Поели-попили

Сергей Рыжков.
                Поели, попили...
                Маленькая повесть.

-А если туда хрена добавить? Сливки свернуться?- спросил Андрей.
-Не свернуться, мешать нужно, все время.-
Сан Саныч - шеф повар небольшого ресторанчика в полуподвале на Петроградской стороне. Полный, высокий мужчина в усах, лет сорока с небольшим, подошел к плите.
-Ну, вот соус получается, серым - Андрей поморщился. - А ты его кетчупом доведи, до бледно-розового цвета. О! Вот теперь красиво!- Саныч взял на ложку каплю соуса, попробовал. - Все, оформляй, и отнеси Екатерине, пусть пробует, пока Ильи нет -
Саныч отошел в сторону и, нарочито, стал смотреть в пустой холодильник, слыша сзади
как Андрей, лучший его ученик, ворчит.
-Да, все готово, вот только соус...
Саныч, боковым зрением наблюдал, как повар аккуратно выложил соус на рыбу.
-Давай неси - торопил шеф - зал уже открыли, сейчас девчонки с заказами прибегут.
Довольный, Андрей потащил тарелку, в которой в окружении листьев салата, долек
карбованного лимона и блестящих маслин, дымилась паровая семга, нафаршированная кусочками крабов и покрытая соусом, который совместными усилиями только-только ро-
дился в глубокой чугунной сковороде с длинной ручкой.
Ресторанчик был небольшой, но из дорогих. Сюда ходили поесть, публика в основном постоянная, поэтому Екатерина Ефимовна - заведующая производством, люби-
ла, какое там любила, просто обожала, до дрожи в коленях, когда ее повара изобретали что-то новое. Ее рефрен- меню должно дышать.
Круглолицая, полная дама, с живыми темными глазами «подплыла к амбразуре»
раздаточному окну.
- Здравствуйте, кого не видела-
-Здравствуйте, здравствуйте... - вразнобой ответила кухня.
-Ребятки, что это было?
-Рыбка для члена политбюро - Сан Саныч потянулся - Ну как?
-Красиво. Я Илье отдала, он только подъехал - Екатерина глянула через плечо
-Вроде ест.-
-Нужно было самой попробовать, он все равно не поймет - Саныч сделал вид, что обиделся.
- Я то успею, главное его накормить, а то он опять не в духе, вчера его другу стейк
со шпилькой достался, Иосиф, как всегда, снять забыл. Илья распорядился оштрафовать на полную стоимость.- Екатерина вздохнула.
-Все ясно, опять Иоська на деньги попал, а как угодить старался. Говорил я ему,«не
суетись под клиентом». - Саныч покачал головой и, повернувшись к столу, похлопал рукой по огромному окороку лежащему на доске.
- Что с этим будем делать? -
- А это откуда? - Глаза Екатерины сделались узкими и колючими.
- Лелик привез, послали на рынок, велели купить килограмма два, на буженину, а он припер целый окорок, да еще с костью.-
-Паразит! - Екатерина, в сердцах плюнула. - Ты, Саныч, его не трогай он приедет, я
сама с ним разберусь. Что у нас с товаром? -
-Вот список, но, в основном все есть, так, все по мелочи. Ну что - Саныч перегнулся через «амбразуру»
- Съел? -
- Вроде да - Екатерина одернула блузку - Пойду, получу «вливание».-
Хозяин ресторана, Илья Ильич Сухов, в девичестве Бикицер сидел, откинувшись в своем скрипучем кресле, уставясь в компьютер. Ноги вытянуты, кабинетик маленький, сам большой, вальяжный, избалованный деньгами и вниманием. Еще бы, сын известного
писателя - сценариста, классика.
- Илья Ильич, разрешите? - Екатерина только что ножкой не шаркнула, куда вся ее
величавость пропала.
-Да-да, входите -
-Как вам рыбка, Илья Ильич?-
-Нормально, можно бы поострей.-
-Да что вы, она же паровая - Екатерина всплеснула пухлыми ручками - Никак нельзя. Может ее в меню? -
- Попробуйте - Илья Ильич соизволил взглянуть на Екатерину - Что у нас вчера опять случилось? Что опять за проблемы? Не умеют работать, ищите других поваров.-
Голос не повышал, знал, услышит и так.
-Хорошо, Илья  Ильич, я разберусь - побагровевшая Екатерина тихонько проскользнула в свою «крохоборку» - закуток, возле туалета, который она делила с бухгалтером Ириной Арнольдовной - по прозвищу мать Терезия. Полученное ею за работу «жилеткой», в которую ходили плакаться, в основном ее любимицы, девочки -
официантки.
- У меня «посада» - «мелкая», от маленького роста, Ксюха «прошелестела» к кухне.
- Кого принесло?-
- Спортсмен с ребенком - это значило, что первым гостем на сегодня оказался директор расположенного напротив магазина спортивных элитных товаров с великовозрастным балбесом-сынком.
-Все ясно - Саныч хмыкнул - Спагетти Аля - карбонара, дебилу - пельмени, но без сливок и...
- Овощной, мелко порезать, но без зелени - закончила за него Ксюха.
День начался. Это только со стороны кажется, что ресторан это зал, официанты, мэтр -
вежливый, улыбчивый. Меню, стекло, фарфор, скатерти. Свет, приглушенный. Музыка,
ненавязчивая. Прочее... Нет, конечно, это тоже ресторан. Но главное - это кухня. Там душно. Запахи, не всегда приятные, яркий свет, шум, даже грохот иной раз. Своя жизнь.
свои разговоры:
-Сливки « отскочили»-
- Молодец, перебил, теперь только в парфе, сбивай снова.-
-Пирожки, снизу, подгорели, что делать?-
- Не страшно, ты их снизу терочкой, видишь, все в порядке, отдавай.-
Сан Саныч на посту, дает указания, все под контролем или как он любит говорить, в процессе.
- Саныч, пойдем, пошепчемся -
. - Екатерина повела Сан Саныча в угол, за холодильник.
-Слушай, девки опять «матери Терезии» жаловались.-
-А, плакались, что кормят мало?-
-Нет, наоборот, все жирное, мучное, жареное, а у них фигуры, короче овощей
просят.-
-А где же я им их возьму? Зима на дворе, овощи знаешь, как »кусаются».
 А мне, между прочим, двадцать рублей Илья в день на питание на человека отпускает.
И на овощи и на все остальное.- Саныч пожал плечами. - Если только капусту, не знаю.-
-Придумай Саня что-нибудь - Екатерина взяла его за пуговицу - Сам же знаешь,
«Терезия» Илье нашепчет.-
-Ладно, что-нибудь придумаем - Саныч взял свою любимую чашку - Пойдем,
кофейку выпьем.-
Уселись в «крохоборке», в уголке. Спокойно выкурили по сигарете, выпили по чашке кофе. Ксюшка прибежала
- Пришел человек от Доладзе, они вчера звонили, какой-то заказ.-
-Саня, выйди, поговори у меня на людей Доладзе аллергия - Екатерина поежилась
- от них холодом тянет, всегда в черном, как из похоронного бюро.-
Сан Саныч вышел в зал. Столы накрыты, девочки по стойке смирно стоят вдоль стен.
Петрович - мэтр выглянул из бара, подмигнул шефу. Протянув руку, пригласил
-Прошу вас - представил - Наш шеф повар, Александр Александрович - проводил
гостя к столу, предложил - Кофе, сок - гость отказался. Мэтр слегка поклонился и исчез.
Впечатление гость действительно производил неоднозначное даже  жутковатое.
Черный длинный плащ, черная шляпа, черный, тонкой шерсти, свитер. Перчаток черных
гость не снял. Заговорил. Акцент присутствовал едва заметно. Щеки небриты, нос свернут набок, глаза навыкате. Заговорил сквозь зубы, но со всеми знаками препинания. - Хотел бы провести мероприятие, не совсем обычное, но думаю для вас
трудности не представляющее. Мой хозяин - слово хозяин было произнесено с большой буквы - начинал как комсомольский лидер, знаете стройотряд, поездки на картошку и прочее.
Саныч понимающе кивнул. Гость вздохнул и снял перчатки, обнажив руки в наколках.
- Вот он и хочет - гость замолчал, достал из кармана кисет и книжку папиросной бумаги, одним движением свернул сигарету, прошел по ней языком, закурил и продолжил  - воссоздать атмосферу полевого стана.-
Брови у Сан  Саныча поползли вверх.
- Это, в каком смысле?-
- В прямом. Ваш зал - гость неопределенно сделал ручкой - Будет задрапирован.
Мешковина, солома, картофельные ящики... На них гости будут сидеть. Короче будет создана декорация, напоминающая моему шефу годы его юности.-
- Замечательно - Саныч улыбнулся - а что от нас требуется?
Гость приблизил свое лицо к лицу шеф-повара.
-Вы должны накормить и напоить гостей тем, что во времена своей комсомольской юности они, в тех условиях, могли, есть и пить. Продукты должны быть того, доперестроечного качества. Посуда соответствующая, Пепельницы из консервных банок.-
Все это гость выдал на одном дыхании. И закончил.
- Цена значения не имеет.-
-Замечательно - повторил Саныч.
-Еще нюанс, - гость сладко затянулся сигаретой.
-Во втором зале, должен быть накрыт стол - по высшему разряду, меню на ваше усмотрение. Цена тоже. Мой шеф о вас хорошего мнения.
-Весьма польщен, - склонил голову Саныч.
-Может быть, вы пообедаете, а я пока набросаю меню.-
-Благодарю вас это излишне, я уже откушал.  Странный гость кивнул.
- Я подожду.-
Саныч направился в кухню.
-Катя Ефимовна - громко позвал он, как только дверь за ним беззвучно затворилась.
-Вот тебе задачка - он в двух словах обрисовал ей заказ.
-Справимся? -
-Еще бы, мы же с тобой в те времена живали.-
-Это точно.- Екатерина достала лист бумаги.
-Давай начнем. Во первых, что пилось тогда? - шеф и зав. наперебой начали вспоминать.
-Портвейн «Агдам», «Хирса», «Аргвета», Белое крепкое, 33-й, Три семерки...
хорошо, портвейн найдем. Теперь водка. «Столичная», «Московская», «Старка»,
«Зубровка» - стоп, «Зубровка» только для райкома. Точно, была такая настойка «Ерофеич». Была, но теперь, похоже, не выпускается. Хорошо с водкой решим.
Закуски... - Екатерина закатила глаза.
-Чем же мы тогда закусывали? - Саныч встрял.
-Не мы, а они. Да да у нас тогда возможностей побольше было. Вспоминай.
Тушенка, - подадим прямо в банках. Только не импортную. Картошки отварим, - в
мундире. Отварим - поддакнула Катерина.
-Рыбные консервы были тогда, помнишь? Были, в томате. Пишем - консервы
рыбные. -
И для себя пометила - Самые дешевые.-
- Селедка. Селедку придется подать не чищеную, на газетке. Точно, еще бы газетку тех времен. Поищем. - Катерина поставила, какой- то лишь ей понятный значок.
- Колбаски полукопченой... Ты что, не было ее - «Отдельная». Где же мы ее возьмем? Пиши «Докторская». Раз осень, уборка - продолжал рассуждать Саныч - Значит овощи. Помидоры, огурцы, паприка... Да да, ты еще голландскую дай, - перебила Катерина.
- Паприку вычеркиваем. Думай Саныч, думай. Вспоминай молодость.-
-Я ж комсомольцем-то не был никогда.-
-Неважно, молодым-то был?-
-Я и сейчас еще ничего - обиделся Саныч.
- Ладно, не дуйся мы с тобой почти ровесники, я такая же, как и не ты. Думай,
пациент ждет.-
-Может курицу копченую дать?- задумчиво проговорил Саныч.
-Эк ты хватил. Копченая только на выставку, да на спецзаказ. Отварим. Только где
ее взять с ногтями. Помнишь, по рубль семьдесят пять?-
-Помню, но варили-то без ногтей.-
-Вот и мы, без ногтей. Найдем самую тощую, отварим и в миске алюминиевой подадим, разодранную. Пусть прочувствуют.- Екатерина выглядела очень довольной.
-Яиц наварим, вкрутую. Хлеб потолще нарежем. Да и все, пожалуй. А деньги за что брать будем? Нужно еще что-нибудь добавить.- Саныч задумчиво почесал затылок.
-Вот так задача, в магазинах-то ничего не было.-
-Пивка добавь, жигулевского.-
-Нет его теперь, хотя если поискать...-
-Может, что из райкомовского буфета? Сервелат там финский бывал, горбуша пересоленная. Давай напишем только по чуть- чуть, по кусочку. Дефицит же.-
-Ну ладно, потом спросим, может пожелания, какие будут. Теперь с посудой давай решим.-
-Миски алюминиевые я в скупке видел, там же кружки эмалированные, с отбитой
эмалью, ложки и вилки гнутые.-
-Это где ж такое?-
-Есть у нас возле рынка подвальчик «Лавка старьевщика» называется. Туда старухи и алкаши местные весь хлам несут, за копейки.-
-А кто ж покупает?-
-Да такие же, как и они, только потрезвее, те, что еще за жизнь цепляются. Бутафоры из театра часто заходят, покупают, я их часто вижу.-
-А ты-то, что там делаешь?-
-А интересно, там порой такие вещи найдешь, сказка - Саныч зажмурил глаза.
-Я, третьего дня, купил там нож для разрезания дичи, кривой, как ятаган с изящной ручкой, сейчас таких не делают.-
-Ну, ты даешь - Катя восторженно посмотрела на Саныча.
-Слушай, выйди в зал, спроси пациента, нет ли каких особых пожеланий, а я писать буду, скуркулировать  толково нужно, интерес свой соблюсти.-
Уже давно с легкой руки, или языка, Саныча из лексикона Екатерины пропало слово калькуляция, а на его место пришло слово гораздо более емкое и выражающее суть ее характера. Смачное слово куркуляция, производное от куркуль. А поскольку она все тащила в свою каморку и прятала по углам то и каморку ее, со временем переименовали в крохоборку.
Саныч вышел, а Екатерина, достав чистый лист бумаги начала писать:
-Водка «Столичная»
Водка «Московская»
Портвейн «Агдам»
Портвейн № 33
Пиво «Мартовское»
Лимонад «Колокольчик»
Мин. вода «Полюстрово»
К ним подаются граненые стаканы и эмалированные кружки.
Холодные закуски:
Говядина тушеная (консервированная).
Свинина тушеная (консервированная).
Колбаса «Докторская».
Консервы рыбные: Килька в том. соусе, Скумбрия атлантич. в собств. соку с доб. масла.
Частик мелкий в том. соусе.
Сельдь сол. без гарнира.
Курица отв. без гарнира.
Колбаса «Сервелат».
Горбуша сол.
Овощи нат.               
Горячее: Картофель отв. в «мундире».
Хлеб.
Стоимость набора на одного человека 118 У. Е.
-Не дороговато ли я взяла - задумалась Екатерина.
- Нет меньше нельзя, больше можно. Эти «новые русские», если дешево, не оценят,
у них «понятия», если меньше ста «баксов» то не престижно.-
И исправила 118 на 138 У.Е.
-Вот теперь хорошо.-
Вернувшийся Саныч сообщил.
-Пожеланий особых нет, только чтобы соблюсти антураж, девочки-официантки должны быть в ватниках и резиновых сапогах.-
-Мама родная, где же я ватники-то возьму и сапоги?-
-У мойщиц спроси, дай им рублей по двадцать, они и принесут.-
-Точно, у них наверняка есть. Я вот тут куркуляцию сделала, по 138 У. Е. с морды лица. Не продешевила?-
-Ты, пожалуй, продешевишь. Процентов семьсот наценила, не меньше. О времена!
Так вот...
Саныч достал блокнот.
-Их будет двадцать два человека, послезавтра в девятнадцать часов. Умножаем, 22 на138 получаем 3036 У.Е. Почем у нас нынче У.Е.? По 35. Прекрасно, пойду, получу.-
Необычный гость, едва взглянув на счет, молча отсчитал американские ассигнации
предупредил, что все должно быть готово к восемнадцати часам тридцати минутам и удалился.
Сан Саныч подошел к мэтру.
-Петрович ты попал, послезавтра твоя смена? -
-Моя.-
-Спецзаказ, готовь своих красавиц на эксклюзив в ватниках.-
Саныч объяснил коллеге суть дела.
-А как с оплатой? Сам понимаешь, мне девчонок на спецобслуживание  вытаскивать.-
-О, это не ко мне. Сейчас Терезия подъедет ее и напряги, Екатерина посчитала
грамотно, а уж какова ваша доля я не в курсе.-
-Понял, пойду подруг обрадую.-
Саныч вернулся на кухню.
Дела рутинные не ждут. Нужно дать задание поварам, хотя они и сами не спят, но лучше все проверить самому. Полез по холодильникам. Лосось, засоленный вчера,  попробовал, почмокал губами. Хорошо. Но все же добавил немного сахара и слегка сбрызнул огромный кусок рыбы перцовой водкой. Миноги маринованные отведал.
Похвалил Андрея.
-Ты вчера мариновал? Молодец. Сегодня будешь делать буженину, обязательно обильно посыпь свинину «карри», Вечерний банкет для «соседа», он любит острое.
Соседом звали  хозяина расположенной в соседнем доме стоматологической
поликлиники. Клиента постоянного и очень выгодного. Обилие друзей, широта, с которой тот делал свои дела, а с некоторых пор он полюбил решать свои дела за столом ресторана.
Сделали его гостем желанным, если не для персонала, как раз на чаевые он был скуповат,
то для хозяина точно. Кому же не понравится клиент, покупающий вечером, на вынос,
килограмм вареной картошки, по цене мешка сырой на рынке. К тому же зубы болят и у новых  русских тоже. Знакомство переросло в какое-то подобие дружбы. Поэтому на сегодняшнем банкете ожидали присутствия хозяина. Сан Саныча это заботило. Хотя он и был уверен в своих поварах, но проверять предпочитал все лично сам. Хотя за тридцать лет работы, сначала в Советском общепите, а затем в новой России в частном секторе, уяснил для себя одну истину - из ста человек гостей, хотя бы один будет недоволен. У одного жена готовит что - то иначе, другой вспомнит маму или бабушку, третий у тёщи ел блины вкуснее. И вообще, как говорил герой Никиты Михалкова в некоем фильме - один любит ананас, а другой свиной хрящик - Так что Саныч к работе относился философски, мол, всем не угодишь, но стремиться к этому нужно. А посему, застраховать себя, от возможного недовольства хозяина был обязан. Поскольку угодить тому было непросто. Далекий от реальной жизни человек, выросший в семье представителя Советской богемы. Не знавший проблем материального характера, с детства привыкший к тому, что все ему потакают, избалованный вниманием людей известных, поскольку отец, в свое время ввел его в свой круг людей искусства, перенес четы своего мерзкого характера и на отношения со своими работниками.  Впрочем,  то чем он занимался работой можно назвать с большой натяжкой. Илья Ильич, с чувством глубокого удовлетворения, проводил в ресторане по десять, двенадцать часов в сутки буквально раздуваясь от чувства собственной значимости. Текущими проблемами ресторана он не занимался, да и не сумел бы, даже пожелав, поскольку ничего в этом бизнесе не смыслил. Но, присутствуя на работе, необходимо было чем-то себя занять. Он и занимался. Интернетом, переговорами по телефону, трижды обедал, играл в компьютерные игры, лапал официанток и все тому подобное. Поэтому для Саныча, в любой момент, могла возникнуть ситуация начинающаяся всегда одинаково. На кухню влетает Екатерина с безумными глазами и криком.
-Илья Ильич хочет покушать, что-нибудь новенькое.-
Повторяться нельзя, это Саныч знал твердо. Все меню пробовано-перепробовано. Новенькое, значит новенькое. И, на бегу начинается творческий процесс. Саныч лукавил, когда ворчал, мол, де опять, без предупреждения, без предварительного заказа, неизвестно что... Ему нравился творческий процесс. Именно так рождались его лучшие, уникальные блюда, спонтанно, когда решить нужно за минуту. На всякий случай спросил Катерину
-Не известно чего именно хочет, мясо, рыбу, курицу?-
-Как всегда, что дашь.-
-Минут через двадцать подойди.-
Сан Саныч подошел к столу, достал поднос с мясом. Секунд десять думал. Отрезал кусок «филейки» слегка отбил, смазал смесью горчицы с майонезом, с одной стороны на него уложил смазанный соевым соусом и отбитый кусок куриного филе, а на него посыпанный сахаром и крахмалом карбонат. Достал две тонкие ленты бекона и стянул лентой трехэтажный стейк, скрепив конструкцию двумя зубочистками, и бросил на раскаленную сковороду, которую, внимательно наблюдавший за шефом, Андрей заблаговременно поставил на плиту.
-Он еще попросит соус - сказал Саныч Андрею.
-Соус с тебя, только быстро.-
Сан Саныч взял тарелку и привычными движениями начал гарнировать. Лист салата, тарталетка с морковью по-корейски, оливы, долька апельсина, зелень. На миг отвлекся, одним движением перевернул стейк и швырнул сковороду с мясом в духовку.
Оглянулся на Андрея
-Ну, что соус? Готов? -
Саныч взял ложечку. Попробовал.
-Так, майонез, чеснок, зелень, тертый сыр. Неплохо. Подкрась чуть-чуть куркумой,
будет в самый раз.-
Появилась Екатерина.
-Ну, как?-
-Две минуты, стейк толстый, подожди, чтобы кровь ушла.-
Саныч достал сковороду и надавил лопаткой в середину «сооружения», которое скворчало и брызгало во все стороны.
- Видишь, кровит? -
Саныч снова хлопнул дверью духовки.
-Пусть Ксюшка несет прибор, хлеб.-
-Все уже накрыто-
Екатерина улыбнулась.
-А что там внутри? -
-Пусть сам догадывается-
Саныч усмехнулся.
-Если понравится, назовем его суперстейк. Гарнир, я думаю, не нужен здесь и так будет граммов двести пятьдесят.-
Саныч аккуратно переложил стейк со сковороды в центр огромной тарелки, снял зубочистки держащие бекон, сверху на стейк вылил сок со сковороды и бросил пахучую веточку укропа.
-Все, борта тарелки не забудьте протереть. Соус возьми. Можете нести. Ну, Катя, теперь он подобреет.-
- Дай Бог, дай Бог. - Екатерина мелко перекрестилась и засеменила за официанткой.
Минут через десять тарелку пронесли обратно, пустую. Катерина не появлялась. Значит все в порядке. Саныч достал лист бумаги, нужно записать. Записывать он начал недавно, как-то всегда легко относился к тому, что делал, не ценил, потому, что легко давалось, без усилий. А посему множество блюд, приготовленных вот так, по наитию, забылось, хорошо, если не навсегда, вспомнится ли когда- нибудь. Со временем стало жаль. Теперь все листы складываются в особую папку, пригодится.
Время обеда наступило. Народ потянулся посадка за посадкой. Помимо Саныча и Андрея на кухне было еще два повара. Витек - занимался холодными закусками и десертами. Девочка - молодая ученица, толковая, смешливая. Похожая на молодую актрису Догилеву, только совершенно светленькая - Наташа. Ребята ее любили. Смышленая, подгонять и указывать ей не надо. Сама все видела, везде успевала помочь подхватить, где надо. Саныч относился к ней по-доброму, как к дочке. Защищал, когда ребята, своими шуточками, вгоняли ее в краску. Мог и по затылку балбесу треснуть.
-Доча - Саныч подозвал Наташу к себе.
-Посоветуйся с Витьком и давай, потихоньку, начинай торт к вечернему банкету.
Составь, как всегда, из секторов через один, шоколадный и фруктовый. Ну а уж как оформить, решай сама, как твоя фантазия подскажет. Но не забудь, что стоит он больше тысячи рублей. Дерзай.-
Саныч взял свою красную чашку и отправился в бухгалтерию.
-Привет, Ирина Арнольдовна - приветствовал появившуюся «мать Терезию».
-Что нового? Где пропадаешь? -
-Как всегда, в банке, потом в налоговой. Все «невменяемый» налог обсуждаем. Как
его платить? Кому это в голову пришло? Кошмар.
-Ладно, разберемся, не впервой. Поешь что-нибудь легкое.-
Слово «легкое» было сказано неспроста. Бухгалтер - «дебелая полная дама», как сказал когда-то классик, или дама склонная к полноте, как сказали бы сейчас пыталась следить за своим весом, что в условиях ресторана было делом проблематичным. Хотелось попробовать и того и другого.
-Съела бы немного салатика с языком, только побольше овощей и поменьше майонеза.-  «Мать Терезия» скромно потупила взор.
- Пойду, распоряжусь.- Саныч вышел.
-Ну что, Ирина, решили что-нибудь с питанием для девочек. Саныч обещал подумать, а ты бы, со своей стороны, раскрутила Илью на деньги, чтобы денег на питание больше выделял.-
-Ну что ты, Катя, он ведь дом в пригороде купил. Столько денег на обустройство уходит.-
-Ой, подруга, не плачься, я ведь знаю, сколько ресторан дает. И знаю, сколько по кассе бьется, мне можешь не вкручивать. Вот и сегодняшний банкет мимо кассы идет. За один день кухня всю свою месячную зарплату отбиваем. Смотри, доиграетесь. Начнут повара разбегаться, ресторан заглохнет.-
-Другие придут - «Терезия» упрямо тряхнула головой.
-Хорошие не придут, хороших ценят, они с места на место не бегают. Платить нормально не будем, уйдут, наплачемся. - Екатерина вздохнула.
-Не дай Бог, я их столько времени по всему городу собирала. Помнишь, какая чехарда была? Когда поваров чуть не каждый месяц меняли. Девочки твои, сколько задницами не крути, без кухни ничего.-
-О чем спорим? - Саныч вернулся с салатом.
-Все о том же. - Катерина зло глянула на Ирину.
-Денег, на питание, десять рублей на человека, а нас в смену, пятнадцать. Итого сто пятьдесят. Вот и попробуй всех накормить. Девочкам - овощи, мужикам - мясо. Да суп, да гарнир... О поварах я не говорю, те себя прокормят, хоть за них голова не болит. Слава Богу, ребята толковые, и себя не забудут и нормы не превысят...-
-И тебя не забудут - не выдержала, съязвила «Терезия».
-И тебя - отпарировала Катя
-Ты тоже не голодаешь. А любимицы твои, девочки, долларов по сто в день на «чае» да на обсчете имеют? То-то счета все без копирки написаны. А ведь на три копейки себе пожрать не купят. Все с кухни тянут, совести совсем нет, еще и на поваров «стучат». Поганки. В рот поварам смотрят, кто, что съел. - Катерина «завелась» окончательно, вскочила с места и уже орала « в голос».
-Я поваров в обиду не дам! Они, за двести долларов в месяц, в дыму, у горячей плиты, с мокрой задницей «парятся». Как хочешь, Ирина, а девочек своих заткни, а то я сама к Илье пойду, такого наговорю...-
-Все, брек.- Саныч развел, стоящих друг против друга, раскрасневшихся дам в стороны.
-Уймитесь, горлом ничего не решите. Сядьте и успокойтесь. Вопрос, что называется, созрел, но решить его нужно спокойно, без крика. Все мы люди, все жить хотим. О социальной справедливости при социализме кричать можно было, сейчас не те времена. Илья в месяц икры черной сожрал и домой унес на пятьсот баксов. А на зарплату, на весь ресторан, две тысячи дает. Если сами о себе не подумаем, по миру пойдем. Ты уж, Ирина Арнольдовна, отвернись, когда повара с работы с сумками пойдут, не заметь, они лишнего не возьмут, ты знаешь у меня с остатками всегда порядок. Раз людям платить не хотят, они себе компенсируют товаром. Илья тут на собрании сказал, что те деньги, которые он получает с ресторана, его не устраивают - мало де. Сколько он имеет, если на баксы? Тысяч двадцать? И ему не хватает! А людям по двести или по триста, как нам с тобой платит. И еще язык поворачивается сказать, мол, зарплата у вас приличная. Официантка раз в пять больше меня денег имеет, а за что? За задницу свою юбкой едва прикрытую, или за пупок голый? Нет, за то, что повара хорошо сработали. Если кухня «проколется» девочкам твоим ни гроша не отломится. Ты же вечером к девочкам в кошелек не лезешь. Считаешь, что заработала, то её. Вот и к поварам в сумку не лезь. Он все «с веса» отдал, а уж что сэкономить сумел - то его, а он, кстати, и нас с вами кормит, мы то служебный обед не особо кушаем.
Вот я вам случай расскажу. Года два тому, было в ресторане на Большом. Там хозяином был узбек, Даукеном звали. Жадный до изумления. Поймал повара с пачкой масла сливочного, тот в карман сунул, он охрану вызвал и под угрозой заставил мальчишку это масло сожрать. Мальчишка потом болел долго, что-то у него с печенью случилось. Ребята, повара сговорились и стали этому Даукену какую-то дрянь в еду подсыпать. И до такой степени его закормили, что он с кровавым поносом попал в Боткинские бараки и пока он там лечился, устроили ему налоговую проверку и все показания против него дали. Да так все толково сделали, что когда налоговая кабак прикрыла, узбек всему персоналу еще три месяца зарплату выплачивал, как потерявшим работу по его вине. Штрафов таких ему насчитали, что он, дабы не сесть, счел за благо, вместе с чадами и домочадцами, отбыть в солнечный Узбекистан. А дело, до сих пор не закрыто.
Отсюда вывод - нельзя людей за быдло держать. Люди на тебя работают, хорошие деньги ты с их работы имеешь, будь добр, уважать и ценить их, без них твой кабак копейки тебе не даст. Посмотрите, сколько у нас через ресторан народу прошло, пока Катя команду сколотила. А ведь были ребята толковые, талантливые, между прочим, никто без работы не сидит. Все пристроены и зарабатывают побольше нас с тобой. А ушли потому, что относились к ним здесь не по-людски. Я с Ильей говорить не могу, моих нервов на это не хватает, а ты, Ирина с ним общаешься, хоть бы ты объяснила ему, что это люди для него деньги делают, не с неба они падают. И крепостных среди них нет. И не должен здесь ему никто и ничего. Разбежится народ и останется он один в глубокой жопе. Я прекрасно знаю, Ирина Арнольдовна, твою политику - уйдут, другие придут на их место, в шляпках. Всему есть предел. Итак, по городу уже слухи ходят, что у нас людей не ценят. Скоро сюда вообще никто на работу не пойдет, кроме алкашей, которых отовсюду поперли. Земля слухом полнится, а кабаков, по городу, на каждом углу, работы - прорва и условия, ни чета подвалу нашему и заработки. Это мы с Катей люди совдеповской закалки, сидим-сидим, как приросли к месту, имеем копейку, какую сверх зарплаты и рады, а молодежь - молодцы, чуть, что не так, за гнилое место не держатся, не нам чета.
Ладно, я сегодня больно разговорился, но ты, Арнольдовна, нас слушай, ты в торговле человек новый, а мы с Екатериной зубы гуттаперчевые на этом деле нажили.-
«Мать Терезия», забыв про свой салат, покрывшись красными пятнами, всплеснув руками, затараторила
- Знаю я, как вы в советской торговле работали, от вас же наслышана. Небось, не на зарплату жили, а я всю жизнь, в конторе, от получки до аванса перебивалась. Только-только вздохнула, когда курсы бухгалтеров закончила и сюда попала, и деньги кое какие и сыта. -
-Ну а коль попала, учись, не переноси конторские свои привычки на общепит, здесь специфика своя.- Екатерина прихлопнула папку с калькуляцией рукой.
-Закрыли тему. Давайте лучше подумаем, как подъехать к Илье, насчет денег на питание. Это твоя забота, Ирина, подойди к нему с данными за месяц, распиши все по пунктам. Приход, реализация, прибыль - все с конкретными цифрами. Объясни про инфляцию, может, поймет, хотя вряд ли, он в другом мире живет. Но попытаться нужно и про зарплату заикнись, мол, уже скоро год, как не поднимали.- Екатерина вздохнула.
-Только будет ли толк.-
-Саныч, можно тебя.- Мэтр просунув голову в дверь, поманил шефа, и что-то зашептал ему на ухо.
-Иду - коротко бросил Саныч и вышел в зал.
Вернулся он минут через пять.
-Что случилось?- Екатерина держала в руках флакон с корвалолом.
-Все в порядке, «пациент» заказал свиную рульку. Подали, как положено, с квашеной капустой, с горчицей тот ее разрезает, а она разваливается в тарелке, мясо от костей само отошло. Жена его, «умная», решила, что это оттого, что рулька не свежая, она, видите ли, не могла себе представить, что мясо можно утушить до такой степени. К тому же где-то ели рульку копченую, она была розового цвета, а здесь - серая. Скандал, приличный ресторан, а кормят тухлятиной. Пришлось объяснять, что такое нитрит натрия, отчего копченое мясо розового цвета, ну и так далее. Вроде поняли, успокоились, доедают.-
-Слава Богу, я думала, опять что-то попалось, как вчера шпилька в стейке, другу Ильи.- Екатерина, не глядя, сунула корвалол в тумбу стола, вынула оттуда же бутылку коньяка, жестом предложила товарищам, пожала плечами, на их отказ, щедро плеснула себе в чашку и одним махом выпила.
Саныч себе, в очередной раз, налил кофе.
-Кстати - заговорил он.
-Вам Петрович не рассказывал про вчерашний случай?-
-Нет, а что случилось?- спросила за двоих Екатерина.
-Ксюха вчера отчудила. Ты же знаешь ее манеру ходить почти без юбки, - Саныч
 отхлебнул из чашки.
-Кормила вчера с телевидения, с шестого, кажется канала, компанию и там один рыжий такой, вечно просуженный. Да ты Катя знаешь, морс вечно просит подогретый. Так вот он, как всегда, попросил горячий морс. Иосиф ему в микроволнлвке грел, да забыл и он у него закипел. Девчонка вынесла и пошла, с другой стороны стол убирать. Через стол перегнулась, а юбки то почти нет, мужик шею вытянул, ну как же, под юбку заглянуть, и стакан, с горячим морсом, себе на ширинку опрокинул. Вскочил, орет. Кто видел, ржут. Петрович подбежал, «что за проблема»? Так тот, еще возмущаться начал, мол,  у вас официантке без юбок, я чуть мужское достоинство, на этой почве, не утратил... Петрович ему салфетку дал, тот вытираться в туалет побежал. Потом весь вечер ныл, горе водкой заливал. И пожаловаться, кому, не удобно - сам виноват.- Екатерина с Ириной покатывались со смеха, тут же, в красках, комментируя конфуз. Саныч, убедившись, что его товарки успокоились и забыли о своих проблемах, встал и со словами,
-Пойду, гляну, что там у меня Наташка придумала с тортом, я ей сегодня разрешил торт, на банкет, самостоятельно делать.
-Ой, я тоже пойду, посмотрю - Катя вскочила с места.
-Сиди - Саныч осадил подругу - Ты как зыркнешь, у девчонки и руки затрясутся. Потом посмотришь, похвалить не забудь, если понравится, конечно. Саныч отправился на кухню.
Витек с Андреем, из за Наташкиной спины, наблюдали за ее действиями. А девочка старалась. Торт нагородила в два этажа, середину приподняла и заполнила свежими фруктами, слегка проваренными в сиропе и облитыми блестящим желе. Приготовила три кондитерских мешка, заполненных взбитыми сливками разных цветов и усиленно превращала, собранный из кусков с разными наполнителями, торт в единое целое. Получалось здорово, прав был Саныч, что не советовал и не мешал. У девчонки своей фантазии было с избытком. Взглянул, кивнул.
-Продолжай, все хорошо. А вы не мешайте, своими делами займитесь, - одернул поваров.
- Скажите официанткам, чтобы шли обедать, по очереди. Через час ресторан закроем, будет не до еды, банкет начнем накрывать. К вечеру все готово? Мясо, рыбу из морозилки достаньте, горячее не заказано. Могут по всему меню пройтись. Попросим Петровича, чтобы заранее предложил горячее, но публика капризная, кто знает, что от них ждать. Появилась Ксюшка, старшая официантка.
-Приехал брат Ильи Ильича, Сергей Ильич. Кушать будет, в зале сел.
-Да ты что? Появился все- таки. Голод не тетка, наобедался в других местах. Что хочет? - Саныч надел очки и сделал вид, что внимательно изучает торт.
-Прислал спросить, что посоветуете. - Ксюшка понимающе усмехнулась, она была в курсе истории, когда брат хозяина попытался выказать себя знатоком кулинарии, но был, наголову, разбит едкой иронией Саныча. И пару недель не появлялся в ресторане. Но вовсе не по этой причине.
-Посоветую я ему блинчатый пирог, который сегодня на «служебку», на обед сделали. Сейчас его практически нигде не готовят, а у него, после чужих ресторанов, желудок, наверняка, побаливает. Хотя пирог, еда не из легких, но я думаю, ему понравится, подадим со сметаной и салатик, к нему, овощной, заправленный смесью оливкового масла и сметаны, как он любит. Иди, предложи.
Надо заметить, что брат хозяина был гостем постоянным и в меру капризным. Как и большинство деятелей шоу-бизнеса, а он работал гитаристом в разных эстрадных коллективах, жизнь вел безалаберную, любил выпить. На гастролях питался, как попало, как результат, имел больной желудок. Посему душу отводил, вернувшись, в ресторане брата где, естественно, имел особые привилегии. Но, пресытившись ресторанной едой, с удовольствием питался тем, что повара готовили на обед для себя, то есть едой домашней, что благотворно сказывалось на его желудке. А пропал он, недели две назад, после ссоры с братом, случайным свидетелем которой был Саныч. Что там между ними произошло неизвестно, но Саныч, своими ушами, услышал окончание разговора, когда Илья орал на брата - ты сидишь в моем ресторане, в моем кабинете, жрешь мои котлеты, а потому, голос свой, писклявый, засунь в задницу и не питюкай.- После этой тирады котлеты, видать, встали ему поперек горла. Сергей вскочил и две недели в ресторане его никто не видел. Но вот пришел, однако не на кухню, а сел в зале. Значит, конфликт не исчерпан.
-Будет пирог и салат - Ксения написала заказ на бланке.
-Еще хочет какой- нибудь десерт.-
-Пиши, парфе ванильное с ягодным соусом. Ему сейчас в самый раз будет, желудок остудить. - Саныч кивнул Виктору,
-Сделай. И окликнул Ксению -
-Петрович там свободен? Пусть идет обедать.
                2.
Питерская весна - дело безнадежное. Начинается, порой, в феврале и длится, с переменным успехом, до июня. Начало мая, а по углам двора-колодца, которых много на Петроградской стороне, лежали кучи почерневшего, перемешанного с песком снега. Дворники их, конечно, не тронут, к концу месяца он истает, превратится в слежалую черную коросту, которые, совсем иссохнув, останутся черными пятнами на асфальте.
В углу двора низкая дверь под застекленным столбом древней лифтовой шахты прилепившейся к грязному фасаду и, как будто смеха ради, в решетке из толстых прутьев, чтобы не сперли, новейший японский кондиционер. Это служебный вход в дорогой или как теперь говорят «навороченный» ресторан Гурман. Доставшийся, в погашение карточного долга, известному в богемных кругах Илье Ильичу Сухову, в девичестве Бикицеру. Новоявленный хозяин велел ресторан отмыть, перекроить на свой лад, сделать два небольших зала с крошечным баром, купить стильную мебель. На перестройку кухни денег не хватило, и так ладно. Название для ресторана он выбрал сам, искренне полагая, что гурман это, вовсе не обжора, а знаток и ценитель хорошей кухни. Просто слова «гурмэ» он не знал, да и знать не хотел. Папин талант, к сожалению, по наследству не передается, но его отсутствие вполне заменялось волчьей хваткой. Мужчина вальяжный, располневший с прилипшей к обрюзгшему лицу вечно недовольной миной, скрывающий косоглазие за дымчатыми очками, Илья Ильич, несмотря на неважное здоровье, женихом был завидным. Но, дожив до тридцати трех лет ни женой, ни детьми не обзавелся, отчего втайне страдал. Не прибавляло в жизни ему радости и обилие потенциальных невест, в изобилии поставляемых многочисленными тетушками.
Мы еще встретимся с ним в ресторане. А сейчас, в девять часов утра, он еще почивает в своей стодвадцатиметровой квартире на Крестовском, в квартале с успокаивающим названием «Зеленый остров».
Странная дама, одетая в цыганскую шаль, но при этом в суконных ботах, на босу ногу, в длинной юбке, с оборками и «авоськой» полной пустыми банками разного калибра, каждая из которых была снабжена крышкой. Подошла к двери и, коротко, дважды нажала на кнопку звонка. Через минуту дверь открылась,
-Сегодня, ты Надежда первая, что-то рано - сказали из за двери.
-Здравствуй.
-Здравствуй, Сильва. Собака, проклятая подняла в шесть утра, на улицу ей проститутке надо, спать не дала. - С этими словами странная дама переступила порог и стала спускаться в подвал.
-Надежда Федоровна Худых женщиной была одинокой. Мужа схоронила давно, и после смерти его махнула на себя рукой, мол, мой век прошел. Устроилась в ресторан кухонной рабочей, а чем плохо? Тепло, сытно. Денег, правда, платят мало, но иждивенцев своих, кошку с собакой, прокормить можно, да и соседям, «бомжеватым», подкинуть кое-что можно. Благо отходов в ресторане полно. Но это для них отходы, а для людей голодных все это ценный продукт. То бульон, в котором язык варили, то жирок со сковородки, где мясо жарилось, а то и целые, почти нетронутые, куски мяса или рыбы, порции супов, которые гости богатые по каким-то, только им ведомым причинам, есть не стали. Вот, намедни, официантка принесла в мойку целый, нетронутый горшок с ухой, а там и судак, и осетрина и лосось. Как? Почему? Повара заволновались. Не понравилось? Нет, говорят, все хорошо. Просто гостья не стала кушать потому, что горячо. Смех, да и только. Все в баночки, благо они всегда под рукой. Каждый день штук десять, а то и побольше наполняется.
Сама Надюха, как звали ее на кухне, женщиной была дородной, а как тут фигуру сохранишь? Поэтому фамилию свою давно оправдывать перестала. Теткой она была добродушной, с веселыми заплывшими глазками и вздернутым, кнопкой, носиком и, как сама признавалась, « с тараканами в голове». Могла, вдруг, вспылить, выплеснуть эмоции, без видимых причин и расхохотаться своим мыслям. На работе, первой, Надюха появилась из за своей любимицы, собаки Лизы, или Подлизы, по настроению. Той, в теплый майский день, совсем не хотелось сидеть дома, к тому же в обществе мерзкой кошки, а очень хотелось погулять, вот она и подняла хозяйку с утра пораньше. На прогулке, конечно, побывала, но, увы, совсем не долго.
Сильва, уборщица, открывшая Надюхе дверь, приходила на работу рано. Ей нужно было вымыть оба зала, бар, лестницу, перед входом, туалеты. Короче работы хватало. А босс, хозяин, как войдет, зырк-зырк, по сторонам, по полу, по стенам, не дай Бог непорядок увидит, попадет. Приехала она из Армении года три тому. С мужем, с детьми, что их из дому погнало, она не говорила, но не от хорошей жизни, с Кавказа  в российскую слякоть подались. Но и здесь жилось им не весело. Работы, хорошей, не нашлось, ни для нее, ни для мужа. Так, перебивались с хлеба на квас. Сама Сильва - жгучая брюнетка, с огромными, с поволокой, карими глазами работала продавцом, в овощном магазине. А здесь, в ресторане, «халтурила», благо, к десяти утра уже освобождалась и можно было бежать на вторую работу. Чайник, у нее уже вскипел, сели. Пока нет, никого налили чаю по чашке, со вчерашнего банкета торт, недоеденный, достали, позавтракали, поболтали. Сильва заторопилась.
-Хорошо, что ты, Надежда пораньше пришла, я успею, до работы, домой забежать. Детишкам торта кусочек занесу, обрадуются.-
Надюха одна, хозяйкой, прошлась по кухне. Плиту включила. Саныч скоро придет. В него она была, втайне, влюблена. Мужик толковый, хозяйственный. Шеф- повар, хозяин на кухне и хоть, шутя, говаривал:
-Мы тобой, Надюха, еще «сольемся в экстазе» - понимала, ничего нее с ним быть не может. И хотя, по возрасту, они были почти ровесниками, он - мужик молодой и семья у него настоящая и дети. Надюху он не обижал, наоборот, то лапу куриную сунет, чтобы повара не видели, то яичек, пяток, а уж когда обед ей кладет, так от души, что и поесть хватит и домой, в баночке, есть, что отнести. Хороший мужик, одним словом. Она же отвечала на добро добром. Не было в ресторане человека более преданного шефу. И за порядком на кухне следить помогала, и на поваров прикрикнуть, без злобы, могла и помочь, когда нужно и конечно посуду в идеальном порядке содержала.
Кухня, как и весь ресторан, находилась в подвале. Но если в залах и пол был мраморный, окна, хоть и фальшивые, но с яркой подсветкой, воздух прохладный, кондиционированный. По стенам красивые светильники, растения экзотические, мебель стильная, бархатом обитая. То на кухне, стены - кафель, пол - плитка. Окошки, еле из земли вылезли, вровень с пыльным асфальтом. А двор - колодец? Ни света, ни воздуха. Вытяжка, конечно, была. Правда больше шумела, чел «тянула». Окна и так крошечные, плотной сеткой затянуты и не видно сквозь них ничего, от пыли и грязи, после зимы. А плита на кухне огромная, целый день не выключается. Даже утром, когда на работу приходишь, еще чуть теплая, со вчерашнего дня.
Дружок, пес дворовый заскулил под окном.
-Ой, ты мой славный, пришел! Запричитала Надюха.
-Сейчас я тебе косточек вынесу. Пес, услышав голос, радостно залаял и завилял хвостом. Надюха достала из под мойки пакет. Со вчерашнего дня схоронила кости, от холодца. «Пошаркала» к двери. Дружок, внимательно наблюдавший за ней сквозь грязное окно, припустил к входу.
-Голодный, голодный. Что же ты вечером не пришел? Шлялся где-то. Ворчала Надюха. Пес радостно прыгал, тыкался мордой в руки.
-Подожди, паразит. Руки мне откусишь. Надежда повернула голову на шум, во двор въезжала машина. Вот и Саныч приехал.
Салатного цвета «Мерседес», которому исполнилось пятнадцать лет, выглядел изумительно. Все хромированные детали блестели, на кузове ни пятнышка, стекла сияют. Остается удивляться, каким образом  Санычу удается поддерживать машину в таком состоянии, не жалея ни времени, ни денег. Поставив автомобиль радиатором метрах в двух от окна, чтобы не мешать доступу воздуха в кухню, хозяин машины, выкинув левую ногу из салона, неторопливо, живот все-таки мешал, выбрался наружу.
-Привет, подруга, как жизнь, регулярно? Воскликнул Саныч, увидев сидящую на корточках, возле собаки Надюху. Та зарделась, вскочила, заулыбалась щербатым ртом.
-Какая там жизнь. Надежда прикрыла глаза рукой, от солнца, которое, на минуту, заглянуло в каменный мешок.
-Дома сучка спать не дает. Тут кобель, с утра, под окном.
-Надежда, ты же у нас в девицах, и вдруг кобель. - Деланно удивился Саныч.
-Да ну тебя, Саныч.- Надюха махнула рукой,
-Я ж про этого, с хвостом.
-Ну, то-то. Саныч открыл багажник, помоги-ка мне. Он начал доставать из машины пакеты, коробки потом, зачем-то чугун, с отбитым краем и старый веник. - Надежда заворчала.
-А хлам-то зачем? Своего мало? 
-Нужно, подруга, сегодня еще не такой хлам увидишь.- Саныч подмигнул,
-Потащили.
Свалив поклажу в угол, Саныч отправился в свой затуток. Где оставил джинсы, свитер, короткую кожаную куртку и мокасины и появился в широких клетчатых штанах, легких светлых тапках и двубортной поварской куртке со стоячим воротником.
-Надюха, сходи, пожалуйста, окрой, звонят.- Крикнул он в мойку.
Надежда отправилась к дверям и впустила двух молодых ребят и девчушку, лет семнадцати. Вновь прибывшие, со смехом, направились в гардероб.
-Наташка, пойдем вместе, я тебе помогу переодеваться. - Громко шепнул тот, что повыше, обращаясь к светловолосой, с короткой стрижкой,  девчушке.
-Спасибо, родной, обойдусь. - Иди Витьку помоги. Добавила девушка из-за двери.
-Эх, грехи мои тяжкие. Зачем мне Витек? - Андрей, вздохнув, уселся на стул и начал расшнуровывать высокие ботинки. Сан Саныч выглянул с кухни,
-Все пришли?
-Все.- Андрей пожал протянутую ему, шефом, руку.
-Мы у метро встретились.
-Ох, что-то вы подозрительно часто у метро встречаетесь, похоже, вы и не расстаетесь. Хотя, это не мое дело. - Пробормотал Саныч.
-Какие-то у тебя башмаки странные, как горные ботинки, шнуровка, чуть не до колен.
-Это, Сан Саныч, самые модные, сто баксов отдал, - Андрей, с гордостью вытянул ногу.
-Ну, раз модные, тогда конечно носи. А где Витек? - Спросил шеф Андрея.
-В кладовую, сразу пошел, пока Наталья переодевается. Мясо, рыбу вытащить, вчера забыли. Пока оттает.
Сан Саныч зашел в крошечный кабинетик, возле туалета. Владения заведующей производством, тесный и прокуренный, так как обе дамы, обитающие там, Екатерина и  Ирина Арнольдовна, дымили безбожно. Набрал номер и, совершенно изменившимся голосом, мягким и тихим, сказал в трубку,
-Солнышко, я уже на работе, все в порядке. - Выслушав ответ, добавил,
-Целую, не скучай.
Выходя, столкнулся с Екатериной она, как всегда, в пальто нараспашку, с шарфом, развивающемся где-то сзади, «летела» по коридору. Сама маленькая, полная, с черными, с искусственной проседью, волосами и живыми темными глазами на круглом лице, походила на комету.
-Здорово Саня, как дела?
-Все в порядке, - ответил шеф.
-Куда спешишь?
-Ну, как же, - всплеснула ручками Катерина,
-А мероприятие! Я всю ночь не спала, вот журнал «Огонек», за семьдесят пятый год нашла, на антресолях. Пригодится? - Она вытащила из сумки старый, еще крупного формата, журнал с целующимся генсеком на обложке,
-Красота!
-Подойдет, - Саныч надел очки, висящие у него на шее, на черном шнурке.
-Там, наверняка, есть статья « навстречу съезду», или «решения съезда в жизнь», вот на ней мы селедочку и подадим.
День начался с поиска дефицитных товаров. Портвейны «Хирса» и «Аргвета», как оказалось, никто не делал. А вот портвейн №33, №72 и №777 изготавливались. С водкой тоже проблем не возникло. Нашлась тушенка, похожая на ту, что была в продаже лет двадцать назад. Набегались с рыбными консервами но, после поисков, нашлись и «Бычки в томате» и «Мелкий частик» в томатной заливке и даже, как оказалось, до сих пор дефицитная «Килька балтийская» пряного посола. Зато с колбасой повезло, купили «батон», такой же накрахмаленной, как тогда, «Докторской» и дешевый импортный «Сервелат». На рынке нашлась пересоленная горбуша и селедка, правда не такая «ржавая», как в те годы. С пивом, правда, возникли проблемы. Ни «Жигулевского», с густым осадком на дне стеклянной бутылки, ни «Мартовского» или «Рижского» никто не делал. Пришлось обойтись самой дешевой продукцией завода «Степан Разин», благо в те годы он успешно работал. С овощами тоже не все ладно. Уж больно не похожи нынешние голландские на те наши «вечнозеленые» помидоры, да и огурцы немного не того вида, о качестве, не будем. Но тут уж ничего не попишешь. Саныч, еще раз, смотался в свою любимую лавку. Скупил там, за гроши, весь хлам. В мойке, под столами, лежали, отмытые Надюхой до блеска, разномастные алюминиевые миски, кривые вилки и ножи, с литыми тяжелыми ручками. Консервные банки с аккуратно загнутыми, во избежание членовредительства, краями.
Девчонки - официантки пытались «приталить» принесенные мойщицами ватники и, чуть ли не прибить каблуки к резиновым сапогам. Примеряли одежку и, с ужасом, рассматривали себя в зеркала.
К одиннадцати ждали декораторов. И они не замедлили появиться, привезя с собой целый грузовик всякого хлама. Свою лепту внесла и «мать Терезия». Приволокла целую сумку тарелок с серпом и молотом по ободку и надписью общепит. Саныч не выдержал:
-Где же это ты, Дева Мария, наша, непорочная столько тарелок общепитовских п..нула?
-Д а не я это, - начала оправдываться Ирина.
- От матери осталось, на даче нашла. Откуда я знаю, где она взяла.
- Ой, ли, ой, ли - не унимался Саныч.
- Видать и ты у нас не без греха, оскоромилась.
Ирина фыркнула и с видом оскорбленной невинности ушла в «крохоборку».
Появились три официантки. Вика, симпатичная, черноволосая, родом откуда-то с юга. С блестящими темными глазами в мохнатых ресницах. Ладная, чуть плотноватая с хорошей кожей и, несмотря на едва заметный южнорусский акцент, накрашенная вполне по европейски, в меру. Ватник на ней сидел как влитой, и сапожки ловко обхватывали чуть полноватые ноги. Глаза смеются. Следом вышагивала Татьяна, длинная и худая. Чуть сутуловатая с сощуренными подслеповатыми глазками и выдающейся нижней челюстью. Тонкие ноги в сапогах болтались как пестик в ступке. Колготки фирменные с ромбовидным рисунком. Телогрейка широка в плечах, еще шире в талии. Длинные ногти покрыты ярким лаком, сверху блестками. Искательная улыбка на губах, мол, может ничего? Из под накладных ресниц, слезы.
И Ксюха, самая «мелкая» и самая шкодная. Как выяснилось, она специально полезла через стол, чтобы позлить нелюбимого клиента. Который хлопот доставлял много, а чаевых оставлял мало. На этот раз преуспела. И гость пострадал даже больше, чем она рассчитывала. В ресторане помнили, как ей однажды удалось выиграть сто баксов у самого Ильи Ильича. С ним она поспорила, что подойдет и погладит по заднице чиновника из налоговой инспекции, который,  пользуясь служебным положением, частенько наведывался, якобы по делу, а в действительности, чтобы пожрать « на халяву» в ресторане.
Накормив его, в очередной раз, и получив вместо денег -
-Благодарю вас. - Ксюха улыбнулась чиновнику и вдруг внезапно прижалась к нему, высокому и чрезвычайно худому мужику в круглых очках и, заглянув в глаза, сладострастно погладила его рукой по тощему заду. Тот аж присел. Как рассказывал потом Петрович, у мужика даже очки запотели. Безумно оглянувшись на приоткрытую дверь из-за которой раздался плохо сдерживаемый хохот, наблюдающих за ними Ильи, со товарищи, чиновник схватил шляпу в охапку и, не оглядываясь, «рванул» восвояси.
Илья деньги отдал, но сэкономил немного. Налоговый деятель больше не приходил, мало того, передал надзор за предприятием другому инспектору, который страдал язвой и обедать, в ресторане не рисковал. Брал лекарствами, что прямо сказать, не дешевле.
Ксюшка выжала из своего наряда все, что смогла. Ватник ушила в талию. Несмотря на то, что он едва прикрывал зад, юбки не надела. Да и вообще, кроме черных колготок и лифчика под телогрейкой на ней ничего не было. Сапоги с тяжелыми бульдожьими литыми носами по бокам были украшены наклейками с изображением раздетых девиц. В руках красный флажок. Рыжие волосы завязаны в два хвостика. Веснушки загримированы так, что не осталось и следа. Чувственный смешливый рот аккуратно накрашен. В зеленых глазах «бесенята».
Катерина, Ирина и Саныч, одновременно взглянули на девчонок. Ирина вздохнула, сочувственно глядя на Татьяну. Екатерина, с удовольствием, взглянула на Вику. Заметив, остановившийся на ней взгляд Саныча, Ксюха подбоченилась так, что из под ватника показался кусочек, обтянутой черной лайкрой, аппетитной попки. «Стрельнула» глазами,
- Ну, как? - спросила Ксюха.
-Зашибись,- ответил за всех Саныч.
-Пациент будет визжать и плакать. Ты бы, Ксюша, хотя бы еще на одну пуговку ватничек застегнула. Там же люди живые будут. - Ксюха не смутилась.
-Если, что выпадать будет, я булавочкой заколю.
-Ну-ну - Саныч, еще раз оглядел всех по очереди, спросил-
-Что там, в зале?
-О! Это не передать! Сходите, посмотрите. - В один голос загалдели девчонки.
В освобожденном от мебели большом зале, по центру, стоял штабель ящиков. Задумчивые люди в красных комбинезонах снимали со светильников плафоны, складывали их в коробки и уносили в кладовую. Петрович зорко следил, как бы чего не грохнули или не свистнули. Зал выглядел ограбленным. Впечатление подчеркивалось ярким светом, обычно приглушенным. В углу громоздились тюки мешковины, снопы каких-то колосьев, лежали два брикета сена. Друг на друге стояли деревянные пеньки разной высоты.
Два здоровых мужика разворачивали маскировочную сеть.
Троица прошла по залу и остановилась поодаль, возле Петровича. Смотрели с любопытством. В зал влетела маленькая девица в джинсах на высоченных каблуках, в короткой замшевой куртке и бейсболке надетой задом наперед и тут же заорала на мужиков
-По углам, по углам. Растягивайте ее, она должна закрыть весь потолок. - Замахала руками, увидев ящики
-Кто поставил? Здесь, в центре, будет достархан...
-Пошли, девушки, работать, - проговорил Саныч.
- Придем попозже, посмотрим.
С кухни раздавался хохот. Саныч вошел. Повара сгрудились вокруг стола. С кондитерским мешком в руках, в белом колпаке Надюха, под руководством Витька рисовала «лицо» фаршированному судаку. Выходило очень похоже на Илью Ильича. Каким-то образом удалось придать выражение брезгливости судачьей морде, нарисовать ей похожие очки. Сделать черные глаза из маслин и кустистые брови из расщепленных перьев зеленого лука. Вошедшая следом Екатерина встала, как вкопанная.
-Надя, это что? - Надюха повернула, измазанное майонезом, довольное лицо
-Правда, Екатерина Ефимовна похоже?
-Правда, - выдохнула Катя.
-Дайте мне мешок.
Саныч вступился.
-Да брось ты, оставь, для смеха. Дурак не поймет, а умный не скажет.
-А если он поймет? -
Екатерина имела ввиду Илью Ильича, который был приглашен к сегодняшнему застолью, накрываемому, в малом зале. Где, в пику залу большому, исключительно для порядочных людей стол готовился по высшему разряду.
-Сделаем вид, что мы не поняли.- Саныч забрал из рук «шефини» кондитерский мешок и передал Надюхе со словами -
-Продолжай Надя. - Та, с увлечением, высунув кончик языка, нарисовала «завитки за «ушами» и перешла на спину. Изукрасила маленькими звездочками в три ряда. На каждую звездочку посадила клюковку, по загнутому хвосту пустила полоски. Ближе к брюшку звездочки пошли крупнее и в каждую Надюха, добросовестно, воткнула по каперсу.
Поправила сползающий на глаза колпак, сказала:
-Вот так, учитесь, у меня еще в детском доме по рисованию были пятерки.
На огромном овальном блюде, зеркальная поверхность которого была залита крепким желе, подкрашенным ликером «кюрасао», в которое были вмурованы половинки оливок,
перемежающиеся полукружиями карбованного лимона и окруженные кольцами разноцветной паприки, лежал судак, похожий на Босса. По бокам Саныч посадил двух лобстеров и воткнул несколько палочек с «камышами» из густой манной каши посыпанной маком.
-Отлично, - проговорил он
-Перед подачей оформим зеленью.
Екатерина, с сомнением качала головой и закатывала глазки.
Подошла Ксюха, которая уже давно «обезьянничала» перед открытой дверью директорского кабинета, якобы перетирая посуду. Илья Ильич, делая вид, что занят компьютером, из под очков поглядывал на, едва прикрытые ватником, соблазнительные формы. Сопел.
-Шеф хочет кушать, - Ксюха сделала смешной книксен и, подражая голосу хозяина, слегка грассируя, проговорила.
-Пусть Сан Саныч приготовит что-нибудь интересное, новенькое.
Катя умоляюще взглянула на шефа. Тот вздохнул и недовольно заворчал.
-У меня и без этого дел невпроворот...- но тут он лукавил. Ему самому было интересно вот так, экспромтом, придумать новое блюдо, что, как ни странно, обычно удавалось.
Мысль приходила ниоткуда, часто из вещей далеких от кулинарии. Каких-то детских воспоминаний, прочитанных книг, знакомых, или напротив, новых запахов. Неожиданных цветовых восприятий. Однажды, читая своего любимого Рекса Стаута, Саныч «услышал» из уст одного из героев пожелание получить к блюду сырный соус. Стал фантазировать, экспериментировать. Соус удался достаточно быстро. Потом возникло желание где-то его использовать. Так, из соуса, родилось одно из самых популярных блюд ресторана, на которое люди специально приходили.
Без суеты, Саныч достал поднос с мясом. Начал перекладывать. Филейка, свиная корейка, филе куры, телятина, баранья корейка. Отрезал кусок филейной вырезки, слегка отбил. Смазал горчицей, подумал, добавил чуть майонеза. Отбитое куриное филе сбрызнул соевым соусом и положил сверху на мясо, кусок корейки сбрызнул белым вином, чуть смазал очень острым «чилли» положил на курицу. Достал длинные тонкие полоски бекона, обернул все сооружение по периметру, плотно сжав, заколол двумя деревянными шпажками. Оглянулся. Внимательно наблюдавший за ним Андрей уже поставил на плиту глубокую чугунную сковороду и придвинул пиалу со смесью пяти перцев. Саныч кивнул. Посыпав стейк, с одной стороны перцем шеф бросил его на раскаленную, брызжущую жиром сковороду. Минуты полторы жарил на сильном огне. Одним движением перевернул и зашвырнул сковороду в духовку. Поставив на плиту следующую, насыпал в нее горку сахарного песку и пережарил его до коричневого цвета со сливочным маслом, развел куриным бульоном, добавил вино, щепотку приправы и мелко нарубленный чеснок. Загустил соус разведенным крахмалом. Подхватил каплю на кончик ложки, сунул в рот. Почмокал губами, добавил сахара и чуть чеснока. Вытащил стейк из духовки, посолил и надавил в центр лопаткой.
-Кровит.- Андрею -
-Поставь еще на пару минут.-
Екатерина, чтобы не мешать наблюдала за происходящим через «амбразуру» - раздаточное окно. Саныч гарнировал огромную тарелку, листья разноцветного салата, маринованный огурец, витиевато вырезанную дольку грейпфрута, в хрустящей тарталетке морковь по-корейски, босс любит острое, бросил ветку зелени.
Андрей поставил рядом шипящую сковороду, аккуратно переложил стейк в центр тарелки, снял шпилька державшие бекон.
-Соус подлить? Или подать отдельно? - Спросил Андрей.
-Конечно, отдельно, мы же не пробовали. Вдруг не подойдет. - Отозвался шеф. И, обращаясь к Екатерине, добавил
-Понравится, назовем его суперстейк. - Катя кивнула и напустилась на Ксюху,
-Что стоишь? Неси! Приборы дала? Соус не забудь! - Улыбнулась шефу.
-Здорово, Саня. Пойду, посмотрю на реакцию. -
Повара подошли к шефу.
-А почему курицу в центр? - Спросил Витек.
-Не знаю, - пожал плечами Саныч.
-Во первых, она быстрее всего готовится. Значит меньше риска, что будет сырая,  потом, белое мясо само по себе сухое, а здесь пропитается соком других ингредиентов и будет посочнее и не так вытечет. Потом, время будет, сделаем, попробуем сами, может быть и ничего хорошего. Тут еще думать надо, доводить до вкуса.
-Его нужно острым кетчупом прослоить - предложил Витек.
-Нет, - возразил Саныч.
Он старался, без нужды, не пользоваться острыми приправами. Памятуя о французском кулинаре Буланже, сделавшим себе имя, состояние и вошедшем в историю, как автор слова ресторан. Начав готовить, в своем заведении, диетические блюда он завлекал публику вывеской - «Приходите ко мне все, у кого испорчен желудок, я его отреставрирую». Слово реставрация перешло в ресторацию и так далее. С шестидесятых годов семнадцатого века желудки не перестали нуждаться в реставрации. О чем Саныч не уставал напоминать своим поварам. Потому сейчас и не хотел, лишний раз, использовать кетчуп.
Вернулась Екатерина, с пустой тарелкой, довольная.
-Илья Ильич, просил благодарить, разрешил включить в меню.
-Чудесно, доработаем и решим - поставил точку в разговоре Саныч.
-Пойдем, Катя, выпьем кофейку, заодно и на зал глянем.
Захватив с собой по чашке кофе, до которого Саныч был очень охоч, вышли в зал.
Шеф взглянул на зал, потом на Катю,
-Закрой, Катя рот, а то подумают, что мы с тобой в жизни ничего не видели.
Посмотреть было на что. Маскировочная сеть, напрочь, преобразила зал, сделав его низким и мрачноватым. На торшеры, обернутые какой-то лохматой тканью, вместо снятых плафонов, надеты стеклянные банки. Расписанные не то листьями, не то какими- то зелеными цветами. Отчего на светлых стенах появились зеленоватые тени. Да и сами стены были увешаны гирляндами из листьев, а между ними связки бутафорского лука и чеснока. Свет в «фальшивых» окнах был погашен, а сами они завешены черной, похожей на паутину, кисеей. По стенам лежали два бревна, обернутые мешковиной. Пол был устлан соломой. По всему залу, в шахматном порядке, расставлены снопы из колосьев. Картофельные ящики, в комьях земли, окружали центральную часть, уставленную разновысокими пеньками. В самом центре был устроен бутафорский очаг из, якобы, дикого камня с обгорелыми поленьями и подсветкой.
-Слава Богу, хоть огонь не настоящий. - Почему-то шепотом сказала Екатерина. И тут же вздрогнула. Из динамиков, спрятанных по углам, раздался стрекот кузнечиков и кваканье лягушек. Освещение, вдруг, стало мерцать, включились еще динамики с шумом дождя и завываниями ветра.
-Мрачновато, - сказал Саныч.
-Как бы они нам вечером солому не подпалили. Слушай, а пахнет сеном-то.
-Да, вкусно. - Кивнула Катя.
-Давай, подумаем, куда мы закуски свои выставим. По идее только на пеньки.
Саныч потрогал, не качаются ли. Стояли крепко.
-Бутылки открывать будем? Или так поставим... - Саныч не успел закончить. Влетела горластая давешняя девица и снова заорала.
-Почему не развесили ботву? Она должна свисать сверху. - Мужик - декоратор оправдывался, мол, ботва пересохла, ломается, поэтому на головы будет сыпаться труха.
-Пусть сыплется, - топнула ногой девица и убежала.

