Фонарь

– А я думал, что «клаустрофобия» – это боязнь Санта-Клауса! На вашу тему у меня есть коротенькая байка: один психиатр вылечил от этой самой клаустрофобии Смерть и, уходя с сеанса, та его предупредила, чтобы он теперь реже ездил в лифтах. Ха-ха! В лифтах, просекли?

Уголки рта доктора Тодора слегка дрогнули. Раскрыв записную книжку, он обратился к пациенту:

– Все это весьма… м-м-м… занимательно, мистер… Лейквуд. Но я полагаю, вы обратились ко мне не для того, чтобы рассказывать анекдоты.

– Что верно то верно, Док! В последнее время мне снятся сны…

Дрожащими пальцами клиент поправил краешек торчащего из кармашка платка, пригладил стрелку на брюках. По всему было видно, что он пребывает в сильном волнении. Открыв банку с монпансье, доктор Тодор предложил конфетку пациенту.

– Нет, спасибо. Так вот, сны…

– Раньше они у вас были?

– Не-а, спал как убитый. Никаких сновидений, а тут… я недавно сменил место работы и… примерно тогда стал видеть это… Всегда одно и то же, Док! Как только закрываю глаза, попадаю в беспредельно огромное пространство, ну, типа пустоши. Повсюду туман, ничего не видно. Хоть глаз выколи. Под ногами хлюпает слякоть, а вокруг все заволакивает серая дымка. Не знаешь, куда идти, что делать. Но идешь – непонятная сила толкает тебя вперед и ты идешь, а за спиной смыкается туман…

Мистер Лейквуд замолчал. Его лицо застыло, губы побелели под цвет его рубашки, из недавнего весельчака он превратился в трясущееся тихое создание. Доктор Тодор не вмешивался, он понимал, что дальше его ждет нечто интересное. Так и оказалось – посетитель заговорил снова:

– Я… мне казалось, что на этом туманном пространстве я блуждаю один. Но потом… потом я увидел смутные тени. Такие же несчастные, они странствовали в этом белесом море… Меня охватило отчаяние – неужели я теперь вечно буду скитаться по пустоши, неужели нет спасения?

Поток слов иссяк. Лейквуд с надеждой уставился на доктора Тодора. Тот сухо откашлялся.

– Ну-с, посмотрим, что с этим можно сделать. Пока будем наблюдать. Попробуйте запомнить или записать свои новые сновидения и приходите ко мне, скажем… (психоаналитик сверился с настольным календарем) в следующую пятницу. Вам удобно?

Чело мистера Лейквуда напоминало помятую простыню. Он явно находился в не лучшем расположении духа, был в состоянии эмоционального упадка – воспоминания о пережитом дурно на него воздействовали. Тем не менее он нашел в себе силы улыбнуться и кивнуть.

– Вот и отлично! До пятницы, мистер Лейквуд. Майя, моя секретарша, вас запишет. Всего доброго. 



– Это началось снова…

В кабинете доктора Тодора царил полумрак. Жалюзи были опущены. Пациент лежал на кушетке. Работал диктофон.   

– Я весь внимание, мистер Лейквуд.

– Лады, Док. Продолжу… (тяжкий вздох) В ту ночь, в ночь с четверга на пятницу, я опять оказался в том туманном месте… (клиент лизнул губы) и видел их. Но теперь кое-что изменилось…

– И что же, мистер Лейквуд?

– У них, ну, у тех людей, которых я тогда видел… у странников тумана…

– Да?

– У них в руках появились светящиеся предметы… как фонари. И они им помогают, освещают путь сквозь это… марево.

Человек затих. На его лицо нашло странно-блаженное выражение. Казалось, истосковавшаяся душа наконец обрела пускай смутную, но все-таки надежду. Вдохновенно Лейквуд зачастил:

– Думаю, спасен – сны закончатся, эти мучительные сны страха и отчаяния, если разгляжу, что за светочи несут эти люди!

– Что могу сказать: дерзайте, мистер Лейквуд. Встретимся во вторник.


 
Доктор Тодор просматривал подшивку прошлогодних газет, когда в приемную заявился мистер Лейквуд. Он сиял, словно новенький пенни. В руках у вошедшего был объемистый пакет. Психоаналитик пригласил пациента на кушетку, но тот замахал руками.

– Нет-нет, теперь никаких кушеток! Теперь все хорошо.

Возбужденно прохаживаясь по кабинету и не выпуская из рук сверток, Лейквуд говорил:

– Сегодня… это случилось минувшей ночью. Я увидел то, что несли в руках те люди из тумана. То, чем они освещали себе путь! Прозрение!

Признаться, говоривший выглядел нелепо, более того, даже зловеще. Доктор Тодор почувствовал смутную тревогу, ему стало несколько неуютно в компании этого Лейквуда. Все же зря он взялся за его случай, который, похоже, больше подходит для клинической психиатрии.

–  На этот раз мне удалось подобраться к ним поближе… и тогда я узрел, что они несли… Сначала я увидел нечто круглое, свет исходил как бы из двух отверстий. Потом я рассмотрел подробности. Теперь мне нужно изготовить этот фонарь… э-э… осветительный прибор, и моим мучениям конец!

Заскрипел полиэтилен, мистер Лейквуд, бормоча, полез в пакет. Доктор Тодор слегка приподнялся в кресле, желая увидеть, что он там ищет.

– Должен сказать, вы просто меня выручили, Док! Без вас я никак не смогу победить свои кошмары…

Наконец, предмет был извлечен из внутренностей пакета. Доктор Тодор открыл рот, палец рефлекторно потянулся к интеркому. Но мистер Лейквуд оказался проворнее.
 


Майя, секретарша Франца Тодора, вернулась после обеденного перерыва. Остановилась у трюмо, поправила волосы. Только что она рассказывала своей подруге, как ей повезло с работой, какой ее новый работодатель умный и обходительный. «Умнейшая голова», так она выразилась. Попудрив носик, Майя постучала в кабинет хозяина и, не дождавшись ответа, отворила дверь. Крик циркулярной пилой закрутился в ее горле, когда она увидела это.

Кто-то почти что беспардонно разлучил доктора Тодора с его «умнейшей головой».