Прости, Васька!

Грустный рассказ

По случаю осенней прохлады поверх платья тётя Катя надела плащ. Летнюю шляпку заменил скромный берет. В свои восемьдесят лет тётя Катя всегда старалась выглядеть элегантно. Она следила за тем, чтобы одежда была безупречной. Но сейчас на ткани плаща остались заломы и складки от хранения в свёрнутом виде. Это значит, что в жизни тёти Кати что-то не так…

Мы познакомились несколько лет назад в очереди к ветеринару. Оказалось, что старушка так же, как я, держит двух котов, точнее, рыжего кота Ваську и многоцветную кошку Мурку. И даже истории наших старших подопечных в чём-то одинаковы: у них нет одной передней лапки. Было забавно наблюдать, как два котика, сидя на руках у хозяек, робко знакомятся, протягивая друг другу пушистые коротенькие культяпки, хотят потрогать соседа, но не решаются.
И появившихся в доме вторых малышей котики-подростки воспитывали с истинно материнской заботой. Только мои два кота просто дружили, а Васька впоследствии «женился» на Мурке, и тётя Катя несколько лет была озабочена раздачей котят.

Последний «приплод» она устроила по соседям в дачном посёлке, а для одного – шоколадно-коричневого «полосатика» – найти семью не удалось. Милого сына Васьки и Мурки дважды возвращали. Одни хозяева уехали, другие хотели породистого, а не славного домашнего «бродяжку».

Устав от забот, тётя Катя решила остановить увеличение кошачьей популяции в своей квартире и поправила котикам природу. Ежедневно кто-то из котят прибегал к живущей поблизости мамке, чтобы покушать. Мурка никому не отказывала, обнимала, облизывала. К концу лета это были уже вполне взрослые «ребята», размером чуть меньше родительницы. Тётя Катя не возражала против гостей. Пусть сосут мамино молочко. Это же последние Муркины детки! И ей после операции это полезно, чтобы не было каких-нибудь осложнений.

Оставшегося при родителях котёнка тёте Кате пришлось взять с собой в поездку к родственникам. Рано утром поезд остановился на глухом полустанке. Всего один домик, сараи, огороды… Тётя Катя не посмела бы покинуть поезд, если бы проводница не открыла дверь, не вышла из вагона и не пошла вместе со смотрителем вдоль состава. А двери других вагонов закрыты! Значит, она обязательно вернётся в свой вагон, и у тёти Кати есть несколько минут! Она метнулась в купе, схватила безмятежно спящего котёнка, выскочила на насыпь и посадила его среди больших листьев кабачков на подходящем к самым железнодорожным путям огороде. Тётя Катя надеялась, что здесь, в одиноко стоящей и жилой усадьбе, где слышно мычание коровы, котёнка не выгонят, что для него найдётся место, еда, настоящая кошачья работа и любовь. Юный Мурчик Васильевич – очаровательное существо, воспитанный и ласковый котик.

Пока не совсем проснувшийся «тигрик» осматривался, куда попал, и раздумывал, что делать дальше, поезд тронулся, и через несколько секунд полосатого подкидыша стало не видно в буйных огородных зарослях. Тётя Катя перекрестила убегающий вдаль домик, огород, оставшегося котёнка… Иди к людям, малыш, ищи своё счастье. Пусть тебе повезёт!
А Васька и Мурка с тех пор вернулись к счастливой поре детства, и доброе десятилетие радовали хозяйку беззаботными играми.

Ваське уже 17 лет. Мурочка на несколько месяцев моложе. Но она только справная пожилая кошечка, а Васька – глубокий старик. Полгода назад на него навалились болезни, как-то все и сразу. Тётя Катя постоянно носила его к ветеринару. Ему что-то кололи, чем-то поили, выписывали мази и примочки. Он часто лежал под капельницами. Но ничего не помогало. С каждым месяцем Ваське становилось всё хуже, а в последний Васька стал особенно плох.

