Сказка про Машулию

В некотором царстве, в некотором государстве жила-была принцесса, и звали ее - Машулия. Было у нее три сестры: Злобнулия, Вреднулия и Спиногрызочка.

Сестры Машулию очень любили, то в чай плюнут, то туфли новые в сортире утопят. И выросла Машулия упрямой и неразговорчивой, но все равно красивой. А у сестер все зеркала заплеванные были. Как увидят себя в зеркале, так и плюются.

Время шло, и начали они все взрослеть. Призадумался король, надо дочек замуж выдавать, а за кого? Во всех соседних странах государи многодетные. А кому нужен жених с 1/24 царства впридачу? В дальних королевствах все женихи по три раза невестами зарезервированные.

И позвал король своего главного советника Диотия. И стали они совет держать. Вот старшие дочери хоть лицом не вышли, зато им в грязь не ударят, заболтают кого хочешь. И понимают, что замуж пора - щеки румянят, улыбки 24 часа на 32 зубика, от томной до загадочной, выбирай по каталогу, что тебе любо. Бровушки у всех сажей вымазаны, по новомодным технологиям. Губы теркой дерут, чтобы пухлыми были. Лицеписца придворного портретами замучили: рисуй их то с кошечкой, то с мечом отцовским, то за столом. А на днях на башню сторожевую влезли, и лицеписца с собой потащили - малюй нас на верхней площадке с развевающимися волосами. Одним словом - современные самодостаточные принцессы.

Одна Машулия ни брови не чернит, ни лицеписцу не позирует, ни в кокетстве на придворных менестрелях не тренируется. Сидит целыми днями, и в королевском гроссбухе дебет с кредитом сводит. Как брови нахмурит, так у королевского казначея нервеная дрожь и припадок случается. А если и скользнет какая улыбулька по милому личику, так всем неловко - непонятно кому улыбнулась.

Машулия из сестер младшая, младше нее только Спиногрызочка. Однако взбрело сестрам в голову, что это из за Машулии их замуж не берут. Взъелись на нее сестры, и пуще прежнего вредить ей стали. А Машулии все нипочем, как ходила сама в себе, так и не выходит наружу. Только характер все упрямее становится, да морщинка меж бровями не разглаживается.

Долго ли, коротко ли, а выдали старшую Злобнулию замуж. За принца из тридевятых земель, с 1/18 королевства, неплохой вариант, совсем неплохой. Принц правда упирался, и старался хоть одним глазом взглянуть на Машулию, но хитреца поймали прямо у крыльца, пригрозили харассментом и окрутили таки со Злобнулией. Свадьбу справили скромную, всего на два годовых бюджета. Налоги приподняли, зато старикам постановили по крынке молока в день выдавать.

Все очень радовались, одна Машулия брови нахмурила. Посмеялись сестры, завидует мол. А и король-батюшка рукой махнул - все ей не так.

Давеча разговор с ней затеял, про дело важное, про замужество. Про династию и продолжение рода королевского. А Машулия только ножкой топнула. Не пойду за кого попало, хоть из дома выгони. Ни за царевича, ни за королевича, ни за рыцаря, ни за богатыря. Осерчал даже батюшка-король:
- Кого ж надо тебе привереда?! Всю кровь королевскую из отца выпила!

А Машулия в ответ:

- Вон сестер моих за кого хочешь выдавай, они и рады будут, а я сама себе жениха выберу!

Надо сказать, втайне от всех, была Машулия любимицей отцовской. Строже всех король с ней обращался, но и прощал больше всех. Потому как считал, что упрямством Машулия в мать, а умом и красотой в него пошла. Вот и в этот раз, распустил король свои брови нестриженные, и спрашивает:

- Кого ж надо тебе? Какого искать, в каких краях?

- А вот который объяснит мне нормально, что за налоговая система у нас, как она работает, почему вечно денег не хватает, но при этом годовыми бюджетами на свадьбы раскидываемся! - заявила строптивая тихоня.

- За казначея Потихония что ли собралась? - усмехнулся батюшка-король, - так он на казне женатый, да и старый уже.

