           – Вы забыли упомянуть, – продолжала Инна, расправляя свёртки на коленях, – что храм засыпан и затоплен селем, поэтому никому из тех, кто находился внутри, выбраться наружу не удалось. Всё произошло слишком быстро. О скелетах расскажу позже, а сейчас – о рукописи.
           – Так это всё-таки рукопись? – спросил Глеб, явно заинтересованный.
           – Да. Правда, сель над ней хорошо поработал. На первый взгляд ничего разобрать нельзя – почти всё уничтожено влагой и грязью. Но наш походный Лингвист оказался молодцом. Язык – почти точная копия того, что на камне из музея. Вообще-то это целая повесть. Читать?
           – Конечно, – воскликнул Чарли.               
           Он всё более воодушевлялся происходящим. В глазах наконец-то зажёгся огонёк.
           – Рукопись довольно объёмная, – уточнила Инна, – а время позднее. Поэтому прочту пока вступление и первую главу.
           – Главу? – удивился Глеб. – Там что, и главы есть?
           – Да, нечто вроде разделов. В каждом изложено одно событие. Я набралась нахальства и для наглядности дала главам названия. Кстати, Лингвист в своём переводе постарался по возможности сохранить стиль оригинала.
           – Читай же, не томи, – торопил Глеб.
           Он уселся поудобнее, вытянул ноги и приготовился слушать. Впрочем, то же самое повторили и все остальные. Инна прокашлялась и начала.            


ГЛАВА ТРЕТЬЯ. НАРОД И ЕГО ХРАМ

I. СИНТА

           «Дела нынешние сложились так, что перед некоторыми из нас, и в том числе мной, встала задача не дать безжалостному времени поглотить то, без чего усыхают самые могучие деревья, – наши корни.
           Беден и немощен народ, вольно или невольно засоряющий свои истоки, свои чистые родники.   
           Напротив, народ, твёрдо знающий своё место в истории, свои славные дела, познавший радость и горе, счастье доброго мирного труда и отчаяние смутных времён, подвиги во имя дружбы и гниль предательства, выстоявший и живущий с надеждой в сердце народ – неистребим.
           Мой народ должен иметь будущее. Нас немного, жизнь сейчас не так радостна, как хотелось бы. Поэтому нужно сделать всё, чтобы следующие поколения знали: так было не всегда. Потомки должны помнить о своих предках.
           Пусть наши дети, и дети их детей, когда родятся и вырастут, прочтут эти записи и узнают всё, что хранится в моей памяти и памяти моего народа. Они должны понять, что не всегда жили здесь, среди голых скал и пустынных ущелий, что у нас была родина, которую уже и теперь многие не помнят.
           Итак, я, Синта, начинаю.


II. ГОРНЫЙ НАРОД И ЕГО БОГ

           Гарвские горы высоки и недоступны. За неисчислимое количество зим и лет природа нагромоздила здесь тысячи острых вершин, похожих на летние шалаши пастухов, только неизмеримо более высоких. Она смела с их склонов почти всё живое, оставив, будто в насмешку, ржавую коросту лишайников и мхов. Лишь на самом дне глубоких долин, скорее напоминающих провалы, каким-то чудом ещё уцелели островки густых приречных лесов.
           Силён и страшен в горах бешеный ветер, принуждающий звенеть даже мёртвые скалы, тысячелетиями создающий себе в утеху причудливые каменные изваяния.               
           Природа сделала всё, чтобы истребить в человеке малейшее желание селиться здесь. Бесконечные землетрясения выворачивали горы наизнанку, вулканы извергали реки тягучей огненной лавы, безжалостно заливавшей долины и испепелявшей леса. Зимой снежные лавины сметали всё на своём пути, а весной и летом слепые в своей ярости сели перегораживали реки и принуждали их течь вспять.
           Бедна жизнь в горах. Лишь редкие архары с лёгкостью птиц перелетали через бездонные пропасти, спасаясь от единственного, но безжалостного врага – горного леопарда, да одинокие грифы чёрными точками парили в вышине, обозревая свои необъятные и пустынные владения.
           И всё же люди здесь жили, и жили давно. Иногда казалось, что они появились вместе с горами. Землетрясения их убивали, вулканы сжигали, хоронили под собой сели и снежные лавины. Но люди жили: в положенный срок рождались, и часто раньше срока умирали. В постоянной борьбе за выживание у них обострился слух, отточились движения и глазомер.
           Здесь жил вольный и смелый народ. Наш народ.
           Над собой он признавал власть лишь самих себя, да единственного бога – Великого Уйшу. Он первым поселился здесь, основал наш род и с Белых равнин привёл сюда наших предков.
           На высокой и крутой горе Бетуноа, у самой границы снегов, освящён высеченный в скале древний Храм Великого Уйши. Много бедствий пронеслось над Гарвскими горами, и природных, и человеческих, но Храм стоял незыблемо, и в этом люди видели могущество своего бога и знак свыше, указующий на вечность народа, дававший уверенность в правильном понимании смысла своего тяжёлого жизненного пути.
           У подножия священной горы, на берегу холодной реки Вар, словно птичья колония, расположилась многоярусная Мантила – город, где жил весь наш народ. Лишь утром и в полдень солнце освещало своими лучами город, с трёх сторон стиснутый отвесными горами. Поэтому важнейшие дела, требовавшие сбора всех жителей, назначались на утро, с первым появлением светила.


ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. СВАДЬБА

I. РИТУАЛЬНАЯ ПЕСНЯ-КЛЯТВА

           Этим утром в Мантиле играли свадьбу. Далеко окрест разлетались радостные звуки рожков. Это маленькие служители Великого Уйши приветствовали свадьбу. В честь праздника их одели во всё лучшее. Из ноздрей свисали и весело звенели серебряные колокольчики, и стучали притороченные к ногам обрядовые колотушки.
           Рядом тесной группой стояли девушки Мантилы. Легко, почти невесомо покачиваясь в такт мелодии, они пели, взявшись за руки и подставляя лица молодому утреннему свету:
           – Славься, раннее солнце, ласкающее весёлые лица жениха и невесты! Радуйся, прекрасная Раина, отдающая себя в жёны бесстрашному охотнику Ютору. Радуйтесь, могучие Гарвские горы! С самой колыбели мира вы не видели столь искреннего счастья на лицах смелого народа, живущего на склонах и в глубоких долинах. Вечной радости вам, быстрые горные реки и дремучие долинные леса! Пойте же, молодые, славу нашему солнечному миру, в котором отныне станете жить вдвоём, рука об руку!
           Повинуясь этому призыву, взглянув друг на друга, чтобы начать на одном дыхании, Раина и Ютор запели:
           – Как счастливы мы, так долго искавшие друг друга на этой необъятной земле. Мы будем жить долго, отдавая себя вечным Гарвским горам и мудрому Великому Уйше, с чьего благословения мы родились, выросли и живём. Вечной радости тебе, наш смелый трудолюбивый народ, живущий повсюду: от нижних тёмных долин до холодных облаков на вершинах гор! Мы никогда не покинем тебя, наша вольная земля. Мы клянёмся жить честно, любить и поддерживать друг друга и наших будущих детей: и в радости, и в любых испытаниях – всегда, до самой смерти!
           Это была ритуальная песня-клятва, обязательная к исполнению каждой семье, рождавшейся в Гарвских горах.


II. МОЛОДОЖЁНЫ

           На свадьбу собралось всё население Мантилы. Даже старики и старухи, кормящие матери с грудными детьми на руках – все вышли на главную площадь приветствовать жениха и невесту. Каждый с собой принёс какую-то вещь, необходимую молодой семье, и складывал её у ног Менака, Главного служителя Храма Великого Уйши. Служитель стоял посреди площади, по левую руку от него застыли родители невесты – почтенный Нумен и его жена Лойя. По правую руку стояли молодожёны, счастливые, хотя и немного уставшие от волнения, вызванного всеобщим вниманием к их бракосочетанию. 
           Невесте, высокой и стройной черноволосой красавице с тонким смуглым лицом, ритуал предписывал изображать строгость и уже теперь обдумывать устройство будущего дома. Однако Раина, совсем ещё ребёнок, иногда выходила за рамки условностей, и тогда её маленькие губы расходились в радостной улыбке, а счастливые, чуть раскосые глаза, очерченные тонкими стрелками бровей, искали и находили взгляд молодого избранника.
           Ютор полностью находился во власти ритуала. Круглый сирота, он с детства жаждал вырваться из тисков бедности и обязательно взять в жёны первую красавицу Мантилы. Он шёл по жизни сам, преодолевая её течение с помощью ума и сильных рук смелого и удачливого охотника. И он завоевал наконец право считаться первым среди равных, не встретив отказа в просьбе руки и сердца Раины.
           Ритуал свадьбы нравился Ютору. Столько дней и ночей он мечтал об этом дне, что выучил ход церемонии на память. Теперь, наслаждаясь её правильным, отшлифованным веками течением, он чувствовал спокойную уверенность в собственных силах, ощущал себя полноправным хозяином Мантилы.
           Высокий, стройный, плечистый, Ютор отличался той царственной мужской красотой, которая даётся немногим. Быстрые орлиные глаза подчёркивали точёность неподвижного лица с твёрдыми скулами, увенчанного длинными чёрными волосами, вьющимися на шее. Цепкий взгляд молодого человека перебегал с одного мантильца на другого, отмечая настроение каждого. Ютор успевал следить и за невестой. Чувствуя в ней едва скрываемую радость, он позволял и себе улыбнуться в ответ.


III. ГЛАВНЫЙ СЛУЖИТЕЛЬ

           В отличие от молодых, Нумену и Лойе не предписано скрывать свои чувства, и выражение долгожданного умиротворения не сходило с их лиц.
           Принуждённо улыбался только Менак, хотя и старался придать лицу выражение искренней радости, подобающей празднику. В глубине души он скрывал озабоченность и тревогу, от которых щемило сердце.
           Ночью Менак вернулся от дозорных. С их позиций замечалось передвижение войск в полевом лагере ламперов, разбитом в соседней долине. Последние полгода рубежи мантильских владений отличались спокойствием. Менак даже стал позволять себе навещать дозорных не чаще одного раза в двадцать дней. Однако в последнее время стал возвращаться в Мантилу во всё более угнетённом состоянии.
           Менак подумал, что напрасно расстроил себя накануне свадьбы. Наверно, стоило отложить посещение позиций дозорных. Мелькнула даже мысль перенести торжество, но Главный служитель тут же отбросил её. Отменить праздник Менак не мог, не имел права. Согласно законам Великого Уйши, перенесение или даже отмена свадьбы жестоко наказывались. К тому же отсрочка свадьбы считалась дурной приметой. Если, не дай бог, это всё-таки случалось, то такие пары зачастую оказывались несчастливы. Пример тому – история с отцом и матерью Ютора. В ночь перед их бракосочетанием Мантилу до основания разрушило землетрясение. В виде исключения свадьбу перенесли. Сыграли её спустя несколько месяцев, в отстроенном заново городе. Через два года, оставив после себя маленького Ютора, родители погибли, унесённые снежной лавиной. С тех пор свадеб не переносили.
           Менаку шёл двадцать восьмой год, из них пять лет, со дня кончины отца, старого Леркона, он руководил своим народом. За эти годы молодой Главный служитель приобрёл уважение мантильцев своими беспристрастностью и честностью. В его высоком положении имелся один изъян: жениться полагалось лишь по достижении сорока лет. Ни одна из красавиц Мантилы столько ждать не могла и не хотела. Душа Менака болела ещё и оттого, что сегодня он торжественно объявлял женой другого ту, о которой мечтал сам, давно и тайно. Показывать свои чувства руководитель права не имел, да этого и не делал. За многие годы, следуя жёстким наставлениям отца, он выучился подавлять желания, идущие вразрез с требованиями обычаев. Сегодня, в день самого весёлого, самого главного праздника – рождения новой семьи, места для печали и запрещённых чувств быть не могло. Менак знал и понимал это как никто другой.


IV. В ПОХОД!
 
           Высшей точкой праздника считался ритуал восхождения на Бетуноа, в Храм Великого Уйши, где молодым предстояло приобщиться к таинствам жизни и смерти. Каждый участник действа знал и понимал высокую цель похода. Мысленно поверяя прожитую жизнь под лёгкой дланью бога, люди мысленно счищали с души всё мелочное и повседневное, и готовились к будущему путешествию в вечную Страну Света.
           Подношения закончились. Девушки запели гимн зарождавшемуся очагу. Молодые поклонились народу, окружавшему их, и приготовились выслушать завершавшую ритуал краткую речь Главного служителя.
           – Братья и сёстры мои, – сказал он в наступившей тишине, – близится час, когда жених, невеста и родные предстанут перед всевидящим взором Великого Уйши. Согласно обычаям нашего народа совершится приобщение молодых к великим таинствам.
           Он помолчал немного и продолжил:
           – От имени Великого Уйши спрашиваю тебя, Раина, готова ли ты?
           – Готова, – ответила девушка не задумываясь.
           – Готов ли ты, Ютор, предстать перед Великим Уйшей?
           – Да, готов, – чуть охрипшим голосом отозвался Ютор.               
           – Готовы ли вы, отец и мать, сопровождать молодых?
           – Да, – сказал Нумен твёрдо.
           – Готова, – эхом отозвалась Лойя.
           – Поход будет трудным, – предупредил Менак. – Не смутят ли вас опасности горной дороги?
           Ответ Менак знал заранее. Молодожёны и родители готовились к восхождению задолго. Необходимые вещи давно собраны в мешки, лежавшие тут же, рядом.
           Главный служитель подал знак, и каждый из восходителей взвалил себе на спину по мешку. Они крепились к плечам кожаными лямками, вдобавок одна, самая широкая, охватывала лоб.
           Для женщин исключения не делалось. Пронести весь груз от начала до конца каждый восходитель обязан самостоятельно. Никто не имел права просить облегчения ноши. Впрочем, женщины Мантилы без труда удерживали за плечами немалые тяжести, а выносливостью и силой мужчинам едва ли поступались».


ГЛАВА ПЯТАЯ. ВЕЧЕРНИЕ РАЗГОВОРЫ

I. ГДЕ ИСКАТЬ ПЕЩЕРНЫЙ ХРАМ?

           – На сегодня всё, – сказала Инна, тыльной стороной кисти руки утирая покрасневшие, усталые глаза.
           – Интересно, – задумчиво сказал Чарли, – кто такие ламперы?
           – Не исключено, что они себя называли иначе, – предположила Инна. – Мантильцы, во всяком случае, называли их ламперами.
           – Храм Великого Уйши, говоришь? – спросил Михай. – Вопрос: далеко ли он отсюда?
           – В этих горах никаких храмов нет, – заявил Глеб. – Аэрофотосъёмка ничего похожего на храм не обнаружила.
           – Ты невнимательно слушал, – возразил Чарли. – Написано ясно: храм высечен в скале.
           – В таком случае найти его очень трудно, – Михай покачал головой, – если вообще возможно.
           – Всё, закончили дискуссию, – отрезал Чарли. – Всем спать. Завтра много работы.
           Начальник экспедиции первым направился к своей надувной кровати. Протянул руку, и на неё медленно опустился светильник. Харрис выключил его, положил в контейнер, лёг и тотчас уснул.
           Глеб не нашёл в себе более сил сопротивляться усталости, даже не произнёс свою обычную фразу: «Скорей бы ночь, чтоб завтра снова на работу». При мерцающем свете почти погасшего костра он еле доплёлся до своей кровати и рухнул на неё не раздеваясь.
           Рядом лёг и забросал себя одеялами продолжавший зябнуть Михай.


II. ЖИЗНЬ ПОВОРАЧИВАЕТСЯ ЛИЦОМ

           У костра остались Инна, убиравшая остатки ужина, и Сергей, не имевший сил встать.
           – Помог бы, что ли, – пробурчала Инна.
           Её тоже одолевал сон.
           Пересиливая себя, Сергей присел на корточки и принялся помогать.
           – Тяжело с непривычки? – спросила Инна.
           Она закончила уборку и вытирала вымытые руки полотенцем.
           – Так себе, – уклонился Сергей от прямого ответа. – Я уже почти втянулся. 
           – Извини за вопрос, – вдруг сказала Инна. – А отчего от тебя жена ушла? Конечно, если вопрос неприятен, можешь не отвечать.
           Сергей инстинктивно поёжился. Взглянул Инне в глаза, но не увидел в них насмешки, а только участие, и ещё что-то, но что именно, не разглядел. Понял только, что глаза у Инны добрые и внимательные.
           – Длинная история, – улыбнулся Сергей. – В общем, это я от неё ушёл.
           – А что с вашими детьми? С кем они остались?
           – Увы, детей мы не нажили.
           – Понятно, – сочувственно кивнула Инна.
           – Нет, не только в детях причина, – возразил Сергей. – И вообще, давай поговорим о чём-нибудь другом, хорошо?
           – Извини, – Инна дотронулась рукой до его плеча. – Я не хотела тебя обидеть.
           – Пустяки, – отмахнулся Сергей.   
           Он понял, что ему приятно это прикосновение. Подумалось почему-то, что Инна моложе его всего на два года.
           – Пойдём-ка спать – напомнила она и снова коснулась его плеча.
           Сергей кивнул. Тоска, долго мучившая его, начала постепенно отступать. Жизнь, перемену в которой он с недавних пор считал неудачной, казалось, снова начинала поворачиваться к нему лицом.


ГЛАВА ШЕСТАЯ. ИЗМЕНЕНИЕ ПЛАНОВ

I. УТРОМ В РАСКОПЕ

           Утром, после скоротечного завтрака, прошедшего в полусонном молчании, группа в полном составе отправилась на место раскопок.
           Отрытое «кротами» сооружение находилось в полукилометре от пещеры, в неширокой долине, стиснутой с двух сторон дикими горами. Рядом с раскопом, в узком каменном жёлобе шумела бурная порожистая речка. Вокруг, насколько хватало глаз, не росло ни одного деревца, даже самого чахлого – лишь курчавилась пожелтевшая трава, да у берега ржавели пятна лишайников. Явно нерадостное место.
           – Какого чёрта они здесь селились? – недоумевал Глеб. – Ничто путное здесь не растёт, дичи тоже никакой вроде нет. Не понимаю.
           Чарли, обычно не находивший нужным отвечать ему, считая Глеба легкомысленным, и вообще несерьёзным, на этот раз с ним согласился:
           – Да, место для жилья неудобное. Но что-то же заставило их поселиться здесь. Правда, что именно, мы пока не знаем.
           Они стояли наверху, на краю раскопа, собирая и сортируя подаваемые снизу отрытые предметы. Внизу, у «кротов», осторожно, сантиметр за сантиметром выбирающих грунт, работали Михай и Сергей. Инна забралась вовнутрь отрытого позавчера храма и занималась изучением помещений.
           Рядом с «кротами» ещё душнее и жарче, чем наверху. Машины, хотя и действовали осторожно, почти нежно, всё же поднимали вокруг себя тучу пыли. От неё першило в горле и слезились глаза. Пыль оседала на одежде, волосах и лице неприятной серой коркой.
           Инструкция предписывала работать в очках и неудобном респираторе. Впрочем, глядя на Михая, не пожелавшего себя стеснять средствами защиты, Сергей тоже не стал их надевать. К тому же за «кротами» нужно постоянно наблюдать, а как уследить, если на тебе очки, мешающие смотреть, и этот намордник!


II. УПРАВЛЯЯ «КРОТАМИ»

           Сергей никогда прежде не видел «кротов» и даже не подозревал об их существовании. Приземистые, величиной с крупную собаку, девятиногие «кроты» здорово облегчали работу археологов. Четыре больших суставчатых ноги-щупальца, предназначенные для грубой обработки и взрыхления грунта любой твёрдости, и четыре ноги поменьше – для «чистой» и тонкой работы, впечатляли своей целесообразностью и даже некоторым изяществом. Цельнолитой могучий яйцевидный торс, из которого эти ноги выходили, словно лучи из одной точки, опирался на девятую ногу, опорную. Она представляла собой единый движитель на гусеничном ходу. Все эти механические помощники отсвечивали металлическим блеском и безостановочно работали.
           В первые дни Сергей оказался плохим помощником опытному Михаю. Действия «кротов» его завораживали и отвлекали от работы. Михай сердился, просил дать в помощники Глеба, но наверху, где для сортировки требовались специальные знания, Сергей оказался бы ещё бесполезнее.
           Однако прошло два или три дня, и Сергей начал разбираться в несложной азбуке своих обязанностей. Они заключались в том, чтобы согласно приказам Михая изменять направление и скорость движения «кротов». Сергей держал в руках выносной пульт управления с множеством кнопок и сенсоров всех цветов радуги. Михай работал у самых ног-щупалец «кротов» – отбирал отрытые предметы, представлявшие интерес, складывал их в мешок, прицеплял его к одному из свободных телескопических щупалец, а Сергей нажимал кнопку – и мешок уходил наверх. И так изо дня в день, вот уже в течение двух недель. Что и говорить, сплошное однообразие.


III. ОБЕД В РАСКОПАННОМ ХРАМЕ

           – Вы думаете обедать, работнички? – раздалось над самым ухом Сергея. – Выключай машину, хватит пылить.
           Это Инна незаметно подошла сзади и дёрнула Сергея за рукав. Палец сам собой нажал на кнопку «стоп». Наступила тишина.
           – В чём дело? – проворчал Михай.
           – Обедать пора, – Инна показала на часы. – К тому же есть дело.
           Над краем раскопа показались головы Чарли и Глеба.
           – Чего шумишь, сорока? – бодро рявкнул Глеб. – Небось проголодалась?
           – Перестань, я же слышу, как у тебя желудок урчит от голода, – парировала Инна.            
           Она выглядела возбуждённой. Глаза-угольки хитро вспыхивали, на губах притаилась загадочная улыбка. Инну Майер Харрис знал давно и по выражению лица безошибочно угадывал, что таит её задорная душа. Если у Инны появляется таинственное выражение лица – значит, есть кое-что интересное.
           – Что ж, перекусить самое время, – согласился Чарли. – У тебя найдётся что-нибудь вкусненькое?
           – А как же, – засмеялась Инна. – Очень даже вкусненькое. Идите за мной. Обедать предлагаю в храме. К тому же там нежарко.
           Действительно, под сводами храма стояла приятная прохлада. Небольшое прямоугольное здание древние умельцы сложили из дикого камня без всякого скрепляющего раствора. Сооружение сохранилось неплохо и, что самое примечательное – уцелел купол. Внутри храм делился на три помещения: одно большое и два поменьше. Обедать сели в небольшой комнате, которую Инна стала называть библиотекой. Рукопись она нашла именно здесь.


IV. ГДЕ ЖЕ БИБЛИОТЕКА?

           – Вот о чём я подумала, – сказала Инна, едва все расселись вокруг надувного стола, – о простой вещи, а именно о том, что в библиотеке должны храниться и другие рукописи.
           – Да? – поднял брови Михай. – И где же они?      
           – В том-то и дело, что их нет. Я подумала, нет ли какого-нибудь тайного хранилища. Обстучала все стены, просветила, прослушала, прощупала. И ничего не нашла. Не странно ли?
           – Может, их просто заранее вывезли? – предположил Глеб.
           – Не думаю. Они бы не успели. Всё указывает на то, что катастрофа произошла неожиданно и очень быстро. Вы видели, как лежали скелеты?
           – Да, – сказал Харрис. – И что же?
           – Сель их застал врасплох. Я и прежде это заметила.
           – Что ж тут необычного? – недоумевал Сергей.
           – А то, что никакой библиотеки не существовало. Она здесь просто не нужна.   
           – Допустим, – упорствовал Чарли. – Каков же вывод?
           – А вывод прост. Настоящий храм, о котором сказано в рукописи, где-то близко, и библиотека – там.
           – Довольно сомнительно, – покачал головой Харрис. – А если допустить, что жители поселились здесь не так давно, всего за несколько лет до катастрофы, и просто не успели создать библиотеку? Да и вообще, имелась ли в ней необходимость? Ведь не зря автор рукописи пишет, что начал записи только в связи с особыми обстоятельствами, чувствуя потребность рассказать молодёжи историю своего народа. Если бы существовала библиотека, то надобности в этой рукописи не было бы, ведь историю любого этноса можно легко найти на полках библиотеки.
           – У меня иное мнение, – настаивала Инна, – и я его высказала. Храм Великого Уйши нужно искать где-то здесь, рядом.
           – Твоя убеждённость похвальна, – усмехнулся Чарли, – но у нас и здесь немало работы. На поиски просто нет времени.
           – А я считаю, что ничего нового мы здесь не найдём, – вдруг заявил Михай. – Две недели угробили на это проклятое место и, кроме рукописи, не нашли ничего интересного. Мы сейчас находимся ещё дальше от цели. Нашли осколки цивилизации, а где она сама? Предлагаю работы здесь свернуть и искать настоящий Храм.
           – Так, – сказал Чарли растерянно. – Это что, бунт?
           – Это голос здравого смысла, – возразила Инна.    
           – А ты, Глеб? – спросил Чарли. – И ты за поиски?
           – Мне всё равно, – сказал Глеб. – Могу и поискать.
           – Как ты можешь так говорить! – вспылила Инна. – Археологу не должно быть всё равно. Если он, конечно, настоящий.
           – Отстань, – огрызнулся Глеб. – Дался тебе этот Храм…
           – Отставить дрязги, – спокойно, как и подобает начальнику, сказал Чарли. – Окончательное решение примем вечером, а сейчас – за работу.


