Мой книжный марафон - 2

Продолжение заметок о "моих книжных марафонах". О любимой книге фантаста Генри Каттнера.

Недавно я узнала, что ЕНОТ постоянно издает какие-то звуки - фырчит, сопит и даже ноет и хнычет. Последнее понравилось мне больше всего!
Сейчас я как раз только этим и занимаюсь.
Вот, например, собралась перечитать любимые в разные годы книжки и собрала на столе уже несколько стопок. Среди них - книжечка американского фантаста Генри Каттнера.
Каттнер - мастер иронического фантастического рассказа! У него есть блестящий веселый цикл о жизни странной семейки Хогбенов на Среднем Западе, остроумные истории из жизни кинодраматурга в Голливуде, который примеривал на себя матрицу Ивана Грозного и дипломата Дизраэли, чтобы совладать с гадом-продюсером, но в результате помогло только превращение в первобытного человека.
Мы с друзьями с удовольствием цитировали в институте "Пчхи-хологическую войну"и "Робота-зазнайку", перебрасываясь забавными фразочками, добытыми в любимой книге.
Даже мой строгий серьезный папа был в восторге от рассказов Каттнера и смеялся, повторяя занятные выражения Хогбенов!

Но есть у Каттнера рассказ "Лучшее время года" в котором нет ровным счетом ничего веселого. Все трагично, и эта фантастика, как и бывает, чем дальше, тем становится актуальнее.
Суть рассказа в том, что в будущем появился необычайный аттракцион - туристическое путешествие во времени. И богатые люди из недалекого будущего отправляются в поисках лучших зрелищ разных эпох, не обременяя себя переживаниями о судьбах тех, для кого это время - реальность, неповторимая и единственная.
Им скучно и они развлекаются.
Так они собираются провести прекрасный май в городе, которому, как мы узнаем позднее,предстоит быть до половины разрушенным огненным метеоритом. Зная, каких домов катастрофа не коснется, бездушные туристы будущего выбирают их, как лучшие места в театре, чтобы сполна насладится грядущим эффектным зрелищем, в котором погибнет множество людей.

Когда я работала на радио, кроме целого списка обязанностей, начиная от планировки эфирной сетки до графика записи у звукорежиссеров, у меня было любимое дело - запись литературных передач.
На всех обычных радиостанциях работают специальные люди, которые только этим и занимаются, их все уважают и хвалят.
Моя работа с литературными передачами - была работа для начальства необязательная и вроде даже как вредная, поскольку отнимала меня на какое-то время от основных обязанностей (сетки, авторов, звукорежиссеров), да еще приносила мне радость.
Последнее для начальства, да что там душой кривить, для коллег-соратников - просто нож острый.
Так вот - чтобы добиться записи какого-либо литературного произведения, мне приходилось долго и в красках расписывать начальнику необходимость для нашей аудитории этого, именно этого рассказа и с чувством, но кратко пересказывать его содержание.
В случае с "Лучшим временем года" мне удалось добиться позволения начальника, но не удалось выпросить записи с "настоящим актером". Поэтому рассказ прочитала молодая актриса, которая совмещала у нас кучу разных должностей и была в штате.
Далеко не всем слушателям нравилась манера ее чтения, но ведь с другой стороны, окончила же она соответствующее учебное заведение и не забрасывали же ее гнилыми яблоками и помидорами, когда она появлялась на сцене театра?
Моя жизнь в искусстве, как и увы, жизнь многих людей, черновик, который нельзя исправить. Вместо "перфекто" все получается так, как получается.
Я не смогла настоять на классном исполнителе и была уверена, что до людей надо донести сам рассказ Каттнера, чтобы они знали, слышали, чувствовали ...
Мои самые любимые книги - так сложилось, не специально, в самых простых переплетах, без красивых иллюстраций и иногда разваливаются от тяжести пожелтевших страниц.
Прочтение гениального исполнителя могло бы затронуть сердца до самой глубины, но и просто прочтение должно было бы услышанным, и изменить многие сердца к лучшему.
Так или примерно так, наверное, думали и революционеры-"народники" , отправляясь в народ сеять "разумное, доброе, вечное".

И оно было услышанным!
Очень скоро к нам в редакцию ворвалась справедливо обиженная тетка и буквально хлынула ко мне. На нашем радио тогда практиковалось проводить лично и переводить по телефону ко мне всех возмущенных эфиром - так мы демонстрировали открытость к общению.
Сейчас я плохо представляю, как можно было все это пережить.
Дама, конечно, понятия не имела о сетке, расписании звукорежиссеров и прочей моей работе, но была уверена что пресловутая "открытость к общению" - ее святое право. Поэтому подобно грозной учительнице, она нависла надо мной и злобно зашипела:" Вы хоть понимаете, что этим прочтением вы убили прекрасный рассказ! Как только вам в голову могло придти доверить этому человеку это произведение! ( далее следовал ряд долгих нелестных характеристик творческих способностей "этого человека")
Не могу даже сказать, как я выдержала эту атаку. Наверное, тщетно пыталась привести что-то из вышеупомянутых аргументов и конечно,услышана не была.
Наконец, смягченная отсутствием с моей стороны серьезного сопротивления и высказавшая все накипевшее, гневная слушательница удалилась.

И да - остается сказать, что больше никто не написал, не позвонил и не пришел и не поблагодарил меня ни разу.
И вот эту историю я вспоминаю, взяв в руки любимую книгу Каттнера, и вместо того, чтобы насладиться чтением, размышляю обо все на свете, и едва ли не плачу.