1965 г. Начало обучения в МИХМе

И вот отъезд на учебу в Москву. У меня был новый светло-коричневый полужесткий чемодан, в который вошли все мои вещи (удивляюсь, как они вошли или их было очень мало?). Это сейчас я езжу чаще всего с рюкзаком, а в то время рюкзаки были в дефиците.

Уезжал я спокойно: ни грусти расставания с отчим домом, ни восторга от наступающей свободы. Конечно, была радость ожидания новых впечатлений от студенческой жизни.

Частная квартира

30 августа приезжаю в Москву, прибываю в МИХМ, где узнаю, что жить буду на станции Клязьма по северной дороге в частном секторе. И вот первая поездка на электричке в Подмосковье до Клязьмы, потом 20 минут пешком до общежития, откуда комендант ведет меня, моего одноклассника Виталика и третьего нашего соседа по комнате – Борю Цахило из Цхинвали – в соседний поселок Мамонтовка в частный домик. Нам показывают комнату, в которой будем жить. Это квадратная комната около 18 м2, по периметру стоят четыре железные кровати с голыми матрасами, посередине – обеденный стол со стульями. Удобства во дворе, электроприборы иметь мы не могли. Нам обещали приносить утром и вечером чайник с кипятком. Что напоминало тюремный быт, виденный в кино.

Мне сразу стало как-то тоскливо от сознания того, что здесь придется жить, готовиться к занятиям, завтракать и ужинать. Я не был избалован особой роскошью – в Евпатории у нас тоже все удобства были во дворе, но там у меня был свой угол со столом и этажеркой с книгами. Комнату мы делили с бабушкой, но она там только ночевала, и комната весь день фактически была моей.
Но оказалось, что хозяйка обижена тем, что нас только трое. Она договаривалась о четырех студентах. Понятное дело, мы были рады тому, что мечты хозяйки не реализовались. За жилье мы платили каждый по 10 рублей (стипендия была 35 рублей).

Почему одних первокурсников поселили в общежитии, а других в частном секторе было непонятно (вернее, был непонятен принцип такого деления, единственное, что нас троих объединяло так это то, что мы были с Юга).
Оставив чемоданы, мы пошли обратно в общежитие за постельным бельем. Вернувшись, застелили постели, начали знакомиться. Мне было очень интересно слушать Борю, поскольку всегда проявлял интерес к людям, их жизни, обычаям. Особенно интересны были люди другой национальности, из других республик. А тут сидит передо мной живой осетин!

В целом все мы были недовольны таким поселением. Мы надеялись, что начнем жить в настоящем студенческом общежитии, а тут…

Но жить надо. Утром вскакиваем по звонку будильника. Хозяйка приносит нам чайник с кипятком. У нас была проблема с посудой. Мне почему-то запомнилась литровая банка, в которой я наводил чай. У нас не было чайных ложечек. И заполучили мы их следующим образом. Пошли однажды в кафе в полуподвале на набережной напротив кинотеатра «Ударник». Взяли что-то поесть и чай, а после еды ловкими движениями отправили чайные ложечки во внутренние карманы пиджаков. Сейчас удивляюсь: почему нельзя было купить ложечки в магазине? Дорого? Не было в продаже? Не знали, где находится хозяйственный магазин? Не знаю.

Для поездок на электричке до Москвы и обратно, мы покупали проездные билеты. Особенностью тех проездных было приклеенное фото, поэтому нам приходилось часто фотографироваться. Кроме того, проездной можно было купить только для участка дороги от места жительства до места учебы (работы). При покупке проездного требовалось предъявлять паспорт с местом прописки и справку с места учебы (или работы).   
Недалеко в частном доме жила группа девочек, из которых запомнилась очень улыбчивая Таня Зачесова (когда мы шли друг другу навстречу в коридорах института, губы невольно расплывались в улыбке). Мы не проявляли к ним особого интереса, хотя с их стороны какие-то намеки были (мне так сегодня кажется).

Первая дружба

В группе я сдружился с земляком из Бахчисарая – Толиком Казарским. Это был ищущий периферийный юноша из семьи учителей. Он, как и я, интересовался кибернетикой, записался в Библиотеку иностранной литературы, его интересовали общефилософские вопросы. Так что нам было о чем поговорить, поспорить, гуляя по Москве. К сожалению, его отчислили из института на втором курсе за хвост по иностранному языку.

Переезд в общежитие

Живя на частной квартире, мы постоянно выясняли, не появились ли места в общежитии в Клязьме. И вдруг, о чудо – в середине октября нам дали места в общежитии.

Нас расселили по разным комнатам. Ребята попали в проходные комнаты, которые никогда не закрывались. Там был «коммунизм» – ребята имели общую еду и, кажется, деньги тоже обобщались.

