Художник

Художник (триллер, сюрреализм).

22.08.2021





-Так на чём мы остановились? Вы опять отвлеклись, господин Стенли.

-Да – да… старческая невнимательность, плюс пропущенный бокал бурбона. Вы уж извините.

Мужчина лет шестидесяти смущённо улыбнулся. Его прищуренные глаза за элегантным пенсне бегали по странице брошюры, на которой было изображено несколько давно известных ему лиц.

-У нас есть Дэвид Роберстон… Хороший малый, можете посмотреть на его работы, если хотите. Он рисует с 1987 года, к слову, родился он в 1980 и за это время он стал со основатель нашего независимого агентства. Его картины Вы можете увидеть прям перед вами, на втором этаже в коридоре и одну в комнате отдыха. Вы подумайте и скажите, Джейк.

-Добро. – сказал гость и присмотрелся к брошюре, которую Стенли повернул в сторону гостя.

Под краткой биографией , которую, естественно, Джейк никогда не читал, он заметил несколько изображений неизвестных ему людей. Портреты разных типов, разной внешности людей ничуть не зацепили Джейка. На горе Стенли, гость даже позволил себе зевнуть и уныло перелистнуть страницу, где его встретило очередное имя какого – то портретиста.

-А это Вильям Бланка. Очень талантливый человек, но, как вы выразились, Вас интересуют реалистичные портреты. А он больше специализируется на карикатурных работах. Думаю, Вам он не сильно подойдёт. Но если уж на то пошло, Вы можете…

-Замечу, что я ничего не говорил по поводу реалистичности картин. Речь шла о сюрреализме, но никак о его противоположности. – настойчиво сказал Джейк и перевёл свой грузный взгляд на Стенли.

Стоит сказать, что эти слова несколько задели старого менеджера центра искусств «Portet nostri temporis» (сокращённо PNT). Однако, старик старался не придавать никакого значения очередному замечанию гостя. Наоборот, смущённо улыбнувшись, он вновь обратил внимание на брошюру, лежащую за столиком.

-Насколько мне известно, портреты в сюрреализме пишет у нас только мой тёска Стенли Джонсон. Но в этом жанре он дилетант. – почти шёпотом и с ещё большей улыбкой произнёс Стенли. -А потому рекомендовать Вам я его не в праве. Я бы не хотел, чтобы из – за его скромного умения работать в этом направлении, Вы бы лицезрели в качестве символизма предмет, похожий, на простите меня, задницу.

-Что, прошу прощения?

-Я ещё раз приношу извинения за свою бестактность, мистер Джейк, однако, стоит сказать, что сюрреализм – грань, которую легко перейти. Её легко опошлить, осквернить, неправильно понять, ибо этот жанр – граничит с безумием и эту грань легко перешагнуть и спуститься в бездну непонимания.

Джейк – мужчина средних лет потёр уставшие от жизни глаза и отстранил от себя буклет. Отсутствие чувства жизни, сказывалось не только на пессимистичном настрое ко всему, к чему бы он не притронулся, но и на его внешнем виде. Лицо, схоже с помятой бумагой, изобиловало морщинами, на которые то и дело косился Стенли. Возможно, из – за курения по пачки в день, а, возможно, из – за постоянного стресса, мужик выглядел не по годам старым. Даже в скряге Стенли он видел отражение подлинного человека и тот блеск в глазах, который он потерял в пути через года – был поводом для зависти мужика. Однако, Джейка ничуть не интересовал Стенли, ибо за все года пребывания на земле, Джейка уже тошнит от лица менеджера, который смотрит на него той же улыбающейся рожей, как и десять лет назад.

-Мистер Стенли. Могу ли я попросить вас об одолжении?

-О да, конечно!

-Дело в том, что я пришёл сюда не за Вильямом Бланка, как вы бы могли подумать. Мне больше приглянулся Художник.

-Какой именно, сэр? -несколько тревожно спросил Стенли. -У нас их предостаточно.

Джейк улыбнулся, понимая, что наконец – то прощупал сырую почву в разговоре со старым менеджером. Руки мужчины полезли в карман старомодного коричневого пиджака и тот с лёгкостью вытянули от туда одну единственную бумажку.

При виде неё, Стенли, как можно незаметнее для Джейка, вытер пот со щёк, будто почёсывая их. Явное переживание старика витало в воздухе, отдаваясь победой в душе Джейка и тот, явно обрадованный этим фактом, начал даже дышать куда увереннее, чем минуту назад.

-Мне нужен художник, который нарисует для меня самый лучший портрет. Личную рекомендацию мне предоставил Оливер Сноу, вы, кстати, её можете видеть перед вами.

Джейк с улыбкой передал старику бумажку. Тот молча взял и с какой – то еле заметной скорбью на лице начал её читать.

Это не заняло у него много времени. Свернув её в двое, Стенли положил её во внутренний ящик стола и вновь приветливо улыбнулся гостю.

-Ну что ж, господин Оливер!

-Я Джейк.

-Кхм кхм… прошу прощения… Господин Джейк, я знал вашего дядю. Роберт Харрисон… мы с ним пропускали по пинте тёмного в баре, на пересечении Центральной и улицы Святой Марии. Хорошее было время… Я знал вашего дядю и видел даже, Вас, когда вы могли ещё ходить под столом, а потому, я просто обязан вас предупредить, что Художник – не более чем рекламная компания PNT.

Джейк поднял одну бровь и с недоверием посмотрел на своего собеседника, чувствуя явную ложь со стороны менеджера. Добродушное лицо Стенли и мягкость его тона с каждой секундой вызывало у гостя, всё больше и больше презрения.

