Старые новые друзья

ФАНФИК на "Суровое счастье"Никиты Невина  https://author.today/work/119956


СТАРЫЕ НОВЫЕ ДРУЗЬЯ

Когда все три стрелки на Ролексах Андрея остановились на цифре двенадцать, кружка в его руке испарилась. Но он не придал этому значения. Он был счастлив здесь и сейчас, а всё остальное было неважно. Выпив вместе со всеми за наступивший Новый Год, он схватился обеими руками за голову и повалился на колени на пол землянки. Сильная головная боль скрутила его в рог.

— Что, — толкнул его локтем в бок Васька, — слишком крепка для Вас наша водочка, товарищ Куницын? — подмигнул он Андрею.

— Кто? — переспросил Андрей. — А Вы кто?

— Товарищу из СМЕРШа больше не наливать! — крикнул Васька. — А то он уже забыл, как его зовут и никого вокруг не узнаёт, — услышав это по землянке пронёсся дружный гогот.

Услышав это, доктор подбежал к Андрею и схватив его за рукав, утащил в сторону.

— А я ведь Вас предупреждал! — с укором посмотрел он на Андрея. — Но, что уж теперь об этом говорить... — вздохнул он. — Вы — Куницын Андрей, старший сержант, вот Ваши документы, — протянул ему доктор удостоверение на орден и книжку красноармейца. — Сейчас Вы находитесь в составе одной из частей 43-ей армии, и мы находимся на территории Восточной Пруссии. Вспомнили? — пристально посмотрел в глаза Андрею доктор.

— Да-да, что-то припоминаю, — почесал затылок Андрей.

— Вот и замечательно, — хмыкнул доктор. — Но пить вам сегодня больше не надо, а то снова всё забудете.

— Да-да, конечно, — закивал Андрей, — я спать пойду.

— А вот это правильное решение, — одобрил доктор и ушёл к остальным продолжать встречать Новый год.

До тринадцатого января была относительная тишина, лишь иногда немцы делали вылазки, но их отряду удавалось их отбивать и сохранять свои позиции. Андрей придерживался правила Кузнечика из «В бой идут одни старики»: подальше от начальства, поближе к кухне. Он вдруг понял, что знает, что будет дальше. И это его пугало. Андрей не знал откуда он это знает, поэтому молчал и никому не говорил о своих мыслях. Видя, что новенький затих, всё время молчит, старается держаться подальше от оружия, а в бою ведёт себя неуверенно, командир отправил его на кухню, в помощь повару.

А тринадцатого января Советская армия приступила к реализации плана Восточно-Прусской операции и начала широкомасштабное наступление. Ночь была тревожной. Ещё с вечера пошёл густой снег и началась пурга. Прогноз предсказывал туман и нелётную погоду. Это, естественно, беспокоило всех. В шесть часов утра должны были начать разведку боем передовые батальоны, а в девять часов и пятнадцать минут началась артиллерийская подготовка во всей полосе прорыва, для чего на каждом километре фронта было сосредоточено более двухсот орудий. В одиннадцать часов закончилась артподготовка, и войска первого эшелона, среди которого был и отряд Андрея, перешли в наступление. В условиях сильного тумана, низкой облачности и крайне ограниченной видимости они быстро и сравнительно легко овладели на всём фронте первой линией траншей противника, в которой находились лишь дежурные огневые средства. На второй линии траншей части Советской армии уже встретили упорное огневое сопротивление. Бой за вторую, третью и четвёртую траншеи основного оборонительного рубежа немцев шёл весь день. По словам генерала, тринадцатого января войскам не удалось выполнить поставленную задачу, из-за чего не состоялось предусмотренное планом выдвижение соединений 11-й армии.

Неблагоприятные условия сохранялись несколько дней. Только восемнадцатого января войска Черняховского прорвали оборону противника, создав брешь шириной до шестидесяти пяти километров и глубиной в тридцать-сорок километров. К этому времени в связи с улучшением погодных условий советская артиллерия и авиация смогли действовать в полную мощь. К апрелю они взяли Кёнигсберг. Девятого апреля 1945-го произошло знаменательное событие — Третий белорусский фронт под командованием маршала Александра Василевского вырвал столицу Восточной Пруссии, город-крепость Кёнигсберг, у войск нацистской Германии под командованием Отто Фон Ляша. Причём взять крепость Советской армии удалось всего за три дня. Правда, ценой этого стали сто тридцать тысяч жизней советских солдат и сто тысяч жизней немецких солдат. Но все помнили, что «мы за ценой не постоим», поэтому праздник в честь взятия города никто не отменял.

