Дар отрывок

  6. Переход
Если бы Патрик  мог только представить, как много он еще не знает! Проведя в ученичестве год, мальчишка решил, что Мастер поделился с ним самым главным секретом – тайной Спектра. Ну, разве мог он предположить, что все это время жил в нескольких метрах от личного Спектра Мастера? Знай Патрик об этом, не тратил бы он силы и время на поход к эльнийской границе! Но, на самом деле, он мало чем отличался от множества таких же учеников, как он сам.
Некоторым из нас свойственно полагать, что они могут с легкостью научиться любой профессии или даже искусству. Но, может, это и к лучшему? Знай  все подобные ученики о том, какой огромный труд познания ждет их впереди, вряд ли они согласятся учиться. Ведь на свете есть множество простых  профессий, на которые не нужно тратить годы. А, значит, всегда существует более легкий путь заработать на жизнь. Но, к счастью, среди людей встречается достаточно смельчаков, которые не боятся трудностей и не бросают учебу. Впоследствии они становятся мастерами в сложных   профессиях и умеют помогать людям.
Но, так или иначе, Патрик, не имевший никакого понятия о свойствах огромной картины в кабинете Мастера, добрался-таки с братом до того Спектра, о котором рассказывал ему Хевроний.
Миновав последний светлый ствол березки, что указывала им путь, мальчишки уткнулись в стену из густого, но, к счастью, не колючего кустарника. Патрик первым раздвинул ветви живой изгороди и ахнул. Сквозь просвет в стене из ветвей и листьев на мальчишек вылился сноп света. Зажмурив веки, ребята терли глаза, ослепленные на миг ярким свечением. Но через  несколько мгновений они уже могли спокойно заглянуть по ту сторону растительной ограды. 
– Вот это да! – изумленно прошептал Даник. – Это точно то, что нам нужно?
– Да, Спектр в этой башне! – так же шепотом ответил Патрик. – Все как Мастер рассказывал, только еще красивее. Башня, парящая в воздухе…
– А здесь всегда так светло и так много тумана?
– И туман, и свет, все так и должно быть…
 Патрик не мог отвести глаз от того, что он раньше только представлял в воображении и вот, наконец, увидел воочию.
– Ну, так что, мы зайдем за ограду или тут торчать будем? – спросил Даник.
– Стой! – остановил его брат. – Тут не так все просто. Это живая изгородь окружает башню со всех сторон, между ними сплошной туман. А земли нет, только несколько кочек.
– Как это нет земли?  А если мимо кочки станешь?
– В туман провалишься и неизвестно, сколько времени будешь летать вне пространства и времени. Это ведь волшебное место!
– Мамочки!  Ты ничего про это не рассказывал!
– Конечно, не рассказывал! Ты ведь тогда ни за что не согласился бы со мной пойти!
– Но как нам найти эти кочки! Я ничего не вижу!
– Потому что ты трусишь! Поэтому и не видишь! – пристыдил брата Патрик. – Я, например, их вижу. Вон они, словно ступеньки, прямо к дверям  башни ведут. Посмотри внимательнее. Там  делать нечего с одной на другую перепрыгнуть! А внутри башни уже все как положено, пол есть и двери. Главное кочки видеть и глаз с них не спускать. Ну что, рассмотрел?
– Кажется, да, – тихо ответил Даник, и впрямь рассмотрев первую кочку, а за ней и следующие. – Но все равно страшно.
– Так, ты собираешься становиться мужчиной или так и останешься мальчишкой-сопляком? – разозлился Патрик.
– Собираюсь… – пробормотал Даник.
– Вот сейчас и самое время! Надо ведь когда-то начинать. Давай, я пойду первым, а ты за мной!
Патрик развел руками кустарник шире, поставил одну ногу внутрь изгороди, второй оттолкнулся и прыгнул. Оказавшись на первой кочке, он нашел взглядом другую и перепрыгнул на нее. Даник, с трудом преодолев поглощающий всю его смелость страх, последовал за братом.
