Моей родной школы больше нет

На днях пришли очень важные известия из моего родного города Стерлитамака.
 
Первая новость: историческое здание средней школы № 4, в которой я учился до 8-го класса, снесено.
 
Вторая новость: глава администрации города Стерлитамака Куликов подал в отставку.
 
Случайное совпадение? Полагаю, нет. Сам глава, в прощальном своём слове, сказал: "Сейчас, когда многое сделано, я считаю самый благоприятный момент, чтобы сложить полномочия по управлению городом". Как говорится, мавр сделал своё дело, мавр может уйти.

Безумное уничтожение исторической части Стерлитамака в угоду новым, неизвестно откуда взявшимся "хозяевам" России, подошло к критической черте, за которой Стерлитамак превратится в город без истории, а значит и без будущего. Настоящим шоком стал снос исторического здания средней школы № 4.
 
Краткая предыстория случившегося:

7 ноября 2017 года, в день 100-летнего юбилея Октябрьской революции, большая часть комплекса старой средней школы № 4, вместе с земельным участком площадью 0.6 га, была продана, как бы с аукциона, стала чьей-то частной собственностью. Кто "прихватизировал" общенародную собственность на этот раз? Тайна сия велика есть.

Крепкое, добротное школьное здание было объявлено "ветхим". На его фасаде до последнего дня сохранялась мемориальная доска в честь её выпускника, Героя Советского Союза Дайлягая Сыраевича Нагуманова, именем которого названа одна из улиц Стерлитамака, а в своё время называлась и пионерская дружина школы № 4. Не исключено, что, когда здание пошло на слом, вместе с ним на свалке оказалась и мемориальная доска. Медная мемориальная доска, в память того, что в годы войны в здании школы размещался эвакогоспиталь, исчезла ранее, по-тихому. Понятно куда.

Формально, школа № 4 продолжает существовать, она размещена в соседнем, новом, четырехэтажном здании, расположенном по улице Карла Маркса, 125. Это третье здание школы, построенное в 1988 году. Нынешняя школа полуофициально именуется «кадетской».
 
Кадеты -- относительно новое слово, смысл которого не всем понятен. До революции кадетами называли учащихся военных училищ, которые были отпрысками дворян. Во время революции кадеты были врагами "красных". С кем будут воевать и кого защищать нынешние кадеты -- большой вопрос.

Неумолимое время поглощает следы прошлого. Почти не осталось в живых наших замечательных преподавателей, директоров, других работников, которые честно трудились ради нашего общего будущего. Многие слышали, например, о легендарном директоре школы Черненко, но рассказать подробности его жизни уже некому. Целый пласт истории города растворяется в вечности.

Средняя школа № 4 была основана решением Стерлитамакского совета народных комиссаров весной 1918 года. Мой прадед, Александр Александрович Ивлев, тогда народный комиссар социального обеспечения, руководил её организацией. В стране разгоралась гражданская война, а новая стерлитамакская власть смотрела в будущее: в это же время были организованы первый детский сад и городской краеведческий музей.
 
Новая, народная школа была создана для того, чтобы в ней безплатно могли обучаться все дети, независимо от их происхождения и материального достатка их родителей. Все ученики школы были равны, без исключений. Ко всем было одинаковое отношение, одинаковые требования. Эти принципы сохранялись в школе № 4 вплоть до 1990-х годов. Материальная база новой, народной школы пополнилась учебными пособиями, приборами, моделями из закрытой Женской гимназии, что находилась через дорогу.

Школа № 4 унаследовала от дореволюционных школ не только «матчасть», но и лучшие традиции русского школьно-гимназического образования. Известно, что после 1934 года в советских школах полностью отказались от экспериментирования и вернулись к старой, имперской системе школьного образования. Эта система продержалась всё время существования СССР и была в то время лучшей в мiре.

В советской школе № 4 учились мои бабушка и дедушка, папа и мама, я сам, мой младший брат, который закончил её в 1979-м. Большинство наших близких родственников и соседей учились в школе № 4. Последним директором старой средней школы № 4 стал Базанов Г. А., а мой родственник и сосед, Гудков Пётр Васильевич, уже был  классным руководителем первого кадетского класса, открытого в новой школе. Таким образом, моя расширенная семья (род) оказалась причастной к истории школы № 4 от момента её основания до сегодняшнего дня.