Хотела Машулия надерзить отцу, да позвали его свадебную залу осматривать. На том разговор и прекратился. На самом деле, не собиралась принцесса Машулия ни за какого казначея, ни молодого, ни старого. И вообще не знала, хочет она замуж или нет. Понятное дело, рано или поздно, а придется идти, не по любви так по тонкому политическому расчету. И решила Машулия, что вот как сердце екнет, затрепещет, так она и согласится на брак. По крайней мере такие симптомы настоящей любви в романах описаны были. Романы эти придворный писарь сотнями у иноземцев закупал и тщательно переписывал, под местные условия подгоняя. Потом вечерами читал их королю, а получив монаршее  одобрение, сдавал в королевскую библиотеку. А когда король был не в настроении, то поручал слушать выдумки заграничные своим дочерям. Злобнулия с Вреднулией от такой скукоты отбрыкивались, Спингрызочка просто засыпала. А вот Машулия слушала внимательно, и интересные моменты запоминала.

Свадьбу Злобнулии Машулия вытерпела. Пить не пила, есть не ела, танцевать не танцевала. Да и не с кем там было. Зато записала оштрафовать придворного танцора Балеронова за умышленное битье четырех фарфоровых тарелок, советника по торговым делам Монеткина за кражу трех серебряных вилок, и начальника дворцовой стражи за чрезмерное употребление алкоголя. Такие записи с детства у Машулии любимым развлечением были. Король-батюшка всегда смеялся, когда дочка ему отчеты сдавала. Смеялся, но иногда перечитывал.

Наревелась Злобнулия с сестрами, да и уехала в замужнюю жизнь. Ненадолго правда уехала. Через три месяца в гости пожаловала. Оставшиеся сестры Машулию сильно задевать как-то не решались. Зато жаловались на нее Злобнулии в письмах. Особенно после того, как Машулия подняла вопрос об увеличившемся расходе писчей бумаги во дворце. Приехала Злобнулия, и стала сестрам помогать, Машулии козни строить. Только если раньше они птичий помет ей в чернила сыпали, да сено в постель, то теперь и забавы пошли позлобнулистее.

Как-то, на третий день приезда Злобнулии, прокрались сестры в Машулину опочивалью, и на ногти ей рыбьим клеем рыбьи пузыри же и наклеили. Придворный скорняк Чудодеев наловчился из пузырей прозрачные шкурки мастерить, да в окна их вставлять. И мухи не залетают, и свет солнечный в комнаты заходит. Вот у него-то сестрицы нужные материалы и позаимствовали.

А что Машулия? Проснулась, потянулась глазки потереть, чует - мешает что-то. Глянула на руки - батюшки мои! Села Машулия, и смотрит. Полчаса так сидела, а может и больше. А потом девку-чернавку позвала, чтоб та ей одеться помогла. Сразу дуру предупредила, чтоб не говорила никому. Под страхом лишения старческого пенсиона в будущем. Девка конечно же рот на замок, с принцессой Машулией шутки всерьез получаются. 

Ювелир придворный, Адриан Продавай-Синтетиков, только с бессонной ночи глаза разлепил (сестрам Машулиным новые украшения рукоделил). Где работал, там и заснул. И тут смотрит, а перед ним Машулия стоит, руки под передником держит. К ювелиру чуть Кондратий в гости не заглянул. Полгода назад, вот так же наведалась Машулия к сборщику налогов. В темнице теперь с крыс налоги собирает. Правда в тот раз при ней десяток обережников был, да стража у дверей и окон стояла.

Одним словом замер Продавай-Синтетиков, ни жив, ни мертв. А Машулия руки из-под передника выпростала и говорит:

-Сделай-ка мне любезнейший Адриан Яхонтович из этого безобразия красоту неописуемую. Лишнее отрежь, да форму придай, и камушками драгоценными обложи. Так, чтобы всем когтям когти были, и кошки от зависти лаять начали бы.

Ювелир испарину со лба вытер, со всем вежеством принцессу Машулию на стульчик усадил, осмотрел безобразию и тоже секунд так на шестьсот призадумался. Хлопнул потом в ладоши, слугу зовет.

