Крещенные Пятью львами Глава 9. Кость в горле

 
Если в маленьком воинском коллективе зарождается конфликт, и для его погашения с обеих сторон нет особого желания, то он может со временем разрастись и превратиться в мощный вулкан, в Везувий. В солдатской среде в отношениях между старослужащими и молодыми солдатами такие острые отношения возникали постоянно. И, что самое обидное, все считали это традицией, которая должна соблюдаться. Нужно только переболеть эти полгода. А потом? Потом молодые салаги становятся годками, и на их место прибывают новые мытари, прошедшие полугодовую или трехмесячную учебку в Союзе, и занимают их место. А злые дембеля, закончившие службу, убывают, их заменяют новые, у которых оскал на молодежь только начинает появляться. И если его своевременно не закрыть, то начинает расти вулкан.
Похоже, пришло время еле заметному вулкану спустить свою лаву, поднявшуюся выше своего уровня и в отряде Валентина. Кто-то из дембелей при построении на завтрак послал старшину отряда подальше.

Вячеслав Чернавский вбежал в командирскую комнату и, с силой хлопнув своей панамой о стол, сел на стул.

Посмотрев на его разгоряченное лицо, лейтенант Кобзарь, пряча улыбку, спросил:

- Куда послали тебя нынче?

- Услышал, да!? – вскочил со своего места старшина.

- Да, нет, догадываюсь, если львом ворвался сюда. А, может, какой-то старшина, что-то лучшее ухватил для своей роты, а ты не успел.

- Э-э, - скривил рожицу Чернавский и присел, только теперь уже за стол.

- А ведь послали, товарищ лейтенант, послали меня! А Вам наплевать, Вы вот здесь сидите, на своей балалайке трындите и, выходит, потакаете им.

- Не понял, - вступил в разговор, застилавший свою кровать лейтенант Стеклов. – Слава, что там произошло?

- Так, послали! А ты и не слышал!

- Конкретно объясни! – повысил голос Валентин.

- Та, что говорить, построил солдат, сказал, что после завтрака должны поменять все свое постельное белье, а потом в баню. Ну!

- Что, «ну»? Старшина, ты не тяни кота за, сам знаешь, за что, - подсобил Валентину Малик. – Конкретно говори.

- Та, Ваш этот, главный дембель послал меня, когда сказал ему, чтобы он со мной пошел на склад.

- И дальше, - торопит старшину Стеклов.

- Ну, и послал два раза.

- А ты?

- Ну, я сюда пришел.

- А они остались? Хорошо! – Валентин, поправив свою одежду, вышел в коридор модуля и направился к выходу.

Солдаты разбрелись по маленькому плацу отряда, дембеля сидели в курилке, годки обвисли на заборе и слушали их разговоры, а молодые солдаты небольшими группками стояли у крыльца казармы, кто-то под деревьями, прячась от солнца.

- Отряд, становись в две шеренги! – скомандовал Валентин.

Козьмин вышел из курилки последним. Осмотревшись, ожидая к себе внимания, нехотя, в развалку, пошел к строю. Валентин сделал вид, что этого не замечает. Он прекрасно понимал, что все солдаты с огромным любопытством наблюдают за продолжением их дуэли.

- Товарищ старшина! – позвал он к себе Чернавского. – Сколько Вам нужно человек, чтобы получить белье на складе?

- Отделение.

- Ну, и отлично, берите молодежь, отведите вначале их в столовую, накормите, а потом отправитесь с ними на склад. А для остальных у нас большие дела! – и, повернувшись лицом к строю, продолжил. – Лобетов.

- Я! – громко крикнул механик-водитель.

- Выйти из строя. Каплин…, Лукьянцев…, Силаев…, Быстров. Вы поступаете в распоряжение старшины. Остальные, слушай мою команду. Наша задача - выдвинуться в горы и провести учебную тренировку по обороне и наступлению. Дежурный по роте, ко мне! Даю Вам десять минут на выдачу личному составу оружия с боеприпасами и полным обмундированием, включая саперные лопатки, противогазы, бронежилеты, и, - посмотрев на часы, продолжил. – Товарищи солдаты, сейчас семь сорок одна, в восемь ноль-ноль, построение здесь, и выдвигаемся на учения. Разойдись!

- А немало ли, товарищ лейтенант, Вы нам даете времени на это? - растягивая каждое слово, спросил Козьмин.

- Вы не на гражданке находитесь, рядовой Козьмин, а на войне. Второе ваше неподчинение моему приказу я восприму, как нежелание подчиняться. А чем это пахнет? – и посмотрел в глаза бойцу. – Военным судом. Ваше время пошло, солдат!

- 2 –

Лейтенант бежит впереди взвода уже несколько минут, не оборачиваясь. По топоту слышит, что строй не сбавляет шага: с шумом бьются лопатки о бронежилеты, как и магазины, и все остальное, что плотно не подогнано к телу. Пора сбавить ход и пропустить взвод вперед. Так и сделал.

«Дембеля на меня обиделись, готовы убить, разорвать на части, - Валентин сплевывает. – Ну, и правильно, правильно», - думает Стеклов. 