Все необычные силы, все инстинкты самосохранения, дремавшие в мальчишках до этих пор, внезапно пробудились  и вынырнули наружу. Словно у  цирковых акробатов, тела их стали как пружинки – сильные, ловкие, умелые. Движения обрели точность и лаконичность, ни одно усилие не было потрачено впустую. В мыслях братьев не осталось места даже для удивления собственной ловкости. Разум занимала только одна задача – добраться в целости и сохранности до безопасного места. И, о чудо! У них получилось!
– Фух, давно я так не дрейфил, – утирая ладонью испарину со лба, пробормотал Патрик, когда и он и Даник оказались, наконец, внутри башни.
– Так тебе тоже страшно было? – удивился Даник.
– Конечно! А ты думал?!
– А еще меня трусом обзывал!
– Даник, знаешь, что на это Хевроной говорит? Трус не тот, кто боится, но все равно делает. Трус тот, кто боится и не делает.
– Но я ведь сделал! Я здесь!
– Правильно! Значит, ты не трус!
Даник задумался на несколько мгновений, потом пожал плечами и больше ничего не сказал. Пока доводы брата не показались ему убедительными. И он все еще  не знал наверняка, трус ли он на самом деле или нет. Ну что ж, время покажет.

                ***

Как только мальчишки перепрыгнули по едва различимым в тумане кочкам и исчезли в башне Спектра, из густого кустарника, огораживающего волшебное место, раздался тихий шепот.
– Я же говорил, что придут. Давай, Райк, быстро выбирайся. Надо их догнать, пока они не открыли Линваль туда, куда сами хотят.
– Да, да, Дейлор, иди первым, я, кажется, зацепился за что-то.
– Отцепляйся скорее, у нас мало времени! – разозлился Дейлор и, сделав неосторожный шаг, почувствовал, что нога его скользит вниз.
Забыв о предосторожности, он упустил из внимания тот факт, что они с Райком прячутся в живой изгороди, что огораживает пространство без материи и времени. Не найдя опоры, он стал падать вниз, в последний момент успев схватиться руками за ветки кустов.
– Райк, помоги мне! – крикнул он.
– Где ты? Я не вижу тебя? Что случилось?
– Я поскользнулся, и если ты не поможешь мне выбраться, потеряюсь навсегда! Подай мне руку! Вытащи меня! – сквозь зубы, проговорил Дейлор.
Райк, наконец-то, отодрал свой пиджак от колючек кустарника, оставив на них оторванный карман. Вместе с карманом в кусты выпал прибор, который он уже терял в таверне, но, так же как и там, сейчас он не заметил пропажи. С трудом разглядев руки Дейлора, он постоял немного в задумчивости, решая, так уж ли ему необходимо спасать напарника. Но потом решив, что тот еще сможет ему пригодиться, он наклонился, уперся крепко ногами в землю и, схватив Дейлора за руки, рывком вытащил его наверх. 
– Спасибо, – оказавшись на твердой земле, нехотя выговорил Дейлор.
Он понимал, что Райк мог и не спасать его. Кривдонцы – хищники, им не свойственны человеческие качества, такие как доброта и сострадание. Они знают только один мотив, побуждающий их к действию, – жажда наживы и власти.

                ***

Патрик осмотрелся по сторонам. Вокруг них повсюду и над их головой простирался усыпанный звездами купол. Лишь в одном месте прямо в звездном небе виднелись закрытые серебристые двери, к которым вела длинная лестница. Из-под щелей вокруг дверей Спектра струился тот самый свет, что ослепил мальчишек поначалу. Сейчас же он помогал им видеть то, что их окружает. – Красота, – подумал он, но вслух ничего не сказал. Он привык считать, что эмоции и восхищение это удел брата, и старался не проявлять их по мере возможности, особенно в присутствии Даника.
– Так, все, давай переходить, – заявил он.
