Глава 29-31

Глава 29.

Дальше начались танцы с бубнами. Кого у меня только не было, разве что Лорейды с Карой и штурманов с навигаторами.  Все остальные отметились. 

С утра пришел Яков Моисеевич с медосмотром и пожеланиями. Поругал меня, похвалил скайроанский медаудитор. Сказал, что жить буду. Потом прилетел кормилец Сахим, да не один, а с Дусей. Жужжали вокруг меня оба, но и накормили голодную старушку.  Следом прибежала Юля, вся в предвкушении, ей и меня жалко, и завтра Зерус. А там любовь, она бедная всё никак не решит, как же ей быть? Асим с Азизом целый день мотались, как флаг на бане. То меня пощупают, то машинками вокруг меня поводят, то медаудитором прикроют… Капитан заглянул с…, о боже! с Юлом! Тот  правда из коридора на меня взирал.  Назим же, подошел и опять взял за руку. Я, прям, вся подобралась, неужели снова губами приложится? Ага, размечталась… Уфф… пронесло. Постоял, в глаза посмотрел, вздохнул и вышел. Потом обед, потом обход итак по кругу. К вечеру притворилась спящей, а то этот «родительский» день утомил уже.

Динка, не звонит и правильно делает. Знает, что буду зудеть, потому время тянет. Наверняка ей Азиз уже всё рассказал, ладно, хоть  тут всё как надо.
Затихла, лежу. Так хорошо, как в детстве, когда  простуда не сильная, а мама вокруг меня хлопочет. Готовит, то что я люблю, то и дело спрашивает чего хочется, одеялко под ноги подворачивает.

Вечером, уже без помощи Глюка, прокралась в  санблок.  Привела себя в порядок, хоть причесалась, а то от лежания на голове уже что-то похожее на валенок образовалось. Переоделась в свежую пижамку, сверху халатик напялила, как чувствовала, выползаю в каюту, а там капитан. Он что, у меня решил поселиться? Лицо ошарашенное, наверное потерял меня. Кидается на помощь.  Обнял со спины, за то место где вроде бы была талия, стоим.

- Назим, спасибо, конечно, но я уже, хоть и недалеко, а способна сама перемещаться.
Но этот ничего не слышит, медленно транспортирует меня к кровати и также медленно усаживает.
- Капитан, я себе всю думалку сломала. Мне кажется, что вы уже несколько дней пытаетесь мне что-то сказать и всё никак? Может решитесь, наконец?
- Попробую.  Только сначала скажите, ваши рассказы, они о вас и вашей жизни или о ком-то другом?
- Во как! Неожиданно… Как правило обо мне. Выдуманные истории есть, но надеюсь, по сюжету понятно, что там меня и близко не было. А почему вдруг такой интерес?
- Понимаете, мне всегда было непонятно, как это люди публично пишут о своей жизни? Ведь, согласитесь, есть очень личные моменты, о которых и рассказать то не осмелишься, а тут всем и каждому.
-  Другими словами: как мне не стыдно обнародовать  свои тайны и секреты?
- Нет… Да… Сам не знаю.
- Вот и я не знаю. Просто рассказываю и всё. Я об это даже не задумываюсь.
- Но как же, ведь сразу же понятно, что это признание,  а его не принято выносить на люди?
- Да, где-то я смеюсь на собой, где-то плачу. И мне не стыдно. Понимаете, в моей жизни было всякое и я его худо ли, бедно ли пережила. Мне не двадцать и даже не (увы) не тридцать лет… И живу я так, как хочу. Знаете, вот живёшь, живёшь, дёргаешь себя: Ах, это - нельзя! Ах, то – невозможно. Ах, что обо мне  скажут?... А в один прекрасный день просыпаешься и понимаешь, большая половина жизни прожита и смысла, как и времени в подстраивании  под чужие стандарты почти не осталось.  Просто приходит понимание, что мне не надо думать о том какое впечатление я произвожу, а надо просто жить честно и с удовольствием.  Если это кого-то смешит или злит так это не мои тараканы, мне бы со своими взаимопонимание найти. Вот и весь секрет.
- Скажите, этого я из ваших рассказов  не очень понял. Вы много писали про любовь вообще, а у вас она была или нет?  Почему-то мне показалось, что вы очень одиноки.
- Вы про рассказ о моём муже?
- Да.
- Надо же, а я думала, что там всё понятно. Да любила.
- Но ведь он предал вас, изменил, откуда взялись силы на прощенье?
- Хм… Верно, изменил, даже ушел к другой, хотя и не надолго. А у меня после обиды пришло чувство вины. Сейчас скажу банальность, но, увы,  по другому не бывает: когда рушатся отношения нет одного виноватого виноваты оба. Всегда! В моём конкретном случае, всё просто: родился ребёнок и муж ушел на задний план, мне стало не до него. А так нельзя, когда человек (не важно мужчина или женщина) чувствует себя не нужным, то ищет  того кому он нужен.  И мой муж нашел. Я же, вместо упреков, просила прощенья. Три месяца, каждый вечер садилась около него и просто сидела рядом. Каждым словом, каждым жестом просила: «Прости... Что отдалилась, что не услышала, что не увидела… Прости…» И мы простили друг друга. И прожили потом полтора десятка лет никогда не вспоминая о той истории. Да, наверное, у нас не было крышесносной страсти и электричество от прикосновений не проскакивало. Но было полное и взаимное доверие и преданность.  Мне очень больно от того, что его нет теперь рядом, но мне не стыдно за нашу с ним жизнь, и я благодарна судьбе за то, что он в ней был.
- Вы просили прощенья, за то что он вам изменил?
- Да, именно так.
- Мне это сложно осознать.

