Прикл. матроса Шпоньки. Часть 17. Северное сияние

     Пианино пианином, но охранную службу в стране ещё никто не отменил.
    
     На календаре нарисовалось 31 декабря 1981 года.
 
     В честь  такого праздника природа не подвела.
     Северное сияние, к которому все уже  давным давно привыкли,  в этот день  было как по заказу.
     Казалось, что где-то там наверху, опытный диджей проверяет цветомузыку.

     Ударили морозы, установилась тихая и безветренная погода. На посты выдали овчиные тулупы и было вполне терпимо. 

     Наряд намечался праздничный, как-никак страна новый год отмечает,  и Атенбаев, конечно, не забыл про Шпоньку. Позаботился, как о родном брате.

     Мише достался  двухсменный пост, что означало очередную бессоную ночь.
     Пристроил он его в смену, которая в полночь должна находиться на посту.
    
     Совершить очередной погром, замаскированный под учебную тревогу, ему не позволил начальник караула, но он отомстил всем, и Мише в частности за пианино более изощрённым способом.
     О чём немного позже.
 
     Ровно в полночь смена загрузилась в будку караульного ЗИЛ131 и в 00.15 минут нового 1982 года часовой Шпонька приступил к охране и обороне седьмого поста.

     За пятнадцать минут успели правда,  сговорившись все вместе, перенести с левого борта на правый сразу уснувшего в грузовике Мальчика.
     Вот смеху-то было, когда ему на ухо крикнули, что пора выходить.  Реимов, всё  ещё зевая на ходу, но помня, что садился и засыпал он в машине слева, сначала больно бьётся головой о шкаф для хранения оружия, и только потом в недоумении открывает глаза.

     Седьмой пост, это запасная взлётная полоса, вдоль которой  выстроились замёрзшие и  укутанные, как малые  дети от мороза, самолёты. 
     Это, кстати,  была единственная ночь, когда на самом деле  в гарнизоне всё  было тихо.

     "Передовое человечество отмечает праздник, и лишь немногим доверено в этот день защищать мирный сон сограждан,"- примерно такие мысли пришли Мише в голову.
     Он тяжело вздохнул чувствуя весь груз ответственности взвалившийся  на его хрупкие плечи и побрёл вдоль заснеженной  рулёжки.

     Каждый шаг сопровождался громким хрустом снега, гулко отдаваясь эхом в ушах. Оно и не удивительно, температура упала до минус тридцати.
     Тёплый овчинный тулуп вполне сносно спасал от мороза, но сильно доставалось лицу. Из за наступивших морозов часовым на посты даже разрешили выдавать «намордники». 
    
     Намордник представляет из себя толстый, машинной вязки чулок для головы, в котором прорезаны отверстия для глаз.

     Идея может и неплохая, но через десять минут пользования «намордником» по прямому назначению,и опять же благодаря высокой влажности, он промерзает в районе рта и носа насквозь. Получается ледяная маска, которая кусается и пытается на морозе прилипнуть к лицу.
     Интересное ощущение, похожее на то, если  лизнуть на сильном морозе языком
 кусок металла. Может кто пробовал?
     Выдержит это не каждый, поэтому через десять минут шерстяная маска обычно перекочёвывает в карман.
 
     Ну а дальше: кто не спрятался, я не виноват. 
     Может подскажет кто, куда или где можно спрятаться на открытой всем ветрам  взлётной полосе аэродрома?

     На поиски такого укромного места у Миши ушёл целый час времени. 
     Но, кто ищет, тот всегда найдёт, или волка ноги кормят, на пример. 

     Тёплое  местечко, в прямом смысле, Шпонька оборудовал себе на одной из осветительных ламп.
    
     Аэродромные синие маневровые огни были вмонтированы в бетонные основания по краям взлётной полосы и указывали путь самолётам.
     Про LED лампы было ещё неизвестно и  фонарь освещала мощная лампа накаливания.

     Стекло фонаря, напоминающее формами детский калейдоскоп, было размером с маленькую табуретку и одновременно разогреть можно  только одну часть тела.
     По большому счёту выбор  невелик: либо сесть на него, либо над ним склониться. Миша приступил  к чередованию.
    
     Странное дело, но через час пляски над аэродромной лампой стало почему-то ещё холоднее. Время тоже замёрзло и стало тянуться как резиновое. 
    
     Рано или поздно, стрелка часов всё же подобралась к двум часам ночи. Обычно караульную машину было слышно уже за километр, но сегодня стояла по-прежнему мёртвая тишина.
  В новогоднюю ночь случаются чудеса, но как оказалось, что  не всегда они хорошие или приятные. Менять Мишу никто не собирался.
     Он заволновался, но всё было как в старом анекдоте:"Куда-же ты с подводной лодки денешься".

     Лампа больше не помогала. Пришлось заняться активным физическим спортом, ибо это был единственный шанс спастись от мороза.

     Прошёл ещё один час.
    
     Ситуация на фронтах-без перемен.

     Можно было, конечно, "сдуру" пальнуть пару раз в воздух, но Шпонька уже хорошо знал, чем может закончиться стрельба без особой нужды.

     Единственное, что по-прежнему радовало глаз, так это северное сияние.

     Таких ярких и чистых цветов Мише ещё не доводилось наблюдать.
     Несмотря на полную темноту, в небе была феерия света.
     Апофеоз.
     Весь спектр гаммы всех цветов радуги, от небесного голубого до пурпурно-красного, был представлен на небосводе над Мишиной головой. 
     Природа щедро компенсировала ему проделки сержанта Атенбаева.

     Смена «припёрлась» к шести утра, когда Шпонька уже почти примёрз к синей лампе. Не проронив ни слова, сержант Атенбаев провёл замену караула.

     Этим –же утром Шпоньку с высокой температурой и напутственными словами:"Нечего тут шлангом прикидываться",-доставили в санитарную часть гарнизона.