Нельзя трогать мента руками

    В дежурной комнате Запольского отдела внутренних дел стояла сонна тишина. Дежурство длилось долго и нудно. Удивляло, что суббота и такое затишье. Обычно в выходные дни минуты спокойно не посидишь, по вызовам задергают. То драки уличные. ТО бытовые разборки. То кражи. То пацаны передерутся, не поделив территорию. С утра ни одного вызова.
   
   Инспектор уголовного розыска Скворцов Виктор дежурный по вызовам от УГРО, Чтобы не клонило ко сну  играл в шахматы с помощником дежурного по отделу Кольцовым Борисом. Они были старые знакомые. Кольцов до службы в армии работал в строительной бригаде Скворцова и числился у него в учениках каменщика. Они и в вечернюю школу ходили в один класс. После службы в армии Борис пошел работать в милицию, а позже туда пришел и Скворцов. Борис был намного младше Виктора, но стаж работы его в милиции многим больше, чем у Скворцова. Через год работы в милиции Скворцов был переведен работать в уголовный розыск, получил звание лейтенанта, а Кольцов так и остался в звании старшины, с которым пришел из армии. На офицерскую должность у него не было желания переходить. Хотя мог с успехом заменить любого дежурного по отделу и получить звание старлея или даже капитана. Он объяснял это тем, что не хочет отвечать за действия других людей. - Я,-говорил он, - могу ответить за себя, а вот за других не хочу. Хорошо вот ты Виктор, у тебя и разряд каменщика на стройке был высокий. Тебе еще мужики втихаря завидовали, шептались за спиной, что ты такой молодой, а четвертый разряд успел, где-то отхватить. Ты и печь по необходимости можешь слепить. Из тебя, говорят, и опер вышел толковый. Ты, вот из армии пришел рядовым, в милицию пришел уже лейтенантом. А, я как пришел старшиной из армии так им и остался. - Разумеется, он это говорил не из-за зависти. Если бы он захотел, то давно бы в больших чинах ходил.
   Виктор закурил очередную сигарету и задумался над ходом Бориса.
  - Да Боря, в сложное положение ты меня поставил. Ничего не могу придумать.
  - А, ты Вить, ничего и не придумаешь. У тебя один ход королевой закрыть короля, я ее съедаю и тебе мат. Вот так. Ты опять проиграл. - Он потянулся и тоже закурил. - Дежурство сегодня спокойное выдалось. С утра ни одного вызова. дежурный хоть выспится, два часа уже топчан давит. - В это время замигала на пульте зеленая лампочка и запищал зуммер телефона. Кольцов схватил трубку. - Помощник дежурного по отделу старшина Кольцов Вас слушает. - С сразу взялся за ручку и стал вносить запись в журнал учета происшествий. Закончив писать выругался. -Вот твою мать. Не зря говорят, не буди лихо, пока оно тихо. В ресторане драка. Молдаванские лесозаготовители метелят местных. А их там человек пятнадцать, наверное, вся бригада. Местных человек пять, остальные разбежались. Так, что Вить, буди водилу и вперед. Ой, тяжко тебе придется. Хуже нет разнимать пьяные драки тем более мамалыжников. Они трезвые-то чурбан чурбаном, что говорить, когда они пьяные. Пойду дежурного разбужу.
    Не успел водитель завести машину, как в салон машины сел Борис.
  - Дежурный отправил вам посильную помощь оказать, - Ответил он на вопросительный взгляд опера.
  - Скажи по честному, сам напросился?
  - Ой, была нужда свою задницу подставлять. Да и, какая разница? Хоть двое, хоть трое. Все равно положение этим не исправишь. Это тебе не соседей пьяных разнимать. Запаришься уговаривать этих баранов. С нашими мужиками, как-то проще.

    Через пять минут они были возле ресторана, где уже собралась приличная толпа зевак. Тут, видимо, были те, которые успели выбежать из ресторана и просто прохожие. Скворцов и Кольцов прошли в ресторан. Водитель остался при машине, которую в такой ситуации оставлять без присмотра нельзя. Из двоих работников милиции в форменной одежде был один Кольцов. Виктор был в штатском. В зале ресторана творилось не вообразимое; крики, сплошной мат с акцентом и без, визг женщин. На вошедших сотрудников милиции, никто не обратил внимания. Хотя они старательно дули в свистки. На фоне общего шума их просто было не слышно. Они положили свои свистки в карманы и направились к крайнему столу у окна, где двое молдаван избивали парня, завалив его на стол. Причем, один из них держал парня за плечи, а второй методично наносил удары. Избиваемый парень уже не шевелился. Кольцов направился к тому, что бил, а Скворцов к тому, что держал. Они оттащили молдаван от парня и он сполз на пол. Виктор нейтрализовал своего противника ударом костяшек пальцев по кадыку. Молдаванин с хрипом опустился на колени. В развороте ударом ноги он положил его и приготовился к встрече очередного противника, но с боку получил удар в челюсть. От удара упал боком на скользкий пол. Поднимаясь с пола, он увидел, как двое молдаван вцепились в Бориса. Один из них держал его за руки, а второй ухватился за волосы и оттягивал его голову назад. Виктор схватил стул и стулом нанес удар по голове тому, что держал Бориса за волосы. От удара молдаванин упал на пол. Кольцова, подучив поддержку, отправил своего противника ударом головы в глубокий нокаут. Виктор успел заметить, что к ним от центра зала спешат трое молдаван и развернулся, чтобы встретить их. Принял удар в промежность скрещенными руками, развернул за ногу противника к себе спиной и ударом ноги, тоже в промежность, надолго вывел его из строя. Затем развернулся ко второму, ушел от удара в корпус с разворотом, с уходом в сторону и в это время его сзади ударили, чем-то тяжелым по голове. В глазах вспыхнул сноп радужных искр, в ушах возник звон колоколов и он, как в замедленном кадре стал заваливаться в повороте назад. Падая, он видел, как четверо молдаван подняли Бориса и в таком положении, стоя, толкнули его в окно. Он еще видел, как Борис медленно летел, перебирая ногами, выставив вперед руки к окну. Витринной стекло разлетелось на тысячи ярких брызг и Кольцов вывалился на улицу. На этом немой кадр остановился. Соприкосновения с полом Виктор уже не почувствовал. Он даже не чувствовал, как его топтали ногами гости солнечной Молдавии.

   Он очнулся от запаха нашатырного спирта в кабинете администратора ресторана Никольской Нины Николаевны, с которой был очень хорошо знаком и давно был с ней на "ты". Сквозь, колыхающийся туман, который постепенно редел, он узнал, склонившуюся к нему Нину. Одной рукой она держала у него под носом ватку с нашатырным спиртом, а другой рукой натирала ему виски и лоб.

