Иван Полоник. Газовый шарф. Расплата

               
 

                ИВАН  ПОЛОНИК
               


                ГАЗОВЫЙ ШАРФ ……………….. 3

                РАСПЛАТА ……………….. 23
               









               
                ГАЗОВЫЙ ШАРФ
               
                Прозвенел последний звонок, который возвестил конец урокам на сегодня, в средней школе посёлка Суворово. Учащиеся одиннадцатого класса неспешно, принялись собирать в свои сумки и портфели, учебники, тетради и другие школьные принадлежности. По коридору послышались весёлые голоса,  спешные шаги и бег учащихся младших классов, которые спешили вырваться из храма знаний на свежий воздух, где на школьном дворе лежал снег. Десяток учащихся девятых-десятых классов встречали всех выходящих из школы снежками. Постепенно шум учащихся скатывался к центральной улице посёлка на которой располагались клуб и магазин построенные ещё в период власти Советов.

                Тимофей Шибаев, или просто Тимка защелкнул свой портфель, вышел из-за парты-стола, направился к выходу школы. Спустившись по четырех ступенькам школьного крыльца, которые он топтал одиннадцатый год в посёлке Суворово, направился по тротуару в направлении магазина куда постепенно втягивался поредевший хвост учащихся.
 
                Отойдя от здания школы на два-три десятка шагов, он услышал весёлые голоса учащихся, и различил задорную команду - ...целься в городскую!.. Огонь! Поднял свою голову, увидел, как его ровесники наспех лепили снежки и бросали в угол образованный высоким складским плотным забором из тёса и стеною магазина. Подойдя ближе к ним, он увидел, в самом углу постройки и забора стояла девчонка, которая закрыла свою голову портфелем и отвернулась спиной от нападавших на неё учеников старших классов.  Тимка, по серому в клеточку пальто, которое было во многих отпечатках от снежков, сразу узнал новую ученицу девятого "А" класса, Дымову Лену. Не раздумывая бросился к сверстникам, на ходу бросил в одного свой портфель, второго ударил кулаком в грудь, прокричал, - вы что делаете?! Гады! Те быстро обратили внимание на заступника "городской" и все, вчетвером, накинулись на Тимку. В одно мгновение они закрутились смерчем возле него, повалили на снег и несколько раз ударили его в лицо портфелями. После, с опаской, поглядывая на окна школьной учительской, где виднелись сквозь стекла мутно лица учителей, быстро ушли в направлении центральной улицы.
 
             Тимка сел на тротуар, посмотрел в сторону своего портфеля, потом перевёл взгляд в угол стены и забора где стояла девочка, которая отряхивала остатки снега со своей одежде потом направилась к нему. Подойдя, она присела возле него на корточки и скинула с рук варежки, протянула правую руку к его лицу, стряхнула с его головы снег и пристально посмотрела ему в глаза, одновременно с нежностью вытирая пальцами выступившую кровь на его верхней губе. После чего опустилась возле него на колени и чуть-чуть прикоснувшись своими губами поцеловала его в окровавленные губы .
 
            - Дымова!  Ты что делаешь?!.. Да как ты смеешь?!  Как тебе не стыдно!.. Да я,..я,..сегодня буду у твоей матери... Я завтра соберу педсовет!.. - раздался громкий голос у неё за спиною её классной руководительницы Марии Петровной Степановой, со школьной кликухой - "Степуха".
 
                Тимка и Лена молча поднялись на ноги. Лена осталась стоять на месте,  где впервые совершила в свои шестнадцать лет преступление против Устава школы, опустила свой взгляд под ноги. Тимофей, сделал несколько шагов к своему портфелю, поднял его и возвратившись к Лене, молча взял её за руку и они оба направились в сторону магазина к центральной улице посёлка.

             Марья Петровна, осталась на месте, с чуть раскрытым ртом смотрела им вслед, потом, быстрыми шагами по тротуару, направилась к школе, что-то еще бормоча на тему воспитания подрастающего поколения.
               
         Дойдя к зданию магазина Тимка тихо произнёс, - ты подожди меня здесь, я сейчас, - и скоренько направился к входу в магазин. через минуту он скрылся в дряхлом здании магазина и за ним сильно хлопнула входная дверь под напором пружины. Спустя несколько минут он возвратился к Лене и протянул ей на ладони несколько дорогих конфет. Угощайся, - произнёс он ощупывая разбитую в драке свою верхнюю губу пальцем левой руки. Лена, чуть помолчала, потом протянула свою руку и взяла с его ладони одну конфету, произнесла, - спасибо Тимофей...  Бери, бери все, это я тебе купил, - произнёс он и видя что Лена стесняется, он сунул остальные конфеты ей в карман пальто, при этом произнёс, - ты зови меня Тимкой, а то Тимофей звучит как-то по взрослому, не люблю я когда так меня зовут. Сунул конфеты в карман пальто Лены, он посмотрел ей в глаза, спросил, - давай вместе погуляем немного? Тебя мама не будет ругать за то что ты чуть-чуть задержишься? Лена, ничего не говоря, протянула ему свой портфель с учебниками и они направилась в сторону моста через реку Быстрицу. Шли рядом, молча. Лене нравился этот парень, только вот записок он ей не писал.

                Мартовское солнце кидало свои лучи на осевший белый снег отчего слепило глаза, как слепит всех молодых людей первая любовь. Что-то есть похожее между этим но, от яркого отблеска снега можно прикрыть глаза веками, наконец одеть тёмные очки. От первой любви,.. не закроешься ни чем, нет от неё защиты, есть только результаты. О,.. хо-хо-хо-хо!..
 
                На мосту они остановились, поставили на боковом тротуаре моста портфели с учебниками и стали наблюдать за бурлящей тёмной водой в большой проталине льда. Стояли молча. А что могли они сказать друг-другу? Уже то, что они были рядом о чем-то говорило. Юность. Такая загадочная, неповторимая в жизни и если бы можно было человеку вернуть эти дни, отдав за это всю остальную жизнь, то многие пошли бы  на такой обмен. Ой как многие... Юность можно сравнить только с падающей по небосклону звездой, так яркой, красивой и мгновенной.
 
                Стоящих их на мосту, у его перил, наверняка уже зафиксировали поселковые бабки, которые знали каждую вновь создающуюся в посёлке влюблённую пару и конечно они были что-то вроде живого архива поселковой любви. Особенно их интересовало зарождение первых отношений  между парнем и девушкой, тех которые только впервые встречались на этом мосту любви, а те пары, которые в летние вечера переходили мост и исчезали в зарослях на берегу реки, их уже не интересовали.

                Всё это было похожее чем-то на открытие ими новой звезды в Галактике. Со своего древнего опыта старухи знали, точнее догадывались чем  там занимаются, под сенью лесных просторов и звёздным небом, уже ранее создавшиеся пары. Такова жизнь... Гименей!.. А вот вновь зарождающиеся пары, должны были сдать им на подобие невидимого ими экзамена, сюда входили такие вопросы: отношения между ними, сценки проявляющие любовь парня к девушке и наоборот,  Особое требование, это сдержанность абитуриентки от частых поцелуев, висение её на шее у мальчика... Да мало ли ещё каких вопросов  навключали старухи в экзамен зарождающийся любви, в отношении чистоты между вновь создающейся парой. Конечно, основой слагаемых, это соответствие друг к другу ростом и красотой.
 