- Скажите, Назим, а вы любите свою жену?
- Я очень привязан к ней. А вот любовь ли это… Нас рано  поженили, нам не было ещё  и сорока лет.
- Что значит поженили? Разве это был не ваш выбор?
- Не совсем. У нас, чаще всего, приняты договорные браки. Родители выбирают пары своим детям в раннем возрасте. Поэтому многие с детства знают о предполагаемых парах.
- И почему такой архаизм? Молодые люди, что не в состоянии сами разобраться в своих симпатиях?
- Нет, в простых семьях именно так и происходит. Чему я в душе всегда завидовал.
- Ах, да, вы же из аристократов, как я могла забыть.  Вам же надлежит сохранять Капсулу. А, кстати,  какое из благ дарует вам ваша? Если не  секрет, конечно?
- Да нет, это как раз не секрет. У нас в роду  Капсула Обилия.
- Это как?
- Ну, это всё за что бы мы не брались будет обильным.
- Ух, ты! – восхищаюсь я, - И как, у вас действительно всё так обильно?
- Не без этого. Но знаете, мера нужна всегда и во всём. И мы предпочитаем её использовать только в крайнем случае. Потому что обильными могут быть как прибыль, так и убытки.
- Опа! А вот об  этом я как-то не подумала.  И что, если случается обвал его уже не остановить?
- Именно.
- Да, ужжж… Ситуёвина!
- Не понял?
- А, не забивайте голову, это слова паразиты. Они мной владеют,  а не я ими. Ну, так и что было дальше с вашей договорной женитьбой?
- А что было? Всё по плану: родители договорились, а мы поженились. Но думаю, что Нур всю жизнь любила не меня, а моего брата.
- Это как? Боюсь даже предположить…
- Нет, никаких измен. Это табу. Но так как она смотрела на него, она никогда не смотрела на меня.
- И  сколько лет вы прожили вместе?
- Почти шестьдесят, по земному – тридцать.
- Не хило…

Зуммер известил о новом госте, жму на пультик, за дверью Азиз. Открываю. На заднем фоне маячит Лорейда под ручку с Юлом. Впустила будущего зятя и с удовольствием, закрыла дверку. Но экран выключать не стала. Полюбовалась обалдевшими мордами-лиц этих двоих, что остались в коридоре.