Взбежав по лестнице наверх, он снял рюкзак и достал книгу. Быстро перелистав страницы, он нашел то, что искал.
Даник же, наконец-то, обратил внимание на окружающую их красоту, и, казалось,  полностью в ней потерялся. 
 – Иди ко мне, возьми  меня за руку! – позвал его Патрик.
Голос брата вернул Даника в реальность. С трудом оторвав взгляд от звездного купола, он увидел, что брат стоит уже у дверей Спектра, и вскоре присоединился к нему.
– Первое – выбрось все мысли из головы, – заявил Патрик.
– Почему я? – возмутился Даник. – А ты, что? Сам не можешь?
– Дуралей, и я выброшу! Понимаешь, по-другому не получится!
– А если у меня выбросить мысли не получится?! – возмутился Даник.
– У тебя получится! Ты почти всегда без них пребываешь, как во сне! А мне вот помучиться пришлось, прежде чем научился.
– Это я без мыслей?! Да я сейчас обижусь и вообще уйду! – возмутился Даник, – тоже мне дурака нашел! Ты попробуй бухгалтерий позаниматься без мыслей, посмотрю я на тебя!
– Ну ладно, ладно, не обижайся! Это я от обиды просто. Я долго этому учился, а у тебя, я знаю, сразу получится!
– С чего бы это? – недоверчиво спросил Даник.
– Ну не знаю, может, талант, – убедительно проговорил Патрик.
Даник посмотрел на брата внимательно, не зная верить ему или нет. Потом попробовал выбросить мысли из головы, чтобы разобраться все-таки, может он это делать или нет. К его удивлению, мысли с легкостью покинули его сознание. Он просто засмотрелся на звезды в куполе и забыл, что он здесь делает.
– Даник, – позвал его брат. – Ну что, будешь слушать дальше?
– Ну, рассказывай, – пожал плечами Даник, отрываясь от звезд. – С мыслями я разобрался.
– Спектр открою я, – продолжал наставлять брата Патрик. – Как только двери отворятся, и ты увидишь вот этот пейзаж, – пояснял он, показывая Данику иллюстрацию в книге, –  мы с тобой вместе пройдем через двери. Главное, держи голову пустой и  не отпускай мою руку! Держись за меня до тех пор,  пока не окажемся в том мире, понял? И ни в коем случае не отступай назад! Этого делать категорически нельзя! Назад вернуться можно будет не раньше, чем через час. Если попытаешься отступить, став в пространство между мирами, ты можешь исчезнуть. Все запомнил? Это очень важно – соблюдать правила перехода.
Даник кивнул, запомнив все слова брата и мысленно ужаснувшись тому, что они означают. – Мамочки! – думал он. – Тут опасности на каждом шагу! И Патрик о них знает, и все равно идет!  Какой же он у нас храбрый!
С трудом совладав с волнением, он порадовался лишь тому, что они в Спектре одни,  и никто не может видеть его алые, как маки, уши.  Искренне надеясь, что к тому времени, как они окажутся в другом мире, краснота спадет, он уставился на двери Спектра в ожидании обещанного братом чуда.
Патрик сделал то же самое, но продолжал держать в памяти образ, увиденный в книге. Не прошло и минуты как створки дверей Спектра начали медленно, словно крылья гигантской птицы, раскрываться.
По ту сторону  простирался  поросший сочной травой луг. Вдали виднелся каменный замок. Дверной проем Спектра обрамляли ветви высоких, незнакомых братьям, деревьев. По всей видимости, Спектр  того мира находился на окраине леса.
– Пора? – шепотом спросил Даник.
– Пора, – прошептал Патрик.
