Точка...

Путь из точки до вечности.


Глава 1

С прошлых жизней мой путь никак не мог выйти на прямую, что, в общем-то, было практически у всех. Запутанность психики каждую жизнь зашкаливала. И только потом, отдыхая,  я видел ту непроницаемую стену, которая окружала меня в только что  прошедшей земной жизни.
Конечно, каждый раз эта стена была всё более прозрачной. Стена невосприимчивости, стена рациональных размышлений и приверженности материального мира.  Ну и как же стены без ошибок. Ошибок, которые мешали развитию, было всегда много, как и препятствий, которые не удавалось преодолеть.
Собственно, стены и возникали из ошибок, если быть совсем точным.
Как хорошо, что хоть на небе не было стены. Я облегчённо вздыхал и принимался снова учиться и учиться. Как же было обидно пробездельничать столько времени. Столько сил на подготовку было потрачено впустую. Планы опять не удались. Каждый раз я пытался прыгнуть выше головы. Заниматься домашними делами и разруливать неудачные отношения с близкими людьми для общего развития мне уже давно надоело.
Осталось всего несколько человек, с которыми я был связан. И те, кого я случайно вовлёк в свой жизненный круг на небесах и в земной жизни. Пожалуй, самое близкое мне существо помогало мне выжить в земном, всё-таки несмотря на его примитивность, сложном для меня мире. Но оно же вносило хаос в направление моей жизни, так что обычно что-то доходить до меня начинало, когда мои волосы уже становились седыми, а мой земной опекун снова отправлялся сначала в суетливые миры, а потом уже на встречи с небесным психотерапевтом, потому что до сих пор ни во что не верил даже своим живым умом. Нашей странной связи было много-много жизней. Иногда мне казалось, что раньше мы были просто одним существом, которое распалось на две половины.
Моим другом был кот, который каждый раз неудачно умирал в этой жизни, и я даже не знал, успевал он перевоплощаться, пока жил я, или нет.  По крайней мере, в этой жизни ещё нет. Его звали обычно на букву Ш.
В прошлых жизнях то ли я был слишком жесток, то ли был мастером боевых искусств, то ли ещё кем-то, поэтому в этой жизни мне пришлось стать слишком мягким и несамостоятельным.
Второй версией было то, что вообще я был мягок внутри и родился в чудных мирах, чуждых людям, и  каждый раз приходил в эту жизнь беспомощным.
Таким образом к этой жизни я был совсем не приспособлен.

Странно было реконструировать эти далекие события в земной жизни.  Но именно ведь так и было. В дорациональном мире (при моём дорациональном развитии) моего рождения, конечно, всё выглядело вполне себе рационально.
Ведь многим казалось, что попадание на небеса — это нечто приятное и божественное. Но эти небеса были, возможно, не такие, какими они виделись другим. Не такими, как их описывали земные книги. Многие попадали в гораздо более серые миры, где не было ни цвета, ни неба. После обычной неверующей жизни людям предстоит ещё пройти много чего, чтобы ненадолго освободиться от эгоизма души и научиться любить других, а не только себя, не жить исключительно ради иллюзорного себя. Любить себя через других. И только потом они начинали по-настоящему учиться.
И так снова, снова и снова.

На небеса я попадал в удивительный мир, в котором вверх нужно было идти и идти. Казалось бы. Но вместо этого приходилось снова нырять в земной мир и заниматься обычными делами. Это было крайне обидно — так медленно развиваться и расти. Хотя многие вещи и проходили безболезненно на небесах, в земном мире я опять увязал в пучине обыденности и погружался в странные фантазии о своём могуществе, что наталкивало меня на мысль о том, а не был ли я асуром на других планетах.
В общем, моё положение мне было вполне понятно: в голове куча информации, в сердце безверие, в жизни застрял между небом и землёй. И так, в принципе, всё повторялось.
Эго было вольно выбирать в земной жизни то, что оно хотело, потому что по определению человек был свободен. Таков был божественный закон. Выбор этот был настолько естественным, что хотелось сказать, что рок или судьба виноваты в моих поступках, но только не я сам.
По этому поводу часто шутила  моя душа, говоря, что я ещё не приложил никаких усилий для движения вперед.
На Земле моя жизнь казалась мне набором несложных испытаний  обывательской жизни, набором фантазий ума и самомнений на духовную тему. Причём нигде я не умел толком действовать. Фантазии оставались фантазиями, а мирская жизнь плыла по своему течению. Где был я, не понимал я сам.
Скорее, это было туманом или сном, от которого после земной жизни ничего не оставалось.
Жизнь была коротка, а верёвочка мысли длинна. И жизнь никак не могла опередить мысль.
"Что было мыслью?" — вот какой вопрос я задавал себе. Земля была создана как низшая планета (да, ангелы на ней уже не рождались), низшая планета для животных душ. Мысль была для них новым эволюционным витком. Было ли это всё правдой?
Какая-нибудь собачка или козочка накидывались в земной жизни на то, что могли наконец-то обладать вещами, что было недостижимо для них раньше. Не говоря про убогие радости плоти. Конечно, я мог бы влюбиться в лань, но предпочёл держаться подальше от животного царства.
Иногда я утешал себя, что, может быть, наоборот никаких животных душ не было, как и не было эволюции из неорганического мира в органический, а потом из животного в человека.  Душа человека сразу рождалась на небе, но там была ещё совсем неокрепшей и проходила закалку на земле. Но и это были всего лишь фантазии. А ведь ещё было бесконечное множество миров, которые вообще никак с нашим миром не соприкасались. 

