Крещенные Пятью львами Глава 6. Капитан Советского

Глава 6. Капитан Советского Союза

Первая мина была обнаружена в дизельной электростанции, вторая - в цехе изготовления железобетонных плит перекрытия, под печью. Сколько еще может быть установлено душманами мин на заводе железобетонных изделий, предсказать невозможно, как и времени, которое было затрачено ими на это. Ночью патрулирование производственных объектов здесь не ведется, не хватает сил. Посты охраны расположены только в трех местах: в административном здании, на проходной и на открытом складе завода железобетонных изделий.

Предположительно, душманы пробрались на завод через двухметровый забор со стороны открытого склада, в том месте, где не было освещения, и вырезали пост из двух человек, находившийся в небольшом кунге, стоявшем у ворот выезда.

Начальник охраны бил себя в грудь, доказывая, что постоянно поддерживал с ними связь по рации. Но, как проверили, рация была неисправной, и, судя по пыли на наушниках и доске управления, ей этой ночью никто не пользовался.

Главный инженер, высокий и худощавый афганец, одетый в серый, топорщащийся на спине и груди костюм, шел впереди. Он постоянно оглядывался и, смотря на капитана, что-то ему говорил. Дмитрий Шевелев, шедший с ними рядом, переводил:

- Это уже второй теракт в этом году. В феврале они подорвали электростанцию, завод из-за этого на несколько дней прекратил свою работу. Советский Союз нам поставил новые электростанции, ПАЭС…

- Дима, - перебил Шевелева капитан Гончаров, - скажи этому инженеру, что у меня времени нет. Спроси его, на каких еще жизненно важных объектах завода душманы могли бы установить мины.

Дмитрий ускорил шаг, обогнал впереди идущего главного инженера и, резко обернувшись к нему лицом, остановился. Тот, не успев даже осознать, что такое может произойти, налетел на Шевелева, чуть не сбив его с ног.

Шевелев, выставив вперед указательный палец, и, тыча им во встопорщившийся пиджак афганца, начал что-то ему объяснять. Тот, слушая его, часто кивал головой, а потом, сбиваясь, начал что-то быстро говорить, показывая на толпу людей, стоявших у входа в длинное одноэтажное здание.

- В этом здании находятся раздевалки и столовая, - перевел слова главного инженера завода. - Когда они прибыли сюда, стекла в двух окнах были разбиты и, судя по следам от ботинок, оставленных на подоконнике, там тоже побывали душманы.

- Ясно, - вздохнул капитан. – Сидоров! – окликнул он лейтенанта, стоявшего сзади него. – Когда закончишь осмотр большого цеха, осмотри на всякий случай еще и их автопарк, там несколько грузовиков стоит с подъемниками, мастерская и что-то еще. А сейчас дай мне двух солдат, осмотрю с ними это здание. А ты там будь старшим, через час, - глянув на часы, Гончаров продолжил, - в двенадцать тридцать, чтобы все были здесь, - и, вытащив из помятой пачки сигарету без фильтра, начал искать в карманах спички или зажигалку.

И в тот же момент несколько рук с зажигалками протянулось к нему.

Ухмыльнувшись, капитан поочередно прикурил сигарету из каждой и, глубоко затянувшись, начал через нос выпускать клубы дыма.

- Хо-ороши-ий та-аба-ак! – показывая всем сигарету, и, растягивая каждое слово, сказал он. 

- Товарищ капитан, а кого Вам дать в помощь, сержанта Сервина, Лучко? –спросил лейтенант.

- Нет, нет, - улыбнулся ему капитан, - это - мастера, свое дело знают, учить их ничему не нужно, как и бегать за ними, чтобы проверить, все ли осмотрели. Дай мне тех молодых, сержантов руклинских. Продолжим их обучение.

- Есть, - приложив руку к панаме, лейтенант побежал к большому зданию – цеху железобетонных изделий.

- Ну, а ты, как, Стеклов, с нами вернешься или… – капитан обернулся к Валентину, – или со своими еще останешься здесь?

- Останусь, - вздохнул Валентин. – Нас есть кому охранять, целый взвод дали.

- Ну, ну, - заулыбался Гончаров. – Давай, давай, у каждого свои заботы. А как я без переводчика с ними буду разговаривать? - наморщив лоб, задал следующий вопрос Стеклову капитан.

- Так, я не против. Дима дорогу знает, вернется. У меня с врачами остались два солдата, таджики, они - переводчики.

