Ленивая императрица

До самого конца XVII века московские царевны были обречены на безбрачие. Выходить за иностранных принцев им не позволяла вера, а искать им женихов среди своих подданных, пускай даже самых знатных, русские государи считали зазорным.

Но Пётр резко переменил династическую политику. Брачные союзы с европейскими дворами были одним из способов влиять на европейские дела.

В царской семье подрастали две дочери, но они были ещё малолетки.

1.1.Иван Алексеевич
(читать статью с иллюстрациями можно на моем авторском сайте "Забытые истории)

Поэтому первый, так сказать, династический эксперимент Пётр поставил на семье своего старшего сводного брата Ивана V (младший из пяти сыновей царя Алексея Михайловича и его первой жены Марии Ильиничны Милославской, соправитель Петра I).
Иоанн Алексеевич в государственных делах участие не принимал, но до самой своей смерти в 1696 г. был номинальным соправителем Петра I. Последние годы жизни, а прожил он всего 30 лет, был совсем дряхлым, плохо видел и был поражён параличом.

Женат на Прасковье Фёдоровне Салтыковой.

1.2Прасковья Фёдоровна в зрелом возрасте. Когда выходила замуж, считалась первой красавицей. За хилого Ивана была выдана насильно.

В этом несчастном семействе долго ждали детей, причём две старшие дочери, Мария и Феодосия, умерли, не дожив до трёх лет. Следом за ними появилась на свет Екатерина. А 28 января 1693 года родилась Анна Иоанновна, героиня нашего повествования. Последней появилась Прасковья, а сына царь так и не дождался.
После смерти мужа Прасковья сама растила и воспитывала трёх дочерей.

Её продолжали величать «её величество государыня царица» и жила она по-прежнему на широкую ногу, как положено царице. Впрочем, двор её производил неприятное впечатление. Современник, первый русский историограф Василий Никитич Татищев охарактеризовал его так: «Гошпиталь уродов, ханжей и пустосвятов». Наибольшим уважением царицы пользовался полупомешанный подьячий Тимофей Архипович, выдававший себя за святого и пророка. Некогда он занимался иконописанием, но потом бросил, стал «юродствовать миру» — и прожил при дворе Прасковьи Фёдоровны 28 лет.

Это, впрочем, и не мудрено. Царица Прасковья была старомосковская женщина, суровая и властная. Едва знала грамоту, была полна суеверий, предрассудков и ханжества. Набожность легко уживалась в ней с жестокостью. Однажды (дело было уже в 1722 году) её фаворит Василий Алексеевич Юшков неосторожно обронил адресованное ему письмо царицы интимного содержания. Его поднял подьячий Василий Деревнин и решил использовать нечаянный случай против Юшкова, своего злейшего врага. О судьбе письма узнали Юшков и царица. Деревнин был схвачен, брошен в тюрьму царицы, закован в пятипудовую цепь и допрошен с пристрастием, но так и не признался в находке. Тогда Деревнину, несколько лет управлявшему казной царицы, предъявили официальное обвинение в хищении денег. Теперь он оказался в застенках Тайной канцелярии. Царицу волновал не столько нанесённый ей материальный ущерб, сколько очень личное её письмо к Юшкову. И вот однажды, разъярённая упорством Деревнина, вооружившись тростью, она отправилась в Тайную канцелярию и самолично стала добиваться у обвиняемого признания. Она била его палкой по лицу, затем, велев снять с него рубашку, с побагровевшим от гнева лицом стала наносить удары по спине. Но тщетно. Тогда она прибегла к пыткам, заставившим ужаснуться даже видавших виды тюремщиков: велела жечь бороду Деревнина, а затем, вылив на раны водки, сама её и подожгла свечой. На жертву страшно было смотреть, однако царица так и не узнала, где спрятано злополучное послание.

Читая это, надо помнить, что царица Прасковья к концу жизни была отменной пьяницей.

2.Прасковья Фёдоровна

Но жестокость — это родовая черта Салтыковых, ею же отличался и брат царицы Василий Фёдорович Салтыков. Он так истязал свою супругу, что та сначала сбежала от него к родителям, а потом предпочла монастырскую келью издевательствам свирепого мужа.
Детство дочерей Прасковьи Фёдоровны протекало в Измайлово.

3.Измайлово 1726

Измайлово оставалось островком старой России, которого не затронули бурные преобразования царя Петра. Со времён царя Алексея Михайловича в Измайлово было разбито опытное дворцовое хозяйство. По берегам 20 прудов росли яблоневые, грушевые и вишневые сады. В прудах водились стерляди с золотыми кольцами в жабрах, которые, как замечал историк Василий Иванович Семевский, были надеты ещё при царе Иване Грозном. В оранжереях росли заморские пальмы, тутовые деревья, голландские тюльпаны и сладкий виноград. Был в Измайлово даже летний театр, а летними вечерами в парке разносились звуки оркестра.
Однако дворцовая обстановка не способствовала воспитанию из девочек утончённых натур.

Обучая и воспитывая дочерей, Прасковья Фёдоровна руководствовалась наставлениями Домостроя. Главное внимание уделялось хорошему питанию: мамушки и нянюшки выкормили царевен полными, статными девами. Выросшие в атмосфере предрассудков и суеверий, девушки верили в колдунов и вещунов, в приметы и чудеса. Впрочем, в соответствии с новыми веяниями к ним приставили трёх иностранных учителей: немцев Иоганна Дитриха Остермана и барона Гюйссена, а также француза Рамбурха. Их обучали иностранным языкам, истории и географии, чтению и каллиграфии, но полученные ими знания оставляли желать лучшего. Обучение танцам шло намного лучше.

В 1703 году нидерландский художник Де Бруин писал портрет царицы и её дочерей, который не сохранился. Вместе с тем он оставил и словесное описание Прасковьи Фёдоровны и её чад. Десятилетняя Анна впервые попадает в поле нашего зрения:

Царица, пишет де Бруин, «была довольно дородна, что, впрочем, нисколько не безобразило её, потому что она имела очень стройный стан. Можно даже сказать, что она была красива, добродушна от природы и обращения чрезвычайно привлекательного. Ей около тридцати лет. По всему этому её очень уважает его величество царевич Алексей Петрович, часто посещает её и трёх молодых княжон, дочерей её, из коих старшая, Екатерина Ивановна, — двенадцати лет, вторая, Анна Ивановна, — десяти и младшая, Прасковья Ивановна, — восьми лет. Все они прекрасно сложены. Средняя (то есть Анна) белокура, имеет цвет лица чрезвычайно нежный и белый, остальные две — красивые смуглянки».

В дневнике датского посла Юста Юля есть такая запись, относящаяся к 1710 году: «В общем они (дочери Прасковьи Фёдоровны) очень вежливы и благовоспитанны, собою ни хороши, ни дурны, говорят немного по-французски, по-немецки и по-итальянски».

Секретарь английского посла Вейсброд всё же выделил внешность Анны Иоанновны, которую считал среди трёх сестёр самой привлекательной.

