Глава 2. Путешествие в Усан

Лирэн родилась и выросла в Апсане. Учеба в Верии, в школе для одаренных детей, позволила девушке стать целительницей. Но из-за слабого дара успешная карьера на родине ей не светила. С помощью Рианы чародейка покинула Апсан и поселилась в городке, что стоял на многоводной реке Эвур. Профессия знахарки здесь была востребована и хорошо оплачивалась. Вскоре она купила двухэтажный дом недалеко от речного порта, открыла лавку и стала торговать зельями. Дом стоял на пологой сопке, и с балкончика жилого этажа был виден причал. Когда сходил лед и река становилась судоходной, на ярмарку в Усан приплывало множество лодок племен, населявших берега Эвура. Как лебеди в стае серых уток, выделялись среди них суда с широкой, высоко поднятой кормой, низко опущенным, почти квадратным носом и парусами, напоминающими огромный веер. На деревянных бортах кораблей были нарисованы парящие в облаках рогатые драконы. Парусники прибывали в Усан из далекого Бохая. Они привозили на ярмарку изделия из железа, золота, серебра, ткани, восточные пряности, чай. На обратную дорогу выгодно закупали у местных охотников ценные меха соболя, куницы, рыжей лисицы, горностая. Не отказывались и от бивней мамонта, бочек с черной и красной икрой. Во второй месяц лета тяжело груженные караваны отходили от причалов и торопились сплавиться к устью великой реки, чтобы выйти в узкие морские проливы и вдоль побережья добраться до родной страны.

* * *
Нэлика третий день жила у Лирэн. Знахарка встретила высшую волшебницу клана Избранных приветливо. Она скучала по Апсану, и любое известие с родины было для нее в радость. Но ее вопросы повисали в воздухе, а глаза чародейки смотрели с такой пустотой, что разочарованная знахарка вскоре оставила гостью в покое. На третий день Лирэн предупредила Нэлику, что пригласила на ужин предводителя каравана купеческих кораблей. Сказала, что он аристократ и один из богатейших людей далекой страны Бохай.
Впервые за время своего пребывания в Усане Нэлика оживилась. Она попросила служанку нагреть воды для купания, затем спустилась в лавку знахарки и выбрала травы. Вымывшись, она ополоснула волосы приготовленным отваром, от чего те приобрели солнечный блеск. На встречу с гостем Нэлика решила надеть зеленое шелковое платье, струящаяся ткань которого подчеркивала ее изящную фигуру. Она собрала копну вьющихся рыжих волос в высокую прическу, выпустив на шею дерзкий локон, чтобы оттенить белизну шеи и открытых плеч. Поправив складочки платья на бедрах, Нэлика оглядела себя в зеркале и вздохнула:
— Таким холодным, пустым взглядом только отпугивать мужчин. Хотя… в мире людей за магию Изменяющей меня никто не накажет, — решила она и прошептала слова заклинания. Невидимая маска легла на лицо чародейки. Магия сотворила чудо — из зеркала на нее смотрела красавица с сияющими весельем глазами.

* * *
Когда сиреневые сумерки опустились на город, от реки потянуло влажным ветерком, а у домов зажиточных горожан зажглись масляные фонари, служанка оповестила хозяйку, что ее хочет видеть господин Дуонг. Лирэн велела провести его на открытую террасу, а сама отправилась за гостьей. Хотя у знахарки дар был слабый, уже у двери комнаты она почувствовала флер заклинания обольщения. Лирэн задержалась у порога, разглядывая Нэлику, потом тихо произнесла:
— Ты перестаралась. Их женщины ходят закутанные по шею. И лица белилами мажут, чтобы желтой кожи не разглядеть. А у тебя все прелести напоказ. Для узкоглазых красивая белая женщина — хороший товар. Не боишься, что вдали от дома купец сделает тебя рабыней и продаст на невольничьем рынке?
— Ты же говорила, что он аристократ? — удивилась Нэлика.
— Он, конечно, аристократ, да только для желтолицых мы все варвары. Думаешь, зачем они плывут сюда, в такую даль? Скупают у наших охотников пушнину за бесценок, а свои побрякушки из цветного стекла, наконечники для стрел, железные ножи продают на вес золота. Одно такое плавание — и предводитель каравана обеспечивает себя и семью на десяток лет.
— Превратить меня в рабу у него не получится, скорее наоборот, — отмахнулась Нэлика. — Или ты забыла, что все высшие волшебницы Избранных владеют магией Изменяющих?
— Тише! — испуганно прошипела Лирэн, прикрыв рот ладонью. — У нас колдовать разрешено только шаманам. Других одаренных считают ведьмами и сжигают на костре. — Однако, не пересилив любопытства, спросила: — Так ты из-за магии Изменяющей покинула Апсан? Там тоже темных не жалуют...
— Той страны, которую ты знала, больше нет, — сухо ответила гостья и направилась к двери.
— Чтобы он тебе доверял, скажу, что ты моя родственница, — торопливо следуя за ней, прошептала Лирэн.
