Шапки

При рытье, при кузне и
при ношенье торб,
обретя конвульсии
с робою на горб,
перепачкан в дизеле
и в отравах смол,
Тонкошкурик в бисере
шапочку нашёл.
Да ещё и с глянцами.
"Ежели у глаз
растопырить пальцами, -
будет в самый раз! -
он подумал, помочи
щёлкнув о бельё, -
Я ж уборщик ноныче!
Всё теперь моё!"

Шапки - не подштанники.
Доказать готов!
Ни одни романтики
с собственных голов
их роняли с мыльными
пузырьками грёз,
но и меркантильные, -
всякий, кто всерьёз
о себе нескромное
мнение хранит:
"Личное и кровное -
Мне принадлежит!"
Выходные каждые,
После выходных,
Господа и граждане -
все теряют их.
Так что если в транспорте
веником метёшь,
не зимой, а в августе
дюжину найдёшь!

У которых главное
с веником ходить -
дело постоянное
шапки находить.
И работать хочется,
ибо есть резон.
Новая топорщится
меж сидений. Он -
хвать её! с бомбошкою!
Слов не подберу.
Как большою ложкою
лопая икру,
Так болезный радостен,
что готов в загул.
От восторга пакостен,
он берёзу пнул,
и в ближайшем здании
высадил стекло...
Что бы состояние
радости его
было вам понятнее,
так извольте знать:
Находить приятнее
нежели терять!

Тем себя обрадовал,
что завёл мешок.
В транспорте заглядывал
в каждый уголок.
Смены врозь и в парочках
стал вовсю любить.
Чуть ли прям не в тапочках
шапки находить
он из дома прыгает
аж почти в окно.
"Выгорит - не выгорит?!"-
помыслы его.
Выписали премию
на прилично лет
шапок позарез ему
выкупить. Но - нет!
В рюкзаке, как в кузове,
хочет унести
только то, что в мусоре
удалось найти.

Хобби есть у каждого.
Раз - и навсегда(!),
ежели вы граждане
или господа.
Даже если люди вы,
то бишь - без примет, -
Что-нибудь, да любите
собирать в ответ
на желанье здравствовать
инаким путём:
Брать - да и разбрасывать!
( мусор, в основном! )
Кто-то бредит марками,
кто-то сменой жён.
Тонкошкурик шапками
крайне увлечён!

За неделю выдохшись,
любит отдохнуть,
на природу выбравшись
или как-нибудь,
человек, усиленно
к радостям стремясь,
как хватает рыбина
воздух, попадясь.
Кто воюет с близкими,
кто впадает в сон,
кто в холодный с визгами
омут. Только он
квохчет и волнуется
в личный выходной:
Под ногами - улица.
Шапки - ни одной.
В парке, где любовника
пестует карга,
сквозь кусты шиповника,
ободрав бока,
дабы не отчаяться,
рвётся, как в клозет.
Жизнь не получается,
ибо шапок нет.

Дни проходят суммою
шапок. Обречён
Тонкошкурик думою:
"Это - ни о чём!",
вдоль по центру комнаты
расставляя год
то мешки, то коробы,
то наоборот.
И кураж и раж уже
трудно остудить,
потому как - мало же(!),
ежели копить.
Хоть оно и пагубно,
следует признать:
Не искать их надобно.
Надобно снимать!

После жменьки крошева,
что отвергнул дрозд,
Встретил он прохожего.
Вышел в полный рост
перед шапкой беличьей,
где торчит лоза.
Кабы он не нервничал
и когда глаза
из орбит не лезли бы,-
более того, -
веко в тике если бы
не зашлось его,
Если бы не выскочил
вдруг из-под лозы
и сильней не выпучил
цвета бирюзы
очи, то прохожий бы
не понёсся - нет(!),
и с ужасной рожею
он ему вослед;
Бедного прохожего
точно б не догнал,
и едва не с кожею
шапку бы не снял
у куста колючего
на исходе дня,
"Ты - сказав задумчиво, -
Первый у меня!"
Но... догнал. Покинула
очи бирюза.
Стал носить отныне он
сизые глаза.

Дело в местном "Вестнике"
обстояло так:
"Депутат на съезде" и
"В городе - маньяк".
"Урожай" и прочее,
что на ум пришло
частное и общее -
попросту смешно!
Первые две новости
поважнее. Но
я скажу по совести:
Если где кого
ищут, чтоб отбегался,
иль обводит мел,
Депутат, что съехался, -
тоже надоел!
На маньяка вперили
взоры, ведь его
не видать, как в прерии
или на Арго
Джека ли, Ясона ли.
Таинство, секрет
надо, что бы тронули
строчки из газет.
Вообщем, Тонкошкурику
вслед его вины,
как от кисти сурику
быть поверх стены,
выпало по осени
быть в чужих умах,
сея спор и розни, и
порождая страх!

Отлетели жёлтые
листья в перегной,
И снежинки бодрые
белою гурьбой
понеслись, как ливнями,
ибо надо так,
ибо шапки зимние
ждёт к себе маньяк.
К встрече перекрещены
с ним у всех пути.
Он дошёл до женщины.
Мысли-бигуди
свились так немыслимо
в ней под фонарём,
что сказать "Брависсимо!" -
это ни о чём.
"Нате шапку! Чувства Вы
превратили в пыл.
Их в другое русло бы!
Нате!"
Он застыл.
Словно обезвоженный
сузился в плечах.
Квёлый и скукоженный,
съёжившись, зачах.
В костный век компьютеров
принялся рыдать,
Так себя почувствовав,
что не передать.

Где с фонтана радуга
на торговый ряд,
где навроде паводка
люди шебуршат,
а деревья - редкие,
где в мороз и зной
пьёшь напитки крепкие,
ежели большой,
и по кругу лошади
возят, если мал,-
На центральной площади
шапки отдавал
Тонкошкурик до ночи,
разобрать моля...
если только очередь
подошла твоя...
Всё до нитки роздано,
до пушинки - всё!
Получилось просто, но
Где найти Её?

Тонкошкурик мается.
Места не найдёт.
Он, сумев понравиться,
шапок не крадёт.
Отмели амбиции
мысли-бигуди.
Сдал себя полиции,
чтоб Её найти.
И глаза как будто бы
средь смягчённых черт
вдруг на перламутровый
поменялись цвет.
Набираясь опыта
жизни без хлопот,
Он сидит без ропота,
думает и ждёт,
свесив руки в ладушках,
Или ловит пыль,
строя ею в катышках
башенку и шпиль.
Наконец, как дайверу
воздуха струя,
донесенье в камеру:
"Я дождусь тебя!"
Под сосульку выточен
с крыши край стрехи.
Тонкошкурик выпущен.
Стал писать стихи.