               
                ***
Бедный верный пес Хорошик! Его постигла та же участь, что и многих других домашних питомцев. Обласканные хозяевами, они привыкают отдавать тем свою любовь, порой, не требуя взамен ничего, кроме внимания. Но людям свойственно менять уклад своей жизни, и животные не всегда могут сопровождать хозяев повсюду. А человеку, в большинстве случаев, не приходит в голову подумать о чувствах, что испытывает  оставленный им кот или собака. А  зря…
Хорошик  мчался по следам братьев, лишь пару раз останавливаясь на мгновенье  у придорожных луж, чтобы напиться воды  и в следующий миг снова продолжить путь. Он побывал и у таверны «Привал после переправы», и у дуба и у колодца. И даже потратил некоторое время на погоню за бобром, от которого пахло Патриком. Перепуганный, ничего не понимающий, бобер спасся, наконец, от назойливого пса в реке. Взобравшись на плавающую неподалеку от берега корягу и почувствовав себя в безопасности, он уставился на незнакомого пса в ожидании разъяснений. В глазах бобра светился один вопрос: «За что?»
Хорошик же остановился у кромки воды и принялся громко лаять. Не сразу, но бобер понял, чего добивается от него пес. Тот требовал от бобра рассказать, что случилось с мальчиком, которым так пахнет его шубка. Вздохнув с облегчением, бобер заговорил на своем языке,  рассказывая псу все, что знал. Он уверил Хорошика, что мальчишки покинули рощу вполне счастливые и беззаботные. Он сам видел, спрятавшись в кустах, как они направились к дубу, а оттуда вышли на тракт.
Узнав, что ему было нужно, Хорошик гавкнул бобру собачье «спасибо» и ринулся назад к тракту. – Только зря время потратил, – думал он. – Но хотя бы узнал, что пока с ними ничего не случилось.
Выбежав к дубу, он снова взял след братьев и помчался дальше. Уже практически совсем стемнело, когда он ворвался в лес. Здесь запахов стало больше, но Хорошик не сбивался с пути. Он мчался на запах, намереваясь догнать мальчишек, во что бы то ни стало, и защитить их от любой опасности.   

                ***
– Чую, у нас новая проблема, – прошипел вдруг Райк изменившимся голосом.
Дейлор еще не совсем пришел в себя после висения над пропастью вне пространства и времени, но он доверял нюху Райка. Тот, в отличие от него, не мог видеть на далекие расстояния мельчайшие детали любого объекта, но он мог ощущать запахи не хуже, а то и лучше, самого чувствительного пса.  И, судя по его изменившемуся голосу, у них действительно назревала большая проблема!
– Пес! – шепот Райка практически растворился в пространстве, за ним начало исчезать и тело.
Дейлор даже не попытался настроить свое зрение, чтобы различить представителя их смертельных врагов в темноте. Он просто, так же как и Райк, начал растворяться в воздухе. Страх кривдонцев перед собаками неизменно оказывался настолько велик, что включал внутренние резервы их организмов, позволяя им терять материальную форму, чтобы перейти в свое второе состояние – газообразное. В таком виде они могли пребывать достаточно долго, пока их мозг не определял, что опасность миновала. Они даже могли разговаривать и видеть, что происходит вокруг, но пока поблизости находилась даже самая маленькая собачка, их тела сохраняли газообразное состояние, в котором они не могли даже передвигаться, только видеть, слышать и говорить. Это был их природный защитный механизм, потому как даже самое безобидное прикосновение собаки к их телу, словно взрывное устройство, расщеплял кривдонцев на кванты навсегда. Но именно этот страх они использовали для обмана переходящих.
 
Хорошик, не чувствуя усталости, мчался по тропинке, ведущей к Спектру. Подбежав к живой изгороди, он резко затормозил, различив в темноте две неопределенной формы, едва заметные, серые тучки. Понюхав воздух, он грозно зарычал. Тучки тут же сжались, словно втянув внутрь свои внешние контуры, но остались висеть в воздухе у изгороди.