-Да да, это, наверное, для вас неожиданность, но всё что вы слышали о Художнике – всего лишь реклама, которая приходится дорого нашей администрации. Все эти истории, слухи… вы заметили, что рассказывали их только те, кто либо был у Художника, либо был непосредственно знаком с тем, кто был. Но ни в газетах, ни в новостях не было ни одного упоминания об этой личности, потому что все факты про него тут же бы развеяли подкованные и дотошные люди, просто потому что все эти истории – вымысел. А те, кто были у него на личном сеансе – по своей сути под большим впечатлением, либо подкуплены. То что не придаётся огласке – трудно опровергнуть, ибо красота Художника скрывается как раз таки в отсутствии этого человека для окружающих. – с улыбкой произнёс Стенли и добавил. -Милтон Бредберри. Его в нашем центре культуры нет, однако, я знаю его лично. Я могу Вам оставить его номер – скажете, что по личной рекомендации от Стенли Брана. Он Вам такой портрет нарисует… этот ваш Художник слюной захлебнётся, языком подавится, а зеньками завидно сверкнёт, глядя на ваш новёхонький портрет. Там и разные жанры, и…

Но Джейк уже не слышал старого менеджера. Грустно посмотрев на Стенли, он, поджав губы, вытянул указательный палец, будто бы говоря «минутку».

Выйдя из просторного холла на улицу, мужчина посмотрел за стеклянную дверь на надоевшее лицо Стенли. Тот пристально наблюдал за каждым движением Джейка, и поэтому, гость демонстративно открыл раскладушку и набрал номер телефона.

«Неправильно набран номер» - послышался монотонный женский голос из трубки.

Морось только усиливала разочарование Джейка во всём, что можно. Полупустая улица… осень…Всматриваясь в кофейню напротив, Джейк сразу почувствовал вкус любимого напитка на языке и хотел уже было пропустить чашечку, но всё же решил закончить начатое.

Тогда его палец коснулся приложения заметки.

«От 04.08.2004.

Скряга менеджер отговаривает. Будет юлить, лукавить, будто червь, что попал на крючок хитрого рыбака… впрочем, так и есть. Не вини его, он в PNT работает очень долго, говорил, что знает моего кого – то там и ему нет смысла врать. Однако – врать его главная работа.

Раньше, рекомендация от клиента имели хоть какую – то юридическую силу… сейчас же приём к Художнику добиваться только вербально, быть танком, что вот вот наедет на человека. PNT принимает всех желающих, а выгнать от туда может только, по решению суда, так как они себя называют «свободным домом искусств для всех желающих». Отказать тебе никто не имеет право, ибо PNT – даёт студии, даёт свет, холсты, инструменты для картин, то есть – даёт возможность творить. За это ты компании выплачиваешь процент с заказа. Ну, естественно, есть какие – то льготы творцам. Это всё что нужно знать в разговоре со Стенли.»

Дочитав текст, мужчина всё таки взял всю свою решительность в кулак и вновь вошёл во внутрь помещения.

Где – то сверху зазвенел колокольчик. Вновь уши Джейка услышали игру пианиста, на которую тот мало обращал внимания. Пальцы музыканта плавно бегали по клавишам, а сам он умиротворённо сидел за своим музыкальным инструментом, как раз слева от Аннет – девушки, которая хотела ещё раз предложить гостю чашечку зелёного английского чая, однако, какой – то там чай мужчину волновал меньше всего, потому как издалека он видел это лицо… Старый менеджер всё так же улыбался, даже не смотря на решительные шаги Джейка, которыми тот решил затоптать уверенность старика. В холле было жарко, как дома, даже несмотря на осень. Пианино, камин… пару гостей, что всматривались в картины неизвестных им художников.

-Здравствуйте ещё раз, Сэр. – приветливо сказал Стенли. -Как вам мелодия? Признаюсь, моя любимая из всех, что играет Франц.

-Кхм. Я польщён игрой, мистер Сте…

-Чаю? – перебил женский голос за спиной.

Джейк недовольно обернулся и увидел, уже во второй раз, Аннет, с подносом, на котором красовался миниатюрный чайничек из английского фарфора. Пар, вылетающий из носика моментально обворожил Джейка и, даже заставил, на мгновение улыбнуться.

-Ммм… Цейлонский…

-Верно. Уда Пусселлава. – с улыбкой сказала Аннет. -У нас традиция его подавать гостям.

-Этикета вам не занимать. Право, мне здесь нравится. Я польщён, что гостей здесь принимают так тепло…

-Ну что вы, мистер Джейк. – перебил Стенли.

-Нет, нет нет, я серьёзно. Передайте Францу, что я теперь его фанат. И да, Миссис Аннет, я бы от кружечки не отказался… В компании Художника, которого мне порекомендовали, чай будет как никак кстати. Хотя, ему вы можете налить Рухуну. Работая над картиной, у него уйдёт много сил…

-Аннет, благодарю. Оставьте нас. -уже несколько раздражённо сказал Стенли.

Девушка и гость вновь встретились взглядами, разве что сейчас, улыбка Аннет больше походила на вылепленную из пластилина, когда минуту назад она была настоящая, будто глиняная.

Аннет натянуто улыбнулась и кивнула головой, уходя, всё отчётливее и отчётливее ускоряя шаг.

-Какая бестактность, Стенли! Я же забыл попросить кубик сахара, а вы… -наигранно усмехнулся гость.

Стенли поджал губы и достал пачку сигарет из своего внутреннего кармана.

-Пройдёмте со мной, мистер Джейк. По пути к курилке попрошу снять с себя розовые очки, ибо вы ни черта не понимаете, куда ввязываетесь.

Оба мужчины зашагали по просторному холлу к выходу, что находился с противоположной стороны от главного.

Открыл дверь, менеджер вежливо пропустил Джейка первым на выход.

Сырой осенний воздух ударил в лицо гостя.

-Сигаретку?

-Я не курю крепкие. -произнёс Джейк.

Тогда старик сам вытащил из пачки одну папироску и закурил.

Однако, сейчас Стенли уже не был похож на того человека, которого он видел в зале. Сейчас он заметно постарел; за минуту утратил половину своего оптимизма и радости.

-Видите ли ли, сэр, отказать я вам не в праве, но я могу порекомендовать вам что – либо, могу вас предостеречь, но не отказать Вам. Таковы правила PNT. Ту же ситуацию Вы можете увидеть прямо на сигаретах. «Курение убивает», но никто нам не запрещает курить.