Никакого «тоталитаризма и подавления личности» в советской школе № 4 не было и в помине. Тоталитарное государство никогда своих граждан не просвещает и не образовывает.
 
В школу я пошёл 1 сентября 1962 года, в 1-й А класс. Мне тогда было шесть лет, и я всегда был самым младшим в классе. В то время школа называлась "Четвёртая трудовая школа города Стерлитамака " и носила имя Ивана Кожедуба, маршала авиации, лётчика-аса, трижды Героя Советского Союза. До восьмого класса я учился в этой, одной из старейших школ города, расположенной в центре Старого города, на улице Карла Маркса (бывшая Большая Заводская), по прямой всего 300 м от нашего дома, пешим ходом по улицам – 500 м.

В эти годы школа № 4 была одной из лучших в Стерлитамаке. В 1963 году в ней состоялся уникальный выпуск: из стен школы № 4 выпустились четыре десятых класса, включая детдомовский, башкирский 10-й «Г». Уникальность была в том, что на четыре класса оказалось целых двадцать три медалиста! Ни до, ни после этого ни одной школе города не удалось повторить этот рекорд, даже в постсоветские годы, когда не скупились на уже обезценившиеся медали. А ведь в 1960-е школьная золотая медаль была очень весомой, она предоставляла её обладателю право без экзаменов быть зачисленным в любой вуз страны.

Бревенчатое здание начальной школы, где я учился с 1-го по 4-й класс, стояло отдельно, на Ю-З углу улиц Карла Маркса и Коммунаров. Это был деревянный одноэтажный сруб, максимально простой конструкции, возведённый по проекту и технологиям ещё дореволюционным (дата постройки здания мне неизвестна). Всего было, насколько я помню, шесть классных помещений, общий зал со сценой (здесь проходили концерты и Новогодняя ёлка) и учительская комната.

Обстановка была предельно простая, спартанская, ничего лишнего. В прихожей -- умывальники (рукомойники), бак с питьевой водой и эмалированной кружкой на цепи. Широкое крыльцо. Огромный, вытоптанный, двор, огороженный высоким забором и деревьями по периметру. На дворе – туалет типа «сортир», на два очка. Вешалка прямо в классе, на стене. Отопление дровяное, печки-голландки. В "фойе", или актовом зале, с деревянным помостом-сценой, проводились все «линейки», построения, торжественные мероприятия и праздники. Парты были цельнодеревянные, тяжеленные, из дубовых досок, вечные. Крышки были сплошные, не открывались. Плюс большая, чёрная классная доска, на которой писали кусочками мела, а стирали написанное влажной тряпкой. По стенам -- плакаты, репродукции портретов. Всё.
Школьный "звонок" подавался старинным, мелодичным колокольчиком.
Порядки тоже были старорежимные, очень строгие, но справедливые. Количество учеников в классе варьировало, достигало до 34-х.
 
Нынешние либералы от такой школы в обморок упали бы. Меня всё устраивало. Школяры должны были носить форму и чёрные ботинки. Форма у мальчиков была серого цвета. У девочек: повседневная коричневая, с чёрным фартуком, праздничная – с белым фартуком с кружевами (красиво).
В первом-втором классах носили ранец (для предотвращения искривления позвоночника), далее на выбор: ранец или портфель. Сменную обувь приносили из дома в матерчатом мешочке. Переобувались в гардеробе.
Если семья была бедная, давали денег на форму. Полагался белый подворотничок, как в армии, его нужно было часто стирать и подшивать. Чистоту подворотничка, шеи, рук, ногтей проверяли санитары из числа учеников. Ежедневно назначаемые дежурные следили за чистотой доски, влажностью тряпки и наличием мела. Школьная медсестра регулярно проверяла общее состояние, наличие вшей в волосах. Раз в год детей осматривал «зубной» доктор.
Первые годы были безплатные обеды в школьной столовой, позже только буфет с пирожками. Мне в школе есть-пить никогда не хотелось, легко терпел до дома. Иногда бабушка давала кусок хлеба и яблоко. Вообще дети в школе ели мало. Карманных денег родители мне не давали.

