Труден путь на Кудыкину гору

Глава 01.

Девятка, которой мне велел заняться хозяин автомастерской Курбан, была разбита почти в хлам. Кто такой я? Я Тимур Валаев, двадцати двух лет от роду, окончивший 9 классов, и с удовольствием ушедший в армию балбес, который нашёл в ней своё призвание, став механиком водителем военного бронетранспортёра. После армии стал автомехаником и с удовольствием возился с любой техникой. Я понимал её, а она подчинялась мне. Отслужив, я демобилизовался, но вскоре пожалел, что не остался на контракт. С работой было трудно, сидеть же у родителей на шее стыдно. Жениться и жить с женой на копейки тем более. А потому с трудом сумев устроиться по специальности в частную автомастерскую, полностью ушёл в работу.

- Ты парень главное сделай так, чтобы она могла проехать километров пятьдесят-сто. Мне больше и не надо. Но двигаться она должна железно. Подтяни где надо, смажь, устрани течи. А потом покрась, вон той серой краской с лаком. За работу ночью плата особо. Главное помни, она нужна мне завтра к полудню. Заплачу хорошо.

Курбан вытащил из кармана затренькавший телефон и заговорил по-своему, видимо позвонил кто-то из родственников. Кивнув Тимуру, приступай мол, он вышел.

Тимур обошёл машину, стёкла в дверцах опущены, в кабине было пыльно, видимо буксировали тачку с открытыми окнами. Набрал воды и приготовил тряпку, но сначала спустился в яму, открутил пробку и стал сливать масло. Так. Подвеска относительно цела, вот тут, на правом заднем нужно поменять тормозные прокладки.  Люфты, он толкнул колесо, сойдёт. Вылез из ямы и повертел рулём, тут люфт тоже был, но в принципе тоже сойдёт … не на продажу же её хозяин готовит.

Залез на заднее сиденье, и вот тут вытирая пыль в стыке спинки и сиденья, он нашёл телефон. Розовый, детский.  Включил, заряд есть. И что в нём. Тимур вылез и присел на стул. О, есть видео. Детская рука снимала сидящих впереди мужчину и женщину, потом в переднем стекле появился человек в форме полицейского дорожного патруля. И в открытом окне отца появился ствол пистолета с глушителем. Пах. Пах. Пах. Мужчина склоняет голову на руль. Пах. Пах. Мать откидывает голову назад и в завертевшемся экране, на миг появился её остекленевший взгляд. Потом детская рука видимо отвернулась, и телефон нырнул в темноту.

Тимур сглотнул и огляделся. В боксе он был один. Похоже, машину захватили, людей, скорее всего уже в живых нет. Что делать? Если он прямо сейчас побежит в полицию, то улик против Курбана у него нет. Он скажет, купил машину на запчасти у неизвестного и всё. Тогда что, может лучше доделать работу и завтра доложить, что машина готова?  Да, покрасить, сфотографировать машину и только тогда отдать телефон в полицию. Пусть они ловят этих бандитов, а ему в его тридцать лет с опытом механика работа и в другой мастерской всегда найдётся. Вот правда, мучает мысль, для чего этим бандитам машина? От погони не уедет, а вот если набить её взрывчаткой, да поставить её в людное место … то народу можно положить много.  Точно, её готовят для теракта.

Он выключил телефон, спрятал его в карман, и снова принялся за осмотр.

В кабинете у экрана телевизора, показывающего разные помещения и ремонтный бокс, сидел Курбан и смотрел как суетится его работник. Вот он что-то нашёл в машине, вылез и стал просматривать содержимое памяти телефона. Микрофон отлично улавливал звук, выдаваемый им. И эти пах-пах он не мог спутать ни с чем. Похоже, механик Тимур стал свидетелем его дел. А свидетелей Курбан не любил. Он взял телефон и вызвал своего заместителя.

- Что случилось Курбан ака?

- А вот посмотри запись, похоже, что нам придётся искать нового автомеханика.

- М-да, - просмотрев запись, ответил помощник. -  Как же не вовремя, но делать нечего Я так понял, он провозится всю ночь, домой он не пойдёт, работа срочная. А завтра сделаем просто. Сунем этого любопытного в багажник, сумки с взрывчаткой рядом с ним и на заднее сиденье и пусть летит со всеми неверными в свой рай.

- Правильно, и могилу копать не надо. Мирза придёт за машиной к одиннадцати часам, к этому времени вопрос должен быть закрыт.

- Да Курбан. Я сам этим займусь.


Утром Тимур проснулся рано, его разбудил охранник, типа хватит валяться, тебе ещё машину красить. Он размешал краску, залепил бумагой стёкла, фары и задние подфарники одел на шланг насоса пульверизатор принялся за покраску. На всякий случай он решил пометить машину. Развёл отдельно краску по светлее и прокрасил им на крыше авто пятно, всё остальное уже нужным хозяину цветом. Для стоящего на полу, пятно на крыше практически не выделялось. Сейчас подождать часик и порядок, краска сохнет быстро.

Хозяин с заместителем пришли в десять, Курбан обошёл машину, проверил чистоту в кабине, сел за руль и заведя двигатель посмотрел на показатели. Всё в ажуре, даже бак был заправлен.

- Молодец Тимур, хорошо всё сделал, а за работу премия тебе будет.

Тимур подошёл к хозяину мастерской и встал в ожидании денег. Курбан достал кошелёк, отсчитал купюры и протянул их работнику.  Тимур конечно служил, но всегда быть готовым к нападению его не учили. Тем более он был уверен, что сейчас он сразу пойдёт в полицию. Удар со спины по голове кастетом вырубил его мгновенно. Хозяин с заместителем быстро связали парня, заткнули ему рот кляпом и поверх ещё обвязали лицо тряпкой, чтобы он его не выплюнул. Покончив с этим, они затолкали пока ещё живое тело в багажник, бросив поверх старые мешки.

Курбан захлопнул крышку багажника и оглянулся на вошедшего.

- А-а, Мирза. Ты вовремя. У нас всё готово, сейчас закинем сумки с подарками.  Тебе останется только установить таймер и самоуничтожитель на крайний случай. Желаю тебе удачи и уцелеть. Такие люди как ты нам нужны.


Машина спокойно двигалась в общем потоке. Проспект, бульвар, проулок. Набережная пруда и скоро площадь. Он загонит машину в арку, которая при взрыве обрушит половину здания, и направит основную волну взрыва на толпу. Сейчас. А это что за пост? Нет, только этого ему не хватало. На мостовой у поворота на площадь стоит машина полицейского патруля.  Тех, кому надо дальше, их они пропускают. А вот тех, кто подаёт сигнал поворота на площадь, останавливают. Не всех, через раз. На удачу рассчитывать не стоит, придётся проехать дальше, а там есть проезд через двор и въезд на стоянку.


- Пятый, пятый, говорит ведущий третьего дрона. Вижу очень интересную машину. Свежее окрашена, и на крыше заметное белое пятно в виде креста. Явно хотела проехать на площадь, но заметив пост, проехала дальше. Да слежу. Машина свернула во двор, и похоже таким путём пытается выбраться на площадь. Неудача, на выезде лежат два бетонных блока. Возвращается обратно.  Медленно едет по набережной. Словно водитель в раздумье. Предлагаю вам попытаться остановить и проверить. У неё на пути как раз есть пост.

- Машина под номером семнадцать. Внимание! Остановиться и прижаться к обочине для досмотра!

Мирза не остановился, он рванул по набережной в сторону малого моста. Выехал на мост, но на выезде его уже ждёт патрульная машина.  Восьмёрка остановилась мосту, стоит. Движение с обоих сторон моста перекрыто и остальной транспорт разъехался. 

Наблюдатель управляющий  полицейским квадрокоптером. - Японский городовой, капитан, я вижу взрыв! На месте машины остались практически одни обломки, а в мосту появилась сквозная дыра, я вижу воду…   .



Глава 02.

Открыв глаза, Тимур увидел, что лежит на верхней, третьей полке в купе вагона. Остатки головной боли ещё бродили в голове, полная ерунда, ещё мгновение назад он стоял перед Курбаном, миг провала в темноту …  и купе. Как, почему? Странно. Он решил встать и подняв руку взялся за металлическую подпорку верхней полки. А рука-то не его, она щуплая, и почти детская. Это как? Он провёл по себе другой рукой. И тело тоже не его. Он слез с полки и встал перед зеркалом, встроенным в дверь.

Черт! Черт! Черт! Из зеркала на него смотрела почти девчонка лет семнадцати-восемнадцати, одетая в трусы до колен и майку. Стрижена почти под мальчика. Девка в теле, с простым, но уже симпатичным лицом. Глаза васильки. Плечи, высокая шея и … две уже слегка налитые груди, плоский живот. Ножки не палочки, есть и намётки бёдер. Так, хорош на себя пялиться, ты же не педофил. Первым делом неплохо бы одеться. Наверно где-то должно быть платье. Только вот где оно? Стоп, а это не оно на плечиках висит? Точняк оно. Одеваем. Кофточка на крючке, похоже тоже моя. Под столом туфли с вложенными носками. Подходят. С одеждой порядок. Документы? А вот их и нет. Но почему народу никого? Где собственно родители или те же попутчики?

Тимур открыл дверь и увидев с десяток мёртвых тел понял, что возможно тут рядом с другими пассажирами и лежат его сопровождающие. Люди лежали вповалку, завалив весь проход своими телами. Стреляли явно из тамбуров, в упор. А он, она как уцелела?  Она не вышла, спряталась или была в отрубе из-за переноса? Остынь голова, надо срочно отсюда выбираться, и Тимур перешагнув труп осторожно выглянул в окно чуток отогнув шторку. На дворе был вечер. Но вот почему-то выходить из вагона через двери не хотелось. Кто-то же остановил поезд, и расстрелял эту кучу народа. Зачем? Хотел убить кого-то одного, а пришлось всех? И ушли ли эти киллеры?  Главное непонятно, судя по одежде, год тут ни никакой не 2025-й, а скорее 1940 или 50-й.

Тогда задача номер один. Не шумнув, пошарить по вагону, надо тихо найти и собрать то, что может ему, хотя теперь уже скорее надо говорить ей, понадобиться. Нужны еда, нож, одежда. Аккуратно перешагивая тела, он стараясь не мелькать в окнах и не шуметь обшарил весь вагон. Нашёл вещмешок, кружку, котелок, компас, спички. Спортивный костюм, в соседнем купе в маленьком чемоданчике, пару девичьих панталон и лифчик с чулками. Чулки были с поясом, оставалось его только потом ушить под себя. У лежащего покойника в форме милиционера в кармане штанов он нашёл револьвер и два десятка патронов. Это уже было неплохо. Закусив найденной колбасой, и запив её пивом из запасов проводника, Тимур присел в ожидании полной темноты.

Ему повезло, охрану поезда вроде никто не вёл. Уходя, дверями он предпочел не пользоваться, а повиснув на руках выпрыгнул в окно, выходящее на лес. Едва отойдя, Тимур услышал, как вдалеке зашумел один мотор, потом другой. Светя фарами по дороге, лежащей вдоль путей, подъехали две машины. В сумраке мелькнули люди в светлых гимнастёрках. Кто-то из них заглянул в вагоны и присвистнув, матюгнулся. По-нашему, между прочим.

Так, черт с ней с милицией, опросы, расспросы, а потом глядишь и допросы. Ну уж нет, лучше пока тихо уйти в сторону. Постояв и подумав, Тимур решил обойти состав и пойти туда, откуда пришли машины, город скорее всего находится в той стороне. По дороге он прошагал километра три, пока она не вывела его на тракт прямо у переезда.  На переезде стояла будка обходчика. Обходчик? Это, пожалуй, именно тот, кто ему сейчас нужен. По статусу своей работы он должен знать много. Если с ним пообщаться, можно узнать, где и в когда, он. Решено, стучусь.

Тимур подошёл к горящему в ночи окну и постучался.

- Кто там, - раздался молодой женский голос. А дежурная-то женщина. Ладно. Всё равно с кем-то пообщаться надо.

- Добрый вечер, это я, Тамара, - тут в первый раз Тимур подумал, а действительно, раз он сейчас стал девицей, так и имя ему ей надо сменить на женское? Тимур на слух вроде звучит неплохо, но не совсем по-женски, а вот Тамара вроде нормально…  .

- Заходи Тамара быстрее, а то комары мигом налетят.

Обходчица оказалась молодой женщиной лет тридцати, в черной гимнастёрке и юбке, в петлицах молотки. Она достала из подпола крынку с окрошкой и наложив её в глиняную миску залила квасом. – Ешь и рассказывай Тамара, чего ты тут в этом медвежьем углу забыла, и как попала сюда.

И Тамара рассказала, рассказала почти всё, выдумав только то, что не помнит ничего. Ни кто она, и как попала в тот поезд с убитыми пассажирами.

- Я слышала про такое, люди из-за сильного переживания или страха теряют память, - прокомментировала женщина. – Кстати, я Оксана. Мы на данном переезде с братом Стёпой дежурим. Сутки я, сутки он. Наверно парашютисты на поезд напали, сейчас они часто к нам в тыл забрасываются. А всё война проклятущая. Как Гитлер Англию захватил, так сразу и на нас напал. Гад!

Оп! Гитлер захватил Англию? Выходит, я не только во времени прыгнул, а ещё и в другой мир. Н-даа. Тут моё знание истории не прокатит. Вообще капец. Но как говорится, будем живы, не помрём.

- Ты прости Оксан. Мне бы прилечь где, в сон клонит спасу нет.

- Да не, нормально всё.  Пошли в сарай, там сена свежего много, для коровы кошено, Стёпа на лошади приезжает и домой увозит. Сейчас я для тебя рядно возьму, постелешь, простынею накроешься, и спи себе.  Платье вон на тебе красивое, сразу видно, городская ты.  У нас поселковые девочки, все в чем-то по проще ходят.

Я вошла в сарай, залезла на полати с сеном и расстелила брошенное мне рядно. – Спасибо тётя Оксана.

- Спокойной ночи, - ответила та мне и вышла.

А про год и дату я спросить-то её и забыла, подумалось мне, впрочем, завтра узнаю.  Заодно, может Оксана подскажет куда мне дальше двигать, или тут остаться, документов-то нет.

Черед минуту, закрывшись с головой от комаров простынкой, я уже спала.  Никогда не предполагал, что и сны тоже могут делиться по половому признаку, но в эту ночь ко мне в первый раз пришёл настоящий женский сон.
 
«Я шла по полю в почти прозрачном синем сарафане. В руках у меня были ромашки, на голове венок из них же, а навстречу мне, правда далеко-далеко шла мужская фигура. Неясная, размытая в утреннем тумане, и имеющая светлые, как высохшая солома, волосы. Я же шла, и сама себе что-то шептала … или пела? Что к чему? Какой ещё парень? Мне сейчас только парней не хватает для полного счастья».


Разбудил меня звонкий мужской голос, спорящий с Оксаной.

- Ага. Пришла ночью, рассказала тебе сказку, а ты и поверила. А может она сама из парашютистов и идёт в город с особым заданием? Может так быть? И вообще неплохо бы её мешок обыскать.

- Стёпа, головой подумай, у парашютистки точно был бы документ, ну не дураки же там у них в разведке сидят. А у Тамары такового нет.

- Ага. Её надо в НКВД сопроводить, там разберутся. А если она ни в чем невиновата, то отпустят.

- Угу, а какими глазами ты потом ей в глаза смотреть станешь?

- А честными. Война идёт, немцы уже рядом.

- И если её на всякий случай расстреляют, ты спокойно спать сможешь? Я вот нет, а ты? Ну, верю я ей, а то, что умолчала о чем, так и мы сами тоже про себя не всё и всем сходу говорим. А вот про город, тут ты прав, нечего ей там без документов делать. Задержат точно. Допрашивать сегодня … не каждый следователь в суть жизни чужой вникает. Так что пусть тут она поживёт, хоть ту же траву нам поможет косить, избушку пока пути осматриваем, от чужого глаза сохранит. Ей всего семнадцать стукнуло, ну какая из неё шпионка?

- Ладно, уговорила, пусть твоя Тамара пока тут с нами пообретается, а там увидим, что за она за человек. Давай дуй быстрее домой отсыпаться, а я сам с ней пообщаюсь.


Я выждала минут пять, потом встала, посетила стоящий на отшибе туалет и вернулась в избушку. Там сидел парень в такой же как у Оксаны форме железнодорожника. От услышанного утром, у меня подспудно сложилось о нем слегка негативное мнение, хотя и говорил он вроде явно от чистого сердца. А действительно, мало ли кем я могу оказаться?

- Здравствуйте. Доброе утро, - несмотря на его предвзятое мнение обо мне я решила не дерзить и не ссориться. Да и есть хотелось, а ведь он мог и не сказать мне, что есть окрошка.

- Привет, потеряшка. Я дома поел, а тебе позавтракать не помешает. Давай подсаживайся, ешь, и поговорим заодно.

Я ломаться не стала.  С одной стороны, то, что я стала девушкой, после того как очнулась, напрягало. А вот сейчас не особо горюя, приняв новое своё положение, я была спокойна. Случилось так и случилось. Мне что теперь, по земле кататься, волосы на себе драть и боженьку просить, чтобы обратно вернул всё? Да и что меня там в этом обратно ждёт? Работа на хозяина мастерской, съёмная оплата, могилы родителей, или бросившая меня жена?  Возвращаться ради этого? Нет! Жизнь тут, даже в этом новом теле может получиться более живой и хорошей, чем там. Мне дали шанс, вот и воспользуемся им на полную катушку. А про старую жизнь надо забыть к чертям!

Пока ела, я пересказала ему всё, что со мной произошло в том вагоне.  Ничего не утаила, и про то, как и чьим барахлом мешок свой набила, и про замеченных мною милиционеров, и про свои страхи. Про прыжок из окна тоже. Так легче на душе. А парень пусть решает, сдать меня или погодить.

- Поразила ты меня Том, ну никак не ожидал я такого услышать от девушки. Невероятно и правдиво. Короче, пока я тебе верю, но всё равно предлагаю тебе пожить тут с нами. Может и получится чего с документами для тебя. Вот так. А пока сделаем так. Сиди тут, охраняй переезд, а я пойду проверять свой участок пути в сторону, откуда ты пришла. Ночью ещё паровоз был, он подцепил сломанный с вагонами, и утянул их в депо. Я же пройдусь и осмотрю пути, ночью не всякое повреждение можно заметить. Договорились?

Я конечно же согласилась, мне поверили, и то радость.

Степан прихватил линейку, мерить расстояние между рельсами и ушёл, я же решила сорвать пару морковок, почистить картошки для супа на обед.




Глава 03.