Прошли во второй зал. Здесь все было в порядке. Длинный стол, по центру зала, яркий свет хрустальных бра искрился на скатерти, которую Петрович сбрызгивал из распылителя и натягивал, чтобы не осталось складок. На сервантах стояла, уже натертая до блеска посуда. Официантки, сняв ватники, перебирали и перетирали столовые приборы. Петрович подошел к шефу.
-Клиент хочет, чтобы гости, до поры до времени, не знали о втором зале. Он им это готовит на десерт, сюрпризом.
-Хорошо, - ответил Саныч.
-Значит, дверь из зала закрываем, а накрывать будем позже, через служебный вход, когда гости уже приедут. Девчонок предупреди, чтобы не болтали.
-Пойдем, Петрович с нами обедать, у меня ребята блинчатый пирог на обед приготовили, попробуем.
-С удовольствием, заулыбался мэтр, я ваш пирог люблю, его, по-моему, сейчас нигде и не делают.
Пришли как раз вовремя. Витек только вынул из духовки огромный лист с блинчатым пирогом, прослоенным мясным фаршем с луком, заправленным густым соусом, рассыпчатым рисом, политым сливочным маслом, мелко порезанным зеленым луком с рублеными яйцами. Верхняя корочка, политая маслом и посыпанная сухарями, покрылась румяной пенкой. Пирог, как бы дышал, медленно оседая. Настоящий профессиональный, фирмы «Золлинген», нож, стоивший ему двести долларов. Пришлось разориться, хороший инвентарь стоит денег. Саныч вонзил в пирог. Тот, с хрустом, поддался. Божественный, аромат ударил в нос. Все стоящие кругом, невольно, сглотнули слюну. Саныч взял широкую лопатку и выложил несколько кусков на тарелки, полил, из стоящего на краю плиты, горшочка растопленным маслом, посыпал зеленью.
-Молодец, Витек. Красиво и слоев много. - Поднял и показал на разрезе.
-Обедайте и начнем накрывать.- Каждый захватил свою тарелку. Саныч взял две, вторую для «матери Терезии». Направились в «крохоборку».
Из за прикрытой двери кабинета слышалось попискивание компьютера и скрип кресла. Босс «сидел» в Интернете. Саныч тронул Екатерину за плечо.
-Может, предложим? - кивком указал на тарелку.
-Да-да, - закивала та, подошла к двери, тихонько стукнула. Из за двери раздалось непонятное бурчание. Просунув голову, спросила.
-Попробую, - донеслось из кабинета. Саныч, молча, передал Катерине одну из тарелок. Та, аккуратно, поставила ее на стол, под нос Илье Ильичу, рядом положила приборы. Спасибо, не дождалась, задом вышла, прикрыла дверь.
Пока освобождали стол от бумаг, Саныч сходил на кухню еще за одной порцией, для себя.
Пирог удался на славу. Сочный внутри, хрустящий снизу и сверху. Ток и таял во рту. Отобедали, выпили еще по чашке кофе. Расслабились.
-Пойдем, покурим во двор, - предложил Саныч.
Вышли, солнце освещало только верхние этажи дома. Вниз, во двор, оно попадало только летом в полдень, ненадолго, на какой- нибудь час.
-Смотрите, вот она жизнь! - Саныч нагнулся. Возле входной двери, у водосточной трубы из щели, где асфальт неплотно примыкал к стене дома, вылезли бледно - зеленые листочки и желтые цветы. Причем один из побегов прополз под асфальтом и умудрился вылезти из - под порога двери. Он был совсем бледным и бутону, который он выбросил, вряд ли суждено было раскрыться. Саныч пожалел глупое растение, но все равно обрадовался. У него была примета, весна начиналась с того дня, когда он, впервые в новом году, видел эти бледные, самые первые цветочки. Он поднял голову и посмотрел на кусочек неба, зажатый со всех сторон закопченными каменными стенами. Такое синее небо бывает только весной и поздней осенью. Летом оно выцветает, а зимой, в Питере, его просто не бывает. Сплошные тучи.
Постояли, помолчали каждый о своем. Первым очнулся Петрович, вздохнул,
-Ох, хорошо. Но пора, работа ждет.
-Да, - спохватились Саныч с Екатериной.
-Пойдем работать.
-А я пойду в банк, заодно и прогуляюсь, - сказала Ирина.
Глянув на «Терезию» с завистью, вся компания, гуськом, начала спускаться в подвал.
У дверей ведущих в зал стояла давешняя девица с сигаретой в зубах.
-Скоро вы закончите? - Поинтересовался Саныч.
-Уже практически все, сейчас отладят свет и звук, и мы уедем - ответила девица.
-А вечером, к шести, подъедет оператор. Он будет отвечать за звук и освещенность.
-Почти как в Голливуде, - буркнул Саныч и направился на кухню.
-Ребята, - произнес он входя.
-Сейчас Петрович пришлет девчонок, начинаем накрывать. Все готово?
-Да вроде все, - Андрей указал на холодильник со стеклянной дверью, доверху набитый снедью.
-Банки открывать?
-Открывай! - махнул рукой Саныч.
-Только старым консервным ножом и крышки полностью не срезай, а просто отогни.
-А почему старой? - поинтересовался Андрей.
-Экзотики ради - ответил шеф.
-Чтобы края были зазубренными.
-Понял, - Андрей полез в коробку, под стол, в поисках ножа.

В законченном виде зал представлял собой нечто среднее между ограбленным амбаром и запущенным овином. В центре, на самом высоком пеньке, стояла Ксюха в колготках и лифчике. С перекинутым через плечо и завязанным между ног куском мешковины.
-Ксения, перестань паясничать - строго сказала Екатерина.
Реакция Саныча была более одобрительной -
-Ксюша, если ты оставишь одну мешковину, я думаю, будешь иметь успех.
Та прыгнула с пенька на пенек,
-Надо подумать.
-Я тебе подумаю, иди оденься, бесстыжая, - Екатерина хлопнула девчонку по заду.
-Совсем распустились, скоро без штанов на работу будут ходить.
- Не бурчи, - Саныч, с удовольствием, посмотрел вслед убегающей официантке.
-Приятно глазу.
-Кобель старый, - фыркнула Катерина.
-Ну, не такой уж старый - возразил шеф.
-Все равно кобель, - заключила та.

Татьяна, сменившая ватник на, расшитую блестками, бордовую блузку внесла в зал поднос, уставленный вскрытыми консервными банками. Все они были тщательно отмыты. Отдать их в зал покрытыми то ли солидолом, то ли вазелином, Саныч не рискнул. Кто знает, чем это может кончиться?
Екатерина хлопнула в ладоши:
-Внимание, девушки - оглянулась,
-Где Вика?
-Я здесь, - отозвалась та из-за  драпировки. В руках косметичка.
-Прекратили красить лица, занялись работой! - Монотонно продолжала.
-Консервы у нас пяти наименований, три рыбных и два мясных. На пенек ставим по две рыбных и одну мясных, через один пенек. Вопросы?
-У меня вопрос, - Ксюха натянула на колготки очень короткие шорты и улыбалась «до ушей».
-Скажите, Екатерина Ефимовна, а если я так буду работать...?
-Ксения, - Катя побагровела.
-Тебе же объясняли, не ****ки, а полевой стан.
-А в чем разница? - Ксюха посмотрела на шефиню невинными глазами.
Та опешила, не сразу найдя, чем ответить.
-Хотя никакой, инициативы проявлять не будем. Пациент желал ватники, получит ватники. И вообще, у нас не стрип-клуб. Работаем.
Повара втащили в зал ящик полный спиртного. Екатерина продолжала распоряжаться.
-Бутылки с водкой, вином, пивом, не открывая, повторяю, не открывая. Вперемешку, кучками, ставим между пеньками. - Увидев вошедшего Петровича.
-Володя, распоряжайся сам, меня твои девки с ума сведут. Мне нужно еще подсчеты закончить. Саня, пойдем?
-Иди, я подойду, только решим, что куда. - Отозвался Саныч и, обращаясь к Петровичу, предложил:
-Несколько пеньков нужно оставить под гастрономию, под сельдь, под колбасу, горбушу, неразделанную порежем. Я тебе сейчас журнальчик выдам, пусть девчонки его по листам разберут и на пеньки постелют. И вот еще...- Саныч вынул из кармана пару, сложенных вдвойне, вымпелов. На одном, золотой вязью, было вышито - «Лучшему по профессии», на другом - «Победителю Социалистического соревнования» и профиль вождя пролетариата в золотом кружке.
-Повесь, на видном месте.
Мэтр, с интересом, рассматривал красные флажки.
-Где же ты их добыл?
-Места надо знать, - проворчал Саныч.
-Вот еще, - он положил в руку Петровичу три блестящих, с красной эмалью, прямоугольника с надписью, «Ударник Коммунистического труда».
-На ватники приколешь, - потом, оглянув мэтра, спросил.
-А сам-то в чем будешь, подумал?
-Само собой, - ответил тот.
-Увидишь.
Работа кипит, Андрей, широкими ломтями, нарезает «Докторскую» колбасу и тут же выкладывает их на помятые алюминиевые тарелки. Бросает, сверху, веточку петрушки. Сервелат режет тонко-тонко, добавляет к «Докторской» по три кусочка. Витек занят селедкой, вертит ее на доске туда-сюда, смотрит на Саныча,
-Что, прямо вот так?
-Ну, брюхо-то вспори, кишки выпусти, молоку оставь там. Нарежь потолще.
-Понял.
-А ты, доча, чем занята? - Саныч подошел к Наташе.
-Сливки набила, треть, смешала с тертым шоколадом, треть - с ягодами, остальные белыми оставила. Вот, три мешка приготовила. - Обстоятельно объяснила девушка.
-Молодец, хорошо. А бисквит чем пропитать хочешь? - Саныч понюхал жидкость в кастрюльке.
-Я две пропитки сделала, одну с коньяком, вторую с «Амаретто».
-Толково, - похвалил шеф.
-Продолжай.
В «амбразуре» появился Петрович, сделал шаг вперед. Увидев его, в полный рост, Саныч опешил. В синем милицейском френче, шестидесятых годов, со стоячим воротником и при капитанских погонах. В брюках галифе, с красным кантом, и хромовых сапогах. На голове, набекрень, фуражка с лакированным козырьком и красным околышем.
-Класс, - выдохнул Андрей.
-Владимир Петрович, вы как в фильме «Улица полна неожиданностей».
-Молодца! - Саныч подошел и потрогал кожаную портупею, перепоясавшую торс мэтра.
-Где достал?
-Это тестя моего, он в уголовке служил. - Пояснил Петрович.
-Ну и родственники у тебя, - покачал головой шеф.
-Про родственника потом расскажу, сейчас пойдем, глянешь, вроде все готово.
-Сейчас, - отозвался Саныч, вытирая руки.
-Зови Катерину.
Прошли в зал. Официантки стояли вдоль стены. Ксюха, в своем полунеглиже, с рыжими хвостиками, походила на ограбленную и раздетую гимназистку, после набега комиссаров. Вика, как будто, в этом колхозе и родилась. Картину завершала, похожая на пугало, Татьяна. На левой стороне груди, у каждой, сверкал значок с гордым профилем на алом фоне.
Саныч хмыкнул, Катя нервно поежились, Петрович прошелся вдоль стены, поскрипывая ремнями и сверкая сапогами. Повел рукой,
-Принимайте работу.
Огляделись. На пеньках, застеленных журнальными листами, с призывами  «выполнить пятилетку в четыре года, гордится социалистическими достижениями, и идти навстречу съезду КПСС». Вперемешку стояли вскрытые консервные банки, с «рваными». как велел Саныч краями. Миски тарелки, граненые стаканы. Снедью, в разномастной посуде, были заставлены несколько  картофельных ящиков, перевернутых и также застеленных журнальными страницами. Между ними торчали горлышки бутылок. Вокруг гастрономического «изобилия семидесятых» кружком стояли ящики. С маскировочной сети свисали какие-то побеги, не то картофельная ботва, не то засохшие водоросли. Из очага вился легкий бутафорский дымок, свет подрагивал, из спрятанных по углам динамиков раздавалось кваканье лягушек, вносящее в полуфантастическую картину последний штрих.
-А это откуда? - Катя, подрагивающей рукой, указала на вымпелы, бросающиеся в глаза на мрачном фоне.
-Саныч принес, - с гордостью поведал мэтр.
Шефиня искоса, взглянула на Саныча.
-Свои что ли сберег?
-Свои, свои - заржал Петрович.
-Извращенцы, - парировал шеф.
-Лет через сорок, им цены не будет, а я за червонец оба купил, в скупке.
-Бизнесмен, - с уважением констатировал Петрович.
-Ну, как вам?
-По мне, помойка и помойка. Но они, вроде, этого и хотели. - Выразила свое мнение Екатерина.
-Не скажи, в этом что-то есть, - возразил ей Саныч.
-Но не за такие же деньги, - заключил, поддержанный всеми, Петрович.
Он расправил складки, под форменным ремнем.
-Скоро будут собираться.
-Тогда встречай, если что, позовешь. - Саныч взял Катю под локоток.
-Пошли, хватит любоваться. 