Глава 2

Сегодня мне неожиданно приснился сон про моё эго. Я был в плену человека, который был общителен и умён. Я находился у него дома. Внешне он казался добрым, но  он не хотел меня отпускать из дома, и я был ограничен ещё и внутренне. То есть я не мог делать то, что хотел. На человеческом языке это очень сложно объяснить. Я чувствовал внутреннюю несвободу и невозможность быть по-настоящему собой.
Когда я пытался сбежать, незнакомец ловил меня, снова помещал в свой дом, где я мог продолжать говорить с ним и лишь выглядывать из окна, не имея возможности выйти на улицу.
Ощущение внутренней несвободы со временем стало меня преследовать всё сильнее.  Но власть незнакомца была велика надо мной. Однажды, смотря в окно, я увидел внизу своих друзей. Я был очень сильно удивлён, что они не боятся незнакомца, а просто стоят и болтают недалеко от открытого окна второго этажа.
Наверное, это был мой последний шанс: я прыгнул из окна на землю и побежал к ним. Меня охватила эмоциональная волна, и мои ноги стали подгибаться. Из последних сил, утопая в зыбком призыве незнакомца вернуться, я бежал к своим новым друзьям.
Тут сон закончился, и я проснулся.  Я всё ещё чувствовал мутную волну, через которую пытался прорваться к чему-то более простому.
В моей земной жизни так обычно и получалось, что я не мог избежать животного начала в себе, вечно совершал грехи и шёл в неверном направлении, вместо того чтобы быстро двигаться по прямой развития. Это было, как гонки по бездорожью, в которых моя гоночная приходила всегда последней, но чаще — застревала где-то на дороге. И даже подробная карта с маршрутом ровным счётом не давала никаких преимуществ.
Эх, я вспоминал, что очень сильно готовился. До двадцати лет я не видел, по сути, никакой возможности как-то измениться. Но в двадцать лет я договорился встретить человека, который оттолкнет меня от обыденности своим мощным энергетическим полем. Я видел её как фею и радостное существо, которое могло создать для меня трамплин, заставляющий первоначально вспомнить о том, что не вся моя жизнь содержится в опыте школы, дома и  излишне любящей семьи, а также проблем, связанных с переходом от опыта жестокости к опыту смирения. В этой жизни я вполне получил от этой встречи то, что мне было нужно.
Но этот трамплин был трамплином интеллектуальной гордости, и снова без вариантов.
Почти через столько же лет в моей жизни снова начали происходить дружеские перемены, но, увы, я ещё был слишком нечувствителен и глух, чтобы хоть что-то действительно понять, и привычно переносил всё полезное в плоскость ума.
Мог ли я быть тогда способным к настоящему пониманию? Сначала мне казалось, что да, потом я понял — нет. На это ушло много лет, но, конечно, никакой радости я от такого осознания не приобрёл.
Если вы вспомните свои земные жизни, то поймёте меня, увидев, как всегда было мало людей, готовых вам помочь внешне, а ещё меньше, готовых вам попытаться помочь стать лучше изнутри. Поэтому, даже после ухода с Земли, было так сложно найти пару друзей, которые были уверены, что смогут вам помочь на этой планете. Опять же, объём помощи мог быть совершенно не тем, который вы обсудили с ними и запланировали. В этом была виновата странная природа земного ума, в который приходилось погружаться после рождения. Он создавал обобщённую структуру, привязанную к конкретному телу. Эта структура, эго, замещала собой душу в земном воплощении и служила для получения опыта.
Переходя на другую сторону, эго оставалось, но всё, что было спрятано внутри, проявлялось наружу и требовало работы или пребывания в соответствующих этому мирах. Нельзя было быть жестоким и попасть сразу в рай. Как минимум, там бы было скучно и неуютно.