Гость при виде спутницы хозяйки замер от восхищения. Много видел он красивых женщин при дворе правителя Бохая, закрытом городе империи Тан и в трех царствах Юга, но такую красавицу встретил впервые. Дуонг поднялся с низенького плетенного из ротанга дивана и склонился в приветствии.
— Господин Дуонг, разрешите представить мою родственницу Нэлику Реганта ла Файро, — отвесив поклон, произнесла Лирэн.
— Улэн ини! — поздоровалась чародейка, присев в изящном реверансе.
— Госпожа знает наш язык? — удивился гость, подавая ей руку и помогая устроиться на мягких подушках диванчика. Страстный, утонченный аромат духов, сплетаясь с запахом женского тела, окружил мужчину.
— Я давно интересуюсь просвещенным Бохаем, страной ученых, мудрецов и поэтов. В моей библиотеке собраны книги со всего света. Я умею разбирать вашу письменность, — лучезарно улыбнувшись, ответила Нэлика. Она утаила, что дар Избранной с детства позволял ей говорить и читать на любом языке.
Пока хозяйка и гость обменивались дежурными фразами о погоде, она украдкой разглядывала сухощавого, среднего роста незнакомца. Гладкое, без морщин лицо, желтый цвет кожи не изменили даже суровые морские ветра. Выражение прищуренных раскосых черных глаз и вежливая улыбка на полных губах говорили, что перед ней зрелый мужчина. Одет без изысков в легкую шелковую рубашку навыпуск и расшитый золотыми драконами жакет без рукавов и воротничка. Темно-синие мешковатые брюки завязаны на лодыжках тесемками, на ногах плетенные из кожи сандалии. Прямые черные волосы стянуты на макушке в тугой узел и заколоты серебряной шпилькой. И не скажешь, что перед ней знатный человек.

* * *
Более десяти лет Дуонг водил по реке Нань свои торговые караваны в Железную империю. Местные жители называли великую реку Эвур, что на их языке означало «Добрый мир». Он возвращался сюда не только ради выгоды, которую приносила торговля. Загадка живущего здесь племени динлинов не давала ему покоя. Но за все годы путешествий он сумел лишь узнать, что динлины прибыли на берег Эвура из загадочной страны, расположенной где-то у истоков реки, на западе континента. Ни один капитан не мог похвалиться, что прошел между скал, вставших барьером в ее верховьях. Ни один купец не смог отыскать проход через горные хребты, скрывающие дорогу в эту страну. Высокие, светлокожие люди с голубыми глазами, длинными светлыми волосами, совсем не похожие на местное население, ежегодно появлялись на ярмарке в Усане. Они скупали дорогие ткани, ювелирные украшения, пряности, чай. Но больше всего у них ценились книги. Никто не смог отследить, когда и куда уходят купцы. Однажды шпионы донесли Дуонгу, что в городе появилась светловолосая и синеглазая знахарка, которая часто посещает квартал динлинов. Чтобы войти в доверие, он стал привозить для целительницы ценные растения и восточные снадобья. Сегодняшнее приглашение в дом Лирэн было подарком судьбы. То, что Дуонг встретил здесь зеленоглазую, рыжеволосую незнакомку, которая свободно говорила на бохайском, было подарком вдвойне.
За время странствий Дуонг встречал множество женщин разных народов, но незнакомка не походила ни на одну из них. Женщина Востока — тень мужчины. Девушка не дерзнет без разрешения родителей, а потом мужа шагнуть за порог, а уж тем более — заговорить с посторонним. При разговоре она не смеет смотреть в глаза даже женщине, если та старше нее. Скромность и покорность в странах Востока ценились выше всех добродетелей. Чтобы не привлекать к себе внимания, девушки носили одежду, скрывающую фигуру, покрывали толстым слоем белил лица, рисовали брови, чернили зубы и подводили красной краской губы, скрывая за этой маской свою красоту. Но эта женщина была противоположностью его соплеменницам. Она вела себя с достоинством и не опускала глаз, когда их взгляды встречались. То, что было дерзким для бохайки, для нее выглядело естественно.
Неловкость первых минут знакомства быстро исчезла. Мягкий бархатный голос опутывал мужчину невидимой паутиной слов. Весь вечер они говорили о поэзии, о танцевальном театре «боккай гаку». А когда Нэлика прочитала «Млечный путь так чист…» Яна Тэса и высоко оценила его блестящий стиль, гость был сражен. Редкая аристократка в кругах, приближенных к правителю, могла столь свободно говорить об искусстве. Обычная вежливость изменила бохайцу. Беседуя с Нэликой, он забывал отвечать на вопросы хозяйки. Лирэн молчаливо сидела в кресле, с интересом наблюдая, как чародейка искусно плетет сети Изменяющей вокруг ее гостя.