Движение же по дороге через переезд скоро стало напоминать реку. В одну сторону шли колонны солдат, танки, лошади волокли пушки. Обратно грузовики с белыми крестами на тентах, то везли раненых. Их было много.  Километрах в пятидесяти или ближе слышались взрывы. Вдали проносились немецкие самолёты, но пока они нас не атаковали.  Может это потому, что они возвращались уже пустыми? Бомбы и прочий боезапас они тратили где-то там, далеко в нашем тылу.

Степан уже подходил к своей путейской избушке, когда над дорогой раздался чей-то голос полный паники. – Воздух!

Он посмотрел направо и увидел, как на дорогу стали заходить четыре немецких самолёта. В носу и крыльях их замелькали язычки пламени, и на земле начался Ад. Солдаты, кого не задело, разбегались в стороны от дороги, мед автобус съехал в кювет и встал, танкисты позакрывали люки. Кто-то из командиров орал, чтобы бегущие ложились, но их мало кто из солдат слушал.

Тут он увидел как из-за домика выскочила Тамара, подобрала винтовку у одного убитого солдата, потом вторую и сдёрнув с  тел ремни с подсумками забежала за плетень. Что это она? Стрелять собралась? Неужели под шумок решила в наших пострелять? И он рванул к дому. Подбежав ближе, он увидел, как девушка аккуратными движениями заряжает винтовку. Не успела, на дорогу снова заходил самолёт.

- А Степан, вовремя ты. Хватай вторую винтовку и начинай заряжать, патроны выбирай бронебойные. А я чуток на уток поохочусь.

И Тамара встав на одно колено и положив винтовку на заборчик, стала целиться в снова заходящие на дорогу самолёты. Вот она замерла, и Степан заметил, как её палец потянул спусковой крючок.  Грянул выстрел.

Первый самолёт дрогнул, и вдруг превратившись в веретено, резко пошёл к земле.

– Ну, с почином нас, – известил Степана девичий голос. Они пригнулись, увидев, как совсем рядом цепочка пуль взрывает дорогу.

- А теперь приступим ко второй части марлезонского балета, - выдала Тамара непонятную фразу, и снова превратилась в охотника.  – Так, так, ближе давай, ближе.

Грянул второй выстрел, и из мотора второго пролетающего мимо самолёта потянулся шлейф черного масляного дыма. Оглянувшись на пролетевший самолёт, девушка прокляла пилота. – Чтобы ты сука до аэродрома не долетел.

Тамара оглянулась на Степана. – Зарядил? Давай сюда.

Она сунула ему в ноги первую винтовку и взяла из его рук заряженную. – Ну, кто там фрицы из вас следующий, подлетай, сейчас я вас бананами отоваривать буду.

И она снова положила винтовку на плетень. Третий пилот сделав круг, летел над дорогой, стрелял по её обочинам и пытался увидеть позицию той зенитки или пулемёта, что так удачно уменьшил их четвёрку. – Где ты русская свинья, покажись.

И он увидел. За жиденьким заборчиком сидела девчонка и целилась в него. Конечно, с такого расстояния и высоты вряд ли он мог увидеть, как блеснули её глаза, когда его самолёт попал на мушку её винтовки, но почти сразу почувствовал лёгкий удар по кабине. Пуля, винтовочная бронебойная пуля пробила облицовку кабины и войдя ему ногу остановилась внизу живота разорвав внутренности. Боже как больно, подумал он, но руки уже выпустили ручку управления, и самолёт, по-прежнему ревя мотором, понёс его ещё живое и полное болью тело, к земле.

- Капец фрицу, отлетался стервятник. А последний-то, смотри-ка точно струсил, вон как улепётывает, - показала Тамара Семёну на уменьшающийся в небе крестик четвертого истребителя.

- Да смотался, но я его даже отчасти понимаю, за пять минут потерять сразу троих из четвёрки, это страшно. Тамара, да ты снайпер! Три выстрела и три цели поражены.

- Ладно, вручение грамоты и памятного кубка перенесём на другое время. Айда-ка лучше поможем собрать раненых. Народ видимо необстрелянный ещё, ну и командиры без опыта. Так Стёп, ты иди помоги собрать здоровых и да, вытолкните из кювета санитарный автобус, но отъезжать пока пусть не торопится. Пусть самых тяжёлых с собой заберёт. Грузовики пустые тоже загрузите ранеными. А я собирать и перевязывать пойду.

Тяжело полку достался этот налёт, народу в строю осталось процентов пятьдесят. Командир с заместителем погибли, уцелел один лейтенант, совсем ещё мальчишка, недавно окончивший курсы. Да и тот сидел на обочине дороги, зажав голову словно в утробе матери, и похоже молился про себя.

Тамара поняла, надо что-то делать, людей надо встряхнуть. А потому, она вышла на дорогу и подойдя к лейтенанту с маху залепила тому звонкую пощёчину.

- А ну встать, привести форму в порядок! Ты же командир этих людей, какой пример ты им подаёшь?

Парень встряхнул головой, посмотрел на Тамару и вскочив начал одергивать гимнастёрку, поправлять ремень.

- Значит так, сейчас подойди к танкистам и прикажи им следовать согласно приказу. Понял? Хорошо, потом снова ко мне.

Странно, но парень приняв, что я возможно имею право командовать и умею делать это лучше его, подчинился.
Отправив танки, он снова подбежал ко мне. – Готово.

- Отлично, теперь прикажи людям построиться, я попробую им кое-что объяснить.

Когда народ выстроился передо мной в три ряда, я вышла вперёд и толкнула речь.

- Бойцы! Все видели, что наделали всего четыре самолёта, причем просто истребителя, а не бомбардировщика? Страшно смотреть! А кто виноват в стольких смертях? Вы!
Почему? А потому в вас до сих пор живет тот гражданский довоенный человек, который уверен, что смерть его лично не коснётся. А она коснётся! И для того чтобы не умереть глупо и бессмысленно, нужно учиться воевать. Не спать отдыхая, не думать о будущем обеде! Вы должны ставить перед собой вопросы. Вот налетят самолёты, что я при этом должен делать? Просто бежать, закрыв глаза от страха или остановиться и приготовиться к стрельбе? У вас же в руках винтовки! Да, это не пулемёт, но вылетевшие навстречу такому мало бронированному самолёту триста пуль сразу одновременным залпом, это далеко не подарок. Пока шёл налёт, я не услышала ни одного выстрела от вас. Ни одного!

Кто-то из бойцов выдал реплику, что мол неправда, со стороны сторожки на переезде кто-то стрелял.

- Милый юноша, так то была я. А я не боец как вы, а просто девчонка, которая стреляла. И кстати, оба сбитых с тем подшибленным, что улетел с масляным следом, числятся за мной. Слышали? За мной. А за вашей толпой ни одного. Вас же учили отражению атаки с воздуха? Где ваши знания и желание их применить? Первый бой и … вы все позабыли всё, чему готовились. Вы солдаты, которых кормили, одевали, учили, водили в кино на патриотические фильмы. Где отдача?

Народ понурился.

- Надеюсь, вы пока идёте, вы вспомните всё, что вам преподавали командиры. К примеру, как будете отражать атаку танков. Среди вас есть и умные и хитрые. Вот и думайте, как и что применить в ответ. И ни в коем случае не ходить в атаку  на пулемёты!!! Глупо это.  Немцы очень любят обходные манёвры, засады. Бейте их из-за засад! Чем вы хуже?  Пора отдавать Родине долги. И если умереть, то не просто погибнуть, а забрать с собой десяток или больше врагов. Я запрещаю вам гибнуть просто так! Вы нам девушкам ещё после войны кое для чего нужны! Договорились?

И строй единодушно ответил. – Да!

- А теперь, на пра-во, и шагом марш на войну за вашим лейтенантом! – я повернулась к лейтенанту, скомандовала. - Веди их на фронт. И назначь тех, кто будет следить за небом. Прощай.



Глава 04.

Опустела дорога, а следы войны остались. Степан и Тамара вернулись в домик обходчика, и присели за стол. Степан сделал им чаю и достал кусок пирога с рыбой, который они разделили с Тамарой пополам.

- Ну, то, что ты наша я больше не сомневаюсь, а вот то как ты с бойцами говорила, удивило. Передо мной стояла не ты, а скажем чуть ли не генерал. И слова звучали нужные и правильные. Я бы так не смог.

- Не смущай девушку, то была не она, это её внутреннее я, оно с людьми говорило.  Кто ещё с этими бойцами бы без лозунгов так поговорил? Ты вот что, звякни-ка лучше Стёпа по своему телефону на верх, расскажи про произошедшее, там поди про обстановку мало что знают, а в ответ может и они новостями поделятся. Кстати, ты винтовки часом не отдал? Похоже, они нам и самим скоро могут пригодиться.

Степан кивнул и взялся за телефонную трубку. Послушал, подёргал рычаг.

- Связи нет. В трубке даже не трещит.

- А вот это плохо. Верный признак, что в тылу у нас уже диверсанты развернули свою деятельность. Работа их действий всегда перед наступлением.  У тебя инструкция какая на этот случай есть?

- Нет. Мы же наступать всегда думали.

- Тогда вот что Стёп. Кстати прости за то, что на ты, с тобой начала общаться, оно само как-то выскочило. Раз связи нет, уходим в лес, и оборудуем там шалаш. Потом лезем на дерево и ведём наблюдение. Подойдут наши, спросим командование, что делать. Придут диверсанты, а нас никого и нет. Две винтовки конечно сила невеликая, но пару гансов, если что, мы двоём с тобой на пару ухайдокаем точно.

- Том, ты прости, но я стреляю не очень. На полигоне палил и даже попадал иногда, а тут … хреновый из меня стрелок.

- За то ты сильный, вот гранаты раздобудем, и я научу тебя с ними обращаться. А сейчас собираем в скатёрку, что стоит с собой взять и айда в лес.


И точно. Едва мы успели уйти и бросить свой узел под ёлку как из тыла к переезду подкатил грузовик. Из него вышел лейтенант и что-то скомандовал сидящим в кузове. Степан уже было дёрнулся выйти, но я потянула его к себе.

- Ты куда?

- Так свои же.

- Ага, свои. Ты Стёпа когда думать начнёшь? Лейтенант в ремнях крест накрест, по старо режимному, как при царе, наши командиры так не ходят. Командует тихо, не гаркает. Бойцы не с винтовками, а все вооружены автоматами, на плече у каждого гранатная сумка.  Нашим бойцам их дают конечно, но единицам. Сам прикинь, ну откуда у простых бойцов такое оружие? Они ведь даже не из НКВД, а просто пехота.  Нет, это Стёпа никакие не наши. Лучше давай издалека посмотрим, что они дальше делать будут.

Приехавшие осмотрели дом и вскоре вышли, прихватив с собой телефонный аппарат с часами ходиками. Нет, это точно не наши, грабить на глазах у командира это абсурд. Оставив двоих на перекрёстке, остальные сели в машину и уехали к фронту.

- Чего это они остались?

- А вон чего, видишь у одного флажки? Так они будут изображать регулировщиков. Заворачивать колонны вдоль путей. Железка направо куда ведёт?

- К городу обратно.

- А в левую сторону?

- Кругалями обратно к фронту.

- Что и требовалось доказать, дороги-то вдоль линии тоже туда идут. Тех, кто на фронт, их повернут обратно. Тех, кто с фронта запугают перекрытой немцами дорогой, повернут к фронту. Итог, все блуждают, тратят время и горючее.

- Ты откуда всё знаешь?

- Книги я читать любила когда-то. И про военные хитрости в них тоже было.

- Понятно. А делать-то что будем?

- А не знаю пока. Одно могу сказать, эта пара нам из лесу выйти не даст, кто нас знает, что мы видели и сказать сможем, а потому чисто на всякий случай пристрелят. А потому, делаем так. Смотрим, кто поедет и куда. Тебе надо будет перехватить тех, кого они обманут, а я останусь наблюдать.

В этот момент с тыла подъехал мотоцикл. Рядовой управлял, в коляске сидел командир. Регулировщик окинув взглядом дорогу, убедился что она пуста, и подняв руку остановил мотоцикл. Эти двое работали быстро, мелькнули в воздухе ножи и вот регулировщики уже быстро катят мотоцикл в кусты.

- Видела, ты видела, они их убили.

- Видела Стёпа, и всё таки успокойся. Мы нашим уже ни чем не поможем. Ты пойми другое, если даже я сейчас одного сниму, второй нас с автоматом и гранатами быстро на ноль помножит. Придётся ждать прохода проезда крупной части.

К фронту прошла большая колонна броневиков и прицепленными орудиями. Это откровенно поразило и удивило. Броневики с башнями и вдруг позади орудия. А пушкари что, одновременно экипаж броневика? Липовые регулировщики не решились встрять такой колонне, видимо поняли, в этих машинах есть рация и проверить их слова могут быстро.  Появилась колонна нашей пехоты, вот тут регулировщики сразу нашли командира и махнули в сторону дороги ведущей в город. Командир что-то крикнул и наши повернули на просёлок.

- Ну, Стёпа вот и пришёл твой звёздный час, беги, перехватывай наших. Да скажи командиру брать этих субчиков не просто развернувшись, а словно решили что-то уточнить.

Едва колонна скрылась за деревьями, Степан рванул назад, делая круг, чтобы его перебежка по лесу, не бросилась в глаза с дороги. Я же пристроив винтовку в развилку дерева, стала наблюдать за регулировщиками. Не верилось мне, что у наших командиров хватит умения взять врагов живыми. А диверсанты парни явно опытные, просто так не сдадутся.

Реальность оказалась проще, командир подразделения решил действовать прямо и просто. С дороги выбежали с десяток бойцов и взяв винтовки на изготовку закричали. Стоять! Руки вверх! 

Ага! Щаассс. Так диверсанты их воплей и послушались. Упав в разные стороны, они сходу из автоматов влупили по стоящим во весь рост красноармейцам очередями, секунда и в наших полетели ещё две гранаты. Лёгкая пылевая круговерть и пятеро наших, уже лежат. Убитые или раненые?  Остальные упали по кюветам и передёргивают затворы. Диверсанты же бегом рванули к лесу. Не ребята, не дам я вам добраться до мотоцикла! Ппах, и на ягодице переднего, который почти скрылся за кустами, появилось кровавое пятно. Он упал и перекрыл дорогу второму. А я за эти секунды уже успела перезарядиться. Ппах и вот уже второй обронил автомат. Вот теперь не побегаете.

Видя, как враги упали, оставшиеся бойцы поднялись и бегом ринулись к липовым регулировщикам. Они вытащили их на дорогу и обыскав разложили рядком дожидаясь командира. Тот пришёл быстро, посмотрев на лежащих плюнул и развернувшись к остальным стал руководить погрузкой раненых на носилки. 

Я же повесив винтовку на плечо, вышла на дорогу

- Это вы так хорошо помогли моим бойцам? Спасибо. Отлично стреляете.

Командир повернулся к подбежавшему лейтенанту.

- Так. Этих оттащить в сторону и расстрелять!

Диверсант лежащий ближе, встрепенулся и громко заявил.

- Вы не имеете права расстреливать захваченных в плен и безоружных солдат. Это нарушение конвенции о военнопленных.

Майор, как подсказал мне стоящий рядом лейтенант, даже оторопел от такой наглости.

И тогда я выступила вперёд. – Мужчина? Вы часом не охамели? Вы оба захвачены в чужой, а не в своей форме, тем более на горячем, так что назвать вас военнопленным нельзя. И другое, я вот совсем не помню, чтобы Германия подписывала эту как её, а конвенцию. Так что идите лесом. И последнее, вас наверно можно будет не расстреливать, но только в одном случае. Вы нехороший человек, дадите кому надо полный расклад о своём задании, где ваша группа будет вас ждать, покажете место нахождение вашей школы по обучению диверсантов, назовёте имена и клички всех кого вы знаете. Я жду ответа от вас и от вашего друга? И учтите, кровушка ваша она бежит, и скоро вся выбежит. Мы можем даже не стрелять, вы сами скоро сдохнете, просто от кровопотери. Ну?

Диверсант поморщился и прохрипел. – Я всё расскажу, только перевяжите быстрее.

- А ты? – спросила я второго, тот тоже кивнул.

- Вызовите санитара. Перевязать и связать, отправим в особый отдел, - приказал майор бойцам, потом повернулся ко мне. – Ну, вы девушка даёте. Я-то бы их сейчас просто расстрелял и забыл. А вы вон как всё повернули, теперь из этих супчиков много чего выжмут.

- Это начало войны, и мы пока просто не задумываемся о будущем.  А нам придётся создавать свои разведшколы, засылать к врагам своих разведчиков, а для этого нужны сведения. Вот потому их нужно стараться брать живыми. Да и на будущее, у многих в воротниках могут быть вшиты ампулы с ядом. Поймали, скрутили, обрезайте воротник на всякий пожарный.

- Понял. Я прямо сейчас по вашим словам составлю рапорт и инструкцию. Спасибо вам ещё раз и прощайте, нам пора.

- До свидания, это лучше звучит. Надеюсь, вам больше не встретятся такие регулировщики. Подумайте, как и чем встречных можно проверить. Скажем, назвать место, город, здание или человека которого нет. Если скажут, что видели и знают, делайте выводы.

- Принимается, - майор уселся на мотоцикл.  Пока мы говорили, бойцы уже успели похоронить всех убитых диверсантами бойцов. Командир усадил в коляску тандем из лже регулировщиков, привязав их к мотоциклу. Дав лейтенанту команду вести людей, он укатил в город.

Запылив по дороге, колонна зашагала себе дальше, а мы со Степаном снова остались одни.



Глава 05.

- Вот мы и снова одни, есть охота, надо было у командира попросить хоть банку консервов. - Проговорил Степан и войдя в дом, оторопел. На столе лежали два вещмешка. Это диверсанты зашли и оставили их тут, чтобы не мешали.

- Ну, вот Стёпа и подарок, а ты думал как? Всякое доброе дело вознаграждается. Развязывай, в них мы точно что-то съедобное найдём.

Мешки порадовали меня. Первый пятью банками тушёнки и парой рыбных, кстати нашего производства. Плюс краюхой хлеба и хорошим шматом сала солёного завернутого в вощёную бумагу. Класс. А вот второй удивил комплектом советской женской формы с уже прикреплёнными петлицами младшего сержанта. Направление в 44 дивизию и документы лежащие в кармане были на Зинаиду Гуляеву. Зачем диверсант таскал её с собой? Может позднее тут или в другом месте должен был появиться некто, кому она предназначалась? Я задумалась. А что, этакая бабочка связисточка, да при штабе на посылках, много чего для немцев узнать может. Возможно, у них там что-то не срослось, ну так и отлично. Фиг им, а не форма.

- Что-то я за сестру волнуюсь. Что там дома творится? Но и просто так уйти нельзя. Слышишь, поезд идёт, медленно и тяжело пыхтит. Айда встретим, на гостей посмотрим.

И действительно, к переезду медленно катил настоящий броне поезд, крытый ветками маскировочной сетью из под которой по сторонам смотрели пулемёты и стволы орудий. Из блиндированного вагона выпрыгнули двое.  Мужчина в кожаной куртке с двумя шпалами в петлицах и лейтенант.