Я как-то проговорился, что занимался радиотехникой, меня отправили в Перловку в узел проводной радиосвязи что-то выяснить насчет работы радио в нашем общежитии. Из-за этого меня поселили в «люксе» – отдельной комнате, запирающейся на ключ, на втором этаже, в которой жили два второкурсника. Они были взрослее меня, оба отслужили в армии. Учились они на моем факультете (автоматизации), но в спецгруппе, в которой стипендия была не 35 р., а целых 45. Для ребят это было очень важно, поскольку помощи из дома, практически не получали. Одни из них, Саша, вырос с отцом без матери, а другой, Юра, вообще был сирота – его воспитала учительница литературы. Юра получал какую-то поддержку от профсоюза, поскольку был Председателем местного профсоюзного комитета. Ребята были спокойные, в комнате не было ни пьянок, ни музыки. Я обычно ложился не позже 11 часов вечера. И только однажды просидел всю ночь до рассвета – опаздывал сделать чертеж, но это была моя первая и последняя бессонная ночь.

Хотя мы рвались в общежитие, которое после частной квартиры нам казалось верхом комфорта, но до 5 звезд было далеко.
Общежитие располагалось на окраине поселка Клязьма, в 20 минутах ходьбы от платформы электрички. Это были два двухэтажных деревянных дома, вписанных между сосен. Когда-то здесь планировалась база отдых для преподавателей, но почему-то стало общагой. В общежитии все удобства были во дворе: деревянный туалет с дырками в полу, вода из крана во дворе, вместо душа общественная баня поселка около станции.

В комнате напротив жили три девушки, одна из которых через два года стала моей первой женой. Мы обращались к ним часто за утюгом, а они – за разными мелочами.
В будние дни в общежитии было довольно тоскливо: вокруг не было кинотеатра, а в общежитии не было ни телевизора, ни радиоприемника. Единственное наше «развлечение» – это чтение книг.

Питание

Учеба не была тяжелой, только рано хотелось есть. В какой-то момент у нас выработался такой режим: завтрак на вокзалах, обед в институте, ужин в общежитии.
На электричке мы приезжали на Ярославский вокзал, затем переходили на Казанский, где перебирались через пути и шли к МИХМу. Вот на этих двух вокзалах и ждал нас завтрак в виде стакана кофе за 9 коп. (или какао за 10 коп.) и сдобная булочка за 9 коп. (или калорийная с изюмом и орехами за 10 коп.).

После такого не очень сытного завтрака, конечно, вскоре хотелось есть. Мы с трудом высиживали три пары до обеда. После третьей пары в столовой института собиралась огромная очередь. А есть очень хотелось, поэтому мы стали практиковать уход с третьей пары, если это была лекция, в столовую. Оставляли кому-нибудь из товарищей листы бумаги с копиркой, чтобы иметь текст лекции. Пообедав, иногда возвращались на вторую половину третьей пары.

Обед был очень вкусный (наша институтская столовая считалась одной из лучших в городе). Я впервые тут узнал, что такое московский борщ, солянка, лангет из вырезки (за 26 коп.), ромштекс, азу, бефстроганов, бифштекс с яйцом и др.
Поужинать можно было во втором корпусе общежития на первом этаже, где был буфет. Там продавалось, в основном, два блюда: кефир и сардельки. Я первый раз в жизни попробовал кефир, и потом его иногда брал. А сардельки я с тех пор возненавидел на всю жизнь – такие они были противные. Но обычно мы ужинали чаем: литровая банка под-крашенной чаинками сладкой горячей воды и пол батона.

Конечно, мы не ели практически никаких фруктов. На улицах Москвы позволяли себе покупать поштучно конфеты Кара-Кум по 9 коп., очень редко были конфеты Суфле по 12 коп. Иногда баловали себя сухим киевским вареньем в магазине «Молдавия» на Садовом кольце. Изредка покупали соки: сливовый за 6 коп., абрикосовый или томатный за 10 коп., яблочный за 9 коп., виноградный за 12 коп. Правда, был еще очень вкусный и ароматный виноградный марочный за 24 коп.

Выходные

По выходным мы ездили в Москву, где ходили в кино, на выставки, в музеи или просто гуляли.
По субботам я встречался с бывшей одноклассницей Розой, которая училась в Московском институте тонкой химической технологии. Мы гуляли полдня, а потом я ее провожал в общежитие, которое было в Очаково. Это сейчас там все застроено, а тогда мы выходили на остановке метро Проспект Вернадского (там бы вокруг пустырь), садились на автобус и долго куда-то ехали. Роза жила в каком-то рабочем общежитии. Побыв там некоторое время, я возвращался к метро и ехал к знакомы – семье Андриановых.

Андрияновы

С Андрияновыми мы познакомились в Евпатории. Мать приехала в санаторий лечить спину, а дочь лет 20-ти жила у нас на квартире. Иногда я ее подкармливал завтраком: чашкой какао со сгущенкой.

Будучи уже в Москве, я зашел к Андриановым в гости, и они мне предложили мыться у них. Дело в том, что ни на квартире, где мы первое время жили, ни в общежитии не было возможности помыться. Был вариант – поселковая баня у станции Клязьма. Поэтому предложение помыться меня очень обрадовало. Каждую субботу я ездил ночевать к Андриановым, где мылся, завтракал и ужинал. Еще там мне стирали рубашку.