                Стоя у перила моста, Тимка спросил Лену, - за что они тебя?.. Лена ничего не ответила ему, только сдвинула плечом и продолжала смотреть на водоворот в проталине льда реки. Хотя она немного слукавила. В посёлке Суворово она живёт уже около года, и в последние дни, она получала много кратких записок от парней разных классов, в которых ей предлагалась дружба, но она не давала повода и надежды на заключения таких союзов со своими школьниками-поклонниками. А,.. раз так, то мы тебя проучим... Вот и пришел к ней расчет за её отказы в виде снежок... И сегодня, в таком событии, зародились отношения между ними. Лена об этом не жалела и не думала о том, что скажет классная дама её матери завтра, или что решит педсовет? Что, ей нельзя, в знак благодарности, поцеловать легонько мальчика, который кинулся её защищать от тех, кто её обидел. Это уже не по Уставу школы... А ещё говорят в школе,- сам погибай, а товарища выручай... А потом,.. мне уже шестнадцать лет...

               Почти как год, они с мамой переехали в этот посёлок из города Москвы по причине, что километров в пятнадцати от посёлка Суворово находилась зона или колония, где отбывают наказание люди лишенные судом свободы по разным причинам. Исправление осужденных осуществлялось на лесоразработках. Там, находился её старший брат Владимир, которого осудили на четыре года лишения свободы, за учинённую им драку с телесными повреждениями у пострадавших. Кто виноват, кто прав?.. а вот ему присудили...  Потому, мама, придя однажды с работы, сказала ей, - с Москвы не наездимся к нему, давай переедем ближе к зоне, там можно чаще навещать его,.. да и деньги те что тратим на дорогу будут истраченные на продукты питания для него. Так они и оказались в Суворово. Мать устроилась работать в контору лесничества, а она пошла в школу. Уже будучи в школе, она, как девочка-подросток, сразу выделила среди парней этого скромного, ненавязчивого парня. Но к её сожалению, Тимка не обращал внимания на неё, и записок тоже не писал,.. так - здравствуй,.. до свидания... Сначала она подумала, что он дружит с какой-то девочкой но, оказалось -нет.  И всё же - судьба - есть судьба... Так сложилось их первое свидание.

                Никакого педсовета "Степуха" не созывала, дойдя к школьному крыльцу, после увиденного ею, то, как Дымова Лена поцеловала Тимоху Шибаева, она обмела снег на своих сапогах у крыльца школы, тут же подумала, - зачем поднимать бучу? Лена, моя ученица и пятно мелочного разбора падёт на меня, как классного руководителя... В конце концов ей уже шестнадцать лет,.. все мы проходили в своё время и первые поцелуи и ...  Но, как руководительница класса, при встрече с мамой Лены, Верой Андреевной, поговорила об этом,.. на стучала...

               Дома, мать поговорила с дочерью по вопросу отношений девочек с мальчиками и всё забылось. Дочь смолчала и только в конце их разговора, ответила маме, - мама, а что я такого преступного сделала? Они, все учителя, смотрели на то, как в меня кидали парни снежками и хотя бы пальцем пошевелили, а вот Тимка, оступился за меня. Понимаешь, ему даже губу разбили за это парни. Я же, поцеловала в губы его зато, что там была кровь, мне его было жаль. А потом, мама, он мне нравится...

                Об этом забыли всё взрослые. Не забыли только друг друга Лена и Тимка, с каждым днём их дружба крепчала, хотя они и не демонстрировали этого.
 
               Прозвенел последний школьный звонок, Тимка окончил школу, Лена перешла в десятый класс. Летом они часто встречались на пляже, вместе ходили за ягодами и грибами. Поцелуи стали неотъемлемыми спутниками в часы ихнего уединения. Пришел тёплый осенний день, когда  Тимофея Шибаева призвали в армию. Он только однажды спросил у неё, -...Лена ты будешь меня ждать с армии? На его вопрос, она скромно ответила, - конечно Тима,.. если ты меня не забудешь...  Сколько девочек и мальчиков обмениваются такими клятвами-словами перед разлукой и... Чего только не бывает... Радости и беды...Потом всё разглаживается...

               За несколько дней перед уходом на службу, Тимка пришел к Лене домой, чего раньше не случалось. Мама Лены уехала на свидание с сыном на зону. Наедине они побыли более трёх часов, Лена поставила чай, потом слушали музыку... И тут Тимка, её Тимок, взял её на руки и нежно целуя, положил на диван, после чего между ними произошло то, чего раньше не происходило... Лена, со слезами на глазах, просила его не делать этого, несмело защищалась, уговаривала его перенести всё это на дни прихода его из армии,.. хотя бы в отпуск.  Вся в слезах она произнесла, - Тима, если что-то,.. я покончу со своею жизнью... Не надо!.. Не делай так... Ну, пого-го-ди-и!.. И как всегда было уже поздно годить... Время шагнуло вперёд все события на планете - тоже. Придя в себя, Лена, вся в слезах, спросила его, - Тима,.. зачем всё это?... Я и так тебя люблю...

                Из посёлка Суворово, в армию одновременно, призвали трёх человек: Тимофея Шибаева, Виктора Загайнова и Сергея Бельцева. В те годы служба в армии считалась неотъемлемой частью подросшего юноши, здесь, в почетную обязанность каждого гражданина, слагалось всё в одно целое -защита Родины. А после службы, домой возвращались бывшие юноши, почти сформировавшимися мужчинами, даже их родители смотрели на них по другому... Проводы проходили в воскресенье, а в понедельник утром, все призывники района должны были явится в военкомат. Лена, по приглашению Тимки, впервые находилась в его доме  по случаю проводов его в армию, она очень стеснялась его родителей. Ей почему-то казалось, что все знают о том что произошло между ними не так давно, в каких они с Тимофеем отношениях. Но,..постепенно всё отошло в сторону и она забыла об этом.

             Веселье разлилось по всему посёлку, так уж повелось на Руси, - за новобранца, должен выпить почти каждый по "капельке" житель деревни, посёлка. Уже поздно вечером Тимка проводил Лену домой к её калитке, где он нежно целовал её губы, глаза и руки, называя её - Дымочкой...  Просил её дождаться его из армии...Уходя от неё, он вынул с кармана маленький свёрток, развернул его, там был простенький дымчатого цвета узенький женский газовый шарфик.  Он повязал его ей на шею, произнёс, - носи,.. не забывай меня.

                Да кто из людей старшего возраста не проходил этого?... Конечно, по-разному слагались дальнейшие отношения таких созданных пар в юности. Всё было: и радость и печаль...

                Тимофею выпала служба на Дальнем Востоке, как жителю таёжного края... Постепенно он привыкал к армейскому распорядку дня и в общем, к службе на границе. Службу в погранвойсках он считал особенной, так как находился на том рубеже первым, кто может защитить Родину от врага. Часто писал письма родителям и своей Дымочке...

                ******

              По тайге шёл человек, с виду коренастый, не большого роста, в одежде тёмного цвета, на его  голове восседала шапочка-домиком с такого же по цвету материала. Одним словом, по песни И. Бунина ," Человек в телогрейке"... По кличке  на зоне Мишка-дрель. Человек, как человек, только вот отличался от всех, между кем бы он не находился, своими глазами. Его оливковые глаза словно сверлили каждого, с кем бы он не разговаривал, и мало кто выдерживал эти два буравчика в период разговора. Каждый из его собеседников, то ли прекращал с ним беседу, то ли отводил свои глаза в сторону, или себе под ноги. Но вот по характеру, казалось, он был не агрессивным, просто, с тонкостью грамотного психолога, внедрялся  в душу человека-собеседника и потом, если ему было нужно, взрывался... Благо на зоне он не был ни смотрящим, ни шнырём, просто был рядовым ЗЭКом. 

