Полет

    Бам! Она резко открыла глаза. Боль разлетелась по голове множеством ударов и, вспыхнув, угасла. Вера проснулась, медленно села на кровати и приложила пальцы к вискам. Что такое? Голова кружилась, виски пульсировали, а перед глазами расплывались круги. Девушка сглотнула и медленно встала, чтобы налить стакан воды.  Её руки тряслись. Она сделала глоток и повернулась к окну. Там еще ворочалась темнота, но солнечный свет уже пробивался. Видимо, меняется погода, вот и голова резко заболела, - подумала девушка и выглянула из окна. Было сухо и тепло так же, как вчера. Ветер ласково обнял её и принес запах свежей зелени, цветов и помойки за углом. Лето в этом году было жаркое, объемное, балующее все органы чувств. Приятно было слышать пение птиц, ощущать свежесть растений, видеть синее-синее небо и пробовать холодное мороженое. Только летом оно особенно вкусное, подумала Вера, и её рот наполнился слюной. Снова подступила тошнота, и девушка отпила воды. Она медленно пошла в комнату, держась за стены, легла, с головой укрылась одеялом и мгновенно уснула. Аневризма в её голове пульсировала в такт её дыхания.

                ***
   На следующее утро Вера встала бодрая и полная сил. На репетицию в цирк она влетела как птица в южные края. Работа акробатом вдохновляла и радовала её с пяти лет, когда она серьезно увлеклась спортом. Девушка обожала заниматься пока одежда не потяжелеет от пота, шить яркое трико, краситься и носить улыбку шире, чем у Чеширского кота. Абсолютно всё в нелёгкой работе циркового артиста наполняло Веру энергией.

   - Вера, что ты такая довольная сегодня? На личном фронте перемены? – с улыбкой спросила девушку дрессировщица Люся, когда та вошла в раздевалку.

   - Какие перемены, там все глухо, как обычно.

   - Так и останешься ты в девках, одна работа, - улыбка Люси стала злорадной, - только вот цирк тебя вечером не обнимет. Вон вчера мой такое вытворил…

   - Да, да, Люсь, знаю я, тебе с мужем очень повезло. Петрович у себя?

   - У себя, только он молодухами уже давно не интересуется, - Люся в выжидании смотрела на Веру, неумно улыбаясь.

   Вера медленно выпрямилась

   - Я хочу попросить сольный номер

   В висках застучало. Неужели она сказала это вслух?! Вера перевела взгляд на женщину.

   - Надоело стоять где-то в жопе, в тени, надо уже прорываться! Я обещала маме, что до 25 лет стану солисткой цирка, понимаешь? - девушка резко закрыла шкафчик.

   - Конечно, понимаю! Твоя мама легенда! Её весь мир знает как Сирену из цирка. Ты уже почти как она, зачем тебе сольная карьера? Как же Максим, твой партнер?
Веру захватил водоворот эмоций. Мама. Мама! Да что мама?! Конечно, она великая артистка, но после травмы, её карьера закончилась, теперь она новая звезда! Она никому не позволит загораживать её своей тенью.

   - Да ну его! – Вера раздраженно бросила ботинки в шкафчик. – Самовлюбленный пижон, флиртующий со всеми девками в зале и вне его. Меня за ним даже не видно! Не физически, а энергетически, понимаешь? Или сейчас, или никогда, я так решила! – девушка выпрямилась и внимательно посмотрела на Люсю, расправляя на себе трико.

   - Понимаю, но блин, ты к Самому Петровичу пойдешь? Да ты обалдела совсем. Он тебя на три буквы пошлет, как только ты ему это скажешь. Это ж не человек – машина, у него все цирковые номера в голове по полочкам разложены…

   - Дада, - снова перебила коллегу Вера, - разложено, конечно, а я все равно пойду. Я выбью себе сольный номер, я тебе это обещаю!

   - Ой, а чё я -то, мне вообще все равно. Ты уже сейчас к нему? Хочу послушать, пошли скорей! –  и девушки торопливо вышли из раздевалки.
               
                ***

   
   Петрович хмурился. Его лицо скривилось, будто лимон взорвался в его рту. Он посмотрел на стоявшую перед ним Веру и вздохнул:


   - Ты с Максом в паре, вы отлично смотритесь, куда тебе сольно?  Не доросла еще. Продолжай работать на износ, и результат обязательно будет. Когда-нибудь.
   
   - Хочу сейчас! – Вера топнула и заговорила сбивчиво. – Я достойна выступать одна, я вас не подведу! Вы же знаете, что не подведу! – Она опустила голову. На пол закапали тяжелые слезы.