-На что вы намекаете? Художник меня убьёт? Зарубит кисточкой?

-Вовсе нет, Джейк. Если всё было бы так просто и можно было бы доказать причастие этого человека к тому, что он совершил – врят ли бы вы о нём знали, ибо он бы у нас не работал. Зато в курсе были все, кто смотрит криминальную сводку по ящику. Такой вот круговорот.

-Так а в чём проблема? Он не псих, не маньяк. Все, кто был у него на культурном сеансе отзывались о нём, как о гении. Как о шедевральном искусном творце. Наверное, дорого стоит его труд?

-Он это делает за бесплатно много – много лет. -несколько р ответил Стенли и тут же поймал удивлённый взгляд Джейка.

-Вздор…

-Ну, копейку вы и впрямь отдадите. Но это процент PNT. Сколько я помню – Художник десять лет не брал деньги за картины. Десять.

-И вы ещё отговариваете меня? Этот человек соблюдает старое правило – художник должен быть голодным. Вместо того, чтобы дать мне поработать с настоящим мастером – вы мне подсовывайте бездарей, которые берут за свои работы по несколько тысяч зелёных. Ловко вы…

-Дело не в деньгах и ни в моей личной жадности.

-А в чём?

-В том, что я спасаю вашу жизнь, сэр.

Услышав эту фразу, Джейк даже поперхнулся и, можно сказать, готов был прямо рассмеяться. Однако, серьёзный тон разговора и рамки мужского этикеты не могли ему позволить даже улыбнуться в эту минуту.

-Простите?

-Я соврал, когда сказал, что он не берёт оплату за свой труд. Художник весьма тщеславный. Его задача – удивить вас, поэтому люди и пропадают. Я не знаю как это связано между собой, но все, кто пришли к нему за последние десять лет проваливаются сквозь землю. Ещё лет пятнадцать назад он был незаурядной личностью, как половина лиц с буклета, с которым я вас ознакамливал внутри. Сейчас, он перерос в тёмную лошадку, в раковую опухоль PNT. Процесс пошёл, Джейк, вы уже знаете о Художнике. И, признаться, я уже вижу по вашим глазам, что вы заинтригованы. У вас образовалось ещё большее желание увидеть себя на чистом листе бумаги, где фоном будет море, горы, птички или луг. Художник уже завысил ваше ожидание. Вы думаете он мастер своего дела? Так и есть, однако, не только его картины могут удивить вас. Он тщеславный. Его плата за труд – ваш азарт.

Джейк стоял, завороженный рассказом Стенли. Менеджер был прав – у гостя загорелось ещё большее желание встретиться лично с мастером и посмотреть, на что он способен, однако, путь преграждал сам Стенли фразами, в которых Джейк пытался увидеть хоть немного смысла, однако краски явственности для него приобретала лишь скрытая реклама Художника.

-Так а чем он меня может впечатлить помимо его работ? И причём здесь моя жизнь?

Стенли сделал крайнюю затяжку. Она была очень крепкая и окончательно превратила сигарету в окурок. Теперь менеджер уже не был похож на того менеджера из холла: его потускневшие и грустные глаза, казалось, смотрели сквозь соседние дома безлюдной улицы. Морось уже окончательно пропитала плечи пиджака Стенли, однако, в тот момент последнее что волновало Стенли – это погода.

-Я работаю в PNT сорок лет. Я каждый день встречаю людей… доходяги, что могут просто прийти попить чай, гости, творцы… Скульпторы работают на втором этаже… это те, у кого нет возможности делать произведения дома. На третьем расположены залы с художниками, опять же, те, кому не позволяют квадратные метры. Авангардисты, портретисты – у нас есть всё необходимое и для всех. Гости ходят ко многим из них прямо в студии, либо записываются на дом. Почти все приходят во второй раз, некоторые в третий и последующие. Приводят родных, друзей, жён, детей. Показывают работы художников, хвастаются. Выставки проходят у нас на протяжении всего жизненного цикла PNT – около трети людей на них уже знакомые лица. Минимальный процент пытались вернуть деньги. На пол тысячи постояльцев приходится одна – две штуки. Но с ними разговор короткий: мы честны – возвращаем деньги и изымаем картину в пользу PNT, хотя… эти люди могли бы и высказать все недовольства творцу он переделал бы работу, однако, хитрецы и в Африке хитрецы. Однако, гостей, что записывались к художнику я никогда не видел дважды.

-В каком смысле?

-В прямом. Ни на выставках, ни в зале. Приводит клиентов в PNT, Художник, только по такой вот «рекомендации», как в Вашем случае. Я не видел человека, у которого были бы пожнлания по поводу работы автора, не видел недовольного лица после написания картины, не видел живого человека, что оставил бы отзыв и поблагодарил бы Художника и PNT за работу.

-А вы сам не пробовали говорить с художником? Быть может, он заключал какой – то договор со своими клиентами. Соблюдает конфиденциальность, боится публики.

-Вы слишком наивны, мистер Джейк.

-Я не наивный, а говорю факты. Вы многое от меня скрываете и у меня есть основание приводить догадки. Вы отговариваете меня пойти к этому человеку. Ваше культурное агентство теряет прибыль. Вы хотите, чтобы я ушёл в соседнее? Оно как раз таки за углом.

-Это будет лучшим решением с Вашей стороны. -резко ответил Стенли и посмотрел прямо в глаза гостю.

Стоит сказать, что Джейк немного понервничал от его взгляда.

-Но я принял решение остаться здесь. И я буду стоять на своём. -тихо сказал гость.

-Эх, Джейк, милый Джейк. Вы же вспомните мои слова.

-То что люди к вам не ходят второй раз – это ещё не показатель того, что этот человек представляет какую – либо опасность. Есть множество факторов, на минуточку, и перечислять я их смысла не вижу, ибо для нас обоих тут и так всё очевидно.

