Кахина. Глава 1

Все стихи к этой сказки написал талантливый поэт и писатель с ником Не Герой, за что ему бесконечно благодарен.



- Итак, - начал старый рассказчик, - *Дакия аль-Кахина (Дахия или Дхабба) — царица берберско-иудейского княжества в северной Африке в период арабских завоеваний. Её помнят за её храбрость и способность ясновидения, умение объединить и вести свой народ против арабских вторжений. Она преодолела мужскую монополию на военное искусство, чтобы стать легендой и единственной некоронованной «королевой» в истории Марокко. Кахина, чьё имя означает «жрица» или «пророчица», родилась в горах Аурес в Алжире. В силу разных обстоятельств сейчас уже невозможно сказать, как она выглядела. Более близкие к ней по времени исследователи заявляли, что была смуглой, красивой, сильной, грамотной, хорошей наездницей и умелым стрелком. Кроме того, женщина считалась прекрасным дипломатом и человеком, умеющим принимать нестандартные решения. Некоторые исследователи высказывают версию, что она являлась иудейкой, происходившей из семьи священников, изгнанных из Иудеи. После падения Римской империи на этих территориях вновь появилось девять иудейских княжеств — Борион, Нафуса, Орес, Лудалиб, Аль-Курдан, Шивава, Тальмесан, Вад-Драа, Тахир. Жестокий правитель княжества Орес (юго-восточный Алжир) влюбился в одну бедную девушку, жившую в одном селении — Дахию аль-Кахину бинт-Табиту. Кахина не любила его, но тот стал терроризировать её односельчан. В конце концов, доведённые до крайности старейшины села с плачем отправились к Кахине и стали умолять её спасти родную деревню и уступить домогательствам сластолюбивого князя. Дахия уступила, однако в первую же ночь после свадьбы убила мужа, унаследовав его пост. К моменту арабского вторжения Кахина была уже лидером всех девяти иудео-берберских княжеств, а в шестьсот восемьдесят шестом году погиб, глава берберов Косейла, все берберские княжества признали её царицей объединённого берберского государства — Африканского царства. В шестьсот девяносто восьмом году арабы направили против Африканского царства большую армию. Кахина сама выбрала место для засады. Перед боем она напутствовала своих воинов: «Львы Африки и Иудеи! Покажите арабам, что вы никогда не дадите исламу поработить себя! Наша любимая Африка останется свободной! Пусть же боевым кличем нашим будет древний призыв зелотов: „Свобода или смерть!“» Войско арабов попало в засаду, и было наголову разгромлено, его остатки в панике отступали до Туниса, преследуемые летучими отрядами Кахины. Арабы собрали новую сорокатысячную армию под командованием одного из лучших своих полководцев — Хасана ибн Нумана. По дороге это войско легко разбило византийский гарнизон из Карфагена. Понимая, что встречаться лицом к лицу с такой силой чревато разгромом, Кахина, уклоняясь от генерального сражения, зашла арабам в тыл и подошла к городу Багия, удерживаемого византийским гарнизоном. Византийцы и христианское население города встретили войско Дахии как союзников, открыли им ворота и впустили в город. Получив сведения о том, что армия Африканского царства нависла над коммуникациями арабов, Хасан был вынужден остановить наступление и повернуть назад, к Багии, однако когда он, разбив осадный лагерь вокруг стен города, был уже уверен, что теперь захват Кахины лишь дело времени, выяснилось, что и берберы, и византийский гарнизон, и все горожане покинули город через подземный ход. Конница Хасана ринулась в погоню за беглецами, но Кахина и это предусмотрела: в каменистом ущелье Вадмини авангард Хасана попал в засаду и был изрядно потрёпан. С большим трудом ему удалось продержаться до подхода главных сил, догнавших свою конницу незадолго до захода Солнца, но тут в спустившейся мгле на измотанных долгим переходом арабов обрушились главные силы еврейской царицы — берберская конница, византийская пехота, вооружённые горожане из Багии. Арабская армия была наголову разбита и в панике бежала. Африканское царство перешло в контрнаступление, освобождая занятые арабами