V. НА РАЗВЕДКУ

           Вечером, у разожжённого Глебом костра, вчерашнего оживления уже не наблюдалось. Все ожидали, какое решение примет Харрис.
           Ужинали молча, окидывая друг друга настороженными взглядами. Инна сосредоточенно пережёвывала пищу, не ощущая её вкус, остальные тоже едва ли соображали, что кладут в рот. В воздухе звучало лишь глухое и частое касание ложек о фарфоровую посуду.
           Закончился этот цирк тем, что Глеб фыркнул, отвернулся, судорожно сжал губы, но выдержать не мог и яростно расхохотался, всем телом откинувшись назад и постанывая:
           – Ой, не могу! Держите, а то умру у всех на глазах.
           От его громкого хохота шарахнулся и съёжился костёр, заплясал искрами.
           Усмехнулся и Чарли, отбросил прочь ложку, вздохнул и с трудом вклинился в короткую паузу между порциями смеха, которым заразились уже все.
           – Ну, хорошо, хорошо, будь по-вашему, – сказал он уже серьёзно. – Поищем этот загадочный Храм.
           Смех стих так же внезапно, как и начался.
           – Я обдумал и решил это ещё там, на раскопках, – продолжал Чарли. – Однако и здесь работы прерывать не стоит, их нужно закончить в срок. Предлагаю для поисков Храма сколотить отряд разведчиков. Здесь же должны остаться двое – меньшим числом специалистов справиться с работой невозможно. Разведку, естественно, возглавит Инна. Михай пойти не сможет: за его здоровье отвечаю я. Остальные могут идти. Или ты, Сергей, останешься? Я просто не имею понятия о твоём опыте лазания по горам.
           – Нет, я пойду, – покраснел Сергей. – Я справлюсь. У меня есть опыт.
           Он солгал, не желая признаться в своём неумении, да ещё в присутствии женщины.
           – Я тоже могу идти, – попробовал возразить Михай, но его тут же выдал кашель.
           – Нет, ты останешься – жёстко повторил Чарли. – Пока они будут искать Храм, я постараюсь тебя вылечить. К тому же с завтрашнего дня запрещаю работать без респиратора. Прослежу лично: больные на раскопках работать не должны.
           – Здорово, правда? – шепнула Инна Сергею на ухо.
           Сергей обратил внимание на её сияющие глаза. И ещё заметил своё отражение в зрачках женщины. Максимов постарался взять себя в руки и как можно бесстрастнее кивнуть. Отражение в глазах Инны повторило его движение. От избытка нахлынувших чувств она больно ущипнула руку Сергея и дала ему под рёбра тумака. Максимов охнул и улыбнулся, но ответить ей тем же не решился.
           – А теперь рассказывай, как будешь вести поиски, – сказал Чарли. – У тебя есть какой-нибудь план?
           – Конечно – солгала Инна. – Но его подробности расскажу позже, а теперь, как и обещала, прочту продолжение рукописи.
           Чарли раскусил её уловку, но лишь снисходительно ухмыльнулся, очевидно, вспомнив себя в молодости.
           И снова полилась история, записанная незнакомым летописцем двести лет назад.


ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ПУТЬ

I. ПОДЪЁМ

           Вся Мантила провожала восходителей. Вслед уходящим люди смотрели молча, старались ободряющими взглядами передать им часть своих сил и необходимую стойкость духа.
           Впереди шёл Менак, за ним, в некотором отдалении – Раина, Ютор и Лойя. Замыкал цепочку опытный Нумен, не раз поднимавшийся на Бетуноа. Он выдавал замуж уже третью дочь и надеялся побывать в Храме ещё раз, когда подрастёт и женится младший сын.
           Подъём начался сразу же за последним домом города. Спустя полчаса позади остался лес. Только редкие невысокие кусты да свежая трава пастбищ простирались перед путниками. Согласно ритуалу шли молча.


II. ТРОПА

           Гора, выраставшая с каждым шагом, подавляла своим величием и казалась неприступной. Вершина её парила где-то в недосягаемых высях, часто погружаясь в туман клубящихся облаков.
           Время от времени путь преграждали расщелины, иногда – отвесные скалы, однако Менак знал тайную тропу, позволявшую обходить препятствия. Путь значительно удлинялся, но отпадала необходимость применения тяжёлого горного снаряжения и уменьшался риск.
           О тайной тропе знали немногие. Те же, кому хоть раз в жизни приходилось подниматься на священную гору, пройти по тропе повторно без проводника едва ли смогли бы, настолько малозаметной и запутанной она была.
           Привал Менак объявлял трижды. В минуты отдыха сидели молча, подкреплялись простой пищей, извлекаемой из заплечных мешков, и снова шли. Двигались не торопясь, берегли силы. Чем выше забирались, тем круче, незаметнее и опаснее становилась тропа.
           Перед последним броском отдыхали дольше.
           Никто вслух не говорил, однако всем, и сильнее всего Раине и Ютору, сообщилось волнение. В нём таились предчувствия скорого окончания пути и немного пугающей, но желанной встречи с обещанными таинствами Храма Великого Уйши.      


ГЛАВА ВОСЬМАЯ. У ВХОДА В ХРАМ ВЕЛИКОГО УЙШИ

I. ОЧИСТИТЕЛЬНЫЙ КОСТЁР

           Цель похода появилась вслед за последним поворотом тропы – открылась неожиданно, когда до вершины горы ещё оставались сотни и сотни локтей отвесных скал. Не обычная пещера, каких много в окрестных горах. Правильный треугольный вход в Храм вытесан в древности безвестным каменотёсом с любовью и благоговением. Перед порталом устроена небольшая отшлифованная площадка, на которой, стоя плечом к плечу, едва смогли бы поместиться десять человек. На неё путники аккуратно, горкой, как и полагалось по обычаю, сложили свои мешки.
           Силы почти истаяли, но показывать слабость не полагалось. Менак, привыкший к восхождениям и уставший меньше других, тут же произнёс вступительную молитву, славящую Великого Уйшу и его Храм.
           В самом верхнем из мешков, сложенных на площадке, лежали сухие дрова. Каждый паломник достал из него по одному полену. Импровизированный костёр сложили на небольшом возвышении у самого входа. Когда пламя разгорелось, все опустились на колени вокруг огня и молча пребывали в таком положении, пока не угасла последняя искра. С ней сгорели все грехи, принесённые с собой людьми, и осталась чистая воздушная зола, лёгкая, как сама человеческая душа. Золу собрали и с молитвой развеяли по ветру.


II. БРАТЬЯ И СЁСТРЫ

           Последовавшее за молитвой молчание первым нарушил Менак.
           – Все мои титулы остались внизу, – сказал он. – У Храма и внутри него нужно звать друг друга братьями и сёстрами. Великий Уйша почитает равенство, дружелюбие и простоту.
           Он сделал паузу, ожидая ответных слов, но все молчали. В преддверии познания тайн они ещё не ощутили в своей душе полного спокойствия.
           Менак понял их состояние и ободряюще улыбнулся, вспомнив себя во время первого посещения Храма. Отец, мудрый, но уставший от бремени власти и знаний человек, привёл сюда его одного и долго водил по святилищу, рассказывал о тайнах и показывал вещи, невероятные для молодого ума. С тех пор Менак бывал в Храме множество раз, в подробностях изучил его, освоил немалую часть хранившихся здесь знаний и сокровищ, но привыкнуть к величию святилища и заключённым в нём чудесам так и не смог.
           Теперь, как и много лет назад, Менак почувствовал особую значимость события, его душу переполняла святая возвышенность духа, так редко посещавшая его там, далеко внизу.
           В такие минуты Главный служитель даже переставал сожалеть о невозможности любить женщину и быть любимым. Наверное, думал он, в том, чтобы помогать другим становиться лучше, принеся в жертву собственную молодость, и есть особый, высший смысл его жизни? Отдавать всего себя и взамен брать то, что отдают тебе – не слишком ли много одному человеку, и не это ли имел в виду Великий Уйша, ограничивая хоть в чём-то своих служителей?
           О чём в эти мгновения думали его спутники, Менак не знал, но на их лицах читались та же отрешённость и та же глубинная работа освобождающихся, очищающихся душ.
           Менак не стал нарушать молчание мало что значащими словами, да ритуал и не предписывал необходимость ведения вступительной беседы в первый день. Её можно провести и завтра.
           Наступал вечер. Становилось ветрено. Повинуясь ритуалу, восходителям предписывалось эту ночь провести у порога Храма, не заходя в него.
           Из своих мешков достали спальники, сшитые из шкур долинного медведя мехом вовнутрь, и устроились в них, снаружи оставив только непокрытые головы. Несмотря на усилившийся ветер и жестокий горный холод, утомлённые путники уснули быстро.


ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ДЕВЯТЬ ПЕЩЕР

I. ГДЕ ИСКАТЬ?               

           – Ну что ж, – сказал Чарли, – мы теперь знаем, что Храм высоко в горах и что вход в него высечен в виде треугольника.
           – И перед ним небольшая площадка, – добавила Инна.            
           – Для ведения поисков этого недостаточно, – сказал Глеб позёвывая. – По таким приметам его не найти.
           – Могу подарить идею, – сказал вдруг Михай. – Я слышал, что у лётчиков есть карта Гарвских гор с обозначением всех пустот. Она составлена по просьбе спелеологов.
           – Это уже кое-что, – согласился Чарли. – Но как из всех пещер найти ту, единственную?
           – Думаю, что искать нужно только поблизости, – сказала Инна. – Я убеждена, что Храм где-то здесь, невдалеке.
           – Опять за своё, – усмехнулся Глеб.
           – А что? – Инна задорно тряхнула волосами. – Главное: не сидеть сложа руки, а искать. Сидя на месте, ничего не добьёшься. Правда, Сергей?
           Максимов с готовностью кивнул. Больше всего ему хотелось, чтобы экспедиция в горы не состоялась. При одной мысли о том, что придётся висеть в связке над пропастью – а именно так он представлял себе будни предстоящего похода, – при одной этой мысли его от ужаса передёргивало. Но перед Инной показывать слабость не хотелось, и Сергей поддакивал.
           Чарли молча подошёл к одному из контейнеров, поколдовал над ним и через десять минут у него в руках зашелестела только что отпечатанная копия той самой карты, о которой говорил Михай.
           – Что ж, посмотрим, – сказал Харрис, подсаживаясь к Инне и расправляя карту на коленях. – Вот здесь мы, вот раскопки…
           Сергей придвинулся ближе. Карта оказалась сплошь коричневой – этим цветом закрашивались горы, – и профану, вроде Сергея, ничего не говорила, но Чарли с Инной и присоединившийся к ним Михай, сосредоточенно водили по ней пальцами и увлечённо спорили, доказывая друг другу, где нужно искать в первую очередь.
           Лишь один Глеб не проявлял никакого интереса к происходящему. Он встал, потянулся, всем своим видом показывая, что устал, и отправился спать. Вскоре зычный сап возвестил о том, что Глеб отошёл в мир грёз.
           – Ну, вот как его брать в поход? – Инна обиженно закусила губу. – Его же ничего не интересует.
           – Может, всё-таки пойду я? – осторожно предложил Михай. – Я выдержу, Чарли, вот увидишь.
           – Нет, – отрезал Харрис. – И хватит об этом.
           Михай обиженно засопел, закашлялся, махнул рукой и пошёл укладываться спать.


II. НУЖЕН ВЕРТОЛЁТ

           – Жаль, что у нас нет антигравов, – сказала Инна задумчиво. – С ними и Михай смог бы уйти в горы.
           – Чего нет, того нет, – согласился Чарли. – Ты же сама знаешь, что столько энергии нам никто не даст.
           – А вдруг мы на пути к эпохальному открытию? – у Инны блеснули глаза. Под эпохальное должны выделить любое количество энергии, а, Чарли?
           – Не зарывайся и не мечтай впустую, – возразил Харрис. – Давай-ка ещё раз продумаем маршрут. Кстати, Сергей, не думай, что ты посторонний. Тебя это тоже касается.
           Сергей подсел вплотную к Инне и ещё раз окинул взглядом карту. Оттопырившийся локон волос женщины мешал смотреть. Почему-то Сергей побоялся его аккуратно убрать. К тому же ему показалось, что от близости его дыхания мышцы на её шее напряглись. Или это только показалось?
           – В окрестностях девять пещер, – продолжал Чарли, водя пальцем по карте. – Чтобы их все обойти, я предлагаю вот такой маршрут. Видите, это почти правильный полукруг.
           – Горы высокие, – озабоченно заметила Инна. – Может не хватить и месяца.
           – Месяц – это много, – качнул головой Чарли. – Я предлагаю все переходы между пещерами выполнять на вертолёте. Вам останется только восхождение.
           – Я тоже об этом подумала, – согласилась Инна. – Только где взять вертолёт?
           – Это я возьму на себя, – сказал Чарли.   
           – Тогда вопросов больше нет, – улыбнулась Инна. – Правда, Сергей?
           – Нет у меня вопросов, всё понятно, – кивнул Сергей. 
           А что ему ещё оставалось делать?
           – Ну, вот и славно, – заключил Чарли. – Думаю, что выходить можете послезавтра. Или, точнее, – вылетать.
           – А почему не завтра? – удивилась Инна. Я готова хоть завтра…
           – Не торопись, – улыбнулся Чарли. – Хорошая подготовка – половина успеха. Я правильно говорю?
           – Правильно, – подтвердил Сергей.
           Лишний день в лагере его устраивал.
           – Вот и хорошо, – сказал Чарли, вставая. – А теперь – спать.
           Около надувных кроватей Харрис задержал Сергея, дождался, пока Инна устроилась на своём месте за ширмой, и шепнул ему на ухо:
           – Не дрейфь, Сергей, ты же мужчина.
           – Да я не... – пытался возразить Сергей, но Чарли покачал головой.
           – Я же вижу, – сказал он уверенно и выпустил руку Сергея из своих цепких клешней. – Не дрейфь, и тогда всё пойдёт как надо. Иначе плохо. Горы, брат, они такие: не прощают. Ты уж запомни.
           Сергей оторопело боднул головой, соглашаясь. Вот так попал в историю, подумал он с досадой. Ложась в мягкую, пружинящую постель, Сергей попытался вспомнить всё, что знал об альпинизме. Однако кроме фильмов, где эти парни и девчата улыбались на вершинах гор, ничего в памяти не возникало.


ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ПЯТЬ БИТЫХ ЧЕРЕПКОВ

I. ЧУРКА ИЛИ ПОЛЕНО?

           Весь день работали неохотно. Раскопки ничего нового не дали, кроме пяти битых черепков, и в конце дня Михай в сердцах сказал Сергею:
           – Останавливай машины к чертям собачьим. Рыть дальше – только душу терзать.
           Он с остервенением вертел в руках сорванный с лица респиратор, явно желая зашвырнуть его подальше. Харрис утром лично проследил, чтобы его помощник работал в средствах защиты и несколько раз проверял, не выбросил ли Михай респиратор вместе с очками.
           – Не рано ли? – Сергей показал на часы. – Ещё целый час рабочей смены.
           – Да брось ты, – Михай сплюнул. – Какая там работа…
           – Что ребята, утомились? – спросил Глеб, заглянув сверху в раскоп. – Или решили взбунтоваться ввиду завтрашней авантюры?               
           Он стал таким храбрым потому, что Инна и Чарли ушли в пещеру готовить снаряжение.
           Всё, что последовало далее, внешне имело характер труднообъяснимый и развивалось стремительно. Едва ли говорившие отдавали себе отчёт в том, что срывалось с языка.
           Сергей застыл на полпути и с изумлением вслушивался в то, как изливались наружу накопившиеся в душах отрицательные эмоции. 
           – Не пойму я тебя, – резко сказал Михай, выбираясь наверх. – Что ты за человек? Вроде бы и археолог, и знания у тебя имеются, а чего-то не хватает. Не скажешь – чего?
           – Ты лучше о себе думай, – огрызнулся Глеб. – Тебе сколько лет? Наверно, уже под пятьдесят? А Инне только тридцать два. Соображаешь?
           – Гнилой ты, Глеб, вот что я тебе скажу, – медленно процедил Михай, – и глупый как полено.
           – Вот ты как, – засопел Глеб, поднимаясь. – Я тебя не оскорблял. Сергей, будь свидетелем. Он меня оскорбил.
           – Да? – спросил Сергей, наконец выбравшийся из раскопа. – Я не слышал.
           – Врёшь! – заорал Глеб, притопывая ногами. – Всё ты слышал. Он меня чуркой обозвал.
           – Поленом, – поправил его Михай.
           Он сидел на земле всё так же спокойно, словно шёл самый заурядный разговор. Только на лбу дёргалась набухшая вена.
           – Ты и сейчас не слышал? – набросился Глеб на Сергея.
           – Да ты что? – увернулся Максимов. – Я-то причём? И зачем так кричать? Надо всё выяснить.
           – Идите вы… – ругнулся Глеб.
           Он отшвырнул пяткой черепок и быстрым шагом, почти рысью, отбыл по направлению к пещере.


II. РАССУЖДЕНИЯ О ТРУСОСТИ

           – Трус, – подытожил Михай. – Жаловаться пошёл.
           – Почему именно трус? – спросил Сергей, вспомнив свой вчерашний разговор с Харрисом.
           – Я их нутром чую, – сказал Михай, уже не скрывая раздражения. – За километр.
           – Я слышал, у Глеба разряд по альпинизму, – возразил Сергей.
           – Ну и что? У меня тоже разряд. Видел я в горах таких, как он. Не дай бог увидеть ещё раз.
           – А я… я не трус? – спросил Сергей с фальшивой улыбкой на лице.
           – Не знаю. Ты себя ещё не показал.
           – Разве можно судить о человеке вот так, однозначно? А вероятность ошибки? Мне кажется, так оценивать нельзя.
           Сергей говорил нарочито спокойно, ведь идти в горы предстояло не с Михаем, а с Глебом.
           – Ты, я вижу, горазд рассуждать, – усмехнулся Михай. – Всё это слова, а есть ещё и опыт.
           Сергей недоверчиво покачал головой. Сознание того, что он только что оказался единственным, сохранившим спокойствие и рассудительность, добавило сил и уверенности в себе. Нет, он не трус. К тому же в такой нервной компании трусом прослыть не очень-то и хотелось.


ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. ДЕЛОВАЯ АТМОСФЕРА

I. СПИСОК

           В пещере поселился дух переселения. Многие вещи оказались сдвинуты со своих мест и переставлены поближе к выходу – именно их предстояло нести на себе восходителям, – другие в беспорядке теснились по углам: им ещё не определили новые места. Даже в костёр, позабытый всеми, не подбрасывали свежих поленьев и он безнадёжно чернел опавшей золой.
           Огибая этот разгром, высоко поднимая ноги – чтобы не споткнуться, – чуть ли не бегом проносились всклокоченные, загнанные Чарли и Инна Майер.
           – Это не забыли? – раздавалось из одного угла.
           – То, самое главное, взяли? – эхом отзывалось из другого.
           Пришедшего Глеба тут же, не обращая внимания на его угрюмый вид и даже забыв устроить взбучку за уход с раскопок, услали с каким-то поручением, о сути которого тут же забыли.
           Наконец, не в силах более выдерживать набранные обороты, первым, тяжело дыша, прямо посреди пещеры остановился Харрис.
           – Стоп. Нет больше сил, – прохрипел он и опустился на какой-то ящик. – Давай всё обдумаем спокойно.
           – Давай, – согласилась Инна.
           Её ноги подогнулись сами собой и она села на кровать.
           – Где список? – спросил, отдышавшись, Харрис.
           – У тебя в кармане.
           – Ах, да, совсем забыл.
           Он углубился в чтение, хмурил брови и вполголоса пришёптывал, а против названий уложенных вещей карандашом ставил «птички».
           – Кажется, взяли всё, – сказал он, закончив, и положил карандаш в боковой карман. – Но ты же знаешь закон подлости: всегда о самом нужном вспоминаешь уже в пути.
           – Не накаркай, – пригрозила Инна почти серьёзно. – Если это случится, то потом достанется именно тебе.
           – Ну, ну, не расстраивайся раньше времени, – пробурчал Харрис миролюбиво. – Ты ведь понимаешь, что опыта восхождений у нас мало. А вот у мантильцев, как видишь, он имелся.
           – Ещё бы, – подтвердила Инна. – Живи я в горах постоянно, то вещи начала бы готовить за неделю. Дай-ка список.
           Она прочла его, кивнула и отложила в сторону.
           – Вертолёт прилетит в семь?
           – Обещали, – сказал Чарли не совсем уверенно. – У них сегодня тяжёлый день, но завтра постараются прибыть вовремя. Коммуникатор взяли?
           – Ты же сам только что рядом с ним поставил «птичку». 
           – Да? Чёрт возьми, до чего замотался.


II. БАНЯ

           Вход в пещеру закрыли две фигуры.
           – Боже мой: мы, наверно, не туда попали, – раздался голос Сергея.            
           Михай только чертыхнулся, наступив на что-то, с хрустом треснувшее под ногами.
           – Осторожнее, медведи, – приветствовала их Инна. – Михай, ты раздавил сейсмограф!
           Михай только прогудел что-то в ответ и отшвырнул прибор в сторону.
           – Надо бы убраться здесь, – озаботилась Инна.
           Она встала и принялась собирать разбросанные там и сям вещи.
           – Глеб не пришёл ещё? – спросил Сергей как бы между прочим.
           – Был здесь, – вспомнил Чарли, – но мы его услали. – За чем, Инна?
           – Не помню.
           – Вот это я понимаю: деловая атмосфера, – проворчал Михай. – Послали человека бог знает куда. Сразу видно, что без дела не сидите. 
           – Зачем ты так? – укорила Инна.
           Приглядевшись, она добавила:
           – Случилось что?
           – Что у нас может случиться? – выручил его Сергей. – Просто жара сморила. Выкупаться бы.
           – Это мы устроим, – серьёзно сказал Харрис. – Какую баню желаешь: обыкновенную или парную? Или, может быть, ванну?
           – Ванну, – подумав, сказал Сергей. – И чтоб целый час лежать. Блаженство непередаваемое. И, желательно, до ужина.
           – До ужина так до ужина, – согласился Харрис.
           Он тяжело встал и ушёл колдовать около своих контейнеров.
           Сергей вместе с Михаем, ещё не отошедшим от нелёгкой сцены на раскопках, взялись помогать Инне, и через пятнадцать минут порядок в пещере был восстановлен.
           Максимов осмотрел трещину в кровле пещеры, служившую дымоходом, удовлетворённо хмыкнул, найдя её ещё не забитой копотью, и принялся сооружать традиционный костёр.
           Вскоре, охнув от привалившего счастья, первые языки пламени вылезли на свет из-под сухих как порох дров, и в пещере воцарился ожидаемый уют.
           – Не хочется покидать это жилище со всеми удобствами, – сказал Сергей, глядя на крепнущее пламя. – Когда мы ещё насладимся такой княжеской роскошью…
           – Не навевай тоску, – насупился Михай.
           – Не буду, – меланхолично кивнул Сергей.
           – Обо всех удобствах ты сказал верно, Серёжа, – выглянул из-за контейнеров Чарли. – Ванна готова.
           – Вода горячая? – осведомился Сергей.
           – В меру.
           Вскоре из-за ширмы послышались плеск воды и радостное повизгивание.
           – Здорово, – говорил Сергей время от времени и погружался в воду с головой.
           В пещеру ввалился Глеб.
           – Не нашёл я вашей коробки, – известил он с порога.
           – Да? – протянули Инна, силясь вспомнить, что же это за коробка. – Бог с ней, обойдёмся.
           Не глядя на Михая, Глеб подошёл к костру и выпростал руки, чтобы их доставали языки пламени.
           – Как же быстро здесь становится холодно, – пожаловался Глеб Инне. – Стоит солнцу зайти, и морозный ветер тут же начинает пробирать до костей.
           – А хвастался, что тебя не берёт холод, – усмехнулась Инна.
           Уже жёстче добавила:
           – Привыкай. Завтрашнюю ночь придётся провести на свежем воздухе.
           – Да уж, – процедил Глеб, стуча зубами, – на свежем воздухе.
           – Ты не ной, а лучше помоги Чарли, – рассердилась Инна всерьёз, при этом её глаза сверкнули недобрым блеском.
           Слева, в маленьком тупичке пещеры, Чарли походным материализатором принялся наращивать стену, огораживая помещение для парилки, обожаемой всеми, кроме Сергея.