  - Ну, слава Богу очнулся. Витя, как ты меня напугал. Я уж думала, что ты никогда не очнешься. Ну, разве можно так пугать людей? - Ее голос от  волнения дрожал, а в глазах блестели неподдельные слезы. Левый рукав ее блузки был почти оторван. Кнопки на вороте блузки были вырваны вместе с материей, от чего ее высокие груди были полностью открыты для посторонних взглядов, но она этого не замечала. - Бедненький, как эти ублюдки тебя изуродовали. На тебе же живого места нет. Хорошо, что мы с сестрой пришли во время. Я же тебя за ноги вытаскивала из этой кучи дикарей, а то бы они тебя совсем затоптали. Видишь, мне тоже досталось, - И она показала на оторванный рукав блузки. При этом даже  не попыталась прикрыть обнаженную грудь. - Ну, как ты себя чувствуешь?

  - Спасибо Нина, хорошо. Виктор попытался улыбнуться, но скривился от боли, а из разбитых губ пошла кровь.

  - Витя, ты ничего не говори и не шевелись. Я с таким трудом остановила кровь на твоем лице и из носа тоже. Скорую помощь я уже вызвала. Твоего друга мы с сестрой поместили в подсобке. За ним сейчас моя сестра присматривает. Она к тому же и хирургическая сестра. Так, что твой друг в надежных руках. Перебинтован, обработан. У него все лицо в порезах, шея, руки тоже. Один глаз, кажется поврежден. Течет из него. Наверное, он глаза лишится. Жалко его, такой еще молоденький. Но, он в сознании был в отличии от тебя. Я тебя перевязывала, а ты даже не пошевелился ни разу. До тебя дотронуться было страшно. На грудную клетку я наложила тугую повязку, вдруг у тебя ребра сломаны. Тебя бинтую, а ты знай твердишь: "Борис, Борис".
   Только сейчас Виктор почувствовал, что лежит весь обмотан и в одних брюках.
  - Вот сволочи, неужели все переломали? - С тревогой подумал он. В глазах у него окончательно прояснилось. Муть исчезла, прошла дурнота. - Удар по голове, видимо, прошел вскользь. Ушиб сильный и сотрясения мозга, вероятно, нет. Иначе бы тошнило и голова бы кружилась. - С облегчением подвел он итог своего самочувствия. Он повертел головой. Голова с болью, но поворачивалась. Ощупал себя, насколько, это было возможно. Убедился, что все цело, хотя испытывал болевые ощущения от прикосновений по сему телу. - Простые ушибы, - Констатировал он. - И, тут его, как током ударило. Его рука нащупала пустую кобуру. - Нина, пистолет! Где пистолет? - В панике воскликнул Виктор.
  - Успокойся. Твой пистолет, пистолет твоего друга лежат в моем сейфе. туда, кроме меня никто не заглянет. Лежи спокойно и не дергайся.
  - Нина, огромное тебе спасибо за меня и за Бориса. Отдельное спасибо за оружие. Сами-то оклемаемся, а вот за утерю табельного оружия срок неминуем. Ты наша спасительница.
  - Ничего Витя, свои люди, сочтемся. Я с тебя дорого не возьму. Мой-то Одиссей опять в дальнем плавании, на полгода ушел. Опять я временная вдова. Так возможность отблагодарить меня за себя и за друга у тебя будет. Долго будешь благодарить, только поправляйся скорее.- Игриво ответила она, с удовлетворением замечая, что взгляд у Виктора становится более осмысленным, если не считать того, что его глазницы постепенно принимали, какой-то  фиолетово-синий цвет.
  - Жив буду сочтемся. Намек понял, не дурак. Ключ от твоей квартиры у меня в сейфе лежит. Замок надеюсь не поменяла. - Он попытался сесть, но со стоном откинулся на валик дивана. Его лицо исказила гримаса боли. Резкая боль прошлась по ребрам, перехватила дыхание. На лбу высыпал холодный пот.
  - Витя, спокойно. Какой ты быстрый. Зачем так? Давай ка милый, я помогу тебе. -Она склонилась к нему, обхватило его, не так уж и тяжелое тело, приподняла немного и помогла сесть, на какое-то время прижалась к нему обнаженной грудью.
  - Нин, не спеши. Давай расчет перенесем на более удобное время. Повременим пока. - Он хотел улыбнуться своей шутке, но только сморщился от боли. Нина отстранилась от него, поправила блузку, насколько это можно было сделать, прошла к серванту и достала бутылку коньяка.
  - И, на что ты сейчас способен, недвижимый? Я уж подожду, когда ты в форму войдешь. Вот тогда и отыграюсь за все свои старания. А, сейчас выпей вот Армянского коньячку. Это тебе сейчас не помешает. И боль немного снимет. Пей, не бойся, коньяк из моих личных запасов. Чаем не развожу.
   Нина помогла оперу выпить, обжигающую жидкость, поддерживала голову и влила ему ее в рот. Она влила в него целый фужер. Хоть и с трудом, но Виктор с удовольствием выпил живительную влагу. По его телу прошла теплая волна, как бы притупляя боль, в его избитом теле.
  - Интересно, как там Борис? Что с ним? Я-то сижу в неге и заботе, коньяком дорогим забавляюсь. А, ему там каково?
  - Не волнуйся за него Витя. Я же тебе сказала, что он в надежных руках. Даже в более, надежных, чем ты. С ним моя сестра. А, ей не привыкать таких пациентов выхаживать. Твоему другу повезло. Она с мужем поскандалила. Вот и пошла со мной в ресторан. По крайней мере до скорой помощи помереть твоему другу не даст. Да, кстати, что-то скорая помощь долго не приезжает? А, эти уроды ушли. Мало того, что вас избили, так сколько мебели переломали и посуды перебили. Я уж не говорю о витринном стекле. Где теперь я такой достану.
  - Нина, по поводу ущерба, что ресторану причинили эти лесорубы ты можешь не волноваться. Деньги за причиненный материальный ущерб ресторану, они заплатят по любому раскладу. Тут два варианта. Вариант первый; ущерб они возмещают по приговору суда по иску администрации ресторана. Вариант второй: они деньги принесут вам на тарелочке с голубой каемочкой и еще извинения попросят. тебе только надо составить акт, что они разломали и перебили и на какую сумму. И вызови еще раз милицию, чтобы составили протокол места происшествия с указанием материального ущерба. Когда будешь указывать размер материального ущерба, можешь ввести и другие издержки. На них теперь можно многое списать. - Он улыбнулся и опять скривился лот боли. - Вот черт, забылся. - Прошмакал он в полотенце, заботливо приложенное Ниной к его рту. Из разбитых губ, опять пошла кровь.