Водка лилась рекой, мародёрство приобрело эпический размах — этому способствовал и существовавший в Красной Армии порядок, согласно которому каждый солдат раз в месяц мог отправлять домой посылку с трофеями. В Россию отправлялось все — еда, напитки, скот, одежда, драгоценности. Если гражданские жители Кёнигсберга по глупости жаловались на грабежи, солдаты просто поджигали их дома, насилие над женщинами приобрело такой размах, что речь явно шла не о чисто сексуальном удовлетворении, а о стремлении надругаться над целым народом.

Расстрельные команды, к которым причислили и отряд Андрея трудились без продыху день и ночь. Большинство сдавшихся немцев так и не увидели лагерей для военнопленных. «Пленных убивали просто вот так, — рассказывал Андрею Васька Крылов, и щелкал пальцами. — Если нам приказывали доставить пленных в тыл, чаще всего их „убивали при попытке к бегству“». А Иваныч говорил, как невыносимо было для него расстреливать пленных, и как он старался не смотреть обречённым людям в глаза. Но, как и все, он стрелял, выполняя приказ. Андрей был рад, что он по—прежнему числился на кухне и ему не пришлось самому расстреливать людей.

«На войне одно правило — ты идешь в бой, видишь врага, и враг для тебя — не человек, — вспоминал Андрей слова своего командира. — Подняв руки, ты не спасешься. А ещё, — продолжал вспоминать Андрей разговор с командиром накануне взятия Кёнигсберга, — самый простой способ отомстить — это овладеть женщинами врага».

Ярость советских солдат только возрастала, когда они впервые увидели своими глазами, насколько богато живут немцы. «Их деревни и городки по сравнению с нашими выглядели как рай земной, — переговаривались шёпотом между собой Васька с Иванычем. — Всё так ухожено, столько красивых зданий. Они были настолько богаче нас. Почему же они напали на нас в 1941-м и так с нами обращались?»

И вот, во всём этом победном угаре, Андрей на одной из улиц захваченного города, столкнулся нос к носу с самим собой. То есть, это он подумал, что с самим собой, а на самом деле перед ним стоял человек из крови и плоти как две капли воды похожий на самого Андрея.

— Андрей, — растерянно протянул ему руку Андрей.

— Андрей, — ответила его копия. — Предъявите Ваши документы, — попросил двойник Андрея. — Как Ваше полное имя-отчество? — спросил он, когда Андрей отдал ему книжку красноармейца.

— Куницын Андрей Юрьевич, — ответил Андрей.

— А здесь написано «Куницын Андрей Прокопьевич». А Куницын Андрей Прокопьевич — это я. Старший сержант Куницын Андрей Прокопьевич. Как у вас оказались мои документы? — нахмурился Андрей Прокопьевич. — Взять его, — приказал он проходившему мимо патрулю.

Следствие длилось недолго и Андрея признали немецким шпионом и должны были расстрелять на рассвете. Из-за сильного стресса, стоя у стенки, он вдруг вспомнил кто он и откуда, но исправить уже ничего было нельзя и его последней мыслью было: «Какой же я был идиот, надо было возвраща...» Не успел он додумать мысль, как раздался хлопок.

Очнулся Андрей, лёжа на полу. Голова раскалывалась и в ней был туман. А то, что он принял за хлопок, оказалось стуком в дверь. С трудом поднявшись с пола, он побрёл к двери держась за стенку. Распахнув дверь, он увидел доставщика пиццы.

— У Вас всё хорошо? — подозрительно посмотрел на Андрея курьер. — Я уже двадцать минут в дверь стучу.

— Я спал, — буркнул Андрей, забрал пиццу и захлопнул дверь перед носом ничего не понимающего курьера.

Курьер постоял у двери ещё пару секунд, повертел пальцем у виска и отправился дальше по своим делам. Ведь накануне Нового года все как с цепи сорвались и заказов было в два (а то и три) раза больше, чем в обычные дни.

— И приснится же такое, — бурчал себе под нос Андрей, потирая ушибленный затылок. — И как я вообще на полу оказался? — осмотрелся он по сторонам. — Теперь понятно, — усмехнулся он, увидев на полу дедову кружку.

