Глава 26

Я в это время был со всеми на зарядке, потом сходил на завтрак и ушел на КП принимать дежурство у Николая. Этот Новый год мне тоже предстояло встречать на дежурстве. Но об этом чуть-чуть позже.
Все шло нормально, уже дневная смена сменила утреннюю. Связь была отличной во всех сетях, и я со спокойной совестью ушел в столовую на обед. После обеда я, как и всегда, зашел в курилку. Там уже были Николай и еще один парень из нашего призыва Боря Раенко. Мы, смеясь, обсуждали мои ночные приключения и рассказ Гаврилюка, когда в курилку с бешеными глазами залетел лейтенант Вонючка. Он подскочил ко мне и, брызгая во все стороны слюной, сверля меня ненавидящим взглядом, даже не заорал, а громко зашипел:
- Что, думаешь, что ты победил? Радуешься? Зря! Я тебе еще сделаю!
- Ага. Языком по голой жопе! - спокойно ответил я ему. Никого постороннего с нами не было, и я не стал церемониться с этой дешёвкой в офицерских погонах.
- Да я тебе сейчас в морду дам! - зашипел он, не переставая брызгать слюной.
- А здоровья-то хватит? – засмеявшись, спросил я. Забыл рассказать, что Вонючка был на голову ниже меня и намного худее. – А если я в лоб дам?
- Что? Ты угрожаешь офицеру? - обрадованно спросил этот дурачок.
Я оглядел курилку и удивленно спросил:
- А где здесь офицер? – и, обращаясь к сослуживцам добавил: - Ребята, вы здесь офицера не видели?
На что те тоже недоуменно пожали плечами.
Еще не понимая, что происходит, не знающий ни жизни, ни службы летёха кинулся к Николаю с Борисом и, с надеждой глядя на них, спросил:
- Ну вы же все слышали! Ведь он мне угрожал! Вы же подтвердите мои слова?
На что Боря Раенко спокойно ответил:
- Конечно, товарищ лейтенант, я с удовольствием подтвержу, как ты угрожал физической расправой Виктору за то, что он отказался дать тебе пять рублей. Не к лицу это офицеру.
А темпераментный Николай, которого Вонючка достал своими приставаниями и придирками к Симе, негромко проговорил:
- Послушай меня, гнида. Ты уже так достал всех в части, что командир только и ждет повод, чтобы от тебя избавиться. И, если ты еще раз к кому-то из нас сунешься, мы доложим командиру части, что ты вымогаешь деньги у солдат срочной службы, и этому найдется множество свидетелей - так ты уже всех достал! Как ты думаешь, что с тобой после этого будет? Кстати, забыл. Сима с Верой уже давно жалуются, что ты к ним пристаешь прямо на службе. Еще хоть раз криво посмотришь в сторону телефонисток, обо всем будет доложено командиру части. А сейчас иди отсюда к черту и не мешай отдыхать дедушкам Советской армии.
Лейтенантик попытался что-то произнести, но не смог, а тут еще Боря Раенко так напряг мышцы на груди, что от его гимнастерки чуть не отлетели пуговицы. Опустив голову, склочник вышел из курилки и, едва переставляя ноги, побрел к казарме, где располагалось телефонное отделение. Кажется, он что-то начал понимать, потому что к нам больше не докапывался. Да и ребята и девушки с телефонки рассказывали, что придираться без повода он перестал и дурацкие шутки прекратил. Что же касается меня, то, если это было возможно, он старался со мной вообще не пересекаться.