Азиз  зашел и удивился не меньше, застав у меня папеньку. Но говорить на эту тему ничего не стал.  Накрыл мою тушку кожушком медаудитора и застыл в ожидании. 
Неловкое молчание затягивалось,  решила не усугублять:
- Капитан, так вы определились с проверкой на нейролингвисте?
- Хотели завтра, но вы же больны. Отложим пока. Опять же завтра Зерус, потом сразу Карн. Пока даже  и знаю, когда провести эту процедуру.
- Ладно, будем подождать, - пробубнила я и этот аудитор меня усыпил.

Глава 30.

На следующий день чувствую себя человеком! Молодцы медики, дай им Бог всего нужного.  Передвигаюсь, конечно, с палочкой, но довольно шустренько.

За завтраком  Яков Моисеевич категорически взял меня под опеку. А я и не возражаю, общение с этим умным дядькой доставляет истинное удовольствие. Он не придуривается и никого из себя не изображает. Если ему смешно – смеётся, если скучно – скучает. Потом к нам присоединился Сахим с обедом и незаменимым Дусей. Пришла отвлечься Юля, измучившая себя ожиданием и вопросом: «Что делать?», а наш трёп как нельзя лучше этому способствует.  Ввалились Азиз с Асимом, под предлогом проверки моего самочувствия. Ну, ага, так я им и поверила, повыпендривались, конечно, погундосили по поводу того, что нарушаю постельный режим, который кстати я выполняю, потому как возлежу посреди всего этого бедлама, как римляне посреди пира. Сами же лекари, просто жуть как хотели присоединиться к нашему сабантую. И присоединились.

Мы болтали обо всём и ни о чем. Наверное, у нас, у землян  компанейство в крови, оно неистребимо ни во времени, ни в пространстве. Плевать на отсутствие цивильной сервировки, главное в застолье что? Конечно же вкусная еда (обеспеченная Сахимом) и душевная компания, которую мы друг другу и создали. Байки и истории перемежались смехом и дружескими подколами.   

Яков Моисеевич рассказал о своём первом пациенте, который оказался жутко мнительным товарищем.  Со скорбным лицом, на вопрос о жалобах ответил, что неизлечим и у него опухоль, и  наверное это онкология, и мол, не утешайте меня доктор, и усыпите сразу, чтоб я не мучился. Уточнив, а где же располагается эта неприятность, молодой доктор насторожился. А вдруг, правда?  Тогда пациент показал на своё горло и констатировал:
- Когда я глотаю, мне там что-то мешает. Я прощупал, сам, как мог и наверняка – это онкология…
Доктор восхитился степенью мнительности и масштабом воображения. Положил перед клиентом бук и сказал:
- Пишите, садитесь и пишите!
- Что писать?
- Как что, метод, которым вы обнаружили это заболевание. Мы же с вами за это открытие получим Нобелевскую премию!
- Э-э-э?
- Никаких Э-э-э! Пишите, а я буду внимать. Потому что ни одному врачу в мире ещё не удалось на ранней стадии прощупать руками эту болячку! Садитесь и пишите!
- Но как же, так, доктор?
- Всё просто, если что-то напрягает – надо сделать то, что вы и сделали! Прийти на приём к врачу!
Конечно, после тщательного обследования  никакой опухоли не нашли.  Проблемы  со здоровьем были, но к счастью не значительные и легко устранимые. 
- И, кстати, мы с этим пациентом до сих пор дружим, а  вы его хорошо знаете. Да, да – это Абрам!