-Беги к придворному лицеписцу Хрюкину, скажи Адриан послал за эскизами, коеи лицеписец давеча для украшения женских бань предлагал. Да красок пусть даст, и кисточек мелких.

Не прошло и полминут, как лицеписец сам прибежал, и с эскизами, и с кистями, и с красками. Так его любопытство разобрало - какая нужда ювелира заставила поутру эскизами интересоваться. А оказалось, дело государственной важности, да еще с подпиской о неразглашении. Нет, принцессу Машулию Хрюкин не боялся, она его меньше всех рисовать заставляла. А вот из за сестриц ее пару раз чуть со стены не свалился. Один раз с городской крепостной, а второй раз - с дворцовой. Ну, а Машулии чего ж не услужить? Пока ювелир кусачками лишнее откусывал, Хрюкин из кармана пригоршню зерен миндальных вытащил, погрызть для улучшения мозговой деятельности. Грыз-погрыз, а потом и говорит:

- Погоди, Адриан Яхонтович, а вот чем не ногти?

И протягивает ему семечки миндалевые. 

- Ну да, - одобрил ювелир, - практично. Такие ногти грызть - одно удовольствие.

- Да нет! - лицеписец руками замахал, - я не про содержание, я про форму! Ежели такую форму ногтям придать, они зрительно персты удлинят и грацию придадут.

- Ну ты скажешь тоже, - засомневался ювелир, однако же притащил нужный инструмент, руки к персям воздел, вздохнул глубоко и на пробу мизинчик обработал.

А Машулия сидит тихо, как будто не про нее речь. Молчит, только мастерскую ювелирную оглядывает. У Адриана аж пот холодный на бровях выступил. Как бы не приметила чего незаконного. Такая работа у ювелира, что всегда по кромочке ходит. Иначе как каменья драгоценные добывать?

На таких-то нервах, по-быстрому сработал. Чудно только, рыбий пузырь от клея жесткий стал, оцарапаться можно. Вытер ювелир пот рукавом, Хрюкину кивнул - дальше, мол, твоя работа. А тот и говорит:

- Ты уж как ни думай, Адриан Яхонтович, а мелких брилльянтов пожалуй, да позолоты.

Прищурил левый глаз, и давай кисточками безобразничать. Как безобразию сотворит, так золотинку или камешек приклеит. Раз-два-три, по полчасика на глаз, и готово. А Машулии в лицо глянуть боязно, голову конечно не отрубит, но ведь проверками замучает.

Машулия же, безропотно час отсидевши, потянулась, ручки перед собой выставила, на пальчики растопыренные полюбовалась. Расписал Хрюкин узор в бирюзе, с пенными барашками, и малюсенькими дельфинчиками. Как пальцем ни пошевели, так камушки и играют. Полюбовалась принцесса и говорит:

- Спасибо, я вами довольна. Видимо не зря при дворе жалованье получаете.

У обоих по Монблану с плеч упало, а может и по Эвересту. Заулыбались, поклонились. А Машулия у дверей обернулась и добавляет:

- Проболтаетесь кому, а вы знаете кому - лишу всего, чем природа наградила.

И вышла.

Не то, чтоб дело к завтраку вышло, а скорее к обеду. Сестры зловредные за трапезу уселись, а сами хихикают, Машулию ожидают. Король-батюшка хоть и не поймет, по какой причине смех, а все же рад веселью. Да и повод новый объявился, дочку порадовать.

Зашла Машулия, короля в щеку поцеловала, села на место свое, что по правую руку. И ручкой так изящно махнула слугам: пора обед начинать. Брилльянтики так и засверкали, бирюза в глаза плещет, дельфинчики в волнах играют. У сестер челюсти чуть не до пола. Злобнулию аж в личике перекорежило, Вреднулия со Спиногрызкой едва не в слезы. А глазами то косят - любопытно, что там такое Машулия с ногтями выдумала?

Специально после обеда Спиногрызку послали разузнать, благо по малости возраста Машулия ее к себе еще допускала. Та уж постаралась, все рассмотрела. Даже попыталась отколупнуть камешек-другой, да Машулия вовремя заметила - не дала.