земли, уничтожая оккупантов. Был освобождён Карфаген, ставший столицей нового государства. Кахину встречали как освободительницу и берберы, и евреи, и христиане. Епископ города Була Регия, встречая Дахию, своими руками устелил цветами землю перед копытами её боевого коня. Африканское царство начало постепенно стабилизироваться, превращаясь из аморфного конгломерата кочевых и полукочевых племён в чётко структурированную организацию с государственным аппаратом, городами, торговлей, ремёслами. Армия Кахины шла от победы к победе. Хасан ибн Нуман не оставил мысли о покорении Африканского царства. Но теперь он предпочитал не искушать судьбу в прямом столкновении с еврейско-берберскими армиями, а пойти на хитрость. Хасан заявил, что арабы более не лелеют планов завоевания Африканского царства. Он предложил Кахине мир и союз против Вестготского королевства в Испании. Хасан предложил Кахине соблазнительный план: арабская и берберская армии совместно вторгаются в Испанию и делят её между собой, причём евреям арабской части будут предоставлены полные права или возможность свободно переселиться в Африку. От берберского царства требовалось пропустить шестидесятитысячную арабскую армию через свою территорию. Царица Кахина согласилась. Вскоре, однако, выяснилось, что арабы не просто проходят через территорию царства, а попросту завоёвывают его. Но и теперь берберы могли бы ещё померяться силами с арабами — если бы не предательство. Молодой арабский аристократ Халид ибн Йезид аль-Кайси, попав в плен к берберам ещё во время первой Aрабо-берберской войны, для вида перешёл на их сторону, но втайне продолжал оставаться верным арабскому делу. Он умудрился каким-то образом втереться в доверие к Кахине и регулярно информировал Хасана о планах берберов. В семьсот третьем году в районе современного города Эль Джерн берберское и арабское войско встретились в отчаянной последней битве. Незадолго до сражения Халид ибн аль-Кайси бежал из берберского лагеря и возглавил один из крупнейших отрядов арабской армии. Берберская королева понимала, что в этой битве она погибнет, тем не менее, Кахина не уклонилась от боя, «потому что отдать свою страну захватчикам было бы позором для её народа». Евреи и берберы дрались с мужеством отчаяния, и лишь подавляющее превосходство позволило арабам одержать вверх. Дахия эль-Кахина сражалась с мечом в руках во главе своих воинов и погибла в бою. Её отрубленная голова была отослана халифу Абд-эль-Малику. Населению Африканского царства было предложено на выбор — принять ислам или умереть. Среди множества принявших мусульманскую веру были и двое взрослых сыновей Дахии — утверждают, что перед смертью она приказала своим последователям в случае поражения принять для вида ислам, дабы сохранить народ от истребления. Около пятидесяти тысяч человек отказались изменить вере, и были, якобы, убиты. Это то, что известно всем. Однако, есть вещи, скрытые от историков. Никто не ведал, что у великой Кахины был младший сын, большой знаток Торы и каббалы. Поняв, что дела плохи, он начал молиться истово, моля Единого о спасении. И был ему дарован ответ, некое заклинание. Произнес слова силы праведный юноша, и открылась дверь, что вела в наш родной мир. Удалился он, со своей семьей, заодно и увел пятьдесят тысяч верных. Никто не понял, куда делись воины и их родные, и сочли мертвыми. Беженцы же, встретили здесь много разных народцев, в том числе, и похожих на людей, упросили дать им землю, поселились на ней и жили в мире несколько столетий. Чуть не забыл главное. Потомки мудрого каббалиста правят нами, опираясь на закон. И у каждого нового правителя старшая дочь рождается с приметной красной полоской на шее и получает имя «Дакия аль-Кахина». Все была так хорошо, пока, невесть откуда, не взялись **диббуки, дикие да злобные существа, мечтающие всех поработить, отобрать имущество и скушать. Пока что, наши доблестные воины сдерживают недругов, а раввины и каббалисты молитвами защищают от их чар, однако, неизвестно, сколько это продлиться.