Дуонг не сводил взгляда с нежного овала лица, длинных, с изломом бровей, пушистых загнутых ресниц, аккуратного чуть вздернутого носа, пухлых, четко очерченных губ новой знакомой. Он с жадностью вдыхал ее возбуждающий запах, едва сдерживая желание прикоснуться к белой гладкой коже, так похожей на лучший танский фарфор. Нэлика влекла его к себе неудержимо. Женщина говорила о своем желании повидать свет и прежде всего Бохай, загадочную страну, о которой она так много слышала. Но отправиться в столь дальнее путешествие можно только с надежным спутником. И как бы ей хотелось такого человека встретить!.. Когда пришло время возвращаться на корабль, Дуонг, закаленный в битвах с пиратами, готов был на коленях умолять Нэлику отправиться с ним в путешествие на его знаменитом «Победителе морей».

Путешествие
Команда во главе со старым капитаном выстроилась на палубе, наблюдая, как предводитель каравана помогает взойти по трапу невысокой стройной чужестранке. Многие из них позавидовали купцу — хорошую добычу взял он в этом плавании. Белокожие женщины с необычными для восточных людей золотисто-рыжими волосами высоко ценились как на невольничьих рынках Бохая, так и в соседней империи Тан. Но взгляд зеленых, слегка приподнятых к вискам рысьих глаз незнакомки, обдав холодом безотчетного страха, придавил к палубе и заставил забыть о зависти.
Дуонг поселил гостью в помещении для пассажиров рядом со своей каютой. Команда во главе с капитаном единодушно окрестила пассажирку ведьмой и старалась на корму без лишней нужды не заглядывать.
Пять кораблей Дуонга снялись с якоря на рассвете, когда река была еще подернута туманной дымкой. Подгоняемые течением и ветром, наполнившим паруса, они отправились вниз по Эвуру навстречу утренней заре. Впереди их ждал долгий путь к устью реки, где узкие проливы соединяли Северное море с Восточным. Опершись на поручни, Нэлика смотрела на проплывающий мимо берег. Справа поднимались гранитные скалы, отсвечивая то розовым, то голубым. Там, где горы нависали над самой водой, река билась о них, крутилась воронками и снова продолжала веками проложенный путь. Спокойно и величаво нес Эвур свои воды среди гор, густо поросших сосновыми рощами вперемежку с лиственным лесом. Иногда горы разрывали глухие пади, исчезающие в бесконечной дали. Встречные острова с длинными песчаными отмелями заросли кустами боярышника, дикой яблоньки, черемухи.
Плыли не торопясь, к вечеру подыскивали место, чтобы пристать к суше, благо плоское дно кораблей позволяло заходить на мелководье. После впадения трех полноводных притоков река разлилась по равнине так, что противоположный берег был едва виден. Остерегаясь разбойников, останавливались обычно возле островов, выставляли дозоры. Моряки разводили костры, готовили горячую похлебку из пойманной в реке рыбы с бобами или рисом. Солонину и сухари берегли до выхода в Северное море, по берегам которого жили в основном кочевые народы — пополнить провиант там было негде.

Блюдо под острым соусом
Дуонг усадил гостью на покрытое шелковым одеялом возвышение, которое служило ему кроватью, и сказал с улыбкой:
— Я угощу тебя сегодня вкусным ужином. Рыбаки выловили огромную калугу. Кухарь чуть не танцевал от радости, когда ему принесли целый бак черной икры. Рыбину разрубили и раздали предводителям артелей, икру засолили и спрятали в трюме, а для нас я приказал приготовить из ее нежного мяса жаркое.
Дуонг позвонил в колокольчик. Дверь распахнулась, юнга внес поднос с блюдом подрумяненных на огне кусочков рыбы. Хозяин жестом отослал юношу. На стол он накрывал сам. Достал из висевшего на стене шкафчика узкогорлый кувшин из белого фарфора, глиняную бутыль, заткнутую пробкой, маленькие пиалы, плоские тарелки и бамбуковые палочки для еды. Ловко орудуя палочками, положил жаркое в тарелку Нэлики. Налил в пиалки густой коричневой жидкости из бутыли.
— Этот острый соус готовят у меня на родине. Я всегда беру в плавание несколько бутылок. Хочу, чтобы ты отведала, как готовят рыбу в Бохае, — сказал купец, усаживаясь рядом с гостьей.
Чародейка взяла двумя бамбуковыми палочками кусочек нежного филе и, макнув в соус, положила в рот. Язык обожгло словно огнем. Она едва сдержалась, чтобы не сплюнуть на пол.
— Прожуй! — торопливо прижав палец к ее губам, приказал Дуонг. Гостья покорно выполнила команду, и когда сочное, ароматное мясо смешалось с соусом, она почувствовала восхитительный вкус блюда.
Дуонг два дня искал предлог пригласить пассажирку к себе в каюту. И вот наконец она сидит рядом. Вдохнув загадочный аромат ее кожи, напоминающий запах ириса и еще чего-то терпкого, возбуждающего, он забыл о еде и жадно смотрел на плавные движения гостьи. Она аккуратно брала нежными розовыми губами кусочки рыбы, прикрывала глаза, чтобы распробовать вкус жаркого, и тогда на нежную кожу щек ложилась тень длинных ресниц. Не выдержав, купец придвинулся ближе к Нэлике.