III. ПОГОВОРИМ ПОЗЖЕ

           Отправив Глеба, Инна подошла к Михаю, лежавшему на своей койке с закрытыми глазами.
           – Плохо? – спросила, ощупывая его лоб.
           – Нет, почему же.
           Он открыл глаза и постарался не двигаться, не спугнуть тёплую руку.
           – Температуры нет, – определила Инна, – но ты полежи пока, я принесу лекарства.
           – Не надо.
           Он перехватил её руку своей и сжал холодными пальцами.
           – Не надо лекарств. Я здоров.
           Михай поймал взгляд женщины, хотел что-то сказать, но никак не удавалось подыскать нужные, единственные слова. Другие, не столь важные, с языка сорвались сами.
           – Я боюсь за тебя, Инна. Только не перебивай меня, я действительно плохо себя чувствую, но это оттого, что ты уходишь, а я остаюсь.
           – Что ты, Михай, – сказала она быстро. – Не то говоришь.
           Она явно не хотела дать ему закончить.
           – Не перебивай, Инна. Я весь день готовился сказать тебе…
           – Я уйду, Михай.
           Инна попыталась освободить руку. Просительно заглянула в его глаза и едва не обожглась. Они сверкали невыносимым, отчаянным блеском.
           Невозможное дотоле чувство жалости поднялось, обручем охватило глаза и едва не выдавило из них неожиданные и нежеланные слёзы. Инна решительно встала, осторожно высвободила онемевшую, будто чужую, руку. Усилием воли справилась с собой, сказала как можно мягче:
           – Давай поговорим после… после возвращения.
           Заметила, как сморщилось, на глазах состарилось лицо Михая. Поспешила добавить:
           – Ты хороший человек. Не обижайся, пожалуйста, но сейчас и впрямь не время. Ты пойми это, хорошо?
           Она осторожно погладила Михая по пыльным волосам. Испугалась, ощутив, как непроизвольно задрожала рука.
           До боли закусив губы и стараясь не обернуться, Инна осторожно отошла от кровати, цепенея от мысли, что он её окликнет.
           Но Михай молчал. 


ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. ВСЁ СБУДЕТСЯ

I. ВЕСЁЛЫЙ СМЕХ

           Вымытые и причёсанные, археологи за ужином старались выглядеть подчёркнуто весёлыми. Звучали соответствующие теме тосты, сыпались пожелания успеха. Даже Сергей, изменив своим принципам, истребил целую бутылку сухого вина. Хмель будоражил, расслаблял язык, открывал широкий простор безудержному смеху. А смеялись оттого, что Глеб, настроение которого к вечеру, особенно после бани, заметно улучшилось, рассказывал анекдоты, а знал он их невозможное количество. Умелый рассказчик, он цену себе знал и в такие минуты его просто несло.
           Смеялся даже Михай – нервно, бестолково размахивая руками, хотя глаза оставались грустными и в них стояла затаённая боль.
           Инна едва ли не лежала в изнеможении.
           Чарли тряс головой и приговаривал:
           – Чертяка ты, Глеб. Зачем пошёл в археологи? По тебе эстрада плачет.
           А Глеб, неспешно отхлёбывая из бокала вино и хитро, по-кошачьи усмехаясь, из памяти вытаскивал всё новые и новые истории.
           Со стороны могло показаться, что у костра собралась разухабистая компания беззаботных туристов, каждый день которых походил за праздник. Однако то один, то другой «турист» время от времени бросал озабоченные взгляды на лежавшую у входа груду рюкзаков. Глаза на мгновение суживались и вокруг них ложились тревожные тени.
           Такое раздвоение долго длиться не могло и, когда пауза после очередного анекдота затянулась чуть дольше обычного, Чарли посерьёзнел и сказал:
           – Анекдоты – это здорово. Однако время близится к ночи. Не мешало бы поговорить и о деле.
           Глеб, собравшийся было снова заговорить, досадливо сжал губы.
           – Стоит ли? – промычал он, опустив голову.
           – Стоит.


II. НУЖНО ДЕРЗАТЬ

           Чарли резко рубанул воздух рукой, словно перед ней появился сам гордиев узел, и продолжил:
           – Время подпирает. Мы расстаёмся в половине восьмого. Кто ещё не осознал значение похода, тому для ясности напомню. В случае удачи мы сможем открыть новый, неизвестный до сих пор очаг цивилизации. Этот очаг теплился ещё двести лет назад. В то время уже летали самолёты, жили Эйнштейн и Циолковский. А рядом находилось племя, судя по их летописи, довольно религиозное. У народа имелся древний Храм и в нём содержались артефакты с ценными, по их мнению, знаниями. Во имя такого открытия нужно серьёзно потрудиться; ради него, не исключено, придётся перенести лишения и тяготы – да всё, что угодно. Открытие оправдает всё. Нужны только энтузиазм, дух поиска и, конечно, рабочая атмосфера. Желание, большое желание – вот что ещё нужно. Всем этим в полной мере обладает Инна. Я хочу, чтобы и Вы, Глеб, и Вы, Серёжа, поддерживали её. Не доводите её до потери сил, помогайте во всём. И сами духом не падайте. Я знаю, Инна не подарок. Видите, как сидит, губу закусила. Я верю, что вы найдёте Храм. Все сомнения отметаю как мусор. Всё сбудется. Наполняйте бокалы. Пусть так же, как это вино, искрится наша общая надежда! Вот и всё, братцы, что я хотел сказать. Ребята, дерзнём, а?
           Притихшие «ребята», улыбаясь, потянулись бокалами друг к другу.


III. ВЗВОЛНОВАННЫЙ ХАРРИС

           – Ну, а теперь, Инна, – сказал Чарли, отставляя пустой бокал, – твоя очередь. За тобой следующая глава летописи. Ты хитрая: наверно, уже прочла рукопись до конца и знаешь в точности, где искать храм?
           – Увы, – вздохнула Инна, – читать не имела времени.
           – Тем лучше, – сказал Сергей. – Естественнее выйдет.
           – Ребята, – запоздало встрепенулся Харрис, – вы не осуждаете меня за то, что я здесь слишком много говорил? Поймите: я очень взволнован.
           Чарли немного перебрал, но никто его не укорял.
           – Всё прошло как нельзя лучше, – успокоил его Михай. – Мне, признаться, стало стыдно как никогда, что не иду с вами. Остаюсь, так сказать, на цепи, сторожем.
           – Глупости какие, – рассердилась Инна и покраснела.
           Глеб заметил их диалог и заёрзал.
           – Не отвлекайся, – буркнул он недовольно. – Начинай читать.


ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. ВЕСТЬ

I. ЛУР И РАНТИ

           Менак проснулся оттого, что кто-то лихорадочно тормошил его за плечи. Невероятие этого действия, да ещё и в преддверии Храма, где, казалось, даже птица зря не пролетит, – всё это подсказывало Главному служителю, что продолжается сон. Он повернулся на другой бок, ожидая, что наваждение исчезнет, но тщетно. В конце концов Менак всё же заставил себя открыть глаза.
           И увидел прямо перед собой дикое, с перекошенным прыгающим ртом, лицо Лура, его маленького ученика.
           – Проснись, Учитель! Вставай, пожалуйста, вставай. Беда! – кричал он подвывая и плача без слёз.
           Лур предстал перед Менаком в одном исподнем, грязном от пыли и крови. Злой холодный ветер трепал рубашку и открывал посиневшее тело, покрытое «гусиной кожей». Главный служитель почувствовал, как ухнуло сердце и предательски заложило уши.
           – Что случилось, Лур? Почему ты здесь? – прохрипел он каким-то чужим голосом, севшим от холода и неизъяснимой тревоги.
           – Ламперы, Учитель! – воскликнул мальчик и вскинул руку в направлении склона. – Пришли ночью, окружили Мантилу и всех убили.
           Голос его сорвался, из горла толчками вырывался горький, сухой, почти припадочный плач.
           Проснулись и заворочались в спальных мешках остальные восходители.
           – Всех убили, Учитель! – повторил мальчик, и голова его закачалась от плача. – Меня тоже хотели убить, но Ранти сказал, что я знаю тропу в Храм. Ламперы приказали привести их сюда. Я сбежал от них, Учитель. Они не смогли догнать меня. Стреляли, но Великий Уйша отвёл пули и спас меня.
           – Ранти? – переспросил Менак.
           Он хорошо знал этого охотника. Когда-то давно Леркон держал его в учениках, но тот добровольно отказался, чтобы жениться. Хороший охотник, отец троих детей. На общих собраниях к его голосу прислушивались. Неужели же это он сообщил ламперам о свадьбе? Но с какой целью?
           – Ламперы хорошо знают Ранти, – продолжал мальчик. – Он бы и сам, без меня показал им дорогу, но говорит, что слишком давно бывал в Храме и плохо помнит её. Они уже на полпути сюда, Учитель!


II. ЛАМПЕРЫ

           Только теперь Менак полностью, с оглушающей безнадёжностью осознал, что его народа больше нет.
           С тех пор, как ламперы появились в горах, кровь проливалась не раз. Много крови. Чужеземцы силой пытались покорить маленькие, разобщённые горные народы, и присоединить их земли к своим равнинным владениям. Не желавших признавать новую власть ламперы просто уничтожали. Похоже, что настал черёд Мантилы.
           Леркон ещё шесть лет назад прогнал ламперского посланника, пытавшегося его подкупить, чтобы тот за бесценок отдал почти половину общинных земель. Посланник пригрозил стереть Мантилу с лица земли, если Леркон не передумает. Но старик оказался твёрд.
           После смерти отца Менаку пришлось серьёзно озаботиться обороной Мантилы. Он ввёл круглосуточные дежурства вооружённых дозорных. Его стараниями вокруг города появилась высокая каменная стена, выстроены укреплённые посты на границах общинных земель. Все эти годы маленький народ неоднократно отражал набеги чужеземцев. Многие мантильцы погибли, но дух выживших держался на высоком уровне.
           Что же теперь? Язва в лице предателя Ранти незаметно совершила своё дело и привела народ к гибели.
           Менак готовился к неожиданной атаке врага, но не учёл его подлости и вероломства. И никак не ожидал предательства своего воина.
           Скорее всего, после церемонии свадьбы мантильцы крепко спали и обычную охрану вокруг города не выставили – понадеялись на дозорных. 
           Вдобавок у народа отсутствовал вождь – Менак ушёл в горы.
           Послышался плач Лойи. Кроме Раины, все уже освободились от спальных мешков и сидели плечо к плечу. Нумен успокаивал жену, но и сам едва сдерживал слёзы: у них в Мантиле погибли сын, две дочери и четверо маленьких внучат. Раина лежала в обмороке. Ютор, искривив нервные, побелевшие губы, чтобы тоже не заплакать, растирал молодой жене виски.
           Менак прижимал к себе всё ещё дрожавшее тельце мальчика и пытался упорядочить метавшиеся мысли, выстроить их логически и наконец принять какое-то решение. Напряжение мысли передалось мышцам и Менак, сам того не замечая, свободной рукой принялся бить по холодному шлифованному камню площадки перед храмом, бить всё чаще и сильнее, до крови, но боли не чувствовал.


III. ИДИТЕ ЗА МНОЙ

           Раина очнулась, освободилась от спального мешка и зарыдала. Устремив невидящие глаза на чёрный треугольный вход в Храм, она в исступлении принялась молиться.   
           – Как будем умирать, брат? – неожиданно прозвучал голос Нумена.
           Менак пришёл в себя и с удивлением, смешанным с болью, оглядел свою окровавленную руку. Решение, ожидаемое им всё это время, уже отстоялось и приняло чёткую форму. Сознание того, что в его руках жизни последних мантильцев, добавило сил, но одновременно и придавило тяжестью беспримерной ответственности. Право на ошибку исключалось.
           – Сколько ламперов ведёт Ранти? – спросил мальчика.
           – Много, Учитель, не меньше тридцати.
           – Когда они появятся здесь? – спросил Ютор.
           – Скоро, очень скоро.
           – Всё, конец, – прошептал он тихо.
           На лбу молодого воина заблестели капельки пота. Он не хотел умирать. Молодой, крепкий, вся жизнь впереди. Разве способен этот храмовник спасти его жизнь? Он, поди, и оружия-то в руках никогда не держал. Привык жить подношениями. Нет, не спасёшься сам – не поможет никто. 
           – Что мы сможем сделать? – спросил Нумен.
           Многолетняя привычка скрывать свои чувства не позволяла поддаваться истерике, презренной даже для женщины. У старого мантильца лишь предательски заблестели глаза, да между бровями появилась и застыла глубокая складка.
           Женщины о своей участи вопрошали одними глазами, но их взгляды обжигали.
           Менак продолжал думать, взвешивать, не торопился с ответом. Наконец он встал.
           – Идите за мной, – скомандовал мужчинам Менак. – Лур, останешься с женщинами.
           Мужчины вошли в Храм. Внутри оказалось на удивление тепло и влажно. Из укромного места Менак достал два факела, поджёг их, оставил один себе, а другой отдал Нумену.


ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. ПОЛЁТ НАД ГОРАМИ

I. ХОРОШО ЛИ БЫТЬ СУЕВЕРНЫМ 

           – На сегодня всё, – захлопнула рукопись Инна. – Оставляю вам один экземпляр, а второй беру с собой: может пригодиться в поисках.
           – Они выбрались оттуда, – сказал Сергей с уверенностью. – Они остались живы.
           – Да, конечно, – согласился Чарли. – Иначе откуда летописец смог обо всём узнать?
           – Ничего себе историю ты прочла нам перед сном, – усмехнулся Глеб. – Это вроде напутствия, да? Чтобы кошмары снились?
           – Я не знала, что будет так страшно, – Инна пожала плечами. – Но не вижу в этой истории ничего такого, что способно помешать спать. Ты же говорил, что никогда не падаешь духом.
           Глеб даже не улыбнулся.
           – Или ты стал суеверным, Глеб?
           – Будет вам, – зевнул Чарли. – Перед походом нужно нервы беречь, думать только о работе и больше ни о чём. Кстати, я очень надеюсь на тебя, Сергей. Вижу, ты парень спокойный, поэтому на тебя возлагаю обязанность тушить горячие порывы. Считай это приказом.
           Сергей кивнул. Глеб иронически осмотрел его с ног до головы, но, опасаясь гнева Харриса, промолчал.
           – А теперь – спать, – вздохнул Чарли. – К утру все должны выглядеть как огурчики.
           И первым подал пример.


II. УДАЧИ!

           Вертолёт прилетел вовремя. Едва из-за гор послышался низкий гул его антигравов, как все высыпали из пещеры, чтобы указать лётчику место посадки. Овальная машина, урча по-медвежьи, приземлилась точно в круг, ещё с вечера намеченный Харрисом в двухстах метрах ниже по склону, в месте, где имелась подходящая для машины ровная площадка. Шум утих, открылась дверца, на землю опустилась дюралевая лесенка и из вертолёта выпрыгнул взлохмаченный пилот.
           – Гриша, – протянул он руку Харрису, а за ним и всем остальным. – Которые из вас те самые? Прошу на борт. Времени в обрез.
           Когда парень узнал, что с ним летит молодая женщина, его курносое веснушчатое лицо расплылось в улыбке.
           – Вот это да, – обрадовался Гриша. – Тогда не стану торопить. Для молодых женщин время не ограничено.
           И он неожиданно похлопал Глеба по плечу, хотя все поняли, что это сделано только затем, чтобы привлечь внимание Инны. Впрочем, к огорчению Гриши, Инна этот порыв абсолютно не оценила: она умчалась в пещеру за рюкзаками.
           Без десяти восемь Гриша включил антигравы. Прощались недолго. Двигатели шумели и слов, припасённых каждым для минуты расставания, никто не слышал. Поэтому просто обнялись, расцеловались и подняли вверх руки с пальцами, сжатыми в кулаки. Лица торжественные, сосредоточенные.
           – Удачи! – крикнул Харрис, но взревевшие антигравы заглушили его голос.
           Дверца вертолёта захлопнулась и Чарли с Михаем остались одни. Воздушная машина взмыла в небо, развернулась и, набирая скорость, скрылась за ближайшей вершиной.
           – Жаль, если они ничего не найдут, – сказал Михай.               
           – Должны найти, – возразил Чарли.
           Они всё ещё смотрели в ту точку неба, где исчез вертолёт.
           – Знаешь, – признался Михай, – нет никакой охоты возвращаться в этот проклятый раскоп.
           – И всё же придётся. Я останусь на связи с нашими, а в два часа ты меня сменишь. Так и придётся работать – по очереди.
           И Чарли поспешил в пещеру, к походному коммуникатору.
           Михай ещё с минуту постоял, безуспешно пытаясь уловить гул антигравов, а потом нехотя двинулся вниз, к раскопкам.


III. НОВЫЙ МАРШРУТ

           – Здорово? – крикнул Гриша Инне на ухо.
           – Что?
           – Пейзаж, пейзаж внизу.
           Инна кивнула. Под вертолётом тянулись нескончаемые горы. Сверху пейзаж выглядел одинаково: голые вершины, пустынные долины. Картина однообразная и тоскливая. Инна подумала, что довольно трудно разделить с Гришей его восторг.
           Перед пилотом лежала карта, составленная летчиками по заданию спелеологов. Чарли на неё нанёс возможные места нахождения Храма. Гриша держал курс на ближайшую гору, внутри которой имелись какие-то пустоты.
           – Инна, – крикнул Сергей. – У меня созрела идея.
           – Да? – в ответ закричала Инна. – Какая же?
           – Нужно искать развалины Мантилы. Рядом с ними должны прослеживаться речка и лес. Помнишь, в рукописи?
           Инна кивнула.
           – Я тоже об этом думала. Но ты же видишь, что внизу ничего похожего.
           – Гриша, – заорал Сергей, – ты хорошо знаешь эту местность?
           – Конечно.
           – Есть тут долина с речкой и лесом?
           Гриша задумался.
           – Целых две.
           Сергей с Инной переглянулись.
           – Покажи, – попросила Инна.
           Гриша уверенно ткнул пальцем на два места по краям карты. Инна и Сергей склонились над ней. Глеб, долго и меланхолично глядевший на проплывающие внизу горы, тоже придвинулся ближе.
           – А какие-нибудь развалины там есть? – Инна дернула Гришу за рукав.
           – Не замечал, – мотнул головой пилот.
           Сергей разглядел на карте закорючки подземных пустот, обозначенные как раз там, где указывал Гриша, и сказал:
           – Вот сюда и нужно лететь, именно там и может прятаться Храм.
           Инна качнула головой в знак согласия и коснулась Гришиной руки.
           – Меняй курс, – закричала она ему на ухо.
           – Почему? – не понял Гриша.
           Инна объяснила. Лётчик почесал затылок, недовольно проворчал, но вертолёт всё-таки развернул.
           – Это очень далеко, – прокричал он. – Лишних триста километров. Шеф ваш будет недоволен.
           Инна замотала головой и замахала руками. Гриша включил коммуникатор.
           – Харрис на связи, – раздался в кабине знакомый голос. 
           Пилот передал Инне наушники, сам надел другие и сказал:
           – Стеклов у микрофона. Господин Харрис, обстановка изменилась. Ваша очаровательная Инна захотела лететь в другую сторону.
           – Что произошло? – спросил Харрис.
           – Чарли, мы нащупали место, где может находиться Храм.
           Она назвала координаты. Харрис замолчал: видимо, искал на карте.
           – Вы с ума сошли, – сказал он наконец. – Это чёрт знает где.
           – Там есть и лес, и река, – возразила Инна. – Ты помнишь, что написано в рукописи? Мантила стояла на берегу речки, а в долине рос лес.
           Чарли помолчал с минуту, потом сказал:
           – Логика просматривается. Но, Инна, там горы выше чуть ли не в два раза!
           – Но ты же помнишь, что Храм находился у самой границы снегов. А на тех вершинах, которые мы определили с тобой раньше, снега нет и в помине. Уверена: Храм расположен именно там, на северо-востоке.
           – Я согласен, – наконец выдавил из себя Харрис. – Но ты понимаешь, насколько сложнее окажется восхождение?
           – Понимаю, – вздохнула Инна. – Что ж, будем дерзать.
           Гриша с интересом оглядел её. Хрупкая, маленькая женщина, почти девчонка. Что ж, тем весомее и нужнее окажется его подарок.


ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. ВПЕРЕДИ МНОГО РАБОТЫ

I. РОБИНЗОНОВСКИЕ МЕСТА
 
           Вертолёт сел на склоне холма. Справа внизу бурлила неширокая речка. На противоположном берегу начинался невысокий корявый лес. Слева, в сотне метров от вертолёта, поднималась на добрых полсотни метров отвесная скала, плавно переходившая в мрачную гору, вершина которой далеко вверху щербатилась заснеженными зубцами.
           – Интересно, а люди здесь живут? – спросил Глеб, поёживаясь то ли от холода, то ли ещё отчего.
           – Нет, никого здесь нет, – ответил Гриша. – Типично робинзоновские места.
           Все вещи уже лежали на земле. От подступившего чувства одиночества люди жались к ним поближе.
           – Всё, ребята, – сказал Гриша, с чувством пожимая всем руки. – Мне пора. Послезавтра прилечу снова. Палатку ставьте здесь, это самое подходящее место. Не отчаивайтесь, не падайте духом. Вот увидите, всё будет как в сказке. Успеха!
           Через пять минут за склоном горы вертолёт исчез. Установилась неестественная тишина. Воздух стоял недвижим, а солнце принялось обжигать по-настоящему.
           – Что ж, так и будем топтаться? – нарушила молчание Инна. – Если не поставим палатку, солнце нас прожжёт насквозь.


II. ПОДАРОК

           Сергей поднял тюк со свёрнутой палаткой и хотел уже разостлать её, как вдруг его взгляд натолкнулся на металлический ящик, приваленный рюкзаками.
           – Что это? – вслух спросил он. – Мы его прежде не видели.
           Сергей разбросал рюкзаки по сторонам и обнаружил, что ящик длинный, широкий и приземистый.
           – Наверно, Гриша вытащил его из вертолёта по ошибке, – предположил Глеб.         
           – Смотрите: записка, – воскликнула Инна.
           Она внимательно рассмотрела бумажку, что топорщилась на крышке ящика. Прочла вслух:
           «Начинающим альпинистам от Григория Стеклова».
           – А ну-ка, посторонись, – легонько отодвинул Инну Глеб. – Дайте-ка, я открою.
           Он щёлкнул замком и застыл от удивления.
           – Антигравы! – чуть не подпрыгнула Инна. – Вот молодчина! Сергей, скорее свяжись с Гришей и скажи, что я его целую сто раз. Нет, двести раз!
           В ящике лежали три комплекта заплечных индивидуальных антигравов.
           – С ними и Михай мог бы взбираться на любые горы, – вздохнув, сказала Инна.
           – Зачем он нам? – возразил Глеб. – С этими штуками мы и втроём справимся в момент.
           Сразу поднялось настроение. Палатку установили мгновенно, а вскоре поспел и обед. Сергей передал Грише текст с обещанными Инной двумястами поцелуями, затем рассказал Харрису о неожиданном подарке и не удержался от похвальбы закончить экспедицию успешно и, конечно, в кратчайшие сроки.
           – Сплюнь, чтоб не сглазить, – посоветовал Харрис, но голос его стал намного веселее и добродушнее. – Вы там не особенно зазнавайтесь. Впереди много работы.
           – Сегодня же выходим на разведку, – доложил Сергей. – Сидеть сложа руки не собираемся.
           – Ну, ну, – напутствовал его Харрис. – Хотелось бы верить.
           Пообедали наскоро. Глеб даже выдал» несколько анекдотов и посетовал, что не взяли с собой вина.
           Всё шло отлично.


ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. ПЕРВАЯ РАЗВЕДКА

I. НАД ДОЛИНОЙ

           – Первым делом в долине поищем развалины, – сказала Инна. – Мантила должна скрываться где-то здесь.
           На том и порешили. Все получили по карте, тут же отпечатанной походным копировальщиком, затем закинули за плечи и пристегнули антигравы.
           – Глеб, ты лети вверх по долине, – скомандовала Инна, – я прямо, а ты, Сергей, – вниз. Собираемся у палатки вечером.
           Взревели антигравы, и восходители, или, скорее – воздухоплаватели, – разлетелись в разные стороны.
           Сергей никогда прежде на пользовался ранцевыми двигателями. После обеда Инна заставила его прочесть и запомнить инструкцию, а потом строго проэкзаменовала. Глеб, не раз летавший с антигравами ещё во время учёбы в университете, только усмехался, наблюдая, как Сергей мучится, осваивая инструкцию. Наконец, Инна решила, что Максимов усвоил все несложные премудрости, и сказала:
           – На скорость сильно не нажимай. Интересуйся каждым бугорком. Всё подозрительное осматривай дважды, не меньше.
           Сергей следовал всем советам: летел неспешно, до боли в глазах всматривался в каждый кустик, обследовал все возвышенности.
           Поначалу здорово мешали провисающие ноги. Сел, осмотрел антиграв. Вспомнил, как улетали Инна и Глеб. Ноги у них не висели. Неужели забыли сказать что-то важное из того, о чём нужно знать? Раскрыл инструкцию. Так и есть: в последнем параграфе, в примечании, говорилось о стременах. Сергей хмыкнул, нащупал с нижней стороны ранца два кольца и потянул их. Выдвинулись две телескопические штанги. Надел ранец, просунул стопы в кольца на штангах и взлетел. Другое дело!
           Долина, над которой летел Сергей, представляла собой довольно узкий и отвесный каньон. На его дне, на перекатах, шумела мутная речка, а вверху, по обе стороны, высились почти отполированные временем стены, далеко вверху переходящие в массивы заснеженных гор. Лишь изредка стены расходились и тогда открывались более или менее пологие места.
           Казалось, горная страна находится на другой планете, не избалованной посещением людей. Убогие приречные леса казались пустыми. Даже птицы не пели. Только однажды Сергей увидел в вышине крохотную точку – должно быть, орла, но и она вскоре исчезла.
           Жуткое чувство одиночества закралось в душу. Под сердцем щекотнуло холодком. Сергей отмахал километров пятьдесят, однако никаких следов города не обнаружил.
           Ещё через десять километров долина закончилась отвесной стеной. Речка ушла под землю, глухо урча в водовороте. Долина оказалась замкнутой. Сергей подумал, что именно по этой причине здесь не селились люди. Хотелось думать, что Инне и Глебу повезло больше, и люди жили в верховьях речки.
           Сергей повернул обратно. Включил антиграв на полную мощность. Ветер запел в ушах. От его свиста душа успокоилась, предчувствуя скорое возвращение.


II. КИСЛЫЙ ИЛИ СЛАДКИЙ

           Через час показалась палатка. Инна и Глеб уже поджидали его.
           – Мы уж забеспокоились, – сказала Инна, помогая Сергею отстегнуть ранец. – Долго же ты летал.    
           – Там гора, – спешил поделиться новостью Сергей. – Она перегораживает долину. Речка уходит куда-то вовнутрь, под землю.
           – Ничего не нашёл? – спросил Глеб.
           – Ничего. А вы?
           – Тоже.
           – Может, и здесь постройки снёс сель?
           – Может, – согласилась Инна. – Всё может быть.
           Ужинали наскоро. Глотали быстро и молча, не чувствуя вкуса пищи.
           – Почитаешь? – спросил Сергей.
           – Как скажешь, – кивнула Инна.
           – Опять что-то страшное? – поморщился Глеб.
           – Посмотрим, – Инна пожала плечами. – Ты, Глеб, как видно, из тех, что любил в детстве сказки только с хорошими концовками.
           – Жизнь изменилась, – улыбнулся Глеб. – Плохих концовок не стало.
           – Э, нет, – не согласился Сергей, вспомнив свою практику следователя. – Могу многое рассказать и из нынешней жизни. Концовки самые печальные.
           – В другой раз, – отмахнулся Глеб. – Вы, черти, сговорились меня со свету свести.
           – Мужайся, Глеб, – Инна хлопнула его по плечу. – Не кисни, у меня от тебя изжога. Не дай бог, ещё язву с тобой заработаю.
           – Такой уж я есть. Несладкий.
           – Ну, что ты за человек, – вздохнула Инна. – Ребята, пойдёмте лучше в палатку, почитаю вам страшненького.
           В палатке было тепло, светло и уютно. Надувные матрацы приятно пружинили, надувные кресла звали отдохнуть в своих объятиях. Умостившись в кресле, подобрел даже Глеб.
           – Давай, Инна, я решил стать сладким.
           Инна раскрыла рукопись и начала читать.


ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. ПОДГОТОВКА К ОБОРОНЕ

I. КАМЕННЫЙ КОЛОСС

           Внутри храма старались ступать осторожно. Сначала привыкали к полумраку, а потом – к яркому, искрящемуся свету факелов. Глаза постепенно стали различать обстановку – всю, до мельчайших деталей. От входа начинался и полого вниз шёл наклонный, прямоугольный в сечении тоннель. Шли быстро, так как пол представлял собой каменную лестницу с любовно отшлифованными ступенями. Шагов через сорок тоннель закончился тупиком.
           Главный служитель отыскал потайное углубление, нажал – и стена плавно ушла вверх. Почувствовался сквозняк. Внезапно, словно в предчувствии опасности, обострились звуки. Возникло странное ощущение, словно открыв дверь из уютного дома, выходишь в чужую беззвёздную ночь.
           Впереди угадывалось обширное пустое пространство. Факелы едва освещали его ближний угол. В воображении создавался образ громадного зала, с потолком, круто уходящим ввысь и теряющимся в слабом свете факелов. Через некоторое время глаза, действуя заодно с воображением, восстановили способность оценивать расстояния, и контуры зала стали проясняться. Из небольших узких щелей, выходивших на дневную поверхность, падал невесомый, призрачный свет. Он очертил большой овальный бассейн, заполненный водой. По его периметру шёл невысокий каменный парапет, отвесно обрывающийся наружу и полого уходящий в воду. На её поверхности неожиданно и бесшумно поднимались и тут же с плеском опадали серебристые фонтаны высотой в человеческий рост.
           В свете факелов справа и слева от входа стали заметны несколько глубоких ниш. Но взгляд на них не задерживался – его влекло исполинское изваяние в глубине зала, за бассейном. Там высился каменный колосс, высеченный из цельной скалы. Нижняя его часть терялась в полумраке, но лицо довольно хорошо освещалось льющимися прямо на него потоками рассеянного дневного света. Лицо неизвестный ваятель высек обращённым кверху, но все черты: широкий нос, громадный угловатый лоб и массивный подбородок – чётко просматривалось снизу.
           Несмотря на контраст между освещённым лицом и окружающей теменью, на внушительность размеров, ничего подавляющего и сверхъестественного в облике Великого Уйши – а это был он, – не ощущалось. Впрочем, и оторваться от лицезрения гигантского исполина тоже не получалось: древний мастер верно угадал с расположением статуи – она помещалась почти в центре обозреваемой части зала и полностью овладевала вниманием буквально отовсюду.


II. ПАТРОНЫ И ГРАНАТЫ
 
           Менак, не один раз успевший испытать на себе силу очарования воплощённого в камне Великого Уйши, поспешил отвлечь внимание спутников на более полезные вещи.  Он подошёл к одной из ниш и нажал на потайной рычаг. Стена отошла в сторону, и за ней оказалась довольно большая комната. Менак вошёл в неё первым, и пригласил следовать за собой. Факелы ярко осветили помещение. Стали видны штабеля ящиков, ровными колоннами возвышающиеся до потолка у всех четырёх стен, исключая арку входа.
           – Патроны и гранаты, – пояснил Менак, угадывая вопрос товарищей.         
           Рядом с ящиками стояли карабины, собранные в пирамиды. Тут же лежали три ручных пулемёта.
           – На старину не похоже, – с сомнением покачал головой Нумен.
           – Старина здесь ни при чём, братья, – сказал Менак, поднимая пулемёт. – Эти запасы на случай обороны Храма сделал мой отец. Он словно предвидел, что защищаться придётся именно здесь. Прошу: разбирайте что кому нравится.
           Нумен тоже взял пулемёт, а Ютору, как охотнику, приглянулся карабин. Взяли оружие также для женщин и Лура.
           – Брат Менак, – сказал Ютор, когда все уже вышли из арсенала и вновь оказались в большом зале. – Скажи, теперь мы уже никогда не приобщимся к таинствам Великого Уйши?
           Лицо Менака исказила гримаса гнева, а Нумен осуждающе покачал головой.
           – Как ты можешь говорить об этом в такое время? – тихо сказал он.
           – А что я такого сказал? – не понял Ютор.
           Нумен только охнул, но промолчал.
           – Если выбьем ламперов с горы, я поведу всех вас в храм для ритуала приобщения, – сухо сказал Менак. – Но не раньше.


III. ГРЕХОВНЫЕ МЫСЛИ

           Ютор надулся и начал что-то бормотать обиженным голосом. Перед входом в тоннель, ведущий наружу, он обернулся и жадным взглядом ещё раз окинул большой зал. Где-то здесь таились несметные сокровища, и среди них – шлем Великого Уйши. Говорили, что всякий, овладевший им, станет вождём мантильцев. Сейчас, по праву наследования, шлемом владеет Менак. Главный служитель появляется в нём во время ритуала приобщения молодожёнов к таинствам Великого Уйши.
           Если Ютор погибнет в предстоящем бою, то шлема никогда уже не увидит. А очень хотелось. Говорят, он отлит из чистого золота и украшен множеством драгоценных камней. Будто бы от них исходит такой ослепительный, всех цветов радуги, свет, что глаза не в состоянии вынести его.
           Втайне даже от самого себя Ютор иногда мечтал овладеть шлемом, хотя бы на минуту надеть его на свою голову. Прежде он отгонял прочь кощунственные мысли, одёргивал себя. Но теперь, в непосредственной близости от желанной цели, тайные желания нахлынули снова. Ютор с трудом сдерживался, опасаясь, чтобы греховные желания невзначай не вышли наружу.
           Бег мыслей омрачало одно: с гибелью Мантилы и мантильцев терялась цель владения шлемом. Даже если и придётся кому-либо увенчать им свою голову, то чьим вождём станет этот несчастный?
           Ютор содрогнулся. Страстно, до крика из охваченного спазмом горла, захотелось, чтобы мантильцы – пусть не все, пусть какая-то их часть, но всё-таки спаслись. Его знобило. Охотник шёл с мрачным, скованным, неподвижным лицом, не замечая, что карабин больно ударял его о левый бок.


IV. ПОТАЙНОЕ ЗНАНИЕ

           Выйдя наружу, мантильцы сложили оружие и осмотрелись. Всё вокруг казалось спокойным. Лишь безостановочно пел ветер, высвистывая в щелях меж скал резкую, тревожную мелодию.
           Менак оставил Ютора в дозоре на возвышении чуть выше и левее входа, а сам с Нуменом возвратился в Храм за гранатами и патронами. Совершив две ходки, Менак решил, что их маленький отряд вооружён хорошо. Пришло время заняться организацией обороны. Распределение огневых точек, места для засад, ободрение упавших духом женщин – всё это отвлекало Менака от спазмов тягучей тоски, непрерывно кравшейся по пятам. Иногда она всё-таки отыскивала щель в мысленном барьере и вползала в душу. Тогда Главный Служитель останавливался посреди начатого движения и бессильно опускал руки.
           Горькое чувство утраты всего, чем жил, окатывало с головой. Возможно ли смириться с тем, что народ, которому честно служил, уничтожен, раздавлен, будто ничтожная козявка под сапогом случайного путника? К чему тогда оборона, если в конце концов они все погибнут здесь?
           Однако Менак гнал мысли о гибели. Он искренне верил в могущество Великого Уйши, верил в то, что повелитель не даст им умереть и обязательно укажет пути к спасению. Проще, конечно, укрыться за стенами Храма, переждать осаду. Но Менак верил в легенду о великой тайне Храма. После смерти отца он остался единственным, знающим о ней.
           В потайном знании, данном Великим Уйшей, утверждалось, что народ, верующий в него, бессмертен. Он никогда не может погибнуть весь. Если уж выпадет Мантиле участь подвергнуться истреблению от злой воли и оружия врагов, то в нужный момент проявится великая сила Храма и воскреснут все, погибшие с верой в могучего Великого Уйшу. Для свершения этого великого дела обязательно нужно, чтобы все оставшиеся в живых мантильцы обороняли Храм до последнего вздоха.
           «И над головами последних героев вырвется из Храма испепеляющий синий огонь и поразит врагов – всех до единого, и начнут пробуждаться все погибшие за Великого Уйшу», – гласила легенда.
           Именно на вере в испепеляющий огонь Храма, в последующее воскрешение всех – и живых, и мёртвых – мантильцев, искренне верующих в Великого Уйшу, держалась уверенность Менака в правильности своего решения принять бой.
           И всё же сомнение в исполнении легенды гнездилось в самой глубине души, иногда поднимаясь наружу. Менак презирал себя в эти минуты слабости и страха. Ведь рядом люди, им незачем видеть его нерешительным, или, что всего хуже – беспомощным, объятым сомнениями. Ведь им, как никогда, сейчас нужен вождь.
           Украдкой, шёпотом, Главный служитель обращал взор ко входу в святилище и мысленно исступлённо молился Великому Уйше, умолял его показать свою силу, оправдать легенду, не дать им умереть напрасно, у самого порога своего Храма.
           – Покажи свою любовь к нам, своим детям, своим последним подданным, – просил он и голосом, и сердцем.
           Храм оставался недвижен, торжествен и безмолвен.


ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. ДВЕ ПЕЩЕРЫ

I. ПРЕДЧУВСТВИЕ

           – Вот он какой, Храм, – задумчиво сказал Сергей.          
           – Что в концовке рукописи, знаешь? – проговорил Глеб.
           – Нет. Меня уже спрашивали.
           – Добраться бы до этого Великого Уйши, посмотреть на него вблизи, – произнёс мечтательно Сергей, закинув руки за голову. – Я в жизни ничего подобного не видел.
           – Да, многое бы отдала, чтобы туда попасть, – согласилась Инна. – Надеюсь, что нам завтра повезёт, и мы найдём Храм.
           – Не очень-то надейся, – заметил Глеб. – А вообще, Храм этот, наверно, не очень приятное место. Например, мне иногда хочется, чтобы мы его вообще не нашли.
           – Да ты что? – вспыхнула Инна. – Соображай, что говоришь. Или ты нарочно выводишь меня из терпения? Признайся.
           – Признаюсь, – ответил Глеб тихо, – только в другом: в том, что у меня предчувствие.
           – Ещё чего не хватало, – покосилась на него Инна. – Выкладывай, если что-то дельное.
           – Как сказать. Чувствую, что всё это плохо кончится.
           – Да ты просто переутомился, – догадалась Инна. – Такая чепуха может взбрести в голову только от усталости.
           – Может быть – вяло согласился Глеб. – Наверно, я и в самом деле устал.
           Сергей бросил на него быстрый взгляд. Лицо у парня стало каким-то землистым, глаза потускнели и ввалились. Подумалось, что будь Глеб собакой, сейчас непременно завыл бы на луну.
           Однако небо над палаткой оставалось безлунным, пасмурным. Низко над землёй бродили тучи, задевая скалы, и посвистывал пронизывающий ветер.


II. ДВЕ ГОРЫ

           Утром погода совсем испортилась. Тучи застряли на вершинах гор и норовили опуститься почти до подножия. Ветер, зародившийся у истоков долины, прилетал к тому месту, где стояла палатка, уже разогнавшись в теснинах каньона до бешеной скорости. Палатку стало трепать, она напряглась, будто парус, и грозилась улететь по зову ветра. Пришлось её дополнительно укрепить, подстраховать лишней парой растяжек с наветренной стороны.
            Начинался август, ветровой месяц. Во время утреннего сеанса связи Чарли посоветовал поиски прекратить.
           – Кто знает, – говорил он, – когда здесь начинается осень. В любой момент может пойти снег, а у вас нет тёплой одежды.
           – Вот пусть Гриша и привезёт её, – возразила Инна. – Глупо всё бросать, когда толком ещё и не начали работать.
           Гриша с тёплыми вещами обещал прилететь завтра. Посовещались и решили всё-таки работать, не ждать вертолёт.
           – Летим группой, все вместе, – заявила Инна, надевая антиграв. – Двигаемся осторожно, с учётом силы ветра. Сегодня Мантилу не ищем. Пора проверить пещеры. Сколько у нас «подозрительных» гор?      
           – Две, – сказал Сергей, изучая карту. – Обе почти рядом.
           – Они имеют названия? – спросил Глеб.
           Свою карту он вчера утерял, а новую поленился отпечатать.
           – Та, что ближе – «Мощная» – ответил Сергей. – А дальняя – «Чирмамендрат». Ну и название. Язык сломаешь. Высота первой – шесть тысяч семьсот двадцать метров, а второй – четыре тысячи четыреста шестьдесят два. Обе вершины – в снегу.
           – Снег нам не нужен, – уточнила Инна. – Ищем только ниже снегов. Приготовились?
           – Есть – приготовились!
           – Вперёд.
           Лететь против ветра, а именно в том направлении высились «подозрительные» горы, оказалось непросто. Антигравы выли на пределе, но скорость едва превышала тридцать километров в час.
           Ближняя, более высокая гора, находилась в семи километрах от палатки. Голая, неуютная, она ощетинилась скалами и отдалённо походила на мексиканские ступенчатые пирамиды. Сергей подумал, что без антигравов на неё они ни за что бы не взобрались.
           Приземлились у входа в пещеру. Увы, описанный в рукописи Храм она не напоминала даже отдалённо. Рваные края пятиметровой щели, расколовшей скалу сверху вниз, ничего искусственного не представляли. Почти сразу за входом пещера отвесно обрывалась вниз.
           – Не она, – подытожил Сергей.
           Инна кивнула, и Сергей на карте эту пещеру аккуратно зачеркнул.


III. ТРЕУГОЛЬНЫЙ ВХОД

           Двинулись к другой горе, в пятнадцати километрах от первой. Такая же пирамида, но пониже.
           – Вот она, – показал Глеб. – Кстати, очень даже напоминает Храм.
           Издали пещера действительно походила на Храм из рукописи. Треугольный вход, перед ним площадка. Однако вблизи оказалось, что сходство неполное. Площадка неровная, с острыми монолитными выступами. Да и сам вход едва ли обрабатывался человеческими руками.
           Тихо постояли, всматриваясь во все детали. Никто не решился высказать своё мнение вслух. А вдруг, всё-таки он? Может быть, площадка и вход повреждены взрывами при осаде Храма ламперами?
           Чуть пригнувшись, чтобы головой не задеть свод, вошли в пещеру. Инна впереди, за ней Глеб. Сергей замыкал группу. Если поддаться богатой фантазии, то можно принять неровности пологого спуска за остатки ступеней. Вскоре проход расширился. Вошли в довольно большой зал. И разочарованно вздохнули. Не оказалось ни бассейна с водой и фонтанами, ни статуи Великого Уйши. Голые скользкие стены, низкий потолок. И ничего похожего на ниши.
           Молча вышли наружу. Гудел ветер, силясь оторвать горстку людей от каменной почвы и швырнуть на саблевидные скалы.


IV. ЖДЁМ ГРИШУ

           – Здесь должны быть ещё пещеры – заявил Сергей за обедом. – Вы видели, что вторая пещера формой напоминает описанную в рукописи? Наверно, в этих горах полости такой формы не редкость. Какую-нибудь из них древние мастера немного подтесали, окультурили, – и вышел Храм. Я так думаю.
           – Да, ты, наверно, прав, – согласилась Инна. – Я тоже думаю, что Храм где-то здесь, и мы его найдём. Есть у меня такая уверенность.
           – Какие планы на сегодня? – спросил Глеб. – В долине мы всё обследовали. Мантилы здесь нет, Храма – тоже. Гриша прилетит только завтра.
           – Это так, – подтвердил Сергей. – Что ты предлагаешь?
           – Упаси бог что-то предлагать, – усмехнулся Глеб. – Особенно на ночь глядя.
           – Не темни, – повернулась к нему Инна. – Ты хотел что-то сказать.
           – Я думал, что это скажешь ты. Нужно перебираться через хребет и обосновываться в следующей долине.      
           Инна задумалась.
           – Да, Мантилу мы не нашли, и долина не похожа на жилую. Но сейчас лететь через перевал я бы не стала. Слишком рискованно. Дождёмся Гришу. Признаться, от тебя, Глеб, я не ожидала услышать о планах такой авантюры. Что стряслось?
           – Нет, – Глеб пожал плечами. – Просто подумал, что если уж есть плохое предчувствие, то пусть оно подтвердится скорее. Не люблю, когда на душе лежит камень.
           – Понимаю, – согласилась Инна. – Но почему мы должны подчиняться какому-то бреду о предчувствии и идти к ночи за хребет? Если ты такой отчаянный, то не втягивай нас в свои фантазии. Вообще-то успокойся. Я тебя очень прошу об этом. Мы же команда. Давай договоримся: я о твоих предчувствиях слышу в последний раз. Слышишь?
           – Слышу. Повинуюсь, мой начальник.
           До ужина восходители отдыхали, а перед сном Инна продолжила чтение.


ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. ПЕРВЫЙ БОЙ

I. МЫСЛИ В ЗАСАДЕ

           – Вот они! – раздался голос Лура.
           Он сказал, и испугался. По-взрослому прикрыл рот рукой.
           – Где? Где? – всполошился Ютор.
           Он лихорадочно шарил взглядом по склону.
           Цепочку медленно взбирающихся людей увидели все.
           – Я не умею стрелять – тихо призналась Раина, дёргая Менака за рукав.
           Менак спокойно объяснил, как нужно стрелять, показал эти нехитрые премудрости ей и Лойе, затем расположил всех по местам, а потом вдвоём с Луром втащили пулемёт и ящик с гранатами на рядом высившуюся скалу.
           – Стрелять по моей команде – предупредил он всех, и сам залёг на каменном ложе.
           – Ты почему дрожишь? – удивился Нумен, оглядывая Ютора.
           – Холодно – объяснил тот, цокая зубами.
           Ютор досадовал, что тесть заметил его состояние. Смелый охотник, никогда не боявшийся встречи с горным леопардом, вдруг струсил как мальчишка. Мысль, что предстоящий бой может стать последним в его жизни, отобрала все силы и унесла кусочек разума. Со дна души поднялась такая гадость, что он уже не мог думать ни о чём ином, кроме страха за свою единственную жизнь.
           Люди, поднимавшиеся снизу, казалось, еле ползли. Впереди шёл Ранти. У него за спиной болталась винтовка, у шедших позади ламперов – автоматы. Сверху вся эта группа казалась беззащитной, даже жалкой.
           Ютор с ужасом понял, что в людей стрелять не сможет. Он посмотрел на тестя. Тот лежал с решительным, застывшим лицом, и хладнокровно держал палец на спусковом крючке. Чуть поодаль застыла Лойя. Казалось, она стала единым целым с камнем, на которым лежала. Глаза чуть прикрыты и спокойны. В напряжённых руках немного подрагивал карабин. Слева от Ютора, немного суетливо прилаживая к плечу приклад оружия, ворочалась Раина.
           Ютор плотно прижал к себе карабин и взял «на мушку» грузного немолодого лампера, казавшегося командиром группы. Чужак явно устал, дышал тяжело, раздувая щёки. Его неуклюжие движения и опущенная голова могли даже вызвать сочувствие.               
           Ютор ощутил, как мгновенно вспотели пальцы и задрожал кончик ствола. Молодой человек закрыл глаза, попытался успокоиться, однако внутри всё окончательно разладилось. Он, бесстрашный охотник, так любивший оружие, почувствовал непреодолимое отвращение к своему карабину.
           Через мгновение он открыл глаза, но ламперов на прежнем месте уже не увидел.


II. ВЫСТРЕЛЫ

           – Как бы не опоздать, – досадовал Нумен, поглядывая наверх, где лежал Менак. – Они теперь за скалой и могут выйти прямо на нас.
           Менак не торопился: он знал, что ламперы из-за скалы выйдут точно в то место, куда направлен ствол его пулемёта.
           – Ленты приготовил? – сказал негромко Луру.
           – Да, Учитель, – отозвался мальчик.
           – Гляди в оба – напомнил Менак.
           Лур осторожно шевельнулся и притих.
           Наконец из-за скалы первым появился осторожный как мышь, неслышно и мягко ступающий Ранти. Остановился, втянул в себя воздух, быстрым взглядом оглядел скалы впереди себя и сделал следующий шаг. Голова его находилась в непрерывном движении, как у грызуна, выглянувшего из норы. За ним, с втянутыми в плечи головами, шли ламперы.
           – Огонь! – скомандовал Менак и выпустил длинную очередь.
           Захлопали винтовочные выстрелы.
           Ранти споткнулся и упал плашмя, но тут же подобрался и поспешно отполз за скалу, оставляя на камнях кровавые полосы. Двое ламперов остались лежать на маленьком пятачке внизу, третий беспомощно взмахнул руками и беззвучно упал в пропасть. Остальные успели скрыться.
           «Поспешил» – ругнул себя Менак.   
           Понятно, что теперь ламперы раньше ночи не объявятся.