Сахим рассказал, как женился. Он  тогда носил для солидности гренадёрские усы,  преподавал на кулинарных курсах и по уши влюбился в свою студентку, большеглазую фиолетововласку Зею.  Она была самая молоденькая в группе и эта разница в возрасте его пугала. Ходил вздыхал, комплексовал, но наступил момент, когда решил: если не сейчас, то уже никогда! Рассказал о своей нужде отцу, а тот был скайроанец не сентиментальный: надо – значит пошли. И они пошли, как я поняла, свататься.  Потому как без предварительного сговора родителей у них даже ухаживания не допустимы.  Сидят, беседы беседуют. И всё вроде как идёт на лад. А только отец Зеи, дал себе слово, что никогда не отдаст дочь замуж, без её согласия, каким бы выгодным не был этот союз. И вот все воззрились на девушку и напряженно ждут ответа.  А та сказала: «Нет» и убежала.  Сахим полетел за ней, нашел ту на кухне.
- Зея, я не настаиваю, хотя скажу честно, твой отказ – равен смертному приговору.  Просто скажи мне, почему нет? Я тебе совсем не нравлюсь?
- Нет, - сказала девушка, и Сахим решил, что жизнь его кончилась, когда услышал, - Ты мне нравишься, но мне совсем не нравятся твои усы!
Тогда он, огляделся, взял нож и отрезал до основания, препятствие своему счастью. И Зее ничего не оставалось, как выйти за него замуж. И, да, усов он с тех пор не носит.

Я же вспомнила первый Новый год моего сына, вернее подготовку к нему. Тёмке тогда было восемь месяцев, и надолго я его не оставляла. А тут предновогодние хлопоты, много куда надо съездить, много чего купить.  На время своей отлучки обеспечила  своим мужчинам быт, в смысле полного обеда в холодильнике, кучи игрушек, стопки запасных ползунков и списка номеров экстренной связи. Набралась смелости и шагнула в мир шопинга.  Три часа пролетели, как одно мгновенье. Усталая, но довольная я, обвешанная пакетами и сумками, ввалилась в дом. Стою в коридоре слушаю тишину. Уфф, кажется всё в порядке. Разделась, прохожу в столовую и наблюдаю такую картину: сидят мои кровиночки, один в детском стульчике, другой рядом за столом, перед каждым из них по тарелке с неизвестным мне блюдом, нечто супоподобное с очень крупно нарезанными  сваренными овощами. И они сосредоточенно, и с большим аппетитом это всё уминают. Присаживаюсь рядом. Муж спрашивает:
- Борщ будешь?
- Да, - говорю, а сама думаю: «Я вроде гороховый суп варила, откуда этот борщ взялся?»
Он, тем временем поставил передо мной наполненную тарелку.  Сидим, едим. Мелкий мой с увлечением ковыряется обеими руками в своей мисочке с борщом, периодически запихивая в рот кусок какого-нибудь овоща, после чего довольно улыбаясь всё это чмакает,  а остальное вазюкает по столу перекладывая в тарелку и обратно.  Все наелись, я помыла посуду.
- Спасибо, - говорю, - Очень вкусно. Вот только не пойму, а чем вам мой обед не понравился?
- Какой обед? – удивляется мой супружник, - На плите ничего не было?
- Правильно, - говорю, а сама подхожу, открываю холодильник и показываю на кастрюльки и контейнеры правильными рядочками стоящие на полочках, - Вот же он.
Мой милый посмотрел на меня загадочно и выдал:
- Пфф, но холодильник же надо было открывать!
Тушите свет! Больше вопросов не было. О эта загадочная мужская логика, мне тебя никогда не понять!  Но, главное, что все остались сытыми и довольными!
 
Юля как раз повествовала, как она, когда была маленькой  очень хотела носить хвостики с большими бантами… как её рассказ прервал зуммер.
А я то, «наивная» только подумала, как  же это мы тут все собрались, а капитан отстал? Вот он и нарисовался.  Хорошо у меня теперь есть чудо пультик. Открыла, впустила. «Проходи, гость дорогой! Присаживайся» Тот и правда, присел в уголочке, улыбается.  Сахим ему чашечку, булочку и тарелочку с прочими вкусняшками организовал и назад,  в тепло общения обернулся.  А Юля, тем временем продолжает:
- Так вот, очень мне хотелось носить эти банты. А меня, как назло, очень коротко постригли и хвостики просто не получались.  Но я же не могу, хочу  и всё тут.   Взяла и завязала их на уши и как меня не уговаривали: «Отрастут волосы, тогда и завяжем» я не соглашалась. Нет, и всё тут! Так и пойду в садик на праздник, и пошла. И не поверите была самая счастливая. Мама не удержалась и сфотографировала это безумие. Чтобы потом его использовать против меня.
- Это каким же образом? – озадачился Яков Моисеевич.
- Воспитательным, - смеётся Юля, - Если я загоралась очередной бредовой идеей, мама показывала мне фото с ушастыми бантиками и я, осознавая перегиб, притормаживала.