Та видела, что нетерпение хозяина достигает предела. Когда Дуонг сгреб ее в охапку и повалил на ложе, она прошептала ему на ухо:
— Не торопись, я хочу, чтобы ласки твои были горячее, — затем выскользнула из объятий, взяла со стола кувшин и наполнила фарфоровые чашечки янтарным рисовым вином. Встав на колени перед ложем, с улыбкой протянула одну из них Дуонгу. Едва он взял чашу из ее ладоней, Нэлика напевно заговорила, глядя ему в глаза:
— Намар дулгавар дага, мин боол, танар хайр урд менх…
Купец не смог отвести зачарованного взгляда и, повалившись на кровать, заснул под заклинание подчинения. Чаша с вином выпала из его руки, рассыпав янтарные капли по меховому одеялу.
Нэлика с облегчением поднялась и присела на лежанку. Трусливый смертный заставил ее поволноваться. Чтобы завершить задуманное, ей пришлось ждать долгих два дня.
«После того, что увидит в навеянных снах, станет тенью за мной ходить. А Лирэн еще сомневалась в силе моего дара», — усмехнулась она, разглядывая раскрасневшееся, счастливое лицо мужчины, которому сейчас снились жаркие любовные утехи.
Начинать отношения без любви, ради тела она не хотела даже и пытаться. Еще слишком хорошо помнила, каково любить и быть любимой, чувствовать это в каждом взгляде, в каждом мимолетном касании, чтобы теперь довольствоваться чем-то меньшим. Когда Дуонг прикасался к ней, перед глазами возникал старательно изгоняемый образ Янара.
Она прокралась к двери и выглянула из каюты. Узкий коридор был пуст. Купец удалил даже телохранителей, чтобы никто не помешал весело провести время с гостьей. Нэлика прошла в свою каюту, закрыла дверь на засов и устало растянулась на узкой подвесной койке. Воспоминания о прошлом вновь наполнили сердце горечью. Муж знал, что Нэлика, как и он, хочет вырваться на свободу. Но трусливо бросил ее, испугавшись гнева главы клана Огня, Сархана. Она не могла простить Янару предательства. Церемония забвения не помогла, она сделала только хуже. Если боль от потери Иланды стала тихой печалью, то любовь к Янару превратилась в неутоленную ненависть. Чтобы заполнить появившуюся после ритуала пугающую, сосущую пустоту в душе, Нэлика изо всех сил цеплялась за это чувство. Месть Янару стала единственной целью, той соломинкой, благодаря которой она чувствовала себя живой и обретала смысл существования.
На следующий день пассажирка переселилась в каюту предводителя каравана. Нэлике больше понравилось спать на мягкой широкой лежанке, под охраной телохранителей, чем на неудобной подвесной койке. Дуонг не догадывался об их истинных отношениях. Каждый вечер он засыпал с блаженной улыбкой, предаваясь неге во снах, навеянных ее колдовством.

В низовьях Эвура
В теплые вечера дневная жара спадала, ветер с гор приносил прохладу. Предводитель каравана и его гостья часто беседовали, устроившись в легких плетенных из тростника креслах на палубе. Потягивая сладкое виноградное вино, Нэлика с интересом слушала бесконечные рассказы Дуонга о его родине.
— Наша страна богата и огромна. Надежная опора ее могущества —сильная армия и флот. Чтобы лучше управлять провинциями, правитель Да-Уи постоянно переезжает со своей свитой из одной из пяти столиц в другую. Я живу в Восточной столице. Город раскинулся на берегах многоводного Сучана, впадающего в морской залив. Когда мы туда прибудем, ты увидишь, как прекрасна моя родина.
— Я читала о дивных, волшебных местах Бохая, расскажи о самом поразительном из них, — попросила Нэлика.
— У нас есть гора Пидан. Ее вершину венчает Камень счастья — огромная пирамида из кварца. Камень выполняет любое желание прикоснувшегося к нему человека, однако охранники-убийцы допускают туда по специальному пропуску лишь жрецов. Еще ни один из нарушивших запрет не ушел от стрел стражей, но даже страх смерти не останавливает людей. Многие желают проникнуть к заветному камню не только ради призрачного счастья. Они хотят отыскать вход в подземный город, чтобы найти сокровища шуби.
— Кого вы называете шуби?
— Бохайцы считают их небожителями, умеющими говорить на языке богов. Они похожи на людей, но имеют крылья как у летучей мыши. Еще в давние времена шуби перестали общаться с людьми. Они ушли в подземные города, оставив нам прекрасные сады, мощенные камнем дороги, подземные тоннели. Раз в месяц служители храмов летающих людей поднимаются на гору Пидан, чтобы постигнуть будущее и получить тайные знания.
Когда Дуонг заговорил о неведомой расе, жившей когда-то в его стране, безмятежность чародейки растаяла как дым. Легенда, ради которой она отправилась на Восток, обретала реальные очертания.
