Глава 7. Хотели как лучше

Курт Шнайдер смотрел неутешительные новости со всего мира, не переставая контролировать процесс возврата на остров своих компаньонов. Коммуникационные браслеты, которые носили все семь бизнесменов – основателей проекта, позволяли в режиме реального времени отслеживать их местоположение и основные жизненные параметры.

Глобальная система позиционирования и Интернет ещё работали без сбоев, на мировой карте маркеры партнёров сгруппировались в районе портового городка небольшого острова, откуда они должны были вылететь вертолётом в точку рандеву с подводной лодкой «Хитрая щука». Пока всё шло по заранее отработанному и подготовленному плану. Подлётное время составляло около одного часа.

Михаил Ветров отрапортовал условным кодом о выходе в назначенное место, вертолёт поднялся в воздух (пилот тоже подал условленный сигнал) и взял курс в океан. Ждать оставалось недолго.

Курт мысленно перебирал в памяти доклады о ходе подготовки базы к автономному существованию. С немецкой педантичностью, впитанной буквально с «материнским молоком», он всю свою сознательную жизнь придерживался определённого порядка действий. Каждая задача для него была набором пунктов строгого плана, неукоснительного их выполнения в установленные сроки, достижения положительного результата с наименьшими потерями.

Он стал генеральным координатором проекта именно потому, что умел мыслить чётко и последовательно. Никто из семёрки бизнесменов не оспаривал его приоритете и главенства. Как никто не стал возражать против назначения комендантом базы немца Иогана Вайса, хорошего знакомого Курта по прошлой жизни. Все сошлись во мнении, что немцы эффективно руководят и организуют, генетически предрасположены к порядку и требуют соблюдения установленных правил от остальных жителей острова. Практика показала правильность этого выбора.

На базе существовали строгие правила, с которыми знакомили всех прибывающих специалистов и членов их семей под роспись. Каждый работающий и живущий здесь человек прошёл нелёгкий жизненный путь, часто полный лишений, тревог и неуверенности в завтрашнем дне. Предложенные им альтернативные варианты новой жизни, выгодно отличались от мрачных перспектив недалёкого будущего. Наказанием за нарушение правил на острове была высылка с него на необитаемый остров в нескольких десятках километров от базы. Мера жестокая, но содержать тюремных заключённых организаторы проекта не планировали. Одним из действенных порогов отсева для всех было прохождение полиграфа – мера вынужденная, но эффективная с точки зрения изучения психологических особенностей подбираемых людей, у которых, в большинстве своём, были «скелеты в шкафу» прошлой жизни.

Полицейское подразделение всё же существовало, но оно было больше ориентировано на внешние угрозы, хорошо вооружено и подготовлено для борьбы с десантом или диверсантами. Скажем даже наоборот, военизированное формирование выполняло функции поддержания правопорядка и патрулирования опасных участков местности острова. Отдельная группа пловцов, имевших специальную подготовку, базировалась рядом с ангаром для подводной лодки. Они, при необходимости, пребывали на борт АПЛ и действовали с помощью глубоководного аппарата, выполняя задачи минирования (разминирования), диверсионных действий (борьбы с вражескими диверсантами), различные работы под водой (строительные, сварочные, спасательные).

База, по команде Курта, перешла в режим автономного существования: прекратилось внешнее сообщение; термоядерный реактор вывели на 50% мощности; фермерские и гидропонные хозяйства перевели на замкнутый цикл производства; медицинский блок привели в полную готовность к работе с большим количеством больных; внешние выходы на поверхность заблокировали герметичными дверями; включили фильтровальные установки воздуха и воды на полную мощность. Угрозы заражения, судя по контролю за датчиками, установленными по всему острову, ещё не было, но Курт решил перестраховаться, а заодно, проверить готовность всех систем к работе на полную мощность (кроме реактора).