Все шло своим чередом, ничего интересного не происходило. Связь была отличной, незаявленных целей не было. Мы все готовились к новогодней ночной смене, когда, согласно традиции, на час будут задействованы все службы КП, чтобы ровно в 24.00 по Москве на планшете в главном зале появилось поздравление с Новым годом. К тому же с ребятами нашего призыва мы решили встретить дембельский год на КП. Утром, на разводе перед заступлением на дежурство, нас поздравил с наступающим Новым годом командующий корпусом. А после обеда все дежурные подразделения узла связи обошли и поздравили с наступающим праздником командир нашей части с замполитом и дежурным по связи. Первое января было нерабочим днем, к тому же это был четверг. Как всегда в таких случаях, правительство Советского Союза, "идя навстречу пожеланиям трудящихся", перенесло выходной день с воскресенья, 4 января, на пятницу, 2 января. Для нас это означало, что до воскресенья начальства в части не будет. Правда, в праздничные дни назначались ответственные из офицеров и прапорщиков каждого подразделения. В нашей роте в этом отношении все складывалось как нельзя лучше. В наряд дежурным по части с тридцать первого декабря на первое января заступал командир учебного взвода нашей роты лейтенант Горшенин, он же на эти сутки назначался ответственным по роте. Человеком летёха был неплохим, только службы еще совершенно не знал и на КП без особой необходимости старался не показываться, так как почти ничего там еще не знал. А с первого на второе января наш старшина прапорщик Кочкин заступал дежурным по кухне и, соответственно, ответственным по роте.
После ужина на дежурство заступила ночная смена. Это, наверное, был единственный раз за год, когда в сети РТВ заступили дежурить черпаки, а в сети оповещения - только старики. Все дело в том, что в помещении, где располагались боевые посты радиотелеграфистов сетей оповещения, находился боевой пост начальника смены радиобюро, а также в этом же помещении была смонтирована аппаратура нашего КРОССа (до сих пор не знаю, как расшифровывается эта аббревиатура). Аппаратура была ламповой, и за стойками с ней было очень тепло. Там-то и было у нас оборудовано тайное спальное место.
Так в новогоднюю ночь на дежурство в "оповещение" заступили только ребята нашего призыва. Двое наших однопризывников, каптер Леха и Саня Самсонюк, встречали Новый год дома, находясь в отпуске. Оставались только Николай и еще один парень, Серега Мозоль (ударение на первом слоге), который служил с нами с самой учебки.
Было договорено, что они придут на КП за десять минут до Нового года. Наш ответственный по роте молодой лейтенант к тому времени уже будет крепко спать у себя в учебном взводе на заранее подготовленной койке.
Все дело в том, что разница между челябинским и московским временем составляет два часа. Когда в Москве полночь, в Челябинске уже два часа ночи. Так вот, распорядок дня, по которому жила наша часть, составлялся по местному времени, а на дежурстве все шло по московскому времени.
Николай не стал дожидаться, пока Горшенин уснет.
Дождавшись команды "Отбой", он, не раздеваясь, залез под одеяло, и, как только лейтенант проверил, весь ли личный состав находится в койках, и закрыл за собой двери класса, убежал на КП, ведь на коммутаторе в новогоднюю ночь дежурили Сима и Вера. Серега Мозоль, повертевшись в койке, встал, оделся и тоже пришел на КП. За час до наступления Нового года по Москве, здесь в "оповещении"
собрался почти весь наш призыв. Тут как раз пошла работа во всех сетях, и дежурной смене КП стало не до Нового года. Стоило кому-то ошибиться, и ежегодного новогоднего сюрприза не получилось бы. Так что это тоже было своеобразной проверкой. Пока дежурная смена занималась передачей данных, Николай с Серегой занимались подготовкой новогоднего стола. Проще говоря, резали хлеб и колбасу, а также выкладывали на тарелки, без спросу одолженные в столовой, содержимое консервных банок, которые мы с каптером выделили для встречи нашего дембельского года. Кстати, Николай принес с коммутатора большой пакет с пирожками, которые специально напекли для нас Сима с Верой. Так что новогодний стол у нас получился шикарный для армейских условий.
Ровно за десять минут до Нового года работа во всех сетях прекратилась. Никто нигде не ошибся, и на планшете в главном зале появилась надпись "1976", которая занимала почти весь планшет.
А ровно в 24:00 по московскому времени во всех репродукторах громкоговорящей связи КП раздался голос оперативного дежурного корпуса, который поздравлял всю дежурную смену с Новым годом!
Как и положено начальнику смены, я обошел все боевые посты дежурных радиотелеграфистов, а заодно и убедился, что никаких проверок со стороны оперативного дежурного не предвидится. Убедившись, что связь во всех сетях отличная, а все радиотелеграфисты дежурной смены на своих местах, я вернулся в "оповещение".
Я и дальше буду называть одним словом "оповещение" то помещение, где кроме сетей оповещения находились также боевые посты начальника смены, старшего смены и дежурного механика КРОССа.
