Есть ли жизнь на Марсе?

– Алло! Мне нужен Юрист.
– Да. Я вас слушаю.
– В пятницу, на празднование Дня города, прибудет большая делегация. Наш человек затеряется в составе этой группы: он и привезет подарок. Передача состоится в баре у Шашлычника. Хранитель в курсе. Вы должны оказать содействие в случае необходимости.
– Не беспокойтесь, мы не подведём.
– Шашлычник и Хранитель не знают курьеров  в лицо, но если возникнут проблемы, наши люди  обратятся за помощью к хозяину заведения.
– А в какое время предполагается эта встреча?
– Это выяснится позже. Граница открывается в девять утра. Делегация появится ближе к обеду. Подарки начнут развозить по окончании торжественных мероприятий. Ваша задача помочь нашему человеку забрать нужный пакет из общей кучи. Остальное – его заботы.
– Я вас понял. Не беспокойтесь. Все  сделаем в лучшем виде.
– Вынужден  подчеркнуть: в этот раз посылка окажется особенно ценной. Просим принять повышенные меры по обеспечению сохранности груза.
– Мы готовы, можете не сомневаться.
– Надеюсь, проблемы не возникнут. До свидания!
– До свидания!


Глава 1

 Маргарита Дмитриевна размышляла над чашкой утреннего кофе. Годы берут свое, сыну уже тридцать два, а внуков нет, даже в проектах. Ей сегодня приснилась маленькая смешная девочка. Малышка смотрела на неё снизу вверх, трясла   за руку, что-то  просила, но что именно, запомнить не удалось. Сон оказался ярким, красивым и  умиротворяющим, как и сегодняшнее утреннее настроение.

 Она допивала уже вторую чашку кофе, когда на кухне появился сын. Остановился на пороге, шумно втянул в себя воздух, замычал и жалобно произнес:
– Мамуля, я скоро на работу буду в этом халате ходить, чтобы пузо спрятать. Вчера сырнички, сегодня оладушки, завтра блинчики. Никто меня «замуж не возьмет» такого толстого.
Он щелкнул кнопкой кофемашины, поцеловал мать в щеку, сел напротив и принялся крутить тарелку с оладушками.

 Маргарита Дмитриевна с усмешкой разглядывала мокрые взъерошенные волосы сына и чисто выбритый подбородок. Однако ночной сон так и выходил из головы.
– Мне сегодня маленькая девочка приснилась, смешная такая. Говорят, что малютка снится к диву, к чуду, к новой встрече, – мать с улыбкой смотрела на сына. - Может ты меня чем удивить решил в этом плане?
Она с улыбкой смотрела на сына, а тот, с несчастным лицом, намазал оладью медом, засунул ее в рот, потом решительно встал и затолкал в холодильник и мед, и тарелку с оладьями. Сел на место, печально посмотрел на мать, уперся подбородком в ладонь и произнес:
– А мне приснилась Маша. Прямо наваждение какое-то. Я уже проснулся,  принимаю душ, а   перед глазами стоит. И такая красивая!

– Господи! – Маргарита Дмитриевна всплеснула   руками. – Что же это за Маша такая неведомая, что  моего сына заворожила? Уж, с какими девочками хорошими я тебя знакомила, а ты все про Машу без умолку. Забудь её, замужем твоя Маша и о тебе даже не подозревает. Какие у тебя планы на день?

 Ты ведь с сегодняшнего дня в отпуске, может, пообедаем где-нибудь в городе, часа в два? У нас сегодня в четыре часа последний прогон перед завтрашней премьерой, я обещала прийти посмотреть. Саша кивнул головой, налил себе еще одну чашку кофе, пробурчал "спасибо" и скрылся в своей комнате.

 Через пару часов они снова встретились на кухне. Саша доедал оладьи, уткнувшись в ноутбук.
– Мамуль, что-то не хочу я обедать в городе. Давай дома перекусим, - виновато пробормотал он, – я тебя подброшу в театр, а сам к Сурену заеду, на шашлык. Давно обещал.
Мать понимающе вздохнула, достала что-то из холодильника, разогрела себе и сыну, и уселась напротив.
– И где ты с этой Машей встречался?
Саша отстранился от компьютера, подвинул к себе тарелку и уставился в угол кухни.
– В детском спортивном лагере. Она у нас была звезда смены. Помнишь, наш совет предпринимателей предложил всем поучаствовать в благотворительности? Мне тогда поручили спортивный лагерь. Там девчонок вожатых была тьма, а от института физкультуры  два мальчика и две девочки. И она – гимнастка, танцовщица, затейница и красавица. С ней пол-лагеря хотели встречаться. Но Юрик, ее бойфренд тогда, стоял насмерть, парней и на шаг  не подпускал. Да и она никого кроме Юрика видеть не желала.