Быть может, в девятнадцать лет Анна Иоанновна и в самом деле была миловидна, но портретов её в этом возрасте не сохранилось, а её облик, запечатлённый художниками в 30-х годах XVIII века, уже малосимпатичен. Известный историк В. О. Ключевский сказал о ней: «Рослая и тучная, с лицом более мужским, чем женским, чёрствая по природе...». Но об этом в своё время.

К своим дочерям Прасковья Фёдоровна относилась по-разному: старшую величала «свет-Катенькой» и любила до самозабвения, среднюю — Анну — не любила, а к младшей была совершенно равнодушна. Поэтому, когда Пётр предложил ей выдать одну из дочерей замуж за курляндского герцога, царица выбрала Анну, а свою старшую любимицу оставила при себе.

4.Курляндия. Часть современной Латвии.

Союз с Курляндией имел для Петра I большое политическое значение. Дружеские отношения с этим европейским государством открывали перед ним возможность использовать его порты и удобные гавани для русской морской торговли.
Согласно старомосковским обычаям, будущий супруг мог увидеть свою невесту только за свадебным столом. До этого их судьбу решали либо родственники жениха и невесты, либо сваха. Личное знакомство принцесс с принцами западноевропейских дворов тоже чаще всего происходило во время свадебных торжеств (до этого они лишь обменивались портретами). Церемония же помолвки герцога Курляндского Фридриха Вильгельма и Анны Иоанновны в июне 1710 года вообще состоялась в отсутствие герцога (и так бывало). Его персону представлял гофмаршал, просивший руки царевны от имени своего господина.

5.Герцог Курляндский

Осенью 1710 г. Анна Иоанновна была обвенчана с Фридрихом Вильгельмом, герцогом Курляндским, розовощёким нежным юношей, близким родственником прусского короля.
Свадебные торжества прошли во дворце Меншикова и отличались необычайной для прижимистого царя пышностью.

6.Дворец Меншикова на Васильевском острове

На свадьбу было приглашено множество гостей, включая флотских лейтенантов с их жёнами. Обязанности маршала исполнял сам царь. Гости разместились на 40 шлюпках, отправляясь во дворец Меншикова, который встречал жениха и невесту на пристани. Обряд бракосочетания состоялся в часовне при доме князя. Над невестой венец держал Александр Данилович, а над женихом — царь. После обручения сели за стол, при каждом тосте раздавалось 13 выстрелов. Затем начались танцы, в 11 вечера новобрачных отправили в покои.
После брачной ночи торжества продолжились, за обедом было выпито 17 заздравных чаш, после чего в зал внесли два огромных пирога, разместив их на двух столах. В каждом из пирогов, когда их разрезали, находилось по карлице — во французском одеянии и с высокой причёской. Таковы были нравы, и не только в России! Одна из карлиц произнесла приветственную речь в стихах, затем обе, как писал датский посол Юст Юль, «под музыку весьма изящно протанцевали менуэт». После трапезы зажгли фейерверк, устроителем которого был сам царь. Над фейерверком горели слова, обращённые к молодым супругам: «Любовь соединяет». Бал продолжался до ночи.

Свадебные торжества длились две недели, распадаясь как бы на две части: свадьбу герцога с Анной Иоанновной и свадьбу карликов, устроенную в честь новобрачных.

7.Свадьба карликов

Последняя обставлялась со всей тщательностью. Сначала провели смотр карлов, свезённых со всей России (их царь распределил среди вельмож и велел роскошно экипировать), а 25 ноября состоялось венчание. За царём шествовали внешне приличные пары карлов и карлиц, а заключали процессию самые безобразные пары с уродливыми физиономиями, огромными животами, кривыми ногами.
Этого развлечения Анна не забудет и, став императрицей, внесёт свою лепту в его, так сказать, развитие.

Свадебные торжества продолжались почти два месяца. Царь лично спаивал жениха до состояния «пьяного немца», по его собственному выражению (а это, поверьте, ужасное состояние). Вследствие этого супружеская жизнь Анны Иоанновны продолжалась очень недолго.

В первой половине января 1711 года герцог, наконец, решил отправиться на родину, но по пути в Митаву занемог (как говорили, после недавней пьянки с царём) и скоропостижно скончался.

Юной герцогине пришлось вернуться в Измайлово. Лишь в 1716 году Пётр I приказал ей ехать в Курляндию и уже не разрешал возвращаться на родину, так как хотел с её помощью держать под своим контролем герцогство. Впрочем, обосноваться там Анне удалось лишь три года спустя.

Курляндия была предметом постоянных споров между её соседями — Россией, Швецией, Пруссией и Польшей. Ко времени её приезда герцогский замок был разграблен, а владения разорены. Для укрепления русского влияния Пётр распорядился разместить в столице герцогства Митаве (ныне Елгава в Латвии) полк русских солдат.

Власть над Курляндией находилась в руках дяди покойного Фридриха Вильгельма, престарелого герцога Фердинанда. Опираясь на курляндское дворянство и на поддержку польского короля, он старался лишить силы брачный договор племянника, согласно которому Анна Иоанновна имела право на ежегодный доход с Курляндии в 40.000 руб. Собрать эти деньги ей не удавалось даже с помощью русской военной силы.

Своего грозного и прижимистого «дядюшку» обременять просьбами она не осмеливалась. Отправила Петру единственное письмо-«слёзницу», в котором жаловалась на свою бедность. Её доходы столь незначительны, пишет она, что на них она может содержать только поварню, конюшню, слуг да драгунскую роту, а обеспечить себя платьем, бельём, кружевами, алмазами и серебром лишена возможности. Бедность роняет её престиж и влияние, ибо «партикулярные шляхетские жены ювели (ювелирные изделия) и прочие уборы имеют неубогие, из чего мне в здешних краях не бесподозрительно есть».

Кажется, Пётр оставил это письмо без внимания, ибо в 1725 году, герцогиня напоминала императрице Екатерине I, с которой состояла в добрых отношениях, чтобы та представительствовала перед супругом «о моих годовых определённых деньгах».

8.Митава в 1720 году

В провинциальной митавской дыре Анна прожила бедной родственницей долгие 10 лет. Чтобы содержать свой маленький двор и платить прислуге, ей приходилось выпрашивать деньги у живущих в России родственников, вникать во все тонкости домоуправления и экономии, хорошо знать счёт деньгам. Благодаря этому она стала женщиной деловитой и энергичной.
Что касается сердечных дел, то поначалу она нашла утешение в объятиях Петра Михайловича Бестужева-Рюмина, которого Пётр I назначил обер-гофмейстером и генерал-комиссаром при вдовствующей герцогине. Он был старше её на 29 лет. Управление Курляндией по сути было сосредоточено в его руках. Их отношения продлились многие годы. Портрета его в свободном доступе нет.

Эта связь доставила ему много врагов. Царица Прасковья (мать Анны) не раз хлопотала об удалении Бестужева из Митавы. Её брат Василий Салтыков резко бранил племянницу и требовал, чтобы Бестужева заменили им или кем другим «его руки». Обе стороны обращались к императрице Екатерине Алексеевне, а та разъясняла царице Прасковье, что Бестужев-Рюмин определён в Курляндию для «многих Его Царского Величества нужнейших дел», и что заменить его другим нельзя.