- Вы обходчик? - спросил первый у Степана. – Нам нужен поворот в тупик по ту сторону шоссе. Нас там ждут. Далеко он?

- В паре километров, в принципе могу показать. Назад я пешком вернусь.

- Отлично, запрыгивайте в поезд.

И бронепоезд тяжело чухая клубами дыма из трубы, поехал дальше, а я снова осталась одна.

Помните присказку, что в жизни ни делается все вовремя. Захотелось мне форму примерить, походить в ней, на себя полюбоваться. Не долго думая, я взяла и переоделась в форму, и всё бы отлично, но вот сапоги оказались чуть-чуть велики.  Я подмотала по две портянки и вот в отражении в луже я стою в военной форме, в пилотке лихо надетой на голову. Стою я, смотрю на своё отражение в луже, и сама себе очень нравлюсь. За такой, я бы и сам поухаживал. Странно, но то что я в другом теле постепенно уходит на второй план, не режет сознание. Может из-за того, что возврата обратно не будет, я женщина навсегда и жить теперь придётся всегда, говоря о себе в женском роде, так чего себя изводить? Надо жить и радоваться этому подарку.

Ну и ворона же она, ругнула Тамара себя. Неслышно, почти накатом к переезду подкатила легковушка. Увидев девушку в военной форме, сидящий позади командир приказал водителю остановиться.

Увидев выходящего из машины командира с тремя шпалами, Тамара поняла, бежать в дом и переодеваться поздно. Придётся играть новую роль. И потому четким шагом подошла к машине и представилась.

- Разрешите доложить?

- Докладывайте.

- Младший сержант Гуляева, на перекладных добираюсь в 44 полк 131 дивизии. Местный, на телеге подвёз меня до переезда, теперь ожидаю другую оказию. Вот направление и удостоверение.

Мужчина просмотрел протянутые документы и вернул их владелице. – Вам повезло, я как раз из неё, а потому предлагаю поехать со мной. Так будет быстрее и никого уговаривать подсадить не придётся.

- Разрешите вернуться за вещь мешком и оставить обходчику записку, чтобы знал, что я нашла попутку?

- Пять минут хватит?

- Хватит, - и я побежала в избушку. Схватила свой мешок, сунула в него туфли, пару консервов и быстро нацарапала  карандашом записку Степану. Окинула домик, мысленно пожелала хозяину удачи и шагнула за порог.

Командир уселся рядом с водителем, я как принцесса позади.

- Поехали старшина, – скомандовал водителю командир. Ага. Четыре треугольника – старшина, сделала я  себе отметку.

- Слушаюсь, товарищ капитан, - ответил тот и завёл двигатель. А я снова отметила для себя, одна шпала, капитан. Надо запомнить. Интересно кто он по должности?

Поначалу ехали молча, каждый думал свою думу. Дорога была относительно прямой, а вот назвать её шоссе язык не поворачивался. По меркам моего времени просто большак с двусторонним движением, обочины правда широкие и кюветы глубокие. Случись налёт, останется только бросать машину и бежать в сторону. Вот момент, когда юбка совсем не тот атрибут для прыжков и бега. Ладно, вот приедем, может, где брюками разживусь.

Капитан наконец вышел из раздумий и повернув голову ко мне спросил.

- Ваша военная специальность, скорее всего телефонистка?

- Да, но я немного разбираюсь в машинах, умею водить. Вроде неплохо стреляю. Из винтовки.  Но мне вряд ли её дадут. Скорее револьвер. Сидя у телефона, стрелять мне скорее всего не придётся.

- Ого, да вы многогранный специалист. Это нам пригодится. Вас наверно к нам на место Фени Кругловой прислали, её пару дней назад осколком бомбы убило. Даже не в бою погибла. Жаль. Отступаем. Уж очень жестко учит нас немец воевать, а мы учимся и кровью умываемся. Умных да умеющих воевать не хватает. Ну, а раз вас прислали, теперь немцам точно плохо придётся.

Он улыбнулся и продолжил. -  Смотрю на вас и дочку свою вспоминаю, Люсеньку мою.  Она сейчас с моей женой в Свердловске, на заводе работает.  Моя смущающаяся от мужского говора Люська, уже мастер наладчик фрезерных станков. С ума сойти.

- Понимаю. Много женщин сегодня заменили мужчин, ушедших на фронт. Но вот я считаю, что многое нужно было сделать не так. Не по государственному был проведен набор в армию. Неправильно посылать квалифицированных рабочих простым солдатом в строй. Нам сейчас нужно хорошее оружие, и делать его должны мастера. Делать правильно и быстро. А что делается сейчас? Пришли на их место необученные женщины и порой просто подростки. Это пока они ещё выучатся. А студенты? Их, почти готовых специалистов, хотя бы с тех же радиотехникумов, раз и в просто рядовые пехоты. Одеть человека в форму вовсе не означает получить умелого бойца.  Армии нужны умелые радисты, танкисты, лётчики. А специалисты, знающие язык в службу радио прослушивания немецкого радио общения на уровне полка и дивизий? В службу прослушки самолётов и разговоров пилотов в полёте? Кто куда полетит, сколько, в какое время. И это не мелочи.  Не всякая разведка даст нам подобные сведения. Вот у немцев такие службы есть! Они нас слушают, а мы даже разговоры толком шифровать не умеем. Почему бы нам и не взять на вооружение их методы? Война, это работа. Она зараза многогранная и везде где ты не преуспел, враг впереди.

- Вы правы, во многом мы как всегда наворотили. Приедем я докладную про это напишу и отправлю на верх. Когда приедем, я поговорю с комполка, пожалуй, просто сидеть у телефона, для вас мало. Вы можете много больше, чем просто крутить ручку и кричать позывные.

- Спасибо товарищ капитан, постараюсь оправдать надежды.

- А вот и штаб полка, похоже, мы за разговорами незаметно и приехали. Вам, вон туда, в ту землянку. Начштаба там. Ещё увидимся, я про вас помню.

Я вышла из машины и закинув мешок за плечо, пошагала к землянке.


- Стой. Всё равно нет никого. Вон лучше присядь пока на брёвнышко и подожди, - часовой остановил меня и показал рукой на лесину с обрубленными ветками лежащую рядом. Что я и сделала. Начальство пришло только через час, по напряженному лицу свиты было понятно, разбираться со мной долго не станут. Некогда.

Представление прошло гладко, меня быстро определили в женскую палатку, в которой я бросила мешок и через пол часа уже сидела при комполка в уголке связи. Откровенно говоря, на такую работу сюда нужен человек с упрощённым взглядом на мир, плоским мозгом и хорошими голосовыми связками. Правда на обед и в туалет отпускали меня без вопросов, и то хорошо. После ужина я вернулась на своё место к телефонам. Накал войны вроде спал, немцы перестали стрелять. Они вообще ночью предпочитают спать.  У нас же основные подготовительные действия производятся именно ночью. Копание окопов, ремонт блиндажей, оборудование новых огневых точек.

Комполка майор Иван Егорович отдав последние приказания дав наказ будить его, если что, прилёг за занавеску на топчан. За столом остался лейтенант читать докладные, чертить и размечать на карте наши и немецкие позиции. Телефон пока молчал, и чтобы размять ноги я встала у карты и принялась изучать диспозицию нашей обороны. Лейтенант попросил меня взять ластик, карандаш и отмечать синей стороной места, где теперь немцы, и красным где стоят наши.  Вдвоем дело шло споро, и скоро новые данные были нанесены на карту.

- Спасибо Зина, один бы я провозился всю ночь.

- Всё нормально товарищ лейтенант, всегда рада помочь.

- Зин, а вы замужем? – вдруг задал он мне непривычный вопрос.

- Нет, и пока не собираюсь. Планы на замужество, они конечно есть, и сроки возможно изменятся, но уж точно не сейчас. Война, потом я пока молода, и простите остаться матерью одиночкой после ни к чему не ведущих встреч, глупо, -  я сразу решила обрубить все мостики, которые похоже решил бросить в мою сторону лейтенант.

- Ясно. Попытка не пытка. Я хотя бы попробовал.

- У вас ещё будет девушка, и возможно даже не одна. Вы только уцелейте, а за ними дело не станет. Слишком много мужчин погибнет в эту войну.

- Я постараюсь.

- Вам бы поспать, до утра время ещё есть придавите чуток, вам станет легче. Голова-то поди гудит уже? Вот и идите к себе, отдохните.

Лейтенант ушёл, а я встала у полога землянки и посмотрела на небо. Я понимала, что, это совсем другая Земля, но чтобы настолько, не представлялось. Не небесах была видна огромная белая луна, а далеко за ней большой синий шар.  Это для местных, такой вид неба был привычен, для меня же чудесен и отдавал волшебством. Интересно. А материки, реки с океанами, горы с нашими схожи или иные? То, что Москва и Ленинград есть я уже слышала, а про более-менее мелкие города и их названия, с ними как? Я на местную карту смотрела и увидела только Киев и Минск, остальное не совпадало. А это значит, и война может у них тут идти совсем по другим направлениям. И история тоже может по-другому идти. Пришлёпнув на щеке очередного комара, я кивнув часовому снова ушла в землянку.

Вовремя я подошла, зазвонил телефон, и командир третьей роты доложил, что вернулись разведчики.  На стыке рот началось скопление немецких танков и пехоты. Делать нечего, придётся будить майора, мало он конечно поспал, но появление танков это не шухры-мухры известие. На него нужно быстро реагировать, я прошла за занавеску и тронула мужчину за плечо.

- Аааааах, - зевнул он и спросил. – Что там произошло опять?

- Разрешите доложить, сейчас звонил комроты три, разведка принесла весть, что на стыке со второй ротой немцы готовят танковый удар. Пехоты тоже много подходит. Пора думать-придумать как их встретить.

Нанеся на карту новые данные, комполка задумался. – Эх нам бы танков помощнее. А то ударят кулаком и махом проломят нашу оборону.

- А если обмануть фрицев?

- Каких фрицев?

- Ну, у немцев очень часто встречается имя Ганс или Фриц, вот я их и называю фрицами.

- Понятно. Однако вы говорили про обмануть.  И как же вы собираетесь обмануть наступающих немцев?

- А просто, по идее они наступление начнут не с утра, типа не все шнурки поглажены. Скорее во второй половине дня. У нас есть ночь и время до обеда. За это время нам нужно отойти вот с той долины, чуть назад, на пару километров.

- Отступить?

- Отступлением можно назвать уход с позиций при разгроме без возможности вернуться. Тут же мы просто отойдём на более выгодные позиции. Смотрите, позади нас там лес, и болото между ними идёт одна дорога, по которой мы получаем всё и вывозим раненых. Если нас тут разобьют, то и уйти мы по ней нормально не сможем, нас расстреляют наступающие танки. А вот если отойдём сами, она враз превратится в ловушку уже для немецкой техники. Скажем тут за болотом, поставить имеющиеся танки и пушки на прямую наводку. Замаскировать. Расстояние убойное. Когда начнётся атака, сделав вид, что сдержать такую армаду, мы не в силах, начать отступать, заманивая врага. Просто бежать, это их точно введёт в заблуждение. Их разведку пропускаем без выстрела, с ними разберутся те, кто позади нас. Останется проявить терпение и впустить колонну немецкой техники в этот полутора километровый отрезок. Расстреляв передние и задние машины, мы сможем уничтожить всех. Лес же, прилегающий к дороге, неплохо бы заминировать.  Немного противотанковых на удобных съездах с дороги и кучу противопехотных мин, на них подорвётся пытающаяся уйти от огня пехота. Потом быстро забираем трофеи и уже ими укрепляем оборону. Если повезёт, то возможно даже шагнуть в немецкие окопы. Там  скорее народу будет всего ничего. Но начинать действовать надо сейчас. В окопах оставить чуток пехоты и пулемётчиков, пусть тревожат немцев.


- А ты права девочка, если получится, мы переколотим у гансов-фрицев их железные кулаки.  Да, так и сделаем. Пора и нам учитывать местность, а не просто упираться рогом в любом месте.  Звони командирам рот и вызывай их ко мне. Срочно!



И всё получилось, как я и говорила. Наши отвели свои последние танки и орудия на намеченные позиции и спрятали так, что с дорого ничего заметно не было. Лес заминировали, в лесу посадили снайперов. Когда разведка немцев появилась на дороге, майор пообещал всем, что лично расстреляет того, у кого нервы не выдержат и тот пальнёт раньше времени. Мотоциклисты выехали на дорогу, пару прошили лес из пулемёта, а вдруг мы не выдержим и покажемся, и поехали себе дальше. Вскоре появилась колонна. Двадцать семь танков насчитали мы, потом ехали бронемашины и уже под конец грузовики с пехотой. Едва первый танк выехал из леса, как пушкари первым делом засадили ему по гусеницам. Тяжёлая машина развернулась и застыла кормой к болоту, полностью перекрыв выезд. Миномёты ударили по хвосту, и теперь досталось уже машинам с пехотой. Выезд был тоже закупорен.  Немцы конечно, пытались отвечать, вояки они все же были неплохие, но открытое место и лишение возможности маневра сделали своё дело. То один то другой танки вспыхивали и их экипажи, кто мог, пробовали покинуть машины. Те танки, кто оказался возле съездов в лес, при попытке попятиться и съехать с дороги, сразу подорвались на минах. Пехота та тоже желая скрыться в лесу, попав на минные поля и убоявшись, что они обширны, просто залегла на дороге. Дорога превратилась в пылающий Ад. Поняв, что обречены, на дороге начали мелькать палки с белыми тряпками.

Мы захватили семь относительно целых танков, три бронетранспортера на ходу, пять мотоциклов, кучу оружия. Вперёд, ума у нас сунуться не хватило, и слава богу. Оказывается, там позади боевых порядков немцев окопалась батарея пушек, которая раскатала бы нас на ровном месте за пять минут. Занимать свои прежние окопы мы тоже не стали. Снова замаскировавшись, замерли там, где были, лишь с имитировав, движение в окопах. И не зря. Минут через тридцать, по нашим позициям немцами был нанесён не хилый такой бомбовой удар. Выйди мы обратно, от нас точно бы остались рожки да ножки. Майор посмотрев на наши позиции после удара, просто подошёл ко мне и пожал руку, за то я сумела убедить его не торопиться с возвращением людей обратно.

А я?  Я снова заняла своё место у телефона, чего лишний раз подпрыгивать, мне лишняя слава ни к чему. Правда сумела переломить свою стеснительность и попросила у майора помочь мне выцыганить у начхоза части брюки для себя любимой. В юбке да чулках по лесу ходить трудновато.

Он же помог и разогнать постоянно увивающихся возле меня ухажеров. Понял, не для флирта я на фронт пришла, вот и помог как дочери. Ну а я, как могла, врастала в своё новое положение девушки, через неделю даже свои первые месячные перенесла. Не скажу, что этот опыт был мне приятен. Тянущие боли внизу живота и кровь, быстро пропитывающая подложенные тряпки в трусы, это я вам скажу ещё то удовольствие. Главное вокруг одни мужики и даже уединиться в нашей палатке было проблемой. Нет-нет да и заглядывала мужская голова, интересуясь тем или другим. Впрочем, когда я повесила табличку -  Я раздета, стучать и ждать, пока не выгляну, заглядывания наконец прекратились. Что ещё? Я научилась классно визжать, чисто по-девчоночьи. Помогло. При очередной попытке нахально заглянуть к нам, я так заорала, что неизвестный смельчак просто бегом ломанулся по кустам, от проходящего мимо капитана. В штабе потом часто вспоминали это моё сольное исполнение.



Глава 06.

Вскорости капитан, вспомнив мои слова про службу радио прослушивания, раздобыл где-то три немецкие рации и поставил меня её начальником, а для этого присвоив мне звание старшего сержанта. Я мигом просмотрела списки личного состава и нашла таки двух молодых ребят нормально владеющих немецким языком. Третья рация работала на нас, прослушивая уже наши переговоры и просматривая эфир на наличие чужих сигналов нашем тылу.

Из женского состава в нашу команду прибавилась Сонечка Юзова, она умела не просто быстро, а очень быстро и точно записывать повторяемые за радистом немецкие сообщения. Что кстати очень нам пригодилось. Теперь уже мы знали кое-что о намерениях немцев. Что-то важное мгновенно передавали в штаб. Ком полка составил рапорт о создании и применении им такой службы радио слежения, отправил его наверх. Глядишь, начальство задумается и создаст такие вот службы везде, где можно…   .


Незаметно в боях и отходах пробежала лисой осень, злой волчицей прошла зима и мягкой лапой рыси к нам опять вернулась весна. Что могу сказать про себя? Я из девочки незаметно превратилась в красивую девушку со всеми прилагающимися к данному телу прелестями. Никак не могу привыкнуть к ставшей солидной своей попе. Бедра буквально распирают юбку. Грудь тоже уже аж во второй размер шагнула. А потому, как можно меньше стараюсь мелькать в штабе, а то мужики те прямо слюной исходят и превращаются в кочетов. Мне же откровенно говоря, пока совсем не представляется такой вот полный контакт с противоположным полом. Я в постели и под мужиком, глупость какая. Мысленно как представлю эту картинку, и аж с души воротит, значит живо ещё во мне что-то мужское, живо. Хотя обнимать меня обнимали и даже за грудь лапали, типа шуткуют. Когда могла, и успевала отреагировать на такую нахрапистость, то по роже или в пах такому нахалу сапогом или коленкой прилетало не слабо, и главное никаких угрызений я потом ни чуточки не чувствовала. Ибо не фиг. Сон свой про себя в поле и фигуру парня со светлыми соломенными волосами, когда не уставала, ещё несколько раз видела, но вот лица его разглядеть так и не получалось. Интересно, когда мы встретимся? Да и встретимся ли?


В начале лета меня перебросили на службу ВНОС полка, уж больно надоели штабу частые бомбёжки. Тут пришлось основательно поругаться с бывшим её начальником Павлом Косиным, попавшим ко мне в подчинение.  Этот увалень устанавливал посты, практически не используя полевую связь. Мол солдатик пробежится и сообщит, если не заблудится. Мать его за ногу! Выбила для нас телефоны, пару раций ближнего действия, разработала язык сокращений и шифрования сообщений и заставила мужиков не сидеть на земле, а забираться на самые большие деревья и сооружать площадки. И бдить, в выданные им бинокли. Теперь застать нас не готовыми, у немцев стало получаться редко. У каждого поста своя телега с лошадью, на которой помещается хабар. Палатка, катушки с проводом, припасы. Народ приобрёл вид настоящих бойцов. Начальство моё понимая, что очередная служба мной налажена, снова в поисках, куда меня такую пробивную поставить, где у нас пока провал. А мне что, я стараюсь служить, как положено. Главное, чтобы лично мной и моим прошлым никто не интересовался. А такие люди в полку нашлись.