– Так в чем дело? - Маргарита Дмитриевна вопросительно посмотрела на сына. – Студентка. И бойфренд есть. С чего такие страдания?
– В том то и дело, - Саша смотрел в окно, – снится и все. И, самое главное, мне это нравится. Я хочу снова ее увидеть, встретиться  в городе, поговорить, погулять. Вот тянет к ней  как магнитом. И никто мне больше не нужен.
 Мать удивленно покачала головой.

– Так вы с ней  хоть гуляли вместе?
– Нет! Не вышло. Как-то  ездили в магазин, покупали одежду тренерам, одинаковую для всей команды. Ей поручили уточнить размеры, а я, как спонсор и перевозчик, грузил и таскал коробки. Когда уже обратно ехали, она проговорилась, что любит  кафе – мороженое, что напротив вашего театра, а я признался, что мне тоже нравится это кафе.        Заехали, почти час сидели, общались, ели мороженое, пили молочный коктейль.  Она сироп лимонный любит. От нее так приятно пахнет лимоном с горчинкой. Я потом все пытался придумать повод снова туда ее заманить, но ничего не вышло, то одно, то другое. Думал, что на празднике закрытия смены уж точно с ней поговорю, на танец приглашу, а они вообще на закрытие смены не остались. Уехали. Я так и не смог с ней поговорить. И звонить не стал. Нет и нет. Закрыли тему.




Думал пройдет, забуду. А вот там что-то болит и ноет. Он постучал себя по груди. Потом уже узнал, что она за Юрика замуж вышла. Напился тогда у Сурена в дым. Ты меня тогда еще искала, помнишь? Я с тех пор в лагеря ни ногой. Вообще плохо помню, чем занимался. Бизнес вот раскрутил. А потом узнал, что они разбежались. Она перевелась на заочное и уехала в деревню Кузема. Я даже ездил туда. Два раза. Типа в командировку. Посмотрел на нее издали. Красивая. Всеми любимая. Все у нее хорошо. Дом, работа, друзья, спорт, танцы. Дочка – ее копия. Я к ней даже не подходил, не признался. Издали посмотрел и уехал. Мать ахнула, хлопнула полотенцем по столу.
– Ездил! Смотрел! И не признался! Так она с мужем живет?
– В том-то и дело, живет вдвоем с дочкой, но кавалеров немерено. Отбивается от них огромной собакой. Овчарка у погранцов списанная. Старая, умная. Никого к Маше не подпускает. Дочку ее на санках и лыжах катает. Вот, думаю, может сейчас прокатиться туда, отпуск ведь… Мать покачала головой.
– Сколько лет то прошло?
– Четыре.
– Четыре? Ахнула Маргарита Дмитриевна.
– Сиди. Не дергайся. Если там, наверху, она показала рукой на потолок, вам предписано встретиться – встретитесь… Просто так, ничего в жизни не бывает. Просто не надо ворон считать! Увидел – хватай, держи, убалтывай, уговаривай, расталкивай всех локтями. Тут или пан или пропал. И не думай, что судьба тебе еще сто шансов даст… Вероятно уже давала, но ты не воспользовался. И сон не зря приснился. Может они с дочкой здесь,  в городе. И ходят в это кафе в каждый день… Кто знает? Саша вздохнул, пожал плечами.
– Я иногда думал, что буду говорить, если ее увижу, встречу. И в голове, ни одной мысли.
Мать вздохнула. – Вот горе то. Проблема с девушкой поговорить. В тридцать с лишним лет! Если мыслей в пустой голове нет, значит заранее, сочини текст, и проигрывай в голове сценарий, как на репетиции. Тогда при встрече все само проговорится. Сын грустно смотрел на мать, а она вдруг раскипятилась, раскраснелась. Да что тебя учить что ли? Такого лба здоровенного. Поздоровайся с ней радостно, с восторгом, с напором. Приобними. За руку возьми. Постарайся смотреть ей в глаза, и чтобы она тебе в глаза смотрела. И вопросы ей задавай. Непрерывно, восторженно. Просто засыпь ее вопросами. Как она здесь очутилась?  Какими судьбами? Каким ветром? Надолго ли? С кем она тут? Какие планы? Чем сейчас занимается? Скажи, что можно вечером встретиться, посидеть, поболтать. Идеально если ее руку будешь одной рукой держать, а другой поглаживать сверху. В театральный тебя надо было сдать! Дифирамбы ей пой! Сто раз повтори какая она красивая, что стала еще красивее, что расцвела, что волосы отрастила или наоборот, что стрижка ей к лицу. Мать хлопнула сына полотенцем по плечу. – Иди. Учи текст. И давай-ка вместо обеда сходим в то кафе мороженое, а то я сто лет мороженого не ела.