Минут через двадцать появился давешний «черный человек». И хотя он вылез из того же сигарообразного «Линкольна», его было не узнать. Широкие, клеш от бедра, брюки с прорезными, на передней части бедер, карманами. Рубашка, что называется, в «петухах» с длинными мысками воротника, выпущенного на ворот узкого, приталенного пиджака из потертого бархата. Он улыбнулся, сверкнув фиксой, перепоясанному «сбруей» Петровичу, и оказался совсем не страшным. Протянул мэтру руку
-Аркадий Мурманович, помощник Анатолия Самуиловича.
-Очень приятно, - молвил, удивившийся перемене облика и поведения гостя, Петрович. Пригласил пройти в зал.
Гость, с любопытством, огляделся. Продолжая улыбаться, осмотрел пеньки с закуской. Полюбопытствовал взглянуть на бутылочные этикетки с давно забытыми названиями. Одобрительно пощупал красные вымпелы, наклонившись, прочитал призывы на журнальных страницах, покивал. Петрович, извинившись, вышел в коридор, где девчонки, скинув ватники, развалившись в креслах, курили. Прикрикнул,
-Бросили курить, оделись  и в зал.
Официантки, нехотя, поднялись, надели телогрейки. Вслед за Петровичем, гуськом, по росту, пошли в зал. Гость, увидев выходящих девчонок, заулыбался еще шире. Внимательно прочитал имена на бейджах, приколотых под значком «Ударник», представился и попросил все вопросы, по обслуживанию, согласовывать с ним. Объяснил, что гости должны, в общих чертах, обходится без их участия. А в их задачу входит пополнение импровизированных столов и замена использованной посуды и пепельниц.
Ехидная Ксюха поинтересовалась, не планируется ли после пикника похода на сеновал. На что гость, недвусмысленно, оглядев ее костюмчик, пообещал, что если поход состоится, то он будет, охотно, ее сопровождать. Ксения, изобразив всем своим видом, оскорбленную невинность и возмущенно потряхивая плечами, в тоже время, не забывала «стрелять» глазками в сторону гостя.
Аркадий Мурманович, поблагодарив мэтра за проделанную работу, претензий не высказал, попросил предварительный счет и тут же заплатил. Чем, несказанно, обрадовал Петровича, наученного горьким опытом расчета с подвыпившими гостями.
Оставив гостя в обществе официанток, мэтр поспешил положить полученные деньги в сейф, не забыв отложить в сторону, причитающуюся ему и девчонкам, за обслуживание, небольшую толику.
Екатерина, заломившая за банкет изрядную сумму, сидела, с трудом закинув одну короткую ножку на другую и, вслух рассуждала.
-Хорошо, что я сразу больше ста «баксов», с человека поставила. Теперь они погуляют, между собой посплетничают, решат - престижно, глядишь, и опять к нам придут.
Саныч встрял, с раздражением,
-Да где же по сто? У тебя ведь почти по триста вышло!
-А это уже за второй зал, считай за два банкета. - Пояснила Катерина и закончила.
-Чем дороже, тем престижнее.
Саныч вздохнул.
-Здесь ты права, не могу, с тобой, не согласится. Доктор моих дочек недавно рассказывал. Есть у него пациент, из «новых русских», который считает - коли, доктор берет недорого и назначает мало препаратов и процедур - плохой врач. Вот он и назначает ребенку массажи, витаминные комплексы и прочее, исходя из одного - не навредить и само собой, как можно дороже. И в тоже время, этот нувориш, увидев в аптеке просроченное лекарство, которое фирма смогла, каким-то образом, оформить, как годное дольше срока указанного на упаковке и продававшееся со скидкой. Умудрился сдать в аптеку хорошее и купить, для своего ребенка, просроченное и, сэкономив, таким образом, чуть больше ста рублей, вот и пойми его, - заключил шеф. 
Оставив заохавшую Катю возмущаться Саныч, заглянув в кухню и убедившись, что работа «кипит», прошел в бар и сел в уголок за стойкой так, что его, в тени, не было видно, а входная дверь и холл просматривались хорошо. Стал наблюдать за прибывающими гостями. Петрович от дверей, практически, не отходил. Встречал.
Через стеклянные двери было любопытно наблюдать за улицей. К ресторану подъезжали шикарные лимузины, из которых выходили странно одетые люди. Дамы, в наброшенных  на плечи собольих шубках из под которых виднелись потертые джинсы и сильно ношеные кроссовки. Джентльмены с коротким ежиком стрижек, с зажатыми в кулаках мобильными телефонами и в брезентовых плащах и кирзовых сапогах. Из «Роллс-Ройса», дымя сигарой, вылез седой, в бакенбардах, пожилой господин в суконных ботинках «прощай молодость», коротковатых полосатых штанах, расклешенных от колена и солдатском бушлате, на вате. Одетом на тельняшку. Проход господина до двери, обеспечивали два здоровых амбала выскочивших из подъехавшего одновременно с «Ройсом» джипа. Все ждали юбиляра. Его прибытие было обставлено с большой помпой. Улицу перекрыли двумя машинами сопровождения, из которых выскочили шестеро одинаково одетых в черное молодых людей с наушниками, в расстегнутых пиджаках и беспокойно озирающихся по сторонам. Они, перекрыв своими телами обзор, окружили вылезшее из бронированного автомобиля «тело» и доставили его до дверей. Двое прошли внутрь, четверо остались у входа.
Господин Жеребятьев был мужчиной широким в бедрах с белым, одутловатым лицом, дряблыми щеками и мутными глазами. Когда-то, в юности, он носил кличку «рыба». Сброшенный с плеч кашемировый плащ подхватила охрана. Вместо обычного двубортного, скрывающего полноту, костюма сегодня на нем была кожаная тужурка, едва сходящаяся на объемистом животе, кожаные брюки- галифе, хромовые сапоги, на поясном ремне висела деревянная кобура. Одобрительно осмотрев себя в зеркале, и поправив пробор, на жидкой прилизанной шевелюре он, однако в зал не пошел, а задержался в холле. Причина выяснилась через минуту. Охрана проводила до дверей выпорхнувшую из красного «Ягуара» девицу лет двадцати. Чудо, какую хорошенькую и свежую. Высокую, длинноногую в короткой замшевой юбке с подолом в виде лепестков, красных, на «платформе» туфлях, оранжевом свитере, с огромным вырезом, оставляющим открытым одно плечо. На голове панамка, типа «минингитка», с голубым корабликом. Хозяин бала чмокнул девицу в носик, хлопнул по заду и повел в зал. Едва они переступили порог, из динамиков грянуло - «Малая Земля - кровавая заря, яростный десант - сердец литая твердь...» Пел Краснознаменный ансамбль. У Саныча по спине «пошли» мурашки. Он тихонько, никем не замеченный, вышел через заднюю дверь на производство и тут же столкнулся с Екатериной.
-Послушай, - она взяла шефа за руку.
-По-моему там поют.-
Сквозь толстую дверь, разделявшую кухню и зал, чтобы не беспокоили запахи и звуки, слышался нестройный хор голосов.
-Как в молельном доме - почему-то шепотом сказала Катерина.
В мерцающем свете стояли два десятка немолодых людей, экстравагантно одетых, благоухающих дорогой парфюмерией и, с блеском в глазах, самозабвенно подпевали Краснознаменному ансамблю. В центре, у очага, стоял именинник одной рукой обнимавший свою спутницу, а второй, дирижировавший хором.
Песня закончилась криками Ура. Седой господин, прибывший в «Роллс-ройсе» и оказавшийся вице губернатором, облобызал прослезившегося от полноты чувств юбиляра, под рукоплескания вручил ему перевязанную алой лентой небольшую плоскую коробку из полированного дерева и сказал несколько дежурных слов.  Передав коробку под опеку охранников, прижимая руку к сердцу и поблагодарив за внимание, хозяин бала широким жестом призвал гостей к угощению, не преминув напомнить, что меню должно напомнить гостям годы их юности.
Подскочившие девочки, во главе с Петровичем, наперебой, предлагали свою помощь в откупоривании бутылок. Но гости, к удивлению, справлялись с этой задачей сами. Хмельная жидкость наполнила кружки и стаканы, проникла в отвыкшие от такого питья, избалованные качественными напитками желудки.
Слышались возгласы
-Смотри, «Агдам». Ой, ребята, три семерки. Бычки в томате... килечка! Смотри, смотри... Брежнев...
Петрович, бочком, подошел к Аркадию Мурмановичу похрустывающему половинкой огурца уложенной на толстый ломоть «Докторской» колбасы. Тихо спросил.
- У нас, на горячее предусмотрен картофель. Когда будем подавать? -
-Да через полчаса и подавайте - ответил жующий помощник,
-Только с укропом.-
-Естественно, - щелкнул каблуками Петрович.
Гости все больше распалялись. Их умиляли журнальные страницы на пеньках.  Давно не виданные ими, людьми более, чем обеспеченными, продукты, о существовании которых они давно забыли. В зале стоял шум голосов:
-Помнишь? Попробуй? Мисочка. Смотри, вымпелы. -
Один из гостей, в генеральском мундире, при орденах, густым басом перекрывал спорящего с ним джентльмена в длиннополом пиджаке со стоячим воротником.
-У нас идеалы были... Мы за Родину... - и бил себя кулаком в грудь.
Худосочная дама в джинсах, кедах, ситцевой мужской рубашке, «в петухах», бриллиантовых серьгах и с платиновым браслетом с камнями на правой руке,  унизанной кольцами, левой держала помятую алюминиевую кружку с дурно пахнущей сивухой и, визгливым  голосом требовала выпить за город трех революций взрастивший нас. Под звуки песни «Единственный друг, дорогой комсомол» выпили. Шум нарастал. Юбиляр, в центре зала, расстегнув кожанку, поедал из банки свиную тушенку, пытаясь накормить свою подружку которая, в ужасе, отпихивала от себя измазанную салом ложку. Вдруг он рыгнул, как будто подавился или закашлялся. Видимо от переизбытка жирного и дешевой водки у него открылась рвота. Которая, впрочем, быстро прекратилась, не смутив никого из присутствующих.
Мэтр, срочным порядком, направил в зал Надежду, которая, по этому случаю, надела туго накрахмаленный, слегка коротковатый ей, и оттого похожий на бронежилет белый халат и вооружившись веником и совочком мигом привела пол в порядок. Присыпала свежей соломкой и получив на чай сто долларов, свою зарплату за два месяца, счастливая удалилась. Уповая на то, чтобы гостям чаще дурнело.
По знаку Петровича, Ксюха и Вика, внесли в зал два эмалированным тазика с горячей, густо посыпанной укропом, картошкой. Мэтр лично раскладывал дымящийся картофель по мискам огромной деревянной ложкой, девочки предлагали желающим квашеную капусту и мятые соленые огурцы. Забавно было наблюдать как, приняв в руки горячую миску, гости пытались пристроить ее на коленях или на пеньке. Есть ложкой было неудобно, хватали картошку руками, роняли, обжигались, матерились.
Затем дамы потребовали песен. Из-за шторы достали гитару, и помощник юбиляра затянул что-то про «окурочек с красной помадой...» Гости притихли...
Татьяна заканчивала накрытие второго зала. Белоснежная двенадцатиметровая скатерть почти сплошь была уставлена блюдами. Лосось семужного посола на овальных блюдах, свернутый в виде фунтиков исторгающих из себя мелкую икру форели и крупную, как горох икру чавычи. Рыбу окружали «цветы» из масла, «оборки» из зеленого салата, оттененные янтарным лимоном, черными и зелеными маслинами. Бок осетра, запеченный по специальному рецепту шефа, с травами и прочим, охлажденный и нарезанный очень тонкими ломтиками в окружении крошечных тарталеток с белужьей икрой, крупной, матово седоватой. Огромные креветки, залитые соусом, под пахучими ветками укропа, лобстеры, мидии в острой заливке. На серебряных блюдах заполненных колотым льдом, хрустальные ладьи, где на морской соли, рядком, уложены свежайшие устрицы. Нарезанный широкими ломтями, еще горячий, огромный кусок буженины, нашпигованный чесноком, салом и кореньями. В центре огромное блюдо с фаршированной щукой, на постаменте из подкрашенного в голубой цвет рыбного желе. Салаты, соления, маринованные и соленые грибочки, рулетики из баклажанов с острым итальянским сыром и чесноком и так далее и тому подобное.
Саныч, в обнимку с Екатериной, «дернув» по рюмочке коньяка обходят стол.
-Хорошо!- Саныч поправляет зелень, чуть сдвигает блюда.
-Хорошо, Саня.- Глаза у Кати блестят.
-Пойдем, я тебе покажу, какой доча им торт сделала, - Саныч ведет ее на кухню.
Наташа ходит вокруг стола. Огромное трехэтажное сооружение, составленное из секторов разного цвета и вкуса. Украшенное взбитыми сливками, подкрашенными шоколадом. Свежими протертыми ягодами, разного цвета, отделанное сваренными в сиропе и облитыми блестящим желе фруктами и соединенное в единое целое. Как бы кружевом из тонкой паутины белоснежных сливок.
Катя выдохнула,
-Талант!-
Саныч подошел, и чмокнул покрасневшую девушку в щеку.
-И я тоже - рванулся к Наташе Андрей.
-А ты потом, если захочешь, - осадила та повара.
-У моих девчонок скоро день рождения, я тебя, доча, попрошу для них торт сделать.- Саныч улыбнулся.
- Мне так не суметь. - Чем окончательно смутил девушку.
Мелькнул синий китель Петровича, несущего пустой таз в мойку.
-Как там обстановка? - окликнул Саныч мэтра.
-Кошмар, - отозвался тот.
-Пляшут.-
-Пляшут?- поднял брови Саныч.
-На застеленном соломой полу?
-А им все равно. Там генерал у них лезгинку танцует, а завтра утром, помнишь, как в анекдоте? Генерал, увидев утром, чистящего мундир денщика, засмущался и поведал тому историю о пьяном, якобы, заблевавшем ему мундир с орденами. На что тот посочувствовал ему и посетовал, что видно тот же мерзавец ему и в штаны нагадил.
Повара «заржали».
-Но-но, спокойно - Саныч обратился к Петровичу.
-Ты смотри там по обстановке, у нас все готово. Как девчонки-то твои?
-Собирают посуду. Ксения уже ватник расстегнула. Боюсь, как бы ей кто из баб в рожу не вцепился, мужикам уж больно нравится.- Петрович почесал затылок, сдвинув фуражку на нос. Сделав пару шагов, остановился и добавил,
-Пожалуй, минут через двадцать, я им второй зал открою.-

Несмотря на работающий в полную мощность кондиционер, воздух в зале был тяжеловат. Сказывалось присутствие сена, мешковины, драпировок, пропахших овощами ящиков и прочего. К этому примешивался несвежий дух разгоряченных тел, забивших аромат дорогой парфюмерии. Помятые, отечные тела, в большинстве своем рыхлые, дышат тяжело, раскраснелись после плясок, пот струится по лысеющим головам. Дамы хоть и выглядят посвежее, поподтянутее, заметно сдали, подустали. Но хорохорятся, тянут набычившихся мужиков в круг, понуждают к танцам. Кое- кто уже, придвинув пенек к стене, задремал, кто-то незаметно таблетку под язык сунул...
Петрович оглядел зал. Все неплохо. Только вот тело, лежащее у стеночки, смущало. Подошел к Аркадию Мурмановичу, поинтересовался. Не нуждается ли пациент в помощи? Тот, несмотря на выпитое был свеж и бодр. Ответил,
-Спасибо, все под контролем. Сейчас ему подадут машину, и охрана доставит его домой.
Петрович подумал, про себя,
-Как обманчива бывает внешность, мужик-то толковый, все «сечет».
Вслух поинтересовался, по поводу второго зала. Получил ответ, что, как только вынесут «тело», сразу будем приглашать.
Минут через пять два молчаливых, бритых наголо, «амбала» нежно, под белы ручки, вынесли бесчувственное тело и, погрузив его в автомобиль, отбыли. В зале, вдруг, погас свет, кваканье, исходящее из динамиков сменилось перезвоном курантов и, под звуки фанфар, отворились двери, завешанные, до поры дерюгой. Открылся зал, сверкающий хрусталем и ярко освещенный. Юбиляр, нетвердой походкой, вышел вперед, поддерживаемый помощником и спутницей. Взмахнул рукой. Петрович, стоящий в дверях, объявил-
-А теперь, десерт!-
Опешившая публика попыталась аплодировать, с интересом заглядывая через плечо мэтра. Из за плеча появился Босс, Илья Ильич, просидевший весь вечер в кабинете за компьютером. Предупрежденный Петровичем, он вышел лично поприветствовать юбиляра, клиента выгодного, но главное, как владельца банкирского дома, обладающего огромными связями. Произнеся приличествующие случаю слова, Илья Ильич преподнес гостю изящную коробочку, неизвестно с чем, а его спутнице, совершенно не подходящий ей, огромный букет белых лилий. Мило осклабившись, поинтересовался, нет ли пожеланий или претензий и, получив в ответ уверения, что все было на уровне и приглашение присоединиться к их компании, с благодарностью принял его.
Вошли, расселись. Юбиляр во главе стола. Визави - Илья Ильич. В своем помятом, хотя и очень дорогом, костюме особо не выделялся. Это было ему свойственно, не выделяться и, в любом костюме, выглядеть изрядно помятым. Гости рассматривали стол. Косились на именинника. Теперь, набивши желудок картошкой и прочими яствами из семидесятых. Их с души воротило от разносолов. Яркий свет высветил подпорченный макияж дам, пятна и подтеки, появившиеся на одежде, сено и водоросли, прилипшие к волосам. Они, с интересом, разглядывали друг друга на свету. Вошли официантки с Петровичем в авангарде, начали предлагать напитки. Гостям больше хотелось рвотного. Ситуацию попытался исправить Илья Ильич. Он встал и предложил тост за юбиляра, его семью. Он не знал, что на сегодняшний день, вся его семья состояла из девушки в красных туфлях на платформе, сопровождавшей его. Далее в тосте был помянут банкирский дом, с пожеланиями процветания. Наполненные бокалы осушили, наполнили вновь, непроизвольно руки потянулись к закускам... Все начиналось сначала тосты, здравицы... Успокоенный Петрович покинул зал.
Войдя в кухню, он, в красках, живописал Санычу и Катерине лица гостей, чем вызвал дружный хохот. Успокоил Катю тем, Что Босс видит судака с тыла, а пьяные гости, вряд ли смогут их идентифицировать, тем более после ее исправлений.
Саныч, тем временем, отправлял « дочу» домой. Сунул ей в карман шоколадку, напряг Катю, чтобы выдала девочке премию, хоть рублей пятьдесят, та подчинилась. Ребятам дал задание на завтра. Вытряхнул из сетки фритюра румяные брусочки, отдельно к ним подал соус из брусники, предложил попробовать. Екатерина с поварами взяли по кусочку, по второму захрустели, макали в соус.
-Вкусно! Что это? Курица? Нет, свинина. Но с чем? очень необычный привкус.-
Саныч загадочно усмехнулся
-Потом расскажу -
Надюха упаковывала сумки. Банки, баночки, пакетики. Сверточки все завязано, закрыто крышками, расставлено, чтобы не опрокинулось, переложено газетками, дабы не бренчало, и, не дай Бог, не разбилось. Саныч подошел.
-Упаковалась? Сейчас гости начнут расходится. Из зала девчонки понесут...-
-У меня еще сумка есть - Успокоила шефа Надя.
По коридору прошествовал Босс, как всегда не прощаясь, захватил со стола сумку, именуемую в народе педерасткой, отбыл.
-Слава тебе Господи! - истово перекрестилась Катя.
-Уехал, значит, все в порядке.-
-А ты сомневалась? - Саныч оскорбился.
-Я, с этим хозяином, в себе сомневаться стала. - Катя, зло, топнула ногой.
-Как я устала, вечно кто-то недоволен.
-Ну-ну, - Саныч обнял подругу за плечи.
-Все в наших руках, мы с тобой без работы не останемся. Невтерпеж станет, уйдем, а вот он, без нас, окажется в глубокой жопе. Так что повода беспокоится, у нас с тобой - нет. У него - есть.
-Обидно.- В глазах Екатерины заблестели слезы -                --Пашешь, как пчелка, а благодарности не дождешься...
-А ты не жди, не надо. Дома у тебя все в порядке?
-Да,- всхлипнула Катерина.
-Вот это - главное, а работа - дело второе, даже третье. Мы работаем, для того чтобы жить, а не живем, для того чтобы работать. Главное - дом, родители, дети, жены, мужья, братья, сестры, дяди, тети. Ты знаешь, мой принцип, может быть и неправильный, но он мой! - Катя испуганно посмотрела на шефа сжавшего кулаки.
-Я его выстрадал за жизнь свою. Если у меня дома будет плакать ребенок, а здесь гореть ресторан. Я пойду успокаивать ребенка, а здесь пусть все сгорит. Ты помнишь, как нас всю жизнь призывали к самоотверженному труду? Во благо Родины. Вот наши родители и пахали. А Родина им и вернула, с лихвой. У меня отец в шестнадцать лет на фронт ушел, а теперь пенсию получает сто баксов. По два бакса за год войны, лагеря и работу на заводе,  в грязи и вони. А что касаемо нашей работы - не рви сердце. Из ста человек минимум один уйдет недовольным. Как говорил один киногерой в исполнении Никиты Михалкова - Один любит ананас, а другой - свиной хрящик. У одного жена лучше готовит, у другого теща лучше блины печет, у третьего бабушка сказочные пироги делала. На всех никогда не угодишь! Вот и относись к этому философски.
-Да-да - закивала Катя, Загремев ключами, достала из сейфа початую бутылку коньяка, две стопки. Налила. Отломила шоколадку.
- Давай Саня. - Выпили, пожевали шоколадку. Саныч чмокнул Катю в щечку.
-Я там тебе, в холодильнике пакетик приготовил. Рыбки, буженинки, того сего. Не забудь, возьми.
-Кормилец, отец родной. - Слезы высохли, Катя разулыбалась. Успокоилась.

-Юбиляр готов! - доложил мэтр, входя.
-Он упал, мордой, в заливное из языка.- Петрович поморщился.
-Я чувствовал, что этим закончится.-
-Замечательно, - обрадовался Саныч,
-На этом все и разойдутся.-
-Скорее всего...- Петрович почесал нос.
-Я думал он денег, на радостях, отстегнет...
-Он, скорее всего, и кошелька не имеет, ты с этим к помощнику подкати, он ведь
платит. - Посоветовал шеф.
Помощник юбиляра с подружкой, вытерли лицо и освежили кожан хозяина, освободив от остатков желе. Дали понюхать что-то из пузырька. Пришедшего в себя, тихонько, повели к выходу и передали охране. Девица юркнула в полумрак лимузина, туда же погрузили тело. В сопровождении двух машин охраны, с мигалками, отбыли. Далеко не все гости, заметив отсутствие юбиляра, засобирались к дому. Некоторые, вошедшие в раж, требовали продолжения. Здесь жесткость проявил Аркадий Мурманович, не упуская из виду Ксению, с которой успел подружиться. Дав ей, знак не покидать зал, громогласно объявил
-Уважаемые господа! Банкирский дом Жеребятьев и Компания благодарит Вас за честь, оказанную его президенту Вашим присутствием на сегодняшнем вечере, который, к сожалению, заканчивается. О подаче машин будет докладывать начальник охраны. До свидания.- Аркадий Мурманович сделал едва заметный жест пальцами и из динамиков грянул марш «Прощание славянки». В сопровождении охранников хлынувших в зал, гости направились к выходу.
Петрович, кашлянув возле плеча помощника, обнимающего Ксюху за оголенную талию и нашептывающего что-то ей на ухо, привлек таки к себе внимание и поинтересовался, нет ли каких замечаний по обслуживанию. Понятливый Аркадий кивнул, вытянул из кармана несколько зеленоватых купюр и передал их мэтру со словами благодарности за качественную работу. Ксения получила отдельно пару купюр за поясок колготок.
Петрович откланялся, пригласил захаживать почаще снял фуражку, оставившую у него на лбу багровый рубец и, на ходу расстегивая портупею, пошел на кухню. За ним следовали Вика с Татьяной с подносом полным использованной посуды. Все это поступало в руки Надежды, которая быстро все сортировала и замачивала по разным ваннам. Что-то вымоется сейчас, что-то подождет до завтра. На отдельный стол составлялись блюда, вазы и салатники с остатками закусок и бутылки со спиртным. Это будет справедливо поделено между всеми принимавшими участие в обслуживании. Сегодняшний вечер оказался «урожайным». Гости, соприсутствовав на полевом стане, и набившие желудки всякой всячиной осилить деликатесный стол уже не смогли, так поковырялись в блюдах не съев даже половины. Значит будет праздник у Надюхи и у официанток дома. Повара и руководство кухни, по традиции, в дележ трофеев не вмешивались.
Повара домывали столы. Саныч, по привычке «шарил» по холодильникам, все ли на месте. Екатерина скалывала скрепками бумажки, накопившиеся на ее столе за день. Переодевались, мыслями уже дома.
Девчонки, убрав столы, сложили скатерть. Выпивали, закусывали, собирали в сумки вкусненькое, для домашних. Плита выключена, тихо играет приемник, на полке со специями, в кухне. День заканчивается. Скоро все разъедутся. Ресторан устал. Он засыпает. Скоро уснут и люди, дающие ему жизнь. А назавтра все повторится. Вечный праздник в ресторанном зале.

Январь 2001 - ноябрь 2004гг.













               


Сергей Рыжков.
                Поели, попили...
                Маленькая повесть.

