Жил-был Васька
По какой-такой причине я полез в дальнюю антресоль в кладовке уже и не помню: но что-то мне там срочно понадобилось… Будешь тут помнить, когда тебе такая дура на голову свалится! Я нежно потрогал шершавую кожу ботинка. Натуральная. Такие на вес золота по тем временам были. Считай, ты крутой, если у тебя такие гриндерсы имелись.
Помню, напялишь косуху, говнодавы, обвешаешься цепями и вперёд, тусить с ребятами: пиво там попить, песни поорать под гитару, получить ****ы от соседей, которые не могут уснуть под хиты Наутилуса и Алисы...
Под влиянием тёплых воспоминаний мне вдруг захотелось позвонить Ваське. Васька – мой лучший друг. Золотые свои годы я разделил именно с ним: первые аккорды «Пачки сигарет» и «Smells Like Teen Spirit», репетиции до утра и своя панк-группа, первая сигарета и бухло в подъезде, первые влюблённости, отвязный стиль – кожа, заклёпки, цветные волосы, проколы… Но самое главное, конечно, свобода. Внутренняя, когда насрать, что о тебе думают, когда кладёшь большой и толстый *** на мещанское общественное мнение, и в крови бросаться на амбразуру во имя собственной идеологии.
Я набрал номер.
- Здорова! Как оно?
С Васькой мы теперь виделись редко: он много работал, женился, ребёнку шёл третий год – как-то не до встреч было.
- Привет! Да ничего. Как сам?
- Хорошо. Чё нового?
- Меня повысили - я теперь начальник отдела. Тридцать человек в подчинении.
- О, поздравляю! Нравится?
- Да вроде нравиться-то нравится… Бесит в костюме ходить целыми днями! Жара на улице, нормальные люди – в футболках, а я галстуком себя душу. Перерабатывать приходится, но зато деньги нормальные платят.
Я попробовал представить Ваську в костюме, с галстуком и папкой подмышкой, но в голове навязчиво возникал образ худощавого анархиста с сигаретой в зубах и с семиструнной на плече.
- Я тут что подумал… Помнишь, как мы у Макса в коммуналке портвейн хлебали? Мы тогда ещё свою первую группу собрали…
- Ага – я почувствовал, как Васька улыбнулся в айфон последней модели – Помню, конечно.
- Тогда время неспокойное царило. Зато душевное… Мы как одна большая семья были. Все за идею. За свободу. Люди и сейчас не довольны действующей властью, но вот в чём отличие: мы боролись с тем, что нас не устраивало, а сейчас в людях нет борцов за правду и справедливость. Есть только сытый пустыми обещаниями государства народ, который держится за свою рабскую стабильность. А ведь лучше её, пускай, самая нестабильная, но свобода…
На том конце послышалось неловкое покашливание.
- Слушай, Вась, а пойдём завтра в пикете участвовать, а? Как в старые добрые! Даальшеее действовать будем мы! – протянул я, смеясь.
- Ты чего, Миш? То была другая эпоха, другие люди. Разве плохо мы щас живём: иномарки, отпуска заграницей? Раньше мы и мечтать о таком не могли. За что воевать? Я не понимаю, что люди на эти митинги ходят. Будто живётся им плохо. Лучше бы работать шли. У меня, вон, кредит, ипотека – не до протестов, знаешь ли. Тем более, у меня ребёнок и жена, родители пожилые. Сейчас всякое может быть на этих сомнительных сборищах… Мне семья дороже. Да и устраивает меня всё.
Я поставил ботинок на пол. Всё это время я держал его в руке, будто сейчас же надену: затяну потуже шнурки и пройдусь по улицам своей юности.
- Миш, ты тут?
- Ага…
- А ты это… Чего хотел-то?
- Да уже не важно.
Свидетельство о публикации №221100601655