Появился у нашего лейтенанта Соснова из особого отдела, кстати, очень даже справедливый дядечка, новый помощник, младший лейтенант Тореев.  Уж как посмотрит на меня, сразу мне хочется скрыться далеко за деревьями и надолго. Во всём и во всех в полку, ищет тайные мысли направленные на предательство Родины. И все то разговоры у него с подтекстом, с крючками дабы уличить человека в чем либо. Короче говоря, гад чистых кровей из роддома НКВД. Бегала я от него, бегала, и всё равно подловил он меня однажды в столовой и давай выпытывать кто я, откуда, и почему меня начальство любит.

Весь обед он мне испортил сволочь, спас меня от него зашедший поесть майор. Враз просёк фишку и отвлёк этого хмыря от меня, каким-то вопросом. Я же встала из-за стола и убежала на дальний пост. Ещё бы немного я бы точно пристрелила этого гада, а там будь что будет. Весь полк он измотал со своими происками тайных врагов. Люди стали нервные, чувствуется, что скоро перестанут доверять друг другу.  Ну и решила я, что не будет большим грехом, если землянку этого правдолюбителя стоящую отдельно от всех взять, да и подсветить фонариком светящим вверх. Была у немецких диверсантов такая фишка, если они сами что подорвать не могут, то залазят и крепят где-то наверху  фонарик красного цвета с воронкой. Снизу свет не видно, а с пролетающего мимо самолёта так отлично. Вот и рассказала я нашим разведчикам про это дело, с намёком мол наши разведчики тоже этим приёмом пользуются для того, чтобы сами немцы свои бомбы на нужные нам объекты бросали. Вставила я и пару слов про особиста. Посмеялись и разошлись, а в аккурат на следующую ночь немецкий самолёт и сбросил бомбу на землянку въедливого лейтенанта. Разбираться особо не стали, написали в рапорте, что виноват сам, демаскировал себя светом из дверей. И враз, народу в полку легче дышать стало. А разведчикам я потом презентовала найденный мною в разрушенном доме баян. Они спросили, за что мол, а я и ответила. просто так мол, молодцы вы, воюете справно, а я на нём играть не умею. Только и подмигнул мне их командир Сашка Труба, понял, что не зря я им байки рассказывала. Я же благодарно кивнула и пошла к себе. Спасибо вам мальчики за хорошее дело.


Минул ещё год, война в принципе шла почти по ближнему к нашему сценарию, но с плюсом. Остановили мы немцев у Москвы, но не подпустили близко как в моей реальности. Может потому, что умнее и дальновиднее оказались тут маршалы, или Сталин думал по-другому.  Новые самолёты появились в большом количестве, но не куча разных, а всего две модификации. Бомбардировщик ТУ-2 и истребитель ЯК- 4Б. Вместо полуторки стали выпускать ЗИС-7. На их базе ставили Катюшу. Пушки стали таскать здоровенные броневики.  Вместо сорокопяток, на фронт пошли 78-имиллиметровые и 100-миллиметровые пушки.  Танков Т– 34, их оказывается тут просто не придумали, ну не было конструктора Кошкина, придумали  Т – 42, низкий, чем-то похожий на «пантеру» из нашего времени. Главное немцы, хоть и медленно, но начали пятиться назад. И ещё, не вышло у Гитлера взять Ленинград в кольцо. Блокады города не было. Я потом нашла карту и поняла почему. Озеро Ладожское оказалось в другом месте.  Другая планета, чуть другие расположение рек, озёр, формы океанов и берегов.

Моя жизнь, она конечно не текла ровно и гладко, было всякое, но в служебном смысле я опять подросла. Лейтенант это звучит гордо. Правда, мужики всё так же смотрели на меня как кот на сметану. Каждый новичок увидевший меня сразу норовил познакомиться и затащить в койку. В начале было смешно, потом надоело, я сейчас подчас просто зло брало. В душе же почему-то зрело желание попробовать, а как это будет? Откуда такое желание, я и сама не понимала, может во мне таки постепенно, но побеждает настоящий бабий инстинкт? Девки, из числа тех, что окружали меня в полку, часто напропалую крутили романы со многими фазанами и мужской когорты. И явно и тайно, и по глупому отдаваясь чувству и уговорам парней любить всегда. И конечно же залетали. Вырастали животы, любовники гибли или исчезали с горизонта, а очередная новоявленная невеста отправлялась в тыл. Рожать.  И хорошо, если её там было, кому встретить и помочь.  А я береглась, как могла, на танцы ходила, пару раз целовалась с задевшими душу красавцами, но юбку задрать на себе не позволяла никому.

Но как говорится, сколько верёвочке не виться, а конец ей будет. Появился у меня в команде однажды молоденький младший лейтенант.  Посмотрела я на его смазливое личико, я поняла сразу, с этим мальчиком мне лучше не общаться, пропаду. Не сдержится моя женская натура, а потому поставила я его в дальний дозор, дав в подчинение, троих бойцов. Избегала встреч, старалась лично с ним не встречаться и всё равно попалась. Поехала раз с проверкой весной на лошадке, а та возьми да оступись и слетела я с неё прямо в промоину.

Вымокла вся. Приехала на пост и свалилась с коня уже температурой. Лейтенант Вася, лично занёс меня с бойцами в пустующую избу на опушке леса в которой они с подчинёнными жили, и растопив посильнее печку стащил с меня все мои мокрые одёжки. Причем снял даже трусы.  Растерев меня спиртом и влив энное его количество в мою дрожащую тушку, он уложил меня постель, и закинув полушубком оставил спать. Сам же подогрев воды, не постеснялся выстирать моё бельё, брюки и гимнастёрку, почистил шинель и шапку. А я, в полу сне наблюдала, как он временами подходил, менял компресс на моей голове, поил чаем с неизвестно взявшейся малиной и время от времени снова обтирал меня спиртом, стирая пот. Мне же стало хорошо, и просыпаться просто не хотелось. Вечером мне стало немного легче, но температура всё равно хоть и не великая, но была. Тут наоборот меня начало трясти, я ощутила, что мёрзну, особенно ноги. Вася надел на меня свои шерстяные носки и поняв, что ничто другое мне не поможет, просто напросто улёгся рядом со мной полотно прижав меня к себе. Его руки обняли меня, ноги обвили мои, колено вошло в пах, враз наполнивший низ живота истомой и теплом, и я наконец-то погрузилась уже в простой обычный сон.

Утром я проснулась практически здоровой, только вот очень хотелось в туалет. Встать же и выбежать к удобствам, не вышло по двум причинам. Первая. Руки спящего рядом парня, под тулупом мягко обнимали меня за абсолютно голые грудь и живот, нежно и уверенно прижимая к себе.  Второй причиной была моя полная нагота под тулупом.  Я терпела, лежала и думала, как бы мне тихо вылезти и одеться в явно уже высохшие одёжки, не разбудив рядом спящего мужчину. Повернула голову и поймала на себе взгляд сидящего за столом с рацией пожилого бойца. Он что, все видел? Господи, что же он про меня подумает?

Мужчина встал, аккуратно снял с верёвки мою высохшее бельё и форму, и подойдя к кровати сложил их на стоящий рядом стул.

- Ты это, дочка, не стесняйся меня, я давно не мальчик как твой лейтенант, у меня две жены в деревне и детей пятеро. Потому я отвернусь, ты спокойно вставай и одевайся. Я в свои годы на женщин уже насмотрелся, теперь ничему не удивлюсь. Да, и мыслей про лейтенанта, ты плохих не держи, он с тобой просто спал.  Согревал и спал. Ничего у вас с ним не было. Совестливый он. Настоящий мужик.

Мужчина отвернулся, прошёл к рации и честно смотрел в журнал записей, пока выскользнула из мужских рук и одевалась. Между прочим, тут во мне боролись два чувства. С одной стороны, я была благодарна за участие, а с другой, внутри меня словно чертик сидел, который хотел, чтобы мужчина, хоть одним глазом, но посмотрел на мою фигуру.

Когда я вернулась со двора, лейтенант уже поднялся и застёгивал на себе портупею.

Я подошла к нему и посмотрев в глаза, призналась. – Я благодарна вам и за лечение, и за участие. Правда. Мне сейчас обратно пора, но я ещё приеду. Вы хороший человек, спасибо вам огромное за всё.


И тех пор я, плюнув на свои внутренний несогласия, с остатками мнения прежнего парня о себе, я хоть и изредка, но приезжала к нему на пост.  Мы гуляли, разговаривали и даже танцевали под музыку, пойманную по рации. Чтобы не обидеть остальных мужчин поста, я танцевала со всеми, но с ним больше всех. Самое главное всё последнее время во мне зрело и росло томление от предвкушения уже попробовать вкусить запретный плод плотского греха. Правильно говорят, что сдерживание сексуального желания капитально влияет женщине на мозг и подталкивает от формирований фантазий к действию. Причем безрассудно и чаще забыв про последствия. И однажды я не устояла. 

Бойцы понимая, что, эта ночь для их лейтенанта с его командиром в моём лице, может стать особенной, просто разошлись по постам, а мы оставшись одни принялись целоваться.  Он раздевал меня, а я смотрела на него, ужасно стеснялась своего советского бюстгальтера, и одновременно хотела чувствовать его руки на себе. Вася медленно словно я была богиня, раздел меня и поцеловав в губы, отступил назад, желая видеть меня всю. Тут уже я, отбросив к чертям всякую стыдливость, подошла и сама освободила его от одежды. Мы стояли напротив друг друга, и в глазах у каждого виделось желание быть вместе.  Я не знаю, как описать этот миг, и не помню, сколько он там длился, но главное то, что произошло потом. Наверно это было безумие, но мы овладевали друг другом, позволяя всё, что бы там не хотелось нашим телам. Наш любовный пыл угас только к утру, мы лежали в объятиях друг друга, и нам было наплевать на всё. И на войну тоже. Вот так в пылу угарного чувства желания я шагнула из разряда девушек в женщины. Шагнула и нисколько не пожалела. Слава богу, но я очень благодарна небу, за то что, это случилось у меня именно с тем, кто мне нравился, нежели чем с кем-то по случайности.


Уже потом, спустя дня три или четыре, когда моя эйфория спала, я стала анализировать свой поступок и поняла, что это было только желание удовлетворить себя.  Меж нами вспыхнула искра желания, но той, настоящей любви, о которой все мечтают, её не было. Он желал меня, я желала его. И всё. Нам было хорошо, мы оба получили то, чего жаждали, но не более. А осознав это, я снова стала избегать встреч с ним. Не за чем, это было продолжать. Я приобрела опыт, поняла, чего хочу получать от мужчин, а любовь, её на войне встретить наверно невозможно. Шаг же, ещё больше отделяющий меня от моего прошлого был сделан.

Между тем я опять не сдержалась, и волею случая, попав на обсуждение дел в полку, высунулась со своим мнением про ведение военных действий в прифронтовом тылу нашими разведчиками. Волею случая пришлось мне присутствовать на разборе полётов полковой разведки и диверсионной службы.  Начальство всяко хаяло командира взвода разведки, а тот же ссылаясь на объективные причины пытался приводить факты невозможности выполнить приказы.  Им вменяли, что они, просто пытаясь уцелеть, стараются взять языка из простых рядовых фрицев, не пробуя применить смекалку и добраться до штабных. Тут я, собственно говоря, не имея своего опыта, промолчала, да и откуда бы он у меня взялся. А вот когда дело коснулось диверсий, я начитавшаяся достаточно много книг с рассказами о попаданцах, и мемуаров настоящих солдат из прошлого времени в моей реальности, сочла возможным попросить дать мне слово. Начальство, видимо решив, что пришла пора немного разрядить обстановку, отдохнуть и заодно посмеяться над речью девочки, пытающейся учить их военным действиям, таковое мне дало. Сказав спасибо, я встав с места предложила это своё после знание командованию.

- Товарищи командиры!  Про разведку помолчу, в чем не сильна, так в том не сильна. А вот про диверсантов в тылу сказать у меня есть что. Чем у вас занимаются диверсанты? Им ставят отдельные задачи порой направленные на сам факт диверсии, без увязывания с опредёлёнными планами.  Взорвать пути, подорвать мост, и пожалуй всё. А сколько групп диверсантов? Их недостаточно и задачи им ставятся мелкие. Такие мелкие уколы они конечно болезненны, но не наносят особого вреда. Наши плохо знают устав немецкой армии, не умеют отслеживать и применять то, что заложено в их действия при определённых ситуациях. Пример. Что положено делать немецкой части, которая подверглась обстрелу даже мелкой частью противника? Кто знает?

- А чего там они сделают, постреляют по кустам и поедут дальше.

- А вот и нет. Им вменяется остановиться и устроив облаву, найти этих стрелков, окружить и уничтожить. В переводе на простой военный язык вся часть должна стоять и ждать возвращения  своих зольдатиков с прочесывания. А это есть потерянное время! Время, которое они простояли, не выполнив приказ, прибыть куда либо на нужную позицию и приготовиться, скажем, к той же атаке. А если таких инцидентов не один, а много?  Сколько планов будет сорвано? Сколько дней мы выиграем мы, затормозив их наступление?  Потом попутная задача. Уничтожение и повреждение материальной части. Танки немцев, пробег на одной заправке у них не велик, как правило, везут с собой запас горючего и масел. В канистрах и бочках! И не внутри а на броне! Кто мешает нашим самым метким стрелкам обстрелять эти запасы зажигательными пулями? Сгоревший танк положено ремонтировать на далёких заводах, а не в прифронтовых мастерских. Вторая цель. Водители машин. Да, в их рядах водителей много больше, чем у нас. Вот вам достойная цель. Сократить их количество. Их ведь тоже надо готовить и обучать! Третье. Сам автомобиль как средство перевозки живой силы и прочего. Достаточно просто бронебойной пулей попасть в двигатель и машина выведена из строя на несколько дней. Пока её отбуксируют, пока закажут новые двигатели, пока привезут и установят. А это тоже время!  Двигатели на деревьях пока не растут. Расстрелять колонну и вот уже есть пробка на дороге, а это работа для авиации. Чтобы ликвидировать пробку нужно время и другой транспорт, который вместо других действий займётся буксировкой повреждённой техники. И наконец, о самих диверсионных группах совершающих такие вот налёты на колонны. Они должны быть хорошо вооружены, часто винтовками с глушителями, в их составе обязательно должны быть пулемётчики с задачей отсечь основную группу от преследования, если оно возникло. И главное, это наличие рации для общения со своими на уровне фронта. Передвигаться такая группа наверно должна на лошадях. Мобильность приветствуется. Обстреляли и исчезли. Перебрались в другой квадрат и снова обстрел другой колонны. Вот такими я вижу действия диверсантов в тылу у немцев.

Начальство выслушало и откровенно говоря, зацарапало в затылках. А девочка-то права на все сто процентов. Никто не задумывался о диверсиях в таком разрезе.

Присутствующий на данном собрании майор из особого отдела дивизии закончив писать в своём блокноте, посмотрел на меня спросил.

- С этим понятно, вы популярно и верно всё объяснили. Теперь вопрос лично к вам лейтенант. Оглянитесь, вокруг вас все в нормальной форме, одна вы явились с простыми петлицами, эмблемами. Вся серая и  … ,  - он замялся подбирая слова.

- Незаметная? – подсказала я ему. -  А я выжить очень хочу, выжить и воевать.  Кого снайпер видит первым? А вас! А я в солдатской каске ему не интересна. Вы пробовали сделать подсчет потерь командирского состава полевых частей, особенно среди пехоты, за эти два года войны? Если сочтёте, то поразитесь. Много, и в большинстве своём именно из-за формы. Яркие знаки различия, блестящие  звёзды и кокарды. Бросающееся в глаза отличие командира роты и выше от простого бойца, и простите за правду, часто просто глупая самоотверженность при поднимании бойцов в атаку. Вылазит из окопов такой герой командир первым, мол все за мной, и тут же в него стреляют немецкие снайперы, которые выделены именно для таких целей. И всё, командовать некому.  А был бы он похож на рядового, кто бы на него внимание обратил?

Я остановилась и посмотрела вокруг. Глаза мужчин смотрели на меня с яростью. Ну как же, какая-то девчонка высказалась о их смелости не понимая, что чтобы поднять солдат в атаку, нужен личный пример. Но я решила идти до конца.

- Почитайте немецкий устав. Там прямо указано, командир должен оставаться в окопе и руководить боем. Руководить! А не бежать вперёд, лишив роту возможности получать команды! У них в атаку солдат поднимает максимум фельдфебель или ниже.  Командир сидит в окопе и видит всё поле боя. Видит и командует, куда кого направить и кому послать помощь. Когда открыть огонь пушкам, когда подключить миномёты и так далее. Они, немцы, очень даже неплохие вояки, и мы пока отступаем именно потому, что не научились четко и правильно руководить боем. Наш командир тоже должен научиться думать, солдат же правильно и умело выполнять команды, применяя смекалку. И особенно самостоятельность! Вот так.

- Умыла ты всех лейтенант. Правильные слова и про форму, и про руководство. Что же, пока будем учиться у врага. Действительно, пора прекращать платить жизнями за нежелание задуматься и сделать выводы. Подробную докладную составлю и отправлю наверх, пора особые методички по диверсионной борьбе выпускать. Про все ваши замечания тоже сообщу.

- Товарищ майор, а можно добавить. Это не для штабов, а про будущее. Понимаете, вот кончится война, и произведём мы подсчет убыли населения в СССР. И выяснится, сколько бойцов полегло в боях и сколь велика потеря в населении страны пережившем оккупацию, сколько безвестно сгинуло в плену. Ведь погибнут миллионы и наших простых людей. Особенно это коснётся вас, мужчин. Самых молодых, самых смелых, самых отважных, самых талантливых. А потому я хочу просить у товарища Сталина подумать о … законе разрешающем нашим женщинам, на законном основании становиться вторыми, а то и третьими женами. Детей завсегда рожать стоит в любви и защищенными от людских пересудов. Это я про матерей одиночек якобы нагулявших от неизвестно кого. Да будет один муж и рядом три жены. Это плохо? Я считаю, что нет. На сторону мужа тоже уже лишний раз не потянет, дай бы бог на своих бы жен, сил хватило. А это стабильность, дети в одной семье, моральная сторона защищена. Нет сплетен и пересудов. Пусть подумает. Так и сама численность населения страны поднимется быстрее. Напишите?

- Ну, ты Гуляева … даёшь! Ладно, обещаю сделать такую приписку. А теперь свободна, мы же тут с командирами пока обсудим твои мысли.


И я ушла с чувством выполненного долга. Пусть думают и принимают решения, я со своей стороны сделала, что могла.




Глава 07.