-Я же сказал, сэр, я работаю здесь очень долго. Феномен Художника, администрации давно известен, однако, контракт с ним расторгнуть они не могут. Все пропажи людей с юридической точки зрения не связаны с Художником и администрация это понимает. Она не раз пыталась с ним связаться, но всё бес толку, и когда уже верхушка была уже готова пойти в разрез правилам PNT и выгнать его – он напоминал им, что культурный дом потеряет репутацию, ибо ни одного клиента Художник ещё не выпускал без довольства, и каждый клиент, как минимум, приведёт двух – трёх при помощи таких «рекомендаций», и несмотря на всё остальное – это очень хороший показатель, поверьте мне.

-Другие творцы ведь тоже привносят много новых клиентов…

-Они новых привносят, но старых не теряют. В прямом смысле Джейк.

-Да что вы меня всё пугаете?! – уже вскрикнул мужчина.

-Я не пугают вас. Я лишь приведу вам случай из новостей пятилетней давности. Некая Лора Ланель пропала без вести. Последний раз её видели, идущую в сторону парка в промежутке с 22:00 по 22:15. Просто исчезла. – всё так же грузно сказал Стенли. – Пол Дратфор. 45 лет, бизнесмен. Без вести пропал в Амстердаме, пошёл в кафе и не вернулся. Его личная охрана ждала его за столиком и спокойно осматривала помещение. Последний раз Пола видели, идущим в очередь к кассе. Затерялся в толпе. Всё. Очередная пропажа. И таких случаев десятки.

-Почему никто не посмотрел по камерам?

-Слепая зона. В добавок, в то время, в кафе была толкучка. Человек исчез.

Лицо Джейка стало несколько спокойнее, после этих слов. Всё таки, умеет Стенли завораживать рассказами и гость это понимал, хотя некоторые смятения и опасения перед ним всё же встали.

-Всем этим случаям есть место быть. У нас пропадают десятки тысяч людей. А вы, Стенли цепляетесь за десяток жертв маньяков…

-Я бы так не сказал. Венди Карт. Слышали о такой?

Джейк помотал головой.

-Естественно не слышали. Ведь по официальным данным, она была тоже похищена, как и Пол, как и Тейлор, как и Шон, как и Джон, как и десятки других людей. Однако, в тот день она была с дочкой на пересечении третей и пятой улицы. И лишь дочка могла сказать, что произошло с её мамой в тот злополучный день.

-И что же с ней произошло? – с усмешкой спросил Джейк.

-Венди зашла в телефонную будку, набрать её подруге. Они как раз втроем собирались сходить в пиццерию PizzaHome… но в кафе они так и не сходили… Венди не вышла из телефонной будки.

-Как это не вышла?

-Сэм Гэндроу. Бармен в клубе NightFly. Быть может, вы его даже видели, и, наверное, заказывали у него коктейль с вишнёвой косточкой, потому что имя его было у всех на слуху в этом клубе.

-Я не хожу по клубам, Стенли.

-А тот кто ходит видел его. А именно – свидетели Эрик, Уильям и Ребекка. Бармен полез под стойку за каким – то ингридиентом, который закончился на прилавке…

-А дальше?

-А дальше только новость о пропаже. Выход из – за стойки единственный, через горизонтальную дверку. Клуб отцепили через час. Проверили камеры. Входы, выходы, туалеты, подвал, чердак. Ни че го. Эшли Картер. Её автомобиль сбил пешехода. Почему я сказал, именно автомобиль, а не она, спросите вы. Когда автомобиль попал в зону видимости камер – салон был уже пуст. Эдвард Моррис. Пропал, когда пошёл в туалет… в самолёте. Джилл Форд. По словам мужа, пропала, когда та укрылась одеялом. Оно просто резко просело, но Джилл там уже не оказалось. Пропажу хотели повесить на мужа, однако, всё обошлось. Месяц ранее, она всего навсего получила картину Художника. Гарри Гилмор. Исчез, когда нёс новый телевизор в дом.

-Это бред… -тихо произнёс Джейк.

-Знаете почему не бред? Его сын, который держал дверь, дабы та не захлопнулась видел в окно, как тот уже был готов войти в дом, как вот – вот переступит порог… Но Гарри исчез. Однако, некая София, перед исчезновением 2008 года еще умудрилась оставить записку своей маме, что та скоро придёт. Она указала конкретное место. Цель ухода. Пошла гулять с собакой, потому что та себя «слишком дико вела, будто бы просясь в туалет».

-Дайте угадаю, собака выжила, а Софию так и не нашли?

-Нет. Собаку нашли с разорванным изнутри желудком. Она пыталась съесть хозяйку, полностью пообедав её лицом и шеей. А девушка была даже и не против, ибо следов сопротивления ни на животном, ни на человеке не было. Это не остановка сердца, не инсульт. Причиной смерти стала обильная кровопотеря. Хотя мне кажется, что здесь дело обстоит несколько иначе.

-В каком смысле?

-Художник ошибся. Потому что через неделю пропала мать Софии. Она хотела повеситься и уже было встала на табуретку, но в петлю залезть не успела. Прямо под ней валялась пустая бутылка бурбона и предсмертная записка, только подтверждающая её намерения.

Рассказ Стенли ничуть не потряс Джейка, хотя, возможно, Стенли не был утончённым психологом и не замечал признаков волнения.

Когда же гость, наконец, захотел вставить фразу, олицетворяющую его смелость и упорство – он лишь усмехнулся, потому как Стенли его вновь не захотел слушать.

-И сотни других случаев, разумеется…Я понимаю, Джейк, что вы хотите сказать. Я уважаю ваше мужество, упорство, и смелость, которые в данной ситуации являются ничем иным, как проявление, некомпетентности в вопросе Художника… ну и отсутствия инстинкта самосохранения я вижу на лицо. Я это говорю не потому что вы мне дороги, сэр. Не потому что мы потеряем прибыль от того, что вы не придёте к нам второй раз. Я это говорю, потому что с каждым подобным примеров исчезновения людей становится всё больше. Месяц назад ко мне пришёл ваш знакомый. Скажите, вы ему звонили?