            В тайге он находился вторые сутки после своего, как он думал, удачного побега из промзоны. Побег-то был можно сказать не заурядный по способу  и его приёму.

              Завезли когда-то на промзону хлысты древесины, на распиловку. Среди сосняка, ельника и березника попалась толстенная осина, немного с гнильцой. Припёрли её сюда камазисты только из-за кубатуры. На пилораму она не прошла по своему диаметру и гнилью, потому и валялась   долго рядом с деловой древесиной, пока кто-то из начальства приказал, тем же лесовозникам, вывезти её к кочегарке за пределы зоны, у посёлочной больницы. Когда погрузили её на лесовоз и подъехали на КПП, охранник обошел её вокруг, осмотрел бывшие на ней пропилы от бензопилы, спросил у водителя, - ...ты там никого не везёшь? Я имею виды внутри осины... Водитель улыбаясь ответил,- мне что приказали то и везу... Стоявший вверху, на пропускной эстакаде, охранник, наверно от скуки, крикнул осматривающему, - Коля!.. Пусть водило подымит этот хлам при помощи фишки и бросит её на бетон, сразу ясно станет. Проверяющий обратился к водителю приказал, - правду Пётр говорит, не пилить же мне по частям её, ну-ка охвати её челюстями и кинь рядом с Камазом.

                Водитель сразу воспротивился, но охрана есть охрана, куда денешься. Он поставил на лапы Камаз, сделал упор транспорта на бетонке и матерясь сел на место управления фишкой, поднял дерево за пределы  коников и под команду охранника разомкнул челюсти фишки. Но  толстенная осина сначала коснулась бетонки толстым концом, потом, с большим грохотом, брякнулась о бетонные плиты всей своей массой, только пыль пошла и дала  совсем не большую трещину в комлёвой её части.  Вершина, от вибрации, шарахнула по  брызговику Камаза и немного измяла его. Водитель принялся материться, грозя охранникам докладом начальству, после чего отогнул немного ломиком пластину брызговика,  посмотрел на охранника..

              Стоявший в верху охранник, хохотал до слёз, смотря на своего товарища, который командовал, так сказать парадом внизу. Всё внимание всех сосредоточилось на повреждении Камаза и водитель получил добро в форме приказа, - грузи обратно эту кокору и вывози её на хрен, что и было сделано.
 
                Осину вывезли к кочегарке, водитель Камаза поднял ещё раз осину челюстями и со злостью бросил её на отходы от пилорамы. После падения на отходы, осина прокатилась метров восемь вниз к логу и улеглась навечно. Хорошо не докатилась с метр к воде. А спустя два часа по времени, с комля, послышался глухой стук, нет, на дробное долбление  дятла не похожий. Больше походил на глухой стук изнутри гроба в могиле, потом вылез человек из этой осины, как цыпленок из скорлупы яйца, или личинка осы из запечатанной камышинки. Это и был Мишка-дрель.

               Стал на колени возле осины он, ощупал руками свою голову, ноги и туловище, под сдерживающий свой стон, поднялся на ноги и поковылял в ближайший молодняк леса.

                Уже глубоко в тайге он присел на валежину, тяжело вздохнул после падения осины на бетонку и произнёс, - слава богу, пронесло!.. Такую операцию, по своему освобождению досрочно, он провернул с товарищами; подвычистили с комлевой части осины подгнившую сердцевину, по размеру его тела, подогнали, так сказать пробку и потом произвели общий срез торца осины. После, он должен был вытолкнуть ногою эту затычку изнутри и если всё осуществится удачно, - ноги мои ноги...  Операция прошла, так сказать, под словами - орёл или решка... А выпала - свобода. Хотя такое нежное слово, ему было ни к чему. Ему было всё равно, что свобода, что зона, привык ко всему этому.

              Он был сирота. Воспитывался у тёти, которая работала в каком-то очень культурном учреждении и когда её Мишаня стал частенько посещать милицейские отделения и места не столь отдалённые, так, за мелочи, как щипачек, она отказалась от него. Так и проходила его жизнь: то зона, то свобода. Правда, будучи на свободе, он тосковал по зоне, и на оборот. И ему наплевать было на всё в этом мире. На этот раз, свободу получил нежданно, скостил сам себе два годка. Шел ему двадцать седьмой год.

                Теперь, идя по тайге, он в своём умишке прикидывал, где, в какой гавани причалиться по жизни. Тётя не примет его точно,.. этот раз. Где нибудь в общежитие,.. паспорта нет... И он перешел на режим мыслей, - время покажет, так сказать, как лётчик на автопилот. Оно-то в тайге сейчас не усидишь долго, ночи уже холодные и "хавчика" нет. Это на зоне каждое утро поднимут и подгонят к миске, а здесь... Конечно, был у него и самый-самый последний вариант, - будет невмоготу, вернуться на зону, под государственное одеяло. Пособирать немного ягод и грибов и обратно, как мышь в глубокую осень, шасть, и к хозяину в подполье.

                Шагал по тайге, крадучись, прислушиваясь к каждому шороху, к каждому шуму транспорта, а сейчас, видимо попал в лесной ареал  обитания людей, у какого-то лесного посёлка. Понял  он это по редким иногда доносившихся до него криков ягодников и грибников. Вот и сейчас, где-то с правого плеча, раздался зычный женский голос, - Лена-а-а! Он остановился у толстой сосны на всякий случай, и тут, чего он не ожидал, почти что рядом раздался ответ тоже женским голосом, её зовущим грибникам или ягодникам, - ого-го-го-о!. Я зде-е-сь!..

                Мишка-дрель, прячась за деревьями, осторожно направился в сторону раздавшегося женского голоса. Спустя через какой-то десяток метров, он заметил между деревьями молодую женщину или девушку. С виду красивая, притягательная... Скрадывал он её минут десять, как скрадывает медведь косулю. За это время истёк пока слюнками... Потом, когда она присела возле гриба красноголовика и приготовилась его срезать небольшим столовым ножиком, он внезапно вырос перед нею, уставился на неё своими глазами-буравчиками и тихо, но внушительно приказал,- девка, не шурши!.. А не то, хуже будет... Тут же присел на корточки  напротив Лены, прошептал,-  Хавчик есть у тебя?.. Лена, а это была Дымова, которая собирала у своего посёлка грибы, находясь на корточках, испуганно смотрела на него, переспросила, -  чего тебе? Что ты говоришь? Человек с шипением в голосе раздраженно произнёс, - жрать есть?..

                Лена сразу поняла что это беглый из зоны, она ездила несколько раз с мамой к брату Володе и видела людей в такой экипировке, да и её брат тогда имел такую же одежду. Она, не спуская с незнакомца глаз, левою рукою достала из под грибов, в корзине завёрнутый в целлофановом пакете хлеб и кусочек дешевой колбасы, подала просителю.
 