Если бы не остановился сзади них бронетранспортер и не посигналил, Валентин продолжал бы себя накручивать и дальше.

- Что? – остановился он и спросил у высунувшегося из люка БТРа механика-водителя.

- Товарищ лейтенант, - вытирает солдат грязной замасленной рукой свой нос, - а где здесь инфекционный госпиталь?

- Так, вот он, - Валентин показывает на серые модули, скрытые наполовину каменным забором в метрах двухстах от себя. – Есть проблема, солдат?

- Та, какой там, - махнул рукой боец, - попросили лекарство им отвезти, да, махнули рукой куда ехать, вот и ищу.

- Ну, ладно, солдат, вернешься, умойся.

- Так, я, товарищ лейтенант, понимаю. Товарищу помогал двигатель ремонтировать.

- Ладно, - махнул рукой, - взвод, шагом марш! - и пошел быстрее, догоняя своих солдат.

Они шли молча, буравя своими взглядами землю, раздавливая ботинками в пыль камни и песок.

Валентин тоже. Взглянув на Петра Снегиря, белобрысого великана, не сдержал улыбки, увидев несколько бороздок-полосок на его запачканном пылью лице, оставленные от пота. У Каимова и Огурцова тоже самое, на Козьмина не смотрит, зачем ему показывать свои слабости? Зачем?

Нет, сейчас он не должен обращать на него никакого внимания.

- Взрыв справа! – неожиданно для себя крикнул Валентин и посмотрел на часы, следя за секундной стрелкой.

А бойцы сделали вид, что не поняли своего командира, идут строем, шаг в шаг, хоть
бы кто из них сбился в ноге. Шаг – шаг – шаг.

- Стой! – крикнул Валентин. – На-пра-во!

Взвод развернулся в такт его слогу.

- Товарищи солдаты, вы на войне. И взрывы здесь бывают не только неожиданными, но
и осколочными. Понятно? Непонятно, - Валентин, прищурившись, осмотрел первый ряд строя.

- Налево, ш-шагом марш! Бегом!

Слева, с той стороны строя, взрыв. Валентин с испугу присел, чуть не упав плашмя на землю, а в строю кто-то в ответ засмеялся. Взрывпакет взорвали, пошалили. 
- Стой! На-пра-во! Товарищи солдаты! - Валентин смотрел исподлобья на них. – Товарищи солдаты, друг от друга сделать вправо три шага, шаго-ом марш!

Бойцы растянулись в длинную шеренгу.

- Снегирев, ко мне!

Увалень под смех товарищей вышел к Валентину и замер.

- И чего молчим? – посмотрел на него Стеклов.

- Товарищ лейтенант, - спохватился тот, - рядовой Снегирев…

- Ясно! - вздохнул Стеклов и покачал головой. - Все ясно. Так вот, товарищи солдаты, кто из вас самый сильный, занимается карате, боксом, борьбой?
Бойцы зашушукались.

- Й-я, - с волнением признался Снегирев.

- Чем?

- Так, этим, ну, боксом, что ли, - и поднял немножко вверх свой кулак-кувалду. – Первый разряд.

- Детский, - пошутил кто-то писклявым голосом в строю, и все в ответ засмеялись.

- Рад, Петя. Даже не подумал бы, такой спокойный, добрый увалень, и вдруг - боксер.

- Т-так, товарищ лейтенант, я так это, все знают, что на танк с одними кулаками не полезешь, раздавит, - и, гыкая, широко улыбнулся, обернувшись к строю.

- А кто-нибудь еще есть?

- А зачем, когда у нас есть Петя, - гы-гы засмеялся Козьмин.

- Ну, а ты сам, Витя, - обратился к нему Стеклов, - чем-то занимался, или был за мартышку.

- Че-е? - с обидой посмотрел на своего командира Козьмин. – Меня в Саранске хорошо знают.

- Ну, так выходи, посмотрим, - сжимая кулаки, сказал Валентин. – Снегирев, в строй, шагом марш, - и, подождав, когда перед ним встанет Козьмин, сказал. - Товарищи бойцы, для передышки повторим или изучим несколько приемов рукопашного боя. Козьмин, снимите автомат, наденьте на него штык-нож.

- Эт-то запросто, - ухмыльнулся солдат.

- А теперь ткните мне им в грудь.

- Сильно? – с ухмылкой посмотрел на Валентина Козьмин.

- Попробуй.

И солдат в это же мгновение, сделав выступ правой ногой в сторону Стеклова, ткнул ему в грудь штык-нож. Но он не дошел своим клинком в бронежилет офицера, а, попав под руку Валентина, отступившего на полшага в сторону, пошел за ним в оборот. А в результате этого, Козьмин, потеряв равновесие, получив подножку, с размаху полетел на землю, и если бы Валентин его не удержал за воротник, он разбил бы лицо о гравий, которым была покрыта дорога.

- Все поняли, как это произошло? - посмотрел на своих солдат Стеклов.

- Нет, - вытирая рот, со злостью в голосе прошептал Козьмин. – Можно повторить?

- Давай.