Я достал из тайника фляжку с коньячным спиртом, в очередной раз вспомнив при этом добрым словом Эдика Азизова.
Мы с сослуживцами громко чокнулись солдатскими кружками со спиртом, пожелали друг другу всех благ, скорейшего дембеля и дружно выпили. После чего навалились на закуску. Основательно закусив, мы выпили еще по пятьдесят граммов "за тех, кто в сапогах", и решили спиртного сегодня больше не употреблять. Никто не хотел залетать в эту новогоднюю ночь, да еще на дежурстве. Фляжку с остатками коньячного спирта я снова спрятал в тайник.
После этого мы с Николаем отправились на коммутатор поздравить С Новым годом Симу и Веру. У девушек тоже был накрыт небольшой столик, где аппетитно располагались закуски, приготовленные самими девушками. Салат "Оливье", тарелка с холодцом, соленые грибочки, отварная картошечка с чесночком и укропом, домашние котлеты - от этого столика исходил аромат дома. А когда Сима достала еще откуда-то и бутылку самогона, мы с Николаем на минуточку почувствовали себя гражданскими людьми. Но только на минуточку! Поздравив девушек и пожелав им всего, что только можно было пожелать, мы лишь пригубили рюмки со спиртным, а вот закускам отдали должное уважение, хоть и не были голодны. Мы еще немного посидели с девушками, затем я ушел обратно в "оповещение", а Николай остался на коммутаторе. Спать в казарму в эту новогоднюю ночь он так и не пошел.
Наступило утро. Перед самым подъемом, оставив за себя старшего смены, я зашел на коммутатор за Николаем, и мы вместе с ним пошли в роту. Я - чтобы покурить и, если вдруг что, прикрыть Николая. Но все было в порядке.
Дежурный по роте подал команду "Подъём!". Николай, скинув гимнастерку, вместе с ротой убежал на зарядку, и только тут из учебного класса вышел заспанный лейтенант Горшенин. Оглядевшись по сторонам, ответственный по роте зашел в канцелярию, придвинул к себе стакан и графин с водой и, как говорится, в пьянках замечен не был, но по утрам с жадностью хлестал холодную воду. Опустошив графин, лейтенант отправился в умывальник, где и привел себя полностью в порядок. Оказалось, что ночью все ответственные по ротам собрались у нас в учебном классе и тоже встретили Новый год.
Я тоже умылся, хорошенько почистил зубы, перекурил и отправился обратно на КП. Нужно было готовить документы и проверить связь для сдачи дежурства.
Сдав дежурство, я пошел в казарму. После разносолов Эдика и домашнего стола на коммутаторе завтракать мне совсем еще не хотелось. Я уже собирался пару часов поспать перед обедом, когда Горшенин объявил, что для личного состава нашей части, свободного от дежурства и нарядов, коллективами художественной самодеятельности местного Дома культуры подготовлен новогодний концерт. После "гастролей" с девушками из филармонии я, конечно, довольно скептически представлял себе уровень этого концерта, но возможность на несколько часов оказаться за территорией части перевесила все мои сомнения.
Ровно в одиннадцать часов утра мы уже входили в Дом культуры. В зрительном зале я увидел Веру, которая знаками показывала мне, что возле нее есть свободное место. Конечно же, через минуту я уже сидел возле девушки.
На сцене кто-то пел, кто-то танцевал, потом, вроде, выступал фокусник, не помню. Мы с Верой весь концерт были заняты разговорами, но, если вы спросите, о чем, я тоже не смогу ответить. Так бывает, когда люди говорят обо всем и в то же время ни о чем, просто нам было легко и хорошо друг с другом.
Концерт закончился, пора было возвращаться в часть. Договорившись встретиться с Верой завтра на дежурстве, я побежал в строй, а то лейтенант Горшенин решит, что я сбежал из клуба в самоволку.
После обеда я все-таки пару часов поспал, затем смотрел телевизор в ленинской комнате. В новогодние праздники можно было смотреть телевизор целый день. А тут еще транслировали международную встречу по хоккею «Монреаль Канадиенс» - ЦСКА. Разве можно было пропустить такой матч!