III. ОШИБКА МЕНАКА

           Соблюдая осторожность, Главный служитель переполз к своим товарищам.
           – Как настроение, братья? – негромко спросил он.
           – В порядке, – прохрипел возбуждённый боем Нумен.
           – Ютор, проследи за тропой, – приказал Менак. – Смени Лура. Мальчишку нельзя оставлять одного.
           Проследил за исполнением приказа, подождал, пока вернулся Лур, и сказал, опустив голову:
           – Я виноват, что выстрелил слишком рано. Нужно было их подпустить поближе: тогда никто из них не ушёл бы. Но теперь уже ничего не изменить. Я верю, что Великий Уйша не даст чужеземцам подойти к Храму. Он их испепелит. Но это свершится только в том случае, если мы полностью исполним свой долг всеми своими силами. И, конечно же, лучше, если мы сами уничтожим врагов. Да, после моей ошибки, братья, сделать это сложнее. Мы теперь все равны, и вы вправе наказать меня. Хотя считаю, что сейчас думать нужно не об этом.
           Он замолчал, проверяя действенность своих слов. Нумен уважительно наклонил голову. Женщины и Лур потупили взоры, признавая за Главным Служителем  право на власть над ними. Менак поблагодарил их кивком.
           – Моё мнение о дальнейших планах таково, – продолжал он. – С наступлением темноты ламперы, очевидно, пойдут в обход. Попытаются напасть с тыла. Не исключено, что даже сверху. Слева, вверху от входа, есть неплохое место для засады. Мимо него враги пройти не смогут: другой дороги нет.
           Менак помолчал, давая время плану дойти до сознания всех присутствующих.
           – Дело опасное, поэтому приказывать я бы не хотел, – добавил он.
           С ответом не торопился никто.
           – Вы, конечно, спросите, почему я сам не иду в засаду. Я бы пошёл, но тогда некому станет руководить обороной. Кроме того, в худшем случае, придётся отступать в Храм, а расположение ходов и галерей внутри него не знает никто, кроме меня. Я сказал всё. Вам решать.


IV. РАЗГОВОРЫ С ВЕЛИКИМ УЙШЕЙ

           – Я пойду, – сказал Нумен.
           Лойя тяжело охнула и беззвучно заплакала. Раина смотрела так, словно ничего не понимала, и только улыбалась, хотя показалось, что эта улыбка в любой момент готова сорваться в рыдание.
           Менак опустил взгляд. Пусть каждый решает сам.
           – Не плачь, – утешал Нумен жену.
           – Пусть она идёт со мной, – обратился он к Менаку. – Мы же всегда вместе.
           – И ты не плачь, доченька, – приголубил Нумен начавшую всхлипывать Раину. – Слезами делу не поможешь. Вот увидите, мы разобьём врагов и уйдём отсюда. Поселимся далеко, за хребтом. Там нет ламперов. Ты родишь нам с Лойей внуков, и от них снова возродятся мантильцы. Вы только не плачьте…
           Нумен, крепкий и гордый мужчина, и сам едва удерживал слёзы.
           Раина прижалась к отцу и молча всхлипывала.
           «Она вообще молчаливая девушка, – подумал Менак, любуясь её сжавшейся в комок маленькой фигуркой, – и стала бы мне хорошей женой. А как она мила! Такую красоту нужно спасти во что бы то ни стало, даже если все мы здесь погибнем».
           Главный Служитель снова мысленно обратился к Великому Уйше, заклиная его уничтожить ламперов, испепелить их, сделать всё, чтобы спасти последних мантильцев.
           «Чем мы заслужили такую судьбу? Неужели ты отступился от нас, Великий Уйша? Или твоё могущество осталось только в легендах? Или ты жаждешь жертвы? Неужели тебе мало целого народа? Тогда бери меня, но оставь в живых Раину! Она – последняя нить. Если оборвётся и она, то народ исчезнет. Тебе ли не знать об этом, Великий Уйша?!»
           Менак жаркими мыслями своими говорил с божеством, однако Храм безмолвствовал, словно представлял собой не святилище, а каменный склеп. В душе Главного служителя поселилось сомнение. Он не верил, что Храм никогда не обладал той чудесной силой, о которой говорил отец. Ведь если это так, то к чему тогда бессмысленно гибнуть у его входа? Можно ведь укрыться внутри и переждать нападение, даже осаду, а потом спокойно уйти из этих мест и начать новую жизнь за хребтом, в плодородной и безлюдной долине…
           Но вера в могущество Великого Уйши ещё сидела крепко.
           «Храм испытывает нашу веру, – думал Менак. – Какие же мы мантильцы, если отступимся от него накануне явления чуда?»
           Менак ощутил внутри себя новый прилив веры, отбросил все сомнения и сказал твёрдо:
           – Хорошо, вы пойдёте вместе. Возьмёшь гранаты, брат Нумен. Раина, принесёшь мясо, хлеб и воду, ведь отцу и матери придётся ждать весь день и, возможно, всю ночь. Я покажу тебе, где хранятся продукты. Пока вы приготовите всё, я помолюсь за вас.


ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. ВТОРАЯ ДОЛИНА

I. ОТПРАВЛЯЯСЬ В ЭКСПЕДИЦИЮ, ОТБРОСЬ ПРЕДЧУВСТВИЯ

           Вертолёт прилетел утром, едва из-за дальних гор выглянуло солнце. Редкие облака плыли высоко и быстро, словно торпеды. Ровный упругий ветер утюжил склоны так старательно, словно ожидал за это похвалы.
           – Начинается «дохлый» сезон, – возвестил Гриша, сойдя на землю.
           Инна уже рассказала ему о неудаче вчерашних поисков.
           – Если бы не твои антигравы, мы бы возились тут ещё неделю, – призналась Инна. – Сам придумал захватить их, или начальство догадалось?
           – Сам, – улыбнулся Гриша. – Сюрприз удался, или нет?
           – Ещё как удался, – похлопал его по плечу Сергей. – Как только закончим поиски, вынесем тебе благодарность.
           – И обязательно внутри Храма нацарапайте: «Здесь и Гриша был», – смеялся пилот.
           Начали разбирать вещи и укладывать в вертолёт. Дольше провозились с хлопавшей на ветру палаткой, которая проявила нрав живого существа, и всё порывалась улететь через хребет сама, без вертолёта. Но и её в конце концов заставили сложить крылья и отправиться в кабину.
           – Что это ты, парень, такой смурной? – толкнул Глеба локтем неунывающий Гриша. – Не заболел?
           – У него предчувствие, – съехидничала Инна.
           – А, – протянул Гриша и осмотрел Глеба, словно тот был неорганическим. – Тяжело таким в экспедиции, парень. Знал я одного такого. Долго он не протянул.
           – Гриша! – оборвал его Сергей.
           – Что: Гриша? Парни, это не шутки. Давай-ка я тебя увезу отсюда, молодой человек, от греха подальше. С предчувствиями в горы идти нельзя.
           – Иди-ка ты, – огрызнулся Глеб, усаживаясь в кресло.
           – Ну, как хочешь, – пожал плечами Гриша. – А то, смотри: у меня слово с делом не расходится.


II. РАЙСКОЕ МЕСТО

           Вертолёт оторвался от земли и начал набор высоты. Внизу проплыл скалистый перевал, а за ним как-то сразу открылась широкая, зелёная, чуть ли не весёлая, долина, просторная и глубокая. По дну её, среди лесов и лугов, петляла голубая змейка реки.
           – Сердцем чую: она, – закричал Сергей Инне на ухо. – Скажи, Гриша, а люди здесь живут?
           – Нет, – покачал головой пилот, – уехали в город. И очень давно.
           – Жаль. Райское место.
           Инна водила пальцем по карте.
           – Сядем здесь, – указала она на берег реки, у её излучины. – Здесь должно быть теплее. К тому же отсюда недалеко до всех четырёх пещер.
           Гриша согласился. Вертолёт приземлился на берегу реки, на опушке леса. Место показалось удачным. Ветер здесь почти не ощущался. Долину оживляло солнце, часто выглядывавшее из-за редких облаков.
           – Райское место, – повторил Сергей. – Я чую удачу.
           – Не сглазь, – пробурчал Глеб.    
           Сергей рассмеялся. Он уже полностью усвоил навыки археолога-поисковика. В душе поселился покой, незнаемый прежде, в городе, и появилось приятное чувство: осознание своей нужности и значительности.
           Палатку поставили быстро и пригласили Гришу на чай.
           – Жаль, ребята, – вздохнул пилот удручённо. – Почаюем в другой раз. Дела, знаете, дела. Нужно ещё слетать в три места. Вот через недельку на чаепитие прилечу обязательно. Авось к тому времени вы меня и в Храм сводите.
           И Гриша улетел, ещё не зная, что придётся возвратиться раньше, а чаёвничать не придётся вовсе.
           – Ну, каков у нас на сегодня план? – спросил Глеб за чаем. – Надеюсь, что ты, как начальник, сжалишься, и сегодняшний день выделишь для рыбалки. Ну, пожалуйста.
           – И не надейся.
           Инна решительно тряхнула волосами.
           – Рыбалку организуем, как только вернёмся из Храма, – продолжала она. – Скоро осень, и на счету каждый день.
           Глеб отставил пустую чашку и повалился на траву.
           – Господи, зачем Ты поставил начальником женщину? – завопил он в небо. – Жить не даёт.
           – Не дурачься, – сказала Инна спокойно. – Я же вижу, что в тебе говорит застоявшийся конь. Тебя нужно взять за волосы, да в работу, в работу! Вот тогда ты мне понравишься.
           – Серьёзно? – привстал Глеб. – Тогда скорее за дело!
           Но глаза его оставались грустными. Сергей вспомнил его перепалку с Михаем у раскопа в последний день перед началом поисков. Тогда Михай назвал Глеба трусом. Неужели вот так проявляется трусость? Не очень-то похоже. Или здесь что-то иное? Впрочем, времени для анализа не оставалось.


III. ШЕСТЬ ТЫСЯЧ С НЕБОЛЬШИМ

           Женщина первой надела ранец. Ожидая, пока мужчины полностью экипируются, внимательно рассматривала карту. Сказала:
           – Полетим к этим двум пещерам.
           Инна обвела карандашом кружки вокруг ближайших закорючек, обозначавших подземные пустоты.
           – Гора Ветсмар, – прочитал Сергей, – и гора Рынс. Шесть тысяч с небольшим каждая.
           – Шесть так шесть, – пробурчал Глеб. – Я готов.
           Перед взлётом Инна связалась с Михаем. Тому как раз выпала очередь поддерживать связь с разведчиками.
           – Сергей чует удачу, – поведала Инна. – Да и я думаю, что Храм где-то рядом.
           – Инна, береги себя, – говорил Михай. – Пускай ребята почаще осознают себя твоими телохранителями.
           – Хорошо, я им передам. Слышали, мужчины, что предложил Михай?
           – Сами не лыком шиты, – заметил Глеб. – Скажи ему, чтобы перестал болтать. Работать не даёт.
           Инна рассмеялась.
           – Слышишь, Михай, Глеб тебе привет передаёт, – сказала она в микрофон.
           – Баламут, – отозвался Константину. – Ну, ни пуха, ни пера.
           – К чёрту!


ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. СНОВА ВПУСТУЮ

I. ХОЧЕШЬ, Я СТАНУ ТВОИМ УЧИТЕЛЕМ?

           Взлетели все вместе и неторопливо поплыли к первой горе. Её двуглавые вершины  высились в десяти километрах от палатки. Такая же пирамида, только двойная, те же дикие скалы, что и в долине за хребтом. И пещера, зиявшая треугольным входом на трёхкилометровой высоте, оказалась похожей на прежние. Поэтому задерживаться не стали, полетели к следующей горе. Это ещё восемь километров пути. И снова неудача.
           Возвратились, когда солнце начало опускаться за иззубренный горизонт. Устало сбросили ранцы и опустились на траву. Говорить не хотелось.
           Глеб всё-таки нашёл в себе силы – встал, выломал длинную палку, смастерил из неё удочку и отправился к речке на рыбную ловлю.
           Сергей помог Инне разобраться с продуктами, натаскал сучьев, разжёг костёр и сел, слушая, как трещит пожираемое огнём сухое дерево.
           – На моей родине есть места, похожие на эти, точь-в-точь, – сказал Сергей, не сводя глаз с ровного столба пламени. – Если, конечно, исключить из пейзажа горы. Их ночью всё равно не видно.
           – Что же тогда останется? – насмешливо спросила Инна.
           Она сидела рядом, помешивая кашу в только что открытой банке.
           – Останутся речка, лес и звёзды, – ответил Сергей задумчиво. – Это совсем немало. Особенно, когда сидишь у костра, а вокруг шумят деревья.
           – У нас в Германии тоже леса есть. Только я выросла в городе, там звёзды не видны, а деревья растут разве что в парке.
           – И поэтому ты стала археологом? Свободная природа, лес, палатка и костёр?
           – Не упрощай. Хотя ты, конечно, прав: палатка тоже имелась в виду. Только далеко не на первом месте. А ты? Как ты оказался здесь? Наверно, решил отдохнуть от разбирательства исков космонавтов друг к другу?
           – Не совсем так. Начнём с того, что в открытом космосе я не был ни разу, во всяком случае, дальше Луны.
           – Тебя выгнали, или сам ушёл? Прости, конечно, за нескромный вопрос.
           – Да чего уж там, дело прошлое. Сам ушёл.
           – А почему к нам?
           – Очень просто: мне предложили – я поехал.
           – А дальше?
           Сергей поднял с земли камешек и запустил в речку. Где-то далеко он ушёл в воду, издав громкий всплеск.
           – Глеба убьёшь, – заметила Инна.
           – Не знаю, что дальше. Я ещё не старик, чтобы не начать всё сначала.
           – Каждой профессии нужно долго учиться, – сказала Инна. – Хочешь, я стану твоим учителем?
           – Не знаю.
           – А что ты знаешь наверняка?
           Сергей обернулся и заглянул ей в глаза. Они блестели отражённым огнём костра. Её обычно твёрдый рот почему-то изображал мягкую улыбку.


II. НЕ ВРЕМЯ ПЕТЬ ПЕСНИ

           Когда пришёл Глеб, Инна и Сергей всё ещё смотрели друг другу в глаза. Он пришёл неслышно, готовясь громко порадовать спутников уловом, но вместо этого тихонько поставил ведро с бьющимися о его стенки рыбами, и тяжело опустился на сухую траву по другую сторону костра. Молодой человек с грустью вспомнил, что тоже любит глядеть на его невесомые, но очень горячие языки.
           Глеб старался смотреть лишь на пламя, поэтому заставил себя вытянуть над огнём кисти рук, и вертел ими, пока не почувствовал запах поджаренных волосков на пальцах.      
           – Загадать вам загадку? – спросил он, кладя руки на колени и морщась от боли.
           Инна и Сергей вздрогнули, заметив присутствие Глеба, и неохотно отвели взгляды друг от друга.
           – Загадка простая: кто зевает днём, но не зевает ночью?
           – Наверно, ты знаешь много загадок, – насмешливо предположил Сергей. – Осмелюсь догадаться, что их меньше, чем анекдотов?
           – Но, но, ребята, – погрозила пальцем Инна. – Я ссориться вам не позволю.
           И она поблагодарила ночь за то, что та скрыла краску на щеках.
           «С чего бы ей взяться? – досадовала женщина. – Вроде бы не с чего».
           И поняла вдруг, что сомневается.
           – Хотите, я вам исполню песню? – вставая, спросил Глеб. – Возьму гитару, и спою. Песня называется: «Не оставляй меня одну». Я мастер петь песни. Соглашайтесь. Честное слово, я выложусь весь. Чёрт возьми, никогда ещё так не хотелось петь. Не пожалеете.
           – Успокойся.
           Это сказала Инна. У неё почему-то сел голос.
           – Успокойся, Глеб, – повторила она. – Я знаю, что ты мастер. Садись рядом.
           Глеб сел.
           – Вот так.
           Она погладила его обожжённую руку.
           – В другой раз ты обязательно споёшь. А сейчас давай лучше сварим уху. Ты молодец, поймал много рыбы.
           Они сварили уху и поужинали.
           И Инна снова начала читать.


ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. ЗЯТЬ

I. О ЧЁМ ДУМАЕТСЯ ЛЁЖА НА ХОЛОДНЫХ КАМНЯХ

           «Для чего я прожил жизнь? – думал Ютор, лёжа на холодных камнях с карабином в руках. – Ради чего тянулся за другими, старался сравняться с ними? Зачем старался прыгнуть выше, пробежать быстрее, чем счастливцы, имеющие отца и мать? Неужели только для того, чтобы теперь сдохнуть у ворот этого проклятого Храма? На чёрта мне теперь нужна молодая и красивая жена, если её некому показать? Нас всех убьют здесь, рано или поздно. Трое мужчин против армии? Чушь! Сдохнем, и никто знать не будет о наших потугах выжить.
           Наверняка кто-нибудь из ламперов уже спускается за подкреплением. Ведёт сюда только одна тропа. Выходит, что вниз теперь не прорваться. Что же делать? Потерять здесь свою жизнь? Ради чего? Ведь Храм ламперы возьмут, в этом нет сомнения. Не приступом, так измором.
           Вот оно, моё тело. Я его чувствую. Мышцы сильные, крепкие. Они мне ещё пригодятся. Сколько лет я прожил? Двадцать три. Какой пустяк эти прожитые годы! Будь мне столько, сколько Нумену, я бы ещё подумал. Всего лишь двадцать три! Я что, видел жизнь? Я женщину ещё ни разу не трогал! Вот Менаку, тому всё равно жениться нельзя. Пусть воюет: его и при желании в живых никто не оставит, ведь он Главный Служитель! Но я-то здесь причём? Я свободный человек. Такого искусного охотника, наверно, даже у ламперов нет. Вот Ранти – тот знал, что делал. Небось, его жену и детей никто и пальцем не тронул. А как же! Ведь он – нужный человек.
           Не всё ли равно, кто теперь станет Главным Служителем: Менак, или какой-нибудь лампер? А, может быть, я? Всё-таки мантилец, и не из самых плохоньких. Золотой шлем и мне подойдёт впору.
           Ламперы тоже люди. Тот, старый, что главным у них, человек, наверное, хороший. И жена у него где-то есть, и дети. Он такой же, как я. Отчего я должен в него стрелять? Прошлой кровавой ночью он, конечно, тоже в стороне не стоял. Но он выполнял приказ. Мы все выполняем приказы. Какая разница, кто их отдаёт? Тем более, что на их стороне сила. В живых останутся они, а не мы. В этом главный смысл».


II. САМОЕ ВРЕМЯ

           Ютор обернулся и прислушался к разговору, который вели Менак, Нумен, Лур и женщины.
           «Чудаки, – думал Ютор. – Хотят перехитрить ламперов. Что из того, что кто-то ляжет в засаду? Ну, отобьют одну атаку, вторую. Да на помощь ламперам идёт уже целая армия! Нет, нужно с этим кончать».
           Он ещё раз оглянулся и, к своей радости, увидел, что все, кроме Лойи, ушли в Храм. Тёща не смотрела на Ютора. Она провожала взглядом своего мужа и горестно качала головой.
           «Самое время», – подумал Ютор. 
           Осторожно, стараясь не загреметь карабином, он соскользнул вниз. Лойя всё же заметила его движение и, открыв рот, с изумлением смотрела на зятя.
           – Спокойно, – свистящим шёпотом предупредил Ютор, наставив на женщину дуло карабина. – Сиди молча и не шевелись. Слышишь? Если что, я не промахнусь.
           Несколькими прыжками достигнув спасительной скалы, Ютор едва не столкнулся лицом к лицу с тем самым пожилым лампером, в котором ещё раньше угадал командира. Тот от неожиданности присел, но стоявшие рядом ламперы тут де наставили автоматы. Ютор жалко улыбнулся, поспешно отбросил карабин и поднял руки.


ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. НОВЫЕ НАДЕЖДЫ

I. ЗАБРОШЕННЫЙ ГОРОД

           Третья пещера оказалась не интереснее предыдущих. Никто не сказал ни слова, но по уставшим лицам стало заметно, что дух поисков заметно упал. Бодрилась только Инна, однако надежда покидала и её.
           Оставалась последняя пещера. В отличие от трёх уже осмотренных, она находилась вниз по течению речки. Ребята вернулись в палатку, пообедали и, не желая откладывать на завтра, решили покончить с поисками за один день.
           – Если и тут неудача, то вечером вызовем вертолёт и завтра попрощаемся с этой долиной, – сказала Инна за обедом.
           – Наши, наверно, уже закончили раскопки, – мечтательно проговорил Глеб. – Значит, скоро домой.
           Сергей промолчал. Здесь, в горах, он чувствовал себя хорошо. Душа свободно парила, лёгким дышалось свободно, полной грудью. Возвращаться в город, шумный и суматошный, да ещё и заново решать, чем заняться – не хотелось совсем. Кроме того, здесь рядом Инна – человек, к которому Сергей чувствовал безотчётное влечение. Муся, бывшая жена, постепенно и накрепко забывалась. Воспоминание о ней уже не посещало Сергея по ночам.
           Когда заработали антигравы, и ноги оторвались от земли, Сергей мысленно пожелал, чтобы в этот раз им наконец улыбнулась удача.
           Пещера находилась довольно далеко, километрах в двадцати от палатки.
           – Похоже на город, – сказал Глеб с сомнением в голосе и показал куда-то вправо и вниз.
           Действительно, на берегу речки, среди молодого леса, различались как будто остатки улиц. Решили приземлиться. Вблизи всё выглядело иначе. Казалось, что груды камней разбросаны повсюду в полнейшем беспорядке. И никаких признаков жилья.
           – Странно, – сказал Сергей, – а я сверху ясно видел улицы. 
           Решили снова подняться в воздух. С высоты птичьего полёта казалось, что груды камней лежат в определённом порядке.
           – Неужели Мантила? – предположил Глеб.
           Инна улыбнулась. Не могла поверить, что после стольких неудач им наконец повезло. Сверилась с картой. Гора Безымянная, внутри которой находилась какая-то полость, начиналась сразу же за развалинами. Торопить события побоялись, поэтому вслух никто ничего не сказал.
           – Практика – самый верный критерий истины, – изрёк Глеб и подмигнул. – Вперёд?
           На карте имелась пометка, что у горы Безымянной зафиксирована высота над уровнем моря – пять тысяч триста семь метров. Добрая треть её сверкала снегом и льдом. Склоны крутые, труднодоступные. Голый камень и ни единой травинки.


