Растворение в солнечных пятнах 3

"Лолита": объяснение. Растворение в солнечных пятнах 3.

Ещё более поразительным представляется сходство Шарлотты (порой на паях с Валерией) и Клэра Куильти. Узнав правду о сексуальных наклонностях нового мужа, Шарлотта грозится разлучить Лолиту с Гумбертом, и её намерение в итоге осуществляет именно Куильти (при этом персоналу больницы в Эльфинстоне он выдаёт себя за лолитиного дядюшку Густава, иными словами поступает точно так же, как ранее Гумберт, который, давая интервью рамздэльской газете, прикидывался дальним родственником Гарольда Гейза – забавная эстафетная палочка вранья).

Сцена убийства Куильти наполнена эманациями Шарлотты, в экстремуме Куильти сливается с Шарлоттой, когда Гумберту, наблюдающему за агонией подстреленного соперника, внезапно мерещится, что он сидит в супружеской спальне у постели прихворнувшей Шарлотты. При каждом попадании в него пули Куильти повторяет со странной интонацией: «Ах, это очень больно, сэр, не надо больше…» и т.п. Александр Долинин предлагает видеть здесь изображение половой близости Гумберта и Лолиты (их сожительство является, по сути, банальным изнасилованием), переведённое в криминальные единицы измерения, благо пистолет и пенис детали одного фасона, да и сам Гумберт предупредительно кутает свою волыну в фаллические аллюзии; то есть, Гумберт под видом двойника символически казнит самого себя, а совесть  обеспечивает надлежащий аккомпанемент, напоминая посредством хныканья Куильти о страданиях Лолиты. Версия остроумная, однако, с той же (по меньшей мере) вероятностью расправа над автором «Странного Гриба» может содержать отсылку к воспоминаниям Гумберта о первом сексе с Шарлоттой: перед соитием Шарлотта отступала от не слишком деликатного возлюбленного, прерывисто бормоча в стиле Куильти: «нет, нет, пожалуйста, нет…» (в данный ассоциативный ряд врастает и Валерия, доведённая Гумбертом в первую брачную ночь до истерики). Куильти драпает от Гумберта, «молниеносно крутя крупом» – эта относящаяся к пропорциям тела деталь не сочетается с хрупкой Лолитой, зато комплементарна обеим округлобоким супругам рассказчика. Действительно, в тексте романа характеристика «круп» при описании внешности героев появляется ещё только дважды, и оба раза употребляется применительно к жёнам протагониста: узнав об измене Валерии, Гумберт испытывает желание «пнуть её в круп» сапогом; обсуждая с Гумбертом планы на отпуск, Шарлотта опускается на ручку его кресла «увесистым крупом». Прыгнув в прологе погони в соседний с турецким будуаром зал, Куильти вдруг начинает наяривать на рояле, вынырнувшем из невесть каких кустов (последний отзвук скучных упражнений у мисс Ламперер?), и его, привстающего с табурета после очередного выстрела, Гумберт сравнивает с гейзером; лолито-эякулятивная, казалось бы, метафора, но в ней гудит эхо Шарлотты – именно в «Гейзер» обращает фамилию мамаши Гейз рамздэльский репортёр, проинтервьюировавший исследователя творчества Рэмбодлера. «Хлопает плавниками» – так говорит Гумберт о копошащемся из последних сил изрешечённом драматурге; похоже, это очередной случай, когда Шарлотта и Куильти принимают одинаковые истинностные значения, ведь, обдумывая во время совместного супружеского заплыва на Очковом озере свои шансы успешно утопить спутницу жизни, Гумберт мысленно величает добычу «доверчивым тюленем» (а «уотерпруф» Шарлотта произносит складывая губы по-рыбьи).
.
Будучи полноправным субъектом федерации гумбертовских личностей, Куильти  параллельно действует в качестве уполномоченного представителя Шарлотты (по доверенности). Что всё это значит? Казус легко объясним: достаточно обратить внимание на неважный психологический климат и конфликты внутри коллектива Гумбертов. В Куильти стреляет та часть личности светлокожего вдовца, которая раскаивается в обмане и преступных планах в отношении Шарлотты и терзается чувством вины. Вот почему сквозь хозяина арийского дома проступают контуры Шарлотты.