    Вот, наконец в дверях показался врач скорой помощи. Они вдвоем с Ниной Николаевной, не смотря на протесты Виктора, на руках отнесли его в машину, где его уже поджидал Кольцов. Лицо, шея, руки у него были забинтованы толстым слоем бинтов. Виктор легонько коснулся его плеча. В ответ Борис слабо пошевелил рукой.- Слава Богу. В сознании. Может обойдется. - С облегчением подумал Виктор.
   В Больнице у Виктор сняли присохшие повязки. Обработали ушибы, царапины, сделали рентген. Кости рук, ног, головы, ребер оказались целы. Но было множество ушибов мягких тканей на теле. Хирург сказал, что тело будет болеть долго, а потом, местами, будет болеть на погоду. Дал рекомендации, какими мазями надо натираться, заручился честным словом Виктора, что он каждый день будет приходить на перевязку в течение недели, отпустил его домой. А, вот у Кольцова было гораздо сложнее. У него вытек левый глаз. Он потерял много крови. На левой руке оказалось перерезано сухожилие, задело нерв, отчего кисть руки потеряла частично подвижность. Он стал  инвалидом, благодаря лесорубам из солнечной Молдавии. Об этом Виктор узнал на другой день, когда пришел на перевязку. Он зашел к Борису в палату. Его встретил обычный, озорной взгляд, теперь уже одного глаза для, которого была оставлена специально узкая щелочка  в бинтах. Он весело подмигнул Виктору и поднял большой палец, забинтованной руки. Виктор еще подумал,
  - Интересно, знает Борис или не знает, что он лишился глаза и что у него с рукой? Пожалуй, что знает. Он вчера был в сознании, когда его в больнице осматривали и все, наверное, слышал, что говорили о его ранах. - Подумал Виктор.
  - Боря, ты меня слышишь? - В ответ Борис подмигнул единственным глазом. Виктор рассказал ему, что вчера он видел сам, и что ему рассказала потом Нина Николаевна. Что пистолеты были спрятаны тоже ею у нее в сейфе и, что он сейчас заберет их. Сказал, что сейчас пойдет писать рапорт о вчерашнем событии, а потом пойдет на разбор полетов к своему руководству. Борис опять подмигнул и показал большой палец.

   В отделе Скворцов после того, как написал подробный рапорт он пошел к начальнику уголовного розыска Лютому Александру Владимировичу. Там же находился Белов Павел Алексеевич заместитель начальника отдела по оперативной работе. Начальник УГРО с ехидцей осмотрел опера, даже обошел во круг его.
  - Ну ка, ну ка Скворцов, сними противоударные очки, мы хоть на тебя полюбуемся. (Виктор был в темных очках). Какой ты у нас красивый. Красавец. Глаз не оторвать.
    Да, на опера можно было полюбоваться. Глазницы цвета неспелой сливы. Все лицо в ссадинах и царапинах, синяках. На голове повязка. На губах засохшие коросты. От чего его рот казался большим и квадратным.
  - У тебя хоть зубки-то целы? - Продолжал ехидничать начальник УГРО. Но, вмешался Павел Алексеевич.
  - Постой Александр Владимирович. Дай сначала человеку  высказаться. Что ты на него насел? Пусть без спешки расскажет о всем, что произошло в ресторане. Послушаем от первого лица, а то все домыслы и слухи. Сбивчивые показания молдаван, предположения следователя прокуратуры, выдаваемые за основу. Давай Виктор, рассказывай. Не торопись. У нас есть время послушать. 
    Виктор подробно рассказал о событиях, имевшие место в субботу, стараясь не пропускать ни одной детали событий. Закончил, тем, как приехала скорая помощь. Лютый задал неожиданный вопрос. - А, теперь ты нам скажи, - сколько вы с Кольцовым выпили в тот вечер, когда поехали на вызов в ресторан?
    Виктор в полной растерянности посмотрел на обоих. - Что значит сколько выпили Александр Владимирович? Вы, наверное, знаете, что Кольцов вообще не пьет. У него от алкоголя аллергия. А, я в рабочее время не употребляю, тем более на дежурстве.  об этом Вам тоже должно быть известно.
  - Ну, не знаю. Официантки, что работали в зале ресторана и буфетчица в один голос заявили, что вы с Кольцовым ворвались в ресторан пьяные, размахивали пистолетами, выгоняли посетителей из ресторана. Вот за это вы и получили свои боевые ранения. Следователь прокуратуры  склонен больше верить работникам ресторана и молдаванам, а не вам с Кольцовым.
  - В таком случае я требую, чтобы у нас взяли кровь на анализ наличия алкоголя в крови. Правда я в кабинете администратора я выпил немного коньяка. Мне посоветовала выпить администратор для того, чтобы быстрее пришел в себя. А Кольцов не пил. У него можно проверить анализ крови. У него-то наверняка уже взяли. А официанток и буфетчицы я вообще в зале ресторана я не видел. Там были одни молдаване человек десять и местных тоже, где-то около этого. Они, кроме тех, кто с местными дрался, сидели у дальней стены. У них были сдвинуты три стола. А, большего рассмотреть я не успел.
  - Видишь ли Виктор,- заговорил Павел Алексеевич. - Молдаване в один голос заявляют, что это ты с Кольцовым заварили кашу. Что они тут не при чем. официантки и буфетчица говорят,  то же самое. А местных посетителей ресторана они не запомнили. Так, что сам понимаешь, что ваши показания не перетянут показаний молдаван и работниц ресторана. А администратор ресторана сказала, что она начала драки не видела. Видела только, когда тебя пинали ногами. Дело в свое производство взяла прокуратура. Следователь Селезнев. А, это еще тот ублюдок. Такую деятельность развел. Он еще с самого утра хлопочет. Успел всех допросить. Вас оставил на потом. Он вообще нашего брата, почему-то не жалует. Виктор, ты не думай, что я тебе не верю. оснований тебе не доверять у меня нет. Более того, я уверен, что было так, как ты излагаешь. Я склоняюсь к мысли, что молдаване подкормили работниц ресторана, вот они и дуют в их дудку. Денег-то у них не меряно в отличии от нас. И не удивлюсь, что они и Селезнева подкормили. И я не позволю, чтобы из вас сделали козлов отпущения. Нам надо доказать вашу правоту и тем самым дать возможность Кольцову получит инвалидность, поскольку он свои увечья получил при исполнении служебных обязанностей. Из-за, каких=то ублюдков молодой парень лишился глаза. Кольцов пока пусть полежит в нашей больнице, а когда окрепнет мы его в наш госпиталь переведем, чтобы ему там сразу инвалидность оформили по горячим следам, а то потом наездится  по комиссиям. А ты сейчас звони в прокуратуру. У тебя же там хорошие отношения со старшим следователем Лариной. Пусть она подключается.
  - Ничего она не сделает. Она сейчас на Камчатке гейзерами любуется. Приедет через две недели. За этот время нас вполне могут приземлить.
  - Жалко, конечно, что так. В таком случае садись и пиши подробный рапорт. Да. перепечатай потом на машинке, а то у тебя почерк не приведи Господи. Я лично, даю тебе отдых на два дня, чтобы ты свои раны зализал, а в среду на работу. Иди уж. А, то на тебя смотреть жутко.
   Когда за Скворцовым закрылась дверь Павел Алексеевич долго смотрел на начальника УГРО. Потом заговорил.
  - Александр Владимирович, я давно наблюдаю, что ты не равнодушно дышишь к Скворцову. Ты бы сказал мне, что ты имеешь против него? Все-то стараешься в чем-т о его ущемить. Палки в колеса вставляешь при любом случае. Вместо того, чтобы порой помочь парню. Он старается и работает не на показ, как некоторые. А ты, его все к ногтю норовишь прижать. Как премия, так он всегда меньше всех получает. О чего это все а? Неужели из-за баб? Тут я слышал уже давно Ларина тебе отказала, а предпочла Скворцова. Потом Милана тоже тебе от ворот поворот дала. А там Вера Сергеевна выбрала не тебя а его. Я, ведь все знаю. Просто молчу до поры до времени. Ты, давай завязывай с этим. Я тебе серьезно говорю. Не мальчик уже. Вон, седой уже, а как пацан право. Негоже путать сердечные дела со служебными делами. Так вот. Я требую, чтобы ты оставил Скворцова в покое. Пусть работает спокойно. Я не забыл, как ты его подставил, когда он ночью Арсена отлавливал. А, ведь, это ты должен быть на его месте в ту ночь. Ты можешь мне сейчас ни чего не говорить, но советую, перестань мешать  ему работать. Если еще раз узнаю, что ты его притесняешь, будем разговаривать в другом месте. - И он вышел из кабинета.      