Хорошик  еще раз рыкнул, затем понюхал воздух и просунул морду в кустарник изгороди, туда, где из оторвавшегося кармана Райка выпал маленький прибор. Обнюхав необычный предмет, пес невольно поморщился от отвращения – запах кривдонцев был ему противен. Но потом он решил, что находка может пригодиться его хозяевам, и осторожно взял прибор в зубы.
Еще раз оглянувшись на необычные тучки, парящие над тропинкой, пес снова грозно рыкнул и, отвернувшись, углубился в кустарник. Когда последние ветви раздвинулись перед его мордой, свет, струящийся с другой  стороны, на мгновенье ослепил его. Заскулив, Хорошик зажмурился и пригнулся. Когда глаза его справились с резкой переменой освещения, он просунул морду дальше и внимательно понюхал воздух. Нос его шевелился, мозг обрабатывал добываемую информацию. Сильный туман поглощал в себе запахи, и распознать нужный оказалось не так-то просто. Но вот, Хорошик уловил, наконец, то, что искал, и попытался рассмотреть, откуда исходит запах.
 Не без труда, глаза его разглядели первую кочку. Обрадовавшись, что нашел новую тропинку, Хорошик уже собрался было перепрыгнуть на нее, как что-то остановило его. Присмотревшись внимательно, он понял, что есть еще и другие кочки, и что запах мальчишек исходит только от них. – Значит, ступать можно только на эти кочки, – рассудил пес.  – И все они ведут к той плавающей в тумане башне.
Как только он определился с целью, он тут же прыгнул.
Одна, вторая, третья… Сколько их было? Хорошик не знал. Это ведь Даник учился на счетовода, а не его пес. Но вот, наконец, оттолкнувшись от последней кочки, он оказался внутри башни.
А вот и мальчишки! – обрадовался Хорошик, заметив Патрика с Даником.
Братья как раз проходили сквозь огромные двери Спектра. Там, куда они уходили, в отличие от Лейсконии, солнце еще не зашло, и Хорошик успел рассмотреть прекрасный луг с сочной травой и каменный замок вдали. Выронив непонятный предмет, он ринулся за ними. Громкий лай огласил пространство – пес звал братьев. Он так хотел, чтобы они заметили его и подождали!
Даник обернулся первым, затем Патрик.
– Хорошик! – крикнул Даник радостно.
Счастливый пес уже взбирался на ступеньки, ведущие наверх, как двери вдруг начали медленно закрываться. Испугавшись, что он не успеет, пес попытался карабкаться быстрее. Но мало найдется собак, которые  любят и умеют совершать быстрое восхождение по лестнице. С трудом преодолев последнюю ступеньку, Хорошик из последних сил ринулся к  закрывающимся дверям…
Но… опоздал. Нос его уткнулся в гладкие створки дверей, за которым остались его мальчишки…
Пес растерялся. Он нюхал свет, струящийся из щелей, он пытался открыть носом двери, он звал!  Все оказалось впустую. Ну как же! – думал он. – Они ведь там, за этой дверью! Почему они не открывают ее с той стороны?! Они ведь видели меня! Значит, они вернутся! Они обязательно вернутся, –  рассуждал он.
Наконец, перестав скулить, Хорошик принял решение.
Поискав удобное для наблюдения место, он устроился на самой верхней ступеньке, мордой к дверям Спектра. Он не знал, сколько пройдет времени, прежде чем он снова увидит своих мальчишек. Но он  решил оставаться на посту до конца.

                ***
Две серые тучки, сжавшиеся при виде пса, продолжали парить в воздухе возле изгороди, скрывающей от посторонних глаз Спектр.
– Дейлор, как ты думаешь, когда он уйдет? – раздался голос из одной из них.
– Не знаю, – голос из второй тучки звучал раздраженно. – Но судя по тому, что мы еще во второй форме, пес еще здесь. Откуда он только взялся? И что ему вообще нужно в Спектре? Он что, тоже умеет переходить?