Отвоевав уже почти два года с копейками, я уверовала в то, что судьба благоволит ко мне.  Побывала и под обстрелами, под бомбами, а на мне ни царапины.  Уверовала, а зря. И вот сегодня, когда нас атаковали прорвавшиеся немцы, когда я уже привычно почти не кланяясь пулям, принялась палить из карабина в наиболее настырных немцев, моя пуля меня наконец-то и подловила. И главное подловила, когда я переползала, меняя позицию. То есть простите за уточнение в попу. Ага. И мне было бы смешно, если бы было не так больно и стыдно. Чувствую, как по заднице кровь бежит, а дотянуться самой, чтобы хотя бы перевязаться не выходит. И вот тут заскакивает в мой окоп чужой сержант, смотрит на меня и понимает ситуацию.

- Значит так. Забудь про звание, забудь, что ты девушка. Сейчас ты для меня не особа противоположного пола, а раненый боец. А потому любой стыд по боку. Если ты меня стесняешься, то просто глаза нафиг закрой. Я сейчас стяну с тебя всё, что ниже пояса и просто постараюсь перевязать. Поняла?

Я кивнула, сняла ремень, задрала гимнастёрку и расстегнув брюки лёжа на боку повернулась к сержанту спиной. Он времени терять не стал, спустил мои брюки до колен, сдёрнул с задницы мои трусы и достав фляжку хорошенько плеснул водкой на рану. Я даже заскулила от боли.

- Короче слушай, пуля прошла наискось, извини вход между полушарий. Где-то она у тебя там внутри бедра. Кости таза, - он просто помял мою задницу, боль была, но терпимая. -  Похоже целы. У меня бинт есть, сейчас замотаю. Уж прости, но придётся мне свою руку тебе между ног тебе просовывать. Не стыдись, ни каких глупых мыслей у меня насчет твоих прелестей нет. Сегодня я тебя перевязываю, завтра может тебе меня у …  рядом с интимным местом перевязывать придётся. Вот так, и сюда, и ещё пять раз. Порядок, до госпиталя вроде не спадёт. А там врач пулю достанет и всё зарастёт.

Он надел на меня обратно трусы, помог натянуть брюки и оправил гимнастёрку. – Нормально теперь сиди тут и жди конца боя, лишний раз не двигайся, рану не тревожь. А я пойду санитару скажу.

- Спасибо тебе.

- Не за что, все мы солдаты, а ранить могут каждого, - поскромничал он и уполз, я же осталась на месте. Боль конечно же была, а вот чувства стыда не было. Оказывается, если ты даже будучи женщиной оголяешься пред мужчиной по такой причине как ранение, это не оставляет плохих воспоминаний. Стрельба ушла куда-то вперёд и вскоре затихла, похоже, что атака немцев захлебнулась. Вскоре появилась медсестра, которая помогла мне потихоньку добраться до медпункта. Там врач, расспросив меня и взглянув на перевязку, уложил мою бедную тушку в полуторку, увозящую раненых на станцию для посадки в санитарный поезд, в который меня тут же посадили, и там с ходу сунули на стол к хирургу.


Через три часа после операции по чистке раны и изъятию из моей бедной задницы фашистской пули, между прочим, не одной, их было две, причем почти под местной анестезией, пришлось даже поорать и горько поплакать, я уже лежала на средней полке. Лежала, пялилась в окно на пролетавшие полустанки и конечно же с интересом рассматривала своих соседок. Все мы тут были девками молодыми. Катя была радистом, попала бод бомбёжку. Шурочка штурманом с бомбардировщика, была ранена в ногу зенитным осколком при обстреле с земли. Оксана разведчицей, её ранило во время перехода ничейной полосы, но пленного немца она уберегла и дотащила. Её теперь наверно наградят. Ирина, она оказалась командиром взвода управляющим подъёмом надувного баллона, поднимаемого в небо. Случился пожар, и у неё сильно обгорела левая рука.

В пути мы были почти восемь дней, и за это время успели срастись в этакую женскую ватагу отчаянных оторв, хоть в малой мере, но тормошащей весь вагон. Как оказалось, нас, раненых баб в вагоне было всего ничего, остальные были мужчины и мы, шастая на своих костылях, создавали некую положительную атмосферу влияния на остальную часть больных. Наш врач отметил, что была она отнюдь не разлагающей, а скорее подтягивающей мужчин. Они все старались показать себя если не бравыми вояками, то хотя бы людьми, стойко переносящими боль. А мы, едва встав, старались заглянуть в каждый уголок, как-то поднять настроение, подарить улыбку, развеселить историей. При этом нам самим становилось легче переносить свои личные боль и мысли.

Увидев на одной станции что старичок продаёт шашки, шахматы и пару наборов с домино, я плюнув на деньги, выкупила сразу всё что у него было. Потом прошла по вагону и раздала все купленные игры больным. Сразу закипели баталии, люди отвлекшись от внутренних мыслей и переживаний, переключились на процесс игр.  Главный врач поезда, при обходе заметив такой ажиотаж в нашем вагоне, узнал о моём поступке и кинул клич, собрать с играющих, кто сколько сможет, дабы компенсировать мне мои траты. При этом велел сестре напомнить потом ему, потрясти его начальство о такой вот поставке игр для всех санитарных поездов. Моральное состояние, это тоже немалая помощь при лечении, а тут вроде бы и пустяк, а народ отвлечен от грустных мыслей. Да и свою библиотеку в поезде неплохо бы иметь, заикнулась я ему уже в догонку.

В Москву поезд прибыл вечером. Сначала организовали вывоз самых тяжёлых раненых. Потом под утро, накормив завтраком, начали рассаживать в санитарные автобусы и нас. Интересно куда повезут, по каким улицам, увижу ли я хоть что-то знакомое?

Не-а, обломались мои мечты, автобусы покатили по каким-то закоулкам и вскоре подкатили к большому светло- серому четырёхэтажному знанию. Главный вход с высоким крыльцом и мощными колоннами. Один угол обломлен, понятно, бомбили. Нам всем раздали шинелки, помогли выбраться их автобуса на улицу, рассадили на лавочки и стали по одному вносить в приёмный покой. Мы сидели, разговаривали, грызли семечки, сунутые нам кем-то из персонала и балдели от тишины и воздуха. Наконец прозвучала и моя фамилия.

- Гуляева. Зинаида. Бери вещи и пойдём.

Какие там вещи, мой вещь мешок так и остался в полку, на мне была только моя форма и ничего более. Двое санитаров подпёрли меня с двух сторон и просто внесли меня в здание. Мухой промчавшись по коридору куда-то влево, они внесли меня в натопленную комнату, и оставив тут убежали. Пара молоденьких сестер, помогли мне раздеться, упаковали мои вещи в мешок с клеёнчатой биркой, пояснив мне, что их постирают и приведут в порядок. Между прочим, не оставив мне ни трусов ни даже лифчика. Девчонки проводили меня в соседнюю комнату и уложив в ванную принялись отмывать с меня до состояния стекла.  Закончив с мытьём, чистую меня достали из воды, вытерли и напялили на меня широченную ночную рубашку. После чего уложили на каталку и лежачем положении, на лифте отправили на четвёртый этаж в операционную, где с меня задрав ночнушку срезали отмокшую повязку, положили на стол попой к верху и выставили мои прелести на всеобщее обозрение находящихся там врачей. Опа, а врачей всего двое, остальные интерны. Десяток молодых парней и девчат сгрудились с одной стороны, где я возлежала как царица, сверкая оголёнными полушариями, а с другой встал хирург.

- Так, смотрите, вот входное отверстие от пуль, а вот рубец от разреза который пришлось сделать чтобы извлечь её. Девушке повезло, одна пуля прошла на вылет, а вот вторая прошла по мышцам и отклонившись остановилась в тканях бедра. У женщин они шире, чем у мужчин. С помощью магнита удалость установить, что пуля не дошла до кожного покрова всего три сантиметра. Врач сделал в бедре малый разрез и относительно просто достал пулю. Смотрите, на месте рассечения уже появилась первая тонкая кожица, что говорит о скором заживлении.  Больная останется в строю и сможет продолжить службу. Девушка, простите за интерес, но как вы умудрились получить такое ранение? Входное отверстие от пули практически между ягодичными полушариями.

- Как-как? -  меня, откровенно говоря, начало злить, что он позволил целой куче народа пялиться на мою задницу. – Я подстрелила офицера, а их пулемётчик засёк мою позицию. Пришлось срочно переползать, тут меня и ранило.

- Понятно. Что же спасибо. Девочки делаем перевязку с мазью Вишневского. И готовим следующего раненого. Молодёжь, хватит рассматривать рану, лучше пойдёмте к тому столу, там вам придётся наблюдать более сложный случай …   .


Меня перевязали и отвезли в палату на втором этаже. Это была палата для раненых более-менее легко. Мы все уже начинали двигаться, рассказывали кто они, откуда родом, как служили. Я, будучи в положении Штирлица, не могла поведать ничего о своём прошлом, а потому напирала на старую контузию после бомбёжки. Мол, не помню ничего, а врать не хочу. В палате этой информации было достаточно, но для госпитального особиста, точно нет.

Где-то через четыре дня, когда я уже начала рассекать по госпиталю с палочкой пришла сестра и сообщила, что меня приглашают в кабинет с номером сто. А поинтересовалась у неё, что это за кабинет такой, и какой врач в нём сидит. Она и ответила, что сидит там врачеватель человеческих душ, по прозвищу «молчи-молчи». Хотя человек он в общем-то не плохой. За последнее время разоблачил трёх самострелов и двух шпионов с полицаем, которые попали в госпиталь с ранением по чужим документам. Так что врать ему особо не стоит, всё равно найдёт способ перепроверить любые враки.

Делать нечего, скрепя сердце пришлось пойти. По закону жанра дверь в самом дальнем углу коридорчика почти под крышей, на кабинете висит бирка с номером сто. Дверь железная покрашена в грязный коричневый цвет. Типа с намёком, тут дамочка всё серьёзно, чуть что и сразу тебя в тюрьму. Стучусь, и услышав войдите, открываю дверь. Войдя вижу сидящего за столом мужчину в чине капитана. Чин сидит за столом, и припивая чай из стакана в красивом подстаканнике, похоже просматривает папку с моим личным делом. Ничего себе, а дело-то у меня какое оказывается пухлое, это кто же про меня столько насочинял?

- Проходите лейтенант, садитесь. Фото у вас в личном деле какое-то детское, смотрю на него и на вас и нахожу, что непохожи вы на себя нисколько. И что самое интересное начинается оно в начале войны, а вот что было до этого пустота. Словно ниоткуда вы появились.  А ведь вы где-то росли, учились, с кем-то дружили, про родителей опять же тишина. Поведайте мне о себе.

Я же присела на стул и молча принялась колупать пальцем дыру в клёнке, изредка бросая взгляды на капитана. И чего он ко мне привязался?

- Всё правильно, товарищ капитан, пусто там. А всё потому как попала я в начале войны, под бомбёжку, в результате которой я физически не пострадала, но память утратила. Не помню ничего, ни кто я, откуда я, где родилась и росла. Тем более про родителей. Но воюю и служу же я всё это время нормально, немцев уничтоженных лично мной уже за три десятка на счету имею. Так что Родине полезна.

- Да, что есть, то есть, особенно тут о твоих предложениях о действиях диверсионных служб и всякого другого много чего есть. Откуда бы взяться таким вот идеям в девичьей голове? Странно. И всё же возникает у меня подозрение, что симулируете вы свою амнезию. Не может потерявший память человек про многое не помнить и обладать знаниями о военных действиях. Не сходятся концы с концами.

- Вы хотите сказать, что я тайный враг? Шпион? Столько лет прячусь, стреляю и убиваю немцев, и всё показушно? И в чем же моя выгода? В штабах я не ошиваюсь. Секретами и планами командования не интересуюсь. На стратегию ведения войны возможно чуток и влияю, но только усиливая противодействие немцам. В чем я подозреваюсь?

- М-да, немного не так мы начали. Я вас Гуляева ни в чем таком не подозреваю. Но! Думаю, что вы что-то о себе явно утаиваете, а тайн у воина советской армии от командиров быть не должно. Тайну же свою вы предпочитаете ни кому не открывать. Вот это действительно подозрительно. Если вы своя, то почему не откроетесь?

Блин, вот же железная логика НКВД, если ты свой, позволь порыться в твоей жизни, поперебирать твой нижнее бельё, и заодно, если что-то откроется, повлиять на тебя шантажируя этими фактами. Чтобы вы провалились.

- А надо ли? Правда, она не всегда на пользу делу идёт и часто именно тому, кто про себя что рассказывает. Что вам до истины? Зачем она вам? Моя тайна ничего особенного в этой войне не изменит. Опустили бы вы меня с миром товарищ капитан госбезопасности, а?

- И рад бы да не могу Гуляева. Мне по должности всё про всех знать нужно. Это тебе твоя тайна пустяком кажется, а с моей точки зрения, нет. А потому рассказывай без утайки.

Я посмотрела на него, подумала и плюнув на всё, решила попробовать рассказать. В конце концов, когда-то всё равно пришлось кому либо открыться, так почему бы и не этому капитану. По крайней мере, он вроде адекватен, арестом не грозит, в подвалы не тащит.


- Ну ладно, слушайте, коли вам так припёрло. Ах да, вы в чудеса верите?

- Это в церковные?

- Нет, церковь тут не причем. Верите ли вы, что существует некто или нечто вездесущее влияющее на нашу жизнь и управляющую нами? Часто делающее нам, как полезные подсказки или подставляя подножки. Могущее взять нас и из личных побуждений и целей перенести, скажем, из своего сегодня скажем в другое измерение, соседнее завтра или вчера? Или по-другому говоря, другую реальность, другой параллельный мир?

- Эко ты нафантазировала, нет, в такие чудеса мне поверить труднова-то.  Лично с таким покуда, не встречался, а потому могу твёрдо тебе сказать, что нет, не верю!

- Вот и мне в такое тоже ещё не давно не верилось. Но именно такое чудо лично со мной и произошло.

- То есть как, натурально произошло?

- А так. Но сначала предыстория. Там, у себя в своей реальности, был я парнем двадцати двух лет, даже в армии отслужил. Военная специальность водитель-автомеханник бронетранспортёра. Демобилизовавшись, нашёл работу в автомастерской, у одного скажем так не очень хорошего человека, связанного с криминалом и наверно готовящим террористические акты. Это взрывы домов культуры, школ, захваты самолётов с пассажирами. Волею случая узнал про это, но до полиции-милиции не добрался. Сейчас понимаю, убили они меня. И вот тут произошло оно. Чудо. Моё сознание, оно упрощённо говоря, исчезло из моего тела там, и попало тут у вас не в парня, а в эту девочку. И стал я в вашей реальности девушкой красавицей. Почему эту реальность я считаю другой, не своей? Ну, во-первых, у меня там шёл уже 2025 год, наш СССР развалился в 1990-м году. Сначала подумал, что попал в прошлое моей Земли. Нет. Хотя наше прошлое, с вашим, во многом совпадает.  Но не во всём. Война идёт чуть по-другому, многие названия городов и рек мне незнакомы, совпадения они конечно есть, и не мало. Знакомых по истории фамилий полководцев раз-два и обчёлся. Город Ленинград не попал в блокаду. Ладожское озеро сдвинуто и потому линия обороны проходит иначе. По случайности ко мне в руки попали форма и документы, и я ими воспользовалась. И что? Я воюю, бью врага. Как могу и где могу ненавязчиво подсказываю, что можно сделать и как решить проблемы. Это плохо? Я считаю, нет. И потому прошу вас дать мне продолжить просто воевать. Не нужны мои знания тут особо ни кому, ваш мир делает свою историю. И вмешиваться в неё было бы не верным. У этой Земли свой путь. А я когда вылечусь, вернусь к себе в полк и продолжу просто воевать.

Капитан молча сидел, смотрел на меня, и медленно пытался переварить услышанную информацию.  Было понятно, что ничего у него в голове не стыкуется. Вру я ему, или правду говорю?  Что делать, арестовать или отпустить до приказа сверху эту путешественницу сквозь миры? Если он напишет правду, его просто осмеют и сходу в дурдом определят, да и кому про такое писать? Через голову начальства прыгнуть? Это чревато. Но и зная взгляды начальства на такие чудеса, нет смысла.  Понятно, если бы девчонка вправду оказалась шпионкой, дальше было бы проще, но вот же бумаги о её толковых подсказках командованию, подтверждающие её вменяемость? И такая бумага не одна. Не враг она, служит на совесть. Тут надо крепко подумать, а лучше …  лучше, кое с кем посоветоваться. Не его это уровень. Не его!

- Так. Поговорили. Пока … иди, и лечись. А я буду думать кому, и что про тебя говорить. Ну ладно бы переселенец, но ещё и мужик в бабьем теле? Абсурд! Кто мне, будучи в здравом уме в такое поверит? Знал бы раньше, я бы тебя не вызывал совсем! Иди Гуляева, гуляй. Но из госпиталя ни ногой! С ума можно сойти!



Глава 08.

Что ни говори, но капитан Терентьев дураком не был, и разбираться в людях умел. Вот и сейчас поговорив с этой девчонкой, он понимал, сегодня он столкнулся с чем-то особым, ибо видно было, не врёт ему она. Другое дело, что воспринять рассказанное было затруднительно. Чудесное перемещение души и сознания? Про это он читал однажды, и рассказы кое кого из авторитетных знакомых, о всяких монахах в Тибете тоже отложились в мозгу. И вот теперь пришла его очередь столкнуться с таким непонятным. С кем он может поговорить об этой попаданке, и главное стоит ли? Если расскажет, как это отразится на его жизни? А если смолчит, то не будет ли потом всю жизнь укорять себя за упущенный шанс приобщиться к тайне? Проблема. Кто из знакомых служит поблизости? Майор Веденеев? Нет, он не подходит. Слишком уж категоричен и скор на решения. Громченко? Тоже нет. Этот наоборот, служит и действует исходя только из устава и приказов свыше. Тут нужен человек способный правильно оценить ситуацию и пусть с долей скептицизма, но поверить в рассказ. А значит, и не действовать с бухты-барахты. И основное, потом мог выйти на верх, без риска пострадать.  Разве что Матвеев? Мужик он адекватный, думать умеет, с решениями всегда не торопится. И связи у него в верхах, точно имеются. Да. Вот с ним и стоит посоветоваться. Тогда надо прямо сейчас попробовать соединиться и попросить о вызове к нему…  .


Пётр Матвеев положил трубку и задумался. Капитана Терентьева он знал, ну не так уж и близко, но хорошими знакомцами они были. Интересно, что такого особого, о чем нельзя говорить по телефону, тот мог сидя у себя в госпитале надыбать? Добро на вызов он дал, пусть завтра приезжает, а там увидим, чего такого интересного он узнал.


- Разрешите войти.

- Заходи гость редкий, присаживайся. Чай будешь?

- Не откажусь, на халяву и уксус сладок, особенно с пирожками и вареньем.