Глава 2

Маргарита Дмитриевна разглядывала пустую креманку от мороженного и прикидывала, сколько килокалорий она съела. Война с лишним весом была столетней и окончания ее не предвиделось. Она с нежностью смотрела на своего, великовозрастного сына, который зажмурившись от удовольствия, пил через трубочку молочный коктейль. Он перемешивал трубочкой пену, тыкал трубочкой в разные стороны стакана, стучал трубочкой об дно, причмокивал и явно хотел получить еще хоть капельку коктейля. Маргарита Дмитриевна рассмеялась. Сын вздохнул, отодвинул высокий стакан, поднял голову и вдруг замер, ахнул, как-то странно посмотрел на мать, буквально взлетел со стула, и через секунду стоял перед симпатичной блондинкой, которая держала за руку девочку лет пяти. Блондинка была в драных белых джинсах и в коротеньком желтом просторном свитерочке. Сквозь дырки в джинсах проглядывали загорелые коленки, а свитер больше открывал, чем закрывал загорелый плоский животик и полоску спины. Девочка внимательно смотрела на Сашу и, даже издали было видно, что она очень похожа на мать. Такой же высоко завязанный хвост светлых волос, завитки выбившихся прядок, большие, внимательные глаза на улыбчивом лице. Симпатичный, с желтыми цветами сарафан и белая кофточка выгодно оттеняли загар.
Маргарита Дмитриевна не верила своим глазам. Ее сын, который минуту назад буквально засыпал над стаканом, вдруг превратился в регулировщика. Он что-то быстро говорил блондинке, заглядывал ей в лицо, махал руками, приседал перед ребенком, вскакивал, опять что-то говорил. Она улыбалась, отодвигалась от него, качала головой, а он надвигался на нее, нависал над ней. В итоге она отодвинула его рукой, упершись ему в грудь, и заговорила с официантом, который стоял за витриной с мороженым. Они с девочкой выбирали мороженое, тыкали пальцами в витрину, а Саша что-то говорил и говорил. Блондинка согласно кивала головой, и вся троица подошла к столу Маргариты Дмитриевны. Девчонки улыбались, а Саша вдруг засуетился, сбивчиво назвал имена.
– Маша, Катя, Маргарита Дмитриевна.
– Да сядь ты уже. – Маргарита Дмитриевна постучала ладонью по столу. – Разберемся, кто есть кто. Я так думаю, что вы давние знакомые Саши? Она вопросительно посмотрела на Машу. Маша улыбаясь, кивнула головой, а Катя, ковыряя ложкой в мороженом  вдруг пробурчала: – Никакой он не знакомый. В первый раз вижу. Налетел как сумасшедший. Взрослые уставились на ребенка, а Катя обиженно произнесла: – Чуть мороженное не уронила.
– Ну прости, пожалуйста. – Саша молитвенно сложил руки на груди.
– Вы так неожиданно появились. Я больше так не буду.
Катя согласно тряхнула головой и вдруг обратилась к Маше: – Мама, а это зеленое из чего сделано? Что-то я не пойму, виноград что ли?
– Нет, это киви. А желтое это что?
– Это банан, – важно произнесла Катя. Я его сразу разгадала. Тут она повернулась к Маргарите Дмитриевне и, глядя ей прямо в глаза, спросила: – А вы можете мне объяснить, что такое злачные места?
– Зачем тебе это? – ошарашено спросила Маргарита Дмитриевна.