– Не знаю… – пробормотал голос из первой тучки. – Говорил же тебе, что это идиотский мир! Тут мало того, что псы гуляют сами по себе, так они еще про Спектр знают! Эх, сколько ж нам теперь тут висеть во второй форме…
 

Когда Мендес, покидая Хеврония, грозился открыть Спектр сам, он понятия не имел, как это сделать. Никогда прежде он не путешествовал без Линваля и даже не помнил ни одной иллюстрации в нем. Несмотря на то, что они с Хевронием побывали почти везде, куда мог провести их Линваль, без него он никак не мог вспомнить нужный ему вид. Да, он помнил тысячи других мест в иных мирах, но ни одно из них не обладают  силой Спектра.
Мчась по тракту в лучах заходящего солнца, Мендес пытался придумать способ открыть Спектр. Нет, он все еще надеялся застать внуков до того, как они исчезнут в одном из миров! Но, прошлое бывалого путешественника подсказывало ему, что он должен подготовиться к худшему. Так будет легче не потерять голову в случае неудачи и найти другой способ найти внуков.
Когда он въехал в лес, ему пришлось отказаться от езды верхом. Тропинка, что вела к Спектру, и которую он знал наизусть, не изменилась ни на сантиметр с тех пор, как он ходил ею последний раз. Такая же узкая, она вела через, казалось, непроходимые чащи. И если человек мог еще пройти ею, то для лошади она непреодолима.
Мендес раздумывал недолго. Спустившись со спины Гелика, он не стал привязывать его или стреножить на случай, если вернется не скоро. Он просто погладил любимого коня по морде, повторил несколько раз слово «жди», и ушел. Услышав тоскливое  ржание за спиной, он едва сдержался, чтобы не вернуться и не попробовать пробраться сквозь чащу с Геликом. Но он не мог терять ни минуты. Конь его дождется, а вот внуки вряд ли.
Когда он добрался до живой изгороди, он, в отличие от Хорошика, не заметил ничего необычного – глаза человека не могут видеть то, что доступно зрению животных. Не задерживаясь, он  быстро перепрыгнул по кочкам к башне. Он столько раз делал это раньше, что мог бы найти опору в густом тумане с закрытыми глазами.
Ворвавшись  внутрь башни, Мендес побежал к лестнице. Через пару шагов он споткнулся о какой-то предмет и наклонился, чтобы рассмотреть его поближе. Поднимая предмет с пола, он с удивлением понял, что это какой-то прибор. Нечто похожее он когда-то давно видел на Земле. – Откуда это здесь? – удивился он.
Но уже в следующий миг раздался оглушительный лай Хорошика и Мендес машинально засунул прибор в карман, намереваясь рассмотреть его позже.
Узнав лай пса, он стал быстро подниматься по лестнице. Хорошик подпрыгивал на верхней площадке, у самого Спектра, и  заливисто лаял, будто что-то рассказывая Мендесу. Что-то, чего тот, будучи обычным человеком, не мог понять.
– Ушли, да?! –  отчаянно воскликнул старик.
Ну, конечно! Раз пес остался внутри и не сходит с места, будто на страже, значит, мальчишки перешли в другой мир. Но какой?! Что за мир притянул их внимание? Как понять, куда занесла их Судьба?
Уже гораздо медленнее Мендес преодолел последние ступени лестницы. Хорошик вилял хвостом, радуясь, что он уже не один. Старик  присел рядом с псом на корточки и  машинально погладил его по загривку. Мысли его занимало два  вопроса. Один  – как открыть Спектр без Линваля, и второй – куда именно его нужно открывать.
– Как это сделать? И куда ушли внуки? – будто и, правда, ожидая ответа, спрашивал он пса.
Тот лишь смотрел на него грустными глазами и поскуливал.