-А если туда хрена добавить? Сливки свернуться?- спросил Андрей.
-Не свернуться, мешать нужно, все время.-
Сан Саныч - шеф повар небольшого ресторанчика в полуподвале на Петроградской стороне. Полный, высокий мужчина в усах, лет сорока с небольшим, подошел к плите.
-Ну, вот соус получается, серым - Андрей поморщился. - А ты его кетчупом доведи, до бледно-розового цвета. О! Вот теперь красиво!- Саныч взял на ложку каплю соуса, попробовал. - Все, оформляй, и отнеси Екатерине, пусть пробует, пока Ильи нет -
Саныч отошел в сторону и, нарочито, стал смотреть в пустой холодильник, слыша сзади
как Андрей, лучший его ученик, ворчит.
-Да, все готово, вот только соус...
Саныч, боковым зрением наблюдал, как повар аккуратно выложил соус на рыбу.
-Давай неси - торопил шеф - зал уже открыли, сейчас девчонки с заказами прибегут.
Довольный, Андрей потащил тарелку, в которой в окружении листьев салата, долек
карбованного лимона и блестящих маслин, дымилась паровая семга, нафаршированная кусочками крабов и покрытая соусом, который совместными усилиями только-только ро-
дился в глубокой чугунной сковороде с длинной ручкой.
Ресторанчик был небольшой, но из дорогих. Сюда ходили поесть, публика в основном постоянная, поэтому Екатерина Ефимовна - заведующая производством, люби-
ла, какое там любила, просто обожала, до дрожи в коленях, когда ее повара изобретали что-то новое. Ее рефрен- меню должно дышать.
Круглолицая, полная дама, с живыми темными глазами «подплыла к амбразуре»
раздаточному окну.
- Здравствуйте, кого не видела-
-Здравствуйте, здравствуйте... - вразнобой ответила кухня.
-Ребятки, что это было?
-Рыбка для члена политбюро - Сан Саныч потянулся - Ну как?
-Красиво. Я Илье отдала, он только подъехал - Екатерина глянула через плечо
-Вроде ест.-
-Нужно было самой попробовать, он все равно не поймет - Саныч сделал вид, что обиделся.
- Я то успею, главное его накормить, а то он опять не в духе, вчера его другу стейк
со шпилькой достался, Иосиф, как всегда, снять забыл. Илья распорядился оштрафовать на полную стоимость.- Екатерина вздохнула.
-Все ясно, опять Иоська на деньги попал, а как угодить старался. Говорил я ему,«не
суетись под клиентом». - Саныч покачал головой и, повернувшись к столу, похлопал рукой по огромному окороку лежащему на доске.
- Что с этим будем делать? -
- А это откуда? - Глаза Екатерины сделались узкими и колючими.
- Лелик привез, послали на рынок, велели купить килограмма два, на буженину, а он припер целый окорок, да еще с костью.-
-Паразит! - Екатерина, в сердцах плюнула. - Ты, Саныч, его не трогай он приедет, я
сама с ним разберусь. Что у нас с товаром? -
-Вот список, но, в основном все есть, так, все по мелочи. Ну что - Саныч перегнулся через «амбразуру»
- Съел? -
- Вроде да - Екатерина одернула блузку - Пойду, получу «вливание».-
Хозяин ресторана, Илья Ильич Сухов, в девичестве Бикицер сидел, откинувшись в своем скрипучем кресле, уставясь в компьютер. Ноги вытянуты, кабинетик маленький, сам большой, вальяжный, избалованный деньгами и вниманием. Еще бы, сын известного
писателя - сценариста, классика.
- Илья Ильич, разрешите? - Екатерина только что ножкой не шаркнула, куда вся ее
величавость пропала.
-Да-да, входите -
-Как вам рыбка, Илья Ильич?-
-Нормально, можно бы поострей.-
-Да что вы, она же паровая - Екатерина всплеснула пухлыми ручками - Никак нельзя. Может ее в меню? -
- Попробуйте - Илья Ильич соизволил взглянуть на Екатерину - Что у нас вчера опять случилось? Что опять за проблемы? Не умеют работать, ищите других поваров.-
Голос не повышал, знал, услышит и так.
-Хорошо, Илья  Ильич, я разберусь - побагровевшая Екатерина тихонько проскользнула в свою «крохоборку» - закуток, возле туалета, который она делила с бухгалтером Ириной Арнольдовной - по прозвищу мать Терезия. Полученное ею за работу «жилеткой», в которую ходили плакаться, в основном ее любимицы, девочки -
официантки.
- У меня «посада» - «мелкая», от маленького роста, Ксюха «прошелестела» к кухне.
- Кого принесло?-
- Спортсмен с ребенком - это значило, что первым гостем на сегодня оказался директор расположенного напротив магазина спортивных элитных товаров с великовозрастным балбесом-сынком.
-Все ясно - Саныч хмыкнул - Спагетти Аля - карбонара, дебилу - пельмени, но без сливок и...
- Овощной, мелко порезать, но без зелени - закончила за него Ксюха.
День начался. Это только со стороны кажется, что ресторан это зал, официанты, мэтр -
вежливый, улыбчивый. Меню, стекло, фарфор, скатерти. Свет, приглушенный. Музыка,
ненавязчивая. Прочее... Нет, конечно, это тоже ресторан. Но главное - это кухня. Там душно. Запахи, не всегда приятные, яркий свет, шум, даже грохот иной раз. Своя жизнь.
свои разговоры:
-Сливки « отскочили»-
- Молодец, перебил, теперь только в парфе, сбивай снова.-
-Пирожки, снизу, подгорели, что делать?-
- Не страшно, ты их снизу терочкой, видишь, все в порядке, отдавай.-
Сан Саныч на посту, дает указания, все под контролем или как он любит говорить, в процессе.
- Саныч, пойдем, пошепчемся -
. - Екатерина повела Сан Саныча в угол, за холодильник.
-Слушай, девки опять «матери Терезии» жаловались.-
-А, плакались, что кормят мало?-
-Нет, наоборот, все жирное, мучное, жареное, а у них фигуры, короче овощей
просят.-
-А где же я им их возьму? Зима на дворе, овощи знаешь, как »кусаются».
 А мне, между прочим, двадцать рублей Илья в день на питание на человека отпускает.
И на овощи и на все остальное.- Саныч пожал плечами. - Если только капусту, не знаю.-
-Придумай Саня что-нибудь - Екатерина взяла его за пуговицу - Сам же знаешь,
«Терезия» Илье нашепчет.-
-Ладно, что-нибудь придумаем - Саныч взял свою любимую чашку - Пойдем,
кофейку выпьем.-
Уселись в «крохоборке», в уголке. Спокойно выкурили по сигарете, выпили по чашке кофе. Ксюшка прибежала
- Пришел человек от Доладзе, они вчера звонили, какой-то заказ.-
-Саня, выйди, поговори у меня на людей Доладзе аллергия - Екатерина поежилась
- от них холодом тянет, всегда в черном, как из похоронного бюро.-
Сан Саныч вышел в зал. Столы накрыты, девочки по стойке смирно стоят вдоль стен.
Петрович - мэтр выглянул из бара, подмигнул шефу. Протянув руку, пригласил
-Прошу вас - представил - Наш шеф повар, Александр Александрович - проводил
гостя к столу, предложил - Кофе, сок - гость отказался. Мэтр слегка поклонился и исчез.
Впечатление гость действительно производил неоднозначное даже  жутковатое.
Черный длинный плащ, черная шляпа, черный, тонкой шерсти, свитер. Перчаток черных
гость не снял. Заговорил. Акцент присутствовал едва заметно. Щеки небриты, нос свернут набок, глаза навыкате. Заговорил сквозь зубы, но со всеми знаками препинания. - Хотел бы провести мероприятие, не совсем обычное, но думаю для вас
трудности не представляющее. Мой хозяин - слово хозяин было произнесено с большой буквы - начинал как комсомольский лидер, знаете стройотряд, поездки на картошку и прочее.
Саныч понимающе кивнул. Гость вздохнул и снял перчатки, обнажив руки в наколках.
- Вот он и хочет - гость замолчал, достал из кармана кисет и книжку папиросной бумаги, одним движением свернул сигарету, прошел по ней языком, закурил и продолжил  - воссоздать атмосферу полевого стана.-
Брови у Сан  Саныча поползли вверх.
- Это, в каком смысле?-
- В прямом. Ваш зал - гость неопределенно сделал ручкой - Будет задрапирован.
Мешковина, солома, картофельные ящики... На них гости будут сидеть. Короче будет создана декорация, напоминающая моему шефу годы его юности.-
- Замечательно - Саныч улыбнулся - а что от нас требуется?
Гость приблизил свое лицо к лицу шеф-повара.
-Вы должны накормить и напоить гостей тем, что во времена своей комсомольской юности они, в тех условиях, могли, есть и пить. Продукты должны быть того, доперестроечного качества. Посуда соответствующая, Пепельницы из консервных банок.-
Все это гость выдал на одном дыхании. И закончил.
- Цена значения не имеет.-
-Замечательно - повторил Саныч.
-Еще нюанс, - гость сладко затянулся сигаретой.
-Во втором зале, должен быть накрыт стол - по высшему разряду, меню на ваше усмотрение. Цена тоже. Мой шеф о вас хорошего мнения.
-Весьма польщен, - склонил голову Саныч.
-Может быть, вы пообедаете, а я пока набросаю меню.-
-Благодарю вас это излишне, я уже откушал.  Странный гость кивнул.
- Я подожду.-
Саныч направился в кухню.
-Катя Ефимовна - громко позвал он, как только дверь за ним беззвучно затворилась.
-Вот тебе задачка - он в двух словах обрисовал ей заказ.
-Справимся? -
-Еще бы, мы же с тобой в те времена живали.-
-Это точно.- Екатерина достала лист бумаги.
-Давай начнем. Во первых, что пилось тогда? - шеф и зав. наперебой начали вспоминать.
-Портвейн «Агдам», «Хирса», «Аргвета», Белое крепкое, 33-й, Три семерки...
хорошо, портвейн найдем. Теперь водка. «Столичная», «Московская», «Старка»,
«Зубровка» - стоп, «Зубровка» только для райкома. Точно, была такая настойка «Ерофеич». Была, но теперь, похоже, не выпускается. Хорошо с водкой решим.
Закуски... - Екатерина закатила глаза.
-Чем же мы тогда закусывали? - Саныч встрял.
-Не мы, а они. Да да у нас тогда возможностей побольше было. Вспоминай.
Тушенка, - подадим прямо в банках. Только не импортную. Картошки отварим, - в
мундире. Отварим - поддакнула Катерина.
-Рыбные консервы были тогда, помнишь? Были, в томате. Пишем - консервы
рыбные. -
И для себя пометила - Самые дешевые.-
- Селедка. Селедку придется подать не чищеную, на газетке. Точно, еще бы газетку тех времен. Поищем. - Катерина поставила, какой- то лишь ей понятный значок.
- Колбаски полукопченой... Ты что, не было ее - «Отдельная». Где же мы ее возьмем? Пиши «Докторская». Раз осень, уборка - продолжал рассуждать Саныч - Значит овощи. Помидоры, огурцы, паприка... Да да, ты еще голландскую дай, - перебила Катерина.
- Паприку вычеркиваем. Думай Саныч, думай. Вспоминай молодость.-
-Я ж комсомольцем-то не был никогда.-
-Неважно, молодым-то был?-
-Я и сейчас еще ничего - обиделся Саныч.
- Ладно, не дуйся мы с тобой почти ровесники, я такая же, как и не ты. Думай,
пациент ждет.-
-Может курицу копченую дать?- задумчиво проговорил Саныч.
-Эк ты хватил. Копченая только на выставку, да на спецзаказ. Отварим. Только где
ее взять с ногтями. Помнишь, по рубль семьдесят пять?-
-Помню, но варили-то без ногтей.-
-Вот и мы, без ногтей. Найдем самую тощую, отварим и в миске алюминиевой подадим, разодранную. Пусть прочувствуют.- Екатерина выглядела очень довольной.
-Яиц наварим, вкрутую. Хлеб потолще нарежем. Да и все, пожалуй. А деньги за что брать будем? Нужно еще что-нибудь добавить.- Саныч задумчиво почесал затылок.
-Вот так задача, в магазинах-то ничего не было.-
-Пивка добавь, жигулевского.-
-Нет его теперь, хотя если поискать...-
-Может, что из райкомовского буфета? Сервелат там финский бывал, горбуша пересоленная. Давай напишем только по чуть- чуть, по кусочку. Дефицит же.-
-Ну ладно, потом спросим, может пожелания, какие будут. Теперь с посудой давай решим.-
-Миски алюминиевые я в скупке видел, там же кружки эмалированные, с отбитой
эмалью, ложки и вилки гнутые.-
-Это где ж такое?-
-Есть у нас возле рынка подвальчик «Лавка старьевщика» называется. Туда старухи и алкаши местные весь хлам несут, за копейки.-
-А кто ж покупает?-
-Да такие же, как и они, только потрезвее, те, что еще за жизнь цепляются. Бутафоры из театра часто заходят, покупают, я их часто вижу.-
-А ты-то, что там делаешь?-
-А интересно, там порой такие вещи найдешь, сказка - Саныч зажмурил глаза.
-Я, третьего дня, купил там нож для разрезания дичи, кривой, как ятаган с изящной ручкой, сейчас таких не делают.-
-Ну, ты даешь - Катя восторженно посмотрела на Саныча.
-Слушай, выйди в зал, спроси пациента, нет ли каких особых пожеланий, а я писать буду, скуркулировать  толково нужно, интерес свой соблюсти.-
Уже давно с легкой руки, или языка, Саныча из лексикона Екатерины пропало слово калькуляция, а на его место пришло слово гораздо более емкое и выражающее суть ее характера. Смачное слово куркуляция, производное от куркуль. А поскольку она все тащила в свою каморку и прятала по углам то и каморку ее, со временем переименовали в крохоборку.
Саныч вышел, а Екатерина, достав чистый лист бумаги начала писать:
-Водка «Столичная»
Водка «Московская»
Портвейн «Агдам»
Портвейн № 33
Пиво «Мартовское»
Лимонад «Колокольчик»
Мин. вода «Полюстрово»
К ним подаются граненые стаканы и эмалированные кружки.
Холодные закуски:
Говядина тушеная (консервированная).
Свинина тушеная (консервированная).
Колбаса «Докторская».
Консервы рыбные: Килька в том. соусе, Скумбрия атлантич. в собств. соку с доб. масла.
Частик мелкий в том. соусе.
Сельдь сол. без гарнира.
Курица отв. без гарнира.
Колбаса «Сервелат».
Горбуша сол.
Овощи нат.               
Горячее: Картофель отв. в «мундире».
Хлеб.
Стоимость набора на одного человека 118 У. Е.
-Не дороговато ли я взяла - задумалась Екатерина.
- Нет меньше нельзя, больше можно. Эти «новые русские», если дешево, не оценят,
у них «понятия», если меньше ста «баксов» то не престижно.-
И исправила 118 на 138 У.Е.
-Вот теперь хорошо.-
Вернувшийся Саныч сообщил.
-Пожеланий особых нет, только чтобы соблюсти антураж, девочки-официантки должны быть в ватниках и резиновых сапогах.-
-Мама родная, где же я ватники-то возьму и сапоги?-
-У мойщиц спроси, дай им рублей по двадцать, они и принесут.-
-Точно, у них наверняка есть. Я вот тут куркуляцию сделала, по 138 У. Е. с морды лица. Не продешевила?-
-Ты, пожалуй, продешевишь. Процентов семьсот наценила, не меньше. О времена!
Так вот...
Саныч достал блокнот.
-Их будет двадцать два человека, послезавтра в девятнадцать часов. Умножаем, 22 на138 получаем 3036 У.Е. Почем у нас нынче У.Е.? По 35. Прекрасно, пойду, получу.-
Необычный гость, едва взглянув на счет, молча отсчитал американские ассигнации
предупредил, что все должно быть готово к восемнадцати часам тридцати минутам и удалился.
Сан Саныч подошел к мэтру.
-Петрович ты попал, послезавтра твоя смена? -
-Моя.-
-Спецзаказ, готовь своих красавиц на эксклюзив в ватниках.-
Саныч объяснил коллеге суть дела.
-А как с оплатой? Сам понимаешь, мне девчонок на спецобслуживание  вытаскивать.-
-О, это не ко мне. Сейчас Терезия подъедет ее и напряги, Екатерина посчитала
грамотно, а уж какова ваша доля я не в курсе.-
-Понял, пойду подруг обрадую.-
Саныч вернулся на кухню.
Дела рутинные не ждут. Нужно дать задание поварам, хотя они и сами не спят, но лучше все проверить самому. Полез по холодильникам. Лосось, засоленный вчера,  попробовал, почмокал губами. Хорошо. Но все же добавил немного сахара и слегка сбрызнул огромный кусок рыбы перцовой водкой. Миноги маринованные отведал.
Похвалил Андрея.
-Ты вчера мариновал? Молодец. Сегодня будешь делать буженину, обязательно обильно посыпь свинину «карри», Вечерний банкет для «соседа», он любит острое.
Соседом звали  хозяина расположенной в соседнем доме стоматологической
поликлиники. Клиента постоянного и очень выгодного. Обилие друзей, широта, с которой тот делал свои дела, а с некоторых пор он полюбил решать свои дела за столом ресторана.
Сделали его гостем желанным, если не для персонала, как раз на чаевые он был скуповат,
то для хозяина точно. Кому же не понравится клиент, покупающий вечером, на вынос,
килограмм вареной картошки, по цене мешка сырой на рынке. К тому же зубы болят и у новых  русских тоже. Знакомство переросло в какое-то подобие дружбы. Поэтому на сегодняшнем банкете ожидали присутствия хозяина. Сан Саныча это заботило. Хотя он и был уверен в своих поварах, но проверять предпочитал все лично сам. Хотя за тридцать лет работы, сначала в Советском общепите, а затем в новой России в частном секторе, уяснил для себя одну истину - из ста человек гостей, хотя бы один будет недоволен. У одного жена готовит что - то иначе, другой вспомнит маму или бабушку, третий у тёщи ел блины вкуснее. И вообще, как говорил герой Никиты Михалкова в некоем фильме - один любит ананас, а другой свиной хрящик - Так что Саныч к работе относился философски, мол, всем не угодишь, но стремиться к этому нужно. А посему, застраховать себя, от возможного недовольства хозяина был обязан. Поскольку угодить тому было непросто. Далекий от реальной жизни человек, выросший в семье представителя Советской богемы. Не знавший проблем материального характера, с детства привыкший к тому, что все ему потакают, избалованный вниманием людей известных, поскольку отец, в свое время ввел его в свой круг людей искусства, перенес четы своего мерзкого характера и на отношения со своими работниками.  Впрочем,  то чем он занимался работой можно назвать с большой натяжкой. Илья Ильич, с чувством глубокого удовлетворения, проводил в ресторане по десять, двенадцать часов в сутки буквально раздуваясь от чувства собственной значимости. Текущими проблемами ресторана он не занимался, да и не сумел бы, даже пожелав, поскольку ничего в этом бизнесе не смыслил. Но, присутствуя на работе, необходимо было чем-то себя занять. Он и занимался. Интернетом, переговорами по телефону, трижды обедал, играл в компьютерные игры, лапал официанток и все тому подобное. Поэтому для Саныча, в любой момент, могла возникнуть ситуация начинающаяся всегда одинаково. На кухню влетает Екатерина с безумными глазами и криком.
-Илья Ильич хочет покушать, что-нибудь новенькое.-
Повторяться нельзя, это Саныч знал твердо. Все меню пробовано-перепробовано. Новенькое, значит новенькое. И, на бегу начинается творческий процесс. Саныч лукавил, когда ворчал, мол, де опять, без предупреждения, без предварительного заказа, неизвестно что... Ему нравился творческий процесс. Именно так рождались его лучшие, уникальные блюда, спонтанно, когда решить нужно за минуту. На всякий случай спросил Катерину
-Не известно чего именно хочет, мясо, рыбу, курицу?-
-Как всегда, что дашь.-
-Минут через двадцать подойди.-
Сан Саныч подошел к столу, достал поднос с мясом. Секунд десять думал. Отрезал кусок «филейки» слегка отбил, смазал смесью горчицы с майонезом, с одной стороны на него уложил смазанный соевым соусом и отбитый кусок куриного филе, а на него посыпанный сахаром и крахмалом карбонат. Достал две тонкие ленты бекона и стянул лентой трехэтажный стейк, скрепив конструкцию двумя зубочистками, и бросил на раскаленную сковороду, которую, внимательно наблюдавший за шефом, Андрей заблаговременно поставил на плиту.
-Он еще попросит соус - сказал Саныч Андрею.
-Соус с тебя, только быстро.-
Сан Саныч взял тарелку и привычными движениями начал гарнировать. Лист салата, тарталетка с морковью по-корейски, оливы, долька апельсина, зелень. На миг отвлекся, одним движением перевернул стейк и швырнул сковороду с мясом в духовку.
Оглянулся на Андрея
-Ну, что соус? Готов? -
Саныч взял ложечку. Попробовал.
-Так, майонез, чеснок, зелень, тертый сыр. Неплохо. Подкрась чуть-чуть куркумой,
будет в самый раз.-
Появилась Екатерина.
-Ну, как?-
-Две минуты, стейк толстый, подожди, чтобы кровь ушла.-
Саныч достал сковороду и надавил лопаткой в середину «сооружения», которое скворчало и брызгало во все стороны.
- Видишь, кровит? -
Саныч снова хлопнул дверью духовки.
-Пусть Ксюшка несет прибор, хлеб.-
-Все уже накрыто-
Екатерина улыбнулась.
-А что там внутри? -
-Пусть сам догадывается-
Саныч усмехнулся.
-Если понравится, назовем его суперстейк. Гарнир, я думаю, не нужен здесь и так будет граммов двести пятьдесят.-
Саныч аккуратно переложил стейк со сковороды в центр огромной тарелки, снял зубочистки держащие бекон, сверху на стейк вылил сок со сковороды и бросил пахучую веточку укропа.
-Все, борта тарелки не забудьте протереть. Соус возьми. Можете нести. Ну, Катя, теперь он подобреет.-
- Дай Бог, дай Бог. - Екатерина мелко перекрестилась и засеменила за официанткой.
Минут через десять тарелку пронесли обратно, пустую. Катерина не появлялась. Значит все в порядке. Саныч достал лист бумаги, нужно записать. Записывать он начал недавно, как-то всегда легко относился к тому, что делал, не ценил, потому, что легко давалось, без усилий. А посему множество блюд, приготовленных вот так, по наитию, забылось, хорошо, если не навсегда, вспомнится ли когда- нибудь. Со временем стало жаль. Теперь все листы складываются в особую папку, пригодится.
Время обеда наступило. Народ потянулся посадка за посадкой. Помимо Саныча и Андрея на кухне было еще два повара. Витек - занимался холодными закусками и десертами. Девочка - молодая ученица, толковая, смешливая. Похожая на молодую актрису Догилеву, только совершенно светленькая - Наташа. Ребята ее любили. Смышленая, подгонять и указывать ей не надо. Сама все видела, везде успевала помочь подхватить, где надо. Саныч относился к ней по-доброму, как к дочке. Защищал, когда ребята, своими шуточками, вгоняли ее в краску. Мог и по затылку балбесу треснуть.
-Доча - Саныч подозвал Наташу к себе.
-Посоветуйся с Витьком и давай, потихоньку, начинай торт к вечернему банкету.
Составь, как всегда, из секторов через один, шоколадный и фруктовый. Ну а уж как оформить, решай сама, как твоя фантазия подскажет. Но не забудь, что стоит он больше тысячи рублей. Дерзай.-
Саныч взял свою красную чашку и отправился в бухгалтерию.
-Привет, Ирина Арнольдовна - приветствовал появившуюся «мать Терезию».
-Что нового? Где пропадаешь? -
-Как всегда, в банке, потом в налоговой. Все «невменяемый» налог обсуждаем. Как
его платить? Кому это в голову пришло? Кошмар.
-Ладно, разберемся, не впервой. Поешь что-нибудь легкое.-
Слово «легкое» было сказано неспроста. Бухгалтер - «дебелая полная дама», как сказал когда-то классик, или дама склонная к полноте, как сказали бы сейчас пыталась следить за своим весом, что в условиях ресторана было делом проблематичным. Хотелось попробовать и того и другого.
-Съела бы немного салатика с языком, только побольше овощей и поменьше майонеза.-  «Мать Терезия» скромно потупила взор.
- Пойду, распоряжусь.- Саныч вышел.
-Ну что, Ирина, решили что-нибудь с питанием для девочек. Саныч обещал подумать, а ты бы, со своей стороны, раскрутила Илью на деньги, чтобы денег на питание больше выделял.-
-Ну что ты, Катя, он ведь дом в пригороде купил. Столько денег на обустройство уходит.-
-Ой, подруга, не плачься, я ведь знаю, сколько ресторан дает. И знаю, сколько по кассе бьется, мне можешь не вкручивать. Вот и сегодняшний банкет мимо кассы идет. За один день кухня всю свою месячную зарплату отбиваем. Смотри, доиграетесь. Начнут повара разбегаться, ресторан заглохнет.-
-Другие придут - «Терезия» упрямо тряхнула головой.
-Хорошие не придут, хороших ценят, они с места на место не бегают. Платить нормально не будем, уйдут, наплачемся. - Екатерина вздохнула.
-Не дай Бог, я их столько времени по всему городу собирала. Помнишь, какая чехарда была? Когда поваров чуть не каждый месяц меняли. Девочки твои, сколько задницами не крути, без кухни ничего.-
-О чем спорим? - Саныч вернулся с салатом.
-Все о том же. - Катерина зло глянула на Ирину.
-Денег, на питание, десять рублей на человека, а нас в смену, пятнадцать. Итого сто пятьдесят. Вот и попробуй всех накормить. Девочкам - овощи, мужикам - мясо. Да суп, да гарнир... О поварах я не говорю, те себя прокормят, хоть за них голова не болит. Слава Богу, ребята толковые, и себя не забудут и нормы не превысят...-
-И тебя не забудут - не выдержала, съязвила «Терезия».
-И тебя - отпарировала Катя
-Ты тоже не голодаешь. А любимицы твои, девочки, долларов по сто в день на «чае» да на обсчете имеют? То-то счета все без копирки написаны. А ведь на три копейки себе пожрать не купят. Все с кухни тянут, совести совсем нет, еще и на поваров «стучат». Поганки. В рот поварам смотрят, кто, что съел. - Катерина «завелась» окончательно, вскочила с места и уже орала « в голос».
-Я поваров в обиду не дам! Они, за двести долларов в месяц, в дыму, у горячей плиты, с мокрой задницей «парятся». Как хочешь, Ирина, а девочек своих заткни, а то я сама к Илье пойду, такого наговорю...-
-Все, брек.- Саныч развел, стоящих друг против друга, раскрасневшихся дам в стороны.
-Уймитесь, горлом ничего не решите. Сядьте и успокойтесь. Вопрос, что называется, созрел, но решить его нужно спокойно, без крика. Все мы люди, все жить хотим. О социальной справедливости при социализме кричать можно было, сейчас не те времена. Илья в месяц икры черной сожрал и домой унес на пятьсот баксов. А на зарплату, на весь ресторан, две тысячи дает. Если сами о себе не подумаем, по миру пойдем. Ты уж, Ирина Арнольдовна, отвернись, когда повара с работы с сумками пойдут, не заметь, они лишнего не возьмут, ты знаешь у меня с остатками всегда порядок. Раз людям платить не хотят, они себе компенсируют товаром. Илья тут на собрании сказал, что те деньги, которые он получает с ресторана, его не устраивают - мало де. Сколько он имеет, если на баксы? Тысяч двадцать? И ему не хватает! А людям по двести или по триста, как нам с тобой платит. И еще язык поворачивается сказать, мол, зарплата у вас приличная. Официантка раз в пять больше меня денег имеет, а за что? За задницу свою юбкой едва прикрытую, или за пупок голый? Нет, за то, что повара хорошо сработали. Если кухня «проколется» девочкам твоим ни гроша не отломится. Ты же вечером к девочкам в кошелек не лезешь. Считаешь, что заработала, то её. Вот и к поварам в сумку не лезь. Он все «с веса» отдал, а уж что сэкономить сумел - то его, а он, кстати, и нас с вами кормит, мы то служебный обед не особо кушаем.
Вот я вам случай расскажу. Года два тому, было в ресторане на Большом. Там хозяином был узбек, Даукеном звали. Жадный до изумления. Поймал повара с пачкой масла сливочного, тот в карман сунул, он охрану вызвал и под угрозой заставил мальчишку это масло сожрать. Мальчишка потом болел долго, что-то у него с печенью случилось. Ребята, повара сговорились и стали этому Даукену какую-то дрянь в еду подсыпать. И до такой степени его закормили, что он с кровавым поносом попал в Боткинские бараки и пока он там лечился, устроили ему налоговую проверку и все показания против него дали. Да так все толково сделали, что когда налоговая кабак прикрыла, узбек всему персоналу еще три месяца зарплату выплачивал, как потерявшим работу по его вине. Штрафов таких ему насчитали, что он, дабы не сесть, счел за благо, вместе с чадами и домочадцами, отбыть в солнечный Узбекистан. А дело, до сих пор не закрыто.
Отсюда вывод - нельзя людей за быдло держать. Люди на тебя работают, хорошие деньги ты с их работы имеешь, будь добр, уважать и ценить их, без них твой кабак копейки тебе не даст. Посмотрите, сколько у нас через ресторан народу прошло, пока Катя команду сколотила. А ведь были ребята толковые, талантливые, между прочим, никто без работы не сидит. Все пристроены и зарабатывают побольше нас с тобой. А ушли потому, что относились к ним здесь не по-людски. Я с Ильей говорить не могу, моих нервов на это не хватает, а ты, Ирина с ним общаешься, хоть бы ты объяснила ему, что это люди для него деньги делают, не с неба они падают. И крепостных среди них нет. И не должен здесь ему никто и ничего. Разбежится народ и останется он один в глубокой жопе. Я прекрасно знаю, Ирина Арнольдовна, твою политику - уйдут, другие придут на их место, в шляпках. Всему есть предел. Итак, по городу уже слухи ходят, что у нас людей не ценят. Скоро сюда вообще никто на работу не пойдет, кроме алкашей, которых отовсюду поперли. Земля слухом полнится, а кабаков, по городу, на каждом углу, работы - прорва и условия, ни чета подвалу нашему и заработки. Это мы с Катей люди совдеповской закалки, сидим-сидим, как приросли к месту, имеем копейку, какую сверх зарплаты и рады, а молодежь - молодцы, чуть, что не так, за гнилое место не держатся, не нам чета.
Ладно, я сегодня больно разговорился, но ты, Арнольдовна, нас слушай, ты в торговле человек новый, а мы с Екатериной зубы гуттаперчевые на этом деле нажили.-
«Мать Терезия», забыв про свой салат, покрывшись красными пятнами, всплеснув руками, затараторила
- Знаю я, как вы в советской торговле работали, от вас же наслышана. Небось, не на зарплату жили, а я всю жизнь, в конторе, от получки до аванса перебивалась. Только-только вздохнула, когда курсы бухгалтеров закончила и сюда попала, и деньги кое какие и сыта. -
-Ну а коль попала, учись, не переноси конторские свои привычки на общепит, здесь специфика своя.- Екатерина прихлопнула папку с калькуляцией рукой.
-Закрыли тему. Давайте лучше подумаем, как подъехать к Илье, насчет денег на питание. Это твоя забота, Ирина, подойди к нему с данными за месяц, распиши все по пунктам. Приход, реализация, прибыль - все с конкретными цифрами. Объясни про инфляцию, может, поймет, хотя вряд ли, он в другом мире живет. Но попытаться нужно и про зарплату заикнись, мол, уже скоро год, как не поднимали.- Екатерина вздохнула.
-Только будет ли толк.-
-Саныч, можно тебя.- Мэтр просунув голову в дверь, поманил шефа, и что-то зашептал ему на ухо.
-Иду - коротко бросил Саныч и вышел в зал.
Вернулся он минут через пять.
-Что случилось?- Екатерина держала в руках флакон с корвалолом.
-Все в порядке, «пациент» заказал свиную рульку. Подали, как положено, с квашеной капустой, с горчицей тот ее разрезает, а она разваливается в тарелке, мясо от костей само отошло. Жена его, «умная», решила, что это оттого, что рулька не свежая, она, видите ли, не могла себе представить, что мясо можно утушить до такой степени. К тому же где-то ели рульку копченую, она была розового цвета, а здесь - серая. Скандал, приличный ресторан, а кормят тухлятиной. Пришлось объяснять, что такое нитрит натрия, отчего копченое мясо розового цвета, ну и так далее. Вроде поняли, успокоились, доедают.-
-Слава Богу, я думала, опять что-то попалось, как вчера шпилька в стейке, другу Ильи.- Екатерина, не глядя, сунула корвалол в тумбу стола, вынула оттуда же бутылку коньяка, жестом предложила товарищам, пожала плечами, на их отказ, щедро плеснула себе в чашку и одним махом выпила.
Саныч себе, в очередной раз, налил кофе.
-Кстати - заговорил он.
-Вам Петрович не рассказывал про вчерашний случай?-
-Нет, а что случилось?- спросила за двоих Екатерина.
-Ксюха вчера отчудила. Ты же знаешь ее манеру ходить почти без юбки, - Саныч
 отхлебнул из чашки.
-Кормила вчера с телевидения, с шестого, кажется канала, компанию и там один рыжий такой, вечно просуженный. Да ты Катя знаешь, морс вечно просит подогретый. Так вот он, как всегда, попросил горячий морс. Иосиф ему в микроволнлвке грел, да забыл и он у него закипел. Девчонка вынесла и пошла, с другой стороны стол убирать. Через стол перегнулась, а юбки то почти нет, мужик шею вытянул, ну как же, под юбку заглянуть, и стакан, с горячим морсом, себе на ширинку опрокинул. Вскочил, орет. Кто видел, ржут. Петрович подбежал, «что за проблема»? Так тот, еще возмущаться начал, мол,  у вас официантке без юбок, я чуть мужское достоинство, на этой почве, не утратил... Петрович ему салфетку дал, тот вытираться в туалет побежал. Потом весь вечер ныл, горе водкой заливал. И пожаловаться, кому, не удобно - сам виноват.- Екатерина с Ириной покатывались со смеха, тут же, в красках, комментируя конфуз. Саныч, убедившись, что его товарки успокоились и забыли о своих проблемах, встал и со словами,
-Пойду, гляну, что там у меня Наташка придумала с тортом, я ей сегодня разрешил торт, на банкет, самостоятельно делать.
-Ой, я тоже пойду, посмотрю - Катя вскочила с места.
-Сиди - Саныч осадил подругу - Ты как зыркнешь, у девчонки и руки затрясутся. Потом посмотришь, похвалить не забудь, если понравится, конечно. Саныч отправился на кухню.
Витек с Андреем, из за Наташкиной спины, наблюдали за ее действиями. А девочка старалась. Торт нагородила в два этажа, середину приподняла и заполнила свежими фруктами, слегка проваренными в сиропе и облитыми блестящим желе. Приготовила три кондитерских мешка, заполненных взбитыми сливками разных цветов и усиленно превращала, собранный из кусков с разными наполнителями, торт в единое целое. Получалось здорово, прав был Саныч, что не советовал и не мешал. У девчонки своей фантазии было с избытком. Взглянул, кивнул.
-Продолжай, все хорошо. А вы не мешайте, своими делами займитесь, - одернул поваров.
- Скажите официанткам, чтобы шли обедать, по очереди. Через час ресторан закроем, будет не до еды, банкет начнем накрывать. К вечеру все готово? Мясо, рыбу из морозилки достаньте, горячее не заказано. Могут по всему меню пройтись. Попросим Петровича, чтобы заранее предложил горячее, но публика капризная, кто знает, что от них ждать. Появилась Ксюшка, старшая официантка.
-Приехал брат Ильи Ильича, Сергей Ильич. Кушать будет, в зале сел.
-Да ты что? Появился все- таки. Голод не тетка, наобедался в других местах. Что хочет? - Саныч надел очки и сделал вид, что внимательно изучает торт.
-Прислал спросить, что посоветуете. - Ксюшка понимающе усмехнулась, она была в курсе истории, когда брат хозяина попытался выказать себя знатоком кулинарии, но был, наголову, разбит едкой иронией Саныча. И пару недель не появлялся в ресторане. Но вовсе не по этой причине.
-Посоветую я ему блинчатый пирог, который сегодня на «служебку», на обед сделали. Сейчас его практически нигде не готовят, а у него, после чужих ресторанов, желудок, наверняка, побаливает. Хотя пирог, еда не из легких, но я думаю, ему понравится, подадим со сметаной и салатик, к нему, овощной, заправленный смесью оливкового масла и сметаны, как он любит. Иди, предложи.
Надо заметить, что брат хозяина был гостем постоянным и в меру капризным. Как и большинство деятелей шоу-бизнеса, а он работал гитаристом в разных эстрадных коллективах, жизнь вел безалаберную, любил выпить. На гастролях питался, как попало, как результат, имел больной желудок. Посему душу отводил, вернувшись, в ресторане брата где, естественно, имел особые привилегии. Но, пресытившись ресторанной едой, с удовольствием питался тем, что повара готовили на обед для себя, то есть едой домашней, что благотворно сказывалось на его желудке. А пропал он, недели две назад, после ссоры с братом, случайным свидетелем которой был Саныч. Что там между ними произошло неизвестно, но Саныч, своими ушами, услышал окончание разговора, когда Илья орал на брата - ты сидишь в моем ресторане, в моем кабинете, жрешь мои котлеты, а потому, голос свой, писклявый, засунь в задницу и не питюкай.- После этой тирады котлеты, видать, встали ему поперек горла. Сергей вскочил и две недели в ресторане его никто не видел. Но вот пришел, однако не на кухню, а сел в зале. Значит, конфликт не исчерпан.
-Будет пирог и салат - Ксения написала заказ на бланке.
-Еще хочет какой- нибудь десерт.-
-Пиши, парфе ванильное с ягодным соусом. Ему сейчас в самый раз будет, желудок остудить. - Саныч кивнул Виктору,
-Сделай. И окликнул Ксению -
-Петрович там свободен? Пусть идет обедать.
                2.
Питерская весна - дело безнадежное. Начинается, порой, в феврале и длится, с переменным успехом, до июня. Начало мая, а по углам двора-колодца, которых много на Петроградской стороне, лежали кучи почерневшего, перемешанного с песком снега. Дворники их, конечно, не тронут, к концу месяца он истает, превратится в слежалую черную коросту, которые, совсем иссохнув, останутся черными пятнами на асфальте.
В углу двора низкая дверь под застекленным столбом древней лифтовой шахты прилепившейся к грязному фасаду и, как будто смеха ради, в решетке из толстых прутьев, чтобы не сперли, новейший японский кондиционер. Это служебный вход в дорогой или как теперь говорят «навороченный» ресторан Гурман. Доставшийся, в погашение карточного долга, известному в богемных кругах Илье Ильичу Сухову, в девичестве Бикицеру. Новоявленный хозяин велел ресторан отмыть, перекроить на свой лад, сделать два небольших зала с крошечным баром, купить стильную мебель. На перестройку кухни денег не хватило, и так ладно. Название для ресторана он выбрал сам, искренне полагая, что гурман это, вовсе не обжора, а знаток и ценитель хорошей кухни. Просто слова «гурмэ» он не знал, да и знать не хотел. Папин талант, к сожалению, по наследству не передается, но его отсутствие вполне заменялось волчьей хваткой. Мужчина вальяжный, располневший с прилипшей к обрюзгшему лицу вечно недовольной миной, скрывающий косоглазие за дымчатыми очками, Илья Ильич, несмотря на неважное здоровье, женихом был завидным. Но, дожив до тридцати трех лет ни женой, ни детьми не обзавелся, отчего втайне страдал. Не прибавляло в жизни ему радости и обилие потенциальных невест, в изобилии поставляемых многочисленными тетушками.
Мы еще встретимся с ним в ресторане. А сейчас, в девять часов утра, он еще почивает в своей стодвадцатиметровой квартире на Крестовском, в квартале с успокаивающим названием «Зеленый остров».
Странная дама, одетая в цыганскую шаль, но при этом в суконных ботах, на босу ногу, в длинной юбке, с оборками и «авоськой» полной пустыми банками разного калибра, каждая из которых была снабжена крышкой. Подошла к двери и, коротко, дважды нажала на кнопку звонка. Через минуту дверь открылась,
-Сегодня, ты Надежда первая, что-то рано - сказали из за двери.
-Здравствуй.
-Здравствуй, Сильва. Собака, проклятая подняла в шесть утра, на улицу ей проститутке надо, спать не дала. - С этими словами странная дама переступила порог и стала спускаться в подвал.
-Надежда Федоровна Худых женщиной была одинокой. Мужа схоронила давно, и после смерти его махнула на себя рукой, мол, мой век прошел. Устроилась в ресторан кухонной рабочей, а чем плохо? Тепло, сытно. Денег, правда, платят мало, но иждивенцев своих, кошку с собакой, прокормить можно, да и соседям, «бомжеватым», подкинуть кое-что можно. Благо отходов в ресторане полно. Но это для них отходы, а для людей голодных все это ценный продукт. То бульон, в котором язык варили, то жирок со сковородки, где мясо жарилось, а то и целые, почти нетронутые, куски мяса или рыбы, порции супов, которые гости богатые по каким-то, только им ведомым причинам, есть не стали. Вот, намедни, официантка принесла в мойку целый, нетронутый горшок с ухой, а там и судак, и осетрина и лосось. Как? Почему? Повара заволновались. Не понравилось? Нет, говорят, все хорошо. Просто гостья не стала кушать потому, что горячо. Смех, да и только. Все в баночки, благо они всегда под рукой. Каждый день штук десять, а то и побольше наполняется.
Сама Надюха, как звали ее на кухне, женщиной была дородной, а как тут фигуру сохранишь? Поэтому фамилию свою давно оправдывать перестала. Теткой она была добродушной, с веселыми заплывшими глазками и вздернутым, кнопкой, носиком и, как сама признавалась, « с тараканами в голове». Могла, вдруг, вспылить, выплеснуть эмоции, без видимых причин и расхохотаться своим мыслям. На работе, первой, Надюха появилась из за своей любимицы, собаки Лизы, или Подлизы, по настроению. Той, в теплый майский день, совсем не хотелось сидеть дома, к тому же в обществе мерзкой кошки, а очень хотелось погулять, вот она и подняла хозяйку с утра пораньше. На прогулке, конечно, побывала, но, увы, совсем не долго.
Сильва, уборщица, открывшая Надюхе дверь, приходила на работу рано. Ей нужно было вымыть оба зала, бар, лестницу, перед входом, туалеты. Короче работы хватало. А босс, хозяин, как войдет, зырк-зырк, по сторонам, по полу, по стенам, не дай Бог непорядок увидит, попадет. Приехала она из Армении года три тому. С мужем, с детьми, что их из дому погнало, она не говорила, но не от хорошей жизни, с Кавказа  в российскую слякоть подались. Но и здесь жилось им не весело. Работы, хорошей, не нашлось, ни для нее, ни для мужа. Так, перебивались с хлеба на квас. Сама Сильва - жгучая брюнетка, с огромными, с поволокой, карими глазами работала продавцом, в овощном магазине. А здесь, в ресторане, «халтурила», благо, к десяти утра уже освобождалась и можно было бежать на вторую работу. Чайник, у нее уже вскипел, сели. Пока нет, никого налили чаю по чашке, со вчерашнего банкета торт, недоеденный, достали, позавтракали, поболтали. Сильва заторопилась.
-Хорошо, что ты, Надежда пораньше пришла, я успею, до работы, домой забежать. Детишкам торта кусочек занесу, обрадуются.-
Надюха одна, хозяйкой, прошлась по кухне. Плиту включила. Саныч скоро придет. В него она была, втайне, влюблена. Мужик толковый, хозяйственный. Шеф- повар, хозяин на кухне и хоть, шутя, говаривал:
-Мы тобой, Надюха, еще «сольемся в экстазе» - понимала, ничего нее с ним быть не может. И хотя, по возрасту, они были почти ровесниками, он - мужик молодой и семья у него настоящая и дети. Надюху он не обижал, наоборот, то лапу куриную сунет, чтобы повара не видели, то яичек, пяток, а уж когда обед ей кладет, так от души, что и поесть хватит и домой, в баночке, есть, что отнести. Хороший мужик, одним словом. Она же отвечала на добро добром. Не было в ресторане человека более преданного шефу. И за порядком на кухне следить помогала, и на поваров прикрикнуть, без злобы, могла и помочь, когда нужно и конечно посуду в идеальном порядке содержала.
Кухня, как и весь ресторан, находилась в подвале. Но если в залах и пол был мраморный, окна, хоть и фальшивые, но с яркой подсветкой, воздух прохладный, кондиционированный. По стенам красивые светильники, растения экзотические, мебель стильная, бархатом обитая. То на кухне, стены - кафель, пол - плитка. Окошки, еле из земли вылезли, вровень с пыльным асфальтом. А двор - колодец? Ни света, ни воздуха. Вытяжка, конечно, была. Правда больше шумела, чел «тянула». Окна и так крошечные, плотной сеткой затянуты и не видно сквозь них ничего, от пыли и грязи, после зимы. А плита на кухне огромная, целый день не выключается. Даже утром, когда на работу приходишь, еще чуть теплая, со вчерашнего дня.
Дружок, пес дворовый заскулил под окном.
-Ой, ты мой славный, пришел! Запричитала Надюха.
-Сейчас я тебе косточек вынесу. Пес, услышав голос, радостно залаял и завилял хвостом. Надюха достала из под мойки пакет. Со вчерашнего дня схоронила кости, от холодца. «Пошаркала» к двери. Дружок, внимательно наблюдавший за ней сквозь грязное окно, припустил к входу.
-Голодный, голодный. Что же ты вечером не пришел? Шлялся где-то. Ворчала Надюха. Пес радостно прыгал, тыкался мордой в руки.
-Подожди, паразит. Руки мне откусишь. Надежда повернула голову на шум, во двор въезжала машина. Вот и Саныч приехал.
Салатного цвета «Мерседес», которому исполнилось пятнадцать лет, выглядел изумительно. Все хромированные детали блестели, на кузове ни пятнышка, стекла сияют. Остается удивляться, каким образом  Санычу удается поддерживать машину в таком состоянии, не жалея ни времени, ни денег. Поставив автомобиль радиатором метрах в двух от окна, чтобы не мешать доступу воздуха в кухню, хозяин машины, выкинув левую ногу из салона, неторопливо, живот все-таки мешал, выбрался наружу.
-Привет, подруга, как жизнь, регулярно? Воскликнул Саныч, увидев сидящую на корточках, возле собаки Надюху. Та зарделась, вскочила, заулыбалась щербатым ртом.
-Какая там жизнь. Надежда прикрыла глаза рукой, от солнца, которое, на минуту, заглянуло в каменный мешок.
-Дома сучка спать не дает. Тут кобель, с утра, под окном.
-Надежда, ты же у нас в девицах, и вдруг кобель. - Деланно удивился Саныч.
-Да ну тебя, Саныч.- Надюха махнула рукой,
-Я ж про этого, с хвостом.
-Ну, то-то. Саныч открыл багажник, помоги-ка мне. Он начал доставать из машины пакеты, коробки потом, зачем-то чугун, с отбитым краем и старый веник. - Надежда заворчала.
-А хлам-то зачем? Своего мало? 
-Нужно, подруга, сегодня еще не такой хлам увидишь.- Саныч подмигнул,
-Потащили.
Свалив поклажу в угол, Саныч отправился в свой затуток. Где оставил джинсы, свитер, короткую кожаную куртку и мокасины и появился в широких клетчатых штанах, легких светлых тапках и двубортной поварской куртке со стоячим воротником.
-Надюха, сходи, пожалуйста, окрой, звонят.- Крикнул он в мойку.
Надежда отправилась к дверям и впустила двух молодых ребят и девчушку, лет семнадцати. Вновь прибывшие, со смехом, направились в гардероб.
-Наташка, пойдем вместе, я тебе помогу переодеваться. - Громко шепнул тот, что повыше, обращаясь к светловолосой, с короткой стрижкой,  девчушке.
-Спасибо, родной, обойдусь. - Иди Витьку помоги. Добавила девушка из-за двери.
-Эх, грехи мои тяжкие. Зачем мне Витек? - Андрей, вздохнув, уселся на стул и начал расшнуровывать высокие ботинки. Сан Саныч выглянул с кухни,
-Все пришли?
-Все.- Андрей пожал протянутую ему, шефом, руку.
-Мы у метро встретились.
-Ох, что-то вы подозрительно часто у метро встречаетесь, похоже, вы и не расстаетесь. Хотя, это не мое дело. - Пробормотал Саныч.
-Какие-то у тебя башмаки странные, как горные ботинки, шнуровка, чуть не до колен.
-Это, Сан Саныч, самые модные, сто баксов отдал, - Андрей, с гордостью вытянул ногу.
-Ну, раз модные, тогда конечно носи. А где Витек? - Спросил шеф Андрея.
-В кладовую, сразу пошел, пока Наталья переодевается. Мясо, рыбу вытащить, вчера забыли. Пока оттает.
Сан Саныч зашел в крошечный кабинетик, возле туалета. Владения заведующей производством, тесный и прокуренный, так как обе дамы, обитающие там, Екатерина и  Ирина Арнольдовна, дымили безбожно. Набрал номер и, совершенно изменившимся голосом, мягким и тихим, сказал в трубку,
-Солнышко, я уже на работе, все в порядке. - Выслушав ответ, добавил,
-Целую, не скучай.
Выходя, столкнулся с Екатериной она, как всегда, в пальто нараспашку, с шарфом, развивающемся где-то сзади, «летела» по коридору. Сама маленькая, полная, с черными, с искусственной проседью, волосами и живыми темными глазами на круглом лице, походила на комету.
-Здорово Саня, как дела?
-Все в порядке, - ответил шеф.
-Куда спешишь?
-Ну, как же, - всплеснула ручками Катерина,
-А мероприятие! Я всю ночь не спала, вот журнал «Огонек», за семьдесят пятый год нашла, на антресолях. Пригодится? - Она вытащила из сумки старый, еще крупного формата, журнал с целующимся генсеком на обложке,
-Красота!
-Подойдет, - Саныч надел очки, висящие у него на шее, на черном шнурке.
-Там, наверняка, есть статья « навстречу съезду», или «решения съезда в жизнь», вот на ней мы селедочку и подадим.
День начался с поиска дефицитных товаров. Портвейны «Хирса» и «Аргвета», как оказалось, никто не делал. А вот портвейн №33, №72 и №777 изготавливались. С водкой тоже проблем не возникло. Нашлась тушенка, похожая на ту, что была в продаже лет двадцать назад. Набегались с рыбными консервами но, после поисков, нашлись и «Бычки в томате» и «Мелкий частик» в томатной заливке и даже, как оказалось, до сих пор дефицитная «Килька балтийская» пряного посола. Зато с колбасой повезло, купили «батон», такой же накрахмаленной, как тогда, «Докторской» и дешевый импортный «Сервелат». На рынке нашлась пересоленная горбуша и селедка, правда не такая «ржавая», как в те годы. С пивом, правда, возникли проблемы. Ни «Жигулевского», с густым осадком на дне стеклянной бутылки, ни «Мартовского» или «Рижского» никто не делал. Пришлось обойтись самой дешевой продукцией завода «Степан Разин», благо в те годы он успешно работал. С овощами тоже не все ладно. Уж больно не похожи нынешние голландские на те наши «вечнозеленые» помидоры, да и огурцы немного не того вида, о качестве, не будем. Но тут уж ничего не попишешь. Саныч, еще раз, смотался в свою любимую лавку. Скупил там, за гроши, весь хлам. В мойке, под столами, лежали, отмытые Надюхой до блеска, разномастные алюминиевые миски, кривые вилки и ножи, с литыми тяжелыми ручками. Консервные банки с аккуратно загнутыми, во избежание членовредительства, краями.
Девчонки - официантки пытались «приталить» принесенные мойщицами ватники и, чуть ли не прибить каблуки к резиновым сапогам. Примеряли одежку и, с ужасом, рассматривали себя в зеркала.
К одиннадцати ждали декораторов. И они не замедлили появиться, привезя с собой целый грузовик всякого хлама. Свою лепту внесла и «мать Терезия». Приволокла целую сумку тарелок с серпом и молотом по ободку и надписью общепит. Саныч не выдержал:
-Где же это ты, Дева Мария, наша, непорочная столько тарелок общепитовских п..нула?
-Д а не я это, - начала оправдываться Ирина.
- От матери осталось, на даче нашла. Откуда я знаю, где она взяла.
- Ой, ли, ой, ли - не унимался Саныч.
- Видать и ты у нас не без греха, оскоромилась.
Ирина фыркнула и с видом оскорбленной невинности ушла в «крохоборку».
Появились три официантки. Вика, симпатичная, черноволосая, родом откуда-то с юга. С блестящими темными глазами в мохнатых ресницах. Ладная, чуть плотноватая с хорошей кожей и, несмотря на едва заметный южнорусский акцент, накрашенная вполне по европейски, в меру. Ватник на ней сидел как влитой, и сапожки ловко обхватывали чуть полноватые ноги. Глаза смеются. Следом вышагивала Татьяна, длинная и худая. Чуть сутуловатая с сощуренными подслеповатыми глазками и выдающейся нижней челюстью. Тонкие ноги в сапогах болтались как пестик в ступке. Колготки фирменные с ромбовидным рисунком. Телогрейка широка в плечах, еще шире в талии. Длинные ногти покрыты ярким лаком, сверху блестками. Искательная улыбка на губах, мол, может ничего? Из под накладных ресниц, слезы.
И Ксюха, самая «мелкая» и самая шкодная. Как выяснилось, она специально полезла через стол, чтобы позлить нелюбимого клиента. Который хлопот доставлял много, а чаевых оставлял мало. На этот раз преуспела. И гость пострадал даже больше, чем она рассчитывала. В ресторане помнили, как ей однажды удалось выиграть сто баксов у самого Ильи Ильича. С ним она поспорила, что подойдет и погладит по заднице чиновника из налоговой инспекции, который,  пользуясь служебным положением, частенько наведывался, якобы по делу, а в действительности, чтобы пожрать « на халяву» в ресторане.
Накормив его, в очередной раз, и получив вместо денег -
-Благодарю вас. - Ксюха улыбнулась чиновнику и вдруг внезапно прижалась к нему, высокому и чрезвычайно худому мужику в круглых очках и, заглянув в глаза, сладострастно погладила его рукой по тощему заду. Тот аж присел. Как рассказывал потом Петрович, у мужика даже очки запотели. Безумно оглянувшись на приоткрытую дверь из-за которой раздался плохо сдерживаемый хохот, наблюдающих за ними Ильи, со товарищи, чиновник схватил шляпу в охапку и, не оглядываясь, «рванул» восвояси.
Илья деньги отдал, но сэкономил немного. Налоговый деятель больше не приходил, мало того, передал надзор за предприятием другому инспектору, который страдал язвой и обедать, в ресторане не рисковал. Брал лекарствами, что прямо сказать, не дешевле.
Ксюшка выжала из своего наряда все, что смогла. Ватник ушила в талию. Несмотря на то, что он едва прикрывал зад, юбки не надела. Да и вообще, кроме черных колготок и лифчика под телогрейкой на ней ничего не было. Сапоги с тяжелыми бульдожьими литыми носами по бокам были украшены наклейками с изображением раздетых девиц. В руках красный флажок. Рыжие волосы завязаны в два хвостика. Веснушки загримированы так, что не осталось и следа. Чувственный смешливый рот аккуратно накрашен. В зеленых глазах «бесенята».
Катерина, Ирина и Саныч, одновременно взглянули на девчонок. Ирина вздохнула, сочувственно глядя на Татьяну. Екатерина, с удовольствием, взглянула на Вику. Заметив, остановившийся на ней взгляд Саныча, Ксюха подбоченилась так, что из под ватника показался кусочек, обтянутой черной лайкрой, аппетитной попки. «Стрельнула» глазами,
- Ну, как? - спросила Ксюха.
-Зашибись,- ответил за всех Саныч.
-Пациент будет визжать и плакать. Ты бы, Ксюша, хотя бы еще на одну пуговку ватничек застегнула. Там же люди живые будут. - Ксюха не смутилась.
-Если, что выпадать будет, я булавочкой заколю.
-Ну-ну - Саныч, еще раз оглядел всех по очереди, спросил-
-Что там, в зале?
-О! Это не передать! Сходите, посмотрите. - В один голос загалдели девчонки.
В освобожденном от мебели большом зале, по центру, стоял штабель ящиков. Задумчивые люди в красных комбинезонах снимали со светильников плафоны, складывали их в коробки и уносили в кладовую. Петрович зорко следил, как бы чего не грохнули или не свистнули. Зал выглядел ограбленным. Впечатление подчеркивалось ярким светом, обычно приглушенным. В углу громоздились тюки мешковины, снопы каких-то колосьев, лежали два брикета сена. Друг на друге стояли деревянные пеньки разной высоты.
Два здоровых мужика разворачивали маскировочную сеть.
Троица прошла по залу и остановилась поодаль, возле Петровича. Смотрели с любопытством. В зал влетела маленькая девица в джинсах на высоченных каблуках, в короткой замшевой куртке и бейсболке надетой задом наперед и тут же заорала на мужиков
-По углам, по углам. Растягивайте ее, она должна закрыть весь потолок. - Замахала руками, увидев ящики
-Кто поставил? Здесь, в центре, будет достархан...
-Пошли, девушки, работать, - проговорил Саныч.
- Придем попозже, посмотрим.
С кухни раздавался хохот. Саныч вошел. Повара сгрудились вокруг стола. С кондитерским мешком в руках, в белом колпаке Надюха, под руководством Витька рисовала «лицо» фаршированному судаку. Выходило очень похоже на Илью Ильича. Каким-то образом удалось придать выражение брезгливости судачьей морде, нарисовать ей похожие очки. Сделать черные глаза из маслин и кустистые брови из расщепленных перьев зеленого лука. Вошедшая следом Екатерина встала, как вкопанная.
-Надя, это что? - Надюха повернула, измазанное майонезом, довольное лицо
-Правда, Екатерина Ефимовна похоже?
-Правда, - выдохнула Катя.
-Дайте мне мешок.
Саныч вступился.
-Да брось ты, оставь, для смеха. Дурак не поймет, а умный не скажет.
-А если он поймет? -
Екатерина имела ввиду Илью Ильича, который был приглашен к сегодняшнему застолью, накрываемому, в малом зале. Где, в пику залу большому, исключительно для порядочных людей стол готовился по высшему разряду.
-Сделаем вид, что мы не поняли.- Саныч забрал из рук «шефини» кондитерский мешок и передал Надюхе со словами -
-Продолжай Надя. - Та, с увлечением, высунув кончик языка, нарисовала «завитки за «ушами» и перешла на спину. Изукрасила маленькими звездочками в три ряда. На каждую звездочку посадила клюковку, по загнутому хвосту пустила полоски. Ближе к брюшку звездочки пошли крупнее и в каждую Надюха, добросовестно, воткнула по каперсу.
Поправила сползающий на глаза колпак, сказала:
-Вот так, учитесь, у меня еще в детском доме по рисованию были пятерки.
На огромном овальном блюде, зеркальная поверхность которого была залита крепким желе, подкрашенным ликером «кюрасао», в которое были вмурованы половинки оливок,
перемежающиеся полукружиями карбованного лимона и окруженные кольцами разноцветной паприки, лежал судак, похожий на Босса. По бокам Саныч посадил двух лобстеров и воткнул несколько палочек с «камышами» из густой манной каши посыпанной маком.
-Отлично, - проговорил он
-Перед подачей оформим зеленью.
Екатерина, с сомнением качала головой и закатывала глазки.
Подошла Ксюха, которая уже давно «обезьянничала» перед открытой дверью директорского кабинета, якобы перетирая посуду. Илья Ильич, делая вид, что занят компьютером, из под очков поглядывал на, едва прикрытые ватником, соблазнительные формы. Сопел.
-Шеф хочет кушать, - Ксюха сделала смешной книксен и, подражая голосу хозяина, слегка грассируя, проговорила.
-Пусть Сан Саныч приготовит что-нибудь интересное, новенькое.
Катя умоляюще взглянула на шефа. Тот вздохнул и недовольно заворчал.
-У меня и без этого дел невпроворот...- но тут он лукавил. Ему самому было интересно вот так, экспромтом, придумать новое блюдо, что, как ни странно, обычно удавалось.
Мысль приходила ниоткуда, часто из вещей далеких от кулинарии. Каких-то детских воспоминаний, прочитанных книг, знакомых, или напротив, новых запахов. Неожиданных цветовых восприятий. Однажды, читая своего любимого Рекса Стаута, Саныч «услышал» из уст одного из героев пожелание получить к блюду сырный соус. Стал фантазировать, экспериментировать. Соус удался достаточно быстро. Потом возникло желание где-то его использовать. Так, из соуса, родилось одно из самых популярных блюд ресторана, на которое люди специально приходили.
Без суеты, Саныч достал поднос с мясом. Начал перекладывать. Филейка, свиная корейка, филе куры, телятина, баранья корейка. Отрезал кусок филейной вырезки, слегка отбил. Смазал горчицей, подумал, добавил чуть майонеза. Отбитое куриное филе сбрызнул соевым соусом и положил сверху на мясо, кусок корейки сбрызнул белым вином, чуть смазал очень острым «чилли» положил на курицу. Достал длинные тонкие полоски бекона, обернул все сооружение по периметру, плотно сжав, заколол двумя деревянными шпажками. Оглянулся. Внимательно наблюдавший за ним Андрей уже поставил на плиту глубокую чугунную сковороду и придвинул пиалу со смесью пяти перцев. Саныч кивнул. Посыпав стейк, с одной стороны перцем шеф бросил его на раскаленную, брызжущую жиром сковороду. Минуты полторы жарил на сильном огне. Одним движением перевернул и зашвырнул сковороду в духовку. Поставив на плиту следующую, насыпал в нее горку сахарного песку и пережарил его до коричневого цвета со сливочным маслом, развел куриным бульоном, добавил вино, щепотку приправы и мелко нарубленный чеснок. Загустил соус разведенным крахмалом. Подхватил каплю на кончик ложки, сунул в рот. Почмокал губами, добавил сахара и чуть чеснока. Вытащил стейк из духовки, посолил и надавил в центр лопаткой.
-Кровит.- Андрею -
-Поставь еще на пару минут.-
Екатерина, чтобы не мешать наблюдала за происходящим через «амбразуру» - раздаточное окно. Саныч гарнировал огромную тарелку, листья разноцветного салата, маринованный огурец, витиевато вырезанную дольку грейпфрута, в хрустящей тарталетке морковь по-корейски, босс любит острое, бросил ветку зелени.
Андрей поставил рядом шипящую сковороду, аккуратно переложил стейк в центр тарелки, снял шпилька державшие бекон.
-Соус подлить? Или подать отдельно? - Спросил Андрей.
-Конечно, отдельно, мы же не пробовали. Вдруг не подойдет. - Отозвался шеф. И, обращаясь к Екатерине, добавил
-Понравится, назовем его суперстейк. - Катя кивнула и напустилась на Ксюху,
-Что стоишь? Неси! Приборы дала? Соус не забудь! - Улыбнулась шефу.
-Здорово, Саня. Пойду, посмотрю на реакцию. -
Повара подошли к шефу.
-А почему курицу в центр? - Спросил Витек.
-Не знаю, - пожал плечами Саныч.
-Во первых, она быстрее всего готовится. Значит меньше риска, что будет сырая,  потом, белое мясо само по себе сухое, а здесь пропитается соком других ингредиентов и будет посочнее и не так вытечет. Потом, время будет, сделаем, попробуем сами, может быть и ничего хорошего. Тут еще думать надо, доводить до вкуса.
-Его нужно острым кетчупом прослоить - предложил Витек.
-Нет, - возразил Саныч.
Он старался, без нужды, не пользоваться острыми приправами. Памятуя о французском кулинаре Буланже, сделавшим себе имя, состояние и вошедшем в историю, как автор слова ресторан. Начав готовить, в своем заведении, диетические блюда он завлекал публику вывеской - «Приходите ко мне все, у кого испорчен желудок, я его отреставрирую». Слово реставрация перешло в ресторацию и так далее. С шестидесятых годов семнадцатого века желудки не перестали нуждаться в реставрации. О чем Саныч не уставал напоминать своим поварам. Потому сейчас и не хотел, лишний раз, использовать кетчуп.
Вернулась Екатерина, с пустой тарелкой, довольная.
-Илья Ильич, просил благодарить, разрешил включить в меню.
-Чудесно, доработаем и решим - поставил точку в разговоре Саныч.
-Пойдем, Катя, выпьем кофейку, заодно и на зал глянем.
Захватив с собой по чашке кофе, до которого Саныч был очень охоч, вышли в зал.
Шеф взглянул на зал, потом на Катю,
-Закрой, Катя рот, а то подумают, что мы с тобой в жизни ничего не видели.
Посмотреть было на что. Маскировочная сеть, напрочь, преобразила зал, сделав его низким и мрачноватым. На торшеры, обернутые какой-то лохматой тканью, вместо снятых плафонов, надеты стеклянные банки. Расписанные не то листьями, не то какими- то зелеными цветами. Отчего на светлых стенах появились зеленоватые тени. Да и сами стены были увешаны гирляндами из листьев, а между ними связки бутафорского лука и чеснока. Свет в «фальшивых» окнах был погашен, а сами они завешены черной, похожей на паутину, кисеей. По стенам лежали два бревна, обернутые мешковиной. Пол был устлан соломой. По всему залу, в шахматном порядке, расставлены снопы из колосьев. Картофельные ящики, в комьях земли, окружали центральную часть, уставленную разновысокими пеньками. В самом центре был устроен бутафорский очаг из, якобы, дикого камня с обгорелыми поленьями и подсветкой.
-Слава Богу, хоть огонь не настоящий. - Почему-то шепотом сказала Екатерина. И тут же вздрогнула. Из динамиков, спрятанных по углам, раздался стрекот кузнечиков и кваканье лягушек. Освещение, вдруг, стало мерцать, включились еще динамики с шумом дождя и завываниями ветра.
-Мрачновато, - сказал Саныч.
-Как бы они нам вечером солому не подпалили. Слушай, а пахнет сеном-то.
-Да, вкусно. - Кивнула Катя.
-Давай, подумаем, куда мы закуски свои выставим. По идее только на пеньки.
Саныч потрогал, не качаются ли. Стояли крепко.
-Бутылки открывать будем? Или так поставим... - Саныч не успел закончить. Влетела горластая давешняя девица и снова заорала.
-Почему не развесили ботву? Она должна свисать сверху. - Мужик - декоратор оправдывался, мол, ботва пересохла, ломается, поэтому на головы будет сыпаться труха.
-Пусть сыплется, - топнула ногой девица и убежала.