                Незнакомец принялся жадно жевать еду, потом ощупал её всю глазами, произнёс,- а ты,.. будешь мне вместо закуски, на третье, - и тихо засмеялся. Кинул взгляд на её руку с ножиком, серьёзно произнёс, - а вот "перо", тебе ни к чему в нашей любви, дай-ко мне его, - и он протянул к ней свою руку. Лена отдёрнула правую руку с ножиком назад, хотела встать на ноги...  Но, незнакомец, словно пружина, чуть приподнялся на ногах,  пригнул на неё, ну, прямо как лесной клещ. Поймал её обеими руками, с которых выбросил остатки еды, повалил на землю покрытую листвою и стал разрывать кофту и платье у неё на груди. Покончив с этим, перенёс руку к её ногам, сильно рванул нижнее бельё и...

              Лена закричала не своим голосом, - Тётя Шура-а!.. Помогите-е!.. Насилуют!..  Тут же полоснула ножиком дважды по лицу незнакомца. На её лицо, открытую грудь, порванную кофту и платье брызнула кровь. Насильник не обращая внимания на порезы, попытался вырвать из её руки ножик, забыл на время о своей первой цели. Лена резко отдёрнула руку с ножиком от него. Лезвие раскромсало нападавшему ладонь. Насильник  этой же кровенящей ладонью силился зажать ей рот. Потом, той же рукой вымазал в кровь её ноги и одежду. Всё же она успела прокричать ещё раз, - помогите-е-е,.. насилуют!.. Тут же, почти рядом, раздались женские голоса, - ты что гад делаешь!?.. Отпусти девку!.. Беглый оглянулся на крики людей, которые бежали к ним, резко поднялся на ноги и бросился в лес.

                *****

                В небольшом бухгалтерском отделе  лесничества, тихо тикали на стене часы. Четыре женщины, находясь за рабочими столами, подводили итоги посадки ёлочек на делянках старых вырубок. Вдруг, в коридоре, раздались торопливые чьи-то шаги, дверь открылась и через порог торопко шагнула Оксана Безденежная, лет шестидесяти женщина. Она, нервно руками, поправила на своей голове сбившийся платок и смотря на Веру Андреевну, почти выкрикнула, - Вашу Лену,.. изнасиловали в лесу,.. у посёлка!.. Ой!.. Господи!.. Вся в кровищи -то...

                Та, как сидела на стуле, тут же упала всем телом на рабочий стол... Пока все ахи!..охи!.. Вера Андреевна скончалась, от такого внезапного сообщения о дочери, как сердечница.
      
            Хоронили её маму от лесничества и муниципалитета округа посёлка Суворово. Лена с молоденькой, красивой девушки со свежим личиком, превратилась в почерневшую молодую женщину... После похорон она неделю не посещала школу, находилась у себя дома, где в квартире пахло горевшим воском и ладаном, или ходила на кладбище на могилку к маме. Своего отца она не знала, а при вопросах маме,- где отец?- мать замыкалась на неделю, при этом пила чаще лекарство от болезни сердца и Лена больше не беспокоила её своим вопросом.

              Но,.. беда не ходит одна, Позже, после траурных событий, она узнала что беременная... Свою беду  заподозрила немного раньше, а сейчас,.. все сроки прошли. В таком создавшемся положении, одна, без близких родственников, не знала что делать, к кому обратиться за помощью, советом... Единственный близкий человек, её брат Володя, был на зоне, к тому же - он мужчина, не посоветуешься...  Тимка, виновник такой новости, находился в армии. Только он один был в неё,.. всего несколько раз перед уходом в армию... О случае  произошедшем в лесу с ЗЭКом, она даже и не думала, там она смогла защититься с помощью ножика и людей. Думай, не думай, а время идёт...

        За окном установился поздняя осень. Лена, начала игнорировать все плановые медосмотры в школе, избегала отношений с подругами, стала плохо учиться, а была почти отличница в классе по успеваемости. Классная дама заподозрила в ней что-то не ладное, несколько раз пыталась поговорить с ней... Ничего не выходило и она доложила директору школы... А когда её вырвало в классе на уроке, после предложения ей пойти показаться врачу, она на отрез отказалась. В период беседы с нею классной дамы у директора, призналась в том, что она в положении. И только...
         
                Новость о том, что Лена Дымова беременная, была подобие взрыву в глубочайшей тишине. Приехали из районного образования, потом из комнаты по делам несовершеннолетних, каждый раз вызывая её в кабинет директора школы, вместе со "Степухой", спрашивали, - КТО? Лена молчала как партизан. Поселковые бабы грешили на Тимофея, но всего больше на ЗЭКа, на тот случай который произошел с нею в лесу.

            Тогда, в лесу, она поднялась с земли и ничего о плохом не думая, принялась приводить себя в порядок, присутствующие женщины, которые её спасли от изнасилования, видели везде кровь на её теле, на ногах. На таком серьёзном основании и родился слух, что ЗЭК всё таки её изнасиловал. И так, для местных баб, встал вопрос - от кого понесла Дымова?

            В конце концов, она перестала ходить в школу, закрылась в квартире и в себе. Правда, позже, контора лесничества выдала мамину зарплату и пособие на похороны, а так же небольшую денежную помощь от сотрудников. К ним приплюсовали и небольшую сумму от учителей школы. За покупками в магазин ходила с опущенной головою, никого не видя и не здороваясь ни с кем...

              Пока были деньги, Лена проведала брата Владимира на зоне, где и рассказала ему всё, всё...  Пусть он и мужчина, но он её старший брат. А кому ещё пожалиться?.. Почти всё  свидание с братом проплакала. Владимир, видя всё это не находил себе места, особенно по вопросу, - кто её пытался изнасиловать в лесу? Он молча перебрал побег из ихнего лагеря, когда бежал Мишка-дрель и время совпало. Других зон в этих местах больше нет, а она ясно указывает и личность и рост его и то что этот человек был в ЗЭКовской робе... Ничего не говоря сестре об этом случае, он только просил её, очень просил, не делать аборта... Так и сказал, - Ленок, рожай! Я помогу тебе чем-то из лагеря, и тем более, может скоро приду по УДО... Я постараюсь что бы освободиться досрочно... И ещё раз напомнил ей,- не делай аборта... Сам же, ночью, когда сестра спала, только один раз подумал, - нужно будет после освобождения, переговорить с этим её фраерком-солдатом... Заделал ей пузо и в сторону... Нет милок, у меня ты не проскочишь!.. Пусть только придёт из армии, а я освобожусь, вот тогда и стакнёмся...

                Прощаясь с сестрой в конце свидания, он ещё раз её попросил,- Леночка, прошу, не губи плод. Я как освобожусь, все заботы о вас возьму на себя. Не отчаивайся,.. всё будет нормалёк. С такими надеждами на брата, она и уехала домой. Находясь дома, она писала письма Тимофею и брату, при отправке, обильно намазывала конверты клеем, что бы ни кто не прочитал письма.

                Ближе к новому году, получила от брата письмо, в котором он сообщал, что на следующий год может освободится совсем и приедет к ней. А пока она получала от него не большую помощь из лагеря в деньгах. Как он это смог сделать она не знала, но, хотя мизерная помощь у неё была. А вот Тимофей не отвечал на её письма,.. молчал. Как ей было обидно... Жить не хотелось.

             Промелькнул Новый год. Леночка только смотрела телевизор одна, где показывали счастливых людей. Она стала замкнутой, молчаливой, на вопросы поселковых людей не отвечала, проходила молча мимо любознательных, даже с подругами-одноклассницами не контактировала.
 