Незрелые души, попавшие из животного царства на Землю (Земля — планета животных воплощений), хотели испытать всё на собственной шкуре, пройти земной путь, чтобы получить собственный опыт. Но тут даже я забегаю вперёд: попадая в человеческое тело, они всё еще продолжали оставаться животными, хотеть секса, еды и наконец-то обладать всевозможными вещами.
 Прошедшие эту стадию сталкивались с другими проблемами. Они хотели мудрости и познания, как их преподавали в школе на небесах, но можно быть мудрым на словах и ничего  не сделать для своей собственной души. Это была и моя вечная ошибка перерождения. Чужой опыт и чужие слова оставались пустым звуком без собственного опыта. Сказка о выдавании желаемого за действительное — это вечная сказка. Без опыта души знания приносили лишь страдания, которые тоже были полезны.
Большинству же людей не приходит в голову ни одной мысли о вечном, всю жизнь спят они в своих хомутах, и после смерти тела попадают к таким же обывателям, как и они сами.
В этом смысле смерть гипотетически была всегда рядом. Попасть из сна жизни в сон смерти. Возможно, даже оказаться в привычных для себя местах и вообще не понять, что же именно произошло.
Уже потом, вспоминая жизнь оттуда, кратковременную, малую по количеству воспоминаний, и представить её сном после ретроспективы всех грехов и ошибок.
И после очищения на время наступало дорациональное детство, открывалась радость бытия. Начинался опять подъём в небо, чтобы потом опуститься на грешную землю, завязнуть в убивающем всё уме и снова попытаться эволюционировать в надрациональное. Ох, если бы там снова вернулось чудо жизни, свежесть чувств, то, наверное, можно было бы продолжить свой путь и уже больше не умирать. Это, а не что-то другое, радость внутренней природы было бы самоутешением.

Да и я снова забыл, что придумывать можно многое, ровно как и жить в бесконечных фантазиях, но это была интересная история, которую мне хотелось рассказать самому себе. Ещё и искать утешение в самом себе. О боже. Настоящую внутреннюю радость. Я перечитывал текст.

Глава 3
               
О учёная и терпимая душа, после странствий в водах и растениях личность попадает в утробу матери и рождается вновь и вновь. О душа, ты рождаешься в теле растений, деревьев, во всём, что сотворено и одушевлено, и в воде.


Начиналась эволюция издалека. Обращаясь к самому себе, хотелось пошутить, что, конечно, даже инфузория туфелька могла быть обижена на жизнь. Она, рождённая из капли коацервата. Ох, потом и этот дом объят огнём. Из пламени сансары нет выхода несчастным. Кто же это ждал?
Животная природа была такова, что ей нельзя было давать расслабляться. Ибо если у низкого человека много свободного времени, он обязательно начнёт употреблять его на непотребства. Старый добрый тамас. Тамасичная природа невежества и инертности.
Поэтому в нашем мире люди превыше всего ставят свои шкурные интересы. Апостол Павел писал:  "Бедный я человек плоти, чего хочу, не делаю, а делаю, чего не хочу!" Вот я всё время хотел пробудиться к единому, на словах, конечно.
Душа была ещё молода и рвалась в бой, но вот только в мечтах, а жизнь воспринимала как нечто, от чего стоило только страдать.
Я тяжело вздохнул и представил себя каплей коацервата, которая отделяется от Бога. Потом человеческой душой, которая знает, что она тоже отделена от Бога, но смутно ощущает, что как-то должна с ним воссоединиться. Накопить опыт, информацию и зажечь.
Почему же всё это даётся с таким трудом? Ещё раз, всё кажется простым там, оказывается сложным и невыполнимым здесь. Но всё ещё ближе к тому, что вверху, то и внизу. И вверху для многих продолжается та же суета.
Я вспомнил недавний сон с моей опекуншей, в конце которого она после концерта убегала в метро не в силах выдержать спокойствие и свет. Ну, а мне, чтобы подняться повыше, наверное, придётся надевать скафандр.

В миры любви и торжества
Продолжим путь земной,
Пусть даже праздник рождества
Пройдёт нас стороной.

Земной урок — устав читать.
Мы в бесконечных днях
С улыбкой будем вспоминать
О бурях и страстях.

И ночь в созвездиях миров
Встречая каждый раз,
Мы будем странники ветров
За гранью слов и фраз.

Раскроет тысячи дорог
Опасных и прямых
Среди людей и нелюдей
Коллизий временных...

О Бог, скитание твоё
Нам всем надежды луч,
Мы странники твоих дорог,
Не видных из-за туч.