- Ну, варенье найдётся, а вот пирожки тебе пусть жена стряпает. Давай посидим и ты расскажешь, о чем хотел. Извини, но долго рассиживать нам с тобой не удастся, мне сегодня на доклад идти, нужно подготовиться. Так что пей чай и рассказывай свои тайны мадридского двора.

- Ну слушай и думай, что кому говорить и рассказывать ли вообще …   .


- …..  да-аа, и сказал бы я тебе, что это сказки, но гляжу на тебя и понимаю, ты в её рассказе не сомневаешься. А ты вот знаешь, что у немцев есть такая особая и очень даже секретная контора по работе с неизвестными науке вещами и понятиями? «Ананербе» кажется зовётся. Так там, ой какие умники сидят и всякие чудеса изучают.  Может и у нас есть нечто подобное? Так твой случай как раз в их компетенции. Как говоришь, лейтенант Гуляева? – майор сделал запись в своей записной книжке. – Короче иди, и просто наблюдай за ней, предпринимать ничего не нужно.  Раз служит и воюет, человек она наш.  Я про неё доложу, кому положено.



Вышла я от капитана и подумала, что возможно зря я ему про себя рассказала. Упёрлась бы в потерю памяти, глядишь и отстал бы он от меня. Поехала бы на фронт и продолжила спокойно воевать дальше. А теперь что будет? Потащат меня по разным высоким начальникам, а что я про войну знаю? Да почти ничего, тем более тутошний ход войны с нашими местными реалиями абсолютно не совпадает, другая тут картина. Дура я дура, и чего мой бабий язык наделал, куда заведёт.

А потому пошла к сестре хозяйке и сказав, что была в сотом кабинете, в результате чего получила стресс. А потому мне бы хотелось выпить хоть соточку спирта для успокоения души и вырубиться, позабыв про всё. Наверно я в её жизни была первой девкой, которая так откровенно всё рассказала и попросила выпить. И тётка Дуся посмотрев в мои глаза, отвела меня в свой кабинет, где щедро плеснула в мензурку, которой ставят банки, чистого спирту. Я выдохнула воздух и махом его выпила, быстро занюхав спирт подсунутым мне кусочком хлеба. Поблагодарив женщину я добралась до постели рухнула на неё, и закинувшись одеялом попросту вырубилась до утра.

Утро разбудило меня звоном чего-то железного по рельсу во дворе. Это у нас такой сигнал воздушной тревоги. Блин ну говорила же я коменданту госпиталя убрать с крыши сделанный из простыней белый крест. И как до человека не доходит, что именно по нему эти гады, и стараются отбомбиться?

Поднявшись я накинула халат и хромая поспешила в подвал. Оп-па, а эти помошники откуда? Пара мужиков из выздоравливающих, что лежали в соседней палате махом подхватили мою тушку и неся почти на руках спустили меня в самый низ, к входу в бомбоубежище. Я благодарно кивнула и прошла к скамейкам. С чего это такая забота? Разве что капитан … приказал наблюдать и оберегать? Может быть.

Уй-ёххх. Здание ощутимо вздрогнуло. Япона мать, попали таки немцы. Я глянула на дверь, слава богу закрыта, сейчас возле неё возились мужики, но за дверью точно завал. Надо ждать пока откопают. И какой дурак поставил сюда дверь открывающуюся наружу? Вроде по пожарной технологии она должна открываться внутрь? Хорошо воздух поступает, не задохнёмся. Народ вон волноваться начал, успокоить бы, но как. Может спеть? Но что? Может это …  .


Ой, летит журавлик в небе надо мною
Мне б дивчине с парнем гулять под луною
Но пуста дорожка в парке городском
Не играет музыка в клубе заводском.
*****
Помни мой любимый я всегда с тобой
Треугольник весточку ты пришли мне свой
Я свою навстречу тут же отпишу
Чтобы знал коханый, как его жду.
*****
Ты в бою суровом не жалей врага
За спиной твоею Родина твоя
А после победы встретим мы тебя
Папа, мама, братья и конечно я.
*****
Ждёт нас с танплощадка в парке городском
Поцелуй в беседке и родимый дом
Возвращайся милый, я так люблю тебя
Ждёт тебя твой город, и жду конечно я.


В сумраке коптилок, можно было видеть как с лиц постепенно стал сходить страх и напряженность.  Люди повеселели.

- Что за песня, я такую в первый раз слышу, - спросил меня парень с перевязанной рукой. – Её бы под гармонь петь.

- Песня не моя. Где слышала уже не помню, но в память врезалась.

- А есть ещё?

- Ещё? Есть. Сейчас припомню. Да вот к примеру такие стихи, правда я их не совсем хорошо помню.

Горит свечи огарочек, гремит недальний бой.
Налей дружок, по чарочке по  нашей фронтовой.
Не тратя время попусту, поговорим с тобой.
Не тратя время попусту, по-дружески да попросту
Поговорим мы брат с тобой.

Давно мы дома не были, где елочки стоят,
Который год красавицы гуляют без ребят.
Без нас девчатам кажется, что звезды не горят.
Без нас девчатам кажется, что месяц сажей мажется,
А звезды не горят.

Зачем им зорьки ранние, коль парни на войне,
Сражаются за родину в той дальней стороне.
Лети, мечта солдатская, да помни обо мне.
Лети мечта солдатская к девице самой ласковой,
Пусть помнит обо мне.

Горит свечи огарочек, гремит недальний бой.
Налей дружок, по чарочке по  нашей фронтовой.


- А хорошие слова, нужные и свои, про нас и тех, кто дома. Спасибо милая, уважила. Согрела душу, поддержала.

Где-то через полчаса мы услышали, как снаружи начали ворочать обломки и камни. Двери открылись и молодой голос, сообщил. – Порядок. Можно выходить.

Н-даа. А от здания откровенно говоря, остался каркас. Нам повезло, что вход в бомбоубежище был под сохранившимся углом. Нас рассадили на лавках, и мы стали ждать машин, которые должны были перевезти нас куда-то ещё. Я поймала за френч проходящего мимо коменданта.  Он остановился и спросил. – Тебе чего, болезная?

Напряжение последних часов выплеснулось на эту рожу. Я привстала и со всей силы двинула ему кулаком под глаз. Тот просто рухнул и уже лёжа заорал. – Санитары, тут одна девка с ума двинулась, на старших по званию бросается.

- Что происходит? Почему вы больная ударили моего коменданта? – схожу заявил проходящий мимо главврач.

- Товарищ полковник, сразу по прибытии я, узнав, что на крыше госпиталя по приказу коменданта расположили громадный белый крест обозначающий госпиталь, сразу пошла и попросила коменданта убрать его. Пора понять, что немцы, видя такой знак, стараются его разбомбить наравне с остальными военными объектами. Им плевать, что там под крышей беспомощные люди.  Это война направлена на уничтожение людей и завоевание территории. И потому нас будут убивать. Безжалостно и активно. И вот наконец мы дождались. Посмотрите. Ни одна бомба не упала вокруг госпиталя, все их сбросили на нас. И виноват в этом он, комендант. Кстати у немцев, а я интересовалась, таких вот, у них крестов никто над госпиталями не устанавливает. А за битую морду, я готова понести любое наказание, вплоть до штрафбата. Воевать и стрелять я умею хорошо.

- Понятно, нахожу ваш поступок нарушением дисциплины, но оправдываю, увидев результат бомбёжки.  Семнадцать погибших, восемнадцать раненых, разрушено здание. И теперь я знаю, кому за это всё придётся отвечать. Садитесь больная, и ждите транспорт, нам разрешено занять школу на соседней улице.



Глава 9.

И потянулись дни выздоровления, постепенно я забыла про обещание особиста. Выбиралась на прогулки по Москве, рассматривала город и ездила на трамвае. Пролетели два месяца, моя самая привлекательная филейная часть тела удачно зажила. Врач на последнем осмотре сказал, что остались два малых шрама, один между ягодицами и второй с боку на бедре, которые удачно закрываются трусами. И вот уже завтра медкомиссия и привет фронт. Я уже совсем было обрадовалась, ну как же, признана здоровой и годной к строевой службе, но вот о направлении в часть мне пока сказали забыть.  Начальник отдела кадров моего госпиталя пояснил, насчет меня пришла бумага с требованием по выздоровлении направить меня и личное дело в штаб ПВО города Москвы. Хреново. Город не фронтовая вольница. И что я там делать-то буду, неужели опять за небом, только с крыши наблюдать? По идее хотелось бы сменить место службы. Лётчицей бы стать! Но, делать нечего, получаю предписание, деньги, паёк на три дня и еду на трамвае в штаб.

Предъявляю часовому удостоверение с предписанием и топаю в отдел кадров. Однако это тебе не госпиталь с окошечком в двери. Шикарно живут. Обои, шторы до полу, приёмная, девица секретарь в чине младлея. Всё серьёзно. Положила документы на стол и присела в ожидании. А юбка с формой у меня явно не соответствуют зданию.  Чистые они конечно, но б\у и здорово выцветшие на солнце.

- Гуляева. Зайдите, вас ожидают, - с непонятной интонацией в голосе объявила мне секретарша, и я оставив свой сидор в приёмной, оправив юбку и согнав морщины гимнастёрки назад чуть ли не строевым шагом грудью вперёд захожу в кабинет. За столом сидит майор, пожилой дядька с двумя медалями и орденом.

- Лейтенант Гуляева прибыла согласно предписанию.

- Прибыли. Это хорошо. Присядьте, где-то у меня тут была бумага о вас. Ага, вот она, - он вскрыл пакет и прочтя раз посмотрел на меня удивлённым взглядом. Опустил глаза и перечел документ второй раз.

- Однако.  Похоже, что вы к нам ненадолго Гуляева. Служить вам придётся в другом месте. Сейчас я дам вам провожатого, он на служебной машине доставит вас к генералу Сурину. Все ваши дальнейшие действия будет курировать он. Ясно?

- Пока не очень, но ваш приказ понятен.

- Ну ладно, идите в приёмную, сейчас к вам подойдёт старший лейтенант Горкин, вот с ним и поедете.

Я сделала кругом, и уже закрывая дверь, услышала, как майор докладывал кому-то, что я прибыла и уже направлена к абоненту. Ой, не нравится мне эта кутерьма. Долго в приёмной я не просидела, где-то через пять минут прибежал Горкин, заглянул к майору и выйдя подошёл ко мне.

- Вы Гуляева? - я кивнула. -  Я буду сопровождать вас, идёмте, машина уже ждёт.

Подхватив свой вещмешок, я двинулась за ним. Мужик оказался не из болтливых, так что выведать у него, что либо, насчет того куда и к кому едем мне не удалось. Ну и ладно, сама всё увижу. Ехали не очень далеко, машина подкатила к воротам, где за оградой и чугунных решеток стояло массивное здание с кучей черных лимузинов. Вот любит всякая власть черный цвет, а чего в нём хорошего? А охрана тут не слабая. Проверка документов при въезде. Рядом в сложенном доте из мешков с землёй в амбразуре торчит пулемёт. Но … когда машина объехала здание, подвезя меня к заднему входу, я поняла, что по периметру ходят только пара часовых. Сними их, и войдя в здание руби всех, кто там есть, острой шашкой. Раздолье для диверсантов.  При входе один солдатик с винтовкой. И всё!  Понятно, почему нас пока бьют.

Мы проследовали на второй этаж. Нужная дверь оказалась закрыта, генерал, похоже, вышел. Горкин предложил мне пройти в соседнюю комнату и подождать там, а он пойдёт искать начальство. Я кивнула, а что, подождём, тем более комната оказалась интересной. На стене висели огромные карты разных участков фронта, там и сям воткнуты флажки, вот только их разные цвета мне ничего не говорили. Наверно рода войск?

Около последней карты я притормозила.  Линия фронта чуть южнее Москвы судя по цвету раскраски, имела в нашем тылу реку Алань с тремя мостами и сразу равнинную структуру с редкими лесными массивами. Наши войска удерживали фронт благодаря постоянной подпитке людьми, но было понятно, что много теряли при пересечении открытых пространств.  С немецкой стороны тыловые условия были лучше, леса, железная дорога, четыре шоссейных дороги.  Нашим было туго под таким нажимом.

- И чего мы вцепились в этот участок? -  ляпнула я сама себе. -  Он же абсолютно не выгоден для обороны. А вот если …  .

- Что если? – в тишине раздался чей-то мужской голос. – Ну-ка лейтенант поучите нас генералов, как нужно строить стратегию войны на этом участке. Он действительно очень много пожирает ресурсов, техники и людей. Я вижу по вашей выцветшей форме, что вы воевали и видели фронт вживую. Поделитесь своим мнением, что стоит делать.

Я оглянулась и увидела, что в кабинет вошли несколько генералов, и даже, похоже, какой-то маршал. Правда, лица мне ничего не говорили.

- Лейтенант Гуляева, была вызвана к генералу Сурину. В данный кабинет этот я попала, после того как сопровождающий меня предложил подождать в нём прихода генерала. А по поводу вашего трудного участка могу сказать только одно. Его срочно надо отдать немцам!

- Оп-па. Отступить и отдать немцам нашу советскую землю? Это с чего бы? Так мы всю территорию немцам поотдаём.

Я посмотрела на мужчин. – Скажите мне товарищи военные, а вы вообще кто?  С какой точки зрения вы смотрите на фронт вообще? Если только с политической, то простите, но вас скоро ждёт поражение.  А вот с военной точки зрения у вас пока не получается. Учат нас немцы воевать, учат, а мы всё по старинке воевать стремимся? Почему не посадить умников из военной академии хорошенько изучить тот же устав немецкой армии? Не выписать все их удачи и не найти в них наши просчёты? Одними контратаками и сидением в обороне вы только подрываете количественный состав своей армии. Почему немцы нас бьют? А за счет умения управлять своими войсками, у них каждый командир самостоятелен и имеет право на манёвр. Нашим же дают приказ держать оборону и умереть. Ни вправо, ни влево, и уж тем более назад, даже если это выгодно, им нельзя. Количественно нас пока больше, немцев меньше, но мы отступаем. Почему? А воевать не умеем! Вот живой пример. Мы уперлись и держим фронт имея позади реку и пустое пространство на котором невыгодно воевать! А если вот по этой линии выстроить укреп район, то пустота будет уже за спиной у немцев. Уже им придётся гнать свои подкрепления по пространству, на котором трудно укрыть большое количество войск. И уже мы бы тогда немца бомбили и обстреливали. Пусть бы они тратили ресурсы. Измотать, обескровить, а потом окружить данный пятачок ударив  отсюда и отсюда. А пока, можно хорошенько замаскировав заминировать вот эти три моста, отойти. И отступая, убедить врага, что не успели мы их взорвать, оставить там внешние признаки подготовки к минированию. Отдать им мосты целёхонькими, пусть враг наполняет отданный пятачок танками и пехотой. Чем больше их туда влезет, тем легче нам будет в них попадать. Выждав же время в нужный момент подорвать мосты и отрезать рекой у врага харрроший кусок войск. Без мостов им и не сбежать никуда. Если окружим и полностью лишим подвоза боеприпасов и горючего, то через неделю у них просто не останется патронов. Как-то так. И последнее. Но это чисто моё мнение. Пора начать расстреливать командиров, которые посылают людей в бесполезные атаки. Вот представьте, вспомнив об какой-то звонкой дате, некий командир решает захватить в общем-то и нафиг ненужный для нас участок окопов. А там доты, дзоты, все простреливается. Но звучит команда и рота или полк поднимаются и идут вперёд на град пуль. Даже если люди добрались до немецких окопов, а после немецких пулемётов их численность уменьшилась и стала мизерна, а им ведь ещё предстоит страшная рукопашная в немецких окопах. А в них у немца сидит полноценная и нисколько не уставшая рота или больше. Итог, наших там всех постреляли. Командир же отрапортовал наверх об атаке, и возможно даже награду отхватил. А я бы его прямо там перед строем расстреляла. Напрасные потери нам сегодня кажутся оправданными, но предлагаю подумать, а вот после войны, если мы конечно победим, кто восполнять рождаемость будет? Калеки, вернувшиеся с фронта увечными, или те, кто превратился в стариков за годы войны. Сколько молодых и здоровых мужчин и парней страны уже полегло за ни понюх табаку? Вот вы люди грамотные, а ну прикиньте, сколько примерно составит убыль населения СССР с учетом боевых потерь, попавших в плен бойцов и погибших в лагерях смерти, плюс гражданского населения, угнанного в рабство? А я вам на вскидку скажу, миллионов за тридцать точно потеряем. Миллионов! Страшная цифра товарищи генералы. Так что учитесь воевать, и берегите своего солдата. Вот и всё. Извините, если кого задели мои слова, но обратно я ни буквы не приму. Разрешите идти, меня наверно уже ждут. Неудобно опаздывать, генерал меня, поди уже заждался.

Выступив вперёд, мужчина в генеральских погонах придержал меня. - Это я вас вызывал. Хотел поговорить и проверить свои мысли и догадки. Я оказался прав, вы такая, какой вас мне описали, и вы можете отстоять свои предложения. Давайте пройдём в мой кабинет, а товарищи генералы тем временем пусть рассмотрят вашу подсказку на предмет воплощения в жизнь.

Мы прошли в его кабинет, где он, усадив меня на диван, предложил для знакомства сначала попить чаю. Сняв трубку, он сделал заказ и представился.

- Генерал Сурин, Игорь Филиппович. Про вас я знаю мало, вместе с личным делом поступила приписка со странным пояснением. В ней указано, что вы лейтенант чуть ли не инопланетянка, но готовы пойти на контакт, если на вас не давить властью и званиями. Это так?

- Так. Значит, всей моей истории вам не описали? Может и правильно. Это для любого здравомыслящего человека будет выглядеть вымыслом.

В кабинет постучали, и девушка сержант вкатила столик на колёсиках. На нём стояло два подноса с кружками полных кипятка, заварочный чайничек и на тарелке горка печенья.

Дождавшись, когда девушка выйдёт, генерал пересел ко мне на диван и налив заварки пододвинул ко мне кружку.

- Давайте так, вы будете пить чай и рассказывать мне свою историю, а я буду слушать, иногда перебивая вас своими вопросами.

- Хорошо, слушайте. Я родился в 2000-м году в семье в вашем времени считающейся рабочей прослойкой. Папа токарь, мама бухгалтер. Не надо делать удивлённые глаза, год и свой пол я назвал абсолютно верные. Я родился пацаном. Детский сад и школу с армией я пропущу, там в принципе мало интересного. Женат не был. Почему? На первом месте у нас стала влиять на поступки материальная сторона. А вот дальше мы уже подошли к черте, за которой начинаются чудеса. Вы как образованный человек вполне можете принять то, что помимо вашей планеты под названием Земля, есть скажем и другие миры. Земля дубль и так далее. И на каждой своя жизнь, пусть даже из не всегда похожих на нас существ. Фантастику читали?

Генерал кивнул и поставил свою кружку на поднос. Слушая меня, он её взял и так держал, пока не услышал мой вопрос.