А после ужина нам показали фильм "Между небом и землей" производства студии "Молдова фильм". Тогда нам этот фильм очень понравился, особенно песни в исполнении ВИА "Ариэль".
Второго числа я вновь заступил дежурить начальником смены. Мы с Николаем расписались в журнале приема — сдачи дежурств, доложили дежурному по связи о смене. Все, вроде бы, шло нормально, только вот Николай не собирался уходить с КП. Оказывается, сегодня решался вопрос с Симиным отпуском. Они заступили дежурить с Верой в утреннюю смену. Вера была полностью готова к самостоятельным дежурствам, и сегодня ее подготовку должен был проверить начальник телефонного отделения капитан Преображенский. Если все будет хорошо, то в ночную смену Вера уже заступит дежурить самостоятельно, и напарница у нее будет другая, а Сима с сегодняшнего дня будет считаться в отпуске. Вот Николай и нервничал. И только узнав, что Вера все зачеты сдала на отлично, мой довольный до ужаса земляк убежал в роту.
Дневное дежурство прошло нормально, без каких-либо приключений. На ночное дежурство старшим заступил новоиспечённый ефрейтор и мой стажер и преемник Женька Одиноков. Так что я вполне мог все обязанности начальника смены переложить на него. Где-то часа через два после начала ночной смены я пошел на коммутатор проведать Веру и, если что, поддержать ее, все-таки первое самостоятельное дежурство. Но, зайдя на коммутатор, я даже немного растерялся. За коммутатором, надев на голову телефонную гарнитуру, клевал носом молодой солдатик-телефонист, а за столиком, где еще недавно мы отмечали Новый год, Вера со своей напарницей пили чай с сушками и печеньем. Вот тебе и первое дежурство! Напарница Веры (не помню точно, но, кажется, ее звали Света) внимательно, оценивающе посмотрела на меня и сказала: "Ну что встал, садись с нами. "
А Вера в это время наливала мне чай в граненый стакан в подстаканнике, как на железной дороге.
Я с удовольствием выпил горячего чая, затем, пообещав зайти попозже, ушел обратно в "оповещение".
Женька отлично справлялся с обязанностями, связь "работала, как нерв", и я решил выйти покурить.
Выйдя с КП, я пошел в нашу ротную курилку и, к удивлению, застал там Николая. Теперь мой друг нервничал, когда же вернется из отпуска Саня Самсонюк, а то отпуск у Симы уже начался, и успеют ли они вместе и туда, и обратно, зависело только от Санькиного возвращения. Прикинув в голове сроки, я постарался успокоить Николая. По всему выходило, что Саня уже "на подлёте". Покурив, я ушел обратно на КП.
На дежурстве все было нормально, только вот Женька Одиноков пристал ко мне с расспросами. Его очень интересовало, кто та девушка, с которой сегодня дежурит Вера. К сожалению, многого я рассказать молодому ефрейтору не мог, так как сам видел эту Свету всего пару раз и то мельком. Где-то через час я снова собрался на коммутатор. Едва я зашел к девушкам, как Света поинтересовалась, что это за "глазастенький ефрейтор" дежурит со мной. Я даже засмеялся, но объяснять причину своего смеха не стал. Зато сделал "отличную рекламу" Женьке. Вернувшись на свое рабочее место, я не стал дожидаться Женькиных вопросов, а сразу ему сказал:"Дерзай, молодой! Все у тебя получится."
Вот так и прошло это дежурство. Вернувшись в казарму после завтрака, я уже собирался лечь спать, когда услышал какой-то шум, а потом громкий доклад:"Товарищ капитан, младший сержант Самсонюк из отпуска прибыл, замечаний не имел!"
Конечно, спать мне сразу расхотелось. Я вышел из спального помещения роты в вестибюль, где находилась тумбочка дневального по роте и двери в учебный класс, канцелярию, каптерку, оружейную и бытовую комнаты. Слева и справа от входа в казарму были оборудованы вешалки для наших шинелей. Здесь же проходили утренняя и вечерняя поверки.
Саня Самсонюк, довольный, отдохнувший, здоровался с нашим ротным. Рядом с вешалкой стоял солидных размеров Санин чемодан. По чемодану было видно, что вернулся Саня не с пустыми руками. Командир роты ушел к себе в канцелярию, а мы с Саней по-дружески обнялись, все-таки не виделись больше, чем полмесяца. Обменявшись приветствиями, мы с отпускником пошли в курилку. А куда еще было идти двум военнослужащим срочной службы?