                Шадрино 2016 г.
                ( Продолжение " Расплата")      

               









                РАСПЛАТА

                Наступил месяц май. Берёзы уронили наземь свои серёжки, а на плакучих их ветках начали прорезаться крохотные зелёные листочки. Прокричали своими волнующими голосами людские души иволги, кукушки. Всё шло со своим чередом. Пришла пора и Лена родила в районном роддоме мальчика, а в самом конце мая выписалась из роддома и приехала в Суворово. Сына записала в метрическом свидетельстве о рождении  как Шибаев Тимофей Тимофеевич.  А как же, так как есть, так и записала. Страсти вокруг неё в посёлке поулеглись, да и она привыкла к тому, что безмужняя, как говорят- нагуляла... Школа так и осталась ею не закончена ... Стала получать пособие как мать одиночка. В июне пришел по УДО её брат Владимир, который не медля устроился на работу вальщиком леса в Суворово.
 
                Жизнь Дымовых постепенно стала выравниваться. Время, оно никого не щадит, что сделал, то и получи. Кому добро, кому-то зло.

               Шибаев Тимофей, в начале сентября того же года, демобилизовался из армии но, домой к родителям не приехал, причиной было тому, наверно рождение Леной сына и запись при регистрации мальчика на него. Конечно, его родители всё описали  ему в письмо, не скажешь, что он был не сведущим о судьбе Лены Дымовой, его Дымочки. Лена, когда-то, написала письма несколько раз ему ещё в армию, но не получила ответа на свои письма, тоже прервала с ним переписку.

                ******
               
                Прошло три года. Лена постепенно отошла от потрясений по поводу её безмужней беременности и родов, вошла в тело и превратилась в красивую женщину, хотя ей было только двадцать лет. Сын подрос и стал очень походить на Тимофея - отца.

                Однажды, к ней в дом, пришла мать Тимофея, Валентина Николаевна, она постучалась в дверь и не смело вошла в дом. Лена в то время варила кушать сыну и брату Владимиру, который был на работе.

              Тимка, играл на полу катая большую машинку, которую купил ему дядя Володя в день рождения. Переступив порог дома Валентина Николаевна остановилась и не успела поздороваться, как мальчик упёрся в её ноги игрушкой, оставил её, он поднялся с пола и смотря на вошедшую к ним в дом женщину, спросил, -а ты кто? Зачем пришла к нам? Почему не здороваешься? Валентина Павловна поздоровалась, на её приветствие ответил только мальчик, Лена молчала.  Малыш перевёл свои глаза на мать, спросил, - Эта тётя твоя подруга?.. Но Лена, не отрываясь от плитки, молча поралась с варевом... Ольга Николаевна дрожащими руками поманила его к себе, но мальчик отступил назад и внятно произнёс,- мне мама запретила идти к кому нибудь незнакомому на руки. Вы кто? - задал он ей вопрос.
 
              Наступило тягостное молчание. Ольга Николаевна судорожно сглотнула слюну и молча вновь протянула свои руки к мальчику. Кто-кто, но она хорошо знала, как мать, - какой был в такие годы её сын Тимофей?  И ей показалось  что она на миг возвратилась в далёкое своё прошлое. А этот мальчик, был её Тимошка. Потому  вновь, тихо, просяще позвала мальчика, - Тимочка, .. иди ко мне... Тот посмотрел в сторону матери, которая молчала и казалось не обращала внимания на них, потом шагнул не смело к тёте, протянул к ней ручки и та поспешно взяла его на руки. Не даром люди говорят, родная кровь позовёт... Родная... Почему-то позвала поздновато... А жили-то рядом...

              Держащая на руках Тимку, Ольга Николаевна, не смело поцеловала в щёчки мальчика, при этом как-то всхлипнула и принялась искать в сумочке гостинец для малыша. Её руки дрожали от растерянности и поспешности, наконец она достала пакет с конфетами протянула его своему внуку. Да-да... Внуку,.. которого она не так давно боялась признать со своим мужем. Было,.. всё это было и бывает за частую с бабушками и дедушками... Особенно, если сами грешны в этом вопросе. Как говорят,- Бог рассудит... А на земле бытовала и к сожалению бытует опять пословица, - ...придёт барин, он рассудит... Таков мир...

               Ольга Николаевна немного поиграла со внуком, а она удостоверилась, точнее некуда и гены не нужно проверять, что этот малыш, которого она избегала раньше, её внук. Даже не то что избегала, она когда-то боялась его... Не верила в то, что её Тимошка мог застрогать такого мальчика этой девочке. Раньше, по посёлку только и слышно было, - ЗэКовский у неё малыш, а Тимоша не написал ей об этом правду. Просто не писал и всё, даже после армии не приехал домой, а словно в бега вдарился где-то на Юг. Там устроился на работу. А Лена никогда, даже не смотрела в её сторону. Наверно как поётся в песне,- .... сладку ягоду.... горьку ягоду, я одна...
 
                Отдала гостинец внуку и отпустила малыша на пол, Ольга Николаевна засобиралась домой... Она сделала пару шагов к Лене и хотела что-то сказать ей, но Лена, прошла мимо, на ходу подхватила ребёнка на руки и быстро вышла из дому, прошла на грядку. Там поставила на ноги сына, принялась выкапывать лук и картофель для заправки варева. Ольга Николаевна, подошла к ней и вновь хотела возобновить, или только начать разговор с нею. Но та, резко воткнув лопату в землю, собрала всё выкопанное ею, подняла на руки сына и направилась к крыльцу дома. Она вся горела от несправедливости. Как ей тяжело было одной с маленьким ребёнком, никто и во двор не заглянул, не спросил...

                Лена!.. Прости нас!.. - позвала её  со слезами на глазах Ольга Николаевна. Та даже не повернулась на её зов, вошла в дом, резко хлопнула входной дверью...

                Ольга Николаевна, словно побитая кем-то, направилась вдоль ограды к калитке, не обращая внимания на смотревшую на неё соседку Лены, Кабаргину Татьяну, которая сгорая от любопытства, решила прозондировать свою догадку подтверждением словами Ольги Николаевны, спросила, - а вы зачем приходили к Леночке?.. Та не останавливаясь, взглянула на нё и подумала, как иногда говорят, - на-кось,.. выкусь!..- ответила, - внучка Тимошку приходила проведать, гостинцев приносила и пошла важно дальше по тротуару к калитке.

                Кабаргина аж присела немного от такого ответа, а спустя несколько минут уже была у своей незамужней соседки как и она сама, которая жила напротив на другой стороне улицы. И суды-пересуды...

                Время, оно идёт, тикает... Как говорят, - ... разбрасывать камни и,.. собирать. Тяжелее всего наверно собирать, да порою ещё и не свои, а близких родственников. Свои хоть знаешь, где лежат, а те... Такова судьба родителей. 

                *****

                От моста, через реку Быстрицу, из автобусной остановка шли два мужика с топорами в руках. Наверно с какой-то халтуры приехали домой, на только что приехавшем рейсовом автобусе в Суворово из района, оба были навеселе. У первого перекрёстка остановились, один и говорит другому, - может тебя довести домой?  Второй ответил, - знаешь, Филя, хороший конь завсегда сам дорогу домой найдёт.
 