Всё это время Пётр I не оставлял мысли снова выдать Анну замуж. В декабре 1717 года он заключил с польским королём Августом договор о браке герцогини Анны с герцогом саксен-вейзенфельдским Иоганном и предписал Бестужеву-Рюмину хлопотать об избрании его в герцоги курляндские. Но дело это немедленно расстроилось, ввиду непомерных требований, предъявленных польским королём, сюзереном Курляндии, к Иоганну. В мае 1718 возник, по договору с королём прусским, новый проект брака герцогини Анны с маркграфом бранденбург-шведским Фридрихом-Вильгельмом, племянником прусского короля. Бестужев получил новую инструкцию: склонить курляндские чины к воздействию на Августа в пользу этого кандидата. Но ни из этого плана, ни из другого, возникшего в 1723, — выдать Анну Иоанновну за Карла, маркграфа бранденбург-шведского, — ничего не вышло.

После смерти Петра I Анна решила взять дело в свои руки и самой вершить свою судьбу.

Главным претендентом на руку Анны Иоанновны оказался знаменитый полководец Мориц Саксонский.

10.Мориц

Внебрачный сын польского короля Августа II от графини Авроры Кенигсмарк назван в честь первой встречи родителей в замке Морицбург. В 1711 году Август II признал Морица сыном, пожаловал титулом графа и женил на самой богатой невесте Саксонии. В несколько лет новоиспечённый граф промотал состояние супруги и развёлся с нею.
Он слыл удачливым полководцем и служил тем, кто ему платил, — французам, полякам, австрийцам. Только Венере служил бесплатно, и не менее усердно. Вдоволь натешившись громкими амурными похождениями, игрой в войну и дуэльными забавами Мориц решил наконец обрести семейное пристанище. В 1726 году его выбор пал на Анну Иоанновну. Чем могла заинтересовать красавца-вояку особа, лишённая женского обаяния? Приданым, разумеется. Вместе с герцогством Курляндским Мориц при помощи отца рассчитывал получить титул герцога.

Его неотразимая внешность и молва о невероятных похождениях произвели на Анну впечатление. Она умоляла Петербург дать согласие на её брак. Однако в судьбу Анны вмешались политические интересы. На Курляндское герцогство претендовали три соседних государства — Речь Посполитая (именно за ней формально числилась Курляндия), а также Пруссия и Россия. Брак же Анны Иоанновны с Морицем Саксонским сделал бы Курляндию провинцией Саксонского курфюршества.

Напрасно влюблённая Анна посылала записки Морицу, писала слёзные письма в Петербург, прося разрешить ей поскорее выйти замуж за милого её сердцу избранника. На все свои просьбы она получала решительный отказ. Анна ещё не знала, что Екатерина I, вступившая на престол после смерти Петра I, решила утвердить Курляндское герцогство за Меншиковым. Морицу было объявлено, что русские принцессы не выходят замуж за лиц сомнительного происхождения, и отказано в женитьбе. Обманутый в надеждах и оскорблённый отказом, Мориц уехал в Дрезден, а Анна Иоанновна ещё долго оплакивала свой несостоявшийся брак.

11.Меншиков

Вместо него в Митаву из Петербурга прибыло посольство во главе с Меншиковым. Но русские дипломаты так и не сумели убедить курляндское дворянство отдать герцогскую корону светлейшему князю. Не подействовали и угрозы Меншикова ввести в Курляндию 20-тысячное русское войско, а главу сейма вместе с его депутатами сослать в Сибирь. Вскоре дело о курляндской короне и совсем закрыли. Об Анне надолго забыли.
Курляндский скандал, как называли это дело, способствовал смене фаворитов Анны Иоанновны. Бестужев содействовал избранию Морица Саксонского в герцоги Курляндские, за что был выслан из Митавы, а несколько позже, когда Екатерина Алексеевна умерла и Меншиков вновь стал всемогущим временщиком при новом императоре малолетнем Петре II, его арестовали. Следствие обнаружило его корыстолюбие, причём подтверждённое письмом самой Анны Ивановны к новому императору Петру II, что «Бестужев-Рюмин расхитил управляемое им имение и ввёл её в долги неуплатные». Однако за него вступились два сына, бывшие тогда министрами при польском и датском дворах, дело затянулось, а Меншиков и сам скоро был свергнут. Забегая вперёд скажу, что по вступлении на престол Анны Ивановны Бестужев-Рюмин был назначен губернатором в Нижний Новгород. Недовольный таким назначением, он высказывал неудовольствие, дошедшее до императрицы. Едва приехал он в губернию, как получил приказание отправиться в деревню.

По свидетельству современников, несчастье Бестужева-Рюмина произошло благодаря новому фавориту Анны Иоанновны. С ним и познакомимся.

С 1727 г. во время охоты и прогулок её всё чаще стал сопровождать высокий, красивый, ловкий кавалер — курляндский дворянин Эрнст Иоганн Бирон.

12.Бирон

В этом страстном охотнике, любителе лошадей, собак и ружейной стрельбы Анна нашла преданного друга, пекущегося о её интересах, а возможно, и своё личное счастье.
Настоящая фамилия Эрнста Иоганна Бирона (1690;1772) была Бюрен, весьма распространённая среди прибалтийских немцев. Он был третьим сыном отставного польского офицера.

Бирон провёл бурную молодость. Он учился в Кёнигсбергском университете, но курса не кончил, зато успел два раза посидеть в тюрьме за участие в краже и неуплату штрафов. В 1719 году ночью на улице шумная толпа пьяных студентов столкнулась с городской стражей. В завязавшейся потасовке Бирон убил стражника. Спасаясь от тюрьмы, он бежал в Россию, поселился в Риге и нашёл покровителя в лице Бестужева-Рюмина.

Расторопный и толковый секретарь арестованного обер-гофмаршала полюбился Анне. Но его час пробьёт чуть позже.

У реформ Петра I была непростая судьба. Сразу же после смерти преобразователя в 1725 году дело его было поставлено под угрозу.

Первые пять лет на российском престоле царила чехарда. Вначале его заняла супруга Петра — Екатерина I, которая через полтора года скоропостижно скончалась. Её сменил внук Петра I и сын царевича Алексея — Пётр II, но и он царствовал недолго.

13.Пётр II и Долгорукова

Поздним вечером 18 января 1730 года Лефортов дворец по обыкновению светился огнями, но в нём было тихо, не радостно. Император Пётр II умирал от оспы на пятнадцатом году жизни, в самый разгар приготовлений его свадьбы с Екатериной Долгоруковой. В больших гулких комнатах вполголоса переговаривались придворные, сенаторы, генералы, из залы в залу бесшумно скользили вышколенные лакеи.
В ту же ночь Пётр II скончался. С его смертью пресеклась мужская линия дома Романовых, царствовавшая 118 лет.