Он ни на что не реагирует, не радуется ни еде, ни хозяйской ласке. А ведь раньше он так любил, когда тётя Катя его гладила! Подставлял бока и протягивал лапки. Сейчас же он всем своим видом показывает: «Не трогай меня! Мне больно!»
 
Тётя Катя даже сомневалась, узнаёт ли Васька её, свою любимую хозяйку? Уж очень он безучастен, совсем не отзывается на её приближение, прикосновение. Он плохо ходит, часто падает и не может подняться, часто и подолгу мяукает резким, хрипловатым голосом. Зовёт на помощь! Значит, всё-таки узнаёт?.. Тётя Катя и днём, и ночью носит его на руках по квартире. Иногда она не выдерживает и ругает кота: «Васенька! Ну, что же ты двух метров не дошёл до лотка?..» – но чаще всего только вздыхает и молчит. Что уже взять с Васьки? Он стар, измучен бессонницей и бесконечной болью.

При встрече моя старшая приятельница часто и много рассказывала о своих любимцах. О чём ещё могут беседовать кошатники? Тётя Катя – человек энергичный, искренний, и её рассказы всегда были живыми и эмоциональными. А сейчас она в помятом плащике грустно сидит на скамье возле дома и едва слышно отвечает на приветствие: «Здравствуй, здравствуй, моя девочка».

– Тётя, Катя, что-то случилось? Как Ваш Васька? – спрашиваю я, боясь догадаться.

Я знаю, что последняя неделя была особенно тяжёлой. У котов болевой порог выше, чем у людей. К тому же, Васька очень терпелив, и, если он часто кричит, то это значит, что боли во всём теле и в отрезанной когда-то лапке действительно нечеловеческие, невыносимые.

– Нет больше моего Васеньки! – закрыв лицо, простонала тётя Катя. – Мне пришлось отпустить его! Они сказали, что ему невозможно помочь, и не надо его мучить, что надо избавить его от страданий. Надо помочь ему уйти! И я согласилась!!

Тётя Катя старалась сдерживаться, но не получалось. Она знала, что я прекрасно пойму её чувства, её настоящее горе, и потому не стеснялась плакать при мне.

– Ты помнишь мою Люсьенку?

Я никогда не видела старинную подругу молодости тёти Кати, единственную в этом городе, кто ещё звал её «Катенька». Не «Катерина Семёновна», не тётя или «баба Катя», не «бабуля», а «Катенька, Катюшка». Людмила Евгеньевна была на несколько лет старше подруги, и продружили они больше пятидесяти лет! Это же «золотая дружба»!

***

Людмила Евгеньевна жила в большой квартире с младшим сыном и невесткой. 80-летие бабушки вся многочисленная семья отметила шумно и весело, и на радостях старушка согласилась, чтобы младший внук с женой и двумя маленькими детьми переселился к ней. Уж очень тяжело молодой семье снимать жильё.

Довольно быстро атмосфера в квартире стала напряжённой, и однажды вечером Люсьенка пришла к Катюшке и попросилась переночевать. День, другой, третий… А потом подруги всё лето провели между квартирой и дачей Катеньки. Осенью они снова, вместе с двумя котиками, вернулись в городскую квартиру. Может быть, всё нормализовалось, и Людмила Евгеньевна может вернуться домой? Катерина Семёновна уговаривала остаться. Ведь им так хорошо вдвоём в большой и пустой квартире. Муж тёти Кати умер давным-давно, и ей очень одиноко. Вот только коты и вносят какую-то живость в существование. Но милая Люсьенка скучала по дому, по своим родным. Всё решил случай.

В осенний воскресный день в гости пришли внук с женой. Они принесли сладости, и старушки накрыли стол, устроили чаепитие. Прихлёбывая чаёк, внук сказал:
– Ба! Ты же тоже прописана в нашей квартире. Логично, если ты будешь давать немножко денег на коммуналку!