Прошли во второй зал. Здесь все было в порядке. Длинный стол, по центру зала, яркий свет хрустальных бра искрился на скатерти, которую Петрович сбрызгивал из распылителя и натягивал, чтобы не осталось складок. На сервантах стояла, уже натертая до блеска посуда. Официантки, сняв ватники, перебирали и перетирали столовые приборы. Петрович подошел к шефу.
-Клиент хочет, чтобы гости, до поры до времени, не знали о втором зале. Он им это готовит на десерт, сюрпризом.
-Хорошо, - ответил Саныч.
-Значит, дверь из зала закрываем, а накрывать будем позже, через служебный вход, когда гости уже приедут. Девчонок предупреди, чтобы не болтали.
-Пойдем, Петрович с нами обедать, у меня ребята блинчатый пирог на обед приготовили, попробуем.
-С удовольствием, заулыбался мэтр, я ваш пирог люблю, его, по-моему, сейчас нигде и не делают.
Пришли как раз вовремя. Витек только вынул из духовки огромный лист с блинчатым пирогом, прослоенным мясным фаршем с луком, заправленным густым соусом, рассыпчатым рисом, политым сливочным маслом, мелко порезанным зеленым луком с рублеными яйцами. Верхняя корочка, политая маслом и посыпанная сухарями, покрылась румяной пенкой. Пирог, как бы дышал, медленно оседая. Настоящий профессиональный, фирмы «Золлинген», нож, стоивший ему двести долларов. Пришлось разориться, хороший инвентарь стоит денег. Саныч вонзил в пирог. Тот, с хрустом, поддался. Божественный, аромат ударил в нос. Все стоящие кругом, невольно, сглотнули слюну. Саныч взял широкую лопатку и выложил несколько кусков на тарелки, полил, из стоящего на краю плиты, горшочка растопленным маслом, посыпал зеленью.
-Молодец, Витек. Красиво и слоев много. - Поднял и показал на разрезе.
-Обедайте и начнем накрывать.- Каждый захватил свою тарелку. Саныч взял две, вторую для «матери Терезии». Направились в «крохоборку».
Из за прикрытой двери кабинета слышалось попискивание компьютера и скрип кресла. Босс «сидел» в Интернете. Саныч тронул Екатерину за плечо.
-Может, предложим? - кивком указал на тарелку.
-Да-да, - закивала та, подошла к двери, тихонько стукнула. Из за двери раздалось непонятное бурчание. Просунув голову, спросила.
-Попробую, - донеслось из кабинета. Саныч, молча, передал Катерине одну из тарелок. Та, аккуратно, поставила ее на стол, под нос Илье Ильичу, рядом положила приборы. Спасибо, не дождалась, задом вышла, прикрыла дверь.
Пока освобождали стол от бумаг, Саныч сходил на кухню еще за одной порцией, для себя.
Пирог удался на славу. Сочный внутри, хрустящий снизу и сверху. Ток и таял во рту. Отобедали, выпили еще по чашке кофе. Расслабились.
-Пойдем, покурим во двор, - предложил Саныч.
Вышли, солнце освещало только верхние этажи дома. Вниз, во двор, оно попадало только летом в полдень, ненадолго, на какой- нибудь час.
-Смотрите, вот она жизнь! - Саныч нагнулся. Возле входной двери, у водосточной трубы из щели, где асфальт неплотно примыкал к стене дома, вылезли бледно - зеленые листочки и желтые цветы. Причем один из побегов прополз под асфальтом и умудрился вылезти из - под порога двери. Он был совсем бледным и бутону, который он выбросил, вряд ли суждено было раскрыться. Саныч пожалел глупое растение, но все равно обрадовался. У него была примета, весна начиналась с того дня, когда он, впервые в новом году, видел эти бледные, самые первые цветочки. Он поднял голову и посмотрел на кусочек неба, зажатый со всех сторон закопченными каменными стенами. Такое синее небо бывает только весной и поздней осенью. Летом оно выцветает, а зимой, в Питере, его просто не бывает. Сплошные тучи.
Постояли, помолчали каждый о своем. Первым очнулся Петрович, вздохнул,
-Ох, хорошо. Но пора, работа ждет.
-Да, - спохватились Саныч с Екатериной.
-Пойдем работать.
-А я пойду в банк, заодно и прогуляюсь, - сказала Ирина.
Глянув на «Терезию» с завистью, вся компания, гуськом, начала спускаться в подвал.
У дверей ведущих в зал стояла давешняя девица с сигаретой в зубах.
-Скоро вы закончите? - Поинтересовался Саныч.
-Уже практически все, сейчас отладят свет и звук, и мы уедем - ответила девица.
-А вечером, к шести, подъедет оператор. Он будет отвечать за звук и освещенность.
-Почти как в Голливуде, - буркнул Саныч и направился на кухню.
-Ребята, - произнес он входя.
-Сейчас Петрович пришлет девчонок, начинаем накрывать. Все готово?
-Да вроде все, - Андрей указал на холодильник со стеклянной дверью, доверху набитый снедью.
-Банки открывать?
-Открывай! - махнул рукой Саныч.
-Только старым консервным ножом и крышки полностью не срезай, а просто отогни.
-А почему старой? - поинтересовался Андрей.
-Экзотики ради - ответил шеф.
-Чтобы края были зазубренными.
-Понял, - Андрей полез в коробку, под стол, в поисках ножа.

В законченном виде зал представлял собой нечто среднее между ограбленным амбаром и запущенным овином. В центре, на самом высоком пеньке, стояла Ксюха в колготках и лифчике. С перекинутым через плечо и завязанным между ног куском мешковины.
-Ксения, перестань паясничать - строго сказала Екатерина.
Реакция Саныча была более одобрительной -
-Ксюша, если ты оставишь одну мешковину, я думаю, будешь иметь успех.
Та прыгнула с пенька на пенек,
-Надо подумать.
-Я тебе подумаю, иди оденься, бесстыжая, - Екатерина хлопнула девчонку по заду.
-Совсем распустились, скоро без штанов на работу будут ходить.
- Не бурчи, - Саныч, с удовольствием, посмотрел вслед убегающей официантке.
-Приятно глазу.
-Кобель старый, - фыркнула Катерина.
-Ну, не такой уж старый - возразил шеф.
-Все равно кобель, - заключила та.

Татьяна, сменившая ватник на, расшитую блестками, бордовую блузку внесла в зал поднос, уставленный вскрытыми консервными банками. Все они были тщательно отмыты. Отдать их в зал покрытыми то ли солидолом, то ли вазелином, Саныч не рискнул. Кто знает, чем это может кончиться?
Екатерина хлопнула в ладоши:
-Внимание, девушки - оглянулась,
-Где Вика?
-Я здесь, - отозвалась та из-за  драпировки. В руках косметичка.
-Прекратили красить лица, занялись работой! - Монотонно продолжала.
-Консервы у нас пяти наименований, три рыбных и два мясных. На пенек ставим по две рыбных и одну мясных, через один пенек. Вопросы?
-У меня вопрос, - Ксюха натянула на колготки очень короткие шорты и улыбалась «до ушей».
-Скажите, Екатерина Ефимовна, а если я так буду работать...?
-Ксения, - Катя побагровела.
-Тебе же объясняли, не ****ки, а полевой стан.
-А в чем разница? - Ксюха посмотрела на шефиню невинными глазами.
Та опешила, не сразу найдя, чем ответить.
-Хотя никакой, инициативы проявлять не будем. Пациент желал ватники, получит ватники. И вообще, у нас не стрип-клуб. Работаем.
Повара втащили в зал ящик полный спиртного. Екатерина продолжала распоряжаться.
-Бутылки с водкой, вином, пивом, не открывая, повторяю, не открывая. Вперемешку, кучками, ставим между пеньками. - Увидев вошедшего Петровича.
-Володя, распоряжайся сам, меня твои девки с ума сведут. Мне нужно еще подсчеты закончить. Саня, пойдем?
-Иди, я подойду, только решим, что куда. - Отозвался Саныч и, обращаясь к Петровичу, предложил:
-Несколько пеньков нужно оставить под гастрономию, под сельдь, под колбасу, горбушу, неразделанную порежем. Я тебе сейчас журнальчик выдам, пусть девчонки его по листам разберут и на пеньки постелют. И вот еще...- Саныч вынул из кармана пару, сложенных вдвойне, вымпелов. На одном, золотой вязью, было вышито - «Лучшему по профессии», на другом - «Победителю Социалистического соревнования» и профиль вождя пролетариата в золотом кружке.
-Повесь, на видном месте.
Мэтр, с интересом, рассматривал красные флажки.
-Где же ты их добыл?
-Места надо знать, - проворчал Саныч.
-Вот еще, - он положил в руку Петровичу три блестящих, с красной эмалью, прямоугольника с надписью, «Ударник Коммунистического труда».
-На ватники приколешь, - потом, оглянув мэтра, спросил.
-А сам-то в чем будешь, подумал?
-Само собой, - ответил тот.
-Увидишь.
Работа кипит, Андрей, широкими ломтями, нарезает «Докторскую» колбасу и тут же выкладывает их на помятые алюминиевые тарелки. Бросает, сверху, веточку петрушки. Сервелат режет тонко-тонко, добавляет к «Докторской» по три кусочка. Витек занят селедкой, вертит ее на доске туда-сюда, смотрит на Саныча,
-Что, прямо вот так?
-Ну, брюхо-то вспори, кишки выпусти, молоку оставь там. Нарежь потолще.
-Понял.
-А ты, доча, чем занята? - Саныч подошел к Наташе.
-Сливки набила, треть, смешала с тертым шоколадом, треть - с ягодами, остальные белыми оставила. Вот, три мешка приготовила. - Обстоятельно объяснила девушка.
-Молодец, хорошо. А бисквит чем пропитать хочешь? - Саныч понюхал жидкость в кастрюльке.
-Я две пропитки сделала, одну с коньяком, вторую с «Амаретто».
-Толково, - похвалил шеф.
-Продолжай.
В «амбразуре» появился Петрович, сделал шаг вперед. Увидев его, в полный рост, Саныч опешил. В синем милицейском френче, шестидесятых годов, со стоячим воротником и при капитанских погонах. В брюках галифе, с красным кантом, и хромовых сапогах. На голове, набекрень, фуражка с лакированным козырьком и красным околышем.
-Класс, - выдохнул Андрей.
-Владимир Петрович, вы как в фильме «Улица полна неожиданностей».
-Молодца! - Саныч подошел и потрогал кожаную портупею, перепоясавшую торс мэтра.
-Где достал?
-Это тестя моего, он в уголовке служил. - Пояснил Петрович.
-Ну и родственники у тебя, - покачал головой шеф.
-Про родственника потом расскажу, сейчас пойдем, глянешь, вроде все готово.
-Сейчас, - отозвался Саныч, вытирая руки.
-Зови Катерину.
Прошли в зал. Официантки стояли вдоль стены. Ксюха, в своем полунеглиже, с рыжими хвостиками, походила на ограбленную и раздетую гимназистку, после набега комиссаров. Вика, как будто, в этом колхозе и родилась. Картину завершала, похожая на пугало, Татьяна. На левой стороне груди, у каждой, сверкал значок с гордым профилем на алом фоне.
Саныч хмыкнул, Катя нервно поежились, Петрович прошелся вдоль стены, поскрипывая ремнями и сверкая сапогами. Повел рукой,
-Принимайте работу.
Огляделись. На пеньках, застеленных журнальными листами, с призывами  «выполнить пятилетку в четыре года, гордится социалистическими достижениями, и идти навстречу съезду КПСС». Вперемешку стояли вскрытые консервные банки, с «рваными». как велел Саныч краями. Миски тарелки, граненые стаканы. Снедью, в разномастной посуде, были заставлены несколько  картофельных ящиков, перевернутых и также застеленных журнальными страницами. Между ними торчали горлышки бутылок. Вокруг гастрономического «изобилия семидесятых» кружком стояли ящики. С маскировочной сети свисали какие-то побеги, не то картофельная ботва, не то засохшие водоросли. Из очага вился легкий бутафорский дымок, свет подрагивал, из спрятанных по углам динамиков раздавалось кваканье лягушек, вносящее в полуфантастическую картину последний штрих.
-А это откуда? - Катя, подрагивающей рукой, указала на вымпелы, бросающиеся в глаза на мрачном фоне.
-Саныч принес, - с гордостью поведал мэтр.
Шефиня искоса, взглянула на Саныча.
-Свои что ли сберег?
-Свои, свои - заржал Петрович.
-Извращенцы, - парировал шеф.
-Лет через сорок, им цены не будет, а я за червонец оба купил, в скупке.
-Бизнесмен, - с уважением констатировал Петрович.
-Ну, как вам?
-По мне, помойка и помойка. Но они, вроде, этого и хотели. - Выразила свое мнение Екатерина.
-Не скажи, в этом что-то есть, - возразил ей Саныч.
-Но не за такие же деньги, - заключил, поддержанный всеми, Петрович.
Он расправил складки, под форменным ремнем.
-Скоро будут собираться.
-Тогда встречай, если что, позовешь. - Саныч взял Катю под локоток.
-Пошли, хватит любоваться. 


Минут через двадцать появился давешний «черный человек». И хотя он вылез из того же сигарообразного «Линкольна», его было не узнать. Широкие, клеш от бедра, брюки с прорезными, на передней части бедер, карманами. Рубашка, что называется, в «петухах» с длинными мысками воротника, выпущенного на ворот узкого, приталенного пиджака из потертого бархата. Он улыбнулся, сверкнув фиксой, перепоясанному «сбруей» Петровичу, и оказался совсем не страшным. Протянул мэтру руку
-Аркадий Мурманович, помощник Анатолия Самуиловича.
-Очень приятно, - молвил, удивившийся перемене облика и поведения гостя, Петрович. Пригласил пройти в зал.
Гость, с любопытством, огляделся. Продолжая улыбаться, осмотрел пеньки с закуской. Полюбопытствовал взглянуть на бутылочные этикетки с давно забытыми названиями. Одобрительно пощупал красные вымпелы, наклонившись, прочитал призывы на журнальных страницах, покивал. Петрович, извинившись, вышел в коридор, где девчонки, скинув ватники, развалившись в креслах, курили. Прикрикнул,
-Бросили курить, оделись  и в зал.
Официантки, нехотя, поднялись, надели телогрейки. Вслед за Петровичем, гуськом, по росту, пошли в зал. Гость, увидев выходящих девчонок, заулыбался еще шире. Внимательно прочитал имена на бейджах, приколотых под значком «Ударник», представился и попросил все вопросы, по обслуживанию, согласовывать с ним. Объяснил, что гости должны, в общих чертах, обходится без их участия. А в их задачу входит пополнение импровизированных столов и замена использованной посуды и пепельниц.
Ехидная Ксюха поинтересовалась, не планируется ли после пикника похода на сеновал. На что гость, недвусмысленно, оглядев ее костюмчик, пообещал, что если поход состоится, то он будет, охотно, ее сопровождать. Ксения, изобразив всем своим видом, оскорбленную невинность и возмущенно потряхивая плечами, в тоже время, не забывала «стрелять» глазками в сторону гостя.
Аркадий Мурманович, поблагодарив мэтра за проделанную работу, претензий не высказал, попросил предварительный счет и тут же заплатил. Чем, несказанно, обрадовал Петровича, наученного горьким опытом расчета с подвыпившими гостями.
Оставив гостя в обществе официанток, мэтр поспешил положить полученные деньги в сейф, не забыв отложить в сторону, причитающуюся ему и девчонкам, за обслуживание, небольшую толику.
Екатерина, заломившая за банкет изрядную сумму, сидела, с трудом закинув одну короткую ножку на другую и, вслух рассуждала.
-Хорошо, что я сразу больше ста «баксов», с человека поставила. Теперь они погуляют, между собой посплетничают, решат - престижно, глядишь, и опять к нам придут.
Саныч встрял, с раздражением,
-Да где же по сто? У тебя ведь почти по триста вышло!
-А это уже за второй зал, считай за два банкета. - Пояснила Катерина и закончила.
-Чем дороже, тем престижнее.
Саныч вздохнул.
-Здесь ты права, не могу, с тобой, не согласится. Доктор моих дочек недавно рассказывал. Есть у него пациент, из «новых русских», который считает - коли, доктор берет недорого и назначает мало препаратов и процедур - плохой врач. Вот он и назначает ребенку массажи, витаминные комплексы и прочее, исходя из одного - не навредить и само собой, как можно дороже. И в тоже время, этот нувориш, увидев в аптеке просроченное лекарство, которое фирма смогла, каким-то образом, оформить, как годное дольше срока указанного на упаковке и продававшееся со скидкой. Умудрился сдать в аптеку хорошее и купить, для своего ребенка, просроченное и, сэкономив, таким образом, чуть больше ста рублей, вот и пойми его, - заключил шеф. 
Оставив заохавшую Катю возмущаться Саныч, заглянув в кухню и убедившись, что работа «кипит», прошел в бар и сел в уголок за стойкой так, что его, в тени, не было видно, а входная дверь и холл просматривались хорошо. Стал наблюдать за прибывающими гостями. Петрович от дверей, практически, не отходил. Встречал.
Через стеклянные двери было любопытно наблюдать за улицей. К ресторану подъезжали шикарные лимузины, из которых выходили странно одетые люди. Дамы, в наброшенных  на плечи собольих шубках из под которых виднелись потертые джинсы и сильно ношеные кроссовки. Джентльмены с коротким ежиком стрижек, с зажатыми в кулаках мобильными телефонами и в брезентовых плащах и кирзовых сапогах. Из «Роллс-Ройса», дымя сигарой, вылез седой, в бакенбардах, пожилой господин в суконных ботинках «прощай молодость», коротковатых полосатых штанах, расклешенных от колена и солдатском бушлате, на вате. Одетом на тельняшку. Проход господина до двери, обеспечивали два здоровых амбала выскочивших из подъехавшего одновременно с «Ройсом» джипа. Все ждали юбиляра. Его прибытие было обставлено с большой помпой. Улицу перекрыли двумя машинами сопровождения, из которых выскочили шестеро одинаково одетых в черное молодых людей с наушниками, в расстегнутых пиджаках и беспокойно озирающихся по сторонам. Они, перекрыв своими телами обзор, окружили вылезшее из бронированного автомобиля «тело» и доставили его до дверей. Двое прошли внутрь, четверо остались у входа.
Господин Жеребятьев был мужчиной широким в бедрах с белым, одутловатым лицом, дряблыми щеками и мутными глазами. Когда-то, в юности, он носил кличку «рыба». Сброшенный с плеч кашемировый плащ подхватила охрана. Вместо обычного двубортного, скрывающего полноту, костюма сегодня на нем была кожаная тужурка, едва сходящаяся на объемистом животе, кожаные брюки- галифе, хромовые сапоги, на поясном ремне висела деревянная кобура. Одобрительно осмотрев себя в зеркале, и поправив пробор, на жидкой прилизанной шевелюре он, однако в зал не пошел, а задержался в холле. Причина выяснилась через минуту. Охрана проводила до дверей выпорхнувшую из красного «Ягуара» девицу лет двадцати. Чудо, какую хорошенькую и свежую. Высокую, длинноногую в короткой замшевой юбке с подолом в виде лепестков, красных, на «платформе» туфлях, оранжевом свитере, с огромным вырезом, оставляющим открытым одно плечо. На голове панамка, типа «минингитка», с голубым корабликом. Хозяин бала чмокнул девицу в носик, хлопнул по заду и повел в зал. Едва они переступили порог, из динамиков грянуло - «Малая Земля - кровавая заря, яростный десант - сердец литая твердь...» Пел Краснознаменный ансамбль. У Саныча по спине «пошли» мурашки. Он тихонько, никем не замеченный, вышел через заднюю дверь на производство и тут же столкнулся с Екатериной.
-Послушай, - она взяла шефа за руку.
-По-моему там поют.-
Сквозь толстую дверь, разделявшую кухню и зал, чтобы не беспокоили запахи и звуки, слышался нестройный хор голосов.
-Как в молельном доме - почему-то шепотом сказала Катерина.
В мерцающем свете стояли два десятка немолодых людей, экстравагантно одетых, благоухающих дорогой парфюмерией и, с блеском в глазах, самозабвенно подпевали Краснознаменному ансамблю. В центре, у очага, стоял именинник одной рукой обнимавший свою спутницу, а второй, дирижировавший хором.
Песня закончилась криками Ура. Седой господин, прибывший в «Роллс-ройсе» и оказавшийся вице губернатором, облобызал прослезившегося от полноты чувств юбиляра, под рукоплескания вручил ему перевязанную алой лентой небольшую плоскую коробку из полированного дерева и сказал несколько дежурных слов.  Передав коробку под опеку охранников, прижимая руку к сердцу и поблагодарив за внимание, хозяин бала широким жестом призвал гостей к угощению, не преминув напомнить, что меню должно напомнить гостям годы их юности.
Подскочившие девочки, во главе с Петровичем, наперебой, предлагали свою помощь в откупоривании бутылок. Но гости, к удивлению, справлялись с этой задачей сами. Хмельная жидкость наполнила кружки и стаканы, проникла в отвыкшие от такого питья, избалованные качественными напитками желудки.
Слышались возгласы
-Смотри, «Агдам». Ой, ребята, три семерки. Бычки в томате... килечка! Смотри, смотри... Брежнев...
Петрович, бочком, подошел к Аркадию Мурмановичу похрустывающему половинкой огурца уложенной на толстый ломоть «Докторской» колбасы. Тихо спросил.
- У нас, на горячее предусмотрен картофель. Когда будем подавать? -
-Да через полчаса и подавайте - ответил жующий помощник,
-Только с укропом.-
-Естественно, - щелкнул каблуками Петрович.
Гости все больше распалялись. Их умиляли журнальные страницы на пеньках.  Давно не виданные ими, людьми более, чем обеспеченными, продукты, о существовании которых они давно забыли. В зале стоял шум голосов:
-Помнишь? Попробуй? Мисочка. Смотри, вымпелы. -
Один из гостей, в генеральском мундире, при орденах, густым басом перекрывал спорящего с ним джентльмена в длиннополом пиджаке со стоячим воротником.
-У нас идеалы были... Мы за Родину... - и бил себя кулаком в грудь.
Худосочная дама в джинсах, кедах, ситцевой мужской рубашке, «в петухах», бриллиантовых серьгах и с платиновым браслетом с камнями на правой руке,  унизанной кольцами, левой держала помятую алюминиевую кружку с дурно пахнущей сивухой и, визгливым  голосом требовала выпить за город трех революций взрастивший нас. Под звуки песни «Единственный друг, дорогой комсомол» выпили. Шум нарастал. Юбиляр, в центре зала, расстегнув кожанку, поедал из банки свиную тушенку, пытаясь накормить свою подружку которая, в ужасе, отпихивала от себя измазанную салом ложку. Вдруг он рыгнул, как будто подавился или закашлялся. Видимо от переизбытка жирного и дешевой водки у него открылась рвота. Которая, впрочем, быстро прекратилась, не смутив никого из присутствующих.
Мэтр, срочным порядком, направил в зал Надежду, которая, по этому случаю, надела туго накрахмаленный, слегка коротковатый ей, и оттого похожий на бронежилет белый халат и вооружившись веником и совочком мигом привела пол в порядок. Присыпала свежей соломкой и получив на чай сто долларов, свою зарплату за два месяца, счастливая удалилась. Уповая на то, чтобы гостям чаще дурнело.
По знаку Петровича, Ксюха и Вика, внесли в зал два эмалированным тазика с горячей, густо посыпанной укропом, картошкой. Мэтр лично раскладывал дымящийся картофель по мискам огромной деревянной ложкой, девочки предлагали желающим квашеную капусту и мятые соленые огурцы. Забавно было наблюдать как, приняв в руки горячую миску, гости пытались пристроить ее на коленях или на пеньке. Есть ложкой было неудобно, хватали картошку руками, роняли, обжигались, матерились.
Затем дамы потребовали песен. Из-за шторы достали гитару, и помощник юбиляра затянул что-то про «окурочек с красной помадой...» Гости притихли...
Татьяна заканчивала накрытие второго зала. Белоснежная двенадцатиметровая скатерть почти сплошь была уставлена блюдами. Лосось семужного посола на овальных блюдах, свернутый в виде фунтиков исторгающих из себя мелкую икру форели и крупную, как горох икру чавычи. Рыбу окружали «цветы» из масла, «оборки» из зеленого салата, оттененные янтарным лимоном, черными и зелеными маслинами. Бок осетра, запеченный по специальному рецепту шефа, с травами и прочим, охлажденный и нарезанный очень тонкими ломтиками в окружении крошечных тарталеток с белужьей икрой, крупной, матово седоватой. Огромные креветки, залитые соусом, под пахучими ветками укропа, лобстеры, мидии в острой заливке. На серебряных блюдах заполненных колотым льдом, хрустальные ладьи, где на морской соли, рядком, уложены свежайшие устрицы. Нарезанный широкими ломтями, еще горячий, огромный кусок буженины, нашпигованный чесноком, салом и кореньями. В центре огромное блюдо с фаршированной щукой, на постаменте из подкрашенного в голубой цвет рыбного желе. Салаты, соления, маринованные и соленые грибочки, рулетики из баклажанов с острым итальянским сыром и чесноком и так далее и тому подобное.
Саныч, в обнимку с Екатериной, «дернув» по рюмочке коньяка обходят стол.
-Хорошо!- Саныч поправляет зелень, чуть сдвигает блюда.
-Хорошо, Саня.- Глаза у Кати блестят.
-Пойдем, я тебе покажу, какой доча им торт сделала, - Саныч ведет ее на кухню.
Наташа ходит вокруг стола. Огромное трехэтажное сооружение, составленное из секторов разного цвета и вкуса. Украшенное взбитыми сливками, подкрашенными шоколадом. Свежими протертыми ягодами, разного цвета, отделанное сваренными в сиропе и облитыми блестящим желе фруктами и соединенное в единое целое. Как бы кружевом из тонкой паутины белоснежных сливок.
Катя выдохнула,
-Талант!-
Саныч подошел, и чмокнул покрасневшую девушку в щеку.
-И я тоже - рванулся к Наташе Андрей.
-А ты потом, если захочешь, - осадила та повара.
-У моих девчонок скоро день рождения, я тебя, доча, попрошу для них торт сделать.- Саныч улыбнулся.
- Мне так не суметь. - Чем окончательно смутил девушку.
Мелькнул синий китель Петровича, несущего пустой таз в мойку.
-Как там обстановка? - окликнул Саныч мэтра.
-Кошмар, - отозвался тот.
-Пляшут.-
-Пляшут?- поднял брови Саныч.
-На застеленном соломой полу?
-А им все равно. Там генерал у них лезгинку танцует, а завтра утром, помнишь, как в анекдоте? Генерал, увидев утром, чистящего мундир денщика, засмущался и поведал тому историю о пьяном, якобы, заблевавшем ему мундир с орденами. На что тот посочувствовал ему и посетовал, что видно тот же мерзавец ему и в штаны нагадил.
Повара «заржали».
-Но-но, спокойно - Саныч обратился к Петровичу.
-Ты смотри там по обстановке, у нас все готово. Как девчонки-то твои?
-Собирают посуду. Ксения уже ватник расстегнула. Боюсь, как бы ей кто из баб в рожу не вцепился, мужикам уж больно нравится.- Петрович почесал затылок, сдвинув фуражку на нос. Сделав пару шагов, остановился и добавил,
-Пожалуй, минут через двадцать, я им второй зал открою.-