— Я хочу посетить эту гору. Дай мне слово, что мы съездим туда, как только прибудем в твой город.
— Пропуск на гору Пидан трудно добыть, но если твое желание может исполнить только Камень счастья, я куплю его для тебя у жрецов, — пообещал очарованный колдуньей мужчина.
Иногда на Нэлику нападала щемящая тоска по родине, и она рассказывала ему о своей стране. В Апсане летний дождь шел только по ночам, а днем с ярко-синего неба светило ласковое солнце. Зима укрывала землю мягким пушистым снегом, и, отдохнувшая, согретая под его одеялом, та просыпалась весной радостно и стремительно, наряжая долины и горы красочным покровом цветов. Осень приносила обильные урожаи. Люди жили в Апсане богато, не зная горя.
— Что же заставило тебя покинуть столь прекрасную страну? — видя, какими печальными становятся ее глаза, спросил однажды Дуонг.
— Боги разгневались на нас, и стихии разрушили Апсан, — с горечью ответила Нэлика.

* * *
Луна успела родиться тоненьким серпиком, превратиться в серебристый диск и снова состариться, прежде чем караван Дуонга достиг низовий Эвура. Высокие хребты отступили от реки и маячили на горизонте синими облаками. Исчезли таежные ели и пихты. Насколько хватало глаз, к реке спускалась террасами равнина с редкими дубовыми и березовыми рощами, покрытая болотистыми марями с вкраплениями голубых озер. Ветер с востока приносил дыхание холодного Северного моря. Еще в начале плавания Нэлика уступила просьбам Дуонга и сменила привычную одежду на бохайский наряд — длинную юбку колокольчиком и рубашку с высоким воротником и длинными рукавами. Поверх надевала стеганый жилет, отороченный рыжим мехом колонка. Роскошные рыжие волосы она закалывала длинными серебряными шпильками.

* * *
Караван входил в устье Эвура. Нэлика встала затемно, так ей не терпелось увидеть море, о котором слушала всю дорогу. Трехмачтовый «Победитель морей» вырвался на простор, когда первые лучи солнца проложили золотистую дорожку на сине-серой воде. Вдали показались окутанные туманом угрюмые скалы. Суда шли на всех парусах, торопясь пройти узкие места между островом и материком и выйти на простор Большого пролива. Борта парусников скрипели, когда они взбирались на высокие гребни волн и, не удержавшись, резко обрушивались вниз. Волна с шапкой белой пены кидалась на палубу, обливая Нэлику с головы до ног. Вцепившись в оснастку мачты, она продолжала стоять на палубе, с наслаждением вдыхая соленый морской ветер, с ужасом и восторгом отдаваясь во власть водной стихии.
— Как называется эта земля? — перекрикивая шум моря, спросила Нэлика у Дуонга, стоявшего рядом с ней.
— Айны называют свой остров Карафуто, что означает «Земля бога устья». Я договорился с их суровыми вождями, и они открыли мне проход для кораблей. За это я каждый год привожу им дань, плачу товарами моей страны.
— Что заставило тебя отправиться в столь дальнее странствие?
— Страсть к путешествиям, новым местам, людям. А еще я хотел открыть тайну страны динлинов. Она манила меня как сказочный остров. Я собирал караван и отправлялся в путь, каждый раз надеясь отыскать ее.
— В легендах моих предков говорилось, что наши чародеи успели открыть портал на перекрестке миров и уйти на Землю до того, как их звезда взорвалась. Отгороженная от материка цепью горных хребтов, внутренним морем, бурными реками, несущими воды к двум океанам, их новая родина была недоступной для внешнего мира. Они назвали ее Апсан. Наши Боги, которые являли нам свой лик во время жертвоприношения, говорили, что еще не настало время открывать для людей дорогу в нашу страну, и укрывали ее за волшебной завесой. Ты бы никогда туда не добрался.
— Зато я встретил тебя, — усмехнувшись, ответил Дуонг, придерживая ее сильной рукой на качающейся палубе. — Ты промокла и совсем озябла! Идем в каюту, переоденешься, а то заболеешь, — потребовал он и, не слушая возражений, повел на корму.
Нэлика скинула мокрую одежду, надела сухое платье, легла на лежанку и укрылась меховым одеялом.
«Половину дороги к своей цели я прошла. Пока не настала зима, надо добраться до нужного места. Дуонг мечтает поселить меня наложницей в своем доме. Говорит, что семья не позволит ему жениться на мне. Страдает… Это хорошо. Чувство вины заставит его исполнить мое желание — отправиться на гору Пидан», — размышляла она под мерные удары волн, глядя в желтый, с трещинками и темными пятнами сучков потолок. О том, что будет делать, если не найдет врата в другой мир, Нэлика предпочитала не загадывать.