   Лицо Петровича немного разгладилось. Он ненавидел женские слезы. Мужчина медленно встал из-за стола и подошел к всхлипывающей девушке. Она выглядела как мокрый птенец: взъерошенная, бледная, с мешками под глазами; на мокром лице отражалась печаль. Петрович положил руку ей на плечо и тихо произнес:

- Готовь сольный номер. Не ошибешься на репетиции – дам шанс. А сейчас – вон из кабинета!

Мокрый птенец расправил крылья и полетел.

                ***

   Время неумолимо неслось, как листья, подхватываемые ветром. Труппа готовилась к новому цирковому сезону, программа которого была утверждена. Под вопросом оставалось только выступление Веры, которая наотрез отказывалась работать с партнером. Она хотела парить под куполом цирка одна, что не принято в цирковой акробатике. В цирке не любят выскочек, поэтому девушку никто не поддерживал. Скорее наоборот: шушукались за спиной и демонстративно смеялись на репетициях. Но она не сдавалась. Все свободное время в цирке она отрабатывала копфштейны и кульбиты, гоня вон усталость и раздражение.

   На генеральную репетицию пришла вся труппа. Люди смеялись и переговаривались, держа в руках стаканы с кофе. Вера стояла в стороне. Ее глаза ярко горели, выделяясь на бледном лице.
 
   Петрович вышел из кабинета с бумагами в руках. Он обожал суету перед началом нового сезона, возню с бумагами, пошив костюмов, круглосуточные репетиции. Его лицо потемнело, когда он вспомнил почему вышел из кабинета. Вера. Эта егоза в трико его порядком раздражала. Мечта о сольном акробатическом номере абсурдна и неприемлема! Он остановился у кофейного аппарата и вздохнул. Если бы он когда-то не потерял бдительность с Сиреной, не пожалел денег на аборт, не было бы сейчас этих нервов. Он медленно отпил обжигающий кофе и поднял глаза к потолку. Господи, пусть у нее все получится!

                ***

   И у нее получилось! Гибкая, стройная девушка в ярко-золотистом костюме с фантастической скоростью перемещалась по цирковому пространству. Улыбка не сходила с её лица, пальцы рук и ног были безукоризненно вытянуты, а осанке позавидовала бы самая усердная балерина. Петрович не мог отвести от Веры глаз. Как он не замечал раньше в ней такой энергии, такой экспрессии, такой силы? Да она звезда арены, даже лучше, чем ее мама! Он открыл блокнот и стал править программу выступлений. Верин номер будет на бис, он триумфально завершит его лучшую в городе цирковую программу! Мысли с работы быстро переключились на личные переживания. Может, он зря избегал общения с дочерью, вычеркнул ее из жизни? Сейчас он по-настоящему гордился Верой и впервые пожалел о своем решении никогда не быть отцом.

Вера стояла, прислонившись к краю арены и тяжело дышала. В полной тишине Петрович медленно подошел к ней, с секунду смотрел в её синие, как у него, глаза и сказал:
 - Номер твой.

                ***

   Это был хит. О новой программе говорили все жители городка, ожидая новых эмоций, красивых костюмов и ярких фото. Афиши украшала худая бледная девушка в золотистом трико с надписью: «Дочь Сирены затмит свою мать с номером «Жар-птица»! Не пропустите». Никто и не собирался: билеты на первое представление были раскуплены в первые часы работы касс.

   Пришел день Икс. Вера в раздевалке красила кровоточащие искусанные губы. Нервы застряли у нее где-то в горле, мешая дышать, они расползались пауками по рукам и ногам. Она закончила макияж и посмотрела в зеркало. – Готово. Я готова. Весь город ждет моего триумфа, а коллеги моего провала. Даже мама в инвалидном кресле приехала после стольких лет затворничества. Я смогу, я уже могу выступить идеально! – говорила себе она. Вера сделала глубокий вздох и сглотнула, отправляя комок прочь. Она готова парить.

                ***

   Усталые от эмоций зрители нервно елозили в креслах. Скоро выплывет жар-птица и осенит всех своим золотистым сиянием. Вот и она! Ослепленные, люди всматривались в центр яркого круга, где появилась стройная девушка в золотом. Она кувыркалась и изгибалась, срывая овации, и улыбка ни на секунду не покидала ее. По лицу Сирены текли слезы, а по лицу дочери пот. Она отдавала всю себя, и публика ее принимала. Под конец она взмыла ввысь на тонком кольце, чтобы исполнить любимый элемент из воздушной гимнастики. Свет выделял ее, делая плоской, барабаны усиливали напряжение толпы. Вера вытянулась в победном изгибе, срывая аплодисменты, и закружилась. Но вдруг. Она резко упала как потяжелевший от влаги плод. Ошеломленный механик направил свет вниз, думая, что, возможно, это элемент номера. Она лежала, красиво изогнувшись, вытянув руки, и после паузы люди начали отбивать ладони, наполняя цирк гулом аплодисментов. Но Вера не встала в поклоне. Да и вообще больше не встала. Аневризма лопнула.