А у Машулии другие заботы, не до сестер вредных. Батюшка-то, будь его величество неладно, разговор с ней после обеда завел. Самый что есть неприятный - про женихов.

- Есть, - говорит, - для тебя новый претендент на руку твою и земельные угодья. Позавчера грамоту вручил вверительную, со всеми печатями. Влюбился заочно, по портрету, жениться хочет - аж из туфей бархатных выпрыгивает. И собой…ну, неплох…неплох…

- Отец! Я тебе уже говорила недавно… - Машулия бровки хмурит. А их величество торжествуя перебивает:

- А вот как и говорила, такой и нарисовался! По финансам гребет как медуза по волнам - на любой вопрос отвечает, да еще с комментариями!

Машулия только глаза к потолку возвела. Не поспоришь с батюшкой, когда он не желает. Придется на смотрины идти.

К назначенному времени, придверный паж посохом по полу стукнул, зыкнул:
- Их королевско-наследное высочество, прынц Помпедонт Закудыкинский!

И входит жених предполагаемый, туфлями парчовыми по паркету шлеп-шлеп. Важный такой. Лицом бел, кудрями буйными рыж да конопат. Губы надувает, да очами надменно водит - мол, узрите какое солнце нарисовалось.

Ну, Машулия и узрела, скривилась только самую малость.

- Ну, - молвит жених незваный, - вижу что лицеписец ваш приукрасил весьма. Однако ж впечатленный красотой портрета, примчался я, дабы лично улицезреть, и так сказать - сочетаться браком, и соответственно увеличить площадь, кхм…

- А мы на сей раз этикет соблюдать не будем! - батюшка заботливый в речь претендента вмешался, - оставим молодых наедине, чтобы друг друга получше узнали. Все за мной!

Ну все и пошли, раз король приказал. Пара нянек только осталась, все же неприлично принцессе одной с мужчиной оставаться. Вреднулия на выходе хихикает: 

- Вот самый раз для Машки супруг, чтоб нос не задирала.

Принц Помпедонт приосанился, на рубашечке белой манжеты взбил, кудри пригладил, и платочком шелковым лоб промокает. А Машулия, как девице благородной пристало: глазки в пол, потом на окно, а потом вроде бы на кавалера надо. А как глянет на него, так ее трясти начинает.

- Так его высочество по финансовой части увлечение имеет? - спрашивает Машулия, чтобы хоть не впустую трястись.

- Ну, ээээ ...как бы да, и финансы, и налоги, и социальные всякие программы, экономика опять же, - солидным голосом отвечает Помпедонт, - ну и там прочее, международные отношения, планирование, грузоперевозки, юридические опять же вопросы…

- Так вы и по юридическим вопросам? - переспрашивает Машулия.

- Ээээ...ну...да, - отстраненным голосом говорит жених. Так что понятно становится, что вроде и не врет, а слегка преувеличивает.

И вдруг раз, и прям к Машулии подкатился, и за ручку норовит ухватить.

- Говорили мне, что и вы экономическими проблемами интересуетесь?... Ай!

Ну тут уж не Машулия виновата, а ювелир придворный. Царапнула малость ногтями, когда руку из рыжих сосисок выдирала.

- Да, - говорит Машулия, - есть некоторые теоретические выкладки относительно сетки квот международных негоциаций, аккредитующихся в торговых зонах, да и система налогообложения труженников села оставляет желать лучшего.

Жених малость загрустил, платочком царапину промокает. Однако лоб то ли потом покрыт, то ли упрямством.

- Всецело занятия такие одобряю. Важно держать руку на пульсе страны. Можно еще коллегию приватную завести, чтобы важные вопросы обсуждать конфиденциально, а решения потом в Сенат отдавать на утверждение.

- Люди простые копейки копят, а налоги платят, а богатые на сундуках с золотом сидят, а вечно жалуются, что не из чего налоги платить, - продолжает Машулия.

- Точно! - энергично-инициативным голосом подхватывает принц Помпедонт, - надо собрать комиссию из надежных людей, чтобы составляли списки, с указанием фамилий и имеющихся у них средств!