В финале прорвало Азиза.  Он рассказал о своём первом дне на Тунгаре. Представился руководству, получил назначение, где и как  с завтрашнего дня будет трудится. И решил не тянуть до завтра, а посмотреть  сразу. Заходит в кабинет, а там идёт приём.
- Проходите, - говорит доктор, - Присаживайтесь, рассказывайте на что жалуетесь?
- Да,- говорю,- Вообще-то, ни на что.
- Интересно, а что же вы тогда тут делаете?
- Пришёл посмотреть.
- И как? Посмотрели? 
- Да, спасибо, мне нравится.
- В каком смысле нравится? - начинает волноваться доктор, - Может всё таки давайте я вас осмотрю, раз уж вы пришли?
- Осматривайте, я не против.
- Вот и хорошо, - говорит доктор, - Идите за ширмочку раздевайтесь.
Я и пошел, а она тихонечко инъекцию в шприц набирает и в карман его кладёт. Видимо решила, что меня надо успокоить.  Выхожу из-за ширмы, поддаюсь осмотру. Она меня и сканировала, и пальпировала, и даже каким-то смешным приборчиком прослушивала.  В итоге посмотрела на мои зрачки и говорит:
- Странно, действительно, никаких отклонений не нахожу.
- Ничего странного, - говорю, - Просто я здоров. А пришел посмотреть, куда мне завтра на работу выходить. Мы теперь с вами будем по сменам в этом кабинете принимать. Меня зовут доктор Азиз Назим. А вас?
Ух, она и разозлилась:
- Вы, - говорит, - Что, издеваетесь? Вам делать больше нечего? Зачем весь этот цирк с раздеванием устроили? Не могли сразу вразумительно объяснить кто вы?
- Нет, даже и в мыслях не было. А разделся… Так для лучшего знакомства, теперь вы меня со всех сторон  знаете.
Она так обиделась, целый месяц потом фыркала, пока я не выпросил у неё прощенья за свой розыгрыш.
- Ты просил прощенья? – изумился Назим.
- Да и ни сколечки об этом не жалею.
- Я так понимаю – это ты к Динке на приём затесался? – ехидно хихикаю я.
- Ага,- вздыхает мечтательно Азиз, - как же я соскучился по этой колючке.

Вечер воспоминаний прерывает звук очередного зуммера. Подсвечиваю дверку. Опа! Юл, а на заднем плане опять эти две курицы маячат. Открываю и наслаждаюсь реакцией: мы все такие расслабленные,  умиротворенные  и они – взбешенно-озабоченные.
- Капитан, - говорит Юл, - мы на орбите Зеруса.
Но пришли они совсем не для того, чтобы доложить, а для того чтобы увидеть.
Насладитесь!

Глава 31.

Что ж, рациональная доля мстительного ехидства бывает  иногда очень даже полезной, для адекватного восприятия жизни вообще. Но эта конкретная, увы, поломала нашу идиллию.  Потому что все разбежались, «вдруг» вспомнив про неотложные дела.

Задержались  только медики, озвучив, что мол круиз круизом, Зерус Зерусом, а моё дело пациентское – лежать и выздоравливать.  И что "может быть", если не случиться никаких рецидивов, они, "вероятно", подумают завтра о разрешении посещения Карна… Я злилась, конечно, но чисто показательно, потому как точно знала – пока могу двигаться только по каюте.  И как бы мне не хотелось  посмотреть новую планету, а так же поприсутствовать на судьбоносной встрече Юли с любовью всей её жизни,  по факту – не получится. 