Несмотря на работающий в полную мощность кондиционер, воздух в зале был тяжеловат. Сказывалось присутствие сена, мешковины, драпировок, пропахших овощами ящиков и прочего. К этому примешивался несвежий дух разгоряченных тел, забивших аромат дорогой парфюмерии. Помятые, отечные тела, в большинстве своем рыхлые, дышат тяжело, раскраснелись после плясок, пот струится по лысеющим головам. Дамы хоть и выглядят посвежее, поподтянутее, заметно сдали, подустали. Но хорохорятся, тянут набычившихся мужиков в круг, понуждают к танцам. Кое- кто уже, придвинув пенек к стене, задремал, кто-то незаметно таблетку под язык сунул...
Петрович оглядел зал. Все неплохо. Только вот тело, лежащее у стеночки, смущало. Подошел к Аркадию Мурмановичу, поинтересовался. Не нуждается ли пациент в помощи? Тот, несмотря на выпитое был свеж и бодр. Ответил,
-Спасибо, все под контролем. Сейчас ему подадут машину, и охрана доставит его домой.
Петрович подумал, про себя,
-Как обманчива бывает внешность, мужик-то толковый, все «сечет».
Вслух поинтересовался, по поводу второго зала. Получил ответ, что, как только вынесут «тело», сразу будем приглашать.
Минут через пять два молчаливых, бритых наголо, «амбала» нежно, под белы ручки, вынесли бесчувственное тело и, погрузив его в автомобиль, отбыли. В зале, вдруг, погас свет, кваканье, исходящее из динамиков сменилось перезвоном курантов и, под звуки фанфар, отворились двери, завешанные, до поры дерюгой. Открылся зал, сверкающий хрусталем и ярко освещенный. Юбиляр, нетвердой походкой, вышел вперед, поддерживаемый помощником и спутницей. Взмахнул рукой. Петрович, стоящий в дверях, объявил-
-А теперь, десерт!-
Опешившая публика попыталась аплодировать, с интересом заглядывая через плечо мэтра. Из за плеча появился Босс, Илья Ильич, просидевший весь вечер в кабинете за компьютером. Предупрежденный Петровичем, он вышел лично поприветствовать юбиляра, клиента выгодного, но главное, как владельца банкирского дома, обладающего огромными связями. Произнеся приличествующие случаю слова, Илья Ильич преподнес гостю изящную коробочку, неизвестно с чем, а его спутнице, совершенно не подходящий ей, огромный букет белых лилий. Мило осклабившись, поинтересовался, нет ли пожеланий или претензий и, получив в ответ уверения, что все было на уровне и приглашение присоединиться к их компании, с благодарностью принял его.
Вошли, расселись. Юбиляр во главе стола. Визави - Илья Ильич. В своем помятом, хотя и очень дорогом, костюме особо не выделялся. Это было ему свойственно, не выделяться и, в любом костюме, выглядеть изрядно помятым. Гости рассматривали стол. Косились на именинника. Теперь, набивши желудок картошкой и прочими яствами из семидесятых. Их с души воротило от разносолов. Яркий свет высветил подпорченный макияж дам, пятна и подтеки, появившиеся на одежде, сено и водоросли, прилипшие к волосам. Они, с интересом, разглядывали друг друга на свету. Вошли официантки с Петровичем в авангарде, начали предлагать напитки. Гостям больше хотелось рвотного. Ситуацию попытался исправить Илья Ильич. Он встал и предложил тост за юбиляра, его семью. Он не знал, что на сегодняшний день, вся его семья состояла из девушки в красных туфлях на платформе, сопровождавшей его. Далее в тосте был помянут банкирский дом, с пожеланиями процветания. Наполненные бокалы осушили, наполнили вновь, непроизвольно руки потянулись к закускам... Все начиналось сначала тосты, здравицы... Успокоенный Петрович покинул зал.
Войдя в кухню, он, в красках, живописал Санычу и Катерине лица гостей, чем вызвал дружный хохот. Успокоил Катю тем, Что Босс видит судака с тыла, а пьяные гости, вряд ли смогут их идентифицировать, тем более после ее исправлений.
Саныч, тем временем, отправлял « дочу» домой. Сунул ей в карман шоколадку, напряг Катю, чтобы выдала девочке премию, хоть рублей пятьдесят, та подчинилась. Ребятам дал задание на завтра. Вытряхнул из сетки фритюра румяные брусочки, отдельно к ним подал соус из брусники, предложил попробовать. Екатерина с поварами взяли по кусочку, по второму захрустели, макали в соус.
-Вкусно! Что это? Курица? Нет, свинина. Но с чем? очень необычный привкус.-
Саныч загадочно усмехнулся
-Потом расскажу -
Надюха упаковывала сумки. Банки, баночки, пакетики. Сверточки все завязано, закрыто крышками, расставлено, чтобы не опрокинулось, переложено газетками, дабы не бренчало, и, не дай Бог, не разбилось. Саныч подошел.
-Упаковалась? Сейчас гости начнут расходится. Из зала девчонки понесут...-
-У меня еще сумка есть - Успокоила шефа Надя.
По коридору прошествовал Босс, как всегда не прощаясь, захватил со стола сумку, именуемую в народе педерасткой, отбыл.
-Слава тебе Господи! - истово перекрестилась Катя.
-Уехал, значит, все в порядке.-
-А ты сомневалась? - Саныч оскорбился.
-Я, с этим хозяином, в себе сомневаться стала. - Катя, зло, топнула ногой.
-Как я устала, вечно кто-то недоволен.
-Ну-ну, - Саныч обнял подругу за плечи.
-Все в наших руках, мы с тобой без работы не останемся. Невтерпеж станет, уйдем, а вот он, без нас, окажется в глубокой жопе. Так что повода беспокоится, у нас с тобой - нет. У него - есть.
-Обидно.- В глазах Екатерины заблестели слезы -                --Пашешь, как пчелка, а благодарности не дождешься...
-А ты не жди, не надо. Дома у тебя все в порядке?
-Да,- всхлипнула Катерина.
-Вот это - главное, а работа - дело второе, даже третье. Мы работаем, для того чтобы жить, а не живем, для того чтобы работать. Главное - дом, родители, дети, жены, мужья, братья, сестры, дяди, тети. Ты знаешь, мой принцип, может быть и неправильный, но он мой! - Катя испуганно посмотрела на шефа сжавшего кулаки.
-Я его выстрадал за жизнь свою. Если у меня дома будет плакать ребенок, а здесь гореть ресторан. Я пойду успокаивать ребенка, а здесь пусть все сгорит. Ты помнишь, как нас всю жизнь призывали к самоотверженному труду? Во благо Родины. Вот наши родители и пахали. А Родина им и вернула, с лихвой. У меня отец в шестнадцать лет на фронт ушел, а теперь пенсию получает сто баксов. По два бакса за год войны, лагеря и работу на заводе,  в грязи и вони. А что касаемо нашей работы - не рви сердце. Из ста человек минимум один уйдет недовольным. Как говорил один киногерой в исполнении Никиты Михалкова - Один любит ананас, а другой - свиной хрящик. У одного жена лучше готовит, у другого теща лучше блины печет, у третьего бабушка сказочные пироги делала. На всех никогда не угодишь! Вот и относись к этому философски.
-Да-да - закивала Катя, Загремев ключами, достала из сейфа початую бутылку коньяка, две стопки. Налила. Отломила шоколадку.
- Давай Саня. - Выпили, пожевали шоколадку. Саныч чмокнул Катю в щечку.
-Я там тебе, в холодильнике пакетик приготовил. Рыбки, буженинки, того сего. Не забудь, возьми.
-Кормилец, отец родной. - Слезы высохли, Катя разулыбалась. Успокоилась.

-Юбиляр готов! - доложил мэтр, входя.
-Он упал, мордой, в заливное из языка.- Петрович поморщился.
-Я чувствовал, что этим закончится.-
-Замечательно, - обрадовался Саныч,
-На этом все и разойдутся.-
-Скорее всего...- Петрович почесал нос.
-Я думал он денег, на радостях, отстегнет...
-Он, скорее всего, и кошелька не имеет, ты с этим к помощнику подкати, он ведь
платит. - Посоветовал шеф.
Помощник юбиляра с подружкой, вытерли лицо и освежили кожан хозяина, освободив от остатков желе. Дали понюхать что-то из пузырька. Пришедшего в себя, тихонько, повели к выходу и передали охране. Девица юркнула в полумрак лимузина, туда же погрузили тело. В сопровождении двух машин охраны, с мигалками, отбыли. Далеко не все гости, заметив отсутствие юбиляра, засобирались к дому. Некоторые, вошедшие в раж, требовали продолжения. Здесь жесткость проявил Аркадий Мурманович, не упуская из виду Ксению, с которой успел подружиться. Дав ей, знак не покидать зал, громогласно объявил
-Уважаемые господа! Банкирский дом Жеребятьев и Компания благодарит Вас за честь, оказанную его президенту Вашим присутствием на сегодняшнем вечере, который, к сожалению, заканчивается. О подаче машин будет докладывать начальник охраны. До свидания.- Аркадий Мурманович сделал едва заметный жест пальцами и из динамиков грянул марш «Прощание славянки». В сопровождении охранников хлынувших в зал, гости направились к выходу.
Петрович, кашлянув возле плеча помощника, обнимающего Ксюху за оголенную талию и нашептывающего что-то ей на ухо, привлек таки к себе внимание и поинтересовался, нет ли каких замечаний по обслуживанию. Понятливый Аркадий кивнул, вытянул из кармана несколько зеленоватых купюр и передал их мэтру со словами благодарности за качественную работу. Ксения получила отдельно пару купюр за поясок колготок.
Петрович откланялся, пригласил захаживать почаще снял фуражку, оставившую у него на лбу багровый рубец и, на ходу расстегивая портупею, пошел на кухню. За ним следовали Вика с Татьяной с подносом полным использованной посуды. Все это поступало в руки Надежды, которая быстро все сортировала и замачивала по разным ваннам. Что-то вымоется сейчас, что-то подождет до завтра. На отдельный стол составлялись блюда, вазы и салатники с остатками закусок и бутылки со спиртным. Это будет справедливо поделено между всеми принимавшими участие в обслуживании. Сегодняшний вечер оказался «урожайным». Гости, соприсутствовав на полевом стане, и набившие желудки всякой всячиной осилить деликатесный стол уже не смогли, так поковырялись в блюдах не съев даже половины. Значит будет праздник у Надюхи и у официанток дома. Повара и руководство кухни, по традиции, в дележ трофеев не вмешивались.
Повара домывали столы. Саныч, по привычке «шарил» по холодильникам, все ли на месте. Екатерина скалывала скрепками бумажки, накопившиеся на ее столе за день. Переодевались, мыслями уже дома.
Девчонки, убрав столы, сложили скатерть. Выпивали, закусывали, собирали в сумки вкусненькое, для домашних. Плита выключена, тихо играет приемник, на полке со специями, в кухне. День заканчивается. Скоро все разъедутся. Ресторан устал. Он засыпает. Скоро уснут и люди, дающие ему жизнь. А назавтра все повторится. Вечный праздник в ресторанном зале.

Январь 2001 - ноябрь 2004гг.













               

























Сергей Рыжков.
                Поели, попили...
                Маленькая повесть.