Доклады, стекавшиеся на пульт контроля в кабинете Курта, показывали слаженную работу всех секторов и специалистов, соблюдение всех протоколов и выход на запланированные параметры всех систем. Шнайдер удовлетворённо откинулся в кресле, переключив внимание на маркер вертолёта с партнёрами…

Командир и старпом пришли на мостик подлодки в тот самый момент, когда произошли незапланированные трагические события. Дрон-разведчик обнаружил на горизонте радарной видимости летящий к району ожидания вертолёт. Запрос системы опознавания подтвердил наличие на борту летательного аппарата всех гостей, которых нужно было принять на подлодке. До встречи оставалось не более 10 минут, когда с северо-восточного направления подводный аппарат разведки с правого борта зафиксировал приближение группы из трех кораблей. Скорость движения 18 узлов. По характеру шума винтов предположительно корвет и пара эсминцев.

Вахтенный офицер отдал команду обоим разведчикам: воздушному дрону и подводному аппарату изменить направление на группу кораблей для детализации их принадлежности. Только после этого он заметил вошедших Ветров и Рощина и скомандовал:

- Командир на мостике!

- Что случилось? Докладывайте! – Ветров развернулся к монитору слежения.

Вахтенный офицер пересказал поступившую информацию и предпринятые им меры. Командир удовлетворённо кивнул и внимательно рассматривал постепенной укрупняющееся в мониторе изображение. Нетерпеливо разрезая океанскую волну, чуть покачиваясь из стороны в сторону, в направлении точки всплытия глубоководного аппарата двигались корвет и 2 эсминца. «Молодец акустик! Правильно определил класс кораблей!» - подумал про себя Ветров.

- Наблюдатель, увеличьте изображение. Чей там флаг? – спросил он у специалиста, сопровождавшего полёт дрона.

Изображение кораблей в мониторе скакнуло, стали видны детали оборудования и надстроек; матросы занимали места по боевой тревоге; башенные орудия разворачивались, хищно поводя стволами вверх-вниз; из шахт выдвинулись ракеты ПВО. Оба эсминца, заложив виражи вправо и влево, разошлись с корветом в стороны, увеличив скорость. Флагов принадлежности на корме кораблей не было. Внимательно присмотревшись к силуэтам, Ветров по едва уловимым признакам определил, что суда строились точно в Китае. Но принадлежали они Поднебесной или были проданы другой стране, сказать было невозможно.

- Оператору подводного разведчика: включить сигнал-имитатор подводной лодки; направить аппарат пересекающимся курсом с неизвестными кораблями; провести лавирование с целью отвлечь их от нашего глубоководного аппарата!

- Есть! – оператор сосредоточился на выполнении команд капитана.

- Оператору воздушного дрона: включить генератор помех; держать корабли в фокусе излучения; докладывать немедленно обо всех действиях!

- Вертолёт запрашивается с корвета о государственной принадлежности, - доложил радист, - требуют немедленного ответа под угрозой применения против них ракет!

- Срочно передайте, чтобы отвечали о принадлежности аэродрому приписки, откуда взлетели! – Ветров не медлил с ответом, понимая, что ситуация балансирует на грани конфликта. Не зная принадлежности появившихся судов, трудно было прогнозировать адекватность их капитанов и реакцию на полученную информацию.

- Корабли отклоняются в направлении разведчика. Он обнаружен и подвергается интенсивному облучению сонарами. На эсминцах видна подготовка реактивных глубинных бомб для применения! – доложил оператор.

- Прекрасно! Примените противокорабельный манёвр аппаратом с уходом в сторону их появления! – подсказал командир.

- Корвет произвёл залп двумя ракетами ПВО в направлении дрона. Пытаются сбить источник помех! Провожу манёвр уклонения! Одна ракета прошла мимо! Вторая отклонилась от курса и упала в воду!