Пираты
Караван Дуонга миновал земли айнов и вошел в Восточное море. Корабли шли вдоль материкового берега, иногда останавливаясь в устьях речек, чтобы пополнить запасы пресной воды. Холодные северные ветра остались за высокими хребтами, и на море наступил штиль. От тепла, тишины, покоя команды на кораблях расслабились, разомлели, матросы двигались словно осенние мухи, но ни у капитана, ни у предводителя каравана не возникало желания их подгонять. Близость дома и окончание тяжелого дальнего похода радовали всех.
Дуонг и Нэлика расположились на корме в плетеных креслах. Потягивая розовое виноградное вино, они любовались закатом, наблюдая, как дневное светило медленно опускается в зеркальную гладь воды, как отражаются в ней позолоченные солнечными лучами облака. Неожиданно окрик капитана встряхнул сонную команду:
— Паруса с правого борта!
Дуонг и Нэлика бросились к ограждению. Из прикрытого лесистым островом узкого пролива показались два двухмачтовых корабля, окруженные маленькими, юркими кобая . Складные мачты на мелких судах были убраны, вдоль бортов выставлены деревянные щиты. Мелькание весел и пенная струя за кормой говорили, что чужаки торопятся догнать караван.
— Вако! — воскликнул Дуонг.
— Кто они? — встревоженно спросила Нэлика, разглядывая суда с округлыми бортами, парусами, похожими на веер, и круто наклоненными деревянными таранами на носу.
— Пираты! Они не берут пленных. Им нужно содержимое трюмов и наши корабли. Великие Сэвэки, помогите нам! Избавьте от этих кровожадных дьяволов! — взмолился он. — Тебе надо спрятаться, — Дуонг больно схватил ее за руку и потащил в каюту.
— Отчего ты так суетишься? У нас пять парусников и вооруженная охрана. Неужели мы не справимся с двумя судами и десятком лодок? — возмутилась Нэлика, глядя, как мечется по каюте Дуонг, доставая свои кожаные доспехи.
— Ты не понимаешь! Вако сущие демоны. Заклинаю тебя, не высовывайся наружу. Молись, чтобы боги и духи предков услышали нас и помогли спастись, — не скрывая паники, воскликнул он.
— Я пойду с тобой! — Нэлика достала сумку и стала торопливо выкидывать из нее вещи, разыскивая свою походную одежду.
— Я сказал, запри двери и сиди здесь! — толкнув ее к лежанке, воскликнул с яростью Дуонг.
Нэлика никогда не видела его в таком гневе. Она не стала спорить и молча ждала, пока он покинет каюту. Торопливо переодевшись в кожаные латы, предводитель каравана схватил со стены меч в ножнах и выскочил на палубу, захлопнув дверь.
Капитан «Повелителя морей» не поддался смятению и зычно раздавал команды. Громко топая босыми ногами, матросы и охрана корабля торопливо занимали свои места. Часть из них спустилась на нижнюю палубу и открыла амбразуры для арбалетов и пик. Солдаты в кожаных латах, вооружившись шипастыми дубинами, длинными копьями, дротиками и абордажными топорами, выстроились вдоль бортов, прикрываясь щитами. Лучники взобрались на такелаж и палубные надстройки, встали за спинами щитоносцев. Повинуясь резким окрикам капитана, матросы торопливо меняли галс в надежде поймать ветер и уйти от жестокого врага.
Звуки гонгов, бой барабанов и истошные крики пиратов разносились над застывшим в оцепенении морем. С высоты трехмачтового корабля можно было разглядеть босых вражеских матросов, одетых в кимоно, вооруженных луками, алебардами-нагинатами, тесаками и палашами. Многие для устрашения нацепили рогатые маски. В отличие от рядовых, командиры вако были одеты в почти полный доспех. Они держали в руках отблескивающие на солнце веера, чтобы подавать команды подчиненным. С ревом, свистом, визгом, воем разношерстная орда шла на приступ каравана, приготовившегося дать отпор.
Нэлика не собиралась покорно сидеть в каюте, ожидая, когда в нее ворвется толпа головорезов. Едва она успела сменить одежду на походную и надеть амулеты-обереги, как на палубу и пристройки корабля обрушился град стрел. Окутав себя щитом силы, она выскользнула за дверь. Команда «Победителя морей» отразила первое наступление вако. Ответные выстрелы лучников и арбалетчиков отогнали врага и пока держали на расстоянии. Но защитники падали на палубу, сраженные огнем пиратов. Одна стрела просвистела мимо Нэлики и, воткнувшись рядом с ней в стену надстройки, задрожала, гулко вибрируя. Вторая увязла в защитном поле на расстоянии ладони от ее лица и, вспыхнув, сгорела. Чародейка торопливо укрепила щит дополнительным плетением. Стараясь не слушать призывы о помощи и стоны раненых, она взбежала вверх по лесенке, к ограждению высоко поднятой над водой кормы, ухватилась за оснастку мачты и оглядела поле сражения.