Правила поведения были очень строгими, обязательными для всех, без исключений. Во время урока ученики начальных классов сидели за партами прямо, сложив руки одна на другую на крышке парты. Разговаривать, вставать и выходить -- только с разрешения учителя. Никто и не выходил, терпели. За непослушание полагался выговор, откровенно буйных ставили в угол. Естественно, никаких посторонних предметов во время уроков на партах и в руках у учеников не было, да и в портфелях тоже. В моём портфеле лежали учебники, тетради, пенал с ручками, карандашами и резинками, линейка, чернильница, иногда кусочек хлеба, яблоко, больше ничего. Портфель был совсем не тяжёлый.

Посторонние люди никогда не появлялись на территории школы без приглашения, хотя никакой охраны не было.

Требования дисциплины и правила поведения я выполнял без напряжения, был способен достаточно долго концентрировать внимание и запоминал всё, что говорила учительница. Учёба мне давалась легко, домашние задания я выполнял играючи, за считанные минуты.

Писали мы стальными перьями, используя чернила. Чернильницу-непроливашку приносили в класс из дома. Это была морока: перья нужно было чистить, править, следить, чтобы не было клякс, пользоваться промокашкой.

 До середины 1970-х годов в советских школах преподавали чистописание. До 1968 года школьников учили писать пером, а после перо заменила шариковая ручка. Хоть и сам предмет ещё оставался в программе, но это было уже не то. Красивый почерк зависит не только от ученика, но и от ручки, которой он пишет. Писать красиво шариковыми ручками очень трудно, они быстро скользят. Хуже всего гелевые ручки, более того, гелевые ручки сильно портят почерк. Пером трудно писать быстро, но проще писать красиво - оно даёт время вывести букву. Писать такой ручкой и чернилами не так-то просто, приходилось стараться.

Ещё в те годы была отдельная оценка за "за прилежание", это стимулировало заодно аккуратность, усидчивость и терпение.

Тетради тоже были не простые, фабричные, в частую косую линейку. Для более старших классов "разметка" была пореже, а класса с четвертого применялись тетрадки просто в "линейку". Вот они-то, родимые, тетрадки в частую косую линейку и приучали нас к аккуратному красивому почерку. Кто-то писал лучше, кто-то хуже, но буквы были ровные с одинаковым наклоном. Надо было быть дебилом, чтобы по такой линовке не написать хотя бы ровно.

«Чистописание», обязательный курс первого класса, по сути, было уроками каллиграфии. (Каллиграфия – одно из немногих, но очень важных, доступных всем детям упражнений для развития коры головного мозга). Я очень старался и до сих пор стараюсь писать максимально ровно и красиво, ибо придерживаюсь мнения, что красивый почерк это обязательная составляющая высокой культуры, признак собственного достоинства и уважения к другим людям.

Моё поколение имело возможность учиться в нормальной, классической школе, не изуродованной неолиберальным безумием и «прогрессивными» академическими экспериментами. У нас были прекрасные учебники и наглядные пособия. Начинал я учиться по букварю 1962 года. Каждый год, Первого сентября, в школе нам выдавали новые учебники. Как приятно было держать их в руках, просматривать, вдыхать запах типографской краски! Учебники я берёг, как, впрочем, и все остальные книги, которыми пользовался.

Преподаватели ко всем ученикам относились ровно, никого явно не выделяя. Проблемы полов не существовало. "Сексуального воспитания" не было, и никто с ума не сходил. Каких-либо группировок, течений, тем более "банд" не было и в помине. Попытки ученика привлечь внимание эпатажем, кривлянием, одеждой или чем-то другим жёстко пресекались. Второгодники, лоботрясы и записные шуты помещались на задние парты, чтобы не отвлекали других. В младших классах мальчиков сажали за одну парту с девочками, если были проблемы со зрением, сажали на передние парты. За каждой партой сидели двое, а не один ученик, как в современных школах. Это было важно, чтобы приучить ребят не быть эгоистами, привыкать к сотрудничеству. Пересаживаться не разрешалось.