Я ведь помню, – вспоминал Мендес, – есть способ открыть Спектр без Линваля, кто-то где-то рассказывал мне об этом. Не Хевроний, нет. Тот как-то раз намекнул лишь, что такой способ есть, и все. Да я и не интересовался. У меня ведь был Линваль, зачем мне было выведывать секреты о том, как путешествовать без него? Но что-то крутится у меня в памяти, кто-то мне как-то раз раскрыл этот секрет, а я не придал этому особого значения. Потом еще пробовал вспомнить, но у меня ничего не вышло. Хевроний еще подшучивал тогда над моими тщетными попытками открыть Спектр без Линваля. Но я ведь слышал этот секрет! Значит, в глубинах моей памяти есть ответ на этот вопрос! Как же мне достать его, а? 
Хорошик молча смотрел на задумавшегося Мендеса. Когда псу показалось, что старик совсем позабыл о его присутствии, он поставил переднею лапу ему на колено и тихонько заскулил.
– Что, старина, грустишь? – посмотрев на пса, спросил Мендес. – Тебя тогда еще на свете не было, когда мне рассказали этот секрет. Но самое удивительное это то, что факт получения знания я помню, а само знание нет. Разве это не поразительно? …Хотя, в волшебных делах всегда так… Все не так, как у людей… То ли вверх ногами, то ли шиворот-навыворот, то ли … задом-наперед…   
Мендес продолжал бормотать последние слова, как вдруг глаза его расширились.   
– Есть! – воскликнул он. – Вспомнил! Хорошик, я вспомнил!
От радости он вскочил на ноги, и пес, чувствуя его радость, запрыгал вокруг него. Хорошик так надеялся, что старик откроет эти двери, и они смогут пройти через них к Патрику и Данику! Ведь Мендес такой взрослый и такой мудрый, он непременно поможет Хорошику найти своих юных хозяев!
– Точно! Именно шиворот-навыворот! Нужно вывернуть наизнанку любую вещь, надеть ее, и все картинки, виденные в Линвале, тут же вспомнятся! Это точно! Я помню, как мне рассказала об этом Тинни, хорошенькая целительница с Земли! А лучше всего этот способ работает с шапкой! Это тоже мне Тинни рассказала. Эх, какая же она умница! Я всегда это знал.  Непонятно, правда, почему я тогда сразу же забыл все, что она мне рассказала. Должно быть, не без помощи Хеврония. Ну, держись, старый плут. Найду внуков и приду требовать от тебя ответа! – думал он, одновременно снимая с головы шапку и выворачивая ее наизнанку.
Шапка его, которую он всегда надевал в дорогу, оказалась так мастерски пошита, что изнутри выглядела так же добротно, как и снаружи.  Внутренняя сторона отличалась лишь цветом, она имела зеленоватый оттенок. Мендес же носил ее той стороной наружу,  цвет которой отливал синевой.
Как только шапка, темно-зеленой стороной наружу,  снова оказалась на голове Мендеса, он повернулся к дверям Спектра и… О, чудо!
Страницы Линваля, которые он столько раз перелистывал, что знал их все наизусть, и которые всегда забывал, оказавшись в Спектре, снова ожили в его памяти! Теперь он знал, что сможет перейти в любой мир, но…
Оставалась нерешенной вторая задача – куда ушли внуки? А, следовательно, он совершенно не знал, какую страницу выбрать.
Брови Мендеса снова нахмурились, блеск в глазах потух.
– Ну а теперь что? – повернулся он к Хорошику. – Куда идти-то? Я не знаю. Это ты  здесь был, а не я. Куда они ушли?
Пес, будто поняв, принялся лаять, словно рассказывая старику то, что он видел по ту сторону дверей Спектра.
– Эх, старина, если бы я мог еще тебя понять, – засовывая руки в карманы брюк, пробормотал Мендес. – Не знаю я твоего языка, Хорошик, не знаю. О чем лаешь? Одному Небу известно…
Куда они могли направиться? – размышлял он. – Да куда угодно! Лишь бы не на Землю! Вот уж мир, так мир! Может, им хватило ума выбрать что-нибудь попроще? Так-так, как же мне выбрать-то куда идти…? А, может, довериться интуиции? Хотя не уверен, что она у меня есть. Но что-то ведь делать все равно надо! Эх, ладно! Пусть мне поможет Небо! Какая картинка первая всплывет перед внутренним взором, туда и пойду! – решил он. – Авось повезет!