Посмотрела на него Машулия и говорит:

- А еще удои молока у коров резко снизились, из-за плохого качества травы…

Принц глазом не моргнув, инициирует:

- Да! Отлично! Именно! Закупить за границей семена заморские, в больших обьемах, издать указ о всеобщем осеменении полей и лугов, и продавать семена народонаселению, организовав пункты продажи на местах. Обязать коров поедать только выращенную из этих семян траву, в письменном виде, с составлением поименного списка обязующихся, и создать орган контроля за выполнением…!

- А еще урезать вчетверо миграционную квоту на въезд в страну полных и не очень придурков! - говорит Машулия.

Ну не вслух конечно сказала, а мысленно прокричала. Вроде ничего такого жених новоявленный не сказал, а захотелось ей ударить Помпедонта по голове чем-нибудь тяжелым. Уж не знаю почему.

Поглядела Машулия чуть ли не с мольбой на няньку Кутафью. Та глазом не моргнула, прозычила на все помещение, глядя на кончик собственного носа:

- Время аудиенции закончилось! Ея высочество следовает в свои покои, согласно придворному катикету!

Принц оживился было, начал рассказывать какие он знает виды этикетов и покоев, но Машулия развернулась, руки жар-птичьими крылами вытянула и начала величаво удаляться. В покои. Правда ноги быстрее двигались, чем по этикету положено. А за спиной только бормотание невнятное, пыхтение, и похоже принц решил духовитой водой освежиться. Спрыснулся так, что на полу лужица образовалась, а няньки кашлять начали.

Бух! Захлопнулись двери. А что это за топот дробный по коридорам раздается? Да это же принцесса Машулия со всех ног в свои покои удирает.

Сбросила с себя робу парадную девкам горничным на руки, переоделась в платье обиходное, и  вышла на крыльцо высокое, воздухом подышать. 

А там воздух наисвежайший, не завозной - природный. Небо темно-голубое, с редкими барашками облаков. Березки опять же зеленью пахнут натуральной. У крыльца паренек какой-то на дудочке играет что-то легкое и веселое. Ветерок легкий дует, волосы трогает украдкой.

И тут в кои-то веки Машулия о цифрах и докладах забыла, и про жениха свеженарисованного, и захотелось ей упасть на ветер как на перину мягкую, и полететь по небу… Глаза зажмурила, руки раскинула и…

И полетела. Хорошо, что поймал кто-то. Прямо в подставленные руки вывалилась. Стыд-то какой! Руки-то мужские крепкие. А то бы еще не удержалась и носом землю пропахала. Девки дворовые заохали с великим опозданием. А руки Машулию осторожно приподняли и на землю опустили. Тут уж Машулия и опомнилась. А спаситель-то тот самый, что на дудочке играл. Стоит перед ней, смотрит добродушно, руки в стороны развел, словно извиняется. И что-то Машулия раскраснелась слегка, сама не зная от чего.

Поблагодарила конечно, только вот чем спасителя отдарить? Развернулась и в горницу удалилась. Слышит, опять дудочка заиграла.

Спросила у няньки, мол что это за паренек? Оказалось сын местного поставщика галантереи. Пока отец товар выгружал да сдавал, сын у крылечка и присел, на Машулино счастье. На счастье-то хоть?

Между тем, любимые ее сестренки принца Помпедонта под руки ухватили и к себе затащили. Начали кормить конфетами да пирожками, умом помпедонтовым восхищаться, а Машулией возмущаться. И такая она, и сякая. Злобнулия даром, что замужем, пуще всех старалась. Все машулино детство перебрала поминутно, и как Машулия воробьев в покоях завела, и как двухколесную тарантайку придумывала, да расшиблась. И как кашу маслом испортила. Вреднулия знай поддакивает, а Спиногрызочка, пользуясь случаем третий пряник уничтожает. Помпедонт тоже жует, информацию переваривает вместе с угощением, и из вежливой воспитанности согласно помыкивает. Злобнулия Вреднулию локтем подпихивает, та ойкает да поближе к принцу то и придвигается. Ясное дело что задумали - свадьбу любимой Машуленьке расстроить. Умный бы догадался, но принц, он - Помпедонт был, поэтому только в невесте предполагаемой разочаровывался. Но от женитьбы отказываться не собирался, потому как не простое это дело было, а государственное. А посему, от сестер улизнув, на аудиенцию к самому королю. Которого и обрадовал вестью, что свадьба дело решенное и осталось утрясти кое-какие моменты. О чем собственно два часа они и беседовали.