Сейчас же в соседней зале собрался Верховный тайный совет, взяв на себя почин в деле замещения престола. В него входили двое князей Долгоруких, канцлер Головкин, князь Дмитрий Голицын и граф Остерман. Нашли так же нужным пригласить ещё двоих Долгоруких и брата Дмитрия Голицына. Совещание проходило бурно, «с немалыми разгласиями». Престол остался без законных наследников и без ясного закона о престолонаследии. Заявление князя Алексея Долгорукова о праве его дочери на престол (княжна Екатерина была помолвлена с покойным императором) и чьё-то предложение о царице-бабке были отклонены как «непристойные». Одного за другим отвергли и дочь Петра I Елизавету, и герцога голштинского, мать которого была старшей сестрой Елизаветы (их черед придёт много позднее), и других членов царствующего дома. К каждой кандидатуре подходили с пристрастием, стремились не допустить усиления соперничавших домов. Недавно пришедшее известие о смерти в далёком Берёзове опального Меншикова лишний раз напомнило всем о судьбе свергнутых фаворитов.

14.Князь Голицын в расцвете сил

Конец спорам, грозящим свести совещание к боярской склоке, положил шестидесятилетний князь Дмитрий Михайлович Голицын, — единственный из присутствующих преследовавший здесь собственно политические цели. Возвысив голос, он предложил остановиться на вдовствующей герцогине курляндской Анне, государыне, по словам Голицына, умной и сердечной, которой в Курляндии все довольны.
Одинокая бессемейная герцогиня, лишённая политического веса в России, устроила всех.

— Так, так! Нечего больше рассуждать, выбираем Анну, — зашумели верховники, смертельно уставшие от династических экскурсов. Зевая, они начали подниматься со своих мест, но следующая фраза Голицына заставила их снова опуститься в кресла.

— Воля ваша, кого изволите, только надобно и себе полегчить.

— Как это себе полегчить? — спросил Головкин.

— А так полегчить, чтоб воли себе прибавить, — ответил Голицын.

Боярские дрязги кончились, начиналась политика.

Голицын пояснил, что следует послать её величеству пункты, которые обязали бы Анну, в благодарность за предложенный престол, в брак не вступать, преемника себе не назначать и править согласно с Верховным тайным советом «в восьми персонах». Предложение Голицына, возвращавшее Россию чуть ли не ко временам «семибоярщины», было сделано всего пять лет спустя после смерти Петра Великого!

Однако не всё так склалось, как мечталось.

Пункты были составлены и под строжайшим секретом посланы в Митаву вместе с письмом, извещавшим Анну об избрании её императрицей. Анна на все условия легко согласилась и тотчас выехала в Москву, затребовав десять тысяч рублей на подъём.

В Москве тем временем зрел второй заговор. По труднообъяснимому в его положении и возрасте демократизму, почерпнутому, вероятно, частью из западноевропейских политических теорий, частью из полузабытых отечественных преданий о Земских соборах, Дмитрий Голицын желал, чтобы решение Верховного тайного совета непременно получило одобрение «всего отечества». Он полагал, видимо, что общество по своей природе больше склонно к республиканизму, чем к деспотии — заблуждение, не изжитое, впрочем, и в наши дни. Возможно, однако, и то, что Голицын слишком презирал это самое отечество, чтобы предполагать, что оно осмелится противиться воле могущественных верховников.

Действительно, добиться согласия от Сената, Синода и генералитета было нетрудно. Но к несчастью для верховников, Москва в те дни оказалась наводнена провинциальным дворянством, съехавшимся в первопрестольную по случаю объявленной на 19 января свадьбы Петра II с Екатериной Долгорукой. В этой среде замысел Голицына был встречен глухим ропотом. Каким-то непостижимым инстинктом эти полуграмотные дворянчики учуяли, что верховники хотят «вместо одного толпу государей сочинить». По городу поползли недобрые слухи. Недовольство дворянства передалось и высшим военным и гражданским чинам, которые 2 февраля отказались до приезда государыни подписывать торжественно оглашённые верховниками пункты с собственноручной подписью императрицы: «По сему обещаю все без изъяна содержать. Анна». Общее настроение выразил одинокий сдавленный выкрик откуда-то из середины раззолоченной толпы:

— Не ведаю и весьма дивлюсь, отчего пришло на мысль государыне так писать?

«Отечество», к большому смущению Голицына, вопреки всем политическим теориям и преданиям явно склонялось к самодержавию.

Подъезжавшая к Москве Анна охотно присоединилась к заговору против самой себя. В подмосковном селе Всесвятском она озадачила верховников, самолично назначив себя подполковником Преображенского полка и капитаном кавалергардов. Раздача ею из собственных рук водки гвардейцам вызвало всеобщий верноподданнический восторг. Офицеры кричали, что скорее согласятся быть рабами одного монарха, чем многих.

Верховники старались не падать духом, ещё надеясь на подпись Анны под пунктами. Но когда 25 февраля в присутствии восьмисот сенаторов, генералов и дворян ей поднесли прошение о пересмотре проектов Верховного тайного совета в сторону приведения формы государственного правления с желанием народа, Анна на глазах у изумлённых верховников покорно склонилась перед волей «всего отечества» и тут же подписала бумагу. Вслед за тем в зале поднялся невероятный шум, в котором громче других слышались возгласы гвардейских офицеров, что они не хотят, чтобы государыне предписывали законы: «Она должна быть самодержицею, как были первые государи!» На уговоры Анны прекратить беспорядок они повалились перед ней на колени:

— Прикажите, и мы принесём к вашим ногам головы ваших злодеев!

Заключительный акт заговора против честного слова императрицы разыгрался после обеденного стола, к которому были приглашены и верховники. Дворянство подало Анне вторичную просьбу принять самодержавство, на этот раз со 150 подписями.

— Как? — вскинула брови императрица, простодушно удивлённая упорным нежеланием принять ее жертву на алтарь отечества. — Разве эти пункты были составлены не по желанию всего народа?

— Нет! — единогласно прозвучало в ответ.

— Так ты обманул меня, князь Василий Лукич, — с укоризной сказала Анна Долгорукому и у всех на глазах разорвала подписанные ею в Митаве пункты. Офицеры кинулись целовать ей руки, а верховники стояли, не смея шелохнуться, иначе бы, по замечанию одного присутствовавшего при этой сцене иностранного посла, гвардия побросала их в окна.

Согласие формы государственного правления с волей «отечества» было восстановлено.

15.И. Шарлемань. Императрица Анна Иоанновна разрывает «кондиции» в 1730 году в Москве

Русский двор, отличавшийся при Петре Великом своей малочисленностью и простотой обычаев, совершенно преобразился при Анне Иоанновне. Императрица хотела непременно, чтобы двор её не уступал в пышности и великолепии всем другим европейским дворам. Она учредила множество новых придворных должностей; завела итальянскую оперу, балет, немецкую труппу и два оркестра музыки, для которых выписывались из-за границы лучшие артисты того времени; приказала выстроить, вместо довольно тесного императорского зимнего дома, большой трёхэтажный каменный дворец, вмещавший в себе церковь, театр, роскошно отделанную тронную залу и 70 покоев разной величины.
16.Зимний дворец при Анне Иоанновне

Торжественные приёмы, празднества, балы, маскарады, спектакли, иллюминации, фейерверки и тому подобные увеселения, следовали при дворе беспрерывно одни за другими. Любовь императрицы к пышности и блеску не только истощала государственную казну, но вовлекала в громадные расходы придворных и вельмож. Придворные чины и служители не могли сделать лучшего уважения государыне, как если в дни её рождения, тезоименитства и коронования, праздновавшиеся всегда с великим торжеством, приезжали во дворец в новых и богатых платьях. Императрица очень следила за модой. Она официально запретила своим подданным два раза приезжать в царский двор в одинаковом платье.
Разумеется, лица, имевшие доступ ко двору, соревнуя друг перед другом, лезли, как говорится, из кожи, чтоб угодить императрице и обратить на себя ея внимание. Многие из них в короткое время проживались совершенно, разоряли свои имения и затем, для добывания средств, обращались к казнокрадству, которое развилось до поражающих размеров.