-А если туда хрена добавить? Сливки свернуться?- спросил Андрей.
-Не свернуться, мешать нужно, все время.-
Сан Саныч - шеф повар небольшого ресторанчика в полуподвале на Петроградской стороне. Полный, высокий мужчина в усах, лет сорока с небольшим, подошел к плите.
-Ну, вот соус получается, серым - Андрей поморщился. - А ты его кетчупом доведи, до бледно-розового цвета. О! Вот теперь красиво!- Саныч взял на ложку каплю соуса, попробовал. - Все, оформляй, и отнеси Екатерине, пусть пробует, пока Ильи нет -
Саныч отошел в сторону и, нарочито, стал смотреть в пустой холодильник, слыша сзади
как Андрей, лучший его ученик, ворчит.
-Да, все готово, вот только соус...
Саныч, боковым зрением наблюдал, как повар аккуратно выложил соус на рыбу.
-Давай неси - торопил шеф - зал уже открыли, сейчас девчонки с заказами прибегут.
Довольный, Андрей потащил тарелку, в которой в окружении листьев салата, долек
карбованного лимона и блестящих маслин, дымилась паровая семга, нафаршированная кусочками крабов и покрытая соусом, который совместными усилиями только-только ро-
дился в глубокой чугунной сковороде с длинной ручкой.
Ресторанчик был небольшой, но из дорогих. Сюда ходили поесть, публика в основном постоянная, поэтому Екатерина Ефимовна - заведующая производством, люби-
ла, какое там любила, просто обожала, до дрожи в коленях, когда ее повара изобретали что-то новое. Ее рефрен- меню должно дышать.
Круглолицая, полная дама, с живыми темными глазами «подплыла к амбразуре»
раздаточному окну.
- Здравствуйте, кого не видела-
-Здравствуйте, здравствуйте... - вразнобой ответила кухня.
-Ребятки, что это было?
-Рыбка для члена политбюро - Сан Саныч потянулся - Ну как?
-Красиво. Я Илье отдала, он только подъехал - Екатерина глянула через плечо
-Вроде ест.-
-Нужно было самой попробовать, он все равно не поймет - Саныч сделал вид, что обиделся.
- Я то успею, главное его накормить, а то он опять не в духе, вчера его другу стейк
со шпилькой достался, Иосиф, как всегда, снять забыл. Илья распорядился оштрафовать на полную стоимость.- Екатерина вздохнула.
-Все ясно, опять Иоська на деньги попал, а как угодить старался. Говорил я ему,«не
суетись под клиентом». - Саныч покачал головой и, повернувшись к столу, похлопал рукой по огромному окороку лежащему на доске.
- Что с этим будем делать? -
- А это откуда? - Глаза Екатерины сделались узкими и колючими.
- Лелик привез, послали на рынок, велели купить килограмма два, на буженину, а он припер целый окорок, да еще с костью.-
-Паразит! - Екатерина, в сердцах плюнула. - Ты, Саныч, его не трогай он приедет, я
сама с ним разберусь. Что у нас с товаром? -
-Вот список, но, в основном все есть, так, все по мелочи. Ну что - Саныч перегнулся через «амбразуру»
- Съел? -
- Вроде да - Екатерина одернула блузку - Пойду, получу «вливание».-
Хозяин ресторана, Илья Ильич Сухов, в девичестве Бикицер сидел, откинувшись в своем скрипучем кресле, уставясь в компьютер. Ноги вытянуты, кабинетик маленький, сам большой, вальяжный, избалованный деньгами и вниманием. Еще бы, сын известного
писателя - сценариста, классика.
- Илья Ильич, разрешите? - Екатерина только что ножкой не шаркнула, куда вся ее
величавость пропала.
-Да-да, входите -
-Как вам рыбка, Илья Ильич?-
-Нормально, можно бы поострей.-
-Да что вы, она же паровая - Екатерина всплеснула пухлыми ручками - Никак нельзя. Может ее в меню? -
- Попробуйте - Илья Ильич соизволил взглянуть на Екатерину - Что у нас вчера опять случилось? Что опять за проблемы? Не умеют работать, ищите других поваров.-
Голос не повышал, знал, услышит и так.
-Хорошо, Илья  Ильич, я разберусь - побагровевшая Екатерина тихонько проскользнула в свою «крохоборку» - закуток, возле туалета, который она делила с бухгалтером Ириной Арнольдовной - по прозвищу мать Терезия. Полученное ею за работу «жилеткой», в которую ходили плакаться, в основном ее любимицы, девочки -
официантки.
- У меня «посада» - «мелкая», от маленького роста, Ксюха «прошелестела» к кухне.
- Кого принесло?-
- Спортсмен с ребенком - это значило, что первым гостем на сегодня оказался директор расположенного напротив магазина спортивных элитных товаров с великовозрастным балбесом-сынком.
-Все ясно - Саныч хмыкнул - Спагетти Аля - карбонара, дебилу - пельмени, но без сливок и...
- Овощной, мелко порезать, но без зелени - закончила за него Ксюха.
День начался. Это только со стороны кажется, что ресторан это зал, официанты, мэтр -
вежливый, улыбчивый. Меню, стекло, фарфор, скатерти. Свет, приглушенный. Музыка,
ненавязчивая. Прочее... Нет, конечно, это тоже ресторан. Но главное - это кухня. Там душно. Запахи, не всегда приятные, яркий свет, шум, даже грохот иной раз. Своя жизнь.
свои разговоры:
-Сливки « отскочили»-
- Молодец, перебил, теперь только в парфе, сбивай снова.-
-Пирожки, снизу, подгорели, что делать?-
- Не страшно, ты их снизу терочкой, видишь, все в порядке, отдавай.-
Сан Саныч на посту, дает указания, все под контролем или как он любит говорить, в процессе.
- Саныч, пойдем, пошепчемся -
. - Екатерина повела Сан Саныча в угол, за холодильник.
-Слушай, девки опять «матери Терезии» жаловались.-
-А, плакались, что кормят мало?-
-Нет, наоборот, все жирное, мучное, жареное, а у них фигуры, короче овощей
просят.-
-А где же я им их возьму? Зима на дворе, овощи знаешь, как »кусаются».
 А мне, между прочим, двадцать рублей Илья в день на питание на человека отпускает.
И на овощи и на все остальное.- Саныч пожал плечами. - Если только капусту, не знаю.-
-Придумай Саня что-нибудь - Екатерина взяла его за пуговицу - Сам же знаешь,
«Терезия» Илье нашепчет.-
-Ладно, что-нибудь придумаем - Саныч взял свою любимую чашку - Пойдем,
кофейку выпьем.-
Уселись в «крохоборке», в уголке. Спокойно выкурили по сигарете, выпили по чашке кофе. Ксюшка прибежала
- Пришел человек от Доладзе, они вчера звонили, какой-то заказ.-
-Саня, выйди, поговори у меня на людей Доладзе аллергия - Екатерина поежилась
- от них холодом тянет, всегда в черном, как из похоронного бюро.-
Сан Саныч вышел в зал. Столы накрыты, девочки по стойке смирно стоят вдоль стен.
Петрович - мэтр выглянул из бара, подмигнул шефу. Протянув руку, пригласил
-Прошу вас - представил - Наш шеф повар, Александр Александрович - проводил
гостя к столу, предложил - Кофе, сок - гость отказался. Мэтр слегка поклонился и исчез.
Впечатление гость действительно производил неоднозначное даже  жутковатое.
Черный длинный плащ, черная шляпа, черный, тонкой шерсти, свитер. Перчаток черных
гость не снял. Заговорил. Акцент присутствовал едва заметно. Щеки небриты, нос свернут набок, глаза навыкате. Заговорил сквозь зубы, но со всеми знаками препинания. - Хотел бы провести мероприятие, не совсем обычное, но думаю для вас
трудности не представляющее. Мой хозяин - слово хозяин было произнесено с большой буквы - начинал как комсомольский лидер, знаете стройотряд, поездки на картошку и прочее.
Саныч понимающе кивнул. Гость вздохнул и снял перчатки, обнажив руки в наколках.
- Вот он и хочет - гость замолчал, достал из кармана кисет и книжку папиросной бумаги, одним движением свернул сигарету, прошел по ней языком, закурил и продолжил  - воссоздать атмосферу полевого стана.-
Брови у Сан  Саныча поползли вверх.
- Это, в каком смысле?-
- В прямом. Ваш зал - гость неопределенно сделал ручкой - Будет задрапирован.
Мешковина, солома, картофельные ящики... На них гости будут сидеть. Короче будет создана декорация, напоминающая моему шефу годы его юности.-
- Замечательно - Саныч улыбнулся - а что от нас требуется?
Гость приблизил свое лицо к лицу шеф-повара.
-Вы должны накормить и напоить гостей тем, что во времена своей комсомольской юности они, в тех условиях, могли, есть и пить. Продукты должны быть того, доперестроечного качества. Посуда соответствующая, Пепельницы из консервных банок.-
Все это гость выдал на одном дыхании. И закончил.
- Цена значения не имеет.-
-Замечательно - повторил Саныч.
-Еще нюанс, - гость сладко затянулся сигаретой.
-Во втором зале, должен быть накрыт стол - по высшему разряду, меню на ваше усмотрение. Цена тоже. Мой шеф о вас хорошего мнения.
-Весьма польщен, - склонил голову Саныч.
-Может быть, вы пообедаете, а я пока набросаю меню.-
-Благодарю вас это излишне, я уже откушал.  Странный гость кивнул.
- Я подожду.-
Саныч направился в кухню.
-Катя Ефимовна - громко позвал он, как только дверь за ним беззвучно затворилась.
-Вот тебе задачка - он в двух словах обрисовал ей заказ.
-Справимся? -
-Еще бы, мы же с тобой в те времена живали.-
-Это точно.- Екатерина достала лист бумаги.
-Давай начнем. Во первых, что пилось тогда? - шеф и зав. наперебой начали вспоминать.
-Портвейн «Агдам», «Хирса», «Аргвета», Белое крепкое, 33-й, Три семерки...
хорошо, портвейн найдем. Теперь водка. «Столичная», «Московская», «Старка»,
«Зубровка» - стоп, «Зубровка» только для райкома. Точно, была такая настойка «Ерофеич». Была, но теперь, похоже, не выпускается. Хорошо с водкой решим.
Закуски... - Екатерина закатила глаза.
-Чем же мы тогда закусывали? - Саныч встрял.
-Не мы, а они. Да да у нас тогда возможностей побольше было. Вспоминай.
Тушенка, - подадим прямо в банках. Только не импортную. Картошки отварим, - в
мундире. Отварим - поддакнула Катерина.
-Рыбные консервы были тогда, помнишь? Были, в томате. Пишем - консервы
рыбные. -
И для себя пометила - Самые дешевые.-
- Селедка. Селедку придется подать не чищеную, на газетке. Точно, еще бы газетку тех времен. Поищем. - Катерина поставила, какой- то лишь ей понятный значок.
- Колбаски полукопченой... Ты что, не было ее - «Отдельная». Где же мы ее возьмем? Пиши «Докторская». Раз осень, уборка - продолжал рассуждать Саныч - Значит овощи. Помидоры, огурцы, паприка... Да да, ты еще голландскую дай, - перебила Катерина.
- Паприку вычеркиваем. Думай Саныч, думай. Вспоминай молодость.-
-Я ж комсомольцем-то не был никогда.-
-Неважно, молодым-то был?-
-Я и сейчас еще ничего - обиделся Саныч.
- Ладно, не дуйся мы с тобой почти ровесники, я такая же, как и не ты. Думай,
пациент ждет.-
-Может курицу копченую дать?- задумчиво проговорил Саныч.
-Эк ты хватил. Копченая только на выставку, да на спецзаказ. Отварим. Только где
ее взять с ногтями. Помнишь, по рубль семьдесят пять?-
-Помню, но варили-то без ногтей.-
-Вот и мы, без ногтей. Найдем самую тощую, отварим и в миске алюминиевой подадим, разодранную. Пусть прочувствуют.- Екатерина выглядела очень довольной.
-Яиц наварим, вкрутую. Хлеб потолще нарежем. Да и все, пожалуй. А деньги за что брать будем? Нужно еще что-нибудь добавить.- Саныч задумчиво почесал затылок.
-Вот так задача, в магазинах-то ничего не было.-
-Пивка добавь, жигулевского.-
-Нет его теперь, хотя если поискать...-
-Может, что из райкомовского буфета? Сервелат там финский бывал, горбуша пересоленная. Давай напишем только по чуть- чуть, по кусочку. Дефицит же.-
-Ну ладно, потом спросим, может пожелания, какие будут. Теперь с посудой давай решим.-
-Миски алюминиевые я в скупке видел, там же кружки эмалированные, с отбитой
эмалью, ложки и вилки гнутые.-
-Это где ж такое?-
-Есть у нас возле рынка подвальчик «Лавка старьевщика» называется. Туда старухи и алкаши местные весь хлам несут, за копейки.-
-А кто ж покупает?-
-Да такие же, как и они, только потрезвее, те, что еще за жизнь цепляются. Бутафоры из театра часто заходят, покупают, я их часто вижу.-
-А ты-то, что там делаешь?-
-А интересно, там порой такие вещи найдешь, сказка - Саныч зажмурил глаза.
-Я, третьего дня, купил там нож для разрезания дичи, кривой, как ятаган с изящной ручкой, сейчас таких не делают.-
-Ну, ты даешь - Катя восторженно посмотрела на Саныча.
-Слушай, выйди в зал, спроси пациента, нет ли каких особых пожеланий, а я писать буду, скуркулировать  толково нужно, интерес свой соблюсти.-
Уже давно с легкой руки, или языка, Саныча из лексикона Екатерины пропало слово калькуляция, а на его место пришло слово гораздо более емкое и выражающее суть ее характера. Смачное слово куркуляция, производное от куркуль. А поскольку она все тащила в свою каморку и прятала по углам то и каморку ее, со временем переименовали в крохоборку.
Саныч вышел, а Екатерина, достав чистый лист бумаги начала писать:
-Водка «Столичная»
Водка «Московская»
Портвейн «Агдам»
Портвейн № 33
Пиво «Мартовское»
Лимонад «Колокольчик»
Мин. вода «Полюстрово»
К ним подаются граненые стаканы и эмалированные кружки.
Холодные закуски:
Говядина тушеная (консервированная).
Свинина тушеная (консервированная).
Колбаса «Докторская».
Консервы рыбные: Килька в том. соусе, Скумбрия атлантич. в собств. соку с доб. масла.
Частик мелкий в том. соусе.
Сельдь сол. без гарнира.
Курица отв. без гарнира.
Колбаса «Сервелат».
Горбуша сол.
Овощи нат.               
Горячее: Картофель отв. в «мундире».
Хлеб.
Стоимость набора на одного человека 118 У. Е.
-Не дороговато ли я взяла - задумалась Екатерина.
- Нет меньше нельзя, больше можно. Эти «новые русские», если дешево, не оценят,
у них «понятия», если меньше ста «баксов» то не престижно.-
И исправила 118 на 138 У.Е.
-Вот теперь хорошо.-
Вернувшийся Саныч сообщил.
-Пожеланий особых нет, только чтобы соблюсти антураж, девочки-официантки должны быть в ватниках и резиновых сапогах.-
-Мама родная, где же я ватники-то возьму и сапоги?-
-У мойщиц спроси, дай им рублей по двадцать, они и принесут.-
-Точно, у них наверняка есть. Я вот тут куркуляцию сделала, по 138 У. Е. с морды лица. Не продешевила?-
-Ты, пожалуй, продешевишь. Процентов семьсот наценила, не меньше. О времена!
Так вот...
Саныч достал блокнот.
-Их будет двадцать два человека, послезавтра в девятнадцать часов. Умножаем, 22 на138 получаем 3036 У.Е. Почем у нас нынче У.Е.? По 35. Прекрасно, пойду, получу.-
Необычный гость, едва взглянув на счет, молча отсчитал американские ассигнации
предупредил, что все должно быть готово к восемнадцати часам тридцати минутам и удалился.
Сан Саныч подошел к мэтру.
-Петрович ты попал, послезавтра твоя смена? -
-Моя.-
-Спецзаказ, готовь своих красавиц на эксклюзив в ватниках.-
Саныч объяснил коллеге суть дела.
-А как с оплатой? Сам понимаешь, мне девчонок на спецобслуживание  вытаскивать.-
-О, это не ко мне. Сейчас Терезия подъедет ее и напряги, Екатерина посчитала
грамотно, а уж какова ваша доля я не в курсе.-
-Понял, пойду подруг обрадую.-
Саныч вернулся на кухню.
Дела рутинные не ждут. Нужно дать задание поварам, хотя они и сами не спят, но лучше все проверить самому. Полез по холодильникам. Лосось, засоленный вчера,  попробовал, почмокал губами. Хорошо. Но все же добавил немного сахара и слегка сбрызнул огромный кусок рыбы перцовой водкой. Миноги маринованные отведал.
Похвалил Андрея.
-Ты вчера мариновал? Молодец. Сегодня будешь делать буженину, обязательно обильно посыпь свинину «карри», Вечерний банкет для «соседа», он любит острое.
Соседом звали  хозяина расположенной в соседнем доме стоматологической
поликлиники. Клиента постоянного и очень выгодного. Обилие друзей, широта, с которой тот делал свои дела, а с некоторых пор он полюбил решать свои дела за столом ресторана.
Сделали его гостем желанным, если не для персонала, как раз на чаевые он был скуповат,
то для хозяина точно. Кому же не понравится клиент, покупающий вечером, на вынос,
килограмм вареной картошки, по цене мешка сырой на рынке. К тому же зубы болят и у новых  русских тоже. Знакомство переросло в какое-то подобие дружбы. Поэтому на сегодняшнем банкете ожидали присутствия хозяина. Сан Саныча это заботило. Хотя он и был уверен в своих поварах, но проверять предпочитал все лично сам. Хотя за тридцать лет работы, сначала в Советском общепите, а затем в новой России в частном секторе, уяснил для себя одну истину - из ста человек гостей, хотя бы один будет недоволен. У одного жена готовит что - то иначе, другой вспомнит маму или бабушку, третий у тёщи ел блины вкуснее. И вообще, как говорил герой Никиты Михалкова в некоем фильме - один любит ананас, а другой свиной хрящик - Так что Саныч к работе относился философски, мол, всем не угодишь, но стремиться к этому нужно. А посему, застраховать себя, от возможного недовольства хозяина был обязан. Поскольку угодить тому было непросто. Далекий от реальной жизни человек, выросший в семье представителя Советской богемы. Не знавший проблем материального характера, с детства привыкший к тому, что все ему потакают, избалованный вниманием людей известных, поскольку отец, в свое время ввел его в свой круг людей искусства, перенес четы своего мерзкого характера и на отношения со своими работниками.  Впрочем,  то чем он занимался работой можно назвать с большой натяжкой. Илья Ильич, с чувством глубокого удовлетворения, проводил в ресторане по десять, двенадцать часов в сутки буквально раздуваясь от чувства собственной значимости. Текущими проблемами ресторана он не занимался, да и не сумел бы, даже пожелав, поскольку ничего в этом бизнесе не смыслил. Но, присутствуя на работе, необходимо было чем-то себя занять. Он и занимался. Интернетом, переговорами по телефону, трижды обедал, играл в компьютерные игры, лапал официанток и все тому подобное. Поэтому для Саныча, в любой момент, могла возникнуть ситуация начинающаяся всегда одинаково. На кухню влетает Екатерина с безумными глазами и криком.
-Илья Ильич хочет покушать, что-нибудь новенькое.-
Повторяться нельзя, это Саныч знал твердо. Все меню пробовано-перепробовано. Новенькое, значит новенькое. И, на бегу начинается творческий процесс. Саныч лукавил, когда ворчал, мол, де опять, без предупреждения, без предварительного заказа, неизвестно что... Ему нравился творческий процесс. Именно так рождались его лучшие, уникальные блюда, спонтанно, когда решить нужно за минуту. На всякий случай спросил Катерину
-Не известно чего именно хочет, мясо, рыбу, курицу?-
-Как всегда, что дашь.-
-Минут через двадцать подойди.-
Сан Саныч подошел к столу, достал поднос с мясом. Секунд десять думал. Отрезал кусок «филейки» слегка отбил, смазал смесью горчицы с майонезом, с одной стороны на него уложил смазанный соевым соусом и отбитый кусок куриного филе, а на него посыпанный сахаром и крахмалом карбонат. Достал две тонкие ленты бекона и стянул лентой трехэтажный стейк, скрепив конструкцию двумя зубочистками, и бросил на раскаленную сковороду, которую, внимательно наблюдавший за шефом, Андрей заблаговременно поставил на плиту.
-Он еще попросит соус - сказал Саныч Андрею.
-Соус с тебя, только быстро.-
Сан Саныч взял тарелку и привычными движениями начал гарнировать. Лист салата, тарталетка с морковью по-корейски, оливы, долька апельсина, зелень. На миг отвлекся, одним движением перевернул стейк и швырнул сковороду с мясом в духовку.
Оглянулся на Андрея
-Ну, что соус? Готов? -
Саныч взял ложечку. Попробовал.
-Так, майонез, чеснок, зелень, тертый сыр. Неплохо. Подкрась чуть-чуть куркумой,
будет в самый раз.-
Появилась Екатерина.
-Ну, как?-
-Две минуты, стейк толстый, подожди, чтобы кровь ушла.-
Саныч достал сковороду и надавил лопаткой в середину «сооружения», которое скворчало и брызгало во все стороны.
- Видишь, кровит? -
Саныч снова хлопнул дверью духовки.
-Пусть Ксюшка несет прибор, хлеб.-
-Все уже накрыто-
Екатерина улыбнулась.
-А что там внутри? -
-Пусть сам догадывается-
Саныч усмехнулся.
-Если понравится, назовем его суперстейк. Гарнир, я думаю, не нужен здесь и так будет граммов двести пятьдесят.-
Саныч аккуратно переложил стейк со сковороды в центр огромной тарелки, снял зубочистки держащие бекон, сверху на стейк вылил сок со сковороды и бросил пахучую веточку укропа.
-Все, борта тарелки не забудьте протереть. Соус возьми. Можете нести. Ну, Катя, теперь он подобреет.-
- Дай Бог, дай Бог. - Екатерина мелко перекрестилась и засеменила за официанткой.
Минут через десять тарелку пронесли обратно, пустую. Катерина не появлялась. Значит все в порядке. Саныч достал лист бумаги, нужно записать. Записывать он начал недавно, как-то всегда легко относился к тому, что делал, не ценил, потому, что легко давалось, без усилий. А посему множество блюд, приготовленных вот так, по наитию, забылось, хорошо, если не навсегда, вспомнится ли когда- нибудь. Со временем стало жаль. Теперь все листы складываются в особую папку, пригодится.
Время обеда наступило. Народ потянулся посадка за посадкой. Помимо Саныча и Андрея на кухне было еще два повара. Витек - занимался холодными закусками и десертами. Девочка - молодая ученица, толковая, смешливая. Похожая на молодую актрису Догилеву, только совершенно светленькая - Наташа. Ребята ее любили. Смышленая, подгонять и указывать ей не надо. Сама все видела, везде успевала помочь подхватить, где надо. Саныч относился к ней по-доброму, как к дочке. Защищал, когда ребята, своими шуточками, вгоняли ее в краску. Мог и по затылку балбесу треснуть.
-Доча - Саныч подозвал Наташу к себе.
-Посоветуйся с Витьком и давай, потихоньку, начинай торт к вечернему банкету.
Составь, как всегда, из секторов через один, шоколадный и фруктовый. Ну а уж как оформить, решай сама, как твоя фантазия подскажет. Но не забудь, что стоит он больше тысячи рублей. Дерзай.-
Саныч взял свою красную чашку и отправился в бухгалтерию.
-Привет, Ирина Арнольдовна - приветствовал появившуюся «мать Терезию».
-Что нового? Где пропадаешь? -
-Как всегда, в банке, потом в налоговой. Все «невменяемый» налог обсуждаем. Как
его платить? Кому это в голову пришло? Кошмар.
-Ладно, разберемся, не впервой. Поешь что-нибудь легкое.-
Слово «легкое» было сказано неспроста. Бухгалтер - «дебелая полная дама», как сказал когда-то классик, или дама склонная к полноте, как сказали бы сейчас пыталась следить за своим весом, что в условиях ресторана было делом проблематичным. Хотелось попробовать и того и другого.
-Съела бы немного салатика с языком, только побольше овощей и поменьше майонеза.-  «Мать Терезия» скромно потупила взор.
- Пойду, распоряжусь.- Саныч вышел.
-Ну что, Ирина, решили что-нибудь с питанием для девочек. Саныч обещал подумать, а ты бы, со своей стороны, раскрутила Илью на деньги, чтобы денег на питание больше выделял.-
-Ну что ты, Катя, он ведь дом в пригороде купил. Столько денег на обустройство уходит.-
-Ой, подруга, не плачься, я ведь знаю, сколько ресторан дает. И знаю, сколько по кассе бьется, мне можешь не вкручивать. Вот и сегодняшний банкет мимо кассы идет. За один день кухня всю свою месячную зарплату отбиваем. Смотри, доиграетесь. Начнут повара разбегаться, ресторан заглохнет.-
-Другие придут - «Терезия» упрямо тряхнула головой.
-Хорошие не придут, хороших ценят, они с места на место не бегают. Платить нормально не будем, уйдут, наплачемся. - Екатерина вздохнула.
-Не дай Бог, я их столько времени по всему городу собирала. Помнишь, какая чехарда была? Когда поваров чуть не каждый месяц меняли. Девочки твои, сколько задницами не крути, без кухни ничего.-
-О чем спорим? - Саныч вернулся с салатом.
-Все о том же. - Катерина зло глянула на Ирину.
-Денег, на питание, десять рублей на человека, а нас в смену, пятнадцать. Итого сто пятьдесят. Вот и попробуй всех накормить. Девочкам - овощи, мужикам - мясо. Да суп, да гарнир... О поварах я не говорю, те себя прокормят, хоть за них голова не болит. Слава Богу, ребята толковые, и себя не забудут и нормы не превысят...-
-И тебя не забудут - не выдержала, съязвила «Терезия».
-И тебя - отпарировала Катя
-Ты тоже не голодаешь. А любимицы твои, девочки, долларов по сто в день на «чае» да на обсчете имеют? То-то счета все без копирки написаны. А ведь на три копейки себе пожрать не купят. Все с кухни тянут, совести совсем нет, еще и на поваров «стучат». Поганки. В рот поварам смотрят, кто, что съел. - Катерина «завелась» окончательно, вскочила с места и уже орала « в голос».
-Я поваров в обиду не дам! Они, за двести долларов в месяц, в дыму, у горячей плиты, с мокрой задницей «парятся». Как хочешь, Ирина, а девочек своих заткни, а то я сама к Илье пойду, такого наговорю...-
-Все, брек.- Саныч развел, стоящих друг против друга, раскрасневшихся дам в стороны.
-Уймитесь, горлом ничего не решите. Сядьте и успокойтесь. Вопрос, что называется, созрел, но решить его нужно спокойно, без крика. Все мы люди, все жить хотим. О социальной справедливости при социализме кричать можно было, сейчас не те времена. Илья в месяц икры черной сожрал и домой унес на пятьсот баксов. А на зарплату, на весь ресторан, две тысячи дает. Если сами о себе не подумаем, по миру пойдем. Ты уж, Ирина Арнольдовна, отвернись, когда повара с работы с сумками пойдут, не заметь, они лишнего не возьмут, ты знаешь у меня с остатками всегда порядок. Раз людям платить не хотят, они себе компенсируют товаром. Илья тут на собрании сказал, что те деньги, которые он получает с ресторана, его не устраивают - мало де. Сколько он имеет, если на баксы? Тысяч двадцать? И ему не хватает! А людям по двести или по триста, как нам с тобой платит. И еще язык поворачивается сказать, мол, зарплата у вас приличная. Официантка раз в пять больше меня денег имеет, а за что? За задницу свою юбкой едва прикрытую, или за пупок голый? Нет, за то, что повара хорошо сработали. Если кухня «проколется» девочкам твоим ни гроша не отломится. Ты же вечером к девочкам в кошелек не лезешь. Считаешь, что заработала, то её. Вот и к поварам в сумку не лезь. Он все «с веса» отдал, а уж что сэкономить сумел - то его, а он, кстати, и нас с вами кормит, мы то служебный обед не особо кушаем.
Вот я вам случай расскажу. Года два тому, было в ресторане на Большом. Там хозяином был узбек, Даукеном звали. Жадный до изумления. Поймал повара с пачкой масла сливочного, тот в карман сунул, он охрану вызвал и под угрозой заставил мальчишку это масло сожрать. Мальчишка потом болел долго, что-то у него с печенью случилось. Ребята, повара сговорились и стали этому Даукену какую-то дрянь в еду подсыпать. И до такой степени его закормили, что он с кровавым поносом попал в Боткинские бараки и пока он там лечился, устроили ему налоговую проверку и все показания против него дали. Да так все толково сделали, что когда налоговая кабак прикрыла, узбек всему персоналу еще три месяца зарплату выплачивал, как потерявшим работу по его вине. Штрафов таких ему насчитали, что он, дабы не сесть, счел за благо, вместе с чадами и домочадцами, отбыть в солнечный Узбекистан. А дело, до сих пор не закрыто.
Отсюда вывод - нельзя людей за быдло держать. Люди на тебя работают, хорошие деньги ты с их работы имеешь, будь добр, уважать и ценить их, без них твой кабак копейки тебе не даст. Посмотрите, сколько у нас через ресторан народу прошло, пока Катя команду сколотила. А ведь были ребята толковые, талантливые, между прочим, никто без работы не сидит. Все пристроены и зарабатывают побольше нас с тобой. А ушли потому, что относились к ним здесь не по-людски. Я с Ильей говорить не могу, моих нервов на это не хватает, а ты, Ирина с ним общаешься, хоть бы ты объяснила ему, что это люди для него деньги делают, не с неба они падают. И крепостных среди них нет. И не должен здесь ему никто и ничего. Разбежится народ и останется он один в глубокой жопе. Я прекрасно знаю, Ирина Арнольдовна, твою политику - уйдут, другие придут на их место, в шляпках. Всему есть предел. Итак, по городу уже слухи ходят, что у нас людей не ценят. Скоро сюда вообще никто на работу не пойдет, кроме алкашей, которых отовсюду поперли. Земля слухом полнится, а кабаков, по городу, на каждом углу, работы - прорва и условия, ни чета подвалу нашему и заработки. Это мы с Катей люди совдеповской закалки, сидим-сидим, как приросли к месту, имеем копейку, какую сверх зарплаты и рады, а молодежь - молодцы, чуть, что не так, за гнилое место не держатся, не нам чета.
Ладно, я сегодня больно разговорился, но ты, Арнольдовна, нас слушай, ты в торговле человек новый, а мы с Екатериной зубы гуттаперчевые на этом деле нажили.-
«Мать Терезия», забыв про свой салат, покрывшись красными пятнами, всплеснув руками, затараторила
- Знаю я, как вы в советской торговле работали, от вас же наслышана. Небось, не на зарплату жили, а я всю жизнь, в конторе, от получки до аванса перебивалась. Только-только вздохнула, когда курсы бухгалтеров закончила и сюда попала, и деньги кое какие и сыта. -
-Ну а коль попала, учись, не переноси конторские свои привычки на общепит, здесь специфика своя.- Екатерина прихлопнула папку с калькуляцией рукой.
-Закрыли тему. Давайте лучше подумаем, как подъехать к Илье, насчет денег на питание. Это твоя забота, Ирина, подойди к нему с данными за месяц, распиши все по пунктам. Приход, реализация, прибыль - все с конкретными цифрами. Объясни про инфляцию, может, поймет, хотя вряд ли, он в другом мире живет. Но попытаться нужно и про зарплату заикнись, мол, уже скоро год, как не поднимали.- Екатерина вздохнула.
-Только будет ли толк.-
-Саныч, можно тебя.- Мэтр просунув голову в дверь, поманил шефа, и что-то зашептал ему на ухо.
-Иду - коротко бросил Саныч и вышел в зал.
Вернулся он минут через пять.
-Что случилось?- Екатерина держала в руках флакон с корвалолом.
-Все в порядке, «пациент» заказал свиную рульку. Подали, как положено, с квашеной капустой, с горчицей тот ее разрезает, а она разваливается в тарелке, мясо от костей само отошло. Жена его, «умная», решила, что это оттого, что рулька не свежая, она, видите ли, не могла себе представить, что мясо можно утушить до такой степени. К тому же где-то ели рульку копченую, она была розового цвета, а здесь - серая. Скандал, приличный ресторан, а кормят тухлятиной. Пришлось объяснять, что такое нитрит натрия, отчего копченое мясо розового цвета, ну и так далее. Вроде поняли, успокоились, доедают.-
-Слава Богу, я думала, опять что-то попалось, как вчера шпилька в стейке, другу Ильи.- Екатерина, не глядя, сунула корвалол в тумбу стола, вынула оттуда же бутылку коньяка, жестом предложила товарищам, пожала плечами, на их отказ, щедро плеснула себе в чашку и одним махом выпила.
Саныч себе, в очередной раз, налил кофе.
-Кстати - заговорил он.
-Вам Петрович не рассказывал про вчерашний случай?-
-Нет, а что случилось?- спросила за двоих Екатерина.
-Ксюха вчера отчудила. Ты же знаешь ее манеру ходить почти без юбки, - Саныч
 отхлебнул из чашки.
-Кормила вчера с телевидения, с шестого, кажется канала, компанию и там один рыжий такой, вечно просуженный. Да ты Катя знаешь, морс вечно просит подогретый. Так вот он, как всегда, попросил горячий морс. Иосиф ему в микроволнлвке грел, да забыл и он у него закипел. Девчонка вынесла и пошла, с другой стороны стол убирать. Через стол перегнулась, а юбки то почти нет, мужик шею вытянул, ну как же, под юбку заглянуть, и стакан, с горячим морсом, себе на ширинку опрокинул. Вскочил, орет. Кто видел, ржут. Петрович подбежал, «что за проблема»? Так тот, еще возмущаться начал, мол,  у вас официантке без юбок, я чуть мужское достоинство, на этой почве, не утратил... Петрович ему салфетку дал, тот вытираться в туалет побежал. Потом весь вечер ныл, горе водкой заливал. И пожаловаться, кому, не удобно - сам виноват.- Екатерина с Ириной покатывались со смеха, тут же, в красках, комментируя конфуз. Саныч, убедившись, что его товарки успокоились и забыли о своих проблемах, встал и со словами,
-Пойду, гляну, что там у меня Наташка придумала с тортом, я ей сегодня разрешил торт, на банкет, самостоятельно делать.
-Ой, я тоже пойду, посмотрю - Катя вскочила с места.
-Сиди - Саныч осадил подругу - Ты как зыркнешь, у девчонки и руки затрясутся. Потом посмотришь, похвалить не забудь, если понравится, конечно. Саныч отправился на кухню.
Витек с Андреем, из за Наташкиной спины, наблюдали за ее действиями. А девочка старалась. Торт нагородила в два этажа, середину приподняла и заполнила свежими фруктами, слегка проваренными в сиропе и облитыми блестящим желе. Приготовила три кондитерских мешка, заполненных взбитыми сливками разных цветов и усиленно превращала, собранный из кусков с разными наполнителями, торт в единое целое. Получалось здорово, прав был Саныч, что не советовал и не мешал. У девчонки своей фантазии было с избытком. Взглянул, кивнул.
-Продолжай, все хорошо. А вы не мешайте, своими делами займитесь, - одернул поваров.
- Скажите официанткам, чтобы шли обедать, по очереди. Через час ресторан закроем, будет не до еды, банкет начнем накрывать. К вечеру все готово? Мясо, рыбу из морозилки достаньте, горячее не заказано. Могут по всему меню пройтись. Попросим Петровича, чтобы заранее предложил горячее, но публика капризная, кто знает, что от них ждать. Появилась Ксюшка, старшая официантка.
-Приехал брат Ильи Ильича, Сергей Ильич. Кушать будет, в зале сел.
-Да ты что? Появился все- таки. Голод не тетка, наобедался в других местах. Что хочет? - Саныч надел очки и сделал вид, что внимательно изучает торт.
-Прислал спросить, что посоветуете. - Ксюшка понимающе усмехнулась, она была в курсе истории, когда брат хозяина попытался выказать себя знатоком кулинарии, но был, наголову, разбит едкой иронией Саныча. И пару недель не появлялся в ресторане. Но вовсе не по этой причине.
-Посоветую я ему блинчатый пирог, который сегодня на «служебку», на обед сделали. Сейчас его практически нигде не готовят, а у него, после чужих ресторанов, желудок, наверняка, побаливает. Хотя пирог, еда не из легких, но я думаю, ему понравится, подадим со сметаной и салатик, к нему, овощной, заправленный смесью оливкового масла и сметаны, как он любит. Иди, предложи.
Надо заметить, что брат хозяина был гостем постоянным и в меру капризным. Как и большинство деятелей шоу-бизнеса, а он работал гитаристом в разных эстрадных коллективах, жизнь вел безалаберную, любил выпить. На гастролях питался, как попало, как результат, имел больной желудок. Посему душу отводил, вернувшись, в ресторане брата где, естественно, имел особые привилегии. Но, пресытившись ресторанной едой, с удовольствием питался тем, что повара готовили на обед для себя, то есть едой домашней, что благотворно сказывалось на его желудке. А пропал он, недели две назад, после ссоры с братом, случайным свидетелем которой был Саныч. Что там между ними произошло неизвестно, но Саныч, своими ушами, услышал окончание разговора, когда Илья орал на брата - ты сидишь в моем ресторане, в моем кабинете, жрешь мои котлеты, а потому, голос свой, писклявый, засунь в задницу и не питюкай.- После этой тирады котлеты, видать, встали ему поперек горла. Сергей вскочил и две недели в ресторане его никто не видел. Но вот пришел, однако не на кухню, а сел в зале. Значит, конфликт не исчерпан.
-Будет пирог и салат - Ксения написала заказ на бланке.
-Еще хочет какой- нибудь десерт.-
-Пиши, парфе ванильное с ягодным соусом. Ему сейчас в самый раз будет, желудок остудить. - Саныч кивнул Виктору,
-Сделай. И окликнул Ксению -
-Петрович там свободен? Пусть идет обедать.
                2.
Питерская весна - дело безнадежное. Начинается, порой, в феврале и длится, с переменным успехом, до июня. Начало мая, а по углам двора-колодца, которых много на Петроградской стороне, лежали кучи почерневшего, перемешанного с песком снега. Дворники их, конечно, не тронут, к концу месяца он истает, превратится в слежалую черную коросту, которые, совсем иссохнув, останутся черными пятнами на асфальте.
В углу двора низкая дверь под застекленным столбом древней лифтовой шахты прилепившейся к грязному фасаду и, как будто смеха ради, в решетке из толстых прутьев, чтобы не сперли, новейший японский кондиционер. Это служебный вход в дорогой или как теперь говорят «навороченный» ресторан Гурман. Доставшийся, в погашение карточного долга, известному в богемных кругах Илье Ильичу Сухову, в девичестве Бикицеру. Новоявленный хозяин велел ресторан отмыть, перекроить на свой лад, сделать два небольших зала с крошечным баром, купить стильную мебель. На перестройку кухни денег не хватило, и так ладно. Название для ресторана он выбрал сам, искренне полагая, что гурман это, вовсе не обжора, а знаток и ценитель хорошей кухни. Просто слова «гурмэ» он не знал, да и знать не хотел. Папин талант, к сожалению, по наследству не передается, но его отсутствие вполне заменялось волчьей хваткой. Мужчина вальяжный, располневший с прилипшей к обрюзгшему лицу вечно недовольной миной, скрывающий косоглазие за дымчатыми очками, Илья Ильич, несмотря на неважное здоровье, женихом был завидным. Но, дожив до тридцати трех лет ни женой, ни детьми не обзавелся, отчего втайне страдал. Не прибавляло в жизни ему радости и обилие потенциальных невест, в изобилии поставляемых многочисленными тетушками.
Мы еще встретимся с ним в ресторане. А сейчас, в девять часов утра, он еще почивает в своей стодвадцатиметровой квартире на Крестовском, в квартале с успокаивающим названием «Зеленый остров».
Странная дама, одетая в цыганскую шаль, но при этом в суконных ботах, на босу ногу, в длинной юбке, с оборками и «авоськой» полной пустыми банками разного калибра, каждая из которых была снабжена крышкой. Подошла к двери и, коротко, дважды нажала на кнопку звонка. Через минуту дверь открылась,
-Сегодня, ты Надежда первая, что-то рано - сказали из за двери.
-Здравствуй.
-Здравствуй, Сильва. Собака, проклятая подняла в шесть утра, на улицу ей проститутке надо, спать не дала. - С этими словами странная дама переступила порог и стала спускаться в подвал.
-Надежда Федоровна Худых женщиной была одинокой. Мужа схоронила давно, и после смерти его махнула на себя рукой, мол, мой век прошел. Устроилась в ресторан кухонной рабочей, а чем плохо? Тепло, сытно. Денег, правда, платят мало, но иждивенцев своих, кошку с собакой, прокормить можно, да и соседям, «бомжеватым», подкинуть кое-что можно. Благо отходов в ресторане полно. Но это для них отходы, а для людей голодных все это ценный продукт. То бульон, в котором язык варили, то жирок со сковородки, где мясо жарилось, а то и целые, почти нетронутые, куски мяса или рыбы, порции супов, которые гости богатые по каким-то, только им ведомым причинам, есть не стали. Вот, намедни, официантка принесла в мойку целый, нетронутый горшок с ухой, а там и судак, и осетрина и лосось. Как? Почему? Повара заволновались. Не понравилось? Нет, говорят, все хорошо. Просто гостья не стала кушать потому, что горячо. Смех, да и только. Все в баночки, благо они всегда под рукой. Каждый день штук десять, а то и побольше наполняется.
Сама Надюха, как звали ее на кухне, женщиной была дородной, а как тут фигуру сохранишь? Поэтому фамилию свою давно оправдывать перестала. Теткой она была добродушной, с веселыми заплывшими глазками и вздернутым, кнопкой, носиком и, как сама признавалась, « с тараканами в голове». Могла, вдруг, вспылить, выплеснуть эмоции, без видимых причин и расхохотаться своим мыслям. На работе, первой, Надюха появилась из за своей любимицы, собаки Лизы, или Подлизы, по настроению. Той, в теплый майский день, совсем не хотелось сидеть дома, к тому же в обществе мерзкой кошки, а очень хотелось погулять, вот она и подняла хозяйку с утра пораньше. На прогулке, конечно, побывала, но, увы, совсем не долго.
Сильва, уборщица, открывшая Надюхе дверь, приходила на работу рано. Ей нужно было вымыть оба зала, бар, лестницу, перед входом, туалеты. Короче работы хватало. А босс, хозяин, как войдет, зырк-зырк, по сторонам, по полу, по стенам, не дай Бог непорядок увидит, попадет. Приехала она из Армении года три тому. С мужем, с детьми, что их из дому погнало, она не говорила, но не от хорошей жизни, с Кавказа  в российскую слякоть подались. Но и здесь жилось им не весело. Работы, хорошей, не нашлось, ни для нее, ни для мужа. Так, перебивались с хлеба на квас. Сама Сильва - жгучая брюнетка, с огромными, с поволокой, карими глазами работала продавцом, в овощном магазине. А здесь, в ресторане, «халтурила», благо, к десяти утра уже освобождалась и можно было бежать на вторую работу. Чайник, у нее уже вскипел, сели. Пока нет, никого налили чаю по чашке, со вчерашнего банкета торт, недоеденный, достали, позавтракали, поболтали. Сильва заторопилась.
-Хорошо, что ты, Надежда пораньше пришла, я успею, до работы, домой забежать. Детишкам торта кусочек занесу, обрадуются.-
Надюха одна, хозяйкой, прошлась по кухне. Плиту включила. Саныч скоро придет. В него она была, втайне, влюблена. Мужик толковый, хозяйственный. Шеф- повар, хозяин на кухне и хоть, шутя, говаривал:
-Мы тобой, Надюха, еще «сольемся в экстазе» - понимала, ничего нее с ним быть не может. И хотя, по возрасту, они были почти ровесниками, он - мужик молодой и семья у него настоящая и дети. Надюху он не обижал, наоборот, то лапу куриную сунет, чтобы повара не видели, то яичек, пяток, а уж когда обед ей кладет, так от души, что и поесть хватит и домой, в баночке, есть, что отнести. Хороший мужик, одним словом. Она же отвечала на добро добром. Не было в ресторане человека более преданного шефу. И за порядком на кухне следить помогала, и на поваров прикрикнуть, без злобы, могла и помочь, когда нужно и конечно посуду в идеальном порядке содержала.
Кухня, как и весь ресторан, находилась в подвале. Но если в залах и пол был мраморный, окна, хоть и фальшивые, но с яркой подсветкой, воздух прохладный, кондиционированный. По стенам красивые светильники, растения экзотические, мебель стильная, бархатом обитая. То на кухне, стены - кафель, пол - плитка. Окошки, еле из земли вылезли, вровень с пыльным асфальтом. А двор - колодец? Ни света, ни воздуха. Вытяжка, конечно, была. Правда больше шумела, чел «тянула». Окна и так крошечные, плотной сеткой затянуты и не видно сквозь них ничего, от пыли и грязи, после зимы. А плита на кухне огромная, целый день не выключается. Даже утром, когда на работу приходишь, еще чуть теплая, со вчерашнего дня.
Дружок, пес дворовый заскулил под окном.
-Ой, ты мой славный, пришел! Запричитала Надюха.
-Сейчас я тебе косточек вынесу. Пес, услышав голос, радостно залаял и завилял хвостом. Надюха достала из под мойки пакет. Со вчерашнего дня схоронила кости, от холодца. «Пошаркала» к двери. Дружок, внимательно наблюдавший за ней сквозь грязное окно, припустил к входу.
-Голодный, голодный. Что же ты вечером не пришел? Шлялся где-то. Ворчала Надюха. Пес радостно прыгал, тыкался мордой в руки.
-Подожди, паразит. Руки мне откусишь. Надежда повернула голову на шум, во двор въезжала машина. Вот и Саныч приехал.
Салатного цвета «Мерседес», которому исполнилось пятнадцать лет, выглядел изумительно. Все хромированные детали блестели, на кузове ни пятнышка, стекла сияют. Остается удивляться, каким образом  Санычу удается поддерживать машину в таком состоянии, не жалея ни времени, ни денег. Поставив автомобиль радиатором метрах в двух от окна, чтобы не мешать доступу воздуха в кухню, хозяин машины, выкинув левую ногу из салона, неторопливо, живот все-таки мешал, выбрался наружу.
-Привет, подруга, как жизнь, регулярно? Воскликнул Саныч, увидев сидящую на корточках, возле собаки Надюху. Та зарделась, вскочила, заулыбалась щербатым ртом.
-Какая там жизнь. Надежда прикрыла глаза рукой, от солнца, которое, на минуту, заглянуло в каменный мешок.
-Дома сучка спать не дает. Тут кобель, с утра, под окном.
-Надежда, ты же у нас в девицах, и вдруг кобель. - Деланно удивился Саныч.
-Да ну тебя, Саныч.- Надюха махнула рукой,
-Я ж про этого, с хвостом.
-Ну, то-то. Саныч открыл багажник, помоги-ка мне. Он начал доставать из машины пакеты, коробки потом, зачем-то чугун, с отбитым краем и старый веник. - Надежда заворчала.
-А хлам-то зачем? Своего мало? 
-Нужно, подруга, сегодня еще не такой хлам увидишь.- Саныч подмигнул,
-Потащили.
Свалив поклажу в угол, Саныч отправился в свой затуток. Где оставил джинсы, свитер, короткую кожаную куртку и мокасины и появился в широких клетчатых штанах, легких светлых тапках и двубортной поварской куртке со стоячим воротником.
-Надюха, сходи, пожалуйста, окрой, звонят.- Крикнул он в мойку.
Надежда отправилась к дверям и впустила двух молодых ребят и девчушку, лет семнадцати. Вновь прибывшие, со смехом, направились в гардероб.
-Наташка, пойдем вместе, я тебе помогу переодеваться. - Громко шепнул тот, что повыше, обращаясь к светловолосой, с короткой стрижкой,  девчушке.
-Спасибо, родной, обойдусь. - Иди Витьку помоги. Добавила девушка из-за двери.
-Эх, грехи мои тяжкие. Зачем мне Витек? - Андрей, вздохнув, уселся на стул и начал расшнуровывать высокие ботинки. Сан Саныч выглянул с кухни,
-Все пришли?
-Все.- Андрей пожал протянутую ему, шефом, руку.
-Мы у метро встретились.
-Ох, что-то вы подозрительно часто у метро встречаетесь, похоже, вы и не расстаетесь. Хотя, это не мое дело. - Пробормотал Саныч.
-Какие-то у тебя башмаки странные, как горные ботинки, шнуровка, чуть не до колен.
-Это, Сан Саныч, самые модные, сто баксов отдал, - Андрей, с гордостью вытянул ногу.
-Ну, раз модные, тогда конечно носи. А где Витек? - Спросил шеф Андрея.
-В кладовую, сразу пошел, пока Наталья переодевается. Мясо, рыбу вытащить, вчера забыли. Пока оттает.
Сан Саныч зашел в крошечный кабинетик, возле туалета. Владения заведующей производством, тесный и прокуренный, так как обе дамы, обитающие там, Екатерина и  Ирина Арнольдовна, дымили безбожно. Набрал номер и, совершенно изменившимся голосом, мягким и тихим, сказал в трубку,
-Солнышко, я уже на работе, все в порядке. - Выслушав ответ, добавил,
-Целую, не скучай.
Выходя, столкнулся с Екатериной она, как всегда, в пальто нараспашку, с шарфом, развивающемся где-то сзади, «летела» по коридору. Сама маленькая, полная, с черными, с искусственной проседью, волосами и живыми темными глазами на круглом лице, походила на комету.
-Здорово Саня, как дела?
-Все в порядке, - ответил шеф.
-Куда спешишь?
-Ну, как же, - всплеснула ручками Катерина,
-А мероприятие! Я всю ночь не спала, вот журнал «Огонек», за семьдесят пятый год нашла, на антресолях. Пригодится? - Она вытащила из сумки старый, еще крупного формата, журнал с целующимся генсеком на обложке,
-Красота!
-Подойдет, - Саныч надел очки, висящие у него на шее, на черном шнурке.
-Там, наверняка, есть статья « навстречу съезду», или «решения съезда в жизнь», вот на ней мы селедочку и подадим.
День начался с поиска дефицитных товаров. Портвейны «Хирса» и «Аргвета», как оказалось, никто не делал. А вот портвейн №33, №72 и №777 изготавливались. С водкой тоже проблем не возникло. Нашлась тушенка, похожая на ту, что была в продаже лет двадцать назад. Набегались с рыбными консервами но, после поисков, нашлись и «Бычки в томате» и «Мелкий частик» в томатной заливке и даже, как оказалось, до сих пор дефицитная «Килька балтийская» пряного посола. Зато с колбасой повезло, купили «батон», такой же накрахмаленной, как тогда, «Докторской» и дешевый импортный «Сервелат». На рынке нашлась пересоленная горбуша и селедка, правда не такая «ржавая», как в те годы. С пивом, правда, возникли проблемы. Ни «Жигулевского», с густым осадком на дне стеклянной бутылки, ни «Мартовского» или «Рижского» никто не делал. Пришлось обойтись самой дешевой продукцией завода «Степан Разин», благо в те годы он успешно работал. С овощами тоже не все ладно. Уж больно не похожи нынешние голландские на те наши «вечнозеленые» помидоры, да и огурцы немного не того вида, о качестве, не будем. Но тут уж ничего не попишешь. Саныч, еще раз, смотался в свою любимую лавку. Скупил там, за гроши, весь хлам. В мойке, под столами, лежали, отмытые Надюхой до блеска, разномастные алюминиевые миски, кривые вилки и ножи, с литыми тяжелыми ручками. Консервные банки с аккуратно загнутыми, во избежание членовредительства, краями.
Девчонки - официантки пытались «приталить» принесенные мойщицами ватники и, чуть ли не прибить каблуки к резиновым сапогам. Примеряли одежку и, с ужасом, рассматривали себя в зеркала.
К одиннадцати ждали декораторов. И они не замедлили появиться, привезя с собой целый грузовик всякого хлама. Свою лепту внесла и «мать Терезия». Приволокла целую сумку тарелок с серпом и молотом по ободку и надписью общепит. Саныч не выдержал:
-Где же это ты, Дева Мария, наша, непорочная столько тарелок общепитовских п..нула?
-Д а не я это, - начала оправдываться Ирина.
- От матери осталось, на даче нашла. Откуда я знаю, где она взяла.
- Ой, ли, ой, ли - не унимался Саныч.
- Видать и ты у нас не без греха, оскоромилась.
Ирина фыркнула и с видом оскорбленной невинности ушла в «крохоборку».
Появились три официантки. Вика, симпатичная, черноволосая, родом откуда-то с юга. С блестящими темными глазами в мохнатых ресницах. Ладная, чуть плотноватая с хорошей кожей и, несмотря на едва заметный южнорусский акцент, накрашенная вполне по европейски, в меру. Ватник на ней сидел как влитой, и сапожки ловко обхватывали чуть полноватые ноги. Глаза смеются. Следом вышагивала Татьяна, длинная и худая. Чуть сутуловатая с сощуренными подслеповатыми глазками и выдающейся нижней челюстью. Тонкие ноги в сапогах болтались как пестик в ступке. Колготки фирменные с ромбовидным рисунком. Телогрейка широка в плечах, еще шире в талии. Длинные ногти покрыты ярким лаком, сверху блестками. Искательная улыбка на губах, мол, может ничего? Из под накладных ресниц, слезы.
И Ксюха, самая «мелкая» и самая шкодная. Как выяснилось, она специально полезла через стол, чтобы позлить нелюбимого клиента. Который хлопот доставлял много, а чаевых оставлял мало. На этот раз преуспела. И гость пострадал даже больше, чем она рассчитывала. В ресторане помнили, как ей однажды удалось выиграть сто баксов у самого Ильи Ильича. С ним она поспорила, что подойдет и погладит по заднице чиновника из налоговой инспекции, который,  пользуясь служебным положением, частенько наведывался, якобы по делу, а в действительности, чтобы пожрать « на халяву» в ресторане.
Накормив его, в очередной раз, и получив вместо денег -
-Благодарю вас. - Ксюха улыбнулась чиновнику и вдруг внезапно прижалась к нему, высокому и чрезвычайно худому мужику в круглых очках и, заглянув в глаза, сладострастно погладила его рукой по тощему заду. Тот аж присел. Как рассказывал потом Петрович, у мужика даже очки запотели. Безумно оглянувшись на приоткрытую дверь из-за которой раздался плохо сдерживаемый хохот, наблюдающих за ними Ильи, со товарищи, чиновник схватил шляпу в охапку и, не оглядываясь, «рванул» восвояси.
Илья деньги отдал, но сэкономил немного. Налоговый деятель больше не приходил, мало того, передал надзор за предприятием другому инспектору, который страдал язвой и обедать, в ресторане не рисковал. Брал лекарствами, что прямо сказать, не дешевле.
Ксюшка выжала из своего наряда все, что смогла. Ватник ушила в талию. Несмотря на то, что он едва прикрывал зад, юбки не надела. Да и вообще, кроме черных колготок и лифчика под телогрейкой на ней ничего не было. Сапоги с тяжелыми бульдожьими литыми носами по бокам были украшены наклейками с изображением раздетых девиц. В руках красный флажок. Рыжие волосы завязаны в два хвостика. Веснушки загримированы так, что не осталось и следа. Чувственный смешливый рот аккуратно накрашен. В зеленых глазах «бесенята».
Катерина, Ирина и Саныч, одновременно взглянули на девчонок. Ирина вздохнула, сочувственно глядя на Татьяну. Екатерина, с удовольствием, взглянула на Вику. Заметив, остановившийся на ней взгляд Саныча, Ксюха подбоченилась так, что из под ватника показался кусочек, обтянутой черной лайкрой, аппетитной попки. «Стрельнула» глазами,
- Ну, как? - спросила Ксюха.
-Зашибись,- ответил за всех Саныч.
-Пациент будет визжать и плакать. Ты бы, Ксюша, хотя бы еще на одну пуговку ватничек застегнула. Там же люди живые будут. - Ксюха не смутилась.
-Если, что выпадать будет, я булавочкой заколю.
-Ну-ну - Саныч, еще раз оглядел всех по очереди, спросил-
-Что там, в зале?
-О! Это не передать! Сходите, посмотрите. - В один голос загалдели девчонки.
В освобожденном от мебели большом зале, по центру, стоял штабель ящиков. Задумчивые люди в красных комбинезонах снимали со светильников плафоны, складывали их в коробки и уносили в кладовую. Петрович зорко следил, как бы чего не грохнули или не свистнули. Зал выглядел ограбленным. Впечатление подчеркивалось ярким светом, обычно приглушенным. В углу громоздились тюки мешковины, снопы каких-то колосьев, лежали два брикета сена. Друг на друге стояли деревянные пеньки разной высоты.
Два здоровых мужика разворачивали маскировочную сеть.
Троица прошла по залу и остановилась поодаль, возле Петровича. Смотрели с любопытством. В зал влетела маленькая девица в джинсах на высоченных каблуках, в короткой замшевой куртке и бейсболке надетой задом наперед и тут же заорала на мужиков
-По углам, по углам. Растягивайте ее, она должна закрыть весь потолок. - Замахала руками, увидев ящики
-Кто поставил? Здесь, в центре, будет достархан...
-Пошли, девушки, работать, - проговорил Саныч.
- Придем попозже, посмотрим.
С кухни раздавался хохот. Саныч вошел. Повара сгрудились вокруг стола. С кондитерским мешком в руках, в белом колпаке Надюха, под руководством Витька рисовала «лицо» фаршированному судаку. Выходило очень похоже на Илью Ильича. Каким-то образом удалось придать выражение брезгливости судачьей морде, нарисовать ей похожие очки. Сделать черные глаза из маслин и кустистые брови из расщепленных перьев зеленого лука. Вошедшая следом Екатерина встала, как вкопанная.
-Надя, это что? - Надюха повернула, измазанное майонезом, довольное лицо
-Правда, Екатерина Ефимовна похоже?
-Правда, - выдохнула Катя.
-Дайте мне мешок.
Саныч вступился.
-Да брось ты, оставь, для смеха. Дурак не поймет, а умный не скажет.
-А если он поймет? -
Екатерина имела ввиду Илью Ильича, который был приглашен к сегодняшнему застолью, накрываемому, в малом зале. Где, в пику залу большому, исключительно для порядочных людей стол готовился по высшему разряду.
-Сделаем вид, что мы не поняли.- Саныч забрал из рук «шефини» кондитерский мешок и передал Надюхе со словами -
-Продолжай Надя. - Та, с увлечением, высунув кончик языка, нарисовала «завитки за «ушами» и перешла на спину. Изукрасила маленькими звездочками в три ряда. На каждую звездочку посадила клюковку, по загнутому хвосту пустила полоски. Ближе к брюшку звездочки пошли крупнее и в каждую Надюха, добросовестно, воткнула по каперсу.
Поправила сползающий на глаза колпак, сказала:
-Вот так, учитесь, у меня еще в детском доме по рисованию были пятерки.
На огромном овальном блюде, зеркальная поверхность которого была залита крепким желе, подкрашенным ликером «кюрасао», в которое были вмурованы половинки оливок,
перемежающиеся полукружиями карбованного лимона и окруженные кольцами разноцветной паприки, лежал судак, похожий на Босса. По бокам Саныч посадил двух лобстеров и воткнул несколько палочек с «камышами» из густой манной каши посыпанной маком.
-Отлично, - проговорил он
-Перед подачей оформим зеленью.
Екатерина, с сомнением качала головой и закатывала глазки.
Подошла Ксюха, которая уже давно «обезьянничала» перед открытой дверью директорского кабинета, якобы перетирая посуду. Илья Ильич, делая вид, что занят компьютером, из под очков поглядывал на, едва прикрытые ватником, соблазнительные формы. Сопел.
-Шеф хочет кушать, - Ксюха сделала смешной книксен и, подражая голосу хозяина, слегка грассируя, проговорила.
-Пусть Сан Саныч приготовит что-нибудь интересное, новенькое.
Катя умоляюще взглянула на шефа. Тот вздохнул и недовольно заворчал.
-У меня и без этого дел невпроворот...- но тут он лукавил. Ему самому было интересно вот так, экспромтом, придумать новое блюдо, что, как ни странно, обычно удавалось.
Мысль приходила ниоткуда, часто из вещей далеких от кулинарии. Каких-то детских воспоминаний, прочитанных книг, знакомых, или напротив, новых запахов. Неожиданных цветовых восприятий. Однажды, читая своего любимого Рекса Стаута, Саныч «услышал» из уст одного из героев пожелание получить к блюду сырный соус. Стал фантазировать, экспериментировать. Соус удался достаточно быстро. Потом возникло желание где-то его использовать. Так, из соуса, родилось одно из самых популярных блюд ресторана, на которое люди специально приходили.
Без суеты, Саныч достал поднос с мясом. Начал перекладывать. Филейка, свиная корейка, филе куры, телятина, баранья корейка. Отрезал кусок филейной вырезки, слегка отбил. Смазал горчицей, подумал, добавил чуть майонеза. Отбитое куриное филе сбрызнул соевым соусом и положил сверху на мясо, кусок корейки сбрызнул белым вином, чуть смазал очень острым «чилли» положил на курицу. Достал длинные тонкие полоски бекона, обернул все сооружение по периметру, плотно сжав, заколол двумя деревянными шпажками. Оглянулся. Внимательно наблюдавший за ним Андрей уже поставил на плиту глубокую чугунную сковороду и придвинул пиалу со смесью пяти перцев. Саныч кивнул. Посыпав стейк, с одной стороны перцем шеф бросил его на раскаленную, брызжущую жиром сковороду. Минуты полторы жарил на сильном огне. Одним движением перевернул и зашвырнул сковороду в духовку. Поставив на плиту следующую, насыпал в нее горку сахарного песку и пережарил его до коричневого цвета со сливочным маслом, развел куриным бульоном, добавил вино, щепотку приправы и мелко нарубленный чеснок. Загустил соус разведенным крахмалом. Подхватил каплю на кончик ложки, сунул в рот. Почмокал губами, добавил сахара и чуть чеснока. Вытащил стейк из духовки, посолил и надавил в центр лопаткой.
-Кровит.- Андрею -
-Поставь еще на пару минут.-
Екатерина, чтобы не мешать наблюдала за происходящим через «амбразуру» - раздаточное окно. Саныч гарнировал огромную тарелку, листья разноцветного салата, маринованный огурец, витиевато вырезанную дольку грейпфрута, в хрустящей тарталетке морковь по-корейски, босс любит острое, бросил ветку зелени.
Андрей поставил рядом шипящую сковороду, аккуратно переложил стейк в центр тарелки, снял шпилька державшие бекон.
-Соус подлить? Или подать отдельно? - Спросил Андрей.
-Конечно, отдельно, мы же не пробовали. Вдруг не подойдет. - Отозвался шеф. И, обращаясь к Екатерине, добавил
-Понравится, назовем его суперстейк. - Катя кивнула и напустилась на Ксюху,
-Что стоишь? Неси! Приборы дала? Соус не забудь! - Улыбнулась шефу.
-Здорово, Саня. Пойду, посмотрю на реакцию. -
Повара подошли к шефу.
-А почему курицу в центр? - Спросил Витек.
-Не знаю, - пожал плечами Саныч.
-Во первых, она быстрее всего готовится. Значит меньше риска, что будет сырая,  потом, белое мясо само по себе сухое, а здесь пропитается соком других ингредиентов и будет посочнее и не так вытечет. Потом, время будет, сделаем, попробуем сами, может быть и ничего хорошего. Тут еще думать надо, доводить до вкуса.
-Его нужно острым кетчупом прослоить - предложил Витек.
-Нет, - возразил Саныч.
Он старался, без нужды, не пользоваться острыми приправами. Памятуя о французском кулинаре Буланже, сделавшим себе имя, состояние и вошедшем в историю, как автор слова ресторан. Начав готовить, в своем заведении, диетические блюда он завлекал публику вывеской - «Приходите ко мне все, у кого испорчен желудок, я его отреставрирую». Слово реставрация перешло в ресторацию и так далее. С шестидесятых годов семнадцатого века желудки не перестали нуждаться в реставрации. О чем Саныч не уставал напоминать своим поварам. Потому сейчас и не хотел, лишний раз, использовать кетчуп.
Вернулась Екатерина, с пустой тарелкой, довольная.
-Илья Ильич, просил благодарить, разрешил включить в меню.
-Чудесно, доработаем и решим - поставил точку в разговоре Саныч.
-Пойдем, Катя, выпьем кофейку, заодно и на зал глянем.
Захватив с собой по чашке кофе, до которого Саныч был очень охоч, вышли в зал.
Шеф взглянул на зал, потом на Катю,
-Закрой, Катя рот, а то подумают, что мы с тобой в жизни ничего не видели.
Посмотреть было на что. Маскировочная сеть, напрочь, преобразила зал, сделав его низким и мрачноватым. На торшеры, обернутые какой-то лохматой тканью, вместо снятых плафонов, надеты стеклянные банки. Расписанные не то листьями, не то какими- то зелеными цветами. Отчего на светлых стенах появились зеленоватые тени. Да и сами стены были увешаны гирляндами из листьев, а между ними связки бутафорского лука и чеснока. Свет в «фальшивых» окнах был погашен, а сами они завешены черной, похожей на паутину, кисеей. По стенам лежали два бревна, обернутые мешковиной. Пол был устлан соломой. По всему залу, в шахматном порядке, расставлены снопы из колосьев. Картофельные ящики, в комьях земли, окружали центральную часть, уставленную разновысокими пеньками. В самом центре был устроен бутафорский очаг из, якобы, дикого камня с обгорелыми поленьями и подсветкой.
-Слава Богу, хоть огонь не настоящий. - Почему-то шепотом сказала Екатерина. И тут же вздрогнула. Из динамиков, спрятанных по углам, раздался стрекот кузнечиков и кваканье лягушек. Освещение, вдруг, стало мерцать, включились еще динамики с шумом дождя и завываниями ветра.
-Мрачновато, - сказал Саныч.
-Как бы они нам вечером солому не подпалили. Слушай, а пахнет сеном-то.
-Да, вкусно. - Кивнула Катя.
-Давай, подумаем, куда мы закуски свои выставим. По идее только на пеньки.
Саныч потрогал, не качаются ли. Стояли крепко.
-Бутылки открывать будем? Или так поставим... - Саныч не успел закончить. Влетела горластая давешняя девица и снова заорала.
-Почему не развесили ботву? Она должна свисать сверху. - Мужик - декоратор оправдывался, мол, ботва пересохла, ломается, поэтому на головы будет сыпаться труха.
-Пусть сыплется, - топнула ногой девица и убежала.