Зашла Машулия в Казначейство. Все конечно обрадовались, забегали, засуетились. Кто книги счетные в стопку собирает, а кто за пазуху прячет. Села за стол, да ничего не хочется. Перо в чернильницу макнула, на листе бумазейном рожицу нарисовала, бросила. Пошла в ткацкую мастерскую, что при дворе была. Хотела послушать о проблемах качественной выработки тканей и подборе краски, да Главного Ткача на половине не дослушала, рукой махнула. Все не то. К сборщику налогов собралась, да Помпедонта вспомнила - все желание пропало. Вызвала было шута придворного Овняшку. Тот Машулию недолюбливал, за то, что над его шутками не смеялась, но привечал за то, что за ухо не драла и объедками не кормила. 

Прибежал шут резво, тем паче в связи с приездом Помпедонта, велели ему в своей каморке безвылазно сидеть, не пугать жениха. А тут занятие законное подвалило, по должности положенное. Поправил баранью шапку с рожками, и начал скакать вокруг Машулии.

Жил-был рыжий Помпедот!
Он не знал других забот,
Кроме как пыхтеть и пыжиться!
Заставлял людей страдать,
Чушью мозги забивать!
Вот такое чудо рыжее!

И узрев нахмуренные Машулины брови тут же сменил тему:

Во саду ли, у воза
На горшке сидит коза!
Али там с козой горшок,
И с капустою возок!

Плюнула Машулия и велела шуту убираться. Тот сперва по дурацкому разумению за метлу схватился, но поняв, что принцесса не намерена больше терпеть, мигом исчез за дверями.

Села Машулия за столик у окошка, ладошкой щечку подперла, и вздыхает. А чего вздыхает - и сама не знает. Замуж что ли сходить? Неохота. Реформу налоговую запустить? Тоже неохота. К подружайке Нямдавай, дочери монгольского хана в гости поехать? Тоже неохота. Немецкой кузине Фредерике написать? Да не о чем писать.

Тут в двери кто-то постучался робко.

А это батюшка собственной персоной. Радостью блещет и довольством.

- Ну, - говорит, - наконец-то все и сладилось. Так за тебя, дочка, рад!

- Что сладилось? - Машулия в толк не возьмет.

- Да с женихом твоим Помпедонтом, без меня сговорились?!

И тянется Машулию обнять да облобызать родительским обычаем. Машулия от возмущения аж руками замахала, словно взлететь собралась.

- Это как же понимать, батюшка! Без меня да за моей спиной сговариваетесь?! Не давала я согласия! И не дам!

- Ну как же, - дивится король, - вот буквально только что сам принц, понимаешь ли, что все у вас…

Ну, Машулия сразу интригу и просекла.

- Коли он у вас батюшка такой фантаст, то и передайте ему, что враньем своим он последнего шанса сам себя лишил. И я скорее за кого мне угодно пойду, чем за такого ненадежного контрагента!

Батюшка король селезнем крякнул, да дурнем в затылке почесал.

- Что ж мне его теперь, выгонять? Жаль, жених он полезный. Да ведь за вброс заведомо ложной информации вроде у нас статья. А, доченька? 

А Машулия все свое тянет:

- За кого угодно пойду! За кого угодно! За-ко-го-у-год-но!

Тут уж у батюшки терпенье-то и взорвалось.

- Ах, так значит?! За кого угодно?! Против воли родительской?! Ну все, за того пойдешь, кого я назначу! Лицо ли я первое в государстве, или другое что? Перечить мне вздумала, негодница! А замуж за того пойдешь…за того… ммм…за того, на кого первого немилость моя сегодня падет! Вот прямо с этого момента!

- Да за кого угодно, только не за этого обманщика! - отвечает Машулия.

Тут родитель царственный ногами затопотал и из покоев убежал. А принцесса только вздохнула от всего сердца и пошла к окошку подглядывать, куда батюшка-то побежал.