Я слушала вполуха, поскольку, знала эту историю наизусть, смотрела в окно, отвлекалась на цветочки в саду, напевала себе под нос известную песенку модного поэта: ***«Ночь была угля чернее и у мрака на краю, будто по веленью феи я узрел звезду свою», слышала все это уже много раз, но пожилой мужчина решил добавить и кое-что новенькое. То ли придумал лишь сейчас, то ли время пришло, поведать, кому надо.


- К счастью, даже если дела будут совсем плохи, надежда не потеряна, - произнес старик, - говорят, в пустыне спрятан меч великой Кахины. Когда очередная наследница найдет его и поднимет, получит великую силу, сможет изгнать врагов навсегда, развеет их орды. Спасет тела и освободит души несчастных.


- Учитель, я изучила историю нашего народа наизусть, но нигде не нашла и упоминаний ни о каком мече, - я так разволновалась, что даже поднялась, - признайтесь, вы только что придумали его.


- Есть официальная наука, есть религия, а есть народные предания, - возразил мудрец, - и я говорю тебе, что в месте, где находится проход в изначальный мир, откуда сбежали, построили потайное святилище, в которую может войти лишь праведная дева с красной полосой на шее. Запомни это, возможно, пригодится.


- Будем надеяться, что Единый, мудрость моего батюшки, гений военачальников и доблесть воинов не дадут врагам захватить нашу землю, - я сглотнула, - к тому же, не посмела бы  назвать себя праведницей, да и храбрости великой королевы не унаследовала.


Меня, как потомка Кахины и старшую принцессу, безумно интересовало все, что было связано с великой королевой, особенно, малоизвестное и редкое. С огромным удовольствием отправилась бы в путешествие, отыскала сокрытое святилище и полюбовалась на легендарный клинок. Но, этому мешали два обстоятельства, во-первых, я слишком люблю покой и комфорт, во-вторых, во время войны особо не постранствуешь. Диббуки тем страшны, что они, будучи неприкаянными душами, ищущими новые тела, способны вселиться абсолютно в любое живое существо, хотя, предпочитают человекоподобных. И, впервые дни до полного слияния, жертвы даже выглядят, как прежде, не поймёшь, что перед тобой враг, пока он тебе не нанесёт удар.


Причём, недруги стараются никого не убивать и не калечить, им ведь требуются вместилища для своих сородичей. Они носят злых духов на поясе, в особых тёмных кристаллах, которые и вонзают в тела попавшихся на пути. И если бы не перспектива потерять контроль над своим телом, некоторым могло бы такое слияние даже понравиться, ибо злые духи меняют своё жилище, делают его сильнее, быстрее, ловчее, живучее, наделяют когтями, клыками. Многие народы уже проиграли свою борьбу и увеличили армию агрессоров многократно. Мы ещё держались, но это было лишь делом времени. И тут вдруг учитель заговорил о мече. Он же не думает, что брошу все и кинусь его искать, надеясь всех спасти? Увы, у меня от Кахины только имя и полоска на шее, да больше ничего. Ни капли доблести, силы или большого ума. Предпочитаю вышивание, чтение книжек, пение и танцы. Хотя, разумеется, учили и на лошадях скакать, и оружием владеть и прочим вещам, необходимым для общего образования. Однако, даже не собираясь никуда идти, я поспешила в нашу дворцовую библиотеку, расположенную в подвале, подальше от прямых солнечных лучей, прежде всего, ещё раз просмотрела все книги по истории и мифологии, ища хоть намёк на рассказ. Но, ничего, обратилась к сказкам и преданиям, так же ничем не помогли. Уже почти отчаялась, когда наткнулась на самый древний из фолиантов, написанный ещё на арамейском языке. Его старались не трогать из-за ветхости страниц, опасаясь, что развалится на части. У самой обложки, в конце имелись две склеившиеся между собой страницы. Конечно, чудес не бывает таких, я рисковала испортить драгоценную вещь, но решилась.


Взяла ножик для разрезания бумаги, поддела чуточку. Как и опасалась, края одного листа отделились, зато раскрылись, и я увидела заглавие — «Меч Кахины». Так вот откуда старый рассказчик взял это. Оказывается, младший сын великой правительницы участвовал в схватке, подле матери и видел момент её гибели, успел подхватить клинок. Не знаю, отчего не спас с помощью каббалы, не развеял армии врагов по ветру, однако, оружие подобрать успел и скрылся с ним. Ничего конкретно о силах клинка не говорилось, однако, та, что возжелает поднять его, обязана пройти три испытания опасных, доказать свою доблесть, милосердие и способность пожертвовать собой ради других. То есть просто принадлежать к определенному роду совершенно недостаточно. Я даже выдохнула, с некоторым облегчением. Ну, откуда во мне взяться доблести, и, тем паче, способности к самопожертвованию. Я, когда перо очинила, пальчик порезала, так едва в обморок не упала при виде крови, а после ревела в три ручья, пока перевязывали, после с год, наверное, ни к чему острому не прикасалась. А про тот случай, когда уронила себе на ногу тяжелое блюдо со стола и вспоминать не хочется.