-Между прочим да. – с явной неуверенностью в голосе ответил Джейк. -Более того, он отправлял мне смс.

-Скажите, сэр. Когда вы последний раз с ним разговаривали?

-Я… я же говорю – он мне отослал сообщение.

-Он мёртв. Отослать сообщение мог кто угодно. Я ставлю тысячу долларов, что месяц назад вы Оливера видели в последний раз, и что самое интересное… хотя нет, не важно. Я оставлю вам контактные данные Художника, ибо я не в праве отказывать гостям PNT, какими бы идиотскими и суицидальными не были бы их желания. Я дам вам его контакты, но в ваших же интересах смять эту чёртову бумажку и выкинуть в урну.





Если пол часа назад Джейк был бы полностью удовлетворён такой победой над Стенли в словесном поединке, то сейчас, держа регалию в виде бумажки с написанными от руки данными Художника, он ощущал волнение, комбинирующиеся с чувством азарта и любопытства.





«Художник.

Адрес: Пятое авеню, 24/3.»





Джейк нашёл странным, что кроме адреса не было никаких других данных. Ни телефона, ни номер банковского счёта для оплаты труда, ни описание самого Художника. Ему не дали буклет с примером его работ, отсутствовал так же список отзывов. Хотя, и здесь PNT потрудились на славу: конфиденциальность их главного рекламного козыря была на высшем уровне.

И всё же, времени Джейк не терял. После разговора со Стенли, мужчина сразу пошёл домой, дабы принять душ, побриться и привести себя в порядок. Ему не впервой быть заказчиком портрета, а потому он знал все тонкости человеческой красоты в изобразительном искусстве, насколько важно выглядеть более чем опрятно и вылизанным до нитки.

Через два часа после полудня Джейк уже шёл по пятой авеню, думая, что будет зашифровывать в своём сюрреалистичном портрете. Много разных мыслей приходило ему в голову, однако, ему было не просто собрать картину из разных кусочков пазлов и поэтому он всё же решил отдать дело в руки профессионалу, прочь отбросив мысли о будущей холсте.

Дом 24/3 предстал перед Джейком не сразу: слишком уж он заурядный и безвкусный, не похожий на дом талантливого портретиста, про которого говорят чуть ли не шепотом в Доме культуры. Из – за его обыкновенности, мужчине даже пришлось возвращаться назад, потому как тот просто пропустил его, ожидая увидеть хотя бы двухэтажное строение, хотя бы чёртовых гномиков во дворе.

Сравнив ещё раз адрес на бумажки, мужчина подошёл к порогу и смело постучался в дверь, однако, на удивление та была не заперта и открылась от легких постукиваний Джейка. Когда же ор смог лицезреть небольшой коридор с несколькими ответвлениями в разные стороны, где каждый сантиметр был усеян элементами декора, он почувствовал то самое чувство азарта из PNT.

-Есть кто дома? Я на портрет. – смущённо сказал гость, ожидая этичного приглашения… и оно не заставило себя долго ждать.

-Проходите, мистер Джейк. Чувствуйте себя как дома. – послышался в одной из комнат голос.

Как ни странно, голос принадлежал мужчине и был он до боли знакомый и родной, но в тоже максимально чужой и отталкивающий. Красота, которая вместилась в одну фразу неизвестного мужчины, внушила некоторое доверие Джейку. Это был поистине великий голос, чьему спокойствию могли позавидовать буддисткие монахи.

Однако, мимолётное доверие, как рукой сняло знание имени Джейка, но это ещё была верхушка айсберга, ведь самое приятное в доме был только голос неизвестного.

Изнутри дом был самой обычной планировки. Так же удивительным не могла похвастаться расстановка вещей: ключница, вешалка для пальто, горшки с цветами, различные картины известных художников. Обыкновение этих вещей не впечатлило гостя, а наоборот, создало скепсис по поводу принадлежности этого дома мастеру искусств. И всё же стоит сказать, что даже такие мелочи, как бытовые вещи и предметы декора привлекли внимание Джейка. Всё таки что – то в них было не так, ибо обыкновение вещей не было похоже на на то что он видел заходя в другие дома.

Разувшись и повесив на крючок пальто, Джейк прошёл по узкому коридору, пытаясь не задеть вазы и картины, коими пестрил каждый квадратный метр стены.

Дойдя до дверного проёма, гость остановился у входа в комнату, из которой и услышал прекрасный мужской голос.

Запах дорогих красок вперемешку с цветами тут же ударил в нос Джейка. Прекрасный гротескный аромат был уже ни с чем не сравним, а по виду комнаты уже можно было написать картину. Картина бы не заняла первое место на выставках, не ловила бы взгляды высоколобых ценителей искусств, но показывала, до чего простота некоторых вещей может быть красива.

За пустым мольбертом, спиной к Джейку сидел мужчина средних лет, и по видимому, тоже любующийся своей прекрасной комнатой, подоконником, цветы которого размахнулись на метр в стороны, озаряемые солнечным светом, который отблёскивал так же на картины, которые уже не были похожи на те, что висели в коридоре. Джейк опять почувствовал что – то очень близкое и родное в этом пейзаже. В этих больший цветах на подоконнике, которые своими листьями закрывали вид из окна. В этих картинах, где было изображено непонятно что, но то что Джейк видел давным - давно. То что давно затерялось в годах его безвкусной жизни и то что он так долго пытался найти было здесь: на расстоянии пару шагов, но всё так же в не досягаемости, будто космос, который ты видишь своими глазами, но этими же глазами ты видишь и знакомый автобус, дом, ненавистных соседей. Вселенная находящаяся перед ним была всё так же мила и красива, но вне досягаемости. Кто – то питается азартом, осознавая, что жизнь скоро подойдёт к концу, как Джейк, а кто – то просто украшает комнату цветами и открывает окно, живя в своей вселенной, собственной, но для кого – то бесконечно желанной.