Бежит король, да как-то кругами восьмерки выписывает, челядь дворовую стороной обходит. Неохота все же дочь любимую за кого попало выдавать.

Тут сбоку главный советник Диотий семенит.

- Ваше величство, я все слышал!

- Да уж понятно, что подслушивал. Уйди, от греха! Или в женихи собрался?!

Диотий обеими руками машет:

- Стар я для этого дела, вашвеличство! О другом беспокоюсь!

- О каком еще другом?! Кто такооой?!

Советник глаза хитро-мудрые щурит:

- Опасаюсь я, что величство ваше сгоряча дел наделает. А надо бы по-иному, по государственному.

- Это как?

- Надо бы списочек составить кандидатов, а в нужный момент на них и осерчать!

Тут король остановился. Хмыкнул.

- Тут ты прав конечно. Только из кого списочек тот составлять? Иноземные-то не больно охочи будут, рассказов наслушавшись.

- Значит надо из наших, кто посолиднее, да побогаче. И денег в казну доберем, а жениться и приказать можно, куда денется, коли подданный?

Батюшка-король в ладошки хлопает.

- К утру мне список сей подашь, с подробными биографиями. Фух! Прям груз с души тяжкий упал.

Диотий спину в поклоне гнет.

- Будет исполнено, вашвеличство!

Король довольный с душой успокоенной обратно пошел. А по пути возы увидев, решил посмотреть, что там галантерейщик в этот раз привез. Да пробираясь между возами какую-то кучу локтем и зацепил. Да какая-то штуковина сверху по башке… тьху, по царственному челу и хрясь! Ладно хрясь, так еще и по ноге бзынь! Да еще и на осколки разлетелось. Тут королевскому успокойствию опять конец пришел.

- Кто это сделал?! - кричит величество, - кто покушение на основу государства свершил?! Подать сюда немедля!

Да голову рукой потирает. А стража рада стараться, сей же час галантерейщика мордой в грязь, да королю под ноги. Да еще какого-то молодца за компанию.

- Не вели казнить, великий государь! - вопит галантерейщик, - я чай тридцать лет и три года верно служу, ни разу брака не было! То отпрыск мой старшенькой фантазией мозга страдает, стёклы какие-то придумывает!

- Какие стёклы? - хмурится король.

- Да в дальнем заграничье один умелец наловчился стеколье лить, прозрачное как вода. Вот мой неслух услышал, и тоже решил заняться. Уж я и драл его, приговаривал: кожей займись, дело прибыльное и в большой моде. Среди господ спросу много, а куртки сейчас не заказывают, портки да корсеты с кусочка кожи мастери, а цену вдвое ставь. А с остатков плеточки вяжи. Да нет же, уперся - смотался к тому умельцу, узнать что, да как.

- Ну и как?

- Домой вернулся, весь двор изгадил, пришлось отселять. Так он заводик стал строить. И стёколье лить. Прям диву даешься, до чего хрупкое да прозрачное.

Поглядел король на стекло-молодца, нахмурился и спрашивает:

- Как звать?

Молодец поклонился почтительно, но без раболепства.

