День Учителя...

1.
День Учителя Вадим Владимирович Рощин никогда не праздновал пышно, но скромно в кругу семьи всё же отмечал... Поскольку половину своей профессиональной жизни отдал именно преподаванию.
Ещё, будучи сам студентом 6 курса, он иногда замещал преподавателей на занятиях со студентами на профильной кафедре в ВУЗе.
Уйдя по распределению в Федеральный Институт, Рощин и там продолжил преподавательскую карьеру, периодически подменяя своего учителя на занятиях со студентами.
Защитив через много лет кандидатскую диссертацию, Вадим Владимирович стал преподавать в Российской медицинской академии последипломного образования. Вначале ассистентом кафедры, затем доцентом...
За свою преподавательскую деятельность он в итоге обучал: студентов 1 ММИ им. И.М. Сеченова, РНИМУ им. Н.И. Пирогова, МГУ им.М.В. Ломоносова, врачей - в РМАПО.
Вспоминая в этот день своих учеников, Вадим Владимирович надеялся, что смог чему-то научить их в этой жизни, причём не только профессионально. Но ещё и остаться в их Памяти добрыми, светлыми моментами воспоминаний...
Такими же тёплыми, как и в Душе самого Рощина, когда он в день Учителя вспоминал тех, кому был обязан своими знаниями и опытом.
Впрочем, не всегда и не всех...
Был один эпизод в его Жизни, связанный с этим днём, о котором он очень не любил вспоминать...

2.
Её звали Анфиса Кузьминична... Она была первой учительницей, и классной руководительницей  класса, где учился маленький Рощин.
Их отношения с Вадимом были достаточно ровными и спокойными. До поры, до времени...
Конфликт с Анфисой Кузьминичной случился после диктанта.
Среди слов, написанных под диктовку, Вадим указал:
-Агурец...
Через заглавную букву "А"... Не "О"...
Рощин обратил внимание учительницы на то, что "огурец" в переводе с греческого языка означает "незрелый" и по-гречески слово читается как "агурас". Следовательно, он написал правильно, и это - не ошибка.
В ответ Анфиса Кузьминична сказала, что, дескать, мы не в Греции живём, и по-русски писать следует правильно. А не умничать тут на уроках в средней общеобразовательной школе.
-Ты что, Рощин, самый умный здесь что ли?
С вызовом добавила она...
-Читаешь, небось, много?
-Да, много читаю...
Признался Вадим...
-Но ведь это же хорошо? Разве не так, Анфиса Кузьминична?
-Не знаю-не знаю, Рощин... Вот сегодня, например, за своё умничанье ты получил четвёрку, а не пятёрку. На целый балл ниже оценка... И кто из нас прав?
И, кстати, что ты, вообще, читаешь?
-Сейчас читаю стихи английских Поэтов в переводе Самуила Яковлевича Маршака...
-И что? Тебе интересна подобная книжка? Она, вообще-то, рассчитана на более зрелый возраст. Я полагаю... И ты что-то из неё понял? Запомнил?
Анфиса Кузьминична в ту минуту даже не догадывалась, какая феноменальная память была у маленького Рощина, читавшего книги уже с 2-х лет и способного запоминать слово в слово большие фрагменты текстов.  Причём, как в Поэзии, так и в Прозе...
-Конечно... Вот, например, стихотворение Редьярда Киплинга "Если"...
"О, если ты спокоен, не растерян,
Когда теряют головы вокруг,
И если ты себе остался верен,
Когда в тебя не верит лучший друг,
И если ждать умеешь без волнения,
Не станешь ложью отвечать на ложь,
Не будешь злобен, став для всех мишенью,
Но и святым себя не назовешь, -
И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
И будешь тверд в удаче и в несчастье,
Которым в сущности цена одна,
И если ты готов к тому, что слово
Твое в ловушку превращает плут,
И, потерпев крушение, можешь снова -
Без прежних сил - возобновлять свой труд...
И если ты способен все, что стало
Тебе привычным, выложить на стол,
Все проиграть и вновь начать сначала,
Не пожалев того, что приобрел,
И если можешь, сердце, нервы, жилы
Так завести, чтобы вперед нестись,
Когда с годами изменяют силы
И только воля говорит: "держись!" -
И если можешь быть в толпе собою,
При короле с народом связь хранить
И, уважая мнение любое,
Главы перед молвою не клонить,
И если будешь мерить расстояние
Секундами, пускаясь в дальний бег, -
Земля - твое, мой мальчик, достояние,
И более того, ты - человек!"
Сказать, что Анфиса Кузьминична удивилась - ничего не сказать... Вытаращив глаза и открыв рот, она почти минуту, молча, смотрела на своего ученика, всем своим видом напоминая пойманную и  вытащенную на берег из воды рыбу. Наконец, она, потихоньку, пришла в себя...
-Вот ты, Рощин, опять умничать продолжаешь? Ты зачем мне сейчас всё это рассказал? При своих одноклассниках? Чтобы поставить меня в неудобное положение? Дескать, только ты тут только один такой умный и начитанный? Да? А я, вот, представь себе, не читала этой книги. Хотя, судя по всему, книга редкая. А откуда она у тебя?
-Папа где-то купил.. И мне подарил на День Рождения... А где купил - не знаю...
-А ты можешь мне дать её почитать? На время?
-Конечно, могу, Анфиса Кузьминична. Завтра принесу в школу...