            - Вот мой дед, как рассказывали, бывалоче упьётся едя из ярмарки, в старину, так и уснёт в телеге или в санях, а конь умён был, ну, как человек, только не говорил и спиртное не употреблял, прямо к воротам дома подвезёт его, да ещё и заржёт у них... Словно говорит на своём языке конском - ... принимайте, .. вот, привёз хозяина. Конечно, дед его и любил же за то. Бывало, на ярмарке одними калачами кормил его день.

               - Ну, хорошо, иди один,- ответил ему первый и весело добавил, - только не забудь у калитки заржать, - и они последовали каждый восвояси.

               Тимофей Шибаев прошел по между ними и направился в следующий проулок к себе домой. Почему-то подумал,- ...хороший конь... А я кто? Хуже коня? Сколько годов  не показывался к родительским воротам?.. О Лене, он боялся и думать, не то что боялся, просто смалодушничал... Нужно было приехать домой, расспросить её обо всём, узнать всё, а я... Не поехал... Потом прятал глубоко в душе свою совесть, как в кармане, на самом дне, из года в год. Не выдержал... А вдруг сын у неё мой? А ЗэК тот не успел изнасиловать, ведь писала мать с отцом, что защищалась она, там,.. в лесу с ножом и люди спасли её... Эх,..ты, граница!.. Следопыт. Твою мать...

                В дом вошел без стука и у ворот не ржал. Мать кинулась к нему на шею со словами, - Тимошенька!.. Сынок мой!.. Наконец-то!..
 
                После материнских лобызаний, подошел к отцу, который поднялся из-за обеденного стола, сделал несколько шагов  к нему, обнял сына, похлопал его по сине, спросил, - ну, и долго же ты скрывался...Ты что,... дезертир? Тимофей что-то хотел сказать ему в ответ, но Борис Борисович, отпустил его из объятий, отмахнулся от него рукою, прервал его речь, - знаю,.. догадываюсь... Наследил... Верно я говорю? Тимофей молчал... То-то... А мать ещё и защищала тебя, - не может такого быть!.. Тимошенька не такой... А когда вновь сел за стол, отец добавил, - все мы не такие,.. до поры, пока в руку не попадёт... Опозорил девку,.. да какую девку, девочку, школьницу ещё. Скажи ей спасибо, да что там спасибо, в ножки поди поклонись, за то что смолчала, не выдала тебя милиции, а то служил бы ты в другом месте, вон тут,.. рядом с нами, за пятнадцать километров, на "Звезде", годков пять, а мы бы с маманей пирожки возили тебе. Прохвост ты Тимка, да и только ...

                Потом посмотрел на стол, приказал жене, - неси столовый прибор на этого блудника, кушать будем, да бутылку не забудь прихватить... Отпразднываем,.. всё же приехал, сын ведь... Может вразумел немного. Мать, видя что отношения между отцом и сыном налаживаются, радёхонька пошла исполнять приказания мужа. Она всё-таки побаивалась немного его. Пусть и вожжи в доме она держала, но это только так, для вида... На самом деле, она была вроде подростка за вожжами на арбе, пока хозяин курит.
 
                Долго говорили за столом о Леночке, о внуке, последнее слово сказал отец, - ты,.. на днях, иди к ней, упроси её, что бы простила тебя... Мы-то с матерью сами попросим у неё прощения, языки не отвалятся. Натерпелась девка лиха, хотя бы мне что сказала...  Мать что-то хотела сказать, но Борис Борисович словно отрезал, - хватить!.. Я несколько лет слушал тебя... Этим дал понять - кто хозяин на арбе? И то, что хозяин уже перекурил и вожжи взял в свои руки.

                *******

          Прошла неделя после возвращения домой Тимофея Шибаева. Он находился постоянно дома у своих родителей, даже в магазин не ходил, в котором он однажды купил Леночке конфет. Наверно боялся стыда своих односельчан, Тимошка подрос и как ему говорила мать, был его копией. Но самое постыдное дело, как считал он, это встреча с ними, сын ещё не понимал толком того что случилось между отцом и матерью, а вот Алёнка...

                Он, будучи уже отцом, мужчиной, прижатый к стенке своими когда-то действиями и их последствиями, долгими ночами думал, - женщины, женщины,.. где у вас таятся доброта и злоба, ну, места доброты, для мужиков немного ясны, а вот злоба, до сих пор не ясно. Наверно, как у змей, в мешочке где либо. Не даром же мужики когда собираются после работы выпить, один другому говорит, - пойдём куда нибудь на завалинку, а то моя такая злая, как змея. Конечно, уже совсем постарше, женщины стают добрее. То ли яда стал меньше вырабатывать организм, то ли израсходовали его много в молодости и  почти ничего не осталось в том мешочке. Одним словом, стают добрее... Всё-таки какой-то фактор влияет на них, как холод на тех же змей...

                Читал он однажды, ещё в школьные годы, как давно один из чингизидов, в период господства Золотой Орды на наших землях, приказал привезти к нему из Востока укротителя змей. Когда такого привезли он приказал ему, что бы тот научил его мудрости понимать змей и что бы они его не кусали, а наоборот, охраняли его и день и ночь. Не верил он своим слугам и охране. За это пообещал его щедро вознаградить. Когда тот привёз змею кобру, которую назвали Улла и научил его всей такой мудрости, чингизид приказал своим нукерам проводить его за пределы принадлежащей ему земли, а сам тайно отдал приказ начальнику сопровождения, убить того и вернуть ему награду. Но восточный народ, он хитрый, это видно и на Турции, которая собиралась дать разрешение подвести России газ к её берегам.

                Конечно, хан не знал того, что восточный заклинатель змей не открыл ему одного последнего секрета, только одного. И когда его отпускали с миром, он сообщал этот секрет последним, а если нет, то змея всегда отомстила бы за его смерть жадному. Не сказал именно того, что прирученная кобра, должна один раз в неделю, кого либо укусить, что бы использовать накопившийся в неё яд. Иначе, она может укусить и хозяина. Вот и бабы, если им некого укусить в течении недели, то обязательно, на второй, укусят своего мужа.

                Всё же собрался он с духом и решил повидать Леночку, поговорить, попросить у неё прощения за такое отношение к ней за все эти годы. Сначала хотел напиться до поросячьего визга, что бы, как говорят, - ни ухо-ни рыло, всё же здравый смысл взял верх. Родителям сказал, - вот схожу на рыбалку, наберуся сил и пойду к Леночке.

                - Ну-ну,- только и ответил на его слова отец, - ...как ребёнка смастерить, так хватило сил,.. или тогда ночь была, глаз бесстыжих не видно было, - и шагнул от него. Мать сразу за Тимошу стеной, - ты вот,..ты вот...

                - Да не тыкай мать, а если бы я с тобою так сделал? А?.. Мать, в запале, в присутствии сына брякнула, - так ты же не бросил меня!..Хотя... Отец, только взмахнул рукою на неё, произнёс,- дура! И ушел в хлев, где ремонтировал загородку для овец.

                ****** 
               
                Владимир Дымов, на выходной день собрался на Быстрицу рыбачить, раненько с утра, принялся просматривать удочки возле крыльца, а сестру попросил принести черви, которые она накопала во время работы на грядке по его просьбе. Рядом с ним копошился племянник,  Тимка. Он полюбил этого мальца, как освободился на "Звезде". Об одном жалел, что он не носит их фамилию - Дымов... А так,.. Шибаев... То ли сшибает, то ли пришибленный... Одним словом - шибанутый... Но об этом сестре и не заикался... Всё же вынашивал мысль поменять его фамилию с Шибаева на Дымова.