Проскочившая ракета, потеряв цель, стала рыскать в воздухе. Электроника выдавала беспорядочные команды, бросая сигару боеприпаса в разных направлениях. Сохраняла работоспособность только тепловая головка самонаведения, которая захватила излучение нагретого двигателя подлетавшего вертолёта. Ракета перестала плясать и, сжигая последние граммы топлива, врезалась в сопло геликоптера. Взрыв, обломки, тишина на мостике.

Корабли с увлечением переключились на новую цель: неизвестную субмарину, которая уводила их в сторону от места катастрофы вертолёта. Чтобы вынудить её всплыть, эсминцы стали производить залпы реактивными глубинными бомбами. Подводные взрывы терзали толщу океана, не принося урона аппарату разведки, который уворачивался от атак эсминцев. Дрон кружил над местом падения обломков. Выживших после взрыва на поверхности воды не было.

Михаил Ветров удручённо наблюдал эти картинки на экране монитора. Запись произошедших событий подтвердит, что он сделал всё от него зависящее, чтобы выполнить задачу скрытно и в точности по инструкции в конверте. Воевать против трёх кораблей не входило в его планы, рисковать лодкой и экипажем было преступно. События, очевидцами которых им пришлось стать, развивались стремительно и неотвратимо. Гражданский вертолёт, зафрактованный для доставки важных гостей, не был оборудован тепловыми ловушками, способными отвести удар зенитной ракеты. К тому же он имел подвесные баки и был заправлен топливом для долгой дороги в океан и обратно. Попадание осколков в них с высокой долей вероятности привело бы к неминуемому взрыву.

- Связь с базой! – отдал команду командир.

Вахтенный протянул трубку зашифрованной связи.

- Курт? На связи Ветров. У нас нештатная ситуация. Неизвестные корабли в количестве 3-х вымпелов пытались атаковать наш глубоководный аппарат, подводный разведчик, воздушный дрон и вертолёт с гостями. Поставленные помехи сбили с курса одну из ракет, но вторая, потеряв ориентир на дрон, захватила двигатель вертолёта и подорвала его. Никто не выжил. Подлодка не обнаружена, наш разведчик увёл корабли в сторону. Принадлежность судов неизвестна. Мне очень жаль, Курт! Примите мои соболезнования!

Курт Шнайдер, наблюдавший на масштабной карте ход операции и следивший за маркерами соратников, с окаменевшим лицом сидел в кресле. Маркеры браслетов погасли, метка вертолёта исчезла с экрана. Соратников, помогавших в нелёгком деле становления базы, больше не было. Они стали рядовыми жертвами новой войны, статистическими единицами потерь среди гражданского населения. Когда гибнут люди, живущие где-то далеко, на незнакомой территории – это воспринимается без трагизма, даже обыденно. Но когда уходят из жизни близкие люди, с которыми прожито и пройдено многое, которые стали второй семьёй, - это моральный, сильнейший удар, как будто внезапно тебя ударили под дых, вышибли воздух из лёгких, а вздохнуть нет сил. Их теперь нет! Мысль страшная в своей простоте – дальше пустота!

Превозмогая внезапную боль под сердцем, Курт прошептал в микрофон устройства связи:

- Михаил! Проверьте акваторию ещё раз, соберите всё, что плавает и возвращайтесь на базу. Преследовать агрессора запрещаю, но обязательно сохраните запись трагедии. Возможно, мы ещё с ними встретимся.

- Вас понял! Выполняю! – пришёл ответ с подлодки.

Курт откинулся на спинку кресла, выдвинул ящик тумбочки письменного стола, достал бутылку дорогого коньяка и бокал. Плеснул янтарную жидкость в стекло и залпом выпил. Коньяк обжёг горло и внутренности: «Покойтесь с миром, мои дорогие друзья! Простите, что не смог вас защитить! Простите за то, что не продумал до конца возможные последствия эвакуации! Даю слово, что гибель ваша будет отомщена!». Вторая порция согрела желудок. Нужно жить дальше! Нужно менять стиль руководства, коль соратники покинули его так некстати и не по своей вине…