- Так вот, наряду с просто соседними с нами солнечными системами и летающими вокруг них планетами есть несколько другое понятие. Это «другая реальность». Вот упрощённо моя ладонь, это ваша жизнь, она идёт по своим историческим вехам. А вот справа и слева есть как бы их копии. Какая первая неизвестно, и какая последняя тоже. Возможно, они составляют кольцо реальностей, и быть их может очень много. В каждой соблюдается особый закон сохранения неких исторических событий. Каменный век, нашествие татаро-монголов, приход псов рыцарей, первая мировая, революция, и наконец эта война. Если взять за первичную точку вашу реальность, то в соседней дело пока едва только подходит к 1-вой мировой войне, а вот в моей история убежала далеко вперёд. И вот я, уж не знаю, чьей волей, был перемещен из своей реальности в вашу.  Там у себя, меня кстати убили. Я увидел то, как бандиты убили некую семью людей и хотели использовать их машину для террористического акта в центре Москвы. Сообщить куда надо просто не успел.

Я помолчала, переживая тот момент, и продолжила.

- А вот тут у вас моё «Я» попало в тело этой вот девушки, всю родню которой расстреляли в поезде, в первый день войны. Возможно, не будь у провидения планов, её бы тоже убили. Но я есть, жив и в ней живёт моё сознание. Не стану вдаваться в подробности, но в силу обстоятельств ко мне в руки попали документы, приготовленные парашютистами для передачи своей будущей агентке Абвера в одном из наших штабов. Да. Но до неё документы и форма не дошли, а попали ко мне в руки, и я ими воспользовался. Теперь я Зинаида Гуляева. За прошедшее время я привыкла и полюбила своё тело, ибо мне теперь в нём жить до конца жизни.  Вы спросите почему я не пошла и не объявилась сразу? Куда? Кому? Да меня бы просто расстреляли как провокатора или шпионку. Да и кто бы мне поверил? А потому я просто воевала, где могла подсказывала, лишний раз особо не высовывалась. Да и на что я могла повлиять? У вас своё течение истории, свои лидеры, свои правила жизни, которые я приняла. Я конечно могу рассказать о том, какие трудности, беды и события о возможно могут ожидать вашу страну, но этого может и не быть. У вас другая планета, другие материки, страны, на постах часто совсем другие люди. Сегодня у вас начало 1943 года, в этом году у нас, наша армия пошла назад, изгоняя немцев. Я не великий знаток истории, у нас война уже стала уходить в прошлое, появились новые беды и проблемы. К сожалению, был я в школе и по жизни изрядным лоботрясом и троечником, но что вспомнится, готова рассказать.

- Откровенно говоря, Зиночка вы меня очень удивили и поразили. Это сколько новых горизонтов вы сразу открыли. Я теперь даже и не знаю, что с вами делать. Про то чтобы отпустить вас на фронт, тут даже речи не может идти, отправить в обратно в полк ПВО, тоже не выход.

- Такая корова нужна самому?

- Какая корова?

- Простите. Это фраза из одного нашего мультфильма для детей, рассказывающего о том, как некий удалец помог старику продать старую немощную корову, выставив её и удойной и здоровой.

- Понял.  Вот что. Пойдёте пока в наш отдел проверки охраны различных военных объектов. Прикреплю вас к опытному работнику, будете у него учиться.  Со службой определились, а вот с общежитием плохо. Офицерской женской казармы у нас нет, все девушки живут по домам, на службу только приходят.

Генерал снял трубку. -  Окунёв, вот что, зайди ко мне. Да жду.



Глава 10.

Через пару минут в комнату вошёл лейтенант, молодой парень лет двадцати пяти, с небольшим шрамом на левой щеке.  Он вошёл и доложился, с интересом посмотрев на меня.

- Вот что Игорь, познакомься, твой новый помощник лейтенант Голубева. Натаскаешь, обучишь, покажешь. Зина девушка с фронтовым опытом. Не дура! Помоги с обмундированием и с устройством. Может, есть кто у тебя на примете, ну из тех, кто мог бы принять её на постой? Сегодня день даю на поиск жилья, а с завтрашнего дня впрягайтесь в работу. Чего-чего, а уж её родимой у вас будет много. Идите.

Пообщавшись, вы быстро перешли с Игорем на ты. Он провел меня через кадровиков, помог получить на складе  ТТ с запасной обоймой в новенькой кобуре. Провёл в каптёрку кладовщика, в которой я получила много чего, в том числе и то, о чем мечтают женщины на фронте. Многие спросят, что это такое? А это простите за откровение новенькие чулки, зимние и летние панталоны, лифчики, нижние рубахи, короче бельё в настоящем женском исполнении. Новенькую форму с бонусом в виде шинели, юбки, брюк и классных кожаных сапог моего размера. Упаковав это всё в огромный мешок, я поняла, что таскаться с ним по городу в поисках жилья, сил у меня не хватит.

Игорь посмотрел на мой скарб, на меня и предложил зайти к нему домой, сказав, что будет верным оставить всё полученное пока у него.

- С мешком по городу ходить, смысла нет. Живу я рядом, так что это дело пяти минут. Заодно пообедаем, у меня там с вечера каша сварена.

- Уговорили, пошли к вам. У меня НЗ на три дня есть, вот и поедим.

Дом Игоря оказался недалеко, он жил в пятиэтажке с печным отоплением. Квартира родительская, отец прихватив с собой мать уехал в Сибирь, строить мосты. Так что Игорь оказался единственным жильцом трёхкомнатных хором.  Увидев такое великолепие, я решила попробовать  действовать чуть нахальнее. Пока мы ели и пили чай, я сходу предложила в неформальной обстановке общаться на ты, а после заявила хозяину квартиры, что с удовольствием бы сняла комнату у него.  Клятвенно пообещав неукоснительно соблюдать чистоту, что не стану водить сюда мальчиков, и не буду устраивать вечеринки с выпивкой и танцами.

Игорь слегка оторопев от такого напора, посмотрел на мою нахальную физиономию и постеснявшись отказать в таком пустяке просящей его женщине, согласился. В результате он выделил мне свободную спальню родителей, в которой я с удобством и расположилась. Отлично, бегание по городу отменяется, теперь нужно срочно разобраться с формой, подшить, ушить, сделать одну юбку в стиле карандаш, вторую с лёгким клёшем, мало ли придётся бегать.  Благо у родителей стояла ножная швейная машинка. Я разделась и оставшись в одних трусах и лифчике принялась творить для себя военное одеяние золушки.

Где-то через пол часа Игорь, забыв постучаться, как все мужики просто впёрся ко мне с книгой в руках, наверно хотел предложить что-то прочесть, и застал меня стоящую голышом перед зеркалом с одним бюстгальтером в руках. Игорь зашёл, и буквально замер на месте, наверно давно не видел обнажённого девичьего тела. К своему стыду, я уже давно привыкшая к куче нескромных взглядов, не стала визжать, краснеть и хвататься за одежду. Я просто стояла и смотрела на то, как он осматривает меня, и чувствовала, что мне его взгляд нравится. Он не был похотливым, нет. Игорь любовался.

- Игрёк, ты это, отомри. И на следующий раз попробуй стучаться, мне же прежде чем открыть кому-то двери надо одеться, ну хотя бы до приемлемого минимума.  Согласен?

Парень покраснел как рак и буквально выскочил за дверь, а я рассмеялась. Так он ещё и скромник. На вид двадцать пять, а ещё не женат, хотя с его службой это сделать трудно. Вечером я оделась в форму и постучалась к Игорю.

- Добрый вечер, я закончила подгонять форму и так как вы тут единственный критик, я прошу вас оценить мой внешний вид. -  Я слегка подняла руки и покрутилась на месте
 
А посмотреть на меня действительно стоило. Я в талии сделала небольшие вытачки чем заузила гимнастёрку, в результате чего моя грудь выперла вперёд.  Слегка ушила и низ юбки, и теперь мои бёдра плотно как надо заполнили юбку, мягко очерчивая их линии.

- Здорово конечно, но что на такой твой вид скажет начальство?

- Всё будет нормально, это выходная юбка, для приёмов и собраний, а для работы я приготовила другую. Подождите минуту, я пойду, переоденусь.

Разворачиваясь и у бегая к себе, я с удовольствием отметила мужской взгляд, искоса брошенный мне в спину, нет, он точно упирался ниже. Похоже, что моя женская магия начинает действовать на его мужское либидо. А почему бы и нет? Я женщина и ничто женское мне более не чуждо, а про то, что я когда-то был мужиком, я уже просто забыла. И правильно, чего себя грызть и напрасно изводить терзаниями о возврате прошлого? Я сегодня баба и мне это нравится. Идёт к чёрту и провидение и волшебники или кто там ещё. Я хочу быть счастливой и иметь рядом плечо, на которое можно облокотиться! А если этот парень и станет мне мужем, которому я стану нужна как жена … то  я буду только рада. В одиночестве нет ничего хорошего.


Вечер прошёл неплохо, мы общались. Я рассказывала ему про свою жизнь, он про мне свою семью.  Он смотрел на мои руки, заглядывал в глаза, и я чувствовала покой, которого мне как давно не хватало. И вот уже перед тем как разойтись по своим комнатам, я попробовала расширить границы нашего домашнего общения.

- Игорь, я хотела бы попросить тебя заодно принять условия нашего совместного проживания. Я отнюдь не против, если ты дома будешь одет во что-то в виде пижамы, или просто в трусах и в майке. Я это нахожу вполне естественным. В ответ же я прощу не обращать внимания и на меня, особенно вечером, ночью иди утром. Пока у меня нет домашнего платья и халата, это будет ночная рубашка. Договорились?

- Да, я понял.

- Ну и отлично. Теперь другой вопрос. Побудка. У меня нет будильника, а у тебя в комнате я видела, стоит. Ты буди меня, если я его не услышу.

- Ладно Зин. Разбужу. Спокойной тебе ночи.

- И тебе …   .



Глава 11.

Утром мы с Игорем позавтракали и отправились на службу, мне предстоял визит к нашему начальнику отдела капитану Веретенникову. Игорь постучался и услышав, войдите, мы оба шагнули в кабинет

- Лейтенант Гуляева. Прибыла к новому месту службы после излечения в госпитале. Назначена стажером к лейтенанту Окуневу. Вот предписание и документы.

Капитан просмотрел документы и вернул их мне. – М-даа. Фронтовой опыт это конечно хорошо, теперь вам предстоит бороться с другой формой врага. Лень, нежелание работать и думать о службе, костность и даже дурость некоторых ответственных людей, поставленных на неподходящие им посты. Вы будете с Игорем ездить по складам, заводам, разным предприятиям и проверять способность охраны предотвратить диверсионные действия. Скажу сразу, любителей поорать на вас и пожаловаться на ваши действия будет много, а потому каждый шаг, каждое ваше решение должны иметь доказательство упущений. Так что прежде думайте, а уже потом действуйте. Иной раз полезнее отступить, в таких случаях приходите ко мне, будем разбираться и решать. Лады?

- Ясно товарищ капитан. Прежде думать, потом решать.

-  Вот вам Гуляева первое задание, хотя нет. Сделаем по-другому. Разрешаю вам взять в разработку любой объект, как военный, так и промышленный города Москвы и найти в его охране слабые места. Сутки хватит?

- Хватит товарищ капитан. У меня уже есть мысль об охране некого объекта, о котором нам срочно нужно побеспокоиться. Разрешите идти?

- Хм. Уже нашли? Отлично. Идите, завтра к вечеру у меня на столе должен лежать ваш рапорт. Посмотрим, почитаем, оценим ваше умение думать.

Мы с Игорем сделали кругом и ушли в его, хотя теперь уже наш кабинет. Игорь снял трубку и позвонил интенданту и десять минут тот с двумя бойцами принес стол, стул, лампу, пару ручек, заправленную чернильницу и графин. Обычный набор офисного работника. Я протёрла всё от пыли, постелила на стул платок и взяв у Игоря несколько листов бумаги, положила их на стол.

- Ладно, с отчетом успеется, до завтра время есть, - сообщила я Игорю. – А вот не проведёшь ли ты меня уважаемый наставник по нашему зданию? По идее неплохо бы осмотреться, узнать, где какая служба, где кабинеты начальства, куда можно ходить, куда нет, ну и прости за нескромность, где расположены те же туалеты.

Игорь понимающе кивнул. – Ты права, это пригодится. Пойдём, пройдёмся.

И он провёл и показал. Сначала мы поднялись наверх, и уже спускаясь, я отметила для себя расположение кабинетов, служб, постов. Расположение караулки, где какие посты и что и кого охраняют. Весьма полезная прогулка оказалась. Вернувшись, я уселась за свой стол, а Игорь занялся читкой и просматриванием материалов, лежащих у него в сейфе. Что я отметила, так это то, что он не доставал сразу несколько, а только по одной папке, каждый раз закрывая сейф. Надо это учесть, и потом действовать так же.

До обеда я успела наметить основные пункты, по которым предстояло разобраться и дать пояснения, почему они меня не устраивают. Увидев, что Игорь открывает сейф желая убрать дело, с которым работал, я попросила у него новую папку, положила в неё свои листки и сунула их на пустое место в сейфе.

- Пусть у тебя полежат, мало ли уборщица придёт. Ну и где обедать будем? В местной столовой? Оценим умение местного повара?

Он одобрительно кивнул и согласился. – Талоны дома не забыла? У нас хоть и не ресторан, но кормят сытно.

Мы вышли, он закрыл двери кабинета на ключ, и мы пошли в столовую, которая находилась в этом же здании в подвале, рядом с бомбоубежищем. Отдав талоны, мы получили по уже расфасованному подносу с первым, вторым и чаем, и уселись за свободный стол.  Неплохо, совсем не плохо. Не домашняя еда, но тоже на уровне. Что-то мой сосед очень серьёзен, как бы его растормошить?

- Игорь, улыбнись, порой надо выходить из круга дел, так легче жить. Хочешь анекдот?

- Анекдот? Ну, давай. Никогда не думал, что женщины тоже любят рассказывать анекдоты.

- Для начала женский. Вот такой. Подошла на танцах женщина к мужчине. Он ей и говорит – А вы дама кто? - Я? Я женщина вашей мечты! – Да? Но я-то мечтал вовсе не о такой! – А сбылась такая!

Игорь даже закашлялся, Зина похлопала его по спине и спросила, - а мужской надо? Тот кивнул.

- Разговаривают друзья. – Я слышал, ты опять женился? – Да. На Таньке. – Погоди, она же сестра твоей бывшей жены? – Это да, но я как-то уже привык к тёще, а то какая ещё попадётся?

- Ну, ты Зин даёшь. И все в точку. Спасибо, поправила настроение.

В этот момент к ним подсел со своим подносом генерал Сурин. – Позволите присоединиться пожилому генералу, уж больно стол у вас весёлый. Давно не слышал простого смеха, даже завидно стало.

- Конечно, присаживайтесь товарищ генерал. А смех он  … как оказалось лейтенант Голубева, знает несколько интересных анекдотов. Сейчас рассказала мне парочку, я и не удержался.

- Анекдоты? Впрочем, и на войне можно улыбаться. Готов услышать из уст женщины, не только прозу или стихи.

- Слушаюсь товарищ генерал. Вам наверно лучше про армию? Есть и у меня и такие. Например – Слышишь, военный, мы с бабами правильно на станцию идём? – Конечно же нет, строя нет, равнения нет, носок не тянете, колени согнуты.

- Хм, однако, в точку. А ещё?

- Да, пожалуйста. – Разводящий часовому. Запомни ефрейтор Люся. Часовой, увидев любого подходящего к посту кричит «Стой, кто идёт», а не дико вопит «Не подходи, а то завизжу!».

- Ну спасибо. Подняла настроение. Ладно, поел, теперь пойду работать.

Мы с Игорем поели и отправились к себе. Часам к шести вечера я закончила свой титанический труд и уже одна, пошла отдавать его начальству. А чего до завтра тянуть?

Что я отметила для себя. Игорь не сделал ни одной попытки залезть в мои записи, дав мне полную свободу мысли. Мол понадобится совет, я сама спрошу. И вот я уже стучу в кабинет своего нового начальства, сжимая в руках папочку с пятью написанными листочками. Я не знаю в нынешней Москве ни одного предприятия, а потому для разбора взяла то здание, в котором мы сейчас сидим.  Да-да.  Пусть задумается, если что у него будет потом бумага, которая поможет ему прикрыться. Капитан Веретенников оказался чем-то сильно занят, а потому рассмотрение моего труда им было отложено на потом.

- Управилась? Молодец. Положи папку на стол, я потом посмотрю и свободна. А вот завтра с утра ко мне, вместе с Игорем. Да, ты как, устроилась?

- Да, всё отлично. Лейтенант Окунев взял меня на постой.

- Даже так, вдвойне хорошо. Жить рядом со службой это отлично. И-и, всё, свободна, иди давай.

Подумаешь, какой занятый человек, а мы не гордые, раз отпустили можно и по домам. Надо будет по пути домой картошки купить, и пока Игорь свои дела заканчивает кулеш с крупой сварить. Я вернулась в кабинет к Игорю, доложилась, что отпущена домой, и пожелав ему долго не задерживаться, ушла.

Веретенников закончил писать отчет, и устало потёр виски. Устал.  Хорошо бы сейчас в баньку, да чайку с вареньем, но надо прочесть, что там эта новая стажерка нацарапала. Тоже мне помощница, да какая баба с настоящим мужским делом справится? Им бы медсестрами или максимум в зенитчицах воевать. Тут тебе не в куклы играть, ладно посмотрим, какое она производство за один день нашла, и в чем его незащищённость выражена. Мать моя женщина, это что, она про нас пишет?

С каждой страничкой, он убеждался, а девчонка-то права на все сто процентов. Это же чудо, что за них пока никто из диверсантов не взялся. А ведь с пистолетами с глушителями тут можно всех-всех уничтожить спокойно минут за десять.  Судя по нашим постам и ведению службы это для тренированных диверсантов пара пустяков. А потом можно спокойно уйти и раствориться в городе. Пол дня потом никто и не хватится. Вот тебе и девка, а взгляд-то у неё намётан. Завтра, завтра же эту папочку на стол начальству положить надо. Иначе попадётся наглый немец и с парой ловких человечков и подчистит тут всех нас нахрен. Молодец Гуляева. А не поставить ли её начальником охраны здания? По командировкам ездить ей не придётся, дело она похоже знает. И как женщина, глядишь, всегда под защитой будет. Может у неё с Игорем чего сложится? Так, не будем гадать, есть проблема, вот она и пусть её решает.

Забежав на рынок, я заодно прошлась и по одёжным рядам. Чуть в глубине, словно прячась за народом, стояла бабка и держала в руках плечики с шелковым домашним халатом. Я мысленно прикинула его на себя. Чуть великоват, но поясок поможет. Чуть длинноват, но до полу не достанет, а я сегодня стала любить длинные вещи. Они делают мою фигуру тоньше и выше. В цене сошлись, и я попутно сторговав и пересыпав в сумку ведёрко картошки, побежала домой.