Двум кораблям из каравана удалось выскользнуть из окружения — их паруса маячили вдали. Всю силу удара приняли на себя оставшиеся суда. На палубе одного из них уже кипел бой. Второй, ощетинившись пиками, огрызаясь тяжелыми арбалетными стрелами, пытался удержать на расстоянии двухмачтовый пиратский корабль, черный флаг которого, пересеченный белой молнией, трепал ветер. Рядом кружили, как стая акул, кобаи. Защитники «Повелителя морей» подбили из больших арбалетов несколько малых судов. Второй двухмачтовый парусник держался вне досягаемости стрел. Уцелевшие кобаи, повинуясь сигналам с корабля предводителя, торопливо подтягивались к нему.
Картина была неутешительной. Нэлике стало ясно, что два торговых корабля вот-вот падут под натиском пиратов и вся свора кинется на «Повелитель». Пираты превосходили команды купеческих судов численностью и умением сражаться. Надежды на спасение почти не было. Если среди вако нет сильного колдуна, способного ей помешать, она сможет открыть портал до виднеющегося вдали берега. От мысли, что она окажется среди дикарей одна, Нэлику охватил ужас. Не такой была ее мечта, когда она отправлялась в путешествие. Но она должна вмешаться в битву и попытаться спасти корабли Дуонга: другого выхода не было.
Чародейка встала у ограждения, распростерла руки над морской гладью и заговорила на древнем языке, призывая стихию воды:
— Би уриал хуч, би зорилгор тууниг нээлтэй гунд! Еролгат ангал дайснуд!
Под днищем пиратского парусника, готового вцепиться абордажными крючьями в купеческое судно, начал расти водяной вал. Когда волна подняла его выше корабельных мачт, Нэлика выкрикнула:
— Зок! — и отпустила силу воды.
Огромная волна с ревом обрушилась, утянув за собой в пучину корабль вместе с командой. Разгневанное море долго не могло успокоиться, подкидывая суда в клокочущем котле. Вцепившись в снасти, люди вопили от ужаса, многих выкинуло за борт. Взбесившаяся стихия не коснулась только «Повелителя морей», закрытого магическим щитом Нэлики. На захваченном купеческом судне вако в панике смотрели на воронку, затянувшую корабль их предводителя. Воспользовавшись сумятицей среди врагов, матросы на торговом корабле перешли в ожесточенное наступление. Павшие духом пираты, спасаясь от топориков и палашей озверевших защитников корабля, бросались в красные от крови волны почти не сопротивляясь.
Капитан второго двухмачтового судна заметил, откуда исходила угроза, и веер в его руке замелькал со скоростью крыльев бабочки. Кобаи, что собрались вокруг него, начали окружать корабль Дуонга, мачту которого украшал флаг со вставшим на задние лапы желто-полосатым тигром на красном поле. Жажда наживы и страх перед ожидавшим на берегу хозяином заставили вако кинуться волчьей стаей на «Повелителя морей».
Высокий пират в маске раскрутил над головой привязанный к тросу абордажный крюк и бросил его на палубу. Крюк заскользил по доскам, но пират дернул его и тот прочно вцепился в ограждение. Больше десятка крюков полетело вслед за первым. Несколько моряков кинулись с абордажными топорами к тросам, но стрелы лучников пронзили их. Не обращая внимания на тучи стрел и дротиков, пираты с силой натянули канаты, и корабли со скрежетом столкнулись. В борта «Повелителя» вцепились абордажные кусари-каги — четыре крюка, связанные короткой цепью с крепким шестом. Трехмачтовый парусник и пиратское судно соединились намертво. Завывая, как злобные духи подземного мира, цепляясь за канаты, проносясь по шестам кусари-каги как по широкой дороге, пираты ринулись на обреченный корабль. Палуба «Повелителя» быстро заполнилась сражающимися.
С трудом сдерживая жуткий нечеловеческий крик, рвущийся из груди, Нэлика с ужасом смотрела на разверзшийся перед ней ад. Отовсюду доносился звон мечей, топот ног по залитому кровью скользкому полу. Мелькали перекошенные гневом лица. Никто не обращал внимания на хрипы и стоны умирающих людей. Когда к ведущей на корму лестнице покатилась чья-то отрубленная голова с широко распахнутыми, изумленными глазами, она не смогла сдержаться. Всех, кто был на корабле, накрыл вселяющий необоримый ужас вой, взлетевший до леденящего душу визга. Люди, обезумев, заметались по палубе, роняя оружие и зажимая уши ладонями. Корму окутали клубы тьмы, рассекаемые лишь ослепительными росчерками молний. Из разорванного подпространства выползло громадное, поросшее длинной черной шерстью чудовище. Это была паучиха высотой футов восемь. Четыре пары мохнатых суставчатых лап поднимались над головогрудью зверя еще фута на два. Большое паучье брюхо скрывалось во тьме. Посередине головогруди с огромными жвалами светились четыре больших красных глаза. С верхней челюсти свисал костяной коготь, с которого капал болотного цвета яд. Возле огромной щели рта шевелились две пары рук с когтистыми пальцами. Защитники корабля и пираты в страхе бросились к бортам, прыгая в спасительное море. Ослабевшие от ран люди тонули, многие из последних сил добирались до кобаи и цеплялись за их борта, те, кто был посильнее, плыли к берегу.