Его молодая жена молчала, но смотрела очень строго, поддерживая всё, что сказал муж. Людмила Евгеньевна, не ожидавшая такого поворота в застольной беседе, только воздух хватала. Тётя Катя, естественно, вмешалась:

– Подождите, ребята! В бабушкиной квартире прописаны трое, а живут семеро, так? А теперь – без неё – шестеро, так?

Внуку пришлось подтвердить, что это на самом деле так. Его семья прописана у тёщи.

– Но вы ведь не платили бабушке за постой, за то, что заняли две комнаты в её трёхкомнатной квартире, правда?

И на этот раз внуку пришлось кивнуть. Да и родителям жены они не давали денег на оплату квартиры. Это же мама и папа девушки. О чём вообще разговор? Тётя Катя предельно спокойно напомнила, что квартплата и отопление зависят только от метража, а никак не от количества прописанных. Всё остальное – свет, вода, газ – по счётчикам. При чём тут не живущая в доме бабушка?

– Что напользовали, за то и платите. Логично? – закончила тётя Катя.

Она была уверена, что молодые очень искренне извинялись за этот неприятный и несуразный разговор. Просто столько всего навалилось!..

– Буся, отцу не говори, – прощаясь, попросил внук.

Тётя Катя заметила, что Люсьенкины молодые были очень расстроены тем, что не удалось заручиться ежемесячной бабушкиной финансовой поддержкой, которая вначале казалась им такой справедливой и естественной, что им придётся и впредь самим решать свои проблемы.

Как вообще могла возникнуть такая идея? Подруги не понимали. Люсьена осталась у Кати и прожила несколько спокойных лет.

А потом её хватил удар, и она стала лежачей. Слава Богу, речь и разум почти не пострадали, но ей постоянно была нужна посторонняя помощь. Родственники подруги умоляли тётю Катю ещё некоторое время присмотреть за Людмилой Евгеньевной. А они постараются как можно скорее решить свои жилищные проблемы. Да тётя Катя и не хотела отдавать дорогую подружку, которой нужны тишина и покой. Они читали книги, смотрели телевизор, разговаривали, смеялись. Только в некоторые моменты лежачая Люсьенка стеснялась принимать помощь Катюшки…
 
– Знаешь, деточка, она часто вздыхала: «Господи, как я устала жить. Прибери меня, Господи»…

А бесконечно преданный людям, внимательный рыжий Васька забирался на кровать, лапой нащупывал ноги больной старушки, ложился на них поверх одеяла и согревал своим телом. Бывало, что Васька устраивался под её боком с левой стороны и громко мурлыкал. Людмила Евгеньевна утверждала, что от мощного, как работающий трактор, урчания её сердце перестаёт болеть… А позже взволнованный, жалобно мяукающий Васька пытался согреть навеки захолодевшую руку. В ожидании родственников и бригады «скорой помощи», которая должна была засвидетельствовать факт упокоения, тётя Катя закрыла его на балконе…

***

– В последние дни и даже недели Васька всё время спал, или сидел возле входной двери и просил выпустить его. Прямо навязчивая идея обуяла. Выпусти меня, и всё! А я говорю: куда же ты пойдёшь? Там холодно, там собаки! Ты погибнешь! А он – «мяу» да «мяу»! И дверь шкрябает, – рассказывала она. – Мне кажется, что в это тяжкое время Васька думал так же, как Люсьенка.

– Тётя Катя, не надо котам приписывать человеческие мысли. Они думают по-другому.

– Да, наверное. Но чувствуют так же. Даже сильнее! Как он любил меня! Как верил мне! Прости меня, Васенька! – снова вернулась она к своему горю.

У Васьки были любимые вещи, которые он считал только своими, а не общими с Муркой. Он очень любил свою клетчатую сумку, в которой его вывозили на дачу. Но после того, как в той же сумке его стали часто носить к ветеринару, на очень болезненные уколы и процедуры, он старался спрятаться, когда видел своё средство перемещения. А сегодня он покорно сам влез в сумку, свернулся калачиком и всю дорогу ни разу голоса не подал.