Роскошь и мотовство, поощряемые государыней, стали считаться достоинством, дававшим более прав на почёт и возвышение, нежели истинные заслуги. При дворе велись азартные игры и нередко в одну ставку проигрывались огромные состояния. Сама императрица не была пристрастна к игре, и если играла, то для того, чтобы проиграть. В таких случаях, она держала банк и ставить могли лишь те, кого она называла. Выигравший тотчас же получал деньги, а с проигравшего императрица никогда не требовала уплаты.

17.Портрет Анны

Попойки, которыми прежде непременно оканчивались всякие торжества и собрания, теперь были совершенно изгнаны из придворных обычаев, потому что Анна Иоанновна не могла видеть и боялась пьяных. Только один день в году, как исключение, посвящался Бахусу, именно 19-го января, когда праздновалось восшествие на престол императрицы. В этот день каждый из придворных даже был обязан, опустившись на одно колено перед государыней, выпить огромный стакан венгерского вина. Впрочем, случалось иногда, после военных экзерциций или в навечерие больших праздников, что императрица сама подносила по бокалу вина придворным и гвардейским офицерам, являвшимся для целования её руки.
Императрица очень любила охоту и стрельбу из ружей, в чём приобрела такую сноровку, что без промаха попадала в цель и на лету убивала птиц. Во внутренних покоях Анны Иоанновны всегда стояли заряженные ружья, из которых она стреляла, через окна, в пролетавших ласточек, воробьёв, галок и т. п. В Петергофе и других окрестностях Петербурга были выстроены зверинцы, наполненные всякого рода зверями и птицами. Всем верноподданным именными указами вменялось в непременную обязанность ловить, размножать и присылать в императорские зверинцы диких животных. При дворе была учреждена призовая стрельба, а в галерее дворца устроен тир, где зимними вечерами, при ярком освещении, Анна Иоанновна практиковалась из винтовки. «С-Петербургския Ведомости» того времени изобилуют известиями об охотничьих подвигах императрицы.

18. Суриков Василий Иванович. Императрица Анна Иоанновна в петергофском Тампле стреляет оленей. 1900 г. Только за лето 1738 года Анна лично застрелила 1024 животных, в том числе 374 зайцев и 608 уток.

Курляндское захолустье превратило Анну в типичную провинциалку. Став русской императрицей, она, не стесняясь приличиями, расхаживала по дворцу в чепце и простецком домашнем платье в сопровождении зевающих фрейлин, которых звала своими девками, и толпы карликов и карлиц.
В свои фрейлины Анна Иоанновна выбирала преимущественно таких девиц, которые имели хорошие голоса. В те вечера, когда при дворе не назначалось никаких увеселений, фрейлины должны были сидеть в комнате, соседней с опочивальней императрицы, и заниматься разными рукоделиями, вышиванием и вязанием. Позабавившись с шутами и приживалками, Анна Иоанновна обыкновенно отворяла дверь в комнату фрейлин и говорила: «ну, девки, пойте!» и девки пели до тех пор, пока государыня не кричала: «довольно!»

Иногда Анна Иоанновна требовала к себе гвардейских солдат с их жёнами и приказывала им плясать по-русски и водить хороводы, в которых не редко принимали участие присутствовавшие вельможи и даже члены царской фамилии.

19.1.Тредиаковский

Императрица не чуждалась и литературных забав: узнав как-то, что известный профессор элоквенции, Василий Кириллович Тредиаковский, написал стихотворение игривого содержания, она призвала автора к себе и велела ему прочитать своё произведение. Тредиаковский, в одном из своих писем, следующим образом рассказывает об этом чтении: "Имел счастие читать государыне императрице у камина стоя на коленях перед ея императорским величеством; и по окончании оного чтения удостоился получить из собственных ея императорского величества рук всемилостивейшую оплеушину».
Анна Иоанновна, вообще, была очень строга к своим приближённым и обращалась с ними крайне сурово. Так, например, однажды две фрейлины, сестры Салтыковы, которых она заставила петь целый вечер, осмелились, наконец, заметить ей, что они уже много пели и устали. Императрица, не терпевшая никаких возражений, до такой степени разгневалась на бедных девушек, что тут же сама выпорола их и отправила на целую неделю стирать белье на прачечном дворе.

В другой раз, Анна Иоанновна, находясь не в духе, вздумала рассеять себя зрелищем танца. Она тотчас же послала за четырьмя, известными в то время, петербургскими красавицами и приказала им исполнить танец в своём присутствии. Дамы начали танцевать, но смущённые грозным видом государыни, смешались, перепутали фигуры и в нерешимости остановились. Императрица молча поднялась со своего кресла, подошла к помертвевшим от страха танцоркам, отвесила каждой по пощёчине и за тем, возвратясь на место, велела снова начать танец.

Анна Иоанновна весьма благоволила к статс-даме графине Авдотье Ивановне Чернышёвой, умевшей хорошо рассказывать разные городские новости и анекдоты; но, несмотря на это, никогда не позволяла ей садиться при себе. Однажды Чернышёва, разговаривая с императрицей, почувствовала себя не хорошо и едва могла стоять на ногах. Анна Иоанновна, заметив это, сказала своей собеседнице: «ты можешь опереться на стол, служанка заслонит тебя и, таким образом, я не буду видеть твоей позы».

19.Шуты в спальне Анны Иоанновны (Якоби В. И., 1872 год)

Скучать она не любила и потому, вступив в 1730 году на российский престол, велела набрать целый штат придворных дураков.

Смешить императрицу — дело ответственное, можно даже сказать, нешуточное. Поэтому попасть в придворные дураки было непросто. Кандидата придирчиво рассматривали со всех сторон: каков его нрав, чистоплотен ли, и какими ужимками собирается тешить государыню.

Таким вот образом Анну Иоанновну окружили самые отборные, элитные российские дураки. А лучше всех был Иван Балакирев, столбовой дворянин по происхождению, служивший в молодости в Преображенском полку.

20.Иван Балакирев

Хотя его прежняя жизнь, прямо скажем, мало способствовала выработке юмористического взгляда на вещи. В конце царствования Петра I он был бит батогами и сослан на каторгу — по делу его тогдашнего господина Виллима Монса, любовника царицы Екатерины. Говорили, будто Балакирев работал у них «почтальоном», передавая любовные записки. Екатерина после смерти мужа вспомнила о Балакиреве и вернула его в Петербург.
Балакирев обладал редким талантом смешить зрителей до колик. Правда, шутки его были густо замешаны на похабстве и непристойности. Но это была своеобразная психологическая компенсация за строгие нормы тогдашней морали. Как писал историк Иван Забелин, «на то и существовал в доме дурак, чтобы олицетворять дурацкие, а в сущности, вольные движения жизни».