-Джейк Робертсон. Вот мы и встретились. – так же бесконечно спокойным голосом сказал мужчина.

-Художник… Откуда вы знаете как меня зовут? Я не называл вам своё имя.

-Имя это последнее, что должно даваться человеку, Джейк. Потому что за именем скрывается наполнение человека. Имя – эдакая обёртка, фантик. Я могу знать твоё имя, но я никогда не буду знать, что ты за человек.

-Именно поэтому вы зовёте себя Художником? Это же тоже своего рода имя.

Мужчина за мольбертом повернулся к Джейку и наконец гость мог разглядеть мужчины, к которому так сильно хотел попасть.

И гость почувствовал этот взгляд. Тяжёлый, осмысленный, пронзающий, будто ищущий вопросы, ответы на которые давно получены. Художник предстал перед Джейком его же ровесником, разве что более прекрасным и совершенным как человек, с более явными чертами лица, более выразительной речью и пронзительным взглядом. На нём не было шрамов, не было морщин, надкусанных губ и мешков под глазами. Казалось, мужчина не знал, что такое нервы, тягостный труд и усталость, но для него это не было показателем мужества. Наоборот, всё собранное в нём было как раз таки было совершенством человеческого существования, ибо в понимании Джейка – то чем он живёт, приносит ему счастье, которая является конечной целью существования любого человека.

-Это не я зову себя Художником. Вы мне дали такое имя. Я же даже не успел представиться, как ты зашёл в комнату. Заметил?

-То есть вы хотите сказать, что у вас нет имени? Тогда как мне к вам обращаться?

-Как и обращались. Это не сыграет большой роли в нашей будущей работе.

-Стоп стоп. Из диалога можно понять, что у вас нет имени, но по вашим же словам, главное – это наполнение человека. Какое оно у вас, Художник? Мне так, просто интересно.

-Такое, какое вам описал его Стенли. -улыбнувшись, ответил мужчина. -Наполнение, для меня одно – для вас оно совершенно другое. То что для меня является добром, для вас неизмеримое зло, так же и наоборот. Смею предположить, что Стен про меня много чего наговорил, уже создав представление обо мне за вас. Это похвально. Старый менеджер достойно выполняет свою работу.

-Он и в правду славный парень. – робко войдя в комнату ответил гость. Его руки в карманах, бегающий взгляд и развалистая походка выдавала в нём бесконечное волнение. – Только в отличии от вас я не иронизирую. Он поведал мне кое – какую информацию. Думаю, вы догадывайтесь о чём я.

-Я не догадываюсь, Джейк. Про меня эти люди много что говорят. Смешивая зло с добром – они сами копошатся в грязи понимания этого мира, марая руки хуже, чем по их словам мараю их я.

-Тогда, раз уж это всё клевета, почему вы не уйдёте из этого Дома? Вы выскажете администрации, самому Стенли? Они даже, вроде к вам обращались.

Художник усмехнулся и вновь повернулся к мольберту.

-Я не хочу иметь дело с истинным злом. Ты уже имел с ним дело, и по правде говоря, вы стоите передо мной обезоружены. Голый, думая, что знаете нечто больше, чем знают другие люди, но задаёте вопросов больше, чем остальные. Не зная кто я, ты бы ко мне не пришел. А если бы и судьба нас и свела – я бы нарисовал тебе картину и всё. Но ты, вооружённый фактами и сплетнями стоишь, спрашиваешь откуда я знаю твоё имя, не понимаешь, что всё это значит.

Только сейчас Джейк заметил, что Художник уже во всю рисует набросок для своей картины.

-Вы уже приступили к работе? Вы же не знаете что рисовать, я не давал пожеланий.

-Мне не нужны твои пожелания, Джейк. Твои пожелания – не больше чем изображение яблока, как плод искушения. Это верх фантазий, которые достиг Магритт и даже сейчас люд старается перешагнуть эту огромную ступеньку… смотря на устремлённую в бесконечность лестницу. Ты, кстати, можешь подойти ближе. Стоящий где – то там клиент меня несколько тревожит.

После этих слов, Джейк перестал ходить по комнате взад – вперёд и подошёл к окну, возле которого он мог лицезреть весь процесс работы. Сейчас он уже мог разглядеть Художника лучше, хотя, ничего нового он не мог про него сказать. Руки, такие же идеальные, как и лицо. Выглаженная чёрная рубашка, без единой складки и сигаретка за ухом. Сейчас Джейк уже не сомневался, что имеет дело с профессионалом, ибо именно так он себе представлял мастера искусств.

-Я хотел сказать другое. Но раз вы знаете что рисуете, я вам не мешаю, однако, возможно мне нужен был портрет, а не простая картина.

-Именно этим я сейчас занят. Я делаю, то что вы просили. Изображаю ваш идеальный портрет. Пожелания ваши я вижу, ровно как и знаю, что бы вы хотели видеть на холсте.

-Стоп стоп. Вы рисуете портрет? Вы в своём уме? Вы меня видели минут пять от силы!

Но Художник уже не обращал никакого внимания на Джейка и последнему ничего не оставалось, как посматривать на прошлые работы этого странного человека. То что на них было изображено не поддавалось никакому объяснению, однако, гость мог увидеть сотню смыслов, скрывающийся в каждом уголке картин. Джейк видел всё, кроме очевидностей.

«Вершитель судеб», «Старая коза», «Зависть», «Голод» и другие названия картин не имели ничего общего с тем, что было изображено на полотнах. Так же ничего не свидетельствовало о пропаже многих людей, ибо нельзя было разобрать, что точно было изображена на холстах, но можно необъяснимо почувствовать.

-О чём ваша картина «Вершитель судеб»?

Художник выглянул из – за холста и посмотрел сначала на картину, потом на Джейка своими выразительными и глубокими глазами.

-Вы всё ровно не поймёте.

-А кто же тогда понимает?

-Заказчик.

-А кто был заказчиком картины?