Он налил туда водки, чтобы помянуть деда, но со злости схватил эту кружку, которая первой попалась ему на глаза, и бросил её на пол. А услышав звонок в дверь, он поспешил в коридор, поскользнулся на пролитой водке, и упал, больно ударившись затылком об пол.

— Значит я был без сознания двадцать минут, — вспомнив слова курьера, пробормотал Андрей. — Мне повезло, что это был только сон, — хмыкнул он и направился в душ.

До Нового года оставалось полчаса. Андрей достал из бара бутылку «Hennessy», разогрел пиццу в микроволновке, открыл холодильник и улыбнулся. Горничная перед уходом наготовила различных салатов, сварила холодец, запекла курицу с картофелем в духовке и купила тот самый торт, который так любил Андрей. Подумав о ней, он усмехнулся, и вспомнил как смотрела на него эта девушка.

Она была скромной, тихой, молчаливой, всегда угадывала его желания и постоянно вздыхала, глядя на него. Ему нравились девушки более свободного, раскованного поведения, которые умели настоять на своём и знали чего хотят, были ухоженными от кончиков волос и до пят, и которые соответствовали его статусу. А такие бесхребетные «серые мышки», как его горничная, его никогда не привлекали. Но сейчас он посмотрел на неё другими глазами.

«— Если её приодеть и сводить в салон, то она будет очень даже ничего, — думал он, глядя в открытый холодильник. — А характер проявится, как только у неё появятся деньги. Так было всегда, — продолжал размышлять он, автоматически доставая всё из холодильника на стол, — стоит только женщине дать деньги, как она начинает показывать характер и требовать большего. Возможно, и Люся так же изменится, она симпатичная девушка, если присмотреться...»

Когда до полуночи оставалось всего пять минут, в дверь позвонили. Андрея это удивило, он ведь никого не ждал, но дверь открыл. На пороге стоял его однокашник Васька, которого он не видел лет десять, после окончания института, а с ним были две девушки явно облегчённого поведения.

— Привет, Андрюха! — полез обниматься Васька. — А мы гуляли, и решили к тебе на огонёк заглянуть! А чего ты один киснешь? — обойдя его квартиру и не увидев никого, спросил Васька.

— Да, настроение сегодня какое-то никакое...

— А чего так? Новый год всё же, веселиться надо!

— Надо, — вздохнул Андрей.

— О! А это что? — увидев дедову трофейную кружку, спросил Васька.

— Кружка. Её дед с войны привёз.

— Надо же, — удивился Васька, — а у меня дома точно такая же есть. И её тоже дед с войны привёз.

— А где твой дед служил? — заинтересовался Андрей.

— В 43-й армии. Рядовой Василий Крылов, но на войне все его Васькой звали.

— Значит тебя тоже в честь деда назвали? — хмыкнул Андрей.

— Ну, да, — кивнул Васька.

— Ура! С новым годом! — заорали девчонки под бой курантов. — Мальчики, хватил болтать, давайте веселиться, — протянула одна из них бутылку шампанского Андрею. — Предлагаю выпить на брудершафт, — когда Андрей разлил шампанское по бокалам, сказала она, и плюхнулась к нему на колени.

— А давайте, — поддержала её идею другая девушка, и так же устроилась на коленях у Васьки.

Едва они поцеловались, как в дверь снова позвонили. Андрей, с трудом оторвавшись от своей новой знакомой, пошёл открывать дверь.

— Василий Иваныч? — удивился он, увидев на пороге дома друга своего отца, который несколько лет назад уехал на ПМЖ в Германию.

— Здравствуй, Андрей, — улыбнулся гость. — Пригласишь? — кивнул он в глубь квартиры.

— Да, проходите, конечно, что это я? — растерялся он.

— Я вижу, вы тут веселитесь, не хотел мешать, — сказал Василий Иваныч. — А где твои родители? Они в гости к кому-то ушли?

— Родители погибли три года назад. Автокатастрофа. В темноте на скользкой дороге под фуру влетели, — погрустнел Андрей.

— Я не знал, — растерялся Василий Иваныч. — Почему ты мне не сообщил? Я бы приехал... Раз так... Андрей, теперь ты можешь обращаться ко мне, если что, ты же мне как сын. Мы ведь с твоим отцом с пелёнок дружим. Дружили...