- Умно! – капитан на прощание крепко пожал руку Валентину.

Возвращаясь в корпус цеха, где остался его личный состав с врачами, Валентин прибавил шагу.

«Вот так, третья неделя службы, а на такое уже насмотрелся, - думал он. – У нас в Советском Союзе мир да покой, все люди радуются жизни, растят детей, работают, учатся, песни поют, а здесь кругом кровь, взрывы, война».

- Ой, - воскликнул он с испугу и тут же, чтобы не наступить на тело, прикрытое мешковиной, лежавшего в крови охранника, сделал резкий шаг вправо и перепрыгнул на треснутый каменный блок.

«Никого рядом с убитым нет. Почему? Неужели забыли о нем? Нужно сказать кому-то об этом из заводчан», - подумал Валентин.

- Осторожно! – остановил Стеклова оклик солдата. – Я этот участок еще не успел осмотреть. Вы, товарищ лейтенант, идите по дороге справа, там мин нет, это точно.

- А с убитым как? – не сводит глаз с сапера Валентин.

- Вокруг него и под ним мин нет, проверили.

- Понял. Я пришлю сюда людей, чтобы его тело забрали.

- А афганцы здесь уже были, товарищ лейтенант. Я так понял, что они за машиной пошли, чтобы его тело убрать и похоронить.

- А-а, понятно, понятно, - вздохнул Стеклов, - он не наш. Ну, тогда я пошел.
Сапер, ковыряя длинной палкой с железным штырем на ее наконечнике, продолжил движение, внимательно осматривая землю.

Вспомнив хлипкую фигуру Гончарова, с которым только что расстался, Валентин невольно ухмыльнулся кличке, данной ему в полку – «капитан Советского Союза». Подумать только, этот неказистый на вид человек - герой. Говорят, он был еще до Афгана награжден медалью «За отвагу» и орденом «Красной Звезды». В Белоруссии разминировал много минных полей, обезвредил сотни неразорвавшихся бомб и снарядов, оставшихся после Великой Отечественной войны. И здесь, будучи командиром инженерно-саперной роты, за ним сотни извлеченных мин, за что он награжден еще двумя орденами «Красной звезды». Подумать только, мужику тридцать шесть лет, а все в капитанских погонах ходит. Вечный капитан, поэтому его офицеры и окрестили между собой званием Капитан Советского Союза. А все дело в его пристрастии к выпивке.

- 2 –

Закурил. В Союзе, как обещал жене, когда она родила дочку, Валентин бросил курить. Через некоторое время после этого форма  перестала вонять жженной махоркой, зубы изменили цвет, побелели, кашель грудной ушел, который он признавал как простудный. И вот теперь прошло всего три недели службы в Афганистане, и он снова потянулся к сигарете. Сначала для компании, а теперь для успокоения нервной системы. Вот и сейчас, когда увидел столько молодых афганцев без ноги или руки, как тогда в кишлаках, снова тошнота от этой страшной войны подкатывает. Нет, Стеклов ее, этой войны еще, получается, толком и не видел, а только ее оттенки: разрушенные кишлаки, множество людей-инвалидов.

Вот и сейчас, в коридоре здравпункта собралось около сорока-пятидесяти, в основном, молодых юношей и мужчин. Половина из них, если не больше, на костылях.

- Они против нас воевали? - сбивая пепел в пачку из-под сигарет, спросил Валентин
у стоявшего рядом с ним на пороге здания ефрейтора Самида Сайдудулаева.

- Нет, товарищ лейтенант. Я с ними говорил на эту тему, говорят, что нет. Они - городские ребята. А дети, их разве можно удержать дома? Соберутся толпой и бегут туда, где стреляют. В результате, вот, инвалиды, то на мину наступят, то под пулю попадут. А большая часть тех, которые здесь сейчас стоят, это - молодые рабочие. Многие из них служили в Царандое или в армии, получили ранения. Они - сторонники нового правительства, поэтому их и принимают работать на завод.

- Правильно, - согласился с Самидом Стеклов. – И часто Вы здесь с нашим отрядом бывали?

- Я служу здесь с марта, это - пятый раз. Некоторых из них знаю. Абдулла, это тот парень, у которого культяшка загнила, он мечтает приехать ко мне в гости в Душанбе. Если все будет нормально, помогу ему поступить в наше училище на электрика. Толковый парень. Был ранен в Дех Сабсе. Они там проводили войсковую операцию, душманы вырезали половину кишлака. Преследовали их, а на перевале пуля с ДШК ему оторвала ногу. Еле спасли парня. Сейчас работает здесь учеником электрика.