Приняв решение, он вызвал в памяти страницы Линваля и попытался остановиться на той, которая нужна ему в этот момент. Мендес очень надеялся, что и у него есть какие-нибудь необычайные способности, просто он об этом пока не знает.  Наконец, одна картинка-воспоминание будто застыла перед его взором. Сердце Мендеса кольнула давно похороненная там тоска, и он попытался вспомнить что-нибудь другое. Но, воспоминание не уходило.   – Неужели они ушли туда? – подумал он растерянно. – Значит, Судьба?
Он посмотрел на двери Спектра, воспоминание, будто живое, стояло у него пред внутренним взором. В мыслях воцарилось привычное в подобные моменты безмолвие. Через мгновенье двери начали медленно раскрываться. 
Когда створки распахнулись, перед стариком и псом открылся некогда дорогой сердцу Мендеса пейзаж. С вершины холма виднелся чудесной город в морской гавани. Склоны  гор, усыпанные виноградниками, спускались к городским стенам. Бескрайняя гладь воды внизу, освещенная солнцем, переливалась серебристыми бликами. Часы в городской башне пробили полдень, и на Мендеса нахлынули воспоминания.
Хорошик, что с такой надеждой ждал открытия дверей, за которыми исчезли его хозяева, разочарованно гавкнул.
– Нет! Не сюда! – пытался сообщить он старику, но… тот ведь не понимал собачий язык.
– Идем, идем, – бормотал Мендес.
Медленно, еще не совсем осознавая происходящее, он шел сквозь двери Спектра к своему прошлому. Казалось, воспоминания вернули его в давно ушедшую молодость, когда он был еще полон сил, и в темных волосах его еще не серебрилась ни одна седая нить. 
Хорошик провожал его грустным взглядом. Тихо поскуливая,  пес переступил  с лапы на лапу, но с места не двинулся. Патрик с Даником ушли не туда, куда сейчас уходил Мендес, он знал это точно. Значит, он останется здесь и дождется их возвращения. Они – его настоящие хозяева. И  именно к ним привязано  сердце пса, что никогда не знал иного поводка, кроме сердечной привязанности к двум вырастившим его мальчикам.
Оказавшись по ту сторону дверей Спектра, Мендес, уверенный, что пес следует за ним, с удивлением обернулся.
– Хорошик, иди за мной! – крикнул он, в то время как створки дверей начали закрываться. – Ты боишься?! Это не страшно! Давай, скорее, ты успеешь! – подбадривал он.
Старик не знал, что не страх удерживает пса на месте, а любовь. Но Менедес никогда не скрывал, что не понимает языка животных.
Увидев, что Хорошик остался в родном мире, Мендес повернулся к любимому некогда городу, вдохнул наполненный запахами цветов и хвои воздух и направился к огромному стволу многовековой сосны.  – Надеюсь, мои мальчишки здесь, – убеждал себя мысленно он, открывая потайную дверь в стволе дерева и заходя внутрь. – Иначе, зачем бы мне сюда приходить?
Пройдя сквозь дерево, он покинул, скрытый от непосвященных глаз, Спектр и направился к дороге, ведущей к городу.
Хорошик же, усевшись на выбранное им место, свернулся калачиком и принялся ждать. – Они обязательно вернутся, – успокаивал себя он. – Даник видел меня и Патрик тоже. Они знают, что я здесь и что я их жду. Значит, они скоро вернутся. А потом я попытаюсь рассказать им, куда ушел их дед. Если, конечно, они смогут меня понять…  –  думал пес.
Грустно вздыхая, он продолжал настороженно прислушиваться – не дрогнут ли створки дверей, не появятся ли его мальчишки?