Андриановы были очень доброжелательными людьми. Старшие работали строителями, дочка – где-то в геодезической организации, сын с семьей жил в соседнем доме. У Андриановых была однокомнатная квартира, где спали старшие, дочь и я посреди комнаты на раскладушке. На ужин и завтрак мне давали яичницу с колбасой и чай. Мне было очень неудобно питаться за их счет. Часто я отказывался от ужина, однажды пришел очень голодный, но так убедительно говорил, что я сыт, что меня не покормили.

Позже я практиковал хождение в Центральные бани около Детского мира. Там за 30 коп. можно было помыться в душе, а за 40 коп. – в ванне. Самое приятное в этих банях было то, что, выставив за дверь кабинки брюки, к концу помывки они висели почищенные и поглаженные (за 30 коп.).

Поездка домой

На ноябрьские праздники (празднование Великой Октябрьской Социалистической Революции, кто не помнит) я решил съездить домой. Немного устал от обжитейской неустроенности, хотелось поесть домашней пищи, яблок. Мы пришли в деканат просить разрешение пропустить несколько дней занятий. Зам. декана предложил написать заявления на имя декана о том, что нам надо съездить домой за теплыми вещами. Это действительно было правдой – мы имели минимум теплых вещей.

И вот я дома. На окнах меня ждут тарелки с застывшим двухслойным киселем (внизу фруктовый кисель, а сверху – молочный), иногда с заливной рыбой или с холодцом, под кроватью тазик с яблоками Симиренко, на столе орехи и домашнее печенье.
 
Быстро пролетело три дня, и мы возвратились в общежитие. Продолжилась студенческая жизнь.

Учеба

Учиться было интересно – меня всегда влекли новые знания. Очень понравилась общая химия, на которую я совсем не обращал внимания в школе. А здесь в изложении профессора, было так все структурированно, стройно и красиво. Видимо, химия нравилась из-за новизны материала. Что касается физики, то здесь новизны поменьше, все же в школе я учил физику по вузовским учебникам. Отсюда и не было особой любви. Тоже относилось к математике. Почти все, что мы проходили в первом семестре, было у нас в школе.

Очень нравилась начертательная геометрия и черчение. По черчению я был первый ученик, а по начертательной геометрии – один из трех первых.
История КПСС, понятно, никакого интереса не вызывал.

Физкультура сначала была в зале соседней школы, мы занимались гимнастикой, а зимой были лыжи в Измайловском парке. Я никогда не стоял на лыжах, но мне помогли лыжные вылазки в Клязьме. Во время зимней сессии мы безвылазно жили в общежитии, и вечерами становились на лыжи, которые брали в общежитии на прокат, и ехали по окрестным лесам и поселкам. Я после нескольких падений, быстро освоился. И хотя у меня не было никакой техники, я довольно неплохо пробегал на физкультуре 10 км.
Мы, иногородние, сильно проигрывали москвичам. Дорога в институт и обратно занимала много времени – более 3-х часов в день (около 1,5 часов в один конец). Нам приходилось заботиться о пропитании, экономить каждую копейку. Условия в общежитии не очень способствовали повторению лекций и подготовке к занятиям. Ребята, при-шедшие после армии, потихоньку отчислялись из института.

Новый год

Приближался Новый год. Наша группа была не очень дружная, она как-то распалась на группки: москвичи не дружили с иногородними и наоборот. А вот 142 группа Виталика была дружна, и эта дружба сохранилась на долгие годы. Ребята из этой группы пригласили меня на встречу Нового года в квартире родственника, уехавшего в командировку в Африку.

Квартира была где-то далеко на северо-востоке. Возвращался домой я почему-то один в районе 6 часов утра. Пересел в метро на Сокольническую линию и … проснулся на незнакомой станции. Я не могу сказать, что к тому времени побывал на всех станциях метро, но Сокольническую линия знал хорошо. И вдруг – незнакомая станция. Оказалось, что в этот день открылась станция «Преображенская».

Сессия

Мы с Виталиком решили сдавать досрочно математику, так как большую часть высшей математики первого семестра мы изучали еще в школе. Правда, в школе изучали в меньшем объеме, поэтому кое-что надо было доучивать. Мы пришли на досрочную сдачу в декабре к преподавателю Гельфанду, который принимал экзамены то ли у хвостистов, то ли у заочников. Нам двоим он дал одинаковые задания – самые сложные вопросы курса. В результате Виталик получил пять, а я четыре. Было немного обидно, но не более.

Последний экзамен был у меня история КПСС. Я ее сдавал досрочно, чтобы скорее уехать домой в Евпаторию. У родственников Андриановых случилось несчастье: их сын был найден избитым и замерзшим в сугробе. Андриановы предложили мне пожить у них в квартире, так все они уехали к родственникам в другой район Москвы. На улице в тот январь стояли приличные морозы. Особенно они были тяжелыми для меня: первые мои морозы после теплых крымских зим.
И вот история КПСС сдана, и я еду домой, в теплый Крым.

В Евпатории в школе был торжественный вечер встречи выпускников, где нам наконец-то вручили наши медали (летом к выпуску они еще не были готовы).

Продолжение: http://proza.ru/2022/03/13/2042