   В своем кабинете Виктор составлял рапорт. Смял не один лист. Сосед по кабинету Максим долго на него смотрел.
  -Ну, и вид у тебя Вить. Здорово вас в субботу отметелили. Я заметил, что ты ногу правую тянешь и садишься, как-то боком. Повредили, что-нибудь?
  - Вроде нет. Рентген переломов не показал. Хирург сказал ушибы, что болеть долго будут. Мне-то что. Вот за Кольцова обидно. А, ведь, по большому счету он мог вообще не ехать. Сам вызвался помочь мне. Помог. А, обидней всего то, что эти бараны на нас стрелки переводят. Дали показания, что это мы драку с ними затеяли. Яко бы мы пьяные были. И работниц ресторана подговорили, чтобы и они такие показания давали. Они сучки постарались. Отрабатывают, видимо свой гонорар. Даже заявили, что в зале ресторана никого из местных не заметили. Это в нашем-то городе, где почти каждый друг друга в лицо знают. Велик ли наш город? Прокуратура уголовное дело взяла в свое производство. Следователь Селезнев. А, кто не знает, какой это козел. За лишний червонец готов свой зад подставить. И нас, ментов он терпеть не может. Ему мента посадить, что медку лизнуть. Наши показания против их десяти, да еще показаний официанток, сам понимаешь не потянут. А, официанткам, что. Им глаза стольниками заклеили. Вот такие дела Макс.
  - Да, влипли вы Вить, по полной программе и физически, и морально. Ты носа-то раньше времени не вешай. Безвыходных положений не бывает. И не в таких переделках бывали и то прорывались и сейчас прорвемся. Ты свою агентуру подключи, а своих организую, что-нибудь накопаем.
  - На это Макс, нужно время, а его у нас нет. А, хотя, постой. В ресторане сейчас работает уборщицей мой бывший агент. Я ее с полгода назад из игры вывел, замуж выдал. Ну, парня ей подходящего нашел. Она, пожалуй, что-то может сделать. Тем более у меня два дня свободных есть. Начальство раны зализать выделило. Вот я эти два дня и использую для дела. До четверга успею.
  - Видишь Витек, целых два дня.  Это же дар Божий. За два дня такого можно нагородить. Не то, что материал собрать. Прорвемся Витя, Костьми ляжем. Но, не позволим, какому-то козлу из прокуратуры опорочить честь ментов.
   По дороге домой Виктор зашел к своему хорошему знакомому Полевому Георгию, который вел секцию бокса. К его услугам Виктор иногда прибегал при необходимости, когда для дела нужны были верные люди и крепкие кулаки. Полевой жил с родителями в своем доме. Виктор постучался в двери в сенях и, не дождавшись разрешения, вошел в дом. Из комнаты Григория доносилась тихая музыка, а он сидел на диване и, видимо, от нечего делать чинил грушу. Полевой поднял голову, посмотрел на Виктора, спросил, - Чего надо?
  - Гриш, ты, что? Не узнал?.
  - Твою мать! Виктор, ты? - Вскочил с дивана Полевой. - Кто тебя так? Где, когда? - Закидал он вопросами Виктора. Виктору пришлось ему рассказать про все, что произошло с ним и Кольцовым.
  - Вить, а, что местные ребята, что сидели в ресторане  за вас не впряглись?
  - Они Гриша или не успели, или обрадовались, что эти уроды от них на нас переключились. Я думаю оно так и было. Самое плохое в это истории то, что мы не знаем ни кого, кто бы мог выступить в качестве свидетелей в нашу пользу. А молдаване ребята денежные. Они еще в субботу обработали официанток и буфетчицу и те поют под их дудку. И заявили, что из местных они никого не заметили. А, нам без свидетелей вилы. И кончится все это тем, что эти уроды останутся в стороне белыми и пушистыми не смотря ни на то, что отметелили двоих ментов, а одного из них сделали инвалидом. А, нам еще и срок корячится. Вот, что обидно. А, следак из прокуратуры способствует молдаванам и явно их выгораживает. На лапу, наверное, получил вот и старается.
  - Да, веселая картина. Если бы я тебя не знал, то не поверил бы  все это. Но, ведь, Вить, это дело так оставлять нельзя. Не хватало еще, чтобы, какие-то молдаване наших ментов избивали, чего мы себе не позволяем. Нет, их определенно надо наказать. И, так наказать, чтобы они это запомнили на всю остатнюю жизнь. Сколько говоришь их было? Пятнадцать человек? Слушай, а давай мы их сами накажем. И не будем это откладывать в долгий ящик. Нанесем им визит дружбы сегодня вечером. Сегодня понедельник, день рабочий, люди по улицам не шастают, дома сидят после трудового дня и любопытных на улицах мало. Молдаване гостей не ждут, расслабились. После работы отдыхают. Чего им бояться? Прокуратура на их стороне и они спокойны. Мы им это спокойствие нарушим. Покажем, кто есть ху. Давай не будем тянуть. Я к вечеру подберу человек пять парней кандидатов на первый разряд. Пусть поработают, а я на них в деле посмотрю, на что они способны. Ну, как идет?
  - В общем Гриш, их проучить не мешало бы, чтобы они не забывались, где они находятся. Только вот справятся ли твои ребята с пятнадцатью мужиками? Все-таки взрослые мужики. Здоровые бугаи все, как на подбор. Видел я их вчера. На меня рассчитывать не приходится. Не в форме я сейчас. И сомневаюсь я, правильно ли поступим если их поколотим.
  - Если говорит с позиции работника милиции, то не правильно. Я согласен. А, если со стороны справедливости, с мужской стороны, то правильно. Где твой закон, который должен защищать тебя и того парня, который останется инвалидом? Закон твой под задницей следака от прокуратуры Селезнева, который, как повернет его, так и выйдет. И твое руководство ничего не сделает. А, если их сейчас не проучить, они завтра еще и не то сделают. Поэтому их надо отметелить так, как они вас метелили и весь тут разговор. А, на счет моих парней не сомневайся. Они этих молдаван и втроем сделают. Это я тебе точно говорю. Ты же сам  говорил, что это мужики. Что они видели? Они в руках кроме мотыги, герлыги и топора ничего не держали. Это же мужланы. Ну, если у ребят заминка получится, тогда я подключусь. Хоть разомнусь маленько. Давно по настоящему не работал. Соскучился даже. Ну, так как, идет?
  - А, что. Уговорил Гриша. Была не была. Сделаем этих козлов. Пусть и правда узнают, кто есть кто. Я, правда многим рискую, если проколемся. Но, все равно их поучить надо. Пусть потом прокуратура разбирается. По крайней мере будет в чем. Во сколько соберемся?
  - Пойдем вечером, так надежней. На улицах народу меньше. Подходи к общежитию леспромхоза в половине девятого. Я с ребятами там буду ждать. Молдаване в этом общежитии живут. Я точно знаю.

