Пушкин и сотовый телефон - 2

Запыхавшаяся крепостная девка на вытянутой руке несла в барские покои звонящий сотовый телефон, словно городской кот свою первую мышь.

Александр Сергеевич Пушкин уже был давно на ногах, он запахнул перед девкой полы своего халата, величаво принял от нее телефон и механически шлепнул ее пониже спины.

Затем брезгливо посмотрел на свою руку, подумал, и сбрызнул барскую ладонь полу флаконом французских духов.

- Шершеля, фу, - вздохнул поэт, а в трубку сказал, - слушаю вас, я, солнце русской поэзии, у аппарата, черт подери.

- Солнышко, - услышал он знакомый и нежный голос из будущего, - нам срочно нужны ваши новые стихи, где вы с присущим вам талантом похвалите лирой наше сегодняшнее электронное голосование. Ну, позарез нужно ваше поэтическое благословения, народ к урнам нужно как-то подтолкнуть.

- Че, - Пушкин перешел на язык своего чернокожего предка, - чтобы я, поэт, своей лирой занимался похоронами, урну с прахом прославлял, да и зачем?

- Сашенька, золотце, некогда объяснять, - в трубке ворковал девичий голос, - знаете, сколько стоит минута сотовой связи МТС с вашим восемнадцатым веком. Урны, это аллегория, каждый гражданин должен подойти к урнам, поклониться и положить туда бюллетень, чтобы потом жить счастливо и богато.

- Положить… туда… в урну, у вас что, Россия к язычеству лицом повернулась, тогда к чему она отвернулась жопой?

- Ну, пожалуйста, что вам стоит, а мы вам еще один памятник поставить, из меди, не из латуни, как в прошлый раз вас в 1947 году обманули.

- Это никак невозможно, барыня, слово голосование рифмуется ужасно: голосование, межевание, спринцевание, сортирование и, наконец, наказание. А греческое слово «электронное» вообще ни ямбом не хореем не связать. За это памятник мало, а вы мою Анну Керн можете оживить? У вас же есть технологии, Ленин жив, и все такое.

- Это как, она же уже истлела, понимаете?

- Ну, как не понять, я и сам того, а вы мне по телефону рецепт бальзамирования продиктуйте, я завтра ее в аллее подкараулю и по вашему рецепту сохраню. Да никто и не заметить, что у вас вместо Ленина в Мавзолее Анна Керн лежит.

В это время металлический голос компании МТС врезался в разговор:

- У вас на второй линии звонит господин Навальный, отвечать будете?

- Батюшки светы, вот это псевдоним, конечно, отвечу.

- Здравствуйте, Александр Сергеевич, вы, как первый либерал, просто обязаны помочь нашему либеральному движению, и мы хотели бы вас попросить сочинить, что-нибудь типа «во глубине сибирских руд», только на нашем современном материале двадцать первого века.

- Извините за беспардонное любопытство, а ваша политическая кличка по существу или жандармские наветы.

- Это фамилия, я вам прямо из тюрьмы звоню, у меня только три минуты.

- За срамную фамилию и сразу в острог, вот супостаты. У меня за Луку Мудищева тоже были неприятности, но чтобы за это по этапу. У нас так не принято. А вы не пробовали взять псевдоним, например, - Пушкин задумался.

- У нас одна минута, Александр Сергеевич, заклеймить нашего царя вашей вольнолюбивой лирой.

- А царь у вас кто?

- Да все тот же, уж почти двадцать лет, диктатор, мироед, в общем, отъявленный царь, вы понимаете.

- Как не понять, вы в кандалах, тяжелой киркой отбиваете руду «во глубине сибирских руд», конечно, вот супостаты, стихи писать не пробовали?...

В это время голос службы МТС напомнил, что разговор на первой линии еще не закончен.

- Солнышко, русской, так сказать, поэзии, давайте наконец-то глаголом жечь сердца людей, - девушка томно вздохнула, - с Анной Керн рецепт простой. Желательно не обезображенный труп набить соломой с солью, нафталином и формалином и закатать его в фундамент вашей бани, она сохранится, мы откопаем и положим ее в Мавзолей. О, кей?

- О, кей, - передразнил телефонную даму Пушкин и обмакнул в чернила свое любимое гусиное перо.

- Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог, голосовать меня заставил, и хуже выдумать не мог.

- Александр, не халтурьте, это у вас уже было, нужно новое, до глубины души.

- Мой тетя самых честных правил, когда приехала на бал, голосовать меня заставил, вот стерва, я аж занемог.

- Александр, перестаньте дурачиться, ваши родственники в этом деле лишние. Давайте прямо лицом к народу, представьте.

- А народ после праздника или после покоса?

- Есть разница?

- Есть, он уже выпимши или до выпимши?

- У нас выборы, априори, праздник.

- Ну, тогда так, - Александр еще раз обмакнул перо. – Я достаю из широких штанин листочек бесценного груза, смотрите, завидуйте  и голосуйте за лучшего в мире друга.

- Да, - теперь стало понятно, откуда через 150 лет Маяковский передерет свои стихи о советском паспорте. Все из вас, господин Пушкин, все дерут по веточке, а где же про электронное голосование, в смысле поддержать. А то Анну Керн ведь не очень приятно задарма откапывать. Давайте все-таки про электронное голосование.

- Взвизгнула в поле девка, словно осой ужалена, мы голосуем током, за Родину и за Сталина.

- А можно на пол такта ниже, у нас демократия, Сталина мы из Мавзолея уже вынесли, но недалеко, тяжелый, рядом прикопали.

- Вот видите, есть место для Анны Керн.

Металлический голос МТС устало сообщил, что для связи с абонентом на счету недостаточно средств, и выключился.


ЭПИЛОГ

Молодые журналисты интернет-издания Медуза в своем новом расследовании доказали, что вместо Ленина в Мавзолее лежит какая-то Анна Керн, но так и не смогли узнать, кто она.

А сотрудники центрального государственного архива нашли неизвестный вариант известного пушкинского стихотворения:

Товарищ, пофиг всем давно
Звезда пленительного счастья.
Россия выспится сполна,
И на обрывках бюллетеней
Напишут ваши имена.