-Эдвард Роуз. -всё так же спокойно ответил Художник.

-Дайте угадаю… он пропал?

-Он не пропал, Джейк, и никогда не пропадёт, ибо сейчас находится перед вами. Эдвард Роуз – вымышленный персонаж и изображён на картине.

-А… почему он тогда вершитель судеб?

-Потому что, Джейк, вы совсем не обременены чувством самосохранения, если задаёте такие вопросы.

От ответа у гостя резко пересохло в горле и он переключился на другую картину.

-Старая коза… хорошее название. Только вот, почему вы мне угрожаете?

-Потому что Эдвард Роуз это я. -сквозь улыбку произнёс Художник. Шучу, это случайный человек, нас объединяют лишь судьбы… Заметил, вы слишком много интересуетесь для обычного ценителя искусств, я почитаю это.

-Это не больше чем опасение. Я наслышан про вас и более того, я уважаю ваш труд. Вы прекрасно владеете кистью, прекрасно передаёте некие внутренние настроения, которые есть у вас в душе. Даже возьмём картину «Приглашение». Я не знаю, что именно изображено на картине, но с точностью могу сказать – это прекрасно. Вы, будто, читаете людей и ситуации, в которые они попадают, ведь, казалось, что может значить открытая дверь? Хотя, минуту назад она была закрыта. Кем она открыта? Получил ли незваный гость приглашение или был отвергнут…

-Он получил приглашение, Джейк. На самом деле никакого подтекста в этой картине нет, ибо это одна из тех работ, что отражает реальность и обыденность. Дверь открылась, возможно, это был даже сквозняк.

-Тогда почему холст называется приглашение?

-Потому что дверь открыта. Это уже можно считать за то самое «приглашение».

В комнате возникла неловкая пауза и лишь звук волокон кисточки по бумаге разбавлял ускоренное биение сердца Художника.

-А теперь, Джейк, ответь мне на один вопрос. У вас до боли знакомые черты лица… мы с вами ранее не встречались?

-Вроде бы нет… -запнувшись от резко накатившего чувства волнения ответил гость и повернулся к окну.

Возможно, этим жестом Джейк решил скрыть своё подлинное лицо, полное волнения от подобных вопросов, или, возможно, его что – то привлекло со стороны улицы.

Яркое солнце резало глаза гостю, брови его ныли от напряжения, ибо стоял Джейк постоянно нахмуренный, но это не мешало ему, сквозь цветы видеть улицу, где во всю кипела жизнь. Люди возвращались с работы, дети в своих дворах играли с фризби… какая – то семья выгуливала лабрадора. Такую картину люди, обычно, могли видеть в начале американского фильма, где была показана счастливая и беззаботная жизнь главного героя. Однако, Джейк знал, что в подобных картинах такие как он никогда не играют главных ролей, второстепенных или антагонистов. Джейк знал, что он – есть массовка этого серого, для себя мира.

-Стенли мне проболтался, что вы не берёте деньги за свои работы. Это так?

Художник еле заметно кивнул, не отрывая глаз от своего будущего произведения искусства.

-Я не могу оставить вас средств на чашечку кофе и сигареты, господин Художник, простите, но мне не позволяет принцип, что каждая работа должна быть оплачиваемая.

Мастер перевёл свой глубокий взгляд на Джейка.

-Вы же знаете, что я вам не продам картину. Стенли должен был вас предупредить.

-Это благородно с вашей стороны. Но я не люблю быть должным. Позвольте, тогда, угостить вас сигареткой?

-Какой марки? – с улыбкой произнёс Художник.

Джейк достал пачку сигарет из внутреннего кармана пиджака и показал Художнику, на что тот, так же спокойно отреагировал как, как и на всё остальное.

-Я от таких сигарет кашляю. Поэтому, предпочитаю другую марку.

-В таком случае, не будет ли у вас огонька? Я сам не прочь сейчас посмолить.

-Сегодня был дождь. Мои спички отсырели, боюсь, вынужден отказать Джейк.

Гость поджал губы и отстранился от окна куда – то в сторону, с явным волнением в каждом его движении. Комната понемногу начала давить на Джейка. В висках что – то начало пульсировать, поминутно усиливая боль в голове. Возможно, так отражалось на нём неудача, либо спокойствие Художника. А, возможно, Джейк потерялся в мире пустой комнаты с большими цветами на окне. В этом мире он всего лишь странник, путник, что давно ищет оазис.

-Хорошо. Тогда давайте поступим так: За нарисованную картину я покупаю Вам новый дом. -несколько раздражённо продолжил Джейк.

-Мне здесь нравятся соседи, да и располагается близко к винодельне мистера Бернарда. Люблю его вино пить по понедельникам, вторникам и пятницам. Что же мне пить, если ты мне купишь новый дом?

Гость полагал, что предложение вызовет хотя бы долю удивления на лице Художника, однако, этого не произошло. Всё, к чему стремятся всю жизнь люди: к деньгам, к жилью – Художник в миг обесценил. Будто бы он живёт другой системой ценностей, либо де ему достаточно собственного мира. Пустой комнаты с мольбертом, незаурядным гостем и цветами на подоконнике. Джейк расстроенно отвернулся от мастера, не желая больше смотреть на процесс написания картины.

-Я весьма состоятельный человек. – глядя в окно, произнёс Джейк. -То, где мы сейчас находимся… Вы же снимаете это жильё?

-Разумеется. -всё так же спокойно ответил Художник.

-Я могу вам купить соседний дом. Судя по табличке, он продаётся, да и выглядит не дурно.

-Его уже продали.

-Как продали?

-Вчера, Джейк. Вчера. Табличку правда ещё не выкопали. Покупатели ещё даже не застелили коврик с надписью Welcome. А это, извините меня, первое что люди делают, купив дом.

-По моему первое что они делают – бухают и празднуют, а не занимаются коврами… Ну, раз вы снимаете этот дом. Быть может, я смогу вам его оплатить? На месяц, допустим. -к хитрой усмешкой произнёс Джейк.