- Джованни Кошуркин, ваше величество!
- Как? - удивился величество.
- Не вели казнить, великий государь! - бакалейщик снова в ноги шмякнулся, - Ваньшей звать его, Кошуркины мы! Испокон веков ко двору товары возим.
Король-батюшка рукой махнул:
- Хватит орать, уши мои пожалей. Так Ваньша или Джованни?
- Как в Киталию свою съездил паразит, так стал обзываться Джованном и стричься под горшок не желает, кудри растит!
- Погоди, пусть сам скажет, - нахмурился король.
- Все верно, ваше величество, - Джованьша кудри рукой поправил, - имею завод стекольный, мощностей пока небольших, но с потенциалом невиданным.
- С чем?
- С возможностями неслыханными, ваше величество!
- Ааа...продолжай...
- Утварь домашнюю выдуваем как то: тарелки, чашки, кружки, вареньицы и проча. Фигурки узорные настольные: птички, зайцы, лошади, цветочки. Полотна стекольные наоконные разных размеров. Кстати, предложить желаю вашему величеству по всему дворцу замену окон произвести согласно прейскуранту.
- Чему?
- По ценам наинижайшим, ваше величество! Не прибыли ради, исключительно для почета!
Батюшка-король давай хмуриться:
- Ты думай что говоришь! Авентюру какую-то выдумал, на средства казенные заришься?!
Тут бы молодцу стушеваться, ан нет, нагл да напорист.
- Не извольте сомневаться, ваше величество! Дозвольте посланцу вашему с нами ехать, все покажу честь по чести, расчеты-затраты, образцы безвозмездно презентую!
- Э..- начал было король, а Машулия тут как тут.
- Я поеду! - говорит, и руки в боки. Весь люд сразу окрестный в коленках ослаб, если принцесса Машулия руками в бок уперлась, значит или заарестуют кого, или налог новый надумала, и не сдвинешь ее с места, пока не исполнят.
Батюшка-то сперва обрадовался, что вопрос с женихом как-то подальше отодвинулся, но потом поразмыслил...
- Да как же я тебя отпущу в дела непонятные, да с человеком незнакомым?
- Все слышала я, - ответствует дочь, - и что поставщики стародавние проверенные, и что дело новое интересное и прибыль сулит.
Приподнялась на цыпочках к уху родительскому и говорит вредным шепотом:
- А еще ты немилость к нему свою царскую явил. Так что вот за него и пойду.
Хлопнул себя король по лбу не жалеючи, а Машулия смеется:
- Если толк будет, от дела и от молодца, тогда и обговорим.
Повернулась к Джованьше, а он не будь дураком, склонился низко, кудрями пыль метет, руками как кочет крыльями машет. Сию же минуту ручку Машулии в свои принял и чмокнул элегантно. Ну сразу видать, человек мир повидал.
Выпрямился с лицом красным, куда вся киталийскость подевалась, непонятно. Машулии аж фыркнуть захотелось и рассмеяться. Кошуркин же руку рукой мнет и бормочет:
- Завтра сразу после завтрака мы назад едем. Ежели желаете, ваше высочество, я вам бричку организую удобственную. Шкурой медвежьей велю выстелить. Насчет еды и питья тоже не беспокойтесь. Путь не близкий, не далекий, верст пятьдесят.
А Машулия и говорит:
- Да, хочу бричку, хочу шкуру. Но больше всего желаю посмотреть, как вы стеколья делаете.
Джованьша приободрился.
- Все покажу и расскажу, ваше высочество. Даже сам я кое-какие умения имею, так поделки мелкие выдуваю.
- Вот и хорошо, - говорит Машулия, - повернулась, пальчиками щелкнула, ноготками сверкнула. Подбежали две няньки, и сопроводили ея высочество обратно в покои.
А его величество только посопел и пальцем погрозил. Да не младшему Кошуркину, а старшему. Тот обратно брюхом в грязь! Ну не жалеет одежды совсем.
А утром сборы да хлопоты. Батюшка-король лично карету снарядил, четверых обережников выбрал, инструкции им зачитал. Диотия со списком сунувшимся было - прогнал. Не до списка. Машулия уперлась, не желаю мол в карете, желаю в бричке, и чтоб шкура медвежья была. Так набили карету двумя няньками, приборами столовыми да припасами съестными. Джованьша на бричке прикатил, кланялся, приглашал. Сестры Машулины хихикали злобно, рты кривили да на Джованьшу с интересом поглядывали. Поглядывали это мягко сказано, всего обсмотрели с головы до пяток. А братюнь меньшой, Кошуркин-третий, тот что давеча Машулию с крыльца ловил, им на дудочке сыграл, на телеге сидючи.
Машулия подол платья дорожного приподняла, да и села рядом с Джованьшей на козлы.
- Ну что, едем? - спросила шутейно.
Он чего-то засмущался весь, не выдержала Машулия, смешком в ладошку прыснула. Джованьша тоже засмеялся, аж слезы из глаз.

А что у них там дальше было, так это их личное дело. Знаю только, что доехали спокойно, и без происшествиев.