Не весело было только самому Балакиреву. Это была его служба, тяжёлая и порой опасная. Однажды за отказ участвовать в одной из потасовок между шутами он был жестоко избит. Побывал и на дыбе в Тайной канцелярии — по доносу «в произнесении слов, оскорбительных для Императрицы».

Поэтому при первом удобном случае Балакирев выпросился в свою рязанскую деревню и провёл там остаток жизни. Среди окрестных помещиков он прослыл на редкость мрачным и нелюдимым соседом. Удивляться тут нечему: своё Балакирев уже отшутил.

21.Балакирев в старости

Жестокость придворных развлечений в царствование Анны Иоанновны познал на своей шкуре и князь Михаил Алексеевич Голицын. Он приходился внуком Василию Васильевичу Голицыну, всемогущему фавориту царевны Софьи Алексеевны. После её низвержения в 1689 году Василий Голицын, лишённый чинов и поместий, был сослан вместе с сыном Алексеем сначала в Каргополь, а потом на Пинегу, в деревню Кологоры (верстах в 200-х от Архангельска).
Михаил Алексеевич родился за год до этих трагических событий. Отец его вскоре умер, и молодой Голицын провёл своё детство и юность под надзором своего знаменитого деда. Лучшего воспитателя и пожелать было невозможно. Князь Василий был образованнейшим человеком России: знал несколько европейских языков, владел также латынью и греческим, был начитан в древней истории, искушён в дипломатии и политесе. Словом, образование Михаил получил самое что ни на есть европейское (впоследствии, посланный Петром I в заграничное обучение, слушал лекции в Сорбонне). Однако военно-административными талантами он не блистал и дослужился всего лишь до майора.

После смерти своей первой супруги, Марфы Хвостовой, Голицын, будучи за границей, страстно влюбился в красавицу Лючию (итальянку, дочь трактирщика), на 20 лет моложе его, которая согласилась стать его женой, но с условием, что он примет католичество, пусть и тайно.

Михаил Алексеевич не придал значения перемене веры, о чём вскоре горько пожалел. В 1732 году, уже при императрице Анне Иоанновне, молодые вернулись в Россию. Здесь они узнали, что государыня весьма строго относится к религиозным вопросам. (В скобках замечу, что позже, в 1738 году, по распоряжению Анны Иоанновны сенат осудит на сожжение заживо смоленского купца Боруха Лейбова и обращённого им в иудаизм капитан-лейтенанта Александра Возницына.)

Поэтому Голицын, тщательно скрывая от всех и иностранку-жену, и перемену религии, тайно поселился в Москве, в Немецкой слободе.

Однако же мир не без добрых людей: нашёлся какой-то завистник, который донёс на Голицына. Государыня, узнав о вероотступничестве князя, в гневе отозвала Голицына в столицу. Его брак был признан незаконным. Жену Голицына отправили в ссылку, а самому ему велено было занять место среди придворных «дураков». В его обязанности входило обносить императрицу и её гостей русским квасом, за что получил он прозвище Квасник. В исторической литературе бытует мнение, что от унижения Михаил Алексеевич тронулся умом, что, однако, не подтверждается сохранившимися образцами его остроумия, из которых видно, что князь за словом в карман не лез.

В одном обществе некая пригожая девица сказала ему:

— Кажется, я вас где-то видела.

— Как же, сударыня! — тотчас отвечал Квасник, — я там весьма часто бываю.

Об одном живописце говорили с сожалением, что он пишет прекрасные портреты, а дети у него очень непригожи. Услышав это, Квасник пожал плечами:

— Что же тут удивительного: портреты он делает днём, а детей ночью.

Однажды всемогущий временщик императрицы герцог Бирон спросил Квасника:

— Что думают обо мне россияне?

— Вас, Ваша Светлость, — отвечал он, — одни считают Богом, другие сатаною и никто — человеком.

Одна пожилая дама, будучи в обществе, уверяла, что ей не более сорока лет от роду. Квасник, хорошо знавший её истинный возраст, сказал, обращаясь к окружающим:

— Можете ей поверить, потому что она больше десяти лет в этом уверяет.

Известный генерал фон Девиц на восьмидесятом году от роду женился на молоденькой и прехорошенькой немке из города Риги. Будучи накоротке с Квасником, он написал ему о своей женитьбе, прибавив при этом: «Конечно, я уже не могу надеяться иметь наследников».

Квасник отвечал ему на это: «Конечно, не можете надеяться, но всегда должны опасаться, что они будут».

Герцог Бирон послал однажды Квасника быть вместо себя восприемником от купели сына одного камер-лакея. Квасник исправно выполнил поручение. Но когда он докладывал о том Бирону, тот, будучи не в духе, назвал его ослом.

— Не знаю, похож ли я на осла, — возразил Квасник, — но знаю, что в этом случае я совершенно представлял вашу особу.

В конце своего правления, лютой зимой 1740 года, Анна Иоанновна, не зная, как ещё развлечь себя, объявила о невиданном ещё представлении — «ледяной свадьбе». Женихом был назначен князь Квасник-Голицын; в супруги ему была выбрана уродливая калмычка Авдотья Буженинова, прозванную так за любовь к буженине.

В назначенный день жениха с невестой посадили в клетку, водружённую на слона. Свадебная свита, состоявшая, по словам очевидца, из вотяков, мордвы, черемис, самоедов и прочих малых народов, ехала на оленях, собаках и свиньях. На Неве, между Зимним дворцом и Адмиралтейством, для молодых был возведён «Ледяной дом» — творение искусное и адское одновременно.

23.Ледяной дом

Фасад этого здания был 16 метров в длину, 5 метров в ширину и около 5 метров в высоту. В опочивальне висели ледяные занавески; матрас, одеяла и подушки тоже были изо льда. В гостиной стояли ледяные часы и даже еда в столовой была вырезана изо льда и выкрашены натуральными красками. Горели намазанные нефтью ледяные дрова и свечи…
По правую сторону от дома стоял в натуральную величину ледяной слон, на котором верхом сидел ледяной персиянин; рядом на земле стояли две ледяные персиянки. Очевидец рассказывает: «Сей слон внутри был пуст и столь хитро сделан, что днём воду вышиной почти четыре метра пускал. А ночью, к великому удивлению, горящую нефть выбрасывал. Сверх же того мог он как живой слон кричать, которой голос потаённой в нём человек трубою производил».

24.Свадьба в Ледяном доме. Валерий Иванович Якоби.1878

Когда все разместились за праздничными столами, «карманный Ея Величества стихотворец» Василий Тредиаковский — ещё одна невольная жертва этой бесчеловечной потехи, огласил заказанные ему свадебные вирши:

«Здравствуйте, женившись, дурак и дура,
Ещё ****ка дочка, тота и фигура!
Теперь-то время вам повеселиться,
Теперь-то всячески поезжанам должно беситься:
Квасник дурак и Буженинова ****ка
Сошлись любовью, но любовь их гадка.
.....................................................
Плешницы, волочайки и скверные ****и!
Ах, вижу, как вы теперь ради!
Гремите, гудите, брянчите, скачите,
Шалите, кричите, плешите! и т. д.»