Я за время своей службы побывал в нескольких воинских частях и с полной уверенностью утверждаю, что солдат проводит в курилке довольно много времени, по крайней мере, больше, чем в ленинской комнате. Антитабачной агитации тогда не было и на сигаретных пачках не писали о "влиянии курения на клетки головного мозга при воспроизведении потомства", может быть, поэтому курили почти все.
Зайдя в курилку, Саня достал из кармана пачку фирменных одесских папирос "Салве". Это были единственные в СССР папиросы с фильтром. Выпускались и продавались они только в Одессе. Я знал в Кишиневе людей, которые предпочитали курить только эти папиросы и пару раз в месяц специально ездили за ними в Одессу.
Закурив, я вопросительно посмотрел на Саню. Не вдаваясь в подробности, Саня рассказал, что еще сегодня ночью был в Одессе и в аэропорту затарился папиросами, хотя из дома привез несколько блоков сигарет "Киев".
Еще студентом второго курса я был в черноморском круизе на теплоходе "Россия". Эти сигареты продавались во всех барах этого круизного теплохода, и мне очень понравился их мягкий, душистый табак.
Договорились, что об отпуске Саня расскажет вечером, когда соберется наш призыв. А пока он попросил меня рассказать, что было в части за время его отсутствия, что я с удовольствием и сделал. Мы выкурили еще по одной папироске и решили сходить на КП.
Увидев вернувшегося Самсонюка, Николай подпрыгнул от радости и бросился обниматься. Мы еще некоторое время пробыли на КП, затем ушли обратно в казарму, оставив Николая дежурить дальше.
Во время обеда я обратил внимание, что Саня ничего не стал есть, видно, не по вкусу ему еще были наши солдатские "деликатесы" после "мамкиных харчей". Обычно так было со всеми отпускниками по возвращении, но через пару дней это проходило. Как говорится, голод не тетка, а готовили у нас в части довольно вкусно.
После обеда нас вызвал к себе капитан Майоров. Он хотел с нами обсудить дальнейший график наших дежурств. Все это обсуждение свелось к тому, что ротный просто поставил нас перед фактом, что завтра, четвёртого января, Николая сменяет Самсонюк, пятого января начальником смены заступает Николай, а, сменившись, шестого января отбывает в отпуск. Но меняю его не я, а снова Самсонюк. У меня получалось трое суток свободных от дежурства. Как объяснил Майоров, он специально хотел дать мне небольшой отдых, так как я не был в отпуске. Естественно, у Сани не было никаких возражений. Зато они нашлись у меня.
- И что я буду эти трое суток делать, товарищ капитан? Как дурак по территории части слоняться? - спросил я ротного.
- А что ты хочешь?
- А вы меня в увольнение на два дня отпустите. Или я не заслужил? - вновь спросил я, нагло уставившись на новый погон капитана.
- Заслужил, заслужил, - быстро проговорил Майоров и добавил:
- Но на двое суток сразу я тебя отпустить не могу. Поэтому сделаем так: ты пойдешь в увольнение завтра и шестого числа.
Такой расклад меня полностью устраивал.
В это время пришел с обеда Николай. Мы рассказали ему о решении ротного. У Николая тоже не было никаких возражений. Покурив, он собрался идти обратно на КП, так как дежурство никто не отменял, а я решил идти
с ним, чтобы заглянуть к Вере на коммутатор и кое-что с ней обсудить. Девушки из телефонного отделения довольно благосклонно относились к нашим с Верой отношениям, поэтому старшая смены сразу же отпустила Веру "покурить". Мы с ней вышли с КП через запасной выход, и я спросил девушку, как она дежурит в эти дни. Выходило, что сегодня Вера дежурит до вечера, а завтра заступает в ночь. Весь завтрашний день у нее был свободен, и ее график был так составлен, что шестого января она тоже днем была свободна, а в ночь дежурила. Я предложил ей завтра съездить в Челябинск, погулять по городу, сходить в кино и вечером вернуться в часть. Девушка с удовольствием согласилась.