Бебиситтер для дракона

                Посвящается С.Р. – G.A.R.P.I.A.

В детстве нашего сына не было традиционного «давайте купим котика-собачку-птичку»: живностью мы были обеспечены  загодя, причем достаточно разнообразной по размерам и расцветкам - две изящные кошечки, опекаемые бабушкой и дедушкой, жили в нашей московской квартире, разбойного вида кот и громадный пес обитали у других  бабули и дедули в «подмосковном имении». Состав со временем менялся, но всегда со всеми были милейшие отношения.

С младенчества сын благосклонно и заинтересованно относился ко всяким зверушкам, будь то в зоопарке, на дачах приятелей  или в глухих лесах, куда мы регулярно отправлялись летом на отдых. Взять на руки, погладить, потискать, побеседовать, конечно, маме  и папе сунуть под нос - это было само собой разумеющимся.

Потом настала пора потерь. И когда мы остались на белом свете вдвоем, я вдруг осознала, что не могу больше переживать ни за какое живое существо. Нашлись иные дела и заботы.

А ведь мудрые люди говорили, что стоит только маме расслабиться, как….

Как-то сын завел разговор, что друзья на время отпуска подыскивают приют для питомца. Для кого? Для геккона. Мой ответ был однозначным: ящерицы меня не прельщали. К тому же питается какой-то гадостью. На том проблема исчерпалась. Как я думала.

Через месяц, отправляясь на работу, сын предупредил, что вскоре его друг привезет террариум, что место уже подготовлено, что ячейка для подключения электроподогрева выделена, а коробочку с кормом надо убрать в морозилку. И юрк за дверь.

Оставшееся до визита время  я размышляла не столько о неведомой животине, сколько о том, что дитятко-то выросло, незаметно  перехватило бразды правления и теперь  распоряжается моей жизнью.

  В означенный час  раздался звонок  в дверь  - и в комнате сына установили стеклянный ящик с распашными дверцами и решетчатой съемной крышкой. Молодой человек, не дав мне  опомниться, выпалил инструкцию по уходу и кормлению, запихал какой-то контейнер в холодильник, лукавым фальцетиком  мурлыкнул: «Это эублефар пятнистый. Он еще ребенок, зовут Крендель», - и молниеносно удалился.

«Хорошо не Грендель,- съязвила я своему отражению в зеркале. – Но, возможно, шутники хозяева не забыли при наречении малыша и Генделя, и Гендальфа. Где это прелестное дитя, кстати?»

Я принялась рассматривать стеклянное жилище нашего квартиранта. Дно было засыпано древесной корой. В одном углу стояла  фигурная плошка, знаменующая собой не то поилку, не то бассейн. В другом, напоминая эскимосское иглу, лежала половинка кокоса. Третий угол занимала пещера из папье-маше. По диагонали лежала какая-то коряга. В дальнем углу притулился игрушечный деревянный домик с шершавой крышей, арочным входом и наклонным пандусом на второй этаж.

      Из-под пандуса торчал кончик  желто-корчневого  хвоста. Потом он втянулся  в глубину «замка».

Ни звука не доносилось из террариума. Никакого  движения  не наблюдалось. До самого вечера.

Сын, вернувшись, весело оглядел обновленный интерьер и объяснил мне, что у ящерки стресс  от переезда, что это  ночное животное, и вообще нечего стоять у него над душой – успокоится и  вылезет, там, глядишь, и познакомимся поближе.

Рано утром я тихонько прокралась в комнату своего чада. Надо же разобраться, кто тут в лучших традициях русской  литературы снимает угол от жильцов. Вот он, голубчик: геккон гордо стоял посреди своего жилища под ритмичное похрапывание юноши. Зверь был песочно-коричневого оттенка, пупырчатые крапинки группировались  в линейные узоры, а на уровне передних лап, на брюшке и у основания хвоста его «костюм» был перехвачен поперечными поясками, отчего становился похож на старинные одеяния водолазов. Под челюстью и на животе кожа была гладкая, светлая, совершенно по-детски нежная. Что меня совершенно умилило – миниатюрная пятипалая растопыренная розовая  лапка на краешке поилки.

Чтобы поближе рассмотреть физиономию нашего постояльца, пришлось присесть на корточки. Медленно, боясь спугнуть.

       Это, скажу вам, в чистом виде «посмотри в глаза чудовищ». Четко очерченный череп. Чеканный профиль. Челюсть. Чувственные ноздри. Черные немигающие  вертикальные зрачки. Дракон, как есть дракон. Почувствуйте себя Бильбо Бэггинсом!
Анфас Крендель выглядел лупоглазым дурашкой. И улыбался.

Он позировал ровно столько, чтобы я все рассмотрела и осознала. Повернулся и, косолапя угловатыми лапами, удалился в свое жилище: утро, пора баиньки.
Как, скажите на милость, с таким водиться?

Я не заметила, что произнесла эту фразу вслух. В ответ раздался ехидный смешок сына: мол, любопытство у женщин, как у кошек, сильнее страха.