Лежу, созерцаю в иллюминаторе Зерус, веду с Глюком «высоко интеллектуальные» беседы на тему: «А не помыть ли мне голову?»… Короче, развлекаюсь, как могу.  Зашел  Асим - просканировал, снова полечил медаудитором.  Пришустрил Дуся – покормил. И я, как тот рассеянный с улицы Бессейной  у поэта Маршака: «…Он опять поспал немножко    И опять взглянул в окошко…», кое-как дотянула до вечера.

- Глюк, а скажи мне, народ с Зеруса уже вернулся. Уж очень  интересно как там у Юли встреча прошла?
Тот помигал, потрещал и выдал:
- В настоящее время, все пассажиры на борту корабля.
- Ну?
- Юля находится в своей каюте.
- Мне, что по тебе постучать, чтоб ты активней реагировал? Ты же понимаешь, что меня её состояние интересует?
- Спит.
- Да ладно! Значит, что-то пошло не так.  Тогда подъём и поход на ужин, а то я тут  лёжа, ничего не узнаю. И вот что Петрович, давай-ка, задействуй там своих соплеменников, чтоб её тоже выковырнули из норки и отправили в пищеблок. Разрешаю применить крайние  меры.
- Не понял, какие именно?
- А я почём знаю, ты умный ты и решай, но чтоб девочка на ужине присутствовала.

Оделась! Да, это был маленький подвиг  и глядя на себя в зеркало гордость распирает. Выгляжу вполне себе презентабельно, даже без наличия вечернего платья, в обычных брюках, и тунике украсив себя только капелькой любимых духов.
- Всё, Петрович, я в путь, не поминай лихом.
- Тамара вы прекрасны! – выдал тот напоследок.
- Подхалим, - хмыкаю я, - но мне приятно.

Двигаюсь медленно, но уверенно. Вот как назло, когда не надо, кругом куча народа, а когда они нужны, так все как сквозь землю провалились.  Но, кто-то там, наверху (или внизу, точно не уверена) услышал меня. И рядом оказался… Юл, да уж не повезло бедолаге, но я уже взяла разгон и меня не остановить:
- Уважаемый! Будьте так любезны, помогите мне добраться до столовой, - требую я и почти мило оскаливаюсь.

Немая сцена, что там Гоголь с его ревизором, скайроанца походу кондратий чуть не хватил. Стоит, глазки пучит, ртом воздух гоняет, дар речи временно утратил. Ничего, я не гордая, сама беру его под руку:
- Отомри, - говорю, -  И веди, только медленно. Потому что доктор мне пробежки категорически запретил.
Повел. Движемся мы значит, тихо и почти печально. Как будто не на ужин идём, а его любимого коня хороним.  И вот, когда уже показался вход в едальню, и я решила, что старпом отделался малой кровью… Та-да-да-дам! Нам на встречу Назим, Азиз и обе мои врагини. Как я не грохнулась от разрывающего меня изнутри гомерического хохота, сама не знаю. Но улыбка растянула морду моего лица до критических размеров.  Интересно, а у этих инопланетян может быть апоплексический удар, или они инсультами не страдают?  Вид у них вполне для него подходящий, причём у всех включая Юла.  Что ж – вперёд, добьём противника вежливостью и обаянием.

- Добрый вечер, - воркую, - Хорошая погода, не правда ли?
И со скоростью черепахи-стайерши проползаю мимо, намертво вцепившись в руку старпома.  Он волочится за мной, виновато взирая на соотечественников.  Уфф… наконец-то, усадил на стульчик, но я локоток не отпускаю, жеманно (как мне кажется) заглядываю ему в лицо и томно благодарю. Как будто он не по коридорчику со мной прошелся, а через минное поле перевёл. Да, это был контрольный выстрел, как же мне понравилось их разводить!