– Да вот, мама сказала, что проведет меня по всем злачным местам своей молодости. А объяснять, что такое злачные места не стала, сказала – вырастешь, узнаешь. Вот, я и узнаю.
Маргарита Дмитриевна перевела взгляд на Машу. Та укоризненно смотрела на дочь: – Катя, я же тебя просила не приставать к людям со своими вопросами.
– А к кому мне приставать? Ты же знаешь, какая я любознательная? Сама ведь всем это говоришь.
Маргарита Дмитриевна хохотнула и спросила у Кати: – А откуда вы приехали такие загорелые? Лето ведь только начинается?
– Из Куземы. И, увидев удивленный взгляд, добавила: – Так называется деревня, где мы живем.
– Вы живете в деревне?
– Да! И нам там очень нравится. Мы там загораем на крыше сарая.
– А что там нет пляжа?
– Пляж есть, но там женихи маму одолевают. Вот она от них и прячется на крыше сарая.
Маргарита Дмитриевна опять хохотнула,
– А как это – одолевают?
– Ну, не знаю. Это она так говорит. Одолевают. Надоели.
Маргарита Дмитриевна и Саша смотрели на Машу. Она опустила голову и закрыла глаза ладонью. Плечи ее вздрагивали, из под ладони текли слезы.
– Ну вот, опять плачет. Это у нее стресс. Сейчас пройдет. Вчера она тоже плакала, когда папа ругался с нотариусом. Сейчас пройдет, повторила она. Вы не волнуйтесь.
– Да я не плачу. Я с тобой никуда не могу пойти. Ты все наши секреты всему миру разболтаешь. Маша вытирала слезы.
– Какие секреты, мамочка! О чем ты говоришь? Про твоих женихов вся деревня знает!
– Правильно. Пускай теперь и весь город узнает. Сердито проговорила Маша.
Маргарита Дмитриевна смеялась, восхищенно качала головой и прижимала пальцами уголки глаз.
– У вас болят глаза? Озабоченно спросила Катя.
– Нет, я просто не хочу, чтобы образовались новые морщины от смеха.
– А вот мама на Новый год нарисовала себе морщины и нос крючком приклеила, чтобы женихи не приставали.
– А что, сильно пристают?
– Не знаю, а вот загар к нам сильно пристает. Как только солнышко стало сильно пригревать мы с мамой стали загорать на крыше сарая и наблюдать оттуда за мамиными женихами.
– Как это наблюдать?
– Ну, женихи приходят и в калитку стучатся, а Кузя их не пускает.
– А кто такой Кузя? Тоже жених?
– Нет! Кузя – это наша собака. Она девочка. Кузина. Но мы зовем ее Кузя. Кузя лает и женихи пугаются. Раньше они не сильно пугались и пробовали перелезть через забор, но Кузя их кусала за ноги и теперь у нас на заборе висят две кроссовки и один ботинок. Женя прибил их к забору на высокие палки, чтоб женихам неповадно было.
Маргарита Дмитриевна восхищено качала головой: – А кто такой Женя? Мамин друг?
– Нет, это друг тети Ларисы. Они приходили к нам в гости, и Женя чинил замок на калитке, а тетя Лариса сказала, что надо было с них не ботинки, а штаны снять и повесить на палку как флаг. Но мама не захотела. Она и ботинки вешать не хотела, но тетя Лариса и Женя сказали: – Пусть вся деревня знает, что им здесь ничего не обломится.
Маргарита Дмитриевна смеялась так, что на них оглядывались люди с  соседних столиков. Маша махнула рукой и молча, ела мороженое.