– Знаешь, деточка, я не показывала его Мурочке. Пусть не знает. Она привыкла, что его часто нет в доме, когда он в лечебнице лежит. А потом же он всегда появляется!.. Но она, Муронька моя, всё чувствует! Я оставила Ваську там и пришла домой лекарство выпить. А Мурочка лежит у меня под одеялом, хотя знает, что нельзя, что я не разрешаю. Представляешь?! Это она пришла сказать мне, что Васенька на меня не обижается! Это его душа утешает меня! Васенька, прости меня!! – придушенным голосом, запинаясь, запричитала тётя Катя.

Я обняла старенькую приятельницу. Её плечи сотрясались. Она уже не могла сдерживаться. Клетчатая сумка, в которой она принесла домой любимого котика, сейчас стоит на балконе. Доктор сказал: не смотреть, не трогать…

– Тётя Катечка, не мучьте себя! Вы сделали всё, что могли.  Ведь 17 лет! Это же лет 130, если на человеческий век перевести. И Мурочка ещё есть, вполне здоровая. А у Вас, не дай Бог, давление подскочит. Не надо, тётя Катя, не надо…

Она соглашалась и постепенно затихала.
– Ты пойдёшь со мной завтра? Надо Васеньку устроить рядом с моим мужем.

Конечно, пойду. Тёте Кате нужен кто-то рядом, чтобы отвлечься от скорбной последней услуги.

На следующий день по дороге на городское кладбище тётя Катя грустно приговаривала:

– Вот так, по этим же самым улицам я несла его, маленького, спящего под наркозом, домой 17 лет назад. Он проснулся такой ласковый. А теперь вот – только в одну сторону вместе идём. Больше уж не проснётся… Всё, всё! Не буду! Он хорошую жизнь прожил, долгую и радостную.

Когда место было готово, тётя Катя раскрыла цветную наволочку и в последний раз посмотрела на Ваську.

– Правда, у него спокойная мордочка? Он даже будто улыбается… Он всегда улыбался во сне. Знаешь, я вчера не выдержала, положила руку на наволочку. Вдруг услышу дыхание, или как сердечко бьётся? Его такое преданное, такое любящее, такое трепетное сердце! А я тогда скажу: Васька, ты необыкновенный! Ты теперь будешь жить долго-долго!.. Я так хотела, чтобы он мяукнул своим нежным голоском или пошевелился. Васенька мой!.. Но он лежал тихо-тихо. Никакого движения. Чудес не бывает.

Тётя Катя закрыла наволочку:
– Спи, мой хороший, мой маленький. Нет, я не буду плакать, чтобы тебе легче уходилось.

Случайно выкопанные клубни весенних цветов воткнули обратно в маленький холмик.

Тётя Катя достала из клетчатой сумки бутылку воды, протёрла мокрой тряпочкой портрет мужа и его родителей на памятниках.

– Ну вот, родные мои, посмотрите на белый свет, на солнышко.
Из другой сумочки она достала церковные свечи, огурцы, несколько яиц, хлеб, соль в спичечном коробке, разложила на высоком столике.

– Мои-то – и живые, и мёртвые – все далеко. Я одна здесь. А у Стёпушки весь род туточки. И на старом погосте, где теперь Бульвар Гайдара, его сродственники были. Светлая память Стёпушке и его родителям…

В тихий, солнечный осенний день свечи на постаменте горели ровно и долго.
К нам подошла небольшая жёлтенькая кошечка. Васька-то был огненно-рыжий, а эта кошечка – персиковой масти. Тётя Катя спросила:

– Ты откуда взялась? Я всех кладбищенских котиков знаю, а тебя вижу первый раз. На, кушай.

Черенком ложки она мелко покрошила яйцо. Кошка неторопливо, без жадности съела всё до кусочка и ушла.