Старпом, обреченно переместился к своим и затих «в засаде», ожидая «бомбардировки». Благо внимание на себя перевели вездесущий Дуся и пришедший на ужин корабельный доктор.  Первый – заставил всех озаботиться выбором блюд, а второй коршуном накинулся на меня болезную.
- Тамара, почему вы встали? Я же велел вам лежать, ужин бы вам принесли, что за ребячество?
- Доктор, каюсь, но честное слово если бы я ещё пару часов пролежала, то точно бы пустила корни, и тогда меня с вашего корабля пришлось бы выкорчевывать. Опять же я шла очень осторожно, с палочкой, а ваш старпом такой любезный мужчина, что увидев мои трудности благородно предложил свою помощь. И я практически не шла, он почти донёс меня сюда. Асим, пожалуйста, простите, но мне так тоскливо одной, так хочется к людям, – прикинулась я бедной овечкой и состроила щенячьи глазки.
Доктор, размяк и простил мой «грандиозный» проступок.  А скорее всего, просто уже не было острой необходимости в моём лежании. 

И тут вошла Юля. Вид её говорил сам за себя. Лицо опрокинутое, взгляд отсутствующий.  На автомате прошла и села. Так, и кто бы мне рассказал, что на этом треклятом Зерусе произошло? Трещу мозгами, и таращусь на Якова Моисеевича, может прояснит ситуацию.  Когда моё любопытство  приправленное сочувствием и нетерпением достигло критической отметки, а кусок в горло категорически не лез - решаю, что пора. Но неожиданно в пищеблок входит малознакомый член экипажа, мы затихаем, а тот обращается к капитану:
- Капитан, поступил запрос с Зеруса, на внеплановое посещение нашего корабля.
- От кого?
- Она представилась комиссаром  станции  «Кедр», говорит, что ей крайне важно встретиться с одним из наших пассажиров.
- Она? – уточняет капитан.
- Да -  это лактерианка.
- Хм… и с кем же она так горит желанием встретиться? – рычит капитан испепеляя меня взглядом.

Ну, ни фига се! Я что, опять что ли крайняя? Да я даже не знаю как эти  лактерианцы выглядят, не говоря уж о совместном бизнесе с ними. Но вахтенный развеивает в прах все подозрения своего босса:
- Она настаивает на встрече с Юлией Павловой.
Сижу и не понимаю, что это я вся в нетерпении, а сама виновница инцидента  молча ковыряется в тарелке и никак не реагирует? Блин, я точно тормоз, я же понимаю о чем они совещаются (спасибо кулону), а мои земляки нет. Хорошо хоть в силу ограниченности функций организма, к резким движениям не способна. И ничем себя не выдала, или выдала? Что это крыска Лорейда так подозрительно на меня пялится? Ладно, буду усиленно изображать восторженную салатом дурочку.

Тем временем, получив разрешение, вахтенный уходит. Капитан просит всех оставаться на местах и не покидать столовой.  Ждёмссс…

Не прошло и получаса, как дежурный привёл гостью. Да! Вот это женщина!  Я говорила, что скайроанки красавицы? Беру свои слова обратно. Бледные моли по сравнению с настоящей красотой.  Такого совершенства я ещё не видела. Высокая, стройная девушка с фигурой без изъянов. Спросите как я это разглядела? Да очень просто, на ней был комбинезон обтягивающий тело как вторая кожа, и оно идеально. Лицо с настолько правильными чертами, что хочется немедленно завернуться в паранджу, чтоб не оскорблять своим внешним видом божественного совершенства. Глаза с насыщенно сапфировыми, ромбовидными зрачками. Волосы не просто светлые, а буквально золотые, причем даже заплетенные в простую косу выглядят по-королевски.
Пока мы разглядывали её, она – отыскала взглядом Юлю.  Та же, продолжает находится на дне своего переживания и выныривать не собирается.  Яков Моисеевич понял кто нужен этой афродите и легонько коснулся Юлиной руки. Она, отозвавшись на прикосновение, наконец, увидела гостью.