3.
Ошибкой Рощина-младшего было то, что он не спросил разрешения отдать книгу своей учительнице ни у матери, ни у отца. Побоялся, если быть честным... Знал, что отец - Рощин-старший, скорее всего, скажет:
-Вадим, книга, конечно, твой подарок. Но это не значит, что ты - добрая Душа - должен её давать читать кому-либо. Пусть даже и своей учительнице. Так можно всё из дома вынести. А книга эта - очень редкая. Я её по случаю купил в букинистическом магазине.
Да и мама пропесочила бы его за подобный поступок.
Потому на следущий день, втайне от родителей, Вадим отнёс книгу своей учительнице. Анфиса Кузьминична, взглянув на книгу, поблагодарила и убрала её к себе в сумку, пообещав Рощину отдать обратно, когда прочитает.
Шло время... Истёк месяц, другой, третий... Учительница ничего не говорила Вадиму про книгу.
-Прочитала уже, наверное... Время-то сколько прошло?
Подумал он и однажды деликатно напомнил Анфисе Кузьминичне о своей книге...
-Ты про какую мне сейчас книгу говоришь? Не давал ты мне никакой книги. Ты, что-то напутал, мальчик...
Вадим не знал, что сказать... В первый раз в своей жизни он столкнулся с обманом взрослых. Хотя до конца всё же не был уверен в этом..
-Может, она просто-напросто забыла о книге?
Старался оправдать в своих глазах учительницу Рощин.
Вечером того же дня он рассказал всё родителям.
Как и ожидалось, отругали его сильно. Но, по крайней мере, ремня по мягкому месту не дали...
На следующий день в школу с Вадимом отправилась мать.
-Здравствуйте, Анфиса Кузьминична, сын вчера пришёл из школы, говорит, что вы его книгу у себя держите и не отдаёте?
-Какую книгу, мамочка?
-Стихи английских поэтов в переводе Самуила Маршака.
-Мамочка, ваш сынок что-то напутал. Возможно, он дал почитать её кому-то из детей в классе, а сам потом забыл и теперь требует книгу у меня.
-Знаете, Анфиса Кузьминична, я верю своему сыну. И Память у него на трёх академиков хватит. Дай Бог каждому... Если он говорит - значит, правда, вам отдал... А не кому-то ещё...
-Ну, не знаю-не знаю... У меня во всяком случае такой книги нет и ничего я Вам потому отдавать не собираюсь.
Мама Вадима была настроена решительно...
-Я пойду жаловаться на вас к завучу и к директору. Так не поступают порядочные люди... Таким учителям не место в Советской школе. Чему вы научите наших детей? Воровать?
-А за оскорбление меня и клевету, вы ещё сами как бы не ответили, мамочка...

4.
Поход родителей к директору школы ничего не дал. Вызванная в администрацию Анфиса Кузьминична, естественно, всё отрицала, а веских доказательств её вины, увы, не было.
Из всей этой Истории Вадим сделал несколько выводов:
-взрослые люди не ангелы и могут врать;
-лгать, красть и делать подлости могут даже представители интеллигентной профессии - Учителя;
-ничего и никому из дома лучше, вообще, не давать.
Через много лет, уже учась в медицинском институте, Рощин как-то раз возвращался домой, успешно сдав зачёты и получив допуск к летней сессии.
Путь к дому, как всегда, лежал мимо школы, в которой Вадим учился много лет тому назад.
Во дворике школы за невысоким заборчиком играли беспечные и шумные первоклашки. Рядом с ними, следя за порядком, с видом надзирателя прохаживалась Анфиса Кузьминична. Неожиданно их взгляды встретились...
-Рощин, а ты почему со мной не здороваешься? Я твоя первая учительница... Нехорошо себя так вести? Какой пример ты подаёшь детям?
После такого наглого заявления Вадим спокойно продолжать свой путь дальше не мог...
-И это говорите мне вы? Вы - кто украл у меня редкую книгу? Нехорошо так себя вести... какой пример подаю, вы говорите?
А воровать хорошо? Что молчите? Думаете, я забыл? Ну, нет... Я с воровками не здороваюсь!!! Потому, что здравствовать им не желаю. Вы - ВОРОВКА... Пусть все знают, кто вы на самом деле. А я вас знать не хочу!!!
Рощин нарочно говорил, как можно более громко, почти кричал. Ему хотелось, чтобы все узнали, кто сейчас стоит перед ним...
Анфиса Кузьминична как-то странно с'ежилась и скукожилась при этих его словах. Будто её отстегали плёткой. Лицо учительницы покрылось крупными красными пятнами...
Не говоря ни слова более, она повернулась и засеменила в сторону школы, грузно переваливаясь с ноги на ногу.
Вид у Анфисы Кузьминичны был изрядно  потрёпанный...
Но Рощину не было жалко эту женщину. Называть её учительницей язык не поворачивался...

PS.
Много было потом в Жизни Вадима Владимировича учителей. И в профессии и, вообще, в Жизни... И много доброго, хорошего и нужного дали они своему ученику. Безвозмездно... Также, как и он дарил всю Жизнь знания уже своим ученикам.
А этот эпизод из своей биографии просто старался никогда больше не вспоминать...