О мою ногу кто-то потерся. Нагнулась, точно, Тия, моя милая питомица — перевертыш. У всех членов царской семьи, да и высших аристократов есть такие. И забавная зверушка, и весёлый спутник, и транспортное средство, и телохранитель и все это в одной лице, точнее, милой мордочки. Такие создания могли превращаться в кого угодно, по собственному желанию или необходимости. Не будь их племя крайне малочисленным, и миролюбивым, армии идеальнее не найти. А так, максимум, дворцовая гвардия. Я подняла моего пушистика, посадила на стол, чмокнула в лобик. В данный момент, зверушка не определилась, кем ей хочется быть, передняя часть тела кошачья, задняя, как у кролика, но, так даже интереснее, на самом деле.
 

— Конечно, никакое исследование не будет полным, если не изучить карты, — я почесала питомицу за ушком, — мало ли, вдруг учитель спросит, не зря же помянул, обязана дать максимально полный ответ, а иначе огорчиться, а я не люблю расстраивать людей, особенно, тех, кого люблю. К счастью, место прибытие отмечено абсолютно везде.


Я, конечно, ни на что не намекала, но Тия всегда была рада услужить, мигом выпустила крылья, порхнула к полке со свитками, выбрала нужные и спикировала обратно, к столу.
 

— Спасибо, моя чудесная, — я обняла подружку и покрыла её мордочку поцелуями, — бесконечно могу говорить о том, как тебя обожаю!
 

Меня всегда удивлял один момент. Мои сородичи всегда отличались умом, точностью, скрупулезностью, на наших картах отмечают буквально все, даже указывают материал, из которого построен забор вокруг того или иного жилища, а вот место высадки... здесь имеются серьезные разночтения едва ли не в пару миль. Ладно, сразу могли не определиться, но позже, ведь имелась памятная стела, отчего нельзя прийти к общему знаменателю? В общем, сложив три или четыре разных варианта, я очертила довольно большой круг и ткнула пальцем в его центр. Примерно, где-то здесь. Задание выполнено полностью, чему искренне рада.

 
— Ну, девочка моя, разве твоя хозяйка не молодец? — спросила я у перевертыша.
Однако, питомица словно и не слышала, медленно приблизилась к двери, принюхалась, чихнула несколько раз, зарычала сердито.


— Что там такое? — враз охрипшим голосом спросила я, непроизвольно положив руку на рукоять кинжала на поясе.


Дверь медленно — медленно открылась и я увидел двух слуг, из младших, один низенький толстяк с вечной глуповатой улыбочкой, пышной шевелюрой и длинной бородкой, второй — высокий и тощий, лысый, как колено, с козлиной реденькой бородкой. Первый держал поднос с кубком, второй полотенце. Шерсть на загривке перевертыша встала дыбом, принялся отступать, закрыл меня.


— Ты чего, это же просто прислужники, — попыталась я успокоить подружку, а у самой в груди сердце заныло от недоброго предчувствия.
 

Где-то послышался истошный женский визг, сразу же и смолкнувший, а после все во дворце словно обезумели, грохот, топот ног, вопли.


— Ну, вот, братец О, — толстяк вздохнул, — кажется, началось, спектакль отменяется, а так все хорошо продумали.


— Все одна из нас плохие артисты, братец И, — тощий ухмыльнулся, — всегда говорил, чем проще, тем вернее.



Оба мужчины зарычали, совсем по звериному, принялись увеличиваться в размерах, раздулись мускулы, кожа сменила цвет на фиолетовый, покрывали её некие алые знаки, глаза красным пламенем сверкают, на пальцах когти, во рту клыки. У толстяка из груди вытянулась третья рука, у тощего хвост с человеческой кистью на конце. Одежда почти полностью изорвалась, остались лишь набедренные повязки, видимо, приготовленные заранее, на поясах закреплены чёрные кристаллы. Разумеется, это были настоящие диббуки. Полагаю, монстрам надоело воевать, решили нанести один удар по царской семье, лишив народ и армию предводителей, а дальше добить окажется просто. Монстры кинулись на меня, О отшвырнул пинком бедную Тию, оба сцапали за руки, подняли и прижали к стеллажам с книгами.