-Сегодня не твой день. Я больше чем на месяц в одном доме не задерживаюсь. Я люблю, скажем, кочевать с места на места, как бродячий пёс. Неизвестно, каких клиентов мне принесёт то или иное место…

Художник вновь кинул взгляд на спину Джейка, смотрящего в окно. Возможно, он попытался разглядеть в Джейке жизнь, но взгляд его был максимально сочувствующем. Гость чувствовал его. Это был всего лишь взгляд на спину, который через мгновение переместился на холст, но Джейк почувствовал его. Казалось, творец смотрел на него целую вечность, но лишь секунды хватило, чтобы вечность оборвалась.

Тогда Джейк тоже повернулся, с каким – то огнём в глазах. Поворот был, можно сказать, даже внезапный, однако, такой выкрутас ничуть не смутил Художника и тот, как ни в чём не бывало продолжал так же заниматься картиной.

-Вы же понимаете, что я не усну, если на мне будет висеть долг. Миллион долларов.

-Прости?

-Я дам Вам миллион долларов за этот холст. Я хочу это сделать и поверьте, вам эта сумма будет нужнее.

Джейк вытащил из внутреннего кармана пиджака несколько денежный роллов и положил на подоконник к цветам.

-Я к ним не притронусь, потому как я не давал согласие на принятие этих денег. Мне не нужна никакая оплата, ни услуга, ни подарок, ни…

-Это будет звучать нелепо… но дайте слово, что вы хотя бы подумаете над этим предложением.

Художник вновь пронзил своим взглядом Джейка, будто понимая, что тот сейчас ему предложит и так же понимая, что он сейчас ответит на его предложение.

Захватив кисточку передними зубами, Художник полез за второй и с ещё большим усердием, как показалось Джейку, начал рисовать картину.

-Я даю слово. -немного шепеляво произнёс мужчина.

-Я могу предложить вам бессмертие. -несколько громче произнёс Джейк. -Вы никогда не умрёте. Вашим внукам не придётся вас хоронить, а детям плакать над могилой. Вы сможете создать бесконечное количество шедевров… перенести целую вселенную на полотно и развесить картины во всех залах мира, либо же творить в собственной коморке, создая миры из ничего…

Однако, как не уговаривал Джейк Художника, он не смог заметить ни малейшей нотки заинтересованности в его лице. Тот смиренно продолжал писать картину, даже не смотря в сторону гостя.

-Вынужден отказать, Джейк. Мне не к чему устраивать между нами сделку и торговаться с вами. -безразлично ответил Художник.

-Ты не понимаешь от чего отказываешься. Кретин, ты не понимаешь! -вскрикнул Джейк. -Бессмертие! Что угодно, просто скажи и я дам тебе это!

-Пятьдесят…

-Пятьдесят четвёртый. -сквозь зубы прошипел Джейк.

-Пятьдесят четвёртый раз я отказываю тебе, Джейк. Тебе и всем твоим прислужникам.

Художник силой выплюнул кисточку из своих уст да так, что она оказалась на другом конце комнаты. В этом жесте Джейк увидел, что работа над картиной завершена. От этого глаза его загорелись ещё большим искушением и азартом.

-Я вижу тебе не терпится взглянуть на картину, но перед тем, как я тебе её покажу – я бы хотел задать всего лишь один вопрос.

-Задавай. -прошипел Джейк.

-Когда мы с тобой последний раз виделись – ты предстал передо мной девушкой влиятельного бизнесмена. До этого барменом, самим бизнесменом, мамашей. Обычно, я вижу тебя насквозь и сейчас, на минутку, ты даже заставил меня поверить, что ты есть тот, кем не являешься – то есть обычным заказчиком, коих я не видел десять лет. Так кто ты?

Джейк с ухмылкой посмотрел на старого Художника уже не своими глазами. С каждой секундой стоя в этом месте он, будто проваливался в пустоту своей внутренней черни, но продолжал смотреть прямо в душу Художника, в мыслях жадно облизываясь.

И внезапно он заговорил. Заговорил чужим голосом. Максимально неестественным, чужеродным и поглощающим другие звуки голосом, который по сильнее любой дрели резал уши Художника.

-Я библиотекарь.

-Вот и славно. Я думаю, тебе стоит прочесть Библию перед сном…

После этих слов, Художник в одно движение развернул мольберт, заставив отстраниться Джейка от окна, в угол стены. Ему хватило лишь мимолётного взгляда на рисунок Художника, чтобы отвернуться от него и закрыть лицо руками.

Теперь то, что Джейк мог только почувствовать сейчас было различимо, как чёрное и белое. Единственное, что он мог видеть перед собой – странную геометрию абсолютно всего, что его окружало: максимально чужеродное и непонятное, в чём легко запутаться и откуда нельзя выбраться. В Художнике же Джейк видел разве что непонятной формы физический объект, который несколько деформировался с каждым шагом в сторону мужчины. Свет, тень, темнота, пространство, звуки, время – всё перемешалось в какую – то непонятную какофонию, мир превращался одновременно в ничего. Из уха Джейка потекла маленькая, еле заметная струйка крови.

-Ты можешь сколь угодно раз пытаться заказать портрет, но у кого нет души – не увидит себя даже в зеркале. Ты можешь сколь угодно раз приходить ко мне под видом разных людей, с разной историей, в разное время – но эти люди начинаются там, где заканчивается жизнь. Каждый раз я буду рисовать для тебя одну и ту же картину, где каждый Джейк, Пол, Оливер, Аманда, Лиза, Билл – будут видеть что – то, что желанное, но то, что никогда не переростёт в их собственность. Я вкладываю в свою картину душу и обесценю я её, если продам за телестное бессмертие её. У нас с тобой очередная несостоявшаяся сделка. Прощай. -тихо сказал Художник, глядя в пустой угол комнаты.





С человеком происходит то же, что и с деревом: чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже уходят корни его в землю, вниз, в мрак и глубину – ко злу.

Ф.Ницше







10.09.2021