Девочка трещала, как сорока. Слова вылетали из нее пулеметными очередями. При этом, она успевала есть мороженое, что-то спрашивать у матери и отвечать на вопросы Маргариты Дмитревны.
– Катя, а сколько тебе лет? – удивленно спросила она? Ты ходишь в детский сад?
– Мне шесть лет, – гордо ответила девочка. Я хожу в школу и уже перешла во второй класс. – И у меня одни пятерки!
– Как во второй? Изумилась Маргарита Дмитриевна. В шесть лет в школу не берут.
– А меня взяли. Когда папа отдал меня маме, он забыл привезти мои карточки из больницы и меня в детский сад не взяли. А мама сказала: – Посиди в первом классе. Вот я и посидела. Целый год. А что? Читать я умела, а писать быстро научилась.
– Как это – отдал маме?
– Ну, я раньше жила с бабушкой и папой. А потом бабушка заболела, и ее положили в больницу, и тогда папа отдал меня маме, а карточку мою забыл.
Катя показала пальцем на соседний столик.
– Скажите, а почему все пьют молоко через трубочку? Я тоже так хочу.
– Сейчас принесу. Кому еще?
Дамы отказались. Саша принес два высоких стакана и, через три минуты, Катя пила молочный коктейль через трубочку.

– Катя, а ты любишь театр? Вдруг спросила Маргарита Дмитриевна. Обычный театр, где артисты играют или ты любишь кукольный театр?
– Не знаю, ответила Катя. По телевизору кукольный спектакль смотрела. Как-то скучно, как в спокойной ночи малыши. А вот молочный коктейль я очень люблю.
– Нет, не по телевизору, а в настоящем театре, где много людей, сцена, занавес.
– Не знаю. Ни разу не была в таком театре. А театр это злачное место?
– Ну почему злачное? Это театр. Там выступают артисты и собираются зрители, чтобы посмотреть спектакль или концерт.
– Как в клубе? У нас в Куземе, в клубе, есть сцена и занавес. Мы там выступали. Мне понравилось.
– Хочешь сходить в театр?
– Очень хочу. Пусть это и не злачное место. Маргарита Дмитриевна опять хохотнула: –Ой умора. Театр – злачное место.
– Мама, мы ведь сходим в театр?
Маша нервно перемешивала остатки мороженого. – Как-нибудь сходим. Обязательно сходим.
– Маша, а какие у Вас планы на сегодня? Я Вас с Катей приглашаю в театр. Прямо сейчас, на репетицию. Там сегодня прогон перед завтрашней премьерой.
Маша покачала головой. – Я не смогу. Я не выдержу и усну. У меня последние три дня – сплошной стресс. Не могла спать, а сейчас просто засыпаю. Брат обещал за нами сюда заехать после работы, часов в шесть.
– Ну, до шести мы точно освободимся. А в театре вы точно не уснете. Это ведь театр! Там весело и много света.
– Мама, я никогда не была в театре. Нам надо туда сходить!
– Сходим, но в другой раз.
– Ну, мама! Давай я с Маргаритой Дмитриевной схожу, а ты с дядей Сашей меня тут подождешь. Катя сделала страдальческое лицо и умоляюще смотрела на мать.
– В самом деле. Отпустите Катю со мной, а сами погуляйте, чтобы не уснуть. Еще и четырех нет, а через пару часов мы вернемся.
 Маша беспомощно посмотрела на Сашу: – А у Вас нет никаких дел?
– Нет! Я с сегодняшнего дня в отпуске. Вот маму в театр привез, а потом ее заберу. Я сегодня вольная птица и с удовольствием с тобой погуляю.
– Ну, так что? Отпускаете со мной Катю?
– Отпускает. Отпускает. Я ее знаю. Она всегда меня кому-нибудь подкидывает, если работы много.
– Ну вот, а я в театре всем скажу, что ты моя внучка. Пусть поахают. Будешь моей внучкой на один раз? А я буду твоей бабушкой. Согласна?
– Конечно, согласна. Моя-то старая бабушка как раз умерла и мне теперь нужна новая бабушка. Катя вскочила со стула, а Маргарита Дмитриевна затряслась от смеха. Слезы потекли по щекам. – Как раз… Вовремя умерла… Ну, Маша, у тебя и дочь. Не соскучишься!
– Катя! Маша строго смотрела на дочь. Я тебе сто раз говорила, что тебе надо поменьше говорить.
– Мамочка, я ведь ничего не говорила. Я просто согласилась стать внучкой.
Маргарита Дмитриевна смеялась и разглядывала себя в маленькое зеркальце.
 – Саша, поухаживай за Машей! И не надо нас провожать. Мы побежали, а то уже опаздываем. Я позвоню. Маша, не беспокойтесь за Катю. Через пару часов я отзвонюсь. Отдохните от своей говорливой дочери.
Она взяла Катю за руку, и они почти побежали к дверям.