— Не бойтесь, принцесса, больно будет только поначалу, — «успокоил» И, — а потом привыкните и перестанете обращать на это внимание. Зато, сколько преимуществ. Посмотрите на нас, могли ли мечтать о том, что, когда-нибудь, сможем себе позволить прикасаться к столь высокопоставленному лицу? Не волнуйтесь, подберем какого-нибудь подходящего духа из нашей коллекции.
 

— Сколько можно чесать языком, просто втыкай, — возмутился тощий, — вечно ты тратишь время на пустую болтовню, буквально ни на миг, ни затихаешь, сколько можно, трещишь без умолку. И главное, зачем объяснять, если, вскоре, станет, лишь пленницей в собственном теле, свидетельницей и не более того?
 

Толстяк виновато понурился, вытащил кристалл и приблизил ко мне, ещё миг и случится ужасное, зажмурилась от старуха и тут... Зря парочка теряла время на разговоры, Тия быстро пришла в себя, благо, небольшая трансформация могла убрать любые повреждения, не умрет сразу, значит, исцелиться полностью. Поднялась, преобразилась в огромного пещерного медведя, прыгнула к недругу, приложила лапой одного, второго, оглушив, подхватила меня, встряхнула, приводя в сознание. К счастью, в нашем дворце, как и любом другом жилище аристократов, имелись бесчисленные потайные коридоры, ходы и лазейки. И в библиотеке так же. Я вытащила нужную книгу, сунула руку в щель, схватила и потянула рычаг. Тут же один из стеллажей отъехал. Противники зашевелились, их раны так же быстро заживали, я приложила книгой толстяка, отправив обратно в мир снов, потом по лицу поднимающегося тощего, нырнула в проем, дверь закрылась. О все же вскочил, сунул руку в щель, но не поспел остановить, и створкой зажало, завопил от боли. Понятно, отсидеться не удастся. Стоит диббукам захватить кого-то из царской семьи и получить через них все знания о дворце, мигом найдут потайные выходы, и глупую девочку, только выбираться из комплекса и искать защиты где угодно. Несколько поворотов, увидела впереди трёх младших сестрёнок, обрадовалась, но перевертыш зарычал и преградил дорогу. Значит, случилось самое ужасное. Пришлось повернуть, а девочки кинулись следом, как собаки за зайцем. На ходу ткнула панель на стене, сверху начала опускаться каменная створка, отгораживая коридор. Но, одна из преследовательниц успела проскользнуть в щель, проехавшись по полу на животе.
 

— Кахина, сестричка, куда же ты? — крикнула девочка не своим голосом, не имевшим ничего общего с человеческим. — Почему не хочешь присоединиться к семье? Нет ничего дурного в том, чтобы поделиться с кем-то телом. Наоборот, многие проблемы и заботы отпадают навсегда. Мы — сильнее, умнее, живем дольше, и главное, никогда не споримся между собой. Все обитатели этого мира станут едины, одним народом. Разве не об этом все мечтали, с момента сотворения мира?
 

— Сильно в этом сомневаюсь, — пробормотала я, — к тому же, к фиолетовой коже не подойдёт ни одно из моих платьев, да и на такое мускулистое тело не налезут, и не слышала, чтобы среди диббуков водились портные, способные сшить что-то новое и модное. Так что простите, мой ответ «нет»!
 

— В таком случае, придётся заставить, — собеседница вздохнула, — всегда хотелось тебя побить. Подумать только, носительница имени и шрама великой правительницы такая слабая, трусливая, жалкая личность. Почему мне не повезло родиться раньше?
 

— Ну, я точно в этом не виновата, — я сделала шаг назад, — с радостью тебе все это передала, но сие не в силах человеческих.


Противница кинулась вперёд, но мой перевертыш обернулась огромным пауком, метнула в чудовище ком паутины, залепив лицо, схватила меня и взмыла к потолку, карабкаясь по стене. Увы, преследователей вскоре станет кратно больше. Единственное... я знаю, что многие представители нежити смертельно боятся воды. Конечно, велик шанс, утонуть, я не люблю нырять, но лучше так, чем потерять тело.
 

— Милая моя, прорываемся к колодцу, — приняла решение я.