Корейский детектив, часть 8

Зато в сухопутной войне СССР к 1945 году намного превзошел американцев. В первую очередь, за счет бронетанковых войск.
Во-первых, готовясь к Второй мировой войне, военно-политическое руководство СССР поставило перед конструкторами и технологами задачу: заранее создать такие образцы вооружения и боевой техники, которые можно будет выпускать в огромном количестве, на самых простых станках, из самого дешёвого сырья, силами неквалифицированных рабочих, и чтобы ими могли пользоваться люди с минимальным уровнем подготовки. И символом такого подхода к созданию вооружений стал наш самый массовый танк Второй мировой войны, Т-34. Его конструкторы не стали заниматься мелкими усовершенствованиями, а сосредоточились на самом главном для танка – его огневой мощи, броне и проходимости [57, с. 345]. В 1941 году «тридцатьчетвёрка» обладала самой мощной в мире 76-мм длинноствольной пушкой (германские танки были вооружены максимум 75-мм короткоствольным орудием), её броню не могли пробить стандартные германские противотанковые 37-мм пушки. Благодаря широким гусеницам новый танк мог проходить там, где германские машины вязли в грязи. Уже в 1942 году было произведено 12 535 танков Т-34 [58, с. 483], а всего советские танковые заводы выпустили в том году более 25 000 танков, т.е. более 2 000 бронированных машин в месяц. Германия тогда ежемесячно выпускала около 500 танков [59, сс. 236 – 237].
Во-вторых, после катастрофических поражений 1941 – 1942 годов наше военно-политическое руководство нашло такие формы применения бронетанковых войск, которые наилучшим образом соответствовали возможностям СССР. Созданные в 1942 году новые советские танковые и механизированные корпуса не были приспособлены к длительным автономным действиям в тылу противника — то есть их можно было облегчить, значительно уменьшив численность артиллерии и личного состава. Таким образом сильно облегчалось управление соединениям — немаловажный фактор при отсутствии у командиров достаточного опыта маневренной войны. Зато большое количество бронированных машин придавало танковым и механизированным корпусам Красной Армии высокие ударные качества, позволяя использовать их как для допрорыва вражеской обороны, так и в качестве мобильных противотанковых резервов. Большое количество танков в корпусе (свыше 200) позволяло посадить на броню треть, а то и половину своей мотопехоты — таким образом не только отпадала необходимость в значительной части автотранспорта, но вдобавок ударный кулак корпуса становился гораздо более маневренным, нежели немецкая танковая дивизия, обретая несравнимо большую проходимость. Безусловно, этот маневр ограничивался пределами автономности танка — боезапасом и дальностью хода по пересеченной местности. Однако быстро выяснилось, что уже в оперативном тылу противника появление большого количества советских танков вызывает моральный эффект не меньший, чем появление немецкой танковой дивизии во французском или советском тылу в 1940–1941 годах. Очень быстро выяснились и недостатки советских танковых корпусов. Одним из главных оказалась их невысокая автономность, в результате чего сплошь и рядом передовые части корпусов оказывались отрезаны в немецком тылу без топлива и боеприпасов. Однако в случае развала немецкой обороны на исход сражения это уже не влияло, тем более, что у немцев обнаружилось еще одно слабое место. На протяжении всей войны они всегда были склонны сильно преувеличивать численность противника, но особенно сильно эта особенность стала проявляться в период неудач. Для немецких военных, свято уверенных в своем качественном превосходстве над любым противником, психологически было гораздо проще объяснить любое свое поражение многократным количественным перевесом врага. В результате мощь прорвавшихся в немецкий тыл танковых группировок тоже преувеличивалась, а за этим следовала избыточная реакция — против таких группировок сплошь и рядом бросались подвижные резервы, которые с гораздо большим эффектом можно было использовать в другом месте. В итоге немецкие танковые командиры получали Железные и Рыцарские кресты и возможность для написания хвастливых мемуаров – но сражение при этом оказывалось проигранным, причем в немалой степени именно из-за того, что танковые резервы вермахта вместо выполнения своей основной задачи занимались тем, что в шахматах именуется «пешкоедством». Не будем забывать, что советский танк, в отличие от немецкого, был дешевым расходным материалом, а численность личного состава в подобных отрезанных группировках, как правило, изначально была весьма незначительной [60, сс. 114 – 115].

Продолжение следует...