Козьмин, щурясь, не спускал глаз с Валентина. Неожиданно сделав шаг вправо, потом - влево, резко ткнул штык-ножом в плечо Валентина. Но опять его ждало фиаско, и вывернутый из руки автомат, спутав своим ремнем ладони Виктора, Валентин потянул в сторону, и, закручивая его как часовую стрелку на циферблате часов, отпустил автомат. И солдат, тут же потеряв равновесие, споткнувшись, упал.

- Кто еще хочет попробовать напасть на меня? – помогая подняться с земли Козьмину, спросил Валентин.

- Коршунов, - вскликнул ефрейтор Селезнев. – Он у нас самбист.

- Уважаю, - поднял руку вверх Валентин. – Разряд есть?

- Второй, - громко сказал тот и вышел из строя.

Валентин с интересом рассматривал невысокого бойца крепкого телосложения.

- А до этого вольной занимался или штангой?

- Так точно, - улыбнулся солдат, - и тем, и тем.

- Похвально. Нападай!

Борис Коршунов был неторопливым человеком, смерив фигуру стоящего перед ним офицера, медленно толкнул в него штык-нож, прикрепленный к стволу автомата.
Валентин, увернувшись, остановил его:

- Давай, как в бою, тыкай в бронежилет, не бойся - он железный, - под смех в строю, сказал он.

И в считанные секунды боец лежал на животе с вытянутой правой рукой вверх, которая была связана ремнем автомата.

- Ой! – вскрикнул он от боли.

- Товарищи бойцы, изучать приемы по самообороне будем в дивизии. А сейчас продолжим осознание обиды, которую вы нанесли старшине. Нале-во! Бегом, марш!
 
- 3 –

Дежурный по стрельбищу офицер, подъехавший к ним, указал участок, где Валентин может проводить со своим отрядом учебные занятия.

Валентин выбрал песчаный выступ под горой, посчитав, что это место давало возможность солдатам рыть окопы. Но, как оказалось, песок «намыли» здесь ветры, собрав его со всей округи. А, так, в основном, грунт состоял из известняка, который не поддавался лопате, дробясь под ее натиском на мелкие кусочки, что не радовало солдат, а только их командира.

Первый окоп для стрельбы с колена был неглубоким, сантиметров на пятьдесят – шестьдесят, второй, для стрельбы стоя, поддался через полтора часа беспрерывной работы, что не соответствовало нормативам.

Стрельба по банкам, а ящиков из-под патронов здесь было предостаточно, показала второй нехороший результат, снайперов и хорошистов среди солдат не было. А, вот, атака под палящими лучами солнца, похоже, уже была лишней. Но Валентин не мог ее отложить, так как постоянно находился под вниманием капитана, начальника штаба батальона, который частенько наведывался к нему со своими советами.

Единственное, что посчитал Стеклов правильнее сделать, отложить атаку на послеобеденное время. Запах тушенного мяса разнесло по полигону быстро. Глядя на Стеклова, взвод, что находился от них слева, тоже прекратил свои занятия и разжег костры, грея консервы. Сухари захрустели, целлофановые кулечки из-под спирта ветер подхватил и понес в своем танце к подножию горы.

Легонько перекусив, Валентин дал возможность солдатам поежиться под порывами усиливающегося жаркого «афганца», но недолго, помешал любопытный взводный. Лицо этого лейтенанта показалось знакомым. Оказывается, в руклинском «Отважном воине» Валентин писал о его взводе на прыжках с парашютом, а потом, через неделю, как они провели ночные стрельбища, отличившись по результатам.

Обнялись, было, о чем поговорить, но подъехавший к ним на бронетранспортере капитан – дежурный по стрельбищу этому быстро поставил точку. Полигон - не для отдыха, а для занятий.

Первая атака захлебнулась под горой, подъем на этом участке был достаточно крутым, что заставило Валентина увести своих бойцов на левый край скалы. Но там тоже двигаться в гору было не легче. Солдаты, вымотавшиеся в очередной атаке, уже валились с ног. И Валентин их пожалел, дав передохнуть под уступами скалы.

Камешек, упавший с нее, напугал. Солдаты, тут же перезарядив магазины с холостыми патронами на боевые, начали под руководством Валентина уходить от скалы, делая короткие перебежки. Когда отошли метров на пятьсот, Козьмин снова проснулся:

- Тушкана испугались. Бойцы сран…

И в это мгновение все хорошо расслышали удар. Вроде по лицу.
Валентин повернулся к строю, ища, кому досталось. Но, взрыв, раздавшийся справа от них, за ним - второй, третий, заставил всех кинуться на землю. К счастью, это были взрывпакеты, наступал соседний взвод.

- Занятия закончены, строиться, - поднялся с корточек Валентин и осмотрел бойцов.
Раненым оказался Козьмин, с его разбухшей нижней губы текла кровь.

- Смотреть нужно внимательнее, куда падаешь, - глядя ему в глаза, сказал Стеклов.
– Или что-то не так?

- Та, - ухмыляясь, смотря свысока на своего командира, ответил тот. – Еще узнаете…

- Что? Я не понял, боец? – Валентин напрягся.

- Да, так, все впереди.

«Вот, кость в горле!», - сдерживая нервы, подумал Стеклов.