На ночь у дверей «ледяного дома» встал караул, чтобы молодые не сбежали из отведённых им покоев.

25.Фрагмент картины с изображением молодых

Голицын и Буженинова чудом пережили студёную ночь на ледяной кровати и вышли наутро живыми из этого ледяного ада (литературное предание гласит, что Авдотья Ивановна, подкупив стражу, раздобыла полушубок и тем самым спасла себя и мужа от смерти). Однако Авдотья Ивановна после этого долго хворала и два года спустя умерла после рождения второго сына Алексея.
Смерть императрицы Анны Иоанновны освободила Голицына от его шутовских обязанностей. Новая государыня Анна Леопольдовна запретила «нечеловеческие поругания» над «дураками», навсегда уничтожив в России позорное звание придворного шута.

Михаил Алексеевич оставил столицу и перебрался сначала в родовое Архангельское, а после смерти Бужениновой — в купленное им имение в Костентинково. Здесь он женился в четвёртый раз на Агрофене Алексеевне Хвостовой, от которой прижил трёх дочерей. Похоже, что Михаил Алексеевич в своей личной жизни действительно не придавал большое значение церковным нормам — ведь по православной традиции жениться можно не более трёх раз.

Голицын прожил в Костентинково ещё целых 35 лет. Он умер в 1778 году, 90 лет от роду.

В борьбе за человеческое достоинство и личное счастье победа осталась на его стороне.

Впустую прожитые годы в России вообще не редкость. Но позорные эпохи знает только XVIII век. 10-летнее царствование курляндской герцогини — одна из таких эпох.

Императрица Анна Иоанновна с утра до ночи откровенно скучала, но даже скуки ради не любила заниматься государственными делами. Особенно не жаловала она дела внутренние, частные и мелкие. «О малых делах нас трудить не надобно», — строго предупреждала она своих министров.

И всё же иногда ей приходилось сталкиваться с надоедливыми челобитчиками. Несчастные, обиженные люди, не найдя справедливости в канцеляриях и присутствиях, отправлялись в Петербург, к царице, чтобы пасть ей в ноги и вручить свою жалобу. Большинство просителей немилосердно отлавливала полиция, но некоторым все же удавалось прорваться к царице. Правда, ничего хорошего из этого не выходила. Одну бедную дворянку, улучившую момент и бросившуюся в ноги царице, Анна гневно спросила:

— Ведаешь ли, что мне бить челом нельзя? — и велела высечь ее кнутом на площади, чтобы другим неповадно было.

Несмотря на такие строгости, поток просителей не иссякал, и тогда Анна Иоанновна приняла мудрое решение: она велела Сенату собрать все жалобы и «рассмотрев, решение учинить, как указы повелевают, чтобы бедным людям справедливость учинена была безволокитно и Ея императорское величество о таких обидах больше прошениями не утруждали».

26.Анна в короне

Обыкновенный её день выглядел так. Императрица просыпалась в 7.30 утра и сразу отправлялась пить утренний кофе. В 9.00 принимала министров и не читая подписывая бумаги. В 10.00 шла в манеж и каталась на лошади. В 12.00 обедала, после чего уединялась с ним в своей спальне для обеденного сна. После отдыха шла к своим фрейлинам и заставляла их часами петь для себя. После чего ужинала и шла спать. Управление страной она полностью доверила немцу Бирону из Митавы.
Пётр I говаривал: «Немцы нужны нам на 50 лет, а потом мы их выкинем». Выкинуть не получилось. В 1914 и 1941-м году мы от немца отбились. А вот в 1730-м — не смогли. Одолел, проклятый.

Не желая и не умея опереться на одну из национальных сил, Анна предпочла окружить себя иноземцами — прибалтийскими немцами и украинцами, из которых был сформирован третий гвардейский полк — Измайловский. Русский дух выгонялся отовсюду, словно нечистая сила.

Как заметил один историк, Пётр Великий заставил русского человека расправить плечи и встать во весь свой огромный рост, а двор Анны Иоанновны силой заставлял подданных снова согнуться, чтобы, не дай Бог, они не выглядели выше немецкого соседа.

Заняв российский престол, Анна тотчас вызвала своего фаворита из Курляндии и приблизила ко двору. В апреле 1730 года он получил чин обер-камергера и фактически стал во главе правительства.

Вот тогда-то Бюрен и поменял свою фамилию на Бирон, присвоив заодно титул герцога Курляндского. Бироны, кстати, ; это древний французский род, который Эрнст Иоганн зачислил в свои предки.

27.Бирон

В Бироне Анна Иоанновна нашла своего избранника и повелителя. За десять лет, проведённые ею в России, она ни на один день не расставалась со своим фаворитом. Характерно, что они всюду ходили, взявшись за руки. Современники писали, что более дружной четы не бывало на свете.
Бирон был женат на фрейлине Анны ; некрасивой и недалёкой Бенигне Готлиб фон Тротта-Трейден.

28.Жена Бирона

У них было трое детей: два мальчика и девочка. Ходили упорные слухи, что отцом родившегося в 1728 году Карла Эрнста был Бирон, а матерью Анна Иоанновна. Любопытно, что Бирон, его жена и императрица Анна составляли как будто единую семью. Анна Иоанновна даже не имела своего стола, а обедала только с семьей Бирона и даже в их апартаментах. Частенько они все вместе катались на санях, слушали орган в кирхе.
Впрочем, для России Аннин фаворит остался символом чужеземного засилья и самодурства.

Генерал на русской службе Кристоф Герман фон Манштейн вспоминает, что Бирон «своими сведениями и воспитанием, какие у него были, он был обязан самому себе. Он обладал здравым смыслом, и к нему можно применить поговорку, что дела создают человека. До приезда своего в Россию он едва ли знал даже название политики, а после нескольких лет пребывания в ней знал вполне основательно всё, что касается до этого государства…»

Всемогущий временщик был убеждён в том, что Россией следует управлять при помощи топора и верёвки. Наступило десятилетнее господство неметчины и унижения всего русского. Говоря витиеватым языком того времени, «хищный нетопырь засел в гнезде российского орла».

Бирон преследовал одну цель ; выжать из страны побольше денег. Знаток и любитель лошадей, он тратил на конюшню 100 тысяч рублей в год, а на народное образование не выделялось и половины этой суммы. Говорили, что во дворце «курляндской канальи» пол вымощен золотыми рублями.

Пушкин заметил: «Он (Бирон) имел несчастие быть немцем; на него свалили весь ужас царствования Анны, которое было в духе его времени и в нравах народа».

Пушкинское замечание имело в виду социальные корни бироновщины. Поэт требовал не простого осуждения временщика, а изображения «всего ужаса царствования Анны», т. е. раскрытия причин, позволивших «деспоту непреклонному» (так назвал он Бирона в поэме «Езерский») «согнуть Петрову Россию в бараний рог». Пушкин считал, что личность, характер должны быть объяснены историей.