                Расположившись на пологом берегу реки, забросил в воду снасти, ждал клёва. Уже докурил сигарету и воткнул окурыш в песок, он увидел быстро тонущий, чуть вправо, поплавок. На крючок попался хороший окунь, он воспрянул духом рыбака и закинул вновь удочку в воду. Краем глаза успел заметить, к нему приближался мужчина, примерно его возраста. Он не был жадным или фанатом -рыбаком, но рыбачить любил один, без помех.

                Мужчина подошел к нему, положил удочки рядом, поздоровался и присел возле него на песок.

                Ну, начнётся... - как? Сколько? На что клюёт? И прочее... Потому Владимир решил отшить его сразу. Да и тем более, человек не знакомый, хотя,.. его лицо кого-то напоминало ему... Кого?.. Но подошедший сам разрешил его вопрос, он поднялся на ноги и подавая ему руку, произнёс, - Тимофей, .. Шибаев Тимофей... Приехал в отпуск в Суворово, так сказать, местный рожак. Владимир и рот раскрыл, всё-таки произнёс, - на ловца и зверь бегит ...Давно я жду этой встречи,.. давно. Медленно поднялся на ноги, потом, ничего не говоря, хрясь ему по едалу, раз второй, третий. Тот и свалился в воду на его поплавки. Только вылез из воды, а Владимир ему ещё разов несколько, прямо в пятак и при этом говорит,- а я, Владимир Дымов, брат Лены. Помнишь такую? И вновь давай его охаживать, тот карабкается на берег, в брюках с крючком от удочек Владимира на заднице и говорит ему,-  ты это, Володя, погоди...

                Дымов вновь подходит к нему и отвечает, - это тебе, шакал, нужно было когда-то погодить у Леночкиных ног... Помнишь? И вновь ему отвесил, а когда тот уже не поднимался с земли, сидел смирно, утирая кровь со своего лица, Владимир собрал наскоро свои удочки, оборвал лёску от крючка засевшего в брюках сидевшего Тимофея, произнёс,- знай, бить тебя за Лену буду всегда... Жизнь испортил ей, сволочь!.. И ушел дальше рыбачить вверх по реке.
   
             Сидя на новом месте, вновь забросил свои удочки в воду, ещё вздрагивающими руками прикурил сигарету, выпустил никотин из лёгких, подумал, - ничего, я наведу с вами квиток, сволочи!.. И вспомнил, как он, будучи ещё на зоне, рассчитался с Мишкой-дрелем.
 
             Было это поздней осенью, на повале леса.  После бегов, Мишка-дрель возвратился на зону сам, как доброволец, так сказать, проявил сознательность и инициативу... Возвратился с порезанным лицом и рукою. Одним словом, как Генрих 4, который предстал в рубищах перед замком епископа католической церкви и сутками ждал его приёма и прощения, а так же благословения на правление смердами.

                В одно утро и он предстал перед воротами зоны и конечно, приняли его в лоно родной обители сразу и как в таких случаях: допрос, суд и опять с "довеском" бегунка на зону. Тут-то и встретил его Владимир Дымов, после приезда к нему сестры Леночки, он  намертво запомнил её рассказ о встрече в лесу с беглым, а так же и о смерти матери от сердечного приступа. Ибо его попытка изнасиловать Лену в лесу и вызвала внезапный приступ болезни со смертельным исходом. Дымов  стал с нетерпением выжидать удобного момента для"беседы" с ним.
 
               И вот, в одно утро, на лесосеке, пройдя бензопилой несколько привалов по волокам, он выбрал момент, когда Мишка-дрель был один на обрубке сучьев у большой ели, поставил пилу под дерево, подошел к нему. Тот, словно почувствовал угрожающую ему опасность, прекратил рубит сучья и сжимая в руке крепко топор, уставился сверлящим взглядом на подошедшего к нему Дымова, настороженно молчал.

                - Что сверлишь меня глазами? - спросил он его. После чего Дымов кратко объяснил ему предъяву, - помнишь побег из зоны, встречу с женщиной в лесу которую ты пытался изнасиловать?..Это была моя сестра, - и мгновенным сильным ударом кулака "посадил" его на ствол дерева. Тот, отойдя от удара, нанесённого Владимиром, хотел броситься с топором на обидчика. Дымов мгновенно выхватил у него топор и рубанул его целя ему в голову. Не думал он тогда о себе, у него стояли перед глазами мать и Лена.

                Но, Мишка-дрель успел отвести голову в право и сверкнувшее в воздухе остро отточенное лезвие топора, впилось со всего маха в ствол  ели на которой он сидел и напрочь отсекло ему половину ладони с пальцами на которую он опирался стремясь убрать свою голову из-под удара.
 
                Голосом кастрируемого поросёнка завизжал Мишка-дрель на всю лесосеку. Дымов, не теряя времени, одел рабочую варежку и тщательно протёр ручку топора кинул его к ёли.
 
                На крик прибежал охранник. - Чего орёшь?! - глядя на Мишку-дреля спросил охранник и, не подходя к ним метра на три, взял наизготовку автомат. Потом, увидя кровь из зажатой левой руки заключенного и лежавший обрубок ладони на траве, приказал, - Дымов, подбери обрубок и тащи его к нашему коновалу.
 
                Тот посмотрел на охранника, ответил, - я вальщик леса, а не врач и тащить его никуда не буду, сам дойдёт, хряк породистый. Повернувшись спиной к ним, добавил, - я пошел валить лес, у меня план и пошагал к оставленной им ранее бензопиле у дерева.

                Охранник рявкнул командным голосом, - Дымов! Исполняй то, что тебе приказано!.. Стой! Стрелять буду!.. Тот повернулся лицом к ним, спокойно посмотрел на ствол автомата направленный на него, ответил, - я, "служба",.. не в побеге, и стрелять в меня не за что, а значить не имеешь права, если ты сделаешь это беспричинно то,.. стреляй. После чего опять направился к стоящей под деревом бензопиле. Охранник крикнул ему вдогон, - по приезду на зону, в карцер сядешь! Сгною тебя там!. Потом заставил болящего подобрать обрубок своей руки и они скоренько пошагали в направлении стана.

               Пулей пролетел  мимо Дымова дополнительный срок в годах к его сроку  за такой проступок на лесосеке. Благо, Мишка-дрель не указал на него, что это он отрубил ему половину кисти. Тоже быстро смекнул, - добавят за попытку изнасилования женщины, теперь что гадать, было или не было? Скажут было и всё. Сроку прибавится, по зоне "пропишут" как насильника превратят в Машеньку и так далее... Потому и свернул на случайную травму на производстве. Хотя, затаил большую злобу на Дымова.

                Начальник зоны, полковник Будилов, на зоне под кличкой у ЗэКов "Буда", всё же вызвал как-то позже к себе Дымова и спросил прямо, - ты отрубил пол-кисти заключенному на лесосеке? И уставился на него глазами, каким трудно соврать, потому Дымов рассказал всё как было и почему он это сделал?

                Полковник помолчал минуту, ответил, - ты вот что Дымов, не твоя стезя тюремная, понимаешь, не подходишь ты нам. Я тебе однажды помог с сестрою, по поводу перевода ей денег, больше не проси. И постарайся уйти от меня по УДО. Ясно? А то ты намотаешь здесь на себя срок, как соплей на валенок между сопливыми. Иди и запомни хорошенько мои слова, больше повторять не буду. С тех пор Дымов понял, люди хорошие есть везде. Конечно, начальнику зоны тоже лучше, всё таки травма а не уголовная разборка случилась в лесу...