II. ГОРА БЕЗЫМЯННАЯ

           Сергей подумал, что эта гора самая мрачная из всех осмотренных. Если те чем-то напоминали мексиканские пирамиды, то Безымянная скорее походила на правильный конус.
           Приземлились чуть ниже вечных снегов, на крохотной площадке, почти полностью заваленной угловатыми камнями.
           – Ровная, – заметил Глеб. – Только кто набросал эти глыбы?
           – Где же вход? – недоумевала Инна. – Судя по карте, он должен подходить сюда.
           – Такое впечатление, словно вход взорван, – предположил Сергей.    
           – Вот так удача, – приуныл Глеб. – Нашли и потеряли. Какие будут мнения? Вход расчистить нечем. Поглядите, какие глыбищи.
           – Да, незадача, – согласилась Инна. – Придётся вызывать подкрепление. Но я верю, что Храм находится здесь. И мы в него войдём.
           Глеб с сомнением покачал головой.
           – У Чарли нет взрывчатки, – сказал он. – Пока он свяжется с начальством, пока привезут, пока взорвут – зима начнётся.
           – И что же ты предлагаешь? – спросила Инна.
           – Пока ничего, – признался Глеб.
           В палатку они возвратились под вечер. За ужином у Сергея созрела идея.
           – Вы помните, – сказал он, – в рукописи сказано, что Храм освещался дневным светом?
           – Да, – сказала Инна, – и что же?
           – А то, что внутрь Храма свет должен откуда-то попадать. Наверняка эти отдушины сохранились. Почему бы не попробовать сквозь них пролезть? Спуститься можно по верёвке.
           – А что? – согласился Глеб. – Это идея. Но она имеет смысл только, если внутри действительно Храм. А если нет?
           – Ты прав, Сергей, – наконец отозвалась Инна. – Стоит попробовать.
           – Если окажется, что это Храм, – сказал Сергей, – то сообщим об этом Харрису и попросим привезти взрывчатку. Чем не логика?
           – Как же искать эти отдушины? – Глеб почесал затылок. – Один чёрт знает, где они находятся.
           – Ничего, поищем, – решила Инна. 
           Она заметно повеселела. Только что утерянная нить нащупывалась снова. Сергей чувствовал себя именинником, что-то весёлое насвистывал и болтал без умолку, что уж вовсе на него не походило.
           Инна связалась с Харрисом и объяснила ситуацию. Чарли сомневался.
           – Стоит ли рисковать? – раздумывал он вслух. – Отдушины могут оказаться среди снега и льда.
           – Ну и что? – не отступалась Инна. – Всё бросить и вернуться? Мы ведь почти у цели. Я тебе говорила, что у подножия горы лежат развалины, предположительно – Мантилы. А Безымянная – это та самая гора Бетуноа.
           – Ох, сомневаюсь я, – вздыхал Чарли. 
           – А я – нет.
           – Ну, хорошо, – сдался Харрис. – Но держите меня в курсе. Я приказываю вам связь держать постоянно, так что возьмите с собой коммуникатор.
           – Поняли, поняли, – просияла Инна. – Всё сделаем в лучшем виде. Скажи лучше, как там Михай. Небось, болеет?
           – Нет, я его усиленно лечу. Вот он, из моих рук вырывает микрофон.
           – Инна, – раздался голос Константину. – Инна, будь осторожна.
           – Я так и знала, что ты это скажешь. Спасибо, Михай, я постараюсь. Скажи, раскопки закончились?
           – Да, Инна. Сидим, ждём. Ужасно скучно без вас. Мы с Чарли ждём не дождёмся, когда вы нас обрадуете. Чувствую, что не выдержим и с первым же вертолётом прилетим к вам. Видите, как мы верим в вас!
           – Ох, Михай, – смеялась Инна, – твоими бы устами да мёд пить.
           Михай не знал, что лететь придётся гораздо раньше и без радости в душе.
           Перед сном, как обычно, Инна прочла ещё одну главу рукописи.


ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ. ПЕРЕД РЕШАЮЩИМ БОЕМ

I. РАИНА

           Чем ближе к ночи, тем ярче свет полной луны. Она сияла в одиночестве, своим светом отогнав звёзды к самому горизонту, темневшему иззубренными горами. Они теперь казались необычно острыми.
           Нумен и Лойя давно лежали в маленькой нише, в двухстах шагах от храма. Холод отыскивал малейшие щели в их тёплой одежде. Чтобы хоть немного согреться, муж и жена плотнее прижимались друг к другу и объединяли дыхание.
           Рядом стоял готовый к бою пулемёт, подле него лежали ящики с патронами и гранатами. В долгом, тянувшемся весь день ожидании, многое передумано.
           Предательство Ютора отстранилось и стало бесконечно далёким. Осталось только чувство омерзения.
          Подлый удар, произведённый зятем, пришёлся на уже загрубевшие нервы после известия о гибели Мантилы. Даже Раина, узнавшая обо всём от родителей, лишь до крови закусила губы, опустила голову – и всё. Провожая мать и отца в засаду, она собрала волю в кулак, и прощание прошло мужественно, без слёз. Нумен и Лойя оставляли на попечение Менака уже не наивную девушку: Раина словно выросла за этот день. Черты лица истончились, заострились, и на нём в пол-лица горели громадные печальные глаза. Изменился даже их цвет – он стал почти пепельным, - наверно, оттого, что сожжена без жалости горевшая в них девичья любовь.   
           На всём пути к засаде Нумен и Лойя не оглядывались. Они чувствовали, что всё кончится очень плохо. Возможно, Ютор слышал разговор, происходивший на площадке, и знал, что ламперов ожидает засада. Менак тоже разделял эти опасения, но иного плана, как и других дорог к Храму, не было.
           Все, кроме, может быть, Менака, верившего в помощь Великого Уйши, готовились к смерти. Готовились втайне, хотя даром отдавать свою единственную жизнь не собирался никто.


II. НУМЕН И ЛОЙЯ

           – Ты помнишь, как мы поженились? – спросил Нумен.
           – Как давно это было, – отозвалась Лойя.         
           – А я помню хорошо. Я подрался со всеми тремя соперниками, и они меня здорово побили. Каждый из них был вдвое сильнее меня, но я всё равно дрался.
           – Давно это было, – повторила Лойя, вздохнув, и губы её дрогнули.
           – После одного из таких боёв ты нашла меня в скалах, окровавленного, и отпаивала водой из ручья. Наверно, из жалости, ведь я выглядел так беспомощно...
           – Нет, я уже тогда любила тебя.
           – Твой отец не хотел нашей свадьбы.
           – Он не знал тебя. Ты хороший охотник. В нашем доме дети не знали голода.
           – Не надо, Лойя, прошу тебя.
           – Не буду.
           Где теперь их дом и дети?
           Ветер едва слышно нарушил тишину гор. Цепляясь за скалы, он стал тихонько насвистывать, продолжая свою вечную, бесстрастную песню.
           Нумен и Лойя, обнявшись, прислушивались к ветру, стараясь уловить и те, чуждые горам звуки, с которыми могла прийти смерть.
           «Ты никогда не узнаешь о том, чего не должен знать, – думала Лойя, ощущая щекой горячее дыхание мужа. – Это правда, что я долго не хотела выходить замуж. Но я обманывала тебя, когда говорила, что ты первый, кого по-настоящему полюбила. Рий был сильнее и мужественнее тебя. Он в юности отличался божественной красотой. Мы с ним никогда не были близки, он даже не догадывался о моей любви. Я боялась заговорить с ним, ведь столько девушек мечтали о любви этого воина, и каких красавиц! Куда уж мне… Одна из них поймала своё счастье, и Рий женился на ней. Мне тогда едва исполнилось шестнадцать и я думала, что жизнь навсегда разбита. Но вот уже много-много лет со мной рядом Нумен, не самый сильный, не самый красивый, но бесконечно родной и любимый. А Рий? Его жена поседела от ревности, извелась сама и издёргала мужа. Теперь это склочный старик, жёлчный и немощный от злости на судьбу».
           Лойя думала о Рие как о живом, хотя едва ли его пощадили ламперы.
           Опустилась ночь. Улёгся ветер. Стеной встала тишина. Луна не освещала нишу, в которой лежали Нумен и Лойя, но склон Бетуноа щедро заливал её ровный холодный свет. Стала ощущаться неуловимая, но стойкая и всё возрастающая тревога. Она исходила отовсюду равномерно и не указывала, откуда мог появиться враг. В том, что ламперы обязательно попытаются прорваться именно здесь, ни Нумен, ни Лойя не сомневались. У людей, таившихся в засаде, имелся единственный союзник – Луна. Поэтому враги попытаются отыскать малейшую трещину в скалах, любой затенённый уголок, чтобы неожиданно появиться перед защитниками Храма.
           Тревога росла с каждой минутой. До боли в пальцах сжав холодное ложе карабина, Лойя всматривалась в расселины, ниши и трещины. Рядом, у пулемёта, затаив дыхание, лежал Нумен.
           И вот, когда, казалось, нервное напряжение достигло предела, Лойя заметила внизу, в одной из дальних расселин, едва уловимое движение. Оно казалось случайным, чуть ли не обманом зрения, но Лойя всё же едва заметно подтолкнула мужа, и сама положила палец на спусковой крючок. Замеченное движение долго не повторялось, но спустя какое-то время неожиданно возникло намного ближе. Теперь стало понятно, что это не игра теней. Это люди. Их четверо, и двигались они бесшумно, переползая из одной тени в другую, поближе.
           Лойя изготовилась. Нумен ощупал ленту с патронами. Стали ждать нового появления ламперов. От места засады их отделяла узкая полоска лунного света. Мёртвого голубого света.


ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ. ПОПАСТЬ ВНУТРЬ ГОРЫ

I. ТУМАН

           То ли вчерашнее чтение, то ли безрадостное утро, вступившее в долину вместе с плотным и вязким туманом, но проснулись поисковики в самом грустном настроении.
           Глеб сходил на речку за водой, принёс полное ведро и молча поставил на траву перед палаткой, при этом звякнула упавшая дужка. Звук получился резким и показался чуть ли не единственным во всей словно вымершей долине.               
           Умылись, наскоро позавтракали.
           – Туман сел в долину, – сказала Инна, – и весь внизу. Не думаю, что он поднялся выше, в горы.
           – Может, и так, – согласился Глеб.
           – Взлетаем вертикально, – продолжала Инна. – Иначе в этой пелене можем напороться на скалы. Остановимся, когда попадём на чистое место.
           – Ясное дело, – поддержал Сергей.
           От капелек тумана антигравы вспотели и стали скользкими, точно масляными.
           – Мерзость какая, – пожаловался Глеб. – Настроение такое, как будто в душу плюнули. Тут бы спеть что-нибудь эдакое, а в голове только звон какой-то глупый.
           – Опять предчувствие? – насторожилась Инна.
           – И опять, и снова.
           – Может, лучше тебе остаться?
           Глеб предпочёл не отвечать.
           – Я готов, – сообщил он через минуту.
           – И я, – вслед за ним сказал Сергей.
           Взлетели. И действительно, оказалось, что туман стелился только в низине. Сверху всё выглядело так, будто в долине заблудилось и село наземь облако, похожее на ящерицу. Из-под её лап вырастали и поднимались круто вверх мрачные голые горы. От гула, производимого антигравами, металось эхо и болели уши.


II. ТРИ ОТДУШИНЫ

           Гору Безымянную поисковики вслух уже называли по-мантильски – Беруноа. Она перед ребятами выросла неожиданно, словно вынырнула из тумана. Археологи решили остановиться на площадке перед заваленным входом и уточнить дальнейшие действия. Инна достала карту, переданную вчера Харрисом через приёмник-копировальщик. На ней крупным планом изображалась только эта гора, со всеми мельчайшими деталями. Тусклым рваным пятном с несколькими щупальцами распласталась пещера. Одно из щупалец тянулось к заваленному входу, другие как будто до поверхности не доходили.
           – Странно, – сказала Инна. – Если верить карте, то никаких отдушин нет.
           – Это означает только, что отдушины узкие и короткие, – возразил Глеб. – Кроме того, где гарантия, что они не спроецированы на пятно большого зала? Ведь отдушины, как я понял, выходят в зал.
           – Да, вероятно, – Инна качнула головой. – В таком случае искать нужно здесь.
           Она обвела кружком кляксу большого зала.
           – Снег и лёд, – пробормотал Сергей.      
           Он посмотрел вверх. Блеск белых полей слепил. Солнце удваивало яркость своих лучей, отражаясь ото льда. На фоне этой белизны даже небо казалось бледнее.
           Сергей подумал, что ботинки с острыми титановыми шипами, в которые сегодня обулись все поисковики, придутся кстати.
           Сначала решили покружить в воздухе и сверху поискать выходы отдушин. Среди сплошных ледяных полей Сергей заметил и запомнил не более трёх подозрительных трещин и о своих наблюдениях доложил Инне. Она кивнула и приказала начать с одной из них.
           Вблизи отверстие оказалось узкой воронкой, уходившей отвесно куда-то вглубь горы. У кромки вбили флажок, поднялись в воздух и осмотрели остальные две трещины. Они тоже уходили в недра.


III. ПРОЧНОСТЬ КРЕПЛЕНИЯ

           – Ну, вот, – Инна улыбнулась впервые за весь день, – уже кое-что вырисовывается. Ещё поищем, или нырнём?
           Решение читалось на лицах. Не сговариваясь, одновременно освободились от антигравов, сложили их на смёрзшийся наст, практически лёд, и приступили к делу. Сергей от пояса отстегнул туго свёрнутую бухту верёвки, вбил в лёд колышек и накинул на него петлю, которой оканчивался один из концов верёвки. Затянул, опробовал.
           – Должен выдержать, – решил он.
           Глеб тоже попробовал, затем взял у Сергея всю бухту, размотал её, надел на себя вторую петлю – с противоположного конца верёвки, – затянул в подмышках и протянул всю бухту Сергею.
           – Попускай медленно, – сказал он, – равномерно, не суетись. Если дёрну два раза, значит – вытаскивай. Силы хватит?
           – Я помогу, – быстро сказала Инна. 
           – Двоим опасно, – заметил Глеб. – На всякий случай вам тоже нужно закрепиться, для подстраховки. К этой же верёвке. Колышек должен выдержать. Инна, на всякий случай укрепи и вторую бухту.
           Инна кивнула. На её лице читалось желание самой опуститься в отдушину.
           Глеб подождал, пока Инна и Сергей закрепляли вторую верёвку, лично убедился в прочности крепления и шагнул вниз.
           Осторожно перебирая руками, Сергей постепенно попускал верёвку. Через какое-то время в воронке осталась только голова Глеба. Он поднял лицо кверху, подбадривая то ли товарищей, то ли себя, и скрылся в темноте.


ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ. НЕШТАТНАЯ СИТУАЦИЯ

I. ПАДЕНИЕ

           Выбрав половину бухты, Сергей неожиданно уловил какое-то изменение вокруг. Он не понял, откуда исходит тревога. Складывалось впечатление, будто он плывёт, оставаясь на месте. Сергей огляделся и с ужасом увидел, что края воронки ползут вверх. Он бросил взгляд на ноги: они стояли, как прежде. Шипы ботинок глубоко вгрызлись в лёд. И всё же он подвигался всё ближе к устью воронки.
           – Что такое? – ещё успел он произнести.
           В следующий миг раздался короткий сухой хлопок. Ноги оторвались от опоры. Совершилось быстрое падение с инстинктивно выброшенными вперёд руками. Затем – удар, огненный всплеск боли, – и темнота.            
           Очнулся Сергей от холода и боли в груди. Попытался пошевелиться – боль усилилась, но казалось терпимой. Он лежал на подушке из снега и ледяной крошки. Шипами ботинок ноги с наждачным звуком скрежетали по камням. За ворот и в рукава набился острый измельчённый лёд, больно резавший кожу.
           Сергей попытался подняться – и спина натолкнулась на холодную и твёрдую плиту. Пошарил руками – ни в них, ни рядом не оказалось верёвки.
           «Я жив, – пронеслось в голове. – А Глеб? Он удерживался на верёвке. Если она оборвалась, значит…»
           В том же направлении голова дальше думать отказывалась. Требовалось принять какое-то решение. Сергей нащупал коммуникатор, висевший на поясе, и попытался его включить. Но при первом же прикосновении к прибору послышался хруст, и его осколки, скользнув по льду, застучали о стены воронки. Слух едва уловил где-то далеко внизу звук их падения.
           Сергей вспотел. Дело принимало скверный оборот. Он подумал, не крикнуть ли, в надежде на отклик, но вспомнил, что в царстве льда сохраняется неустойчивое равновесие, и его нарушить можно даже шёпотом.


II. ВЫЖИТЬ

           Но что-то нужно же делать!
           Слева белело окошко света, и Сергей решил во что бы то ни  стало через это отверстие выбраться наружу, даже если его окончательно раздавит ледяная глыба, лежащая сверху.
           И он пополз, шипами ботинок упираясь в камни и лёд.
           Неожиданно под руками Сергей нащупал тонкую жилку верёвки. Он подёргал – она оказалась свободной. «Запасная бухта, – сверкнуло в мозгу, – и Глеб не успел за неё ухватиться».
           Горечь этого открытия захватила сознание, но ненадолго. Главным оставалось желание выбраться наружу. И выжить. Именно это единственное чувство заставляло постоянно двигаться вперёд. Плохо это или нет – вопрос в такой формулировке не стоял вовсе. Только если выживешь сам, тогда и придёт время подумать о спасении других.
           С трудом протиснувшись в узкий просвет между сошедшей вниз глыбой льда и дном воронки, Сергей наконец выбрался из западни, раскрепился, врубив шипы ботинок в лёд – и лёг, впитывая небо открытыми глазами. Какое-то время лежал неподвижно, восстанавливая силы и прислушиваясь к боли в груди. Рукой потёр живот, ощупал грудную клетку, и решил, что отделался сильным ушибом.
           Максимов отдышался и сел. Вход в воронку загораживала массивная ледяная плита, отколовшаяся от намёрзшего монолита ледника и рухнувшая вниз. Из того, что её поверхность оказалась густо усыпанной слежавшимся снегом, Сергей заключил, что снеговая шапка скрывала трещину, которую они по неопытности не заметили. Не прощупали, понадеявшись на монолитность льда. Вбитый колышек нарушил равновесие, а окончательно решило дело натяжение верёвки. Второй колышек и тянущаяся от него страховочная верёвка, уцелели, и Сергей пожалел, что не по ней спускали Глеба.


III. ОСОЗНАНИЕ СЛУЧИВШЕГОСЯ

           Сергей постарался отогнать посторонние мысли. Где Инна? Осмотревшись, заметил, что из снега, укрывавшего упавшую плиту, торчит ботинок. Мысль о самом худшем вызвала спазм дыхания. Сергей встал, но, не сделав и трёх шагов, с радостью заметил, что ботинок пошевелился. Через несколько секунд Инна, разворошив укрывший её сугроб, села, уставившись на Сергея в упор. В её глазах он увидел удивление и боль.
           – Жива, – прошептал Сергей.          
           – Что произошло? – сказала она, вставая, но пошатнулась.
           – Осторожно, – предупредил Сергей. – Дай руку.
           Вместе они выбрались наверх и сели, тяжело дыша. Инна потирала ушибленный бок и морщилась. Кроме того, на лбу вскочила шишка и на ней лопнула кожа. В ране запеклась кровь.
           – Больно? – спросил Сергей и попытался дотронуться до лба.
           Инна отстранилась.
           – В голове шумит, – пожаловалась женщина.
           Взгляд её начал проясняться. В глазах зрел вопрос. 
           – Что с Глебом? – спросила Инна пару секунд спустя.
           Сергей опустил голову.
           – Он не успел схватиться за страховочную верёвку, – сказал он, медленно ворочая тяжёлые слова. – Наверно, в наступившей темноте он её попросту не увидел.
           – Где коммуникатор? Мы дадим знать Харрису…
           – Его нет, – тускло сказал Сергей. – Разбился при падении.
           Он показал на куски металла и пластмассы, болтавшиеся на боку.
           – Плохо, – сказала Инна. – Плохо, очень плохо.
           Сергей горестно кивнул.
           – Что будем делать?
           – Я бы проверил, насколько надёжно держится плита. Если да, то мне нужно спуститься вниз, за Глебом. Если он жив, то ты слетаешь к палатке и передашь Харрису, чтобы выслали вертолёт.
           – Впрочем, – вздохнув, добавил Сергей, – вертолёт нужен в любом случае.
           Инна, словно в спазме, глотнула холодный воздух широко открытым ртом и замотала головой.
           – Может, всё же сначала слетать? Спросила она неуверенно.
           – А если Глебу потребуется срочная помощь? Спускаться нужно сейчас.
           – Тогда спущусь я? – предложила Инна. – Я ведь легче. А тебя я могу и не удержать.
           Сергей подумал, оценил вес Инны в сравнении со своим и неохотно согласился:
           – Хорошо. Тогда начнём.


ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ. В ПЕЩЕРУ

I. ЧТО ДЕЛАТЬ?

           И всё же начать так, как хотели, не получилось. Исчезли антигравы.
           – Они лежали здесь, – недоумевала Инна, – я хорошо помню. 
           Понимание ужаса случившегося пришло к обоим одновременно. Такого щенячьего отчаяния Сергей не испытывал никогда в жизни. Путь назад, к палатке, оказался отрезанным. Нечего и думать о том, чтобы спуститься с горы одному. Идти нужно только двоим, в связке. Путь долгий, скалы пугающе отвесны, а альпинистского снаряжения – никакого.
           С внезапной ясностью Сергей понял, что именно таким бывает конец. Оставалась надежда на то, что Харрис, не дождавшись связи, объявит розыск, и тогда их найдут. Весь вопрос в том – когда.
           Едва ли не впервые Максимов ощутил, как здесь холодно. Ранее низкая температура не донимала: имелись другие заботы. Попытался пошевелить пальцами ног. И не почувствовал их.
           – Жутко холодно, – поёжилась Инна. – У меня, кажется, коченеют ноги.
           – Вот что, – решил Сергей. – Выход у нас всё-таки есть.
           Он предложил по периметру злополучной воронки вбить все имеющиеся у них красные флажки, чтобы дать ориентир вертолёту, а самим спуститься в пещеру.
           – Ты помнишь, как там, в рукописи? Они не говорили о холоде вообще. Значит: там, внизу, тепло.
           Инна немного поколебалась, но поняла, что иного выбора у них нет, и согласилась.
           – Спускаться нужно по одному, – сказал Сергей.
           В сложившейся обстановке он решил бремя командования возложить на себя.
           – Ты когда-нибудь спускалась по канату? – спросил он.
           – В детстве, – призналась Инна. – И не спускалась, а поднималась.
           – Значит, ногами перехватываться умеешь. Я полезу первым, ты – за мной. Опущусь на дно и дёрну за верёвку. Тогда спустишься ты.
           – Ты уверен, что она достаёт до дна?
           – В ней сто метров. Не думаю, что пещера находится глубже. К тому же, если я не достану дна, то вылезу наверх.
           На том и порешили. Сергей осторожно потоптался по ледяной плите, убедился в её прочности и надёжности, затем помахал Инне рукой, ободряюще улыбнулся и взялся за верёвку.


II. СПУСК

           Спускаясь, ногами ощупывал стенки лаза. Верёвка обледенела и пыталась проскальзывать в руках. Каждый метр давался напряжением всего тела. Проползая под ледяной плитой, Сергей увидел то, чего не заметил прежде – раздавленные глыбой антигравы. Их части, смятые в блин, одиноко торчали из-под острых граней ледяной махины.
           Снизу пахнуло теплом. Ноги провисли: Сергей начал спускаться в отвесную горловину воронки. Она оказалась довольно узкой и скользкой. Максимов переплёл ноги верёвкой и начал понемногу попускать её, ослабляя хватку рук. После белизны снега и льда переход к полутьме заставил напрягаться глаза. Пришлось включить фонарь, укреплённый на груди. «Хорошо, что хоть он остался цел», – подумал Сергей.
           Луч света заметался среди мокрого и тёмного камня стен. Труба, казалось, не имеет конца. Сколько осталось позади: пятьдесят, шестьдесят метров – он не знал. Потерялась способность оценивать расстояния. Больше всего Сергей боялся, что верёвка не достанет дна.
           Внезапно стенки каменной трубы раздвинулись. Снизу доносился шум воды. Сергей приостановил спуск и, держась за верёвку правой рукой, левой отстегнул фонарь и его луч направил вниз. И облегчённо вздохнул: верёвка оканчивалась почти у дна пещеры. Сергей снова стал спускаться.
           Глазомер обманул Максимова: от конца верёвки до дна пещеры ещё оставалось метров шесть, а это то же, что прыгать с высоты третьего этажа. Сергей повис на руках, собрался с духом и прыгнул. Верёвка дёрнулась, посылая наверх сигнал, который наверняка примет и поймёт Инна.


III. РЕАНИМАЦИЯ

           Приземлился Сергей удачно, лишь немного отлетел в сторону. Дно пещеры оказалось гладким, словно отшлифованным. Первым делом осмотрелся и лучом света обшарил пространство вокруг места падения.
           Глеб должен лежать где-то здесь. Так и оказалось. Метрах в пятнадцати правее себя Сергей увидел тело, лежащее на спине с раскинутыми в стороны руками. Глаза закрыты, изо рта к шее тянулась засохшая струйка крови. Под всем телом бурело расплывшееся пятно. Непослушными, словно одеревеневшими руками Сергей расстегнул куртку Глеба и прижался ухом к груди. Сердце почти не прослушивалось. Из нагрудного кармана вытащил зеркальце, прижал ко рту раненого. Оно слегка затуманилось.
           Максимов достал из кармашка на поясе походную аптечку, наполнил шприц средством для реанимации и сделал укол. Снова прослушал сердце. Показалось, будто оно чуть сильнее вздрогнуло и толкнуло кровь. Затем снова почти умолкло.
           Сергей сообразил, что нужно перевязать раны, если они есть. Стараясь действовать как можно осторожнее, он раздел Глеба – благо в пещере было тепло, – и осмотрел тело. Через левую лопатку к пояснице тянулась большая рваная рана. Подавляя отвращение к виду крови, смазал рану дезинфектором, положил в неё узкий жгут, смоченный заживителем, и забинтовал. Затем с такой же осторожностью натянул на негнущееся тело одежду и снова сделал укол. Сердце начало свою работу, но о возвращении сознания пока не могло быть и речи.


ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ. НОЧЬ В ХРАМЕ

I. БАССЕЙН
 
           Занимаясь реанимацией Глеба, Сергей совсем забыл об Инне. Услышав глухой удар и вскрик, он вздрогнул и непонимающе оглянулся. Как он мог забыть о ней! Вспомнил, что у Инны окоченели ноги, и падение с шестиметровой высоты для неё представляло опасность. Так и случилось. Инна попыталась встать, но не смогла и снова вскрикнула. Сергей бросился к ней, помогая подняться, но Инна не смогла ступить на правую ногу.
           – Кажется, потянула связки, – сказала она, морщась от боли.            
           Сергей ощупал её ногу. К счастью, только ушиб.
           – Прости меня, я завозился с Глебом, – сказал он виновато.
           – Что с ним?
           Сергей нахмурился.
           – Плохо. Он без сознания. Когда падал, видно, спиной зацепился за что-то острое. Большая рана. Я уложил жгут с заживителем и забинтовал. Впрыснул два шприца стимулятора, но сердце работает нестабильно. Потерял много крови.
           – Главное: жив, – возразила Инна. – Где он?
           Сергей посветил фонарём.
           – Я хочу посмотреть, – заявила она. – Помоги.
           Он подвёл её ближе. Вдвоём опустились рядом с Глебом на пол пещеры и замолчали.
           – Выключи фонарь, – попросила Инна. – Здесь есть свет.
           Сергей подчинился. Глаза понемногу привыкли к полумраку и стало заметно, что в кровле пещеры имелось до десятка отдушин, из которых лился вниз призрачный свет, позволявший рассмотреть всю пещеру. Она оказалось очень большой, почти правильной полусферой. Верёвка опускалась почти в центре, а рядом, в трёх или четырёх метрах, располагался овальный бассейн с тёмной, стального цвета водой. Сергей подумал, что ему с Инной, да и Глебу тоже, сильно повезло, что, сорвавшись с верёвки, они не угодили в воду. Особенно Глебу: в его состоянии не хватало только утонуть.
           Пока Инна и Сергей осматривались, на поверхности бассейна произошло какое-то движение, и внезапно, с плеском и глухим шумом на трёхметровую высоту вымахнул серебристый фонтан, постоял секунды две, и опал. Водные круги быстро достигли каменного парапета, окружавшего бассейн, всплеснулись тёплыми брызгами и откатились назад.
           Сергей встал, подошёл к водоёму и погрузил руку в воду. Она оказалась очень тёплой, гораздо теплее температуры тела. Сергей наклонился к самой поверхности, зачерпнул ладонью и отпил глоток. «Обычная вода, – подумал он, – чуть солоноватая, но пить можно».


II. КАМЕННЫЙ ИСПОЛИН

           – От жажды не умрём, – сказал Максимов громко. – Хотя не думаю, что ждать придётся долго. Харрис должен прилететь уже к вечеру.
           Так он успокаивал Инну, да и себя. Но Инна его не слушала. Стопа быстро опухала, любое прикосновение к ней вызывало острую боль. Инна разулась, расслабила мышцы, но становилось всё хуже.
           – Может, обезболивающее? – предложил Сергей.
           – Это же самообман, – сопротивлялась Инна. – Здесь нужно что-то посерьёзнее.
           – Пусть самообман, – настаивал Сергей. – Растяжение – вещь болезненная. Заживает медленно. Лучше уж один укол, чем весь день и всю ночь мучиться.
           В конце концов она согласилась на укол. Сергей всё проделал очень аккуратно, и боль прошла.
           – Теперь бы палку или костыль, – вслух подумал Сергей. – Пойду-ка я поищу.
           Он повертел головой по сторонам, всматриваясь в полумрак, и вдруг вскрикнул:
           – Инна, это Храм! Смотри сюда.
           Она обернулась. За бассейном, у дальней стены, высился каменный колосс.
           Заботы столь неудачно начавшегося дня заставили поисковиков забыть о их главной цели. И только теперь, воочию увидев гигантскую статую, на них снизошло понимание, что они находятся в Храме Великого Уйши.
           Каменный исполин оказался в точности таким, каким его описал древний летописец Синта. Широкий нос, лицо с массивным подбородком, обращённое к небу, и залитые мраком глазные впадины под массивным лбом. Лицо поражало спокойным величием. Чувствовалось, что перед вами человеко-бог. Ваятель намеренно исказил пропорции тела, в ущерб торсу увеличив голову. Ноги у колосса отсутствовали. Казалось, Великий Уйша вырастает из самых недр горы и, сложив руки, размышляет, не пробить ли ему каменные своды пещеры, не вырваться ли на простор, к звёздному небу.
           Сергей от полноты чувств обнял Инну за плечи, тормошил её и шептал, словно боясь спугнуть удачу:
           – Ну что, разве это не счастье, разве это не награда нам? Жаль, что Глеб не видит…
           Он бросился к лежащему телу, прижался ухом к груди Глеба, убедился, что сердце редко, но ритмично бьётся, и рассмеялся.
            – У меня никогда не было такой удачи. Я всю жизнь шёл к ней, и вот она, настоящая. А Глеб ещё увидит Храм, непременно увидит.
           Инна улыбалась. Она тоже верила, что их обязательно и очень скоро найдут.


III. КАК ВЫБРАТЬСЯ?

           Они не знали, что в горах испортилась погода, поднялся шквальный ветер, что из-за снежного бурана вертолёт не смог пробиться сквозь плотную завесу туч. Воронка, в которую они спустились, из-за упавшего на её горловину ледяного массива уже не могла обогреваться теплом, поднимавшимся из Храма, оттаивать и освобождаться от снега. Поэтому отдушину доверху укрыл многометровый снежный  сугроб, и красные флажки оказались погребёнными в его толще. 
           Сгустившийся в пещере мрак Инна и Сергей посчитали началом вечера. Их удивляла нерасторопность Харриса, но вера ещё жила и подавляла короткие вспышки тревоги.
           Ждали до самой ночи. Наступила полная темнота, и сдерживаемое волнение наконец захватило их полностью.
           – Может, у них что-то случилось? – предположил Сергей.
           Инна не отвечала.
           – Что ты молчишь? Не могу же я разговаривать сам с собой, – возмутился Сергей..
           – Давай-ка лучше поужинаем, – сказала Инна минуту спустя. – Нас сегодня не найдут.
           Сергей согласился. Ночью, да ещё при плохой погоде, поиски и впрямь вести тяжело и опасно.
           Проглотили по две таблетки концентрированной пищи, впрыснули Глебу добавочную порцию стимулятора. Посидели молча.
           – Я не могу так, – не выдержал Сергей. – Нужно что-то делать. Всё равно ведь не уснём.
           – Почему же, – возразила Инна. – Спать надо.
           – Замёрзнем. У нас даже спальных мешков нет.
           – Что ты предлагаешь?
           Инна вздохнула и сложила руки на коленях.
           – У меня возникла идея, – сказал Сергей. – Как я понимаю, вход взорвали ещё в те времена. Но Менак и ещё кто-то с ним всё-таки ушли. Иначе откуда бы взяться рукописи? Значит, они покинули Храм через второй выход. Он явно есть, и его нужно искать.
           – А если они выбрались через отдушину? – предположила Инна, впрочем, не очень уверенно.
           – С помощью каких приспособлений? До потолка так просто не допрыгнешь, – возразил Сергей. – Нет, имелся второй выход. Знаешь что, ты прочитай рукопись до конца. Может, там всё сказано? Должны же иметься хотя бы намёки! Прочти, ты же брала её с собой. Где она?
           – Вот. 
           Инна отстегнула от пояса пластиковый футляр, открыла его и достала рукопись.
           – Читай – ободрил её Сергей. – Кроме всего прочего, всё равно делать нечего.
           Инна раскрыла бумаги на той странице, где остановилась в прошлый раз.


ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ. БОЙ

I. НА ВАХТЕ

           Засаду Менак проверил лично. Сказал несколько малозначащих фраз, смысл которых тут же забыл. Пожал твёрдую руку Нумена и тонкую, вздрогнувшую кисть Лойи и, не оглядываясь, поспешил прочь. Лишних слов боялся: они могли выдать его тревогу. Только спокойствие, только твёрдая уверенность в правоте дела и в своих силах могли помочь выстоять и победить. Менак продолжал верить в конечную победу, в помощь Великого Уйши. Верил – и боялся потерять эту веру в случае поражения. Он решил впредь не докучать Храму своими молитвами, полностью положился на волю Великого Уйши и свои собственные силы.
           По возвращении Главный Служитель предупредил Раину и Лура о том, что ночью снова придётся спать поочерёдно. Ещё не стемнело, но Менак приказал Раине, как более всех измотанной за день, ложиться первой. Девушка, не возражая, втиснулась в спальный мешок и моментально уснула. Менак с грустью отметил, что после предательства Ютора она стала со всем соглашаться и почти совсем не разговаривала, только кивала. Пребывала словно в тумане. Менак и сам иногда ловил себя на желании всё бросить и бежать в Храм, под защиту каменной толщи. Каково же ей, хрупкой девушке!
           После бессонной ночи Лур спал на ходу, но на требование лечь в спальный мешок и уснуть отвечал:
           – Придёт моя очередь – лягу. Ты сам учил меня делать лишь то, что надо, и только тогда, когда надо.
           Но маленький Лур всё-таки не выдержал и сидя задремал, уронив голову на камень. Менак не стал его будить.
           Говоря, что спать нужно по очереди, Менак, себя, конечно, в виду не имел. Ему нельзя оставлять своих людей ни на минуту. Он должен держаться на ногах до тех пор, пока всё не кончится.
           Главный Служитель зорко следил за нижними скалами, но ни разу не уловил даже малейшего движения. Неужто ламперы хотят взять их измором? Или Ютор рассказал им о засаде и они ожидают темноты, чтобы уничтожить защитников Храма поодиночке?
           Менак снова возвратился к мысли о предательстве Ютора. Как могло случиться, что такой храбрый охотник, настоящий мантилец, сирота, воспитанный добрыми людьми, оказался подлым изменником? Неужели в нём все годы рядом с показной отвагой жила мелкая, затаённая трусость? Вместо понимания причин человеческой подлости занозило душу только бесконечное и горькое удивление. Наконец, признав бесплодность подобных мыслей, Менак отбросил их без сожаления. Да, предательство свершилось. Постоянно думать о нём нельзя – нужно действовать. Однако хуже всего то, что и действовать тоже нельзя. Только ждать.
           Когда совсем темнело, Менак осторожно разбудил Раину и Лура, развёл их на приготовленные места, образовывавшие почти круговую оборону, ещё раз предупредил о бдительности, и сам лёг в узкую и неудобную расселину, где уже стоял готовый к бою пулемёт.


II. ТАМ МАМА, ТАМ ОТЕЦ!

           Около полуночи со стороны засады послышались выстрелы. Сначала они щёлкали поодиночке, но несколько секунд спустя сухо и часто заговорил пулемёт. Затем он смолк и снова застучали одиночные выстрелы. Но и они затихли.
           Менак нервно заёрзал на своём ложе. Хотелось встать и броситься туда, где сражались товарищи, но этого делать нельзя: вдруг часть ламперов осталась там и, надеясь сыграть на замешательстве оставшихся у входа защитников Храма, бросится в атаку?
           Неожиданно позади себя Менак услышал звук тяжёлого бега. Он резко обернулся. Бежала Раина. В руках она цепко удерживала карабин. Расширенные от ужаса глаза, судорожно искривлённый рот… В лунном свете её лицо казалось страшным. Менак мигом вскочил, схватил её за пояс, рывком притянул к себе и потащил в свою расселину, к пулемёту. Раина отчаянно сопротивлялась, вырывалась и больно царапала удерживающие её руки, даже порывалась их укусить. Пришлось отхлестать девушку по щекам, чтобы пришла в себя.
           – Ты что? – прошептал Менак, зажимая ей рот, так как Раина пыталась вскрикнуть. – Опомнись, что ты делаешь?
           – Там мама, там отец, – сквозь ладонь, сжимавшую её губы, судорожно прорывались слова. – Они умирают.
           Снова застрочил пулемёт. Менак освободил девушку, выдохнул из лёгких удерживаемый воздух.
           – Вот видишь, – проговорил он с облегчением, – они не умерли. Они сражаются. А тебя ламперы просто убили бы. Ну, успокойся.
           Он гладил её волосы и она беззвучно рыдала, содрогаясь всем телом.
           «Господи, – думал Менак, – зачем ты мучаешь её. Зачем тебе её страдания?»
           Он прижал её голову к своей груди, и спокойное биение мужского сердца привело Раину в чувство.
           Пулемёт захлёбывался от ярости.               
           – Только бы хватило патронов.
           Менак сказал это непроизвольно и тут же спохватился. Не нужно, чтобы Раина слышала его мольбы. Пускай думает, что он сильный и всегда уверенный в себе.


III. ПОСЛЕДНЕЕ ЯВЛЕНИЕ ЮТОРА

           Когда ахнул взрыв, оба вздрогнули. Грохот разбудил спавшее эхо, оно испуганно заметалось и заохало в горах. Но вот всё успокоилось и наступила пугающая тишина.
           – Мама, – прошептала Раина.
           Менак почувствовал, как она обмякла. Дрожащими пальцами он погладил волосы девушки, осторожно положил бесчувственное тело на холодный камень и привстал.
           В голове гудело то ли от недавнего взрыва, то ли от ужаса. Менак бросил взгляд туда, где во тьме скрывался вход в Храм. Главный Служитель знал, что защитников теперь осталось трое. Неужели, – думал он, – для Храма, для Великого Уйши их всё ещё достаточно много? Чего он ждёт?
           Предстоящая атака ламперов – а Менак в её неотвратимости не сомневался, – может стать успешной и последней.
           Начало светать. Поползли длинные призрачные тени. Среди них Менак заметил одну, приближавшуюся неестественно быстро. Из-за ближней скалы показался её владелец. Менак без труда узнал в нём Ютора. Предатель припадал на левую, простреленную ногу. Штанина набухла от крови: ногу даже не успели перевязать, но не она привлекла внимание Главного служителя.
           В руках, по локти забрызганных кровью, Ютор держал отрубленные головы Нумена и Лойи. Предатель увидел Менака и дико, по-звериному, захохотал. Его голова с безумными глазами откинулась назад, блеснули зубы во рту, широко раскрывшемся от хохота. Эхо повторило раскаты диких звуков, напоминающих лай собаки, перешедший в стонущий вой.
           Пуля свистнула у виска и с жужжанием отскочила от скалы. Менак пришёл в себя, нагнулся, взял в руки карабин Раины и, не целясь, разрядил его в исходившее хохотом тело. Ютор сразу смолк, опустился на колени, мёртвым взглядом скользнул по застывшему лицу Менака и упал навзничь. Пальцы разжались и уронили в пропасть свой страшный груз.


ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ. ИСХОД

I. ХРАМ ЗАКРЫТ ИЗНУТРИ

           Раина очнулась, разбуженная выстрелами.
           – Ничего, уже всё хорошо, – прошептал Менак, склонившись так, чтобы девушка не увидела слёз, наполнивших глаза.
           – Ты можешь идти? – спросил он, немного успокоившись.
           Девушка кивнула.
           – Пойдём отсюда.
           – Куда?
           – В Храм.
           – А мама и папа? Они тоже пойдут?
           – Пойдём, нам нужно спешить.
           Держась затенённых расселин, Менак повёл девушку к Храму. К счастью, в них не стреляли. Очевидно, смерть Ютора на какое-то время озаботила ламперов, но ,без сомнения, атака могла начаться очень скоро.
           По пути к ним присоединился испуганный Лур. Он думал, что остался один.
           Менак оставил Раину и Лура внутри Храма, а сам вышел наружу, чтобы привести в негодность механизм подъёма каменной плиты, закрывавшей вход.
           И увидел, как убили раненого Ранти. Он ковылял, даржась за плечо молодого лампера. Тот внезапным рывком сорвал с себя руку мантильца, что-то злобно ему сказал и, отойдя на шаг, выпустил в предателя не меньше пяти пуль. Ранти сел, закинув голову, и больше не встал.
           Менак обернулся лицом к Храму и прошептал:
           – Где же ты, Великий Уйша? Почему равнодушно взираешь на гибель своего народа? Куда смотрят всевидящие глаза? Почему ты не сжёг врагов и предателей своим  пылающим сердцем? Где оно, это сердце? Неужто нет его, а есть лишь могильные камни, у которых одна судьба: рухнуть и придавить самих себя?!
           Молчал Храм. Ни слова не донеслось из его затхлых глубин. Даже эхо увязло в липком воздухе коридоров и залов.
           Менак опустил голову. Тяжко расставаться с красивой легендой, с частью собственной души. Где теперь взять силы, чтобы начать жить по-новому? Надеяться можно только на себя, на силу собственного духа. Это открытие Менаку далось нелегко. Много седых волос и морщин принесли события последних дней. Главный Служитель чувствовал, что за сутки постарел на двадцать лет.
           Чтобы спасти последних мантильцев, нужно действовать. Только этой задаче нужно подчинить всего себя. Сцепив зубы и поминутно оглядываясь – не началась ли атака, – Менак поспешно разрушил механизм подъёма входной плиты, вошёл в Храм и нажал рычаг. Плита бесшумно опустилась. Теперь никакие силы не могли её поднять.
           Менак ладонью вытер пот со лба, подошёл к водоёму, стал на корточки и с наслаждением омыл лицо. Вода в Храме считалась целебной. Рядом вскипел фонтан и серебристая влага заиграла в неярком свете, лившемся сверху. Вся эта картина, давно знакомая Главному Служителю, действовала успокаивающе. 
           Менак подошёл к тихо сидевшим у бассейна Раине и Луру, и опустился рядом. Разговаривать не хотелось. Кровь пульсировала в висках, в ногах, в кончиках пальцев. После долгого напряжения тело расслабилось, мысли начали путаться, вызывая в памяти видения недавних кошмарных событий. Всё же истома постепенно победила и все трое уснули на месте, сидя. И спали долго.


II. ЗДЕСЬ ДЕЛАТЬ НЕЧЕГО

           Менак проснулся раньше всех, обошёл Храм, убедился, что вход закрыт наглухо и сквозь него враг проникнуть внутрь не сможет. Тем временем проснулась Раина, и Менак поспешил к ней.
           – Где мама и отец? – спросила она сразу. – Их убили?
           – Да, Раина, их больше нет.
           Их глаза встретились.
           – Так надо было? – спросила она тихо.
           – Что?
           – Зачем они умерли?
           Менак ожидал и боялся этого вопроса. Когда-нибудь его должны были задать. И он не знал, поймут ли, примут ли его ответ. Он и сам теперь далеко не полностью уверился в том, правильно ли поступил, посылая людей на верную смерть. Поэтому Менак не ответил. Не говоря ни слова, он ушёл в дальний конец зала и вернулся с блестящим обручем в руках.
           – Вот, – сказал он, протягивая предмет Раине, – в этой короне, как меня учил отец, вмещены все таинства Великого Уйши. Тот, кто владеет короной, и есть самый могущественный среди мантильцев. Считается, что возложение короны на голову делает человека посредником между людьми и Великим Уйшей. Теперь я знаю, что это ложь.
           – Но причём здесь мой отец?
           – А вот причём. Леркон, мой отец, рассказывал, что Главный Служитель, владеющий короной, может просить Великого Уйшу испепелить врагов. Но для этого нужно, чтобы мантильцы сражались за Храм, а не прятались в нём. Твой отец, твоя мать, и мы все – сражались до последнего. Многие погибли, но ламперов Храм так и не уничтожил, хотя я не один раз просил об этом. Он обманул всех нас, понимаешь? Он предал нас. И я понял, что нет никакой силы у Великого Уйши – всё это выдумка. Ещё тогда, когда впервые нацепил проклятую корону на свою голову, я удивился, что не чувствую никакой связи с Великим Уйшей. Удивился, но отцу ничего не сказал, побоялся его гнева. С тех пор я каждый раз обманывал вас, изображая какие-то откровения, ниспосланные свыше, но всё это ложь. Виновен я, или нет – не знаю. Это всё проклятая вера в Уйшу – она убила твою мать и твоего отца.
           Раина вертела в руках корону, не зная, что ответить. Ей казалось, что Менак прав: это именно Великий Уйша не смог защитить её отца, не пошевелил и каменным пальцем своим, чтобы вступиться за мать.
           – Во что же верить теперь? – спросила Раина.
           Она смотрела Менаку прямо в глаза.
           – Не знаю, – честно признался он. – Разве что только в свои силы.
           – Мы тоже умрём?
           – Нет. Мы должны жить. А отсюда уйдём. За горами много долин, куда ещё не добрались ламперы.
           – А если остаться здесь? – робко спросила Раина. – Я боюсь.
           – Нет. Я здесь жить не смогу. В Храме без веры делать нечего.
           Из рук Раины Менак взял корону, размахнулся и зашвырнул подальше, к подножию статуи.


III. В ПУТЬ

           На следующий день Менак повёл Раину и Лура ко второму выходу из Храма. Он начинался у подножия статуи и выводил к берегу горной речки на другой стороне хребта. Закрывающая выход каменная плита выпустила их и снова стала на своё место.
           За плечами путников висели мешки с недельным запасом пищи и карабины с запасными обоймами.
           Лур, как и подобало мальчику его лет, искренне радовался свободе, прыгал, забегал вперёд. Раина и Менак шли сзади. Их лица выражали и радость, и печаль, и озабоченность от осознания трудностей и опасностей, поджидающих путников на неизведанном пути.
           Это были моя мать и мой отец, мать и отец моих братьев и сестёр.
           В пути к ним присоединились немногие уцелевшие после кровавой расправы. В далёких горах они основали новое селение, и дали ему то же имя – Мантила.
           Вот и вся история, которую рассказал вам я, старый мантилец Синта.


ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ. НА ТУ СТОРОНУ ГОРЫ

I. БУДУ ОЧЕНЬ ЖДАТЬ

           – Всё? – спросил Сергей.
           – Да.
           – В таких замкнутых сообществах имеется большая вероятность умереть от вырождения – сказал Сергей.
           – Да, – согласилась Инна. – Но всё прервалось раньше. Сель.
           – Что ж, – подвёл итоги Сергей. – Как ни печален рассказ Синты, всё же для нас он оказался полезен. Теперь мы знаем, что из Храма есть второй выход. Остаётся только его найти и выйти отсюда.
           – Прямо сейчас?
           – Почему бы и нет? Чем скорее найдётся выход, тем крепче станет наш сон. А завтра с утра, с новыми силами выберемся наружу.
           Инна положила руки Сергею на грудь и шёпотом попросила:
           – Я понимаю, что не смогу тебе помочь в поисках. Но ты не очень-то задерживайся там. Хорошо? Если бы не нога, я...
           – Не расстраивайся, – перебил её Сергей. – Отдыхай, набирайся сил.
           Сергей наклонил голову и осторожно прикоснулся губами к кончикам её пальцев, всё ещё лежащих у него на груди.
           Инна испуганно отняла руки, но не отстранилась.
           – Ну, иди, иди. Я буду тебя очень-очень ждать.
           Сергей помедлил: вдруг она скажет слова, которых втайне ждал, но Инна молчала. Только шумное дыхание красноречивее любых слов говорило, что сказано женщиной не всё. Впрочем, Сергею хватило и этого.
           Он встал и молча зашагал к статуе Великого Уйши.