Чтобы заткнуть рот недовольным, Бирон развязал настоящий террор против русского дворянства и духовенства. Царствование Анны и Бирона заставляло вспомнить времена опричнины. Тайная Её Величества канцелярия свирепствовала, выявляя и карая недовольных. Число сосланных в Сибирь русских людей достигло 20-ти тысяч; из них тысяч пять так и пропали без вести.

29.Казнь Артемия Петровича Волынского. Астраханский и казанский губернатор, с 1738 года кабинет-министр. Это он руководил свадьбой в Ледяном доме. Соперничал с Бироном. Резкие отзывы об Анне Иоанновне («Государыня у нас дура, и как-де ни докладываешь, резолюции от неё никакой не добьёшься»), осуждение действий Бирона и его окружения привели в 1740 г. Волынского и его сообщников на плаху. В апреле 1740 года, после доноса одного из слуг Волынского, его арестовали по обвинению в подготовке государственного переворота, вслед за ним бы и арестованы его друзья. Все они были подвергнуты пыткам и приговорены к смертной казни. 27 июня 1740 года на Сытном рынке близ Петропавловской крепости состоялась казнь. А. П. Волынскому вырвали язык, отрубили правую руку и голову, двух его сообщников — П. М. Еропкина и А. Ф. Хрущева обезглавили.

Между тем 11-миллионная страна нищала, крестьяне тысячами бежали в Польшу, на них устраивались настоящие облавы с участием войск. Записки современников донесли до нас общественные настроения тех лет: «Овладели всем у нас иноземцы, русские крестьяне для них хуже собак. Пропащее наше государство! А все потому, что женский пол царством владеет. Какое нынче житье за бабой!»

30.Русско-турецкая война

Во внешней политике для России вроде бы блеснул луч славы. Фельдмаршал Миних, уложив под турецкими крепостями до 100 тысяч русских солдат, все-таки пробился в доселе неприступный Крым. Миних вынашивал честолюбивые планы: «На 1737 год подчиняется весь Крым, Кубань, приобретается Кабарда; Императрица — владычица на Азовском море... На 1738 год — подчиняются без малейшего риска… Молдавия и Валахия, который стонут под игом турок. Спасаются и греки под крылья Русского Орла. На 1739 год знамёна и штандарты Её Величества водружаются… где? в Константинополе».

Но плоды славных побед Анна отдала в руки посредника — французского посла Вильнёва, который позаботился о том, чтобы по условиям мира Россия не могла иметь на Чёрном море военных и даже торговых кораблей. Тем не менее Анна наградила Вильнёва Андреевской лентой и крупной денежной суммой.

Конец правления Анны был отмечен всеобщим оскудением и административным хаосом. Сама Анна однажды жаловалась Сенату, что «государственная казна растеряна и раскрадена». Относительно любимого детища Петра — флота — императрице уже в 1731 году доносили, что «флот погибает, едва 12 кораблей могут выйти в море».

31.Серебряный рубль 1739 года с изображением императрицы

Впрочем, время её царствования было ознаменовано географическими открытиями второй камчатской экспедиции Витуса Беринга и экспедиции Муравьёва и Овцина по Северному морскому пути в Ледовитом океане. Был открыт ряд месторождений железных руд, появились почтовые станции и почты во всех губерниях.
Осенью 1740 года Анна Иоанновна неожиданно занемогла и 17 (30) октября в 9 часов вечера скоропостижно скончалась на 48-м году жизни. Врачи причиной смерти объявили подагру в соединении с мочекаменной болезнью: Остерман рассказал Шетарди, что в правой почке императрицы был найден камень в форме коралла размером с большой палец и много других поменьше. Похоронили её в Петропавловском соборе в Петербурге.

За день до смерти Анна Иоанновна подписала два документа: о наследовании престола трёхмесячным Иоанном Антоновичем (сын её племянницы Анны Леопольдовны) и о регентстве Бирона до совершеннолетия мальчика.

Регентство не продлилось и месяца. Гвардия ждала лишь часа, когда тело Анны Иоанновны будет предано земле, чтобы свергнуть ненавистного курляндца. Солдаты открыто бранили офицеров, «зачем не начинают». В ночь с 7 на 8 ноября личный враг Бирона, фельдмаршал Миних, встав во главе гвардейских полков, арестовал его. Временщика сильно поколотили, завернули в одеяло, вынесли из дворца и отправили в Сибирь.

32.Эрнст Иоганн Бирон герцог Курляндский. Гравюра И. Соколова с незавершённого портрета Каравакка 1740 г. Портрет не был окончен «из-за отсутствия оригинала»: в связи с арестом фаворита Анны Иоанновны.

Местом ссылки Бирона стал сибирский Пелым, где для свергнутого временщика наскоро выстроили дом в четыре комнаты, обнесённый высоким забором. С ним обращались вполне сносно: выделили 15 рублей в день на содержание и оставили штат прислуги ; по паре лакеев, поваров и горничных. Но все имущество его было конфисковано.
Настроение Бирона менялось от полной апатии до припадков бешенства.

Вернулся он из ссылки только спустя 20 лет, при Петре III ; скорченный геморроидами, в сибирской заячьей шубке ; и умер восстановленный в чинах и званиях.

Согласно его завещанию, он был «тихо и без роскоши» похоронен в подземелье Митавского дворца в родовой усыпальнице курляндских герцогов. Тело Бирона было забальзамировано.

33.Мумия

Один очевидец столетием позже отметил, что «тело герцога от времени высохло и было твёрдое, как кость. Лицо сохранилось удивительно хорошо; повреждён только, и то очень немного, нос: оконечность его, очевидно, оторвана, и оторвана недавно».
В Курляндии даже ходила легенда о некоем посетителе усыпальницы, который, подойдя к мумии Бирона, взял её за нос со словами: «Вот так и ты водил за нос моё Отечество!».

В 1914 году с Бирона сняли посмертную маску. Это было сделано как нельзя вовремя.

34.Маска

В 1919 году усыпальница пережила погромы, устроенные сначала солдатами армии Бермондта-Авалова, потом большевиками. Когда Бермондт жёг Митаву, тело Бирона валялось на обледеневшей земле перед пылавшим дворцом. Потом его снова унесли в кладовую.
Большевики в свою очередь расколотили все гробы в усыпальнице и всячески глумились над трупами. Бирона раздели, в руки всунули красный флаг…

Ходила легенда, что труп Бирона даже расстреляли (в его черепе было обнаружено отверстие). Впрочем, согласно одному свидетельству, дырку в черепе пробили, чтобы надеть на него немецкий шлем. Говорят, даже сохранилась фотография: высохший труп Бирона стоит во весь рост у стены: на голове немецкая каска, в провале рта — трубка, по бокам два хохочущих солдата.

«Спустя месяц, — пишет очевидец, — „белые“ сложили опять все кости в гробы и совершенно замуровали гробницу».

В годы Второй мировой войны с саркофага Бирона были сорваны бархатная обивка и отделка. Мумия всесильного фаворита лишилась части головы и руки. Из одежды на ней остались только туфель, брюки и остатки рубашки.

В таком виде он и хранится сегодня в Митавском дворце, ставшем филиалом Рундальского дворца-музея.