- Вот так дружба завязывается, - улыбнулся Валентин. – А, что врач по его ноге сейчас сказала?

- Та, ничего страшного, товарищ лейтенант, заживет.

- Ну, ладно, пойдем назад, а то Жанна Николаевна ругаться будет.

Новый пациент, лет семнадцати, совсем еще мальчишка, опираясь на костыли, подошел к врачу, и сказал:

- Здрастье, - как-то по-детски, широко улыбаясь Валентину и Жанне Николаевне.

- Такое впечатление, что они не унывают, - смотря на мальчишку, сказал Валентин.

- Это Вы правильно подметили, - указывая афганцу, куда ему нужно присесть, сказала врач. – И вообще они все такие доброжелательные, радостные, даже не верится, что здесь война.

Жанна Николаевна, поправив очки, стала внимательно осматривать рану:

- Поздравляю, Худайназар, Ваша рана хорошо зажила, только вот здесь еще чуть-чуть открыта. Вы, наверное, ударились.

- Вы знаете его по имени? – невольно спросил у врачицы Валентин.

- А как же, он один из первых моих пациентов. Да, Худайназар?
Тот сразу же закивал головой.

- Понимает, о чем мы говорим?

- Приблизительно, - ответила Владиславская. – Самид, ты где? - громко спросила она, ища глазами Сайдудулаева.

Самид вбежал в комнату, неся на полотенце небольшой нержавеющий пенал с медицинскими инструментами, и поставил его перед Жанной Николаевной на стол.

- Ну, вот и хорошо. Худайназар, вам нужно продолжать принимать витамины…
Самид, пожав руку пациенту, начал ему переводить слова доктора.

Валентин, наблюдая за ними, посмотрел в сторону Натальи Ивановны, работавшей в правом углу комнаты. Она осматривала нарыв на лице пожилого афганца, а рядом с ней стоял худощавый солдат Далер Нуров. С ним у Валентина еще не было возможности познакомиться поближе. Когда Валентин выходил в свой первый агитрейд в кишлаки Карез-Ахундай, Мухамедмухсин и Карамухамед-Алихан, этот солдат только выписался из медсанбата, и врач посоветовал его оставить на две недели в казарме, на выздоровление. На прошлой неделе, когда Валентин ходил с отрядом во второй агитрейд в провинцию Дех Сабс, Нуров оставался в казарме дневальным и вот только сегодня ему разрешили.

Единственное, что знал о нем Валентин, Далер учился на третьем курсе сельскохозяйственного института. В октябре-ноябре вернется в родной Таджикистан и продолжит свою учебу.

Пациенты менялись, интерес к ним у Валентина не пропадал, потому что это давало возможность, знакомясь с афганцами, узнать больше о жизни этого народа.
Отец Бурхануддина Карзая занимается торговлей, но сын не пошел по его следам, служил в ХАДе, в одной из операций был ранен, сейчас работает на заводе крановщиком. Отца недавно убили, душманы ворвались в его магазин и всех находящихся там людей расстреляли.

Хамид Раббани - студент Кабульского университета, обучает в вечерней школе молодых рабочих истории Афганистана. Помог прийти в здравпункт одному из своих учеников, у парня болит спина.

- Товарищ лейтенант, - шепотом окликнул Стеклова заглянувший в здравпункт боец Лукьянцев.

- Да, Саша? – встал и пошел к нему Валентин.

- Там сейчас задержали афганца. К Вам сюда рвался. Вон там он, - солдат показал в сторону стоявшей бронетехники. – Он весь в истерике, а что говорит, не поймем.

- 3 –

Стеклов не сводил глаз с трех разбитых окон на втором этаже. В одном из них наружу торчала то ли черная бумага, то ли гардинная ткань, разобрать трудно.
Из здания вышел солдат и, спустившись с крыльца, направился в сторону офицеров и руководителей завода. Этого парня Стеклов не знал, на его форме не было воинских знаков различия.

- Товарищ лейтенант, - обратился он к Шевелеву, - я от капитана Гончарова, рядовой Зайцев. Просьба, это место всем покинуть. На втором этаже на дверях установлены растяжки, гранаты, и есть предположение, что к ним подсоединены фугасы. Сколько - неизвестно. Нужно узнать у руководства завода, хранились ли у них в этом здании какие-либо боеприпасы.