– Вот и Васенька так же красиво кушал, – вздохнула тётя Катя. – Деточка, ты можешь ещё немного со мной побыть? Посидим у меня, чаю попьём, поговорим, – попросила она.

***

Время уже послеобеденное. Возле подъезда поджидали несколько дворовых котов. Тётя Катя их всегда подкармливала.

– Нате, мои хорошие, помяните Васеньку, – она высыпала на асфальт горсть сухого корма. – Я и вчера отдала им всё, что Васенька не доел: мясо, вермишельку, молоко… Такой кошачий поминальный стол, – смущенно улыбаясь, объяснила она.

Почти всегда овдовевшие старики на первых поминках вспоминают счастливые мгновения, когда впервые встретились. За чаепитием тётя Катя в очередной раз рассказывала, как появился Васенька в её доме 17 лет назад.

Утром, в третью годовщину смерти мужа она поставила свечи в церкви. Позже, выйдя из квартиры за хлебом, обнаружила на коврике маленького рыжего котёнка с повреждённой лапкой. А живёт-то она на восьмом этаже! Как он сюда попал?
Ветеринар сказал, что это очень сильный и уже не свежий ожог. Лапку надо удалять. Возьмёт ли бабушка этого инвалида детства к себе? На улице он не выживет. Нечего и затеваться с операцией. Конечно, тётя Катя заберёт его. Это же душа Степана к ней вернулась в новом обличье! Тётя Катя была в этом уверена. Степан Савельевич тоже был одноруким. Он пострадал, когда на работе случился пожар. Руку пришлось отрезать по локоть…

Она быстро вынула из небольшого кухонного серванта фотографии и начала подавать мне.

– Вот Стёпушке три годика, а Васеньке три месяца.

На пожелтевшей довоенной карточке с ажурно вырезанными по краю зубчиками – растрёпанный, белобрысый, светлоглазый мальчишка, сидящий на дощатом заборе. Он хотел спрыгнуть, но не успел. Там, на месте непослушания, его и застукал отец, там и остановил его поблёскивающий на солнце объектив фотоаппарата.
А вот рыжий, такой же взъерошенный Васька бежит через двор. Громкий оклик остановил его. Котёнок смешно повернулся боком и на мгновение замер. Ещё секунда, и он стреканёт в большой цветущий куст георгинов, размахивая культёшкой, словно цыплячьим крылышком.

Может быть, это неуместно и даже неприлично, но я громко рассмеялась:
– Тёть Кать! Редкостное портретное сходство! Просто одно лицо!

– Правда? – обрадовалась тётя Катя. – А вот ещё… Глаза! Глаза посмотри! Глаза-то одинаковые!

Она подала следующие две фотографии. Пожилой Степан Савельевич расслабленно сидит в кресле и опирается на подлокотник оставшейся половиной руки. А вот кот Васька в том же кресле, так же спокойно и даже вальяжно выложил на тот же самый валик свои «пол-ручки», т.е. лапки. Глаза, как настаивает тётя Катя!.. Разрез глаз, что-то во взгляде, что-то вообще в лице человека и в мордочке кота неуловимо похожее... Хотите верьте, хотите нет, но есть!

– А дети всё останавливают меня!

Однажды тётя Катя при сыне готовила обед хвостатым членам семьи. Она не признавала новомодной кошачьей еды и кормила великовозрастных «котят» по старинке – рыбой, мясом, печёнкой, молоком и сметанкой. Коты не отказывались от супа, каши, хлеба и всегда умилительно выпрашивали угощение с хозяйского стола.

«Сейчас, Стёпушка, я тебе молочка подогрею», – бормотала тётя Катя. Балованный кот не пил холодного. «Курочку покрошу… Вот тебе чистый лоточек. Беги, Стёпушка», – забыв о том, что сын слышит её, негромко разговаривала она с Васькой.

– Ма! Ты чё? Какой «Стёпушка»?! Отец, слава Богу, на своих ногах на тот свет ушёл! Никаких «лоточков» ты ему не подносила!

