ЖЖ - Железная женщина

 В старые времена, когда Санкт-Петербург звался Ленинградом,  слово Родина писали с заглавной  буквы,  а слово Бог  со строчной, жила-была женщина.   Дарья Фроловна Черноусова, ревизор Госплана СССР.  В советские времена граждан в государстве было в два  раза больше, чиновников в три раза меньше. 

Дарья Фроловна  в 1943-м  родила  сына, Илюшу. Ветеран Великой Отечественной,  как и  её муж - в Советском Союзе воевали не только одни мужчины. Как они познакомились с Александром Ильичом Гуляевым, будущим мужем,  уже никого не расспросишь.
Да и раньше ветераны о войне помалкивали. 

В августе 1952-го Дарья Фроловна подписала договор о предоставлении в индивидуальное пользование земельного  участка  под плодово-ягодный сад.  Посадили и стали растить плоды-ягоды на радость всем.

«Малиновки заслышав голосок…»

Сидел Александр Ильич, он же дядя Саша, на поставленной им  же, за улицей, у забора в лес, скамейке с наклонной спинкой. Среди кустов таволги с белыми кистями в разрезных листьях, под  звенящую песню зарянки. Скамеек было столько же,  сколько участков на улице – отдохнуть  от тяжких крестьянских трудов.  На участке  - сад  и  небольшой дом, за участком земля общественная, то есть, ничейная. Внучку,  Танечку, брал к себе, расспрашивал о её радостях и заботах, да и соседских  внучат не прогонял, пускай щебечут малиновками.
Таволга у забора, зарянки в кустах, бабочки-адмиралы с красно-белой каймой на  чёрных крыльях сидят рядышком, случается, даже на руке.   
Подмосковная благодать.

Но боялся Александр Ильич, после Великой Отечественной, собак. Всяких. Даже на поводке. И болонок.
Это всё  - эхо прошедшей войны.

На улице у скамейки  появилась  немолодая, расплывшаяся, но в туфлях-лодочках по ноге и в сером классическом костюме по фигуре,  с отпаренными при шитье вытачками.
- Здравствуй, Дашенька! - встал дядя Саша, забрал  сумку и отправился на участок, с ним и внучка.
Соседские дети со скамейки испарились.

Дарья Фроловна, жена дяди Саши…. Внешне  -  обыкновенно незаметная. Полноватая, круглолицая, бесцветная блондинка  без каких-либо примет. Одевалась  на участке – для сельскохозяйственных работ,  как и все,  в зелёные резиновые сапоги. Без резиновых  перчаток – растения резиновые руки не любят. 
На участке появлялась не в каждую субботу,  оставалась на  ответственной работе.   В Великую Отечественную  победили гитлера,  а  уже восстановление  послевоенной, мирной  жизни, забуксовало…
На участке выделила грядку  под  огуречный парник. Сорта огурцов  не  скажу,  уже канули в лету. Но –  точно  не  салатные, засолочные!  Каждый огурец для засолки должен быть проколот  тонкой сухой липовой веточкой, чтобы он впитал рассол, и не был внутри пустым – говорила у палатки её сноха, Маргарита, она же тётя Рита, по поселковой традиции.
Ягоды и  фрукты  тоже шли в  варенье, к чаю, в холодные зимние дни. От  свежих ягод  может разболеться желудок.

У Фроловны  не забалуешь. Всё должно быть так,  как должно.
В четыре  с половиной года обязательно отвечать  на вопросы: -Какая наша цель?
 и, главное,- Кто такой Ленин?, иначе  -  ещё рано учиться читать, не те книги попадутся.
-Наша цель - коммунизм -   написано на плакате над клубом, вместе с другими надписями.
-Ленин – наш вождь  - впервые  от Фроловны.

До этого, по радио: -Ленин всегда живой…
 а потом нечто странно - непонятное:
Ленин  -  в тебе и во мне!
 Ленин – статуя у платформы, Ленин – собрание  сочинений  в темно-красных переплётах.  Что-то  непонятное,  вроде бы,  человек жил,  не  вирус  гриппа распространяется.

Отношения  с Гуляевыми, по местному, Черноусовыми, или же - Усами,  в посёлке не складывались –  начальственный ребёнок или внук растёт  или кроткой  белёсой молью, или же хамом трамвайным. Фроловна хамов  рядом  не держала, а безответных у палатки не заметно.

Я, в восемь лет, в доме   Усов оказалась персоной Non Grata - за матерщину. У соседки, Юли,  черепаха свалилась  в яму и перевернулась кверху брюхом,   во всю дрыгая  лапами.  Делиться новостями на улице, для всех жителей товарищества, как бы, привычно. Но,  неприличные  слова произносить возле правильного дома запрещено:
-Таня! Я услышала слово Брюхо!
-Простите! У черепахи, конечно, брюхо...   
-Не  говори  больше это слово!

Может быть, акушерка  в жестоком сорок  третьем году запугала медицинским термином «брюшной пресс»,  поэтому и слышать опять отвратительно. 

На сторожке, возле телефона, висело объявление: «В субботу, 14 июля,  с 11.00 до 13.00,  к палатке  предоставить по два килограмма ягод  для пионерского  лагеря «Звёздочка»
                Правление.

В 10 часов 55 минут от  семьи Гуляевых, под руководством Дарьи Фроловны Черноусовой один килограмм чёрной смородины в корзинке  несла Таня, один килограмм сама Фроловна в  алюминиевом бидоне. Завершал  колонну кандидат физико-математических наук Илья Александрович Гуляев с четырьмя килограммами  чёрной смородины, размером с вишню каждая ягода, в плетёной корзине.
Отчитались за   предоставленные пионерам  витамины с помощью   медного пружинного  безмена из  продовольственной палатки.
Проверяла Фроловна и других, с помощью безмена - не отказывайте детям, несите  ягод для компота на обед и на ужин.
...............

Распределитель. Дают праздничные наборы продуктов, которых и на прилавках не видно, и  в подсобке нет. К распределителю в выходной, в субботу выстроилась очередь  чёрных Волг ГАЗ-24. 

  К очереди у двери из метро  вышла  Дарья Фроловна Черноусова, ревизор Госплана СССР. За ней, с  сумками,  сын Илья Александрович.
Оглядела очередь, задала вопрос – кто  последний.   Персональные шофёры указали  в самый  конец.
  Тихим голосом:
-Никого из сотрудников учреждения  в очереди нет, пропустите, пожалуйста – кивнула  сыну -  Иди со мной.

В посёлке  у Фроловны Чёрной  Волги  ни разу не видели,  хотя  на работе  ей  и полагался автомобиль с персональным шофёром.
Служебный автомобиль для служебных целей.
  Только.

К ней  пытались подобраться: устрой  к себе на службу -  бесполезно. Ни сына,  ни снохи  не взяла. Соседских детей тоже не пристраивала.

Внуки учились в немецкой спецшколе – иностранный язык со второго класса. 
Зачем тратить время на язык побеждённых фашистов? Английский, французский – классика, но  немецкий  уже  ни к чему.
Фроловна устраивала Танюше и её младшенькому, Сане, экзамены по немецкому языку,  когда  они  уставали  полоть на участке  мелкую мокрицу.
 «Guten».

................

Время ушло,  Фроловны  и дяди  Саши  уже нет.

Её  тогда уважали соседи, хоть и не любили – побаивались, а теперь поминают  только добрым словом.
Осталась память о правильной начальнице, таких бы сейчас побольше и здесь, и там.
Остались яблони: антоновка, белый налив и штрифель  растут на  участке….