— Хорошо, Василий Иваныч, — проглотил ком в горле Андрей.

— Ну, хватит о грустном, — хлопнул его по спине Иваныч, — давайте праздновать, — подошёл он к столу и стал разливать «Hennessy».

Они все только поднесли рюмки к губам, как снова раздался звонок в дверь.

— Кто это ещё? — удивился Андрей и пошёл открывать дверь.

На пороге стоял мужчина лет пятидесяти и Люся, которая спряталась за спину этого мужчины.

— Ты — Андрей? — спросил мужчина.

— Да-а... — растерянно протянул Андрей. — А Вы кто?

— А я — брат твоей матери.

— Но, у мамы не было братьев...

— Мы не общались последнее время. Я её сводный брат. Наши родители поженились, когда ей было восемь лет, а мне двенадцать. А поссорились мы лет пять назад из-за наследства. До этого мы и так редко виделись, а тут окончательно разругались. Так, где твоя мать? Я решил помириться и вот, даже дочь свою привёл, — подтолкнул он вперёд Люсю. — Марина, мать твоя, помнит её ещё совсем маленькой девочкой...

— Нет мамы, — буркнул Андрей. — И папы нет. Они погибли три года назад в автокатастрофе.

— Жаль... — погрустнел гость, — А я хотел с ней помириться...

— Проходите, — выскочила из комнаты девчонка, которая сидела у Андрея на коленях, — Новы год, всё же, зачем в коридоре стоять? Давайте праздновать!

— Да, проходите, — поддакнул Андрей, — а мы с Вашей дочерью...

— Люся, — представил её мужчина, а я — Пётр Валентинович, но все друзья меня командиром называют.

— Почему «командиром»? — удивился Андрей.

— Я в армии служил, только в прошлом году в запас ушёл в звании подполковника.

— Проходите в зал, Пётр Валентинович, а Люся поможет мне чай приготовить, — посмотрел он пристально на Люсю, схватил её за руку и утащил на кухню. — Ты почему мне ничего не сказала? — набросился он на девушку, едва они переступили порог кухни. — Почему не сказала, что мы родственники?

— Я и сама не знала, — всхлипнула испуганная девушка. — Папа ничего не говорил об этом, а сегодня вдруг сказал, что хочет познакомить меня со своей сестрой и привёз сюда. Я узнала Ваш дом, и не хотела идти, но папа заставил. И вот, я здесь...

— И что же нам теперь делать? Раз ты моя родственница, ты не сможешь работать у меня прислугой.

— Смогу, — схватила, его за руку Люся. — Андрей Юрьевич, пожалуйста, не увольняйте меня!

— Хорошо, — улыбнулся Андрей, — завтра об этом поговорим. А сегодня отдыхай, развлекайся, веселись... Новый год же!

— Ладненько, — кивнула Люся, смахнула слёзы и пошла к остальным.

Когда Андрей вошёл в комнату, молодёжь танцевала, а Василий Иваныч и Пётр Валентинович сидели и о чём-то беседовали.

— Василий Иванович, Васька сказал... — начал было говорить Андрей, но Васили Иваныч его перебил.

— Какой я тебе Василий Иваныч? Просто Иваныч.

— Хорошо. Иваныч, Васька сказал, что Вы завтра уезжаете?

— Да, я планирую вернуться завтра в Германию. А что?

— А Вы могли бы остаться ненадолго и рассказать мне о моём отце?

— Ладно, останусь, — согласился Иваныч.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Андрей.

— Что «хорошо»? — подкрался к нему со спины Васька.

— Всё хорошо, и жизнь хороша, — засмеялся Андрей.

Командир, Иваныч, Васька, Люся, Маша, и Катя (вот, как оказывается звали этих девушек) гудели в квартире Андрея аж до Рождества. За это время все передружились, поговорили на все возможные и невозможные темы, а перед Андреем встала дилемма кого выбрать: Катю или Люсю. Катя нравилась ему своей непосредственностью, живым и весёлым характером, зато рядом с Люсей было спокойно и уютно, и после бурного рабочего дня тянуло именно в тихую гавань, а не в водоворот эмоций и приключений.

Подумав так, Андрей поговорил с Петром Валентиновичем и выяснил, что они с Люсей не кровные родственники.

«А раз так, то ничто не мешает нам пожениться», — подумал Андрей и в Сочельник сделал Люсе предложение.