II. ДЕСЯТЬ РОМБИКОВ ЗЕЛЕНОВАТОГО МЕТАЛЛА

           Сергей вернулся часа через два, сел рядом с Инной и положил ей на колени тяжёлый обруч. Освещённый фонарём, он ослепительно сверкнул жёлтым металлом.
           – Это та самая корона? – спросила Инна, не веря глазам.
           – Она. Лежала у входа в тоннель. Я о неё споткнулся и чуть не упал. Занятная вещица, правда?
           Инна повертела её в руках. Около трёх сантиметров в высоту, около двадцати – в диаметре. По окружности, ближе к одному из краёв, вплавлено десять ромбиков зеленоватого металла. Инна взвесила корону в руках.
           – Тяжёлая.
           – Похоже на золото, – предположил Сергей.
           – Золото весило бы побольше, – не согласилась Инна.
           Она щёлкнула согнутым пальцем по обручу, прислушалась.
           – Корона не сплошная, – сказала Инна твёрдо, – внутри что-то есть.
           Сергей пожал плечами.
           – Какая разница? Главное, что я нашёл-таки выход. Тоннель очень длинный, километра четыре, а в конце его – тупик. Я ощупал все стены и всё-таки отыскал рычажок. Нажал – и стена ушла вниз, а через минуту снова встала на место. Я видел речку. Слышишь, Инна: я видел речку.
           Сергей тормошил Инну за плечи:
           – На берегу растут какие-то кусты. Мы зажжём костёр, и нас найдут.
           Инна кивала, улыбалась.
           Поисковики ещё долго не могли успокоиться, радовались возможности скорого ухода из каменного мешка. И Храм, и статуя Великого Уйши в нём отошли на задний план. Хотелось только скорее выбраться отсюда, вынести раненого товарища. И ещё одно желание читалось в их глазах: наконец увидеть солнце над головой.
           Они уснули, обнявшись, согревая друг друга дыханием и теплом тел.
           Сергей проснулся, едва сквозь отдушины пробились первые проблески утреннего светила, В одной из ниш, заваленной оружием, он выбрал карабин, убедился, что внутри нет патронов, и отдал Инне.
           – Будешь опираться на него как на палку, – сказал он. – Как нога?
           – Так же, – поморщилась Инна.             
           Сергей сделал ей укол, достал две таблетки концентрированной пищи, одну отдал Инне, другую проглотил сам. Запили тёплой водой из озера.
           – Сделаем так, – сказал Сергей, чувствуя себя хозяином положения. – Сначала я выведу наружу тебя, потом вернусь и перенесу Глеба. За это время т, если сможешь, разведёшь костёр. Идёт?
           – А ты справишься сам? Глеб тяжёлый. Давай нести вместе.
           – Какой из тебя помощник? – улыбнулся Сергей. – Соглашайся: это самый лучший вариант.
           Инна только улыбнулась.


ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ. ПОИСКИ И НАДЕЖДЫ

I. ДАЙТЕ КАРТУ

           Накануне весь день, вечер и ночь гору Безымянную – от подножия до самой вершины, – облепил плотный туман, похожий на облако. В окрестностях шипел колючий ветер.
           Харрис боялся, что стальные тросы не выдержат, оборвутся и вертолёт ухнет в пропасть.
           Гриша раз в полчаса выползал из палатки, бегал вокруг машины и проверял надёжность крепления.
           Михай и Харрис лежали, с обречённым видом слушали вой ветра и никак не могли уснуть.
           – Чёрт! – пробормотал Михай. – Уже четыре часа утра, а глаза не закрываются, хоть убей.
           – Да, – отозвался Харрис, – поспать не удалось. Как там небо, Гриша? Не думает очищаться?
           Вертолётчик, угрюмый и злой, только что вернулся в палатку, тяжело сел на рюкзак и подпёр голову руками.
           – Пока ничего, – сказал он, едва переведя дыхание. – Чую, что погода должна улучшиться, но просветов ещё нет.
           – Что ты ещё «чуешь»? – поинтересовался Михай.
           Весь вчерашний день он находился в состоянии крайнего раздражения. Ему казалось, что для спасения товарищей никто ничего не делает.
           Гриша вызова не принял, отмолчался.
           – Не дури, Михай, – сказал Чарли строго. – Лучше встань и согрей чай. Всё равно ведь не спим.
           Михай подчинился, включил электрический чайник и выглянул из палатки наружу.
           – Чёртова погода, – пробурчал он себе под нос.
           – Живы они. Я верю, что живы, – сказал Гриша. – Они в пещере.
           – Как же они туда попали? – вскинул брови Михай. – Мы всё осмотрели, следов никаких.
           – Следы замело, – возразил Гриша. – Мы же читали, что в пещере имеются отдушины, щели.
           – Главный выход завален, – задумчиво проговорил Харрис. – А в рукописи написано, что мантильцы выбрались через запасный тоннель. Дайте карту.
           – Гриша достал сложенный вчетверо лист и подал Харрису.
           – Странно, – почесал затылок Чарли. – Почему же тут не обозначен этот тоннель?
           – Наверно, карту составляли в общих чертах и наметили только основные пустоты, – предположил Гриша.
           – Одно ясно, – сказал Харрис. – Тоннель выходит на противоположный склон горы, в соседнюю долину.
           – Поищем, – согласился Гриша. – Лишь бы погода переменилась.


II. ГДЕ ОНИ МОГУТ БЫТЬ?

           К семи часам утра наконец выглянуло солнце. Ветер ещё держался, но сила его заметно ослабела, и Гриша решил, что можно попытаться взлететь.
           – Неудачный месяц, – бормотал Гриша себе под нос. – Вот если бы на дворе стоял июль, тогда ещё ничего. Август здесь препаршивый.
           – Что? – переспросил Харрис.
           Он выбрался из палатки и стал осматривать гору.
           – Ничего, это я так, – ответил Гриша задумчиво. – Разговариваю сам с собой.
           – Долго нам ещё торчать здесь? – резко спросил Михай.
           – Нет. Можно лететь, – объявил Гриша. – Если машина не опрокинется сразу, значит – взлетим.
           – Не опрокинется, – Михай нетерпеливо взмахнул рукой. – Заводи свою «антилопу».
           Вертолёт не опрокинулся. Старт прошёл нормально и одинокая палатка на берегу речки стала удаляться.
           – Летим сначала вверх, к отдушинам, – приказал Харрис, – а потом на ту сторону, поищем второй выход.
           Облака рассеялись и заснеженная громада Безымянной ослепительно сверкала под солнцем. Вчера из-за непогоды осмотреть отдушины не удалось. Вертолёт совершил несколько кругов. Теперь Михай и Харрис заметили пару щелей, которые могли служить выходами отдушин из пещеры на поверхность. Осмотрели каждый, надеясь найти следы верёвки, по которой группа Инны могла спуститься вниз. Однако поиски закончились ничем. Верёвки не оказалось нигде.
           – А если они вообще не в пещере? – предположил Гриша.
           – А где же? – возразил Харрис. – Где они ещё могут быть?
           Гриша пожал плечами. Никто не высказал страшную мысль, но все подумали одно и то же: верёвка могла оборваться, и тогда все трое упали в пещеру.
           – У тебя на месте аптечка? – спросил Михай.
           Гриша кивнул.
           В глаза друг другу старались не смотреть.
           – Аппарат оживления есть? – спросил Харрис.
           – Есть, – ответил Гриша. – Ты думаешь…
           – Ничего я не думаю, – оборвал его Харрис. – Думать станем, когда найдём их.
           Он помолчал и добавил:
           – Действовать будем так. Сейчас облетим гору и поищем их у второго выхода. Это если они успели выбраться наружу. Если нет – вернёмся, и через одну их отдушин спустимся вниз. Другие мнения есть?
           Других мнений не оказалось.


ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. ЖИЗНЬ НЕ ТАКАЯ УЖ И СКВЕРНАЯ ШТУКА
    
I. ЧЕТЫРЕ КИЛОМЕТРА

           Глеб оказался тяжелее, чем Сергей представлял поначалу. Если бы он хотя бы стонал или подавал какие-нибудь иные признаки жизни, было бы легче. Но Глеб представлял собой только тяжесть, груз, и груз мягкий, безвольно обвисающий, ускользающий из рук. Сергей поначалу нёс его на руках, но тело Глеба мешало видеть ступени под ногами, да и руки через сотню шагов мертвецки устали. По ступеням струйкой стекала вода, они обросли мхом, противным и скользким, и Сергей чувствовал, что вот-вот поскользнётся, и оба рухнут вниз.
           Сергей остановился передохнуть. Подумав, соединил пояс Глеба и свой в один длинный, связал им себя и раненого напарника, и постарался затянуть потуже. Спуск пошёл быстрее, но теперь отдыхать Сергей мог только стоя, прислонившись к стене тоннеля.
           На лбу набухла и стала пульсировать тёмно-синяя вена. Спина сначала заныла, затем затекла, а ещё немного времени спустя Сергей уже её не чувствовал. Зато перестали сгибаться ноги. В глазах замелькали жёлтые пятна, затем превратились в красные, увеличились и принялись бешено скакать.
           «Сейчас умру, – заворочалась отчаянная мысль. – Просто умру, и всё».
           Появилось неистребимое желание отвязать Глеба и лечь на ступени. Но Сергей понимал, что потом уже не сможет привязать его и нести снова. Он приказал мозгу отвлечься, думать о чём угодно, лишь бы отрешиться от гулких взрывов выскакивающего сердца.
           И он подумал о последних мантильцах, о том, как они выстояли и начали новую жизнь. «Это были моя мать и мой отец», – вспомнились слова из рукописи. Их вела вперёд любовь – она спасла тогда мантильцев. Когда казалось, что всё кончено, силы жить дальше они отыскали только в любви.
           В глазах перестали прыгать красные пятна, и явился образ Инны. Милые черты лица, улыбка, нежные, любящие глаза, ямочка на подбородке. Её волосы шевелил ветер, они касались лица словно ласковые руки, и возвращались назад, открывая высокую загорелую шею.
           Он так и шёл, не сводя глаз с зовущего лица. Шёл безостановочно, как автомат, и уже не слышал, как стонет и рвётся из груди охрипшее сердце, как размеренно и тупо, словно костыли, передвигаются окостеневшие ноги.
           Сергей вдруг остановился, ударившись лбом о каменную стену. Понял, что четыре километра тоннеля позади. Каждой клеткой тело запросило отдыха, но Сергей сжал зубы и заставил руки отыскать рычаг.
           Стена сдвинулась и отошла. Перед тем, как ослепнуть от ударившего по глазам солнечного света, он увидел вертолёт и людей возле него.
           Он вышел из тоннеля, попытался улыбнуться, поднял в приветствии руки и рухнул, придавленный всей тяжестью привязанного за спиной безмолвного тела.


II. «КОРОНА МАКСИМОВА»

           Очнулся Сергей в вертолёте и увидел прямо над собой лицо, что вело его по тоннелю, лицо, ставшее единственным, близким, как лицо матери.
           – Инна, – прошептал он слабо.               
           – Тс-с, – Инна приложила палец к губам. – Тебе нельзя разговаривать. Ты ещё слаб, Серёженька.
           – Серёженька, – повторил он удивлённо. – Серёженька?
           Инна оглянулась и, убедившись, что никто на них не смотрит, поцеловала Сергея в губы.
           С поцелуем в тело влилась сила, и Сергей почувствовал, что совсем здоров и сможет подняться. Инна предупредила его порыв, положив руки ему на грудь. Совсем как тогда, в пещере. Сергей подчинился. Нельзя не подчиниться, если любишь.
           Они смотрели друг другу в глаза и улыбались. Это не могло долго оставаться незамеченным. Вскоре послышался бодрый голос Гриши.
           – Очнулся? Мы уж думали, не поместить ли тебя в оживитель. Ты был чёрный как мумия.
           – Что с Глебом? – встрепенулся Сергей. – Он будет жить?
           – А как же, – отозвался Чарли, который, как оказалось, находился неподалёку. – Он сейчас в оживителе. Думаю, когда долетим, он уже придёт в себя. Но ты знаешь, что самое главное?
           – Что же? – спросил Сергей.
           – Корона, вот что самое главное.
           – Серёжка, ты представить себе не можешь… – заторопилась Инна, захлёбываясь от полноты чувств.
           – Да подожди ты, дай человеку договорить, – послышался голос Михая.
           – Черти, не мучайте меня, – взмолился Сергей. – В чём, наконец, дело?
           – Вот эта штучка, – Чарли потряс короной, – не наша.       
           Он замолчал, лукаво оглядывая всех по очереди. Сергей не стал отгадывать, чья же она, опасаясь попасть впросак.
           – Она бог знает чья, – возобновил свою речь Харрис. – Во всяком случае, на Земле её не делали никогда.
           – Серьёзно? – не поверил Сергей. – С чего ты взял?
           – Мы её тут просветили, – улыбнулся раскрасневшийся от удовольствия Чарли, – и она оказалась передатчиком.
           – Во времена мантильцев передатчики уже делали, – заметил Сергей. 
           – В какие времена? – улыбнулся Харрис. – Анализ показал, что этой штучке шесть тысяч лет.
           У Сергея полезли на лоб глаза.         
           – Вот-вот – продолжал довольный Харрис. – Батареи питания, правда, подсели, и корона никому ничего не передаёт вот уже две с лишним тысячи лет. Михай предположил, что механизм, с которым связан этот обруч, ещё и теперь находится где-то внутри горы.
           – Вот почему Менак не смог испепелить ламперов, – проговорил Сергей.
           – Наверно, – кивнул Харрис. – Теперь сюда отправится целая экспедиция для изучения внутренности этого Храма. Мы уже послали сообщение во все космические организации. В эфире сейчас творится чёрт знает что. Ведь это первые следы Посещения! Сергей, мы назвали эту штучку «короной Максимова». Ты не против?
           – Против. Инну забыли, всех нас. Менака можно вспомнить.
           – Поздно. Все уже говорят о «короне Максимова». Весь мир. Хочешь послушать? Гриша, включи коммуникатор.
           – Не надо, – Сергей махнул рукой. – И так в ушах шумит.
           – Мы подали заявку, чтобы всем составом присоединиться к экспедиции. Глеб подлечится, Инна перестанет хромать, и тогда – опять в Храм. Здорово?
           Харрис потрепал Сергея по щеке.


III. ПРИГЛАШЕНИЕ В ПУТЕШЕСТВИЕ

           – Я не хочу, – вдруг сказал Сергей.
           – Почему? – изумился Харрис. – Ты что, рехнулся?
           Сергей вспомнил тоннель, круги, плясавшие в выпученных от напряжения глазах, и вздрогнул всем телом.
           – Я не хочу – повторил он твёрдо. – Пусть разбираются без меня.
           – Ну, знаешь, – обиделся Харрис. – Я не думал, что ты…
           – Я не пойду в Храм, – снова сказал Сергей. – В конце концов, я не специалист по иноземной технике. Там сейчас нужнее другие люди.
           – Сергей прав, – сказала вдруг Инна. – Мы ведь только археологи.
           Сергей нашёл её ладонь и крепко пожал.
           – Я хочу отправиться в свадебное путешествие, – продолжал он, глядя Инне в глаза.
           И почувствовал, как дрогнула её рука.
           – И всех вас приглашаю на свадьбу.
           – На ком же ты женишься? – с подозрением во взгляде спросил Харрис.
           – Я думаю, что Инна присоединится к моему приглашению в путешествие, – сказал Сергей вопросительно.
           Навстречу своему счастью он бросился сломя голову. И теперь ждал, затаив дыхание. Инна приоткрыла рот и взмахнула ресницами. Она молчала. Сергей с тоской подумал, что ожидаемое счастье в одно мгновение может смениться позором, и выпустил руку Инны из своей. Но она тут же снова нашла его руку и сжала изо всех сил.
           – Да, – сказала она едва слышно, – мы вас всех приглашаем на нашу свадьбу. Думаю, что это случится скоро.
           Гриша едва не выпустил из рук управление вертолётом. Машина ухнула вниз, но автопилот выправил курс.
           Все смотрели на влюблённых и будущих новобрачных. Харрис одобрительно улыбался. Гриша смотрел грустно, с едва скрываемой завистью. Михай горестно усмехался. Его глаза потускнели, и сам он как-то сразу постарел.
           – Вот так, – сказал Сергей твёрдо и улыбнулся. – Как только станет известно, откуда прилетели владельцы короны, мы с Инной подадим заявление в экспедицию на их планету. Полетим к ним в гости. Правда?
           – Правда – подтвердила Инна. – Обязательно полетим.
           Сергей ещё подумал, что жизнь не такая уж и скверная штука.   


7 апреля 1982 г.


Рисунок В.И. Оберемченко, г. Макеевка
























ОГЛАВЛЕНИЕ


ГЛАВА ПЕРВАЯ. УЖИН
      I. ЗАЖИГАЛКА И СПИЧКИ…………………………………………………………………………………….
     II. НЕНОРМАЛЬНЫЙ…………………………………………………………………………………………….
    III. ТОРЖЕСТВО………………………………………………………………………………………………….

ГЛАВА ВТОРАЯ. АРТЕФАКТЫ
     I. СЕРГЕЙ………………………………………………………………………………………………………….
    II. НАХОДКА ИЗ МУЗЕЯ…………………………………………………………………………………………
   III. АТРЕФАКТ ИЗ РАСКОПОК………………………………………………………………………………….


ГЛАВА ТРЕТЬЯ. НАРОД И ЕГО ХРАМ
     I.СИНТА…………………………………………………………………………………………………………..
    II ГОРНЫЙ НАРОД И ЕГО БОГ…………………………………………………………………………………

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. СВАДЬБА
     I. РИТУАЛЬНАЯ ПЕСНЯ-КЛЯТВА……………………………………………………………………………
    II. МОЛОДОЖЁНЫ………………………………………………………………………………………………
   III. ГЛАВНЫЙ СЛУЖИТЕЛЬ…………………………………………………………………………………..
   IV. В

ГЛАВА ПЯТАЯ. ВЕЧЕРНИЕ РАЗГОВОРЫ
     I. ГДЕ ИСКАТЬ ПЕЩЕРНЫЙ     II. ЖИЗНЬ ПОВОРАЧИВАЕТСЯ ЛИЦОМ……………………………………………………………………

ГЛАВА ШЕСТАЯ. ИЗМЕНЕНИЕ ПЛАНОВ
    I. УТРОМ В РАСКОПЕ…………………………………………………………………………………………
   II. УПРАВЛЯЯ «КРОТАМИ»…………………………………………………………………………………..
  III. ОБЕД В РАСКОПАННОМ ХРАМЕ…………………………………………………………………………
  IV. ГДЕ ЖЕ
   V. НА РАЗВЕДКУ……………………………………………………………………………………………….

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ПУТЬ
    I. ПОДЪЁМ………………………………………………………………………………………………………
   II. ТРОПА…………………………………………………………………………………………………………

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. У ВХОДА В ХРАМ ВЕЛИКОГО УЙШИ
    I. ОЧИСТИТЕЛЬНЫЙ КОСТЁР……………………………………………………………………………….
   II. БРАТЬЯ И СЁСТРЫ………………………………………………………………………………………….

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ДЕВЯТЬ ПЕЩЕР
    I. ГДЕ
   II. НУЖЕН ВЕРТОЛЁТ…………………………………………………………………………………………..

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ПЯТЬ БИТЫХ ЧЕРЕПКОВ
    I. ЧУРКА ИЛИ
   II. РАССУЖДЕНИЯ О ТРУСОСТИ……………………………………………………………………………..

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. ДЕЛОВАЯ АТМОСФЕРА
    I. СПИСОК…………………………………………………………………………………………………………
   II. БАНЯ…………………………………………………………………………………………………………….
  III. ПОГОВОРИМ ПОЗЖЕ…………………………………………………………………………………………

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. ВСЁ СБУДЕТСЯ
    I. ВЕСЁЛЫЙ СМЕХ……………………………………………………………………………………………….
   II. НУЖНО ДЕРЗАТЬ………………………………………………………………………………………………
  III. ВЗВОЛНОВАННЫЙ ХАРРИС…………………………………………………………………………………

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. ВЕСТЬ
    I. ЛУР И РАНТИ…………………………………………………………………………………………………….
   II. ЛАМПЕРЫ………………………………………………………………………………………………………..
  III. ИДИТЕ ЗА МНОЙ……………………………………………………………………………………………….

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. ПОЛЁТ НАД ГОРАМИ
    I. ХОРОШО ЛИ БАТЬ СУЕВЕРНЫМ…………………………………………………………………………….
   II.
  III. НОВЫЙ МАРШРУТ……………………………………………………………………………………………..

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. ВПЕРЕДИ МНОГО РАБОТЫ
    I. РОБИНЗОНОВСКИЕ МЕСТА…………………………………………………………………………………..
   II. ПОДАРОК………………………………………………………………………………………………………..

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. ПЕРВАЯ РАЗВЕДКА
    I. НАД ДОЛИНОЙ………………………………………………………………………………………………..
   II. КИСЛЫЙ ИЛИ СЛАДКИЙ……………………………………………………………………………………

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. ПОДГОТОВКА К ОБОРОНЕ
    I. КАМЕННЫЙ КОЛОСС………………………………………………………………………………………..
   II. ПАТРОНЫ И ГРАНАТЫ………………………………………………………………………………………
  III. ГРЕХОВНЫЕ МЫСЛИ………………………………………………………………………………………..
  IV. ПОТАЙНОЕ ЗНАНИЕ…………………………………………………………………………………………

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. ДВЕ ПЕЩЕРЫ
    I. ПРЕДЧУВСТВИЕ………………………………………………………………………………………………
   II. ДВЕ ГОРЫ………………………………………………………………………………………………………
  III. ТРЕУГОЛЬНЫЙ ВХОД……………………………………………………………………………………….
  IV. ЖДЁМ ГРИШУ…………………………………………………………………………………………………

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. ПЕРВЫЙ БОЙ
    I. МЫСЛИ В ЗАСАДЕ…………………………………………………………………………………………….
   II. ВЫСТРЕЛЫ……………………………………………………………………………………………………..
  III. ОШИБКА МЕНАКА……………………………………………………………………………………………
  IV. РАЗГОВОРЫ С ВЕЛИКИМ УЙШЕЙ………………………………………………………………………..

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. ВТОРАЯ ДОЛИНА
    I. ОТПРАВЛЯЯСЬ В ЭКСПЕДИЦИЮ, ОТБРОСЬ ПРЕДЧУВСТВИЯ……………………………………….
   II. РАЙСКОЕ МЕСТО……………………………………………………………………………………………..
  III. ШЕСТЬ ТЫСЯЧ С НЕБОЛЬШИМ……………………………………………………………………………

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. СНОВА ВПУСТУЮ
    I. ХОЧЕШЬ, Я СТАНУ ТВОИМ    II. НЕ ВРЕМЯ ПЕТЬ ПЕСНИ……………………………………………………………………………………..

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. ЗЯТЬ
    I. О ЧЁМ ДУМАЕТСЯ, ЛЁЖА НА ХОЛОДНЫХ КАМНЯХ………………………………………………….
   II. САМОЕ ВРЕМЯ………………………………………………………………………………………………..

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. НОВЫЕ НАДЕЖДЫ
    I. ЗАБРОШЕННЫЙ ГОРОД………………………………………………………………………………………
   II. ГОРА БЕЗЫМЯННАЯ…………………………………………………………………………………………..

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ. ПЕРЕД РЕШАЮЩИМ БОЕМ
    I. РАИНА……………………………………………………………………………………………………………
   II. НУМЕН И ЛОЙЯ………………………………………………………………………………………………..

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ. ВНУТРЬ ГОРЫ
    I. ТУМАН…………………………………………………………………………………………………………..
   II. ТРИ ОТДУШИНЫ………………………………………………………………………………………………
  III. ПРОЧНОСТЬ КРЕПЛЕНИЯ……………………………………………………………………………………

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ. НЕШТАТНАЯ СИТУАЦИЯ
    I. ПАДЕНИЕ……………………………………………………………………………………………………….
   II. ВЫЖИТЬ………………………………………………………………………………………………………..
  III. ОСОЗНАНИЕ СЛУЧИВШЕГОСЯ……………………………………………………………………………

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ. В ПЕЩЕРУ
    I. ЧТО ДЕЛАТЬ?…………………………………………………………………………………………………
   II. СПУСК………………………………………………………………………………………………………….
  III. РЕАНИМАЦИЯ………………………………………………………………………………………………..

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ. НОЧЬ В ХРАМЕ
    I. БАССЕЙН………………………………………………………………………………………………………
   II. КАМЕННЫЙ ИСПОЛИН……………………………………………………………………………………..
  III. КАК

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ. БОЙ
    I. НА ВАХТЕ……………………………………………………………………………………………………..
   II. ТАМ МАМА, ТАМ
  III. ПОСЛЕДНЕЕ ЯВЛЕНИЕ ЮТОРА…………………………………………………………………………..

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ. ИСХОД
    I. ХРАМ ЗАКРЫТ ИЗНУТРИ…………………………………………………………………………………..
   II. ЗДЕСЬ ДЕЛАТЬ НЕЧЕГО……………………………………………………………………………………
  III. В ПУТЬ………………………………………………………………………………………………………..

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ. НА ТУ СТОРОНУ ГОРЫ
    I. БУДУ ОЧЕНЬ ЖДАТЬ……………………………………………………………………………………….
   II. ДЕСЯТЬ РОМБИКОВ ЗЕЛЕНОВАТОГО МЕТАЛЛА……………………………………………………

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ. ПОИСКИ И НАДЕЖДЫ
    I. ДАЙТЕ КАРТУ……………………………………………………………………………………………….
   II. ГДЕ ОНИ МОГУТ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. ЖИЗНЬ НЕ ТАКАЯ УЖ И СКВЕРНАЯ ШТУКА
    I. ЧЕТЫРЕ КИЛОМЕТРА……………………………………………………………………………………….
   II. «КОРОНА МАКСИМОВА»………………………………………………………………………………….
  III. ПРИГЛАШЕНИЕ В ПУТЕШЕСТВИЕ………………………………………………………………………