Нэлику окружала оглушающая тишина. Не было ни лязга мечей, ни стонов и хрипов умирающих. Даже воздух застыл в оцепенении. Сознание туманила необоримая слабость. Она медленно спустилась по лестнице и побрела по палубе, ступая в подсыхающие лужицы крови, начинающие буреть. Она брела, отыскивая людей, но корабль опустел. Не было ни мертвых, ни живых. Чувствуя, что от удушливого запаха смерти вот-вот свалится на грязную палубу, она из последних сил дошла до своей прежней каморки, заперла дверь и, забравшись в подвесную койку, провалилась в черную бездну обморока.

* * *
Она очнулась на кровати в каюте предводителя каравана, заботливо укрытая меховым одеялом. Дуонг сидел напротив на рундуке и внимательно смотрел на нее одним правым глазом — левый был закрыт вздувшимся на лице огромным лиловым синяком. Морщась от боли, он баюкал перевязанную руку. Заметив, что она очнулась, бохаец присел возле нее на лежанку, заботливо поправив одеяло, спросил:
— Как ты?
— Ничего не могу вспомнить. Перед глазами только теплый вечер, когда мы любовались закатом, и все… — пожаловалась Нэлика.
— Схватка была жестокой. Наше спасение можно объяснить только чудом. Сначала взбунтовалось море и утянуло в пучину двухмачтовый парусник пиратов. Но вако не сдались и кинулись на «Победителя морей». Я получил удар по голове, отлетел к мачте и увидел огромного пирата, замахнувшегося на меня тесаком. Я успел откатиться и прикрылся рукой. Меня спас ужасный вой, что разнесся над кораблем. Он был настолько невыносимым, что все ослабли и выронили оружие. Со стороны кормы повалил черный дым, из которого вылезла паучиха Атакая. Чудовище было точно таким, каким его изображают в храмах.
— Как же тебе удалось выжить?
— Нас всех спасло море. Паучиха боится духов воды.
— А как уцелела я?
— Пиратские суда исчезли, как только Атакая появилась на палубе. Уцелевшие моряки с торговых кораблей выловили всех, кто еще держался на плаву. Мы посмели забраться на борт «Победителя», лишь когда рассеялся дым. Но на корабле тебя не нашли. Наступила ночь, однако я не терял надежды и отдал команду зажечь фонари и обыскать судно. Капитан сказал, что только безумный мог остаться в том месте, куда пришла поужинать паучиха. Я не стал его слушать и наорал на матросов. Сказал, если они будут ползать как беременные каракатицы и не заглянут в каждый угол, то любой спрятавшийся пират перережет нас сонных. Я видел, что после пережитого ужаса лишь мой гнев удерживал людей на ногах, но велел выполнять команду, так как не мог смириться с твоей потерей. С зажженными фонарями моряки обшарили весь трюм «Повелителя морей». Мы нашли тебя совсем рядом, когда взломали дверь пассажирской каюты, — закончил он.
— Спасибо, Дуонг! — Нэлика взяла его ладонь и благодарно сжала пальцы. — За это путешествие ты стал для меня самым близким человеком, — добавила она, смахнув невольно набежавшую слезу.
— Ты побоялась оставаться в моей каюте, перебралась к себе и догадалась запереться изнутри, это и спасло тебя. Бедная моя девочка, ты так испугалась, что твой разум не выдержал ужасов битвы и стер все из памяти. Такое бывает, — он осторожно убрал растрепавшиеся волосы с ее лица.
— Бывает… — задумчиво промолвила она. — Ты говорил про паучиху Атакаю. Кто это?
— Зверь из подземного мира, поедающий людей после смерти. На корабле все считают, что духи предков открыли подземные врата и послали ее к нам на помощь, — пояснил бохаец.
— Как хорошо, что я не увидела этот ужас, — облизнув пересохшие губы, прошептала Нэлика. — Можно я немного посплю?
— Спи. Тебе надо набираться сил, — Дуонг поправил укрывавшее ее одеяло, встал с кровати и вышел из каюты.
Нэлика уткнулась в подушку. Она утаила от него, что в ее ушах до сих пор стоял жуткий крик, вырвавшийся вчера из ее груди. Что было дальше, она и правда не помнила. От мысли, что она могла превратиться в зверя тьмы и съесть трупы на палубе, тошнота подступала к горлу, мутился рассудок, сердце сдавливало так, что становилось трудно дышать и хотелось кричать от ужаса.
Она торопливо поднялась с кровати и отыскала свою сумку. Порывшись в ней, нашла зеркало и испуганно уставилась на свое отражение. Глаза были обычного зеленого цвета. Отбросив зеркало, снова упала на постель.
«Мир смертных жесток и беспощаден, и боги у них такие же. Я не могла принять в себя чужую сущность. Не могла! Это темная сторона моего дара защитила меня и открыла проход чудовищу с изнанки», — решила Нэлика, успокаивая себя.