– Ой, прости, сыночек! – спохватилась она. – Оговорилась!
А сама подумала: «Э! Надо быть осторожнее! А не то дети подумают, что мамке в дурку пора»…

Тётя Катя подала мне небольшой альбомчик с фотографиями. На каждой из них – Васька. Вот он маленький, в испуге стоит против дворовой собаки на цепи. Шерсть дыбом, хвост «трубой». Вот подросший Васька ест из собачьей миски.  А вот уже совсем взрослый котик на заснеженном подворье дремлет, уютно устроившись на тёплом мохнатом боку собаки. Васька на руках у хозяйки; Васька пытается вырваться из рук кого-то из тёти Катиных родственников… Васька, Васька, Васька… Её дети и внуки мужают, растут, взрослеют, а Васька всё такой же. Если бы не люди на фотографиях, трудно было бы определить, в каком году это снято, и сколько лет Ваське.

– Тётя Катя, Вы всегда этот фотоархив на кухне держите?
– Нет. Просто вчера пересматривала, перебирала… Вот, кое-что отложила отдельно, чтобы пока под рукой было. Взгрустнётся – посмотрю… Стёпушка мой, Васенька, – снова запечалилась старушка.

Понуро сидящая под столом Мурка подала голос: «Мяу».
– Что, моя маленькая, имя братца своего названного услышала? Где Васенька, Мурочка? Где Васенька?

Кошка обошла кухню, выглянула в коридор, обернулась к нам, ответила: «Мяу», – и скрылась из виду.

– «Нету» говорит Мурёнка, – перевела с кошачьего тётя Катя. – Нету, Мурочка, нету нашего Васеньки. Всё уже. Отмучился… Может, зря я вчера Васенькины лежанки выбросила? Может, надо было ещё оставить, и тогда бы Мурочке легче было?

Тётя Катя спрятала обратно в сервант фотографии, собрала посуду со стола.

– Держитесь, тёть Кать. Скоро легче станет. Что ж поделать? Это жизнь. В природе животные не доживают до такого бедственного состояния.

– Я знаю. Без Васеньки как-то сразу пусто в доме стало. А всего-то на одного кота меньше.

– Может, со временем Вам другого котёночка завести? – спрашиваю я, хотя догадываюсь, что вряд ли это возможно.
Слишком велика была привязанность, слишком крепка любовь, и слишком сильно горе.

– Я думала об этом, но… Не знаю. Боюсь. Мне бы Мурочку успеть доглядеть. Года-то! Ведь я не молоденькая. А малыша мне точно не додержать. Кому он нужен будет, когда меня не станет? Нет, Мурочка – последняя моя воспитанница.

***

Возле подъезда сидел испуганный рыжий котёнок. Почему я решила, что он не живёт в этом же доме, или в этом же подъезде? Я взяла его на руки. Это кошечка, примерно трёхмесячная. Плотная, упитанная, домашняя. Она упёрлась в меня лапками и сидела напряженно, с опаской рассматривая незнакомую личность. Я несколько раз прошла вдоль дома и по тропинкам двора, пока со стороны соседней пятиэтажки ко мне не бросилась рыжеволосая девочка:

– Тётенька! Это моя рыжулька!
– Держи. Да не теряйтесь больше!

Девочка запросто повесила котёнка на локоть, прижав к себе, и тот расслабленно повис, едва держась передними лапками за руку маленькой хозяйки, а задние лапки свободно болтались. Девочка убежала. Смешно раскачивались два рыжих хвостика – кошачий и собранные на резинку с красным бантом волосы девочки.

Хорошо, что у этого малыша есть хозяева, и тёте Кате не надо решать – брать или не брать нового любимца. Васеньку ей никто не заменит. Да и не надо. В её сердце у каждого есть свой уголок. Но новые заботы помогают заглушить старую печаль.

3 ноября 2021 г.