- Любопытство мое не праздное, а профессиональное,- парировала я,- мне же нянчиться с ним, кормить - поить - воспитывать. Кстати, что  за зелья принес твой доставщик? – ткнула  пальцем в баночки с  непонятными надписями.
- Это минеральные добавки и витамины, дитё же должно расти здоровым. Вот вернусь  с работы, покажу, как и что делать, – миролюбиво объявил сын. – А воспитывать я бы не советовал, кто знает, что у него в генах, взбудоражишь – не обрадуешься.

С тем мы и остались с Кренделем вдвоем. Ничего не скажу, спокойный малыш, сосредоточенный, умеет себя занять. Не гнусавит противно: «Когда мама придет?» Вообще одно большое НЕ: не шумит, не капризничает, не выпрашивает сладости, не канючит новые игрушки, не просит  рассказать сказку, не устраивает шалаш посреди комнаты, не тянет за руку в соседний двор к здоровенной луже, и не указывает потом с виноватым видом на промоченные ноги, не подсматривает с хитрецой сквозь растопыренные пальцы где кто прячется, не требует песенку перед дневным сном, НЕ  -много еще чего…. Просто сидит весь день в пещерке, в темной и влажной прохладе.

 Пропали мои педагогические таланты и воспитательный запал. Ни за грош. За замороженных  дохлых  тараканов.

 Именно ими  вечером мы кормили геккона, предварительно обваляв, словно в панировочных сухарях, в растолченных таблетках. Просовывали длинный пинцет с зажатой тушкой внутрь террариума поближе к лазу пещеры и царапали при этом пальцами по крышке, имитируя движение «добычи».

Сначала внутри  раздавалось слабое шуршание, потом появлялась голова дракона, потом почти все туловище. Опираясь на передние лапы, как грозный профессор на кафедре, он неторопливо  приноравливался к свету после пещерного мрака, вглядывался в предлагаемый деликатес, переводил взгляд на нас. Мы льстиво произносили  стандартное  «ложечку за маму, ложечку за папу», и уж после этого  Крендель  неуловимо быстрым движением хватал пищу, смачно хрустел кальцинированным хитином и тщательно облизывался маленьким ярко-красным язычком. Аккуратист, оказывается!

После трапезы квартирант сладко  зевнул  во всю свою драконью пасть и уполз переваривать ужин во «дворец» - в тепле и уюте. А может, любоваться невидимыми  для нас сокровищами.

Но, несмотря на явную простоту всех процессов, я не могла смириться с отведенной мне ролью безмолвной сиделки.

На следующий день я уселась писать статью  и делала это  не молча, а обращая к Кренделю то риторические восклицания, то рассуждения о судьбе научнолитературного поденщика. Он слушал! Стоял на своих кривеньких лапках, вытягивал шею, не мигал  - и точно  был  сориентирован на источник звука.
Уж не знаю, какие матрицы у него в голове, но явно не хуже человеческих. Наверное, он по малолетству еще не всё научился использовать, не все нейронные связи включил. Но в драконьем взгляде  действительно можно было заподозрить отражение опыта  вселенной. Это было немножко жутко, но очень манило.

Последняя моя тирада была встречена обезоруживающей улыбкой: полно, мол, изводить себя, работа есть работа, но перемена деятельности –лучший отдых, движение – жизнь. Крендель взобрался на корягу и принялся по ней дефилировать с ловкостью гимнаста-олимпийца. Под конец взгромоздился на крышу  «зАмка», грозно закрутив  хвост почти  баранкой, и уставился на меня.
-  Предлагаешь брать с тебя пример, красавчик?  Ну, мои спортивные снаряды покруче твоего будут, одна швабра чего стоит!

На такой ответ дракончик обиделся. Уполз в пещеру и даже повернулся спиной ко входному отверстию. Педагогическое фиаско было очевидным: разве может доверять этой бестактной тетке тонкий ранимый мальчуган?! Ни отвести-привести, ни помочь с уроками, ни проводить развивающие занятия – ничего ей нельзя поручить. Ничегошеньки!

Стало ясно, что мой последний шанс спасти репутацию – прогулка. Но тут я сплоховала. Не справилась совершенно. Честно говоря, струсила. Побоялась даже палец протянуть.

 Большая прогулка прошла без моего участия. Сын открыл  створки  террариума, положил руку на бортик, и Крендель доверчиво шагнул к нему на ладонь, а оттуда перебрался на письменный стол, обернулся пару раз  вокруг себя и даже полюбопытствовал, что пишут в ленте новостей – уставился в экран компьютера. Минут пять он выписывал кренделя вокруг пальцев своего чичероне. Совершив круг почета, дракончик мирно дал перенести себя обратно в свое жилище. Все это время он смущенно улыбался.

Дня через два приехал все тот же молодой человек, и они вдвоем с сыном повезли эублефара в  родные пенаты: раскошелились на такси, не стали запихивать террариум в темную страшную сумку, а нежно обняли и заурчали «мы едем-едем едем…».

Бестолковой няньке осталось лишь махнуть платочком на прощанье.

До свиданья, Крендель! Я рада нашему знакомству. Жаль, по душам не удалось поговорить.