                И сидя уже на новом месте, рыбача на реке Быстрице, Дымов подумал, - а сволочи - они везде сволочи! Так и возвратился он домой после рыбалки с одним окуньком для Тимки. Перепортили ему клёв,.. как и саму его жизнь.

                ******

               Спустя больше недели, после случая на рыбалке, когда стухли немного синяки на лице, Тимофей Шибаев пришел к дому Лены Дымовой. Именно к дому.

                Лена готовила к следующему году грядку вдоль изгороди от улицы. Еще было тепло, но всё что росло на ней она уже убрала и что бы не росли сорняки она решила подготовить её к новому урожаю. Рядом с нею на грядке, росли несколько подсолнухов над которыми жужжали пчелы и разные насекомые. От них исходил запах южного аромата. Она, оставила лопату у ограды, подошла к самому ещё ярко цветущему подсолнуху, бережно взяла его пальцами за шершавую шейку и, чуть наклонившись, вдохнула аромат этого южного растения. В ноздрях носа отдалось терпкостью от попавшей в него пыльцы, сам запах подсолнуха не был похожим ни на какой более другой запах из растений. Они ещё с мамой, там, в далёком Подмосковье, любили садить подсолнухи у крыльца и всегда любовались их цветом.

                После чего, уже балуясь, она приложилась к верху головки щеками и носом, на местах соприкосновения на теле осталась желто-оранжевая пыльца, словно от косметики. После, самую цветущую  головку подсолнуха приложила к открытой части своей красивой груди, оставляя на ней золотистый цвет. Она, всю свою короткую жизнь, не пользовалась косметикой. Не до неё было, деньги берегла для сына, а позже, просто не желала портить лицо.

                Вдруг она услышала чьи-то шаги по тротуару пролегающему вдоль улицы, тут же вытерла на лице пыльцу. Оглянувшись, она увидела Тимофея. Когда рассмотрела его лицо с оставшимися синяками и опухолью, её не осознанно сразу кинуло к нему, как там, у школы,  но тут же остановилась.

                Она знала то, что он приехал к родителям, хотя и не видела до сих пор, да и ни к чему было ей. Прошло почти четыре года, - говорят же, - отболелось, .. отлюбилось ... Облетели дни юности осенним листопадом...
 
                Тем временем он остановился у ограды, произнёс, - Здравствуй Лена!.. Она молчала. Тимофей смотрел на неё, не спуская с её красивого лица и стройной фигуры глаз, спросил,- можно я зайду к тебе? Лена вся переменилась на лице, как-то с испугом произнесла, - нет!..-Нет!.. Погоди, я сейчас... И она скорым шагом пошла к входу в дом, тут же возвратилась и, подойдя уже к калитке, позвала его.
 
                Когда он подошел к ней, она посмотрела в оба конца улицы и торопливо достала из-под платья на своей груди его подарок ей, перед уходом в армию, газовый шарф, тут же торопясь сунула его ему в руки, произнесла, - возьми, я почти четыре года берегла его, исполняя твою просьбу. Помнишь?  Ты здесь и подарил его мне. А в моём доме ты подарил мне сына, спасибо за такую заботу... Теперь, шарф мне ни к чему... А сына,.. я воспитаю сама. Брат поможет, он у меня добрый, при этом она скользнула глазами по его синякам на лице.
 
               Тимофей, пытаясь взять её за руку через штакет, произнёс, - Леночка!.. Дымочка!.. Но она одёрнула от него руки, вся задрожала, предательская слеза скатилась по её щеке, почти выкрикнула, - не смей так меня называть! Слышишь!.. Никогда!.. Тут же закрыла на крючок калитку, добавила, - иди отсюда... Люди увидят, как ты с ЗэКовской подстилкой стоишь.... Повернувшись, быстро ушла в дом и закрылась на запор.
 
                Нет, дома она не плакала, лишь лежала на диване, на котором она когда-то отдалась Тимофею. Да разве она сама отдалась?.. До сих пор ей было стыдно вспоминать этот момент их отношений. Она не знала того, что многие девочки попадали и попадают и будут ещё попадать в её положения, доверяясь своим любимым парням, только по разному всё заканчивалось в жизни каждой из них . Но, тропа не зарастёт...

               Одни мужья, после свадьбы, докапываются; - когда? Где?  С кем? Вороша самое неприятное или наоборот, очень приятное события в жизни невесты-жены, её сокровенное...

                Другие, после первой брачной ночи, перестают их уважать, унижают, попрекая грубыми уличными словами.
 
                Третьи, начинают попивать горькую, частенько избивают их... Но, всё, как говорят- по заслугам. Где раз, там и десять... И сейчас, увидя Тимофея, она не испытала в своей душе ничего к нему. Пусто... Потухло чувство любви к нему, как у нерадивой хозяйки печь, в которую не положила вовремя поленья дров.  Таков ЗАКОН ЖИЗНИ... Рано или поздно, всем придётся платить по счетам.

                К вечеру приехал с работы брат Владимир, Лена покормила его и Тимку, снова прилегла на диван, уставившись в потолок глазами. Владимир заметил её грустное настроение, произнёс, - Спасибо за ужин,.. пойду, покурю на улице, прихватил пачку сигарет и спички вышел вместе с Тимкой из дома. И она вновь потонула в своих размышлениях. Вдруг вспомнила избитое лицо Тимофея... Владимир!.. Точно он. Зачем?.. Тут же поднялась с дивана вышла к нему, присела рядом на широкой скамейке, посмотрела на сына который игрался у калитки. Положила руку на плечо брата, заглядывая ему в глаза, спросила, - Ты избил Тимофея? Когда успел?.. Брат, не глядя на неё, потёр рукою подбородок, помолчал, после чего спросил, - а тебе что,.. жаль его? На рыбалке встретился,.. с местным, как он выразился, - рожаком... Лена, заглядывая ему в лицо, чтобы поймать его взгляд, произнесла, - брат, прошу тебя, больше этого не делай, хорошо? А то будут говорить везде что из-за меня...

                Владимир не дал ей закончить предложения, повернулся к ней лицом и жестоко проговорил, - да!.. из-за тебя, и себя...  Да ты хоть теперь знаешь, что я на зоне ночами не спал, боялся что ты сделаешь самосуд над собою?!. И придти к тебе на помощь не мог... А он тварь, наследил и домой не появился после армии. Падаль он, а не мужик!.. Так что ты прости меня, но таких как он, не бить нужно, а кастрировать... После чего достал сигарету из пачки, от волнения ломая спички, прикурил, несколько раз затянулся и закончил, - не буду бить, если не встретится на пути... Пусть убирается от сюда восвояси.

                А за то, что он крепко отомстил Мишке-дрелю, там, на зоне, не сказал ей. Только тихо добавил, - во всём Леночка я виновен, если бы не попал я на зону, то и вы бы сюда не приехали... Мама была бы живая...

                Потом посмотрел на сестру и с удивлением спросил, - Али,.. ты его ещё любишь?  Она, ничего не ответила ему, обняла его за шею и, прижавшись к его плечу головою, молчала... Владимир растяжно проговорил, - Да,.. любовь зла, полюбишь и козла..
               
                Шадрино
               
                2015г.