Шевелев обратился к афганцам с этим вопросом.

Один из них, выслушав его, кивнул головой.

- В подвале было несколько итальянских противотанковых мин. Они были извлечены в апреле, саперы забыли их забрать, - перевел Шевелев.

- Так, они там остались? – глаза у сапера уставшие, веки дрожат.
Невысокого роста афганец, с большими черными усами, что-то сказав главному инженеру, быстро побежал к зданию управления. За ним солдат.
Через десять-пятнадцать минут он вернулся и стал что-то рассказывать своему начальнику.

Выслушав его, Дмитрий перевел их разговор.

- Дверь в кладовую, где были спрятаны четыре мины, была взломана. Есть предположение, что одна из них была установлена в электростанции.  У нее была глубокая царапина на корпусе. Он, инженер по безопасности, ее узнал еще тогда, когда саперы им ее показывали. Только он не предположил, что это именно та мина, которая находится в полуподвальном помещении.   

- Дима, - посмотрел на товарища Стеклов, - а там что, наверху? Тишина?

- Так, он туда не пошел. Ты посмотри на его штаны, похоже он обмочился с испугу…

- Та, - махнул рукой Валентин, пряча улыбку, - чего только не бывает.
Время шло. Спрятавшись под кроной тутовника (дерево шелковица), Валентин безотрывно продолжал следить за разбитыми окнами. В них темно, ничего не видно. Казалось, что кто-то стонет или плачет.

Пока он знал только одно, что в одном из помещений, собралось около тридцати рабочих и служащих завода. В нем проводилось какое-то совещание или собрание. Когда закрывали окна шторами, с карниза упала граната и взорвалась. Людей, бросившихся к дверям, остановил рабочий, бывший сапер. Он увидел, что на двери висит еще одна граната. Все. Через окно они известили прохожему, что находятся в заминированном помещении и попросили его вызвать сюда шурави с саперами.
Время «капало», и очень медленно. Валентин часто посматривал на циферблат
«Электроники», на котором цифры тринадцать - пятьдесят одна, казалось, уже целый час не менялись.

Солдаты из инженерно-саперной роты сидели чуть подальше от них и также как и Валентин, смотрели на второй этаж здания.

То, как появились рядом с ним врачи отряда – Жанна Николаевна и Наталья Ивановна, он и не заметил. С ними о чем-то шепотом разговаривал Дмитрий Шевелев.

Валентин снова посмотрел на часы. Время кажется, замерло. Как было на циферблате его часов четырнадцать – двадцать один, так и оставалось.

Когда дверь управления завода отворилась, и из нее вышли солдаты, все встали и толпой побежали к ним. Солдаты вскинули автоматы на них и крикнули:

- Стоять, близко не приближаться. Покинуть площадь, ну! – и кто-то из них подняв автомат в небо, дал короткую очередь.

Все кинулись назад и замерли в метрах двадцати от здания, наблюдая за происходящим.

Из двери вышел солдат и придержал ее. За ним – капитан Гончаров. Он держал в вытянутых руках ребристую мину.

- Итальяшка! – кто-то громко прошептал из стоявших сзади за Валентином солдат.
За капитаном вышли еще два солдата, также державшие в руках мины.

- Типцов! – крикнул капитан, остановившись посередине площади. – Сюда!

К нему тут же из группы солдат, стоявших у забора, подбежал сержант.

- Коля, возьми ее, в БТР отнесите и те мины тоже. Уже не взорвутся. Фу-у-у! – и он вытер рукавом пот со лба. – Ну, хлопцы, и работка у этих саперов, - обратился он к афганцам. – Знал бы, не пошел бы в саперы, а лучше в виноделы. Стеклов?

Дмитрий подтолкнул Валентина.

- Что? – не понял лейтенант.

- Тебя капитан зовет. Что, не слышишь? Иди к нему, - и подтолкнул Стеклова в спину.

И Валентин, несколько смутившись перед людьми, смотревшими на него, подбежал к Гончарову и, приложив ладонь к виску, обратился:

-Товарищ капитан, лейтенант…

- Да брось ты, знаю, что ты - лейтенант, - улыбнулся тот.

Загоревшее до черноты лицо Гончарова было мокрым от пота, как и одежда.

- Лейтенант, там есть раненные афганцы, контуженные. Сидоров? Проведи лейтенанта и его врачей на второй этаж. А тех, кто из них цел и невредим, выводи из здания.