Игорь пришёл поздно. Мужчина скинув шинель и сапоги залез в домашние тапочки, и с удовольствием принюхался к запаху сваренного кулеша, который уже томился на плите закутанный в полотенце, ушёл мыть руки.

Я выглянув из своей комнаты и поняв, что пришёл хозяин квартиры прошла на кухню и поставив тарелки принялась черпаком нагружать тарелки.

- Зин, ты что, сварила такую вкуснятину и ждала меня? Спасибо конечно, но наверно не стоило, а вдруг бы я задержался?

- Ничего, зато мы сейчас вместе поедим. Я где-то читала, что ничто так не объединяет людей как совместное дело, в том числе завтраки, обеды и ужины. И потом, мне как женщине просто приятно накормить мужчину.

- Спасибо. Я вижу, ты приобрела свою первую домашнюю вещь. Красивый халат, мне нравится. В нём ты такая простая, и нисколько не похожая на ту Тамару, что ходит в форме.

- Наверно да. Ты знаешь, я так давно не танцевала, а мне хочется пойти на танцплощадку и настоящем красивом платье пройтись перед пораженными мужскими взорами. Ты никогда не ловил на себе женский взгляд молодых девочек?

Мужчина чуть смутился. - Я помню, что перед войной изредка бывал на таких вечерах. Служба отнимала много времени. А танцевать? Танцевать мне нравилось. И вальс и даже танго. А потому, если желаешь, патефон есть, и пять пластинок с разной музыкой. Особенно мне нравится «В парке Чаир».


Короче говоря, вечер у нас с Игорем прошёл на ура. Мы натанцевались, и … он не удержавшись поцеловал меня. Я не будь дура, ответила и вскоре мы уже были в кровати, где оба получили, то, о чем давно мечтали тела и возможно обе души. Каждый получил расслабление и наполнение своего стакана с чувствами новыми красками. Я поняла, что ещё немного и услышу из уст Игоря признание в любви. Было понятно, его плотские желания и внутреннее томление разом получить себе в жены хорошую девушку могут исполниться. И ведь с чего собственно мне ему отказывать? Парень он видный, отчасти суровостью лица близок к Бельмондо, строен, мужем явно будет хорошим. А вот что касается меня, тут внутри меня застрял гвоздик. Я хоть и давно сжилась со своей новой ипостасью, но остатки моего мужского я, мелкими иголками всё ещё торчали пока в разные стороны.  Получить от мужчины удовлетворение, дабы успокоить физиологию это одно, а вот полностью ему отдаться, вверить себя в мужские руки, став женой и родить ему детей, забыв про всё-всё, у меня в мыслях пока никак не получалось. А был ли Игорь тем, кто мне предназначен судьбой? Я пока этого не чувствовала.  И потом на меня слегка давило понятие взглядов общества на семью из моего прошлого. А ведь казалось бы, оно уже так далеко, что его и не видно, и обратно в него я уже никогда не вернусь, но всё равно давит оно зараза на моё сознание и пытается управлять мной. Ты же мол хоть и в прошлом, но мужик, тебе ли сдаваться, а где твои метания и боль от утраты? Почему ты так просто сдался и натянул бабье платье? Мне же хотелось в ответ взять и заорать! А какое ваше собачье дело до моих мыслей и чувств? Это случилось лично со мной! Не с вами! И отстаньте все-все от меня со своими претензиями. Я никому ничего не должен! Тем более бабой быть совсем даже неплохо! Я не желаю, чтобы кто-то ныл и указывал мне, что чувствовать и как поступать. Да, я сегодня спокойно сплю с мужчиной! Да, я ему даже отдаюсь. Сама! И что?  Он видит перед собой женское тело, которое хочет его. Понимаете, бабье тело! Я поцеловала уставшего Игоря и прижавшись к его нему, обняла. Мой! Он мой, и идут все, кто там ещё сидит у меня в башке, к лешему.   И вообще, жизнь сама всё решит, и кто знает, вот возьму и рожу ребёнка и тогда сама никуда уже из рук Игоря и не денусь. Мысленно я давно готовила себя к такому варианту, ведь сколько ни подгадывай и не подсчитывай свои дни, но чему быть того не миновать, оно всё рано или поздно случится, не зависимо от нас хотим мы этого или нет. А потому пока хочется просто получить кусочек своего счастья. Вот я и живу как могу …   .

Утром я проснулась в кровати Игоря, при чем явственно ощутив, как нечто упругое и очень даже мужское, вдруг уперлось мне в голое бедро.

- Зинуль, а я снова хочу тебя. Причем очень, можно?

Я же просто легла на спину, позволив Игорю лечь на себя, и ощутила, как он нежно целует соски моей груди.

- Можно, я тоже хочу тебя.

Смешно, но меня всегда смешили кадры из кино, когда там показывали, как при исполнении супружеского долга яростно колотится о стену спинка кровати. Мне казалось, что устроить такую морскую качку, просто невозможно. Однако нет, Игорь доказал мне обратное. И в моей голове в первый раз мелькнула чисто женская мысль, как же прекрасно быть хорошо быть оттраханной бабой, причем настоящим мужиком. Кто-то скажет, что его данное слово коробит? А какое подойдёт? Нельзя всё время быть нравственным и зажимать в себе инстинкты, особенно когда тебе нужен мужчина, а остальное … оно само приложится. Природа не ошибается, не даром, звучит выражение – Что естественно, то не безобразно. Тем более любовь Игоря я не покупала. Отдавая себя ему, я получала не меньше.

Так, а вставать-то все равно пора. Я спустила ноги с кровати и посмотрев на поднимающегося Игоря, поцеловала его в плечо.

- Спасибо мой лев, ты одевайся, а я чур в ванную первой.

- Спасибо тебе. И вообще, - он взял меня за руку и удержал рядом. -  Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Давай поженимся? Ты мне сына родишь. А?

- А ты не слишком торопишься? Может подумать девушке время не дашь? Обещаю рассмотреть твоё предложение и в недельный срок дать ответ.

Игорь кивнул, и я убежала. Вот так просто и незатейливо произошло наше объяснение в любви. Впрочем, признание Игоря восприняла легко, как само разумеющееся. Волнения не было. А почему бы и нет? В своём роде этот брак можно было назвать удачным, столько народу погибло и сколько ещё погибнет. Скоро мужики у огромного числа женщин будут нарасхват. Так что наверно, я соглашусь…  .

Я быстро сполоснулась под душем, и накинув халат, пошла разогревать завтрак. Ели мы с Игорем молча, каждый тактично не мешал мыслить соседу, что ни говори, а после утреннего признания, у каждого было, о чем подумать. Закончив есть, оделись, и держась за руки как школьники, отправились на службу. Зайдя к себе, мы скинули шинели и потопали к начальству. Игорь сдавать дела, над которыми корпел вчера, а я переживала за поданный вчера рапорт. Сегодня, я бы хотела кое что сгладить, откорректировать и даже добавить. Но исправлять поздно. Сейчас меня начнут критиковать, и я приводя виденные мной факты готовилась отбрыкиваться по полной.

Настрой пропал зря, начальства на месте не оказалось, а потому мы ушли к себе, и я стала вчитываться в одно из дел пока не рассмотренное Игорем. Сюжет прост и банален. Склад, ночь, фонарь, один постовой, ходящий вокруг склада. Короче обычная глупость, и мнимая экономия на людях. Часового просто пырнули ножом, выпрыгнув из-за угла и взломав замок на двери ворот, зашли. Но грабителям не повезло, последним полученным грузом были горшки детские и вёдра, которые и упали, наделав грохоту на всю округу. Бандюганы сбежали, не успев добраться до тканей и валенок. Мне же теперь надлежит поехать, разобрать действия охраны, и дать рекомендации по установке постов ВОХР и сигнализации.



Глава 12.

Я уже закончила писать отчет, когда к нам пошёл капитан Веретенников

- Так Гуляева идешь со мной, тебя требуют наверх.

- Что-то не так с моей докладной, товарищ капитан?

- Нет тут другое, поедешь с генералом, а уж куда он тебя повезёт мне не докладывали. Собирайся и одевайся. Ты что с юбкой сделала, лейтенант? Это же  … смотрится как … ох бабы, не можете вы без выпендрёжа. Ладно. Даст бог разик проканает. Пошли, генерал поди уже в машине сидит.

Я накинула шинель, затянула ремень, поправила кобуру и посмотрев на Игоря прощально помахала ему рукой, словно почувствовала, что возможно это наша последняя с ним встреча. Если мы с генералом едем на встречу с тем, о ком я думаю, то вернуться сюда мне уже точно не суждено.

Генерал Сурин встретил нас у машины. – Лейтенант, садитесь назад, у нас назначена встреча с наркомом Берией на 12:00, а уже одиннадцать часов.

Я молча уселась и захлопнула дверцу машины, а о чем тут спрашивать, Берия, это значить снова придётся говорить о моём мире. Как же это надоело.

Место куда мы приехали, оказалось не Кремлём, то был простой трёхэтажный кирпичный дом, широкий чистый двор, высокий подъезд, и солидная мраморная лестница, ведущая наверх. Прямо там, на первом этаже мы сняли шинели и сдали оружие. Первым по лестнице пошёл генерал, я как положено младшей чином за ним. На втором этаже мы повернули налево и вошли в приёмную. Нас ждал секретарь, он снял трубку и доложил, что мы пришли. Выслушав ответ, он встал и открыв двери, предложил нам пройти внутрь. Генерал подхватив меня под локоток, повёл меня вперёд.

Из-за стола встал высокий мужчина в строгом кителе, я бы не сказала, что он имел ярко выраженную внешность горца. Скорее обычный человек в круглых очках, никаких усов.

- Здравствуйте товарищ нарком, вот привел к вам попаданку из соседней реальности. Зинаиду Гуляеву. Деловая, умная. Недавно на заседании генштаба просто так внесла довольно интересное предложение о стратегическом маневре, который сейчас прорабатывается.

- Даже так. Неплохо. Ну, привели и отлично. Сейчас я бы хотел побеседовать с ней несколько о другом. Поговорить о её мире, а вам предложу придти за ней … хотя нет. Вы свободны. Далее все действия и заботы о лейтенанте я принимаю на себя.

«Отобрал султан птичку у птицелова, подумала я. Чувствую, придётся мне ночевать на новом месте».

- Представлюсь снова, - хозяин кабинета посмотрел на стоящую перед ним меня и назвался. - Я нарком Берия Лаврентий Иванович. Вы?

- Я Гуляева Зинаида Васильевна в девичестве Тимур Иванович Валаев. Если учитывать прожитую жизнь там и тут, то мне уже двадцать пять лет. Не замужем. В прошлом автомеханик. В этой ипостаси лейтенант, сменила несколько мест службы. Имела ранение. На новом месте службы прослужила полтора дня.

- Понятно. А теперь я предлагаю вам присесть, сейчас нам принесу чай и печение, и мы побеседуем. Вернее вы поведаете мне о себе и вашей исторической линии. О том где есть схождения и особенно о том, где есть расхождения.

- Понятно. Ну слушайте исповедь про мою жизнь …   .

- ……..  занятно, выходит расхождений больше чем схождений. Но основные события всё же повторяются. Про атомную и термоядерные бомбы, над которыми работают в США мы знаем, и уже принимаем меры, чтобы исказить результативность этого оружия. Я думаю, они от таких бомб откажутся, понимая, что играть этими игрушками бесполезно. Песочница может развалиться. Ракеты ФАУ, про это слышу в первый раз. Подумаем, поищем. А вот про гонку вооружений и развал СССР это важно с помощью наших будущих, как вы их назвали генсеков, мы проверим.  Про это я завтра же доложу товарищу Сталину. Скорее всего, свою исповедь для товарища Сталина вам придётся повторить, но вы не обижайтесь, в каждом новом изложении своей жизни, в вашем рассказе всё время всплывают новые данные. Это ценно. Для первого раза сведений от вас я получил выше крыши, и потому считаю, что отпустить вас обратно было бы верхом глупости. Та же бомба при случайном налёте, а вы как я понял, поселились рядом с новым местом службы, встреча с бандитом при возвращении в подворотне, это нужно исключить. Совсем! У вас мышление и взгляды на нашу технику другие и мысли вы часто вносите новые и нестандартные, а потому свой властью я вас демобилизую и назначаю в отдел развития на наш Московский танковый завод-полигон по испытанию новинок. Там вам удастся реализовать свои знания и навыки и заодно не подвергаться излишнему риску.  И то, что вас будут вызывать на наши ясные очи, для других глаз не будет выглядеть чем-то выходящим из рамок. Сейчас идите, посидите в приёмной, вам выдадут новые документы, и определят с новым местом жительства. Машина отвезёт в особый закрытый район для проживания сотрудников завода-полигона. Выход из района, в гости или по магазинам, только по оформлению предварительной заявки. В этом случае вам будет выделена охрана. Впрочем, как я знаю, внутри заводского района есть свои, продуктовый магазин и промышленные товары и даже библиотека с клубом. Так что не заскучаете.

- Спасибо, я поняла. Ну что же прощай армия, хотя мне так хотелось стать маршалом.

- Молодец Зина. На жизнь стоит смотреть с задором…  .

Я уже дошла до дверей и вдруг меня настигла мысль – подруга, а ты же вроде замуж собиралась? Может стоит выпросить себе Игоря в виде охраны? И развернувшись снова обратилась к Берии. – У меня … да, у меня есть одна просьба. Хотя я в этом до конца не уверена, но на днях один человек попросил меня выйти за него замуж. Он мне очень нравится и разлучаться с ним мне бы не хотелось. Нельзя ли … ну пока я точно не определюсь, прикрепить его ко мне … ну в виде охраны и помощника что ли. Это Игорь, у которого я снимаю … снимала угол.

И началась у меня новая жизнь, уже почти гражданская. Началась и потекла интересно.  Я увидела новые вообще неизвестные модели танков, которых не было в моём времени. Кстати многие по конструкции напоминали наши современные, то есть толковое бронирование с расположением мотора в передней части, неплохие башни с экипажем в пять человек. В этом времени не экономили на командирских башенках, на пулемётах задней зоны. Моё воздействие чаще выражалось в подсказке в виде мелочей улучшающих уже придуманные узлы. Инженерная мысль тут была на высоте.

Видела я и Сталина. Обычный русский мужчина средних лет. Взгляд умный, никаких желтых, тигриных глаз. Старший сын Октябрь, полковник, командует танковым полком. Дочь Оксана майор медицинской службы, хирург. Так что из схожести с нашим Сталиным только фамилия. И вообще этот мир, он более близок к социализму, чем наш, зла в народе меньше. Милиция и НКВД имеют другое лицо, и страха перед властью, такого как у нас в людях особо и нет. Народ активнее. 

Наш микрорайон местные называют инженерным городком. И вправду, из военных рядом с нами живёт пара генералов и несколько полковников. Остальной народ из ученой братии, охрану городка я не считаю, их казармы вне городка. Пришла весна и улицы с площадками для детей закрылись кронами деревьев. При желании и наличии времени можно выйти на улицу и занять очередь среди играющих в домино или шахматы, на высадку. Чем я часто с мужем и занимаюсь, удивляя мужское население городка. Их жены на такое не решаются. Не женское это типа дело, а я девка молодая, удачливая. Играем на высадку, порой по полчаса сижу, пока меня мужики из-за промахов моего партнёра, не выпрут.

Немца наконец-то погнали назад и теперь по радио то и дело сообщают об освобождении городов и областей. Сталин услышав от меня про салюты, применил эту идею установив на Воробьёвых горах целую батарею специальных пушек. Заодно копит немецкие знамёна и штандарты для парада победы. Подкинула я ему идею на счет написания фантастических книг про попаданцев в другие реальности, где победил капитализм. Когда прочла первую, поняла, теперь народ точно не даст никому влезть ему на шею ни под каким вареньем в виде западной демократии. Пообщалась с кинематографистами и подарила несколько идей создания кино с новым взглядом на войну, судьбу народа, на комедии. Подкинула идеи снятия комедий типа Кавказской пленницы и Операции «Ы». Хотела ещё сказать про « Щит и Меч», и «17 мгновений весны»,  но поняла, рано. Ничего, жизнь длинная, успеется.

Поработав на заводе пару лет, я поняла, всё, тут я более никому ничего особенного не подскажу. Надо уходить, а нельзя.  Жизнь подсунула наконец свой очередной хотя и давно ожидаемый подарок. Я наконец забеременела.  Пока крутилась на работе просто забыла про свои красные дни, и они мне про себя тоже не напоминали. А когда вспомнила, то срок у моей беременности составил уже три с копейками месяца. Надо дорабатывать и уходить в декрет. А декретные нам не помешают. Вот такие дела. Игорь как узнал, что скоро станет отцом, развил бурную деятельность. Приобрёл коляску, купил на рынке красивую деревянную кроватку, а я принялась шить пелёнки с распашонками. Блин, а это оказывается здорово, чувствовать, как в тебе зреет жизнь, хотя ходить и двигаться порой было больно и ноги стали чуточку отекать.

И вот наконец пришёл срок родин. Етицкое же мясо, как же я костерила мужиков и даже самого бога, припомнив его наставление из божественной комедии, уходящей из Рая Еве. Мол рожать дура будешь в муках! А эта дунька в пику  господу гордо заявила в ответ, мол, потерпим. А я видела, когда рожала, действительно видела, небо в звёздах, правда от боли. Муж три раза сознание терял пока корчилась и орала, я вцепилась в его руку и не отпускала. Родилась дочь, глаза мои, а похожа на отца. Моё солнышко. И потекли дни полные забот, бессонных ночей и стирки пелёнок.

Скоро закончится декретный срок и придётся увольняться. Но чем тогда заняться? И тут я вспомнила про детские кино и книги.  Пожалуй, в этой сфере я могу сделать многое.  Раз в этой реальности живут другие люди, и сочиняют свои книги другие писатели, то и пишут они свои особые книги. Нет здесь Носова с его Незнайкой, нет Волкова с «Элли в Изумрудном городе», «Алисы из будущего» и так далее. Скажете плагиат? Но книги эти детям нужны? Нужны! Если не я, то никто их не напишет!  Решено, обращаюсь к Сталину с просьбой разрешить мне уйти в другую сферу жизни. Книги, искусство, кино, театр, песни. Я могу подарить этому миру новое видение красоты. Я смогу. Правда всё упирается в … быт и деньги. Уволюсь, и придётся сходу освободить служебную квартиру.  Хотя можно вернуться в квартиру мужа. Только вот жить на что? Это пока я что-то напишу, а кушать хочется сегодня и не один раз в день. Придётся просить у Сталина работу с возможностью уделять много времени писательской стезе. Надеюсь, он меня поймёт и поддержит?  Пока не попробую, не узнаю. Всё! Иду писать прошение на высочайшее имя.