Прошли во второй зал. Здесь все было в порядке. Длинный стол, по центру зала, яркий свет хрустальных бра искрился на скатерти, которую Петрович сбрызгивал из распылителя и натягивал, чтобы не осталось складок. На сервантах стояла, уже натертая до блеска посуда. Официантки, сняв ватники, перебирали и перетирали столовые приборы. Петрович подошел к шефу.
-Клиент хочет, чтобы гости, до поры до времени, не знали о втором зале. Он им это готовит на десерт, сюрпризом.
-Хорошо, - ответил Саныч.
-Значит, дверь из зала закрываем, а накрывать будем позже, через служебный вход, когда гости уже приедут. Девчонок предупреди, чтобы не болтали.
-Пойдем, Петрович с нами обедать, у меня ребята блинчатый пирог на обед приготовили, попробуем.
-С удовольствием, заулыбался мэтр, я ваш пирог люблю, его, по-моему, сейчас нигде и не делают.
Пришли как раз вовремя. Витек только вынул из духовки огромный лист с блинчатым пирогом, прослоенным мясным фаршем с луком, заправленным густым соусом, рассыпчатым рисом, политым сливочным маслом, мелко порезанным зеленым луком с рублеными яйцами. Верхняя корочка, политая маслом и посыпанная сухарями, покрылась румяной пенкой. Пирог, как бы дышал, медленно оседая. Настоящий профессиональный, фирмы «Золлинген», нож, стоивший ему двести долларов. Пришлось разориться, хороший инвентарь стоит денег. Саныч вонзил в пирог. Тот, с хрустом, поддался. Божественный, аромат ударил в нос. Все стоящие кругом, невольно, сглотнули слюну. Саныч взял широкую лопатку и выложил несколько кусков на тарелки, полил, из стоящего на краю плиты, горшочка растопленным маслом, посыпал зеленью.
-Молодец, Витек. Красиво и слоев много. - Поднял и показал на разрезе.
-Обедайте и начнем накрывать.- Каждый захватил свою тарелку. Саныч взял две, вторую для «матери Терезии». Направились в «крохоборку».
Из за прикрытой двери кабинета слышалось попискивание компьютера и скрип кресла. Босс «сидел» в Интернете. Саныч тронул Екатерину за плечо.
-Может, предложим? - кивком указал на тарелку.
-Да-да, - закивала та, подошла к двери, тихонько стукнула. Из за двери раздалось непонятное бурчание. Просунув голову, спросила.
-Попробую, - донеслось из кабинета. Саныч, молча, передал Катерине одну из тарелок. Та, аккуратно, поставила ее на стол, под нос Илье Ильичу, рядом положила приборы. Спасибо, не дождалась, задом вышла, прикрыла дверь.
Пока освобождали стол от бумаг, Саныч сходил на кухню еще за одной порцией, для себя.
Пирог удался на славу. Сочный внутри, хрустящий снизу и сверху. Ток и таял во рту. Отобедали, выпили еще по чашке кофе. Расслабились.
-Пойдем, покурим во двор, - предложил Саныч.
Вышли, солнце освещало только верхние этажи дома. Вниз, во двор, оно попадало только летом в полдень, ненадолго, на какой- нибудь час.
-Смотрите, вот она жизнь! - Саныч нагнулся. Возле входной двери, у водосточной трубы из щели, где асфальт неплотно примыкал к стене дома, вылезли бледно - зеленые листочки и желтые цветы. Причем один из побегов прополз под асфальтом и умудрился вылезти из - под порога двери. Он был совсем бледным и бутону, который он выбросил, вряд ли суждено было раскрыться. Саныч пожалел глупое растение, но все равно обрадовался. У него была примета, весна начиналась с того дня, когда он, впервые в новом году, видел эти бледные, самые первые цветочки. Он поднял голову и посмотрел на кусочек неба, зажатый со всех сторон закопченными каменными стенами. Такое синее небо бывает только весной и поздней осенью. Летом оно выцветает, а зимой, в Питере, его просто не бывает. Сплошные тучи.
Постояли, помолчали каждый о своем. Первым очнулся Петрович, вздохнул,
-Ох, хорошо. Но пора, работа ждет.
-Да, - спохватились Саныч с Екатериной.
-Пойдем работать.
-А я пойду в банк, заодно и прогуляюсь, - сказала Ирина.
Глянув на «Терезию» с завистью, вся компания, гуськом, начала спускаться в подвал.
У дверей ведущих в зал стояла давешняя девица с сигаретой в зубах.
-Скоро вы закончите? - Поинтересовался Саныч.
-Уже практически все, сейчас отладят свет и звук, и мы уедем - ответила девица.
-А вечером, к шести, подъедет оператор. Он будет отвечать за звук и освещенность.
-Почти как в Голливуде, - буркнул Саныч и направился на кухню.
-Ребята, - произнес он входя.
-Сейчас Петрович пришлет девчонок, начинаем накрывать. Все готово?
-Да вроде все, - Андрей указал на холодильник со стеклянной дверью, доверху набитый снедью.
-Банки открывать?
-Открывай! - махнул рукой Саныч.
-Только старым консервным ножом и крышки полностью не срезай, а просто отогни.
-А почему старой? - поинтересовался Андрей.
-Экзотики ради - ответил шеф.
-Чтобы края были зазубренными.
-Понял, - Андрей полез в коробку, под стол, в поисках ножа.

В законченном виде зал представлял собой нечто среднее между ограбленным амбаром и запущенным овином. В центре, на самом высоком пеньке, стояла Ксюха в колготках и лифчике. С перекинутым через плечо и завязанным между ног куском мешковины.
-Ксения, перестань паясничать - строго сказала Екатерина.
Реакция Саныча была более одобрительной -
-Ксюша, если ты оставишь одну мешковину, я думаю, будешь иметь успех.
Та прыгнула с пенька на пенек,
-Надо подумать.
-Я тебе подумаю, иди оденься, бесстыжая, - Екатерина хлопнула девчонку по заду.
-Совсем распустились, скоро без штанов на работу будут ходить.
- Не бурчи, - Саныч, с удовольствием, посмотрел вслед убегающей официантке.
-Приятно глазу.
-Кобель старый, - фыркнула Катерина.
-Ну, не такой уж старый - возразил шеф.
-Все равно кобель, - заключила та.

Татьяна, сменившая ватник на, расшитую блестками, бордовую блузку внесла в зал поднос, уставленный вскрытыми консервными банками. Все они были тщательно отмыты. Отдать их в зал покрытыми то ли солидолом, то ли вазелином, Саныч не рискнул. Кто знает, чем это может кончиться?
Екатерина хлопнула в ладоши:
-Внимание, девушки - оглянулась,
-Где Вика?
-Я здесь, - отозвалась та из-за  драпировки. В руках косметичка.
-Прекратили красить лица, занялись работой! - Монотонно продолжала.
-Консервы у нас пяти наименований, три рыбных и два мясных. На пенек ставим по две рыбных и одну мясных, через один пенек. Вопросы?
-У меня вопрос, - Ксюха натянула на колготки очень короткие шорты и улыбалась «до ушей».
-Скажите, Екатерина Ефимовна, а если я так буду работать...?
-Ксения, - Катя побагровела.
-Тебе же объясняли, не ****ки, а полевой стан.
-А в чем разница? - Ксюха посмотрела на шефиню невинными глазами.
Та опешила, не сразу найдя, чем ответить.
-Хотя никакой, инициативы проявлять не будем. Пациент желал ватники, получит ватники. И вообще, у нас не стрип-клуб. Работаем.
Повара втащили в зал ящик полный спиртного. Екатерина продолжала распоряжаться.
-Бутылки с водкой, вином, пивом, не открывая, повторяю, не открывая. Вперемешку, кучками, ставим между пеньками. - Увидев вошедшего Петровича.
-Володя, распоряжайся сам, меня твои девки с ума сведут. Мне нужно еще подсчеты закончить. Саня, пойдем?
-Иди, я подойду, только решим, что куда. - Отозвался Саныч и, обращаясь к Петровичу, предложил:
-Несколько пеньков нужно оставить под гастрономию, под сельдь, под колбасу, горбушу, неразделанную порежем. Я тебе сейчас журнальчик выдам, пусть девчонки его по листам разберут и на пеньки постелют. И вот еще...- Саныч вынул из кармана пару, сложенных вдвойне, вымпелов. На одном, золотой вязью, было вышито - «Лучшему по профессии», на другом - «Победителю Социалистического соревнования» и профиль вождя пролетариата в золотом кружке.
-Повесь, на видном месте.
Мэтр, с интересом, рассматривал красные флажки.
-Где же ты их добыл?
-Места надо знать, - проворчал Саныч.
-Вот еще, - он положил в руку Петровичу три блестящих, с красной эмалью, прямоугольника с надписью, «Ударник Коммунистического труда».
-На ватники приколешь, - потом, оглянув мэтра, спросил.
-А сам-то в чем будешь, подумал?
-Само собой, - ответил тот.
-Увидишь.
Работа кипит, Андрей, широкими ломтями, нарезает «Докторскую» колбасу и тут же выкладывает их на помятые алюминиевые тарелки. Бросает, сверху, веточку петрушки. Сервелат режет тонко-тонко, добавляет к «Докторской» по три кусочка. Витек занят селедкой, вертит ее на доске туда-сюда, смотрит на Саныча,
-Что, прямо вот так?
-Ну, брюхо-то вспори, кишки выпусти, молоку оставь там. Нарежь потолще.
-Понял.
-А ты, доча, чем занята? - Саныч подошел к Наташе.
-Сливки набила, треть, смешала с тертым шоколадом, треть - с ягодами, остальные белыми оставила. Вот, три мешка приготовила. - Обстоятельно объяснила девушка.
-Молодец, хорошо. А бисквит чем пропитать хочешь? - Саныч понюхал жидкость в кастрюльке.
-Я две пропитки сделала, одну с коньяком, вторую с «Амаретто».
-Толково, - похвалил шеф.
-Продолжай.
В «амбразуре» появился Петрович, сделал шаг вперед. Увидев его, в полный рост, Саныч опешил. В синем милицейском френче, шестидесятых годов, со стоячим воротником и при капитанских погонах. В брюках галифе, с красным кантом, и хромовых сапогах. На голове, набекрень, фуражка с лакированным козырьком и красным околышем.
-Класс, - выдохнул Андрей.
-Владимир Петрович, вы как в фильме «Улица полна неожиданностей».
-Молодца! - Саныч подошел и потрогал кожаную портупею, перепоясавшую торс мэтра.
-Где достал?
-Это тестя моего, он в уголовке служил. - Пояснил Петрович.
-Ну и родственники у тебя, - покачал головой шеф.
-Про родственника потом расскажу, сейчас пойдем, глянешь, вроде все готово.
-Сейчас, - отозвался Саныч, вытирая руки.
-Зови Катерину.
Прошли в зал. Официантки стояли вдоль стены. Ксюха, в своем полунеглиже, с рыжими хвостиками, походила на ограбленную и раздетую гимназистку, после набега комиссаров. Вика, как будто, в этом колхозе и родилась. Картину завершала, похожая на пугало, Татьяна. На левой стороне груди, у каждой, сверкал значок с гордым профилем на алом фоне.
Саныч хмыкнул, Катя нервно поежились, Петрович прошелся вдоль стены, поскрипывая ремнями и сверкая сапогами. Повел рукой,
-Принимайте работу.
Огляделись. На пеньках, застеленных журнальными листами, с призывами  «выполнить пятилетку в четыре года, гордится социалистическими достижениями, и идти навстречу съезду КПСС». Вперемешку стояли вскрытые консервные банки, с «рваными». как велел Саныч краями. Миски тарелки, граненые стаканы. Снедью, в разномастной посуде, были заставлены несколько  картофельных ящиков, перевернутых и также застеленных журнальными страницами. Между ними торчали горлышки бутылок. Вокруг гастрономического «изобилия семидесятых» кружком стояли ящики. С маскировочной сети свисали какие-то побеги, не то картофельная ботва, не то засохшие водоросли. Из очага вился легкий бутафорский дымок, свет подрагивал, из спрятанных по углам динамиков раздавалось кваканье лягушек, вносящее в полуфантастическую картину последний штрих.
-А это откуда? - Катя, подрагивающей рукой, указала на вымпелы, бросающиеся в глаза на мрачном фоне.
-Саныч принес, - с гордостью поведал мэтр.
Шефиня искоса, взглянула на Саныча.
-Свои что ли сберег?
-Свои, свои - заржал Петрович.
-Извращенцы, - парировал шеф.
-Лет через сорок, им цены не будет, а я за червонец оба купил, в скупке.
-Бизнесмен, - с уважением констатировал Петрович.
-Ну, как вам?
-По мне, помойка и помойка. Но они, вроде, этого и хотели. - Выразила свое мнение Екатерина.
-Не скажи, в этом что-то есть, - возразил ей Саныч.
-Но не за такие же деньги, - заключил, поддержанный всеми, Петрович.
Он расправил складки, под форменным ремнем.
-Скоро будут собираться.
-Тогда встречай, если что, позовешь. - Саныч взял Катю под локоток.
-Пошли, хватит любоваться. 


Минут через двадцать появился давешний «черный человек». И хотя он вылез из того же сигарообразного «Линкольна», его было не узнать. Широкие, клеш от бедра, брюки с прорезными, на передней части бедер, карманами. Рубашка, что называется, в «петухах» с длинными мысками воротника, выпущенного на ворот узкого, приталенного пиджака из потертого бархата. Он улыбнулся, сверкнув фиксой, перепоясанному «сбруей» Петровичу, и оказался совсем не страшным. Протянул мэтру руку
-Аркадий Мурманович, помощник Анатолия Самуиловича.
-Очень приятно, - молвил, удивившийся перемене облика и поведения гостя, Петрович. Пригласил пройти в зал.
Гость, с любопытством, огляделся. Продолжая улыбаться, осмотрел пеньки с закуской. Полюбопытствовал взглянуть на бутылочные этикетки с давно забытыми названиями. Одобрительно пощупал красные вымпелы, наклонившись, прочитал призывы на журнальных страницах, покивал. Петрович, извинившись, вышел в коридор, где девчонки, скинув ватники, развалившись в креслах, курили. Прикрикнул,
-Бросили курить, оделись  и в зал.
Официантки, нехотя, поднялись, надели телогрейки. Вслед за Петровичем, гуськом, по росту, пошли в зал. Гость, увидев выходящих девчонок, заулыбался еще шире. Внимательно прочитал имена на бейджах, приколотых под значком «Ударник», представился и попросил все вопросы, по обслуживанию, согласовывать с ним. Объяснил, что гости должны, в общих чертах, обходится без их участия. А в их задачу входит пополнение импровизированных столов и замена использованной посуды и пепельниц.
Ехидная Ксюха поинтересовалась, не планируется ли после пикника похода на сеновал. На что гость, недвусмысленно, оглядев ее костюмчик, пообещал, что если поход состоится, то он будет, охотно, ее сопровождать. Ксения, изобразив всем своим видом, оскорбленную невинность и возмущенно потряхивая плечами, в тоже время, не забывала «стрелять» глазками в сторону гостя.
Аркадий Мурманович, поблагодарив мэтра за проделанную работу, претензий не высказал, попросил предварительный счет и тут же заплатил. Чем, несказанно, обрадовал Петровича, наученного горьким опытом расчета с подвыпившими гостями.
Оставив гостя в обществе официанток, мэтр поспешил положить полученные деньги в сейф, не забыв отложить в сторону, причитающуюся ему и девчонкам, за обслуживание, небольшую толику.
Екатерина, заломившая за банкет изрядную сумму, сидела, с трудом закинув одну короткую ножку на другую и, вслух рассуждала.
-Хорошо, что я сразу больше ста «баксов», с человека поставила. Теперь они погуляют, между собой посплетничают, решат - престижно, глядишь, и опять к нам придут.
Саныч встрял, с раздражением,
-Да где же по сто? У тебя ведь почти по триста вышло!
-А это уже за второй зал, считай за два банкета. - Пояснила Катерина и закончила.
-Чем дороже, тем престижнее.
Саныч вздохнул.
-Здесь ты права, не могу, с тобой, не согласится. Доктор моих дочек недавно рассказывал. Есть у него пациент, из «новых русских», который считает - коли, доктор берет недорого и назначает мало препаратов и процедур - плохой врач. Вот он и назначает ребенку массажи, витаминные комплексы и прочее, исходя из одного - не навредить и само собой, как можно дороже. И в тоже время, этот нувориш, увидев в аптеке просроченное лекарство, которое фирма смогла, каким-то образом, оформить, как годное дольше срока указанного на упаковке и продававшееся со скидкой. Умудрился сдать в аптеку хорошее и купить, для своего ребенка, просроченное и, сэкономив, таким образом, чуть больше ста рублей, вот и пойми его, - заключил шеф. 
Оставив заохавшую Катю возмущаться Саныч, заглянув в кухню и убедившись, что работа «кипит», прошел в бар и сел в уголок за стойкой так, что его, в тени, не было видно, а входная дверь и холл просматривались хорошо. Стал наблюдать за прибывающими гостями. Петрович от дверей, практически, не отходил. Встречал.
Через стеклянные двери было любопытно наблюдать за улицей. К ресторану подъезжали шикарные лимузины, из которых выходили странно одетые люди. Дамы, в наброшенных  на плечи собольих шубках из под которых виднелись потертые джинсы и сильно ношеные кроссовки. Джентльмены с коротким ежиком стрижек, с зажатыми в кулаках мобильными телефонами и в брезентовых плащах и кирзовых сапогах. Из «Роллс-Ройса», дымя сигарой, вылез седой, в бакенбардах, пожилой господин в суконных ботинках «прощай молодость», коротковатых полосатых штанах, расклешенных от колена и солдатском бушлате, на вате. Одетом на тельняшку. Проход господина до двери, обеспечивали два здоровых амбала выскочивших из подъехавшего одновременно с «Ройсом» джипа. Все ждали юбиляра. Его прибытие было обставлено с большой помпой. Улицу перекрыли двумя машинами сопровождения, из которых выскочили шестеро одинаково одетых в черное молодых людей с наушниками, в расстегнутых пиджаках и беспокойно озирающихся по сторонам. Они, перекрыв своими телами обзор, окружили вылезшее из бронированного автомобиля «тело» и доставили его до дверей. Двое прошли внутрь, четверо остались у входа.
Господин Жеребятьев был мужчиной широким в бедрах с белым, одутловатым лицом, дряблыми щеками и мутными глазами. Когда-то, в юности, он носил кличку «рыба». Сброшенный с плеч кашемировый плащ подхватила охрана. Вместо обычного двубортного, скрывающего полноту, костюма сегодня на нем была кожаная тужурка, едва сходящаяся на объемистом животе, кожаные брюки- галифе, хромовые сапоги, на поясном ремне висела деревянная кобура. Одобрительно осмотрев себя в зеркале, и поправив пробор, на жидкой прилизанной шевелюре он, однако в зал не пошел, а задержался в холле. Причина выяснилась через минуту. Охрана проводила до дверей выпорхнувшую из красного «Ягуара» девицу лет двадцати. Чудо, какую хорошенькую и свежую. Высокую, длинноногую в короткой замшевой юбке с подолом в виде лепестков, красных, на «платформе» туфлях, оранжевом свитере, с огромным вырезом, оставляющим открытым одно плечо. На голове панамка, типа «минингитка», с голубым корабликом. Хозяин бала чмокнул девицу в носик, хлопнул по заду и повел в зал. Едва они переступили порог, из динамиков грянуло - «Малая Земля - кровавая заря, яростный десант - сердец литая твердь...» Пел Краснознаменный ансамбль. У Саныча по спине «пошли» мурашки. Он тихонько, никем не замеченный, вышел через заднюю дверь на производство и тут же столкнулся с Екатериной.
-Послушай, - она взяла шефа за руку.
-По-моему там поют.-
Сквозь толстую дверь, разделявшую кухню и зал, чтобы не беспокоили запахи и звуки, слышался нестройный хор голосов.
-Как в молельном доме - почему-то шепотом сказала Катерина.
В мерцающем свете стояли два десятка немолодых людей, экстравагантно одетых, благоухающих дорогой парфюмерией и, с блеском в глазах, самозабвенно подпевали Краснознаменному ансамблю. В центре, у очага, стоял именинник одной рукой обнимавший свою спутницу, а второй, дирижировавший хором.
Песня закончилась криками Ура. Седой господин, прибывший в «Роллс-ройсе» и оказавшийся вице губернатором, облобызал прослезившегося от полноты чувств юбиляра, под рукоплескания вручил ему перевязанную алой лентой небольшую плоскую коробку из полированного дерева и сказал несколько дежурных слов.  Передав коробку под опеку охранников, прижимая руку к сердцу и поблагодарив за внимание, хозяин бала широким жестом призвал гостей к угощению, не преминув напомнить, что меню должно напомнить гостям годы их юности.
Подскочившие девочки, во главе с Петровичем, наперебой, предлагали свою помощь в откупоривании бутылок. Но гости, к удивлению, справлялись с этой задачей сами. Хмельная жидкость наполнила кружки и стаканы, проникла в отвыкшие от такого питья, избалованные качественными напитками желудки.
Слышались возгласы
-Смотри, «Агдам». Ой, ребята, три семерки. Бычки в томате... килечка! Смотри, смотри... Брежнев...
Петрович, бочком, подошел к Аркадию Мурмановичу похрустывающему половинкой огурца уложенной на толстый ломоть «Докторской» колбасы. Тихо спросил.
- У нас, на горячее предусмотрен картофель. Когда будем подавать? -
-Да через полчаса и подавайте - ответил жующий помощник,
-Только с укропом.-
-Естественно, - щелкнул каблуками Петрович.
Гости все больше распалялись. Их умиляли журнальные страницы на пеньках.  Давно не виданные ими, людьми более, чем обеспеченными, продукты, о существовании которых они давно забыли. В зале стоял шум голосов:
-Помнишь? Попробуй? Мисочка. Смотри, вымпелы. -
Один из гостей, в генеральском мундире, при орденах, густым басом перекрывал спорящего с ним джентльмена в длиннополом пиджаке со стоячим воротником.
-У нас идеалы были... Мы за Родину... - и бил себя кулаком в грудь.
Худосочная дама в джинсах, кедах, ситцевой мужской рубашке, «в петухах», бриллиантовых серьгах и с платиновым браслетом с камнями на правой руке,  унизанной кольцами, левой держала помятую алюминиевую кружку с дурно пахнущей сивухой и, визгливым  голосом требовала выпить за город трех революций взрастивший нас. Под звуки песни «Единственный друг, дорогой комсомол» выпили. Шум нарастал. Юбиляр, в центре зала, расстегнув кожанку, поедал из банки свиную тушенку, пытаясь накормить свою подружку которая, в ужасе, отпихивала от себя измазанную салом ложку. Вдруг он рыгнул, как будто подавился или закашлялся. Видимо от переизбытка жирного и дешевой водки у него открылась рвота. Которая, впрочем, быстро прекратилась, не смутив никого из присутствующих.
Мэтр, срочным порядком, направил в зал Надежду, которая, по этому случаю, надела туго накрахмаленный, слегка коротковатый ей, и оттого похожий на бронежилет белый халат и вооружившись веником и совочком мигом привела пол в порядок. Присыпала свежей соломкой и получив на чай сто долларов, свою зарплату за два месяца, счастливая удалилась. Уповая на то, чтобы гостям чаще дурнело.
По знаку Петровича, Ксюха и Вика, внесли в зал два эмалированным тазика с горячей, густо посыпанной укропом, картошкой. Мэтр лично раскладывал дымящийся картофель по мискам огромной деревянной ложкой, девочки предлагали желающим квашеную капусту и мятые соленые огурцы. Забавно было наблюдать как, приняв в руки горячую миску, гости пытались пристроить ее на коленях или на пеньке. Есть ложкой было неудобно, хватали картошку руками, роняли, обжигались, матерились.
Затем дамы потребовали песен. Из-за шторы достали гитару, и помощник юбиляра затянул что-то про «окурочек с красной помадой...» Гости притихли...
Татьяна заканчивала накрытие второго зала. Белоснежная двенадцатиметровая скатерть почти сплошь была уставлена блюдами. Лосось семужного посола на овальных блюдах, свернутый в виде фунтиков исторгающих из себя мелкую икру форели и крупную, как горох икру чавычи. Рыбу окружали «цветы» из масла, «оборки» из зеленого салата, оттененные янтарным лимоном, черными и зелеными маслинами. Бок осетра, запеченный по специальному рецепту шефа, с травами и прочим, охлажденный и нарезанный очень тонкими ломтиками в окружении крошечных тарталеток с белужьей икрой, крупной, матово седоватой. Огромные креветки, залитые соусом, под пахучими ветками укропа, лобстеры, мидии в острой заливке. На серебряных блюдах заполненных колотым льдом, хрустальные ладьи, где на морской соли, рядком, уложены свежайшие устрицы. Нарезанный широкими ломтями, еще горячий, огромный кусок буженины, нашпигованный чесноком, салом и кореньями. В центре огромное блюдо с фаршированной щукой, на постаменте из подкрашенного в голубой цвет рыбного желе. Салаты, соления, маринованные и соленые грибочки, рулетики из баклажанов с острым итальянским сыром и чесноком и так далее и тому подобное.
Саныч, в обнимку с Екатериной, «дернув» по рюмочке коньяка обходят стол.
-Хорошо!- Саныч поправляет зелень, чуть сдвигает блюда.
-Хорошо, Саня.- Глаза у Кати блестят.
-Пойдем, я тебе покажу, какой доча им торт сделала, - Саныч ведет ее на кухню.
Наташа ходит вокруг стола. Огромное трехэтажное сооружение, составленное из секторов разного цвета и вкуса. Украшенное взбитыми сливками, подкрашенными шоколадом. Свежими протертыми ягодами, разного цвета, отделанное сваренными в сиропе и облитыми блестящим желе фруктами и соединенное в единое целое. Как бы кружевом из тонкой паутины белоснежных сливок.
Катя выдохнула,
-Талант!-
Саныч подошел, и чмокнул покрасневшую девушку в щеку.
-И я тоже - рванулся к Наташе Андрей.
-А ты потом, если захочешь, - осадила та повара.
-У моих девчонок скоро день рождения, я тебя, доча, попрошу для них торт сделать.- Саныч улыбнулся.
- Мне так не суметь. - Чем окончательно смутил девушку.
Мелькнул синий китель Петровича, несущего пустой таз в мойку.
-Как там обстановка? - окликнул Саныч мэтра.
-Кошмар, - отозвался тот.
-Пляшут.-
-Пляшут?- поднял брови Саныч.
-На застеленном соломой полу?
-А им все равно. Там генерал у них лезгинку танцует, а завтра утром, помнишь, как в анекдоте? Генерал, увидев утром, чистящего мундир денщика, засмущался и поведал тому историю о пьяном, якобы, заблевавшем ему мундир с орденами. На что тот посочувствовал ему и посетовал, что видно тот же мерзавец ему и в штаны нагадил.
Повара «заржали».
-Но-но, спокойно - Саныч обратился к Петровичу.
-Ты смотри там по обстановке, у нас все готово. Как девчонки-то твои?
-Собирают посуду. Ксения уже ватник расстегнула. Боюсь, как бы ей кто из баб в рожу не вцепился, мужикам уж больно нравится.- Петрович почесал затылок, сдвинув фуражку на нос. Сделав пару шагов, остановился и добавил,
-Пожалуй, минут через двадцать, я им второй зал открою.-

Несмотря на работающий в полную мощность кондиционер, воздух в зале был тяжеловат. Сказывалось присутствие сена, мешковины, драпировок, пропахших овощами ящиков и прочего. К этому примешивался несвежий дух разгоряченных тел, забивших аромат дорогой парфюмерии. Помятые, отечные тела, в большинстве своем рыхлые, дышат тяжело, раскраснелись после плясок, пот струится по лысеющим головам. Дамы хоть и выглядят посвежее, поподтянутее, заметно сдали, подустали. Но хорохорятся, тянут набычившихся мужиков в круг, понуждают к танцам. Кое- кто уже, придвинув пенек к стене, задремал, кто-то незаметно таблетку под язык сунул...
Петрович оглядел зал. Все неплохо. Только вот тело, лежащее у стеночки, смущало. Подошел к Аркадию Мурмановичу, поинтересовался. Не нуждается ли пациент в помощи? Тот, несмотря на выпитое был свеж и бодр. Ответил,
-Спасибо, все под контролем. Сейчас ему подадут машину, и охрана доставит его домой.
Петрович подумал, про себя,
-Как обманчива бывает внешность, мужик-то толковый, все «сечет».
Вслух поинтересовался, по поводу второго зала. Получил ответ, что, как только вынесут «тело», сразу будем приглашать.
Минут через пять два молчаливых, бритых наголо, «амбала» нежно, под белы ручки, вынесли бесчувственное тело и, погрузив его в автомобиль, отбыли. В зале, вдруг, погас свет, кваканье, исходящее из динамиков сменилось перезвоном курантов и, под звуки фанфар, отворились двери, завешанные, до поры дерюгой. Открылся зал, сверкающий хрусталем и ярко освещенный. Юбиляр, нетвердой походкой, вышел вперед, поддерживаемый помощником и спутницей. Взмахнул рукой. Петрович, стоящий в дверях, объявил-
-А теперь, десерт!-
Опешившая публика попыталась аплодировать, с интересом заглядывая через плечо мэтра. Из за плеча появился Босс, Илья Ильич, просидевший весь вечер в кабинете за компьютером. Предупрежденный Петровичем, он вышел лично поприветствовать юбиляра, клиента выгодного, но главное, как владельца банкирского дома, обладающего огромными связями. Произнеся приличествующие случаю слова, Илья Ильич преподнес гостю изящную коробочку, неизвестно с чем, а его спутнице, совершенно не подходящий ей, огромный букет белых лилий. Мило осклабившись, поинтересовался, нет ли пожеланий или претензий и, получив в ответ уверения, что все было на уровне и приглашение присоединиться к их компании, с благодарностью принял его.
Вошли, расселись. Юбиляр во главе стола. Визави - Илья Ильич. В своем помятом, хотя и очень дорогом, костюме особо не выделялся. Это было ему свойственно, не выделяться и, в любом костюме, выглядеть изрядно помятым. Гости рассматривали стол. Косились на именинника. Теперь, набивши желудок картошкой и прочими яствами из семидесятых. Их с души воротило от разносолов. Яркий свет высветил подпорченный макияж дам, пятна и подтеки, появившиеся на одежде, сено и водоросли, прилипшие к волосам. Они, с интересом, разглядывали друг друга на свету. Вошли официантки с Петровичем в авангарде, начали предлагать напитки. Гостям больше хотелось рвотного. Ситуацию попытался исправить Илья Ильич. Он встал и предложил тост за юбиляра, его семью. Он не знал, что на сегодняшний день, вся его семья состояла из девушки в красных туфлях на платформе, сопровождавшей его. Далее в тосте был помянут банкирский дом, с пожеланиями процветания. Наполненные бокалы осушили, наполнили вновь, непроизвольно руки потянулись к закускам... Все начиналось сначала тосты, здравицы... Успокоенный Петрович покинул зал.
Войдя в кухню, он, в красках, живописал Санычу и Катерине лица гостей, чем вызвал дружный хохот. Успокоил Катю тем, Что Босс видит судака с тыла, а пьяные гости, вряд ли смогут их идентифицировать, тем более после ее исправлений.
Саныч, тем временем, отправлял « дочу» домой. Сунул ей в карман шоколадку, напряг Катю, чтобы выдала девочке премию, хоть рублей пятьдесят, та подчинилась. Ребятам дал задание на завтра. Вытряхнул из сетки фритюра румяные брусочки, отдельно к ним подал соус из брусники, предложил попробовать. Екатерина с поварами взяли по кусочку, по второму захрустели, макали в соус.
-Вкусно! Что это? Курица? Нет, свинина. Но с чем? очень необычный привкус.-
Саныч загадочно усмехнулся
-Потом расскажу -
Надюха упаковывала сумки. Банки, баночки, пакетики. Сверточки все завязано, закрыто крышками, расставлено, чтобы не опрокинулось, переложено газетками, дабы не бренчало, и, не дай Бог, не разбилось. Саныч подошел.
-Упаковалась? Сейчас гости начнут расходится. Из зала девчонки понесут...-
-У меня еще сумка есть - Успокоила шефа Надя.
По коридору прошествовал Босс, как всегда не прощаясь, захватил со стола сумку, именуемую в народе педерасткой, отбыл.
-Слава тебе Господи! - истово перекрестилась Катя.
-Уехал, значит, все в порядке.-
-А ты сомневалась? - Саныч оскорбился.
-Я, с этим хозяином, в себе сомневаться стала. - Катя, зло, топнула ногой.
-Как я устала, вечно кто-то недоволен.
-Ну-ну, - Саныч обнял подругу за плечи.
-Все в наших руках, мы с тобой без работы не останемся. Невтерпеж станет, уйдем, а вот он, без нас, окажется в глубокой жопе. Так что повода беспокоится, у нас с тобой - нет. У него - есть.
-Обидно.- В глазах Екатерины заблестели слезы -                --Пашешь, как пчелка, а благодарности не дождешься...
-А ты не жди, не надо. Дома у тебя все в порядке?
-Да,- всхлипнула Катерина.
-Вот это - главное, а работа - дело второе, даже третье. Мы работаем, для того чтобы жить, а не живем, для того чтобы работать. Главное - дом, родители, дети, жены, мужья, братья, сестры, дяди, тети. Ты знаешь, мой принцип, может быть и неправильный, но он мой! - Катя испуганно посмотрела на шефа сжавшего кулаки.
-Я его выстрадал за жизнь свою. Если у меня дома будет плакать ребенок, а здесь гореть ресторан. Я пойду успокаивать ребенка, а здесь пусть все сгорит. Ты помнишь, как нас всю жизнь призывали к самоотверженному труду? Во благо Родины. Вот наши родители и пахали. А Родина им и вернула, с лихвой. У меня отец в шестнадцать лет на фронт ушел, а теперь пенсию получает сто баксов. По два бакса за год войны, лагеря и работу на заводе,  в грязи и вони. А что касаемо нашей работы - не рви сердце. Из ста человек минимум один уйдет недовольным. Как говорил один киногерой в исполнении Никиты Михалкова - Один любит ананас, а другой - свиной хрящик. У одного жена лучше готовит, у другого теща лучше блины печет, у третьего бабушка сказочные пироги делала. На всех никогда не угодишь! Вот и относись к этому философски.
-Да-да - закивала Катя, Загремев ключами, достала из сейфа початую бутылку коньяка, две стопки. Налила. Отломила шоколадку.
- Давай Саня. - Выпили, пожевали шоколадку. Саныч чмокнул Катю в щечку.
-Я там тебе, в холодильнике пакетик приготовил. Рыбки, буженинки, того сего. Не забудь, возьми.
-Кормилец, отец родной. - Слезы высохли, Катя разулыбалась. Успокоилась.

-Юбиляр готов! - доложил мэтр, входя.
-Он упал, мордой, в заливное из языка.- Петрович поморщился.
-Я чувствовал, что этим закончится.-
-Замечательно, - обрадовался Саныч,
-На этом все и разойдутся.-
-Скорее всего...- Петрович почесал нос.
-Я думал он денег, на радостях, отстегнет...
-Он, скорее всего, и кошелька не имеет, ты с этим к помощнику подкати, он ведь
платит. - Посоветовал шеф.
Помощник юбиляра с подружкой, вытерли лицо и освежили кожан хозяина, освободив от остатков желе. Дали понюхать что-то из пузырька. Пришедшего в себя, тихонько, повели к выходу и передали охране. Девица юркнула в полумрак лимузина, туда же погрузили тело. В сопровождении двух машин охраны, с мигалками, отбыли. Далеко не все гости, заметив отсутствие юбиляра, засобирались к дому. Некоторые, вошедшие в раж, требовали продолжения. Здесь жесткость проявил Аркадий Мурманович, не упуская из виду Ксению, с которой успел подружиться. Дав ей, знак не покидать зал, громогласно объявил
-Уважаемые господа! Банкирский дом Жеребятьев и Компания благодарит Вас за честь, оказанную его президенту Вашим присутствием на сегодняшнем вечере, который, к сожалению, заканчивается. О подаче машин будет докладывать начальник охраны. До свидания.- Аркадий Мурманович сделал едва заметный жест пальцами и из динамиков грянул марш «Прощание славянки». В сопровождении охранников хлынувших в зал, гости направились к выходу.
Петрович, кашлянув возле плеча помощника, обнимающего Ксюху за оголенную талию и нашептывающего что-то ей на ухо, привлек таки к себе внимание и поинтересовался, нет ли каких замечаний по обслуживанию. Понятливый Аркадий кивнул, вытянул из кармана несколько зеленоватых купюр и передал их мэтру со словами благодарности за качественную работу. Ксения получила отдельно пару купюр за поясок колготок.
Петрович откланялся, пригласил захаживать почаще снял фуражку, оставившую у него на лбу багровый рубец и, на ходу расстегивая портупею, пошел на кухню. За ним следовали Вика с Татьяной с подносом полным использованной посуды. Все это поступало в руки Надежды, которая быстро все сортировала и замачивала по разным ваннам. Что-то вымоется сейчас, что-то подождет до завтра. На отдельный стол составлялись блюда, вазы и салатники с остатками закусок и бутылки со спиртным. Это будет справедливо поделено между всеми принимавшими участие в обслуживании. Сегодняшний вечер оказался «урожайным». Гости, соприсутствовав на полевом стане, и набившие желудки всякой всячиной осилить деликатесный стол уже не смогли, так поковырялись в блюдах не съев даже половины. Значит будет праздник у Надюхи и у официанток дома. Повара и руководство кухни, по традиции, в дележ трофеев не вмешивались.
Повара домывали столы. Саныч, по привычке «шарил» по холодильникам, все ли на месте. Екатерина скалывала скрепками бумажки, накопившиеся на ее столе за день. Переодевались, мыслями уже дома.
Девчонки, убрав столы, сложили скатерть. Выпивали, закусывали, собирали в сумки вкусненькое, для домашних. Плита выключена, тихо играет приемник, на полке со специями, в кухне. День заканчивается. Скоро все разъедутся. Ресторан устал. Он засыпает. Скоро уснут и люди, дающие ему жизнь. А назавтра все повторится. Вечный праздник в ресторанном зале.

Январь 2001 - ноябрь 2004гг.