   В назначенное время они сошлись около общежития леспромхоза, где обычно проживали сезонные рабочие.  В двух угловых окнах, на втором этаже горел свет. Из раскрытого окна доносилась песня; "Не надо печалиться вся жизнь впереди". Ничего не скажешь. Люди отдыхают после трудового дня. Чего им печалиться?
   Они сидели за столом. Ужинали и, конечно, с вином.  Перед каждым на столе стояли по бутылке молдавского вина, тарелки с жарено рыбой. Сидящие за столом, видимо, обсуждали события субботнего вечера на своем языке и не сразу заметили, вошедших в комнату, не званых гостей, которые в молчании стояли у дверей. Молдаване все пятнадцать человек жили в одной комнате, потому что семь кроватей стояли вдоль стены в два этажа, а одна кровать, похоже, бригадира стояла отдельно в углу. В комнате витало душное амбре. Пахло нестиранными портянками и потом немытых ног. Они увидели гостей, когда Полевой прошел к полке, где стоял магнитофон и прибавил звук. Виктор прошел к столу и поинтересовался, кто из них старший. Мужчина, что сидел во главе стола ответил.
  - Я бригадир. В чем дело? - Виктор подошел к нему.
  - Бригадир говоришь? А, меня ты не узнаешь? Я тебя сразу узнал. Это, ведь, ты вчера мудак, со своими козлами парня в милицейской форменной одежде из окна ресторана в окно выкинули. А ты, козел, как старший, должен был остановить своих мудозвонов, а не самому участвовать в избиении работников милиции. Вы вчера повеселились не плохо. Но ребята, за все надо платить. Вот я пришел, чтобы вам долг возвратить. Неудобно, как-то себя должником чувствовать.
   Бригадир вскочил было со стула, но Полевой принудил его сесть ударом по почкам.
  -Ребята, работаем. У вас не более десяти минут.

   Его ребята, одетые в одинаковые спортивные костюмы ярко-красного цвета, обутые в мягкие борцовки, быстро и бесшумно рассредоточились вокруг стола. И завертелась карусель. В воздухе мелькали руки, ноги. Раздавались хрипы, тяжелые вздохи, сопение, звуки хлестких ударов. Иногда раздавался крик, но он тут же гасился. Полевой увеличил в магнитофоне звук. Ребята работали молча и спокойно. Было видно, что это им не в тягость. Делали свое дело, как бы выполняли обыкновенную работу. - Гриша достойную смену себе готовит, - Наблюдая за ребятами, подумал Виктор, - Вон, как сноровисто работают. Он повернулся к бригадиру.
  - Что сука, доволен расплатой? А, ведь, этого могло бы и не быть, если бы ты в субботу остановил своих баранов. А ты, еще и сам принял участие и, ухватив бригадира обоими руками за волосы на затылке, с силой три раза подряд ткнул его лицом в стол. Затем запрокинул окровавленное лицо, склонился над ним, - Теперь слушай, что я тебе скажу: первое - ты заплатишь в ресторане за всю перебитую посуду и поломанную мебель в субботу в той сумме, какую тебе назовут. Второе - завтра прямо с утра ты идешь в прокуратуру и заявишь там следователю, что тебя совесть замучила, что оговорил ты работников милиции. Что драку затеяли вы, а не они. И, запомни сука, здесь тебе не Молдавия. Здесь свои порядки. И еще запомни неумытая морда на всю остатнюю жизнь; не надо трогать ментов руками. И детям это накажи. - И еще раз приложил его лицом об стол.

   Музыка разом смолкла. Раздался голос Полевого, - Все пацаны, наше время кончилось. Все на выход. А, сам подошел у бригадиру, вытиравшему кровь на лице полотенцем, что-то сказал ему, а когда он отходил от бригадира Виктор увидел, как бригадир медленно опускался на пол. Виктор уходил последним. Он осмотрел поля боя и остался доволен его видом. Внешне комната выглядела вполне  в порядке. Ни одной, опрокинутой Табуретки. Даже посуда не пострадала на столе. Все стояло на своих местах, кроме обитателей комнаты. Они все лежали на полу в горизонтальном положении. - Четко работают стервеци. - Удовлетворенно подумал опер. - Даже крови нет, а лежат все в отрубе. Один бригадир кровью истекает. Так это я уже сам постарался. Ну и, ладно. Запомнят на долго наш город. - Спускаясь со второго этажа размышлял Виктор, - О последствиях он не думал. Это все будет завтра, а на сегодня он был полностью удовлетворен. - Что будет, то и будет. Чего загадывать? - Он понимал, что если избитые ими молдаване, все-таки пожалуются в прокуратуру, ему не миновать скамьи подсудимых. А, об увольнении из органов и говорить нечего.
   Он не жалел о том, что сделал. За Кольцова он отомстил. Некоторые из этих мужиков потом будут работать на таблетки. На улице его ожидал Полевой. Ребят уже не было.
  - Ну, как  начальник, довольный работой пацанов? Чисто работают мои парни? А ты, говорил, что  они не справятся. Дай им волю они бы не столько повалили. Моя школа.
  - Согласен, шустрые ребята. Чистая работа. Только смотри, как бы они у тебя из повиновения не вышли. Тогда быть беде. Кроме, как махать кулаками их еще надо доброте и благородству учить. Не опускай это Гриша. Да, кстати, что ты сказал бригадиру, когда мы уходили? И, отчего он так странно на пол осел, когда ты от него отошел?
  - Я ему Вить, сказал, чтобы он линял из нашего города и желательно вместе с бригадой. Не то такая процедура будет происходить, как профилактика каждую неделю. И срок я ему дал до следующей недели. Если не уберутся, повторим еще раз такое, но уже без тебя. На прощание я ему под печень дал. От такого удара печень обычно лопается. Не нравится мне, когда обижают людей, которых я уважаю. А, ты Витек, меня удивил. Я и не представлял, что ты такой жестокий бываешь. Как ты его мордой об стол приложил. Четыре раза. Даже не один мускул на лице не дрогнул. А, как посмотришь и не скажешь, что ты на такое способен. Оказывается тебя мало знаю. А, вот и автобус твой показался. Кати домой, отдохни. У тебя неприятностей будет навалом. Я тебе не завидую. Да Вить, на счет свидетелей по ресторану не переживай. В них у тебя недостачи не будет. Завтра отдел от свидетелей ломится будет, желающих уличить молдаван в злостном хулиганстве.
  - Что Гриша, неприятности. Я знал на что шел. По крайней мере перед Кольцовым у меня совесть чиста. Я обещал ему отомстить, я это сделал. А, своим пацанам скажи, что они при любом раскладе останутся в стороне. Не было их со мной и тебя тоже. И мое спасибо им передай. Ну, пока. Я поехал. Будет, что нового я сообщу. - Он при помощи Полевого протиснулся в автобус.
   На другой день после перевязки Виктор около двенадцати часов зашел в ресторан к Нине Николаевне. Было видно, что ее обрадовал его приход. Она провела его к себе в кабинет и усадила на диван.
  - Вить, я так рада тебя видеть. Выглядишь ты уже лучше. - Она осторожно чмокнула его в уголок рта. Вот и синяки стали не такими яркими. И хромаешь меньше. Блеск живой в глазах появился. Подожди, сейчас я на счет кофе распоряжусь. Или лучше коньяку?
  - Как сказал один поп; " Коньяк в малых дозах приятен, а в больших даже полезен", - Пошутил Виктор. - Конечно Нина, давай коньяк. Я на отдыхе. Мне сейчас можно. Почему бы и не воспользоваться удобным случаем.
   Нина разлила коньяк по рюмкам и они выпили. Выпили и по второй. Виктор шутливо проговорил: - А, теперь по ходу романа герои должны поцеловаться. Но, из этого ничего не получится, у меня губы болят.
  - Ничего Витенька. Я пока обойдусь и без поцелуя. Другое-то у тебя не болит? - и она придвинулась к нему вплотную, прижимаясь полуоткрытой грудью. - Ты, догадываешься о чем я? - Вполне серьезно произнесла она. Потом встала и заперла двери на ключ. - Вить, у нас есть минут тридцать. Давай не будем терять времени на разговоры. - И, скинула с себя юбку. - Ты ложись, я сама все сделаю. Тебе же шевелиться нельзя. А, тебе надо расслабиться.
   От такого предложения трудно было отказаться. Да, и к чему. Ее умелые руки и губы сделали свое дело. Тридцать минут пролетели не заметно. Когда все закончилось они привели себя в порядок. Она открыла двери и налила еще по рюмке коньяка и убрала бутылку в сервант. Выпьем Вить еще и поговорим. Мне даже легче стало. Как бы груз с себя сбросила. Ну, не могу я долго быть без мужчины. Такая вот я. Ты, имей это ввиду. Давай выпьем за то, чтобы у нас никогда не заканчивались наши отношения. Я даже себе не представляю, как я раньше без тебя обходилась. - Они выпили, заели шоколадом. Виктор закурил. Он смотрел на нее и думал, - Вот дуреха. И, чего она во мне нашла? Ей, что других мужиков нет? С ее-то видом и такой выбор. Не пойму. Ну, меня понять можно. Красивая женщина. Информатор надежный, для дела нужна. Интересно, а если узнает, что я ее использую в служебных селях, порвет со мной отношения или не порвет? А, ведь, и не спросишь. Обидеть можно. - А, вслух спросил, - Нина, у тебя из прокуратуры никого не было?
  - Ой, я, ведь, об этом и хотела тебе рассказать, а после этого из головы все вылетело. Был тут один. Следователем прокуратуры назвался. На слизняка похож. Я так поняла его, что он хочет вас в драке обвинить. Я даже поругалась с ним. А, наши официантки сучки, такого ему наплели. Что вы пьяные в ресторан ворвались. И буфетчица тоже  стерва туда же. Пистолетами говорит размахивали. А, я-то ее из дерьма вытащила. Уволю всех к чертовой матери. 
   Нина, успокойся. Никого не надо увольнять. А, из зала их убрать надо, лишить легких денег. Ты на буфет поставь новенькую, что не давно к вам пришла. Соболева ее фамилия. И позови ее сейчас ко мне. Мне с ней надо поговорить, а сама пока займись перестановкой кадров. Тебе, ведь, это надо еще и с директором ресторана согласовать. А Соболева должна была видеть весь этот кипиш, что в субботу был. Я ее в зале мельком видел, еще когда на ногах стоял.

   Через несколько минут в кабинет зашла Соболева Марина (его бывший агент "Ромашка"). Он ее познакомил с парнем, отбывавшем наказание в местной спец комендатуре, они поженились и Виктор вывел ее из игры. Увидев Виктора, Марина от дверей почти бросилась ему на шею.
  - Витенька, живой! Слава Богу. Я уж думала они тебя до смерти запинали. Ты, даже не шевелился, когда Нина Николаевна тебя за ноги вытаскивала из этой кучи мужиков. Я вторую ночь не сплю. Бедненький, как эти звери тебя били. Я, ведь, все видела от начала и до конца. Когда следователь сюда приходил меня не было. Но я все расскажу, что видела. Как Вить, себя чувствуешь? У тебя ничего не повредили?
  - Не волнуйся за меня. У меня все в порядке. Или почти все. Ничего не сломано, все при мне. Ты, лучше скажи, как ты живешь? Как твой муж, не обижает? Если будет обижать ты мне скажи я с ним проведу профилактическую беседу.
  - Что ты, Вить. Да, он с меня пылинки сдувает. Хорошо живем. Спасибо тебе, с хорошим человеком ты меня познакомил. Но, по тебе я скучаю все равно. Скучаю по нашим конспиративным встречам. Ни явок, ни заданий. Скукота. Тебя раньше чаще видела. А, теперь даже не помню, когда видела тебя в последний раз.
  - Теперь будешь видеть чаще. Да, Марин, тебя, вероятно, переведут работать на буфет. Как ты, не против?
  - Правда Вить? Этот же здорово. Я, ведь, раньше-то в кафе в буфете работала. Мне нравилось. По крайней мере за задницу никто лапать не будет.
  - Вот и хорошо. А, про то, что ты, когда-то у меня в цветнике числилась забудь. Живи спокойной жизнью и радуйся жизни. Сама говоришь, что хорошего тебе парня нашел. Привыкнешь к семейной жизни и про все забудешь. Вон ты у меня, какая красавица. Еще красивее стала. На пользу пошла семейная жизнь. Смотрю на тебя и самому не верится, что ты из моего цветника вышла. Мне и самому жалко, что такой "Ромашки" у меня больше нет. А, сейчас Марина, иди за своим новым назначением. И не забудь завтра в отдел прийти. От твоих показаний многое зависит. Все, иди Марина. Удачи тебе.
   В дверях Марина столкнулась с Ниной Николаевной.
  - Соболева, чего ты умолчала, что раньше работала буфетчицей? Сегодня принимай буфет и с завтрашнего там работаешь. - На ходу проговорила Нина Николаевна.
   Когда за Мариной закрылась дверь Нина рассказала, что сейчас к директору ресторана пришел молдаванин. Представился бригадиром лесозаготовителей. - Ох и видик у него Вить. Чище, чем у тебя. - И спросила: - Это не ты постарался?
  - Я? Ты, что? Неужели ты думаешь, что я на такое способен? Даже обидно, что ты так думаешь обо мне. Ты, давай рассказывай дальше.
  - Так, вот. Директор спросила у него, что у него с лицом. Он ответил, что вчера спускался по лестнице со второго этажа, в темноте оступился и упал. При падении ударился и сломал себе нос. Попросил директора, чтобы она подсчитала, на какую сумму они в субботу перебили посуды  и на какую сумму переломали мебели. Она вызвала бухгалтера и она насчитала тысячу семьсот рублей. Он выложил эту сумму. Я на машинке напечатала расписку под копию о добровольном погашении, без принуждения материального ущерба. И напечатала, что нами принята эта сумма. Он подписал оба листка. Вот тебе по экземпляру эти расписки. Я знаю, что это вам понадобится.
  - Нина, ну, какая же ты молодчина. Ведь, этот надо догадаться взять расписку. Дай я тебя поцелую. Ой, на радости забыл, что не могу это сделать. Он из чувства благодарности, а может и по другой причине, крепко обнал Нину.
  - Раз они возместили ущерб добровольно, значит чувствуют свою вину. Теперь Нин, нам ничего не грозит. Все Нина. Я в отдел. Надо отдать эти расписки и сказать моему руководству, что у нас будут свидетели по данному вопросу. До встречи при лучших обстоятельствах.

   В отделе он зашел к Павлу Алексеевичу. У него в это время находился начальник УГРО и начальник отдела.
  - Павел Алексеевич, я зашел к Вам, чтобы поставить Вас в известность, что нашлись свидетели драки в ресторане, что произошла в субботу. А, так же мною установлен свидетель, который видел драку в ресторане с начала и до конца о она готова дать показания. Это зальная рабочая Соболева Марина. Вы, Павел Алексеевич должны ее помнить. Это "Ромашка". Вы еще подписывали ее списание. А она еще двоих свидетелей назвала. И если их все опросить, то картина будет выглядеть совсем иначе. Кроме того, в ресторан приходил бригадир лесозаготовителей молдаван, который добровольно возместил материальный ущерб за разбитую посуду и поломанную мебель. Вот и расписки о выдаче денег и приеме их. От сюда выходит, раз они возместили материальный ущерб, значит они признали свою виновность. Значит обвинения с меня и Кольцова нужно снимать.
  - Теперь ясно, кто избил лесозаготовителей, а мы тут голову ломаем. - Заговорил начальник от дела. - Все бы Скворцов было хорошо, и найденные тобой свидетели и расписки о возмещении материального ущерба, если бы не то, каким образом все это получено. Вот, полюбуйтесь, - обратился он к сидящим в кабинете. - Все на лицо. И подстрекатель, и группа лиц по предварительному сговору, и исполнитель. А, тут еще и превышение служебных полномочий, а там и телесные повреждения. Вчера вечером, около двадцати трех часов в общежитии, где живут эти заготовители леса вызывалась скорая помощь. Были зверски избиты все члены бригады заготовителей леса. Почти у всех сломаны челюсти, носы и имеются внутренние повреждения. Имеются повреждения конечностей, а у бригадира разбито лицо, сломан нос и имеются внутренние повреждения. Рентген покажет какие. Уборщица, а она живет в том же доме на первом этаже пояснила, что до приезда скорой помощи к заготовителям прошли семеро мужчин. Пятеро были одетые в спортивные костюмы. У одного мужчины была забинтована голова, а один мужчина был лысый. Вот вам один из них. Участковый инспектор, когда из больницы пришла телефонограмма по поводу избитых, выезжал туда и опросил потерпевших. Так они все утверждают, что их били ребята в красных спортивных костюмах, а маленький мужчина, с забинтованной головой четыре раза ударил их бригадира лицом об стол. Ты, что, опять скуловоротов Полевого привлек к этому делу? - Обращаясь уже к Скворцову, спросил он. - Тебя же мудака посадят на хрен. - Сорвался уже на крик, обычно спокойный начальник отдела. - Ведь этот ты, похоже, приложил мордой об стол их бригадира? Вы, представляете, четыре раза ткнуть лицом о стол. - Обратился он к коллегам. Это же садист, какой-то стоит перед нами. Так это правда, что ты вчера ходил к молдаванам с молодчиками Полевого и устроил там разборку?
   Виктор поднял голову и осмотрел, сидевших перед ним начальников. Они тоже смотрели на него. Двое хмуро и, похоже, с сочувствием и только третий смотрел на Виктора с довольной и ехидной улыбкой. Было видно, что начальник УГРО был доволен тому, что Скворцов попал в такой крутой переплет. Начальник ждали от него ответа.
  -Нигде я вчера не был. Сразу из отдела я пошел домой и из дома никуда не выходил. А, кто там поколотил гостей из солнечной Молдавии, мне не известно. Мало ли, кто мог это сделать. Тут на все можно подумать. Это могли быть и те, кто был избит в ресторане молдаванами, или их друзья. Откуда мне знать. Хотите верьте, хотите не верьте. Но я там не был. Ну, а уж если их и побили, то за дело. И правильно сделали. Они двоих милиционеров избили, одного даже инвалидом сделали, а их прокуратура защищает. Хоть так, кто-то наказал их. А, Кольцову, что теперь делать? Он, ведь, кроме, как составить протокол ничего не умеет, тем более с одной рукой. А, теперь они хоть знать будут, что за свои поступки надо отвечать хотя бы так. Пусть знают, что нельзя трогать мента руками. А, следствие я думаю, теперь пойдет в другом направлении. Ну, понятно, сейчас возьмутся за меня. Пусть берутся. Я-то знаю, что я ни при чем. А, они должны были ответить. А, теперь с Вашего разрешения товарищ полковник, я пойду. У меня выходные до завтра.- При полном молчании руководства он вышел из кабинета. ПРОДЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

    После его ухода в кабинете надолго повисла тишина. Нарушил ее начальник уголовного розыска.
  -Вот видели, какой фрукт. Вот герой. А мы тут фантики перебираем. Робин Гут хренов. Борец за справедливость в погонах. Ну смотрите, он же сам на нары лезет. Ведь, если дело дойдет до суда, самое малое пятерик получит. И то, если учтут его пролетарское происхождение.
  - Его остановил Павел Алексеевич. - Вот раскудахтался. Рад, поди, что парень не выдержал, оступился, погорячился. В нас он не поверил. Мы же его списать уже готовы. Не рано ли? Я так, лично его понимаю очень хорошо. И не сомневаюсь, что избиение молдаван это его рук дело, вернее с его подачи. И я бы на его месте поступил бы точно так же, если бы у меня была такая возможность. Но, к сожалению у меня, да и тебя Лютый, в свое время не было такого Полевого и его секции, который может прийти на помощь в любое время. А, у него вот есть. Значит его уважают за стенами нашего отдела и ценят, чего не скажешь о нас. Сразу готовы сдать парня. Пошли на поводу у этого ублюдка из прокуратуры, который любого дерьмом  обольет, только позволь ему. Что мы с готовностью и делаем. Особенно ты стараешься Александр Владимирович. Нет бы помочь ему. Так нет, ты его топить скорее начал.
  - Постой, постой. - Вмешался в разговор начальник отдела. - Чего уж ты на всех -то валишь? Я еще ничего не сказал, вас слушаю. Мне тоже эта история не нравится. И не одобряю, что натворил вчера Скворцов. Но, на растерзание прокуратуре я его не отдам. Со скворцовым мы сами разберемся без прокуратуры. Потому сегодня опросить всех свидетелей, которых мы имеем сейчас и, которые еще будут и тех, что назвал Скворцов. Хоть сами опрашивайте, хоть кому-тот поручите, но к концу рабочего дня, собранный материал лежал у меня на столе. Я сам отнесу его в прокуратуру и заодно поговорю с прокурором по поводу резвости его следователя. Разговор считаю законченным. - Он вышел из кабинета.

   Как и было приказано, к концу рабочего дня материал по факту драки в ресторане  был собран. Всего было опрошено девятнадцать свидетелей. Свидетели сам приходили в отдел, просили, чтобы с них взяли показания. И их показания были не в пользу молдаван. Кто-тот говорил, что такая явка свидетелей не обошлась без стараний Полевого. Прокуратуре пришлось теперь возбуждать уголовное дело в отношении госте из солнечной Молдавии по вновь, открывшимися обстоятельствам. Напрасно следователь прокуратуры Селезнев пытал бригадира молдаван, кто сломал ему нос. Тот твердо стоял на том, что нос он сломал при падении на лестнице. А, потом вдруг, все молдаване заявили что уезжают домой по семейным обстоятельствам. Что вместо их уже едут другие рабочие. Уголовное дело было приостановлено, а потом прекращено к удовлетворению обеих сторон. Старшине Кольцову была дана вторая группа инвалидности сразу, после того, как он приехал из санатория, где он поправлял свое здоровье. Виктор по знакомству с директором ПТУ удалось устроить Кольцова в ПТУ воспитателем с условием, что Кольцов поступит в педагогическое  училище. Сам Скворцов получил взыскание по партийной линии и дисциплинарное наказание в виде выговора, которое, впрочем, с него скоро сняли. Вот так закончилось субботнее дежурство опера Скворцова.

   Уже потом, через, какое-то время Павел Алексеевич поинтересовался у Скворцова, как он умудрился познакомиться с администратором ресторана, потому что она его в ресторане защищала прямо, как жена.
   Пришлось Виктору рассказать, что, когда он работал в охране присутствовал на расширенном совещании представителей всех торговых предприятий. Как перед совещанием Нина Николаевна по ошибке сунула свою шаль в рукав шинели Виктора. Шаль Виктор обнаружил уже у себя дома, когда пришел на обед. Потом он вернул Нине Николаевне ее шаль. Вот так и познакомились ближе и подружились.
  - Ну и, как далеко зашла ваша дружба? - Поинтересовался Павел Алексеевич.
  - В рамках разумного. - Ответил Виктор.
    Павел Алексеевич погрозил ему пальцем. - Знаю я твою разумность. Не зря, видимо, Лютый на тебя косится. Смотри у меня, дружит он. Знаю я, чем заканчиваются такие дружбы.
   На этом их разговор закончился. Но, позже они вернуться к этому разговору.

                КОНЕЦ