Полёт над Осенью

Это был настоящий полёт над Осенью.

Огромная и необычная машина с массивными колёсами возвышалась над дорогой.

За рулём сидел Саша. Он был необыкновенно тихий, скромный и молчаливый.
Ещё до армии научился по-мужски корить лес, рубить сучки и всему, что надо уметь в деревне.
Перед уходом в армию поставил мне новый забор. Старый свалился. Соседские телята заходили и съедали яблоки, выкопанную картошку и кочаны капусты.

А в кузовке сидела его улыбающаяся мама и держалась рукой за железные поручни.
Она бросила на железные сиденья куртки, чтобы при подпрыгивании и тряске по разбитым и заброшенным дорогам, по гатям и совсем бездорожью нам не было больно.

Собака просто стояла, у неё природное чувство равновесия.
Мы с ней уже не раз были в походах. Однажды у костра, когда вскипятили чай, достали нехитрую снедь из рюкзаков, я протянула варёное яйцо Паше, которая была у нас самая старшая, с грудного возраста детдомовская, безотказная труженица, одинокая старуха.
 Но молодая собака перехватила яйцо  зубами.
 А мы с Пашей только растерянно переглянулись.

Но это было несколько лет назад.  Собака  повзрослела.
Она, молча, подходила  каждый раз ко мне при встрече,  и я легонько прикасалась к её голове.
Она закрывала глаза. На одном из них с рождения было бельмо.

А сейчас мы мчимся на этой бешеной машине прямо на тонкие деревца, выросшие в колее, по весёлым красным мухоморам, мимо Чёрной речки  с её непременной запрудой, где живут бобры. Мы вылетаем на взгорок, где тридцать лет тому назад ещё стоял уцелевший дом.
Когда-то здесь была деревня,  Потом там вырастут ельники. В них поселятся рыжики на  несколько лет.
Мы трясёмся и летим дальше среди бывших полей. Они белоснежны и кудрявы, словно высокие травы поседели от инея за ночь.

Нет, это царство кипрея.
До самого горизонта оно заполнило пространство.  В  этом мохнато-белоснежном  мире, где нет цивилизации царственно возвышались  золотые  берёзы.

Никого здесь нет, кроме нас. И те медведи далеко нас услышали. Те самые медведи для которых у вырубки выше деревни однажды я впервые увидела лабаза на сосне. Подло подманивать зверя овсом. Ради чего? Мне не понять, когда похваляются убитыми птицами или зверьём.

Сердце моё замирало от такой красоты. Руки тянулись к «Никону». Но невозможно фотографировать одной рукой, а другая вцепилась в поручни.
Этот полёт в  волшебном мире золотых берёз напомнил мне  мою молодость  безоглядную, когда ты ничего не боишься. Тебе кажется,  что ничего не может случиться.

По ночной тайге мы мчались на мотовозе, вцепившись руками за железные поручни мостика. Перед мотовозом выступал маленький мостик.
А мне казалась, что лечу я над ночной тайгой, над сверкающими в ночи рельсами под стук паровозика. Ветер выбивал слёзы из глаз. Но было весело и радостно.

А тут уж возраст поздней осени.
Пролетающие поля созревшего пушистого и непроходимого кипрея и берёзы, как в хороводе кружились нам  в след.
Саша  успевает держаться левой рукой за трясущийся руль, а правой закуривает, пригибает рукой ветки, летящие на нас.

Где-то впереди неизвестное болото.
Он тут всё знает. После армии пришлось валить лес. Работы сварщика не было.

- Это квадрацикл? - спрашиваю я у его мамы.
Мама у него боевая, на всякой технике рулит.
- Нет.  Это каракат.
- А мотор от трактора?
- От «собаки».
-Сколько лошадиных сил?
- Пятнадцать.

 Но вот пушистые поля и берёзы остались позади.
И мы ныряем вниз, в глубину старого нетронутого леса.
Как они тянутся вверх, эти ели и сосны, в центр макушками остроконечными, в свет, к солнцу и небу. Тянутся, а потом рухнут, прожив свою жизнь.

Машина разворачивается, мы выходим.
Я догадываюсь, что ещё ниже, там, где краснеет мох,  и есть незнакомое болото.
Но за кочками в просвете сосен что-то блеснуло. И сердце моё откликнулось этому свету.
Да тут незнакомое озеро!

 Оно было  когда-то огромным. Потом падали сосенки прямо в воду, другие жили короткой карликовой жизнью и снова падали, на них вырастали мхи слоями. Ветки были уже не ветками,  а  центром жизни для будущих растений.

Шла по пружинистому берегу, а озеро выгибалось огромным полумесяцем. У самого края плавали поблёкшие блюдца кувшинок. Серебряная рябь играла в его тёмных водах.
Солнца не было. Но озеро светилось осенним золотом деревьев и их отражением, как в зеркале.
Клюквы не было. Неурожай, не вовремя зацвела, обдуло ветром пыльцу, прихватило морозом.
И Саша с его мамой разочаровались.
 Потрачен бензин, и время ушло впустую. А бензин надо заказывать в район, за 60 километров.

А я была очарована незнакомым озером.
Оно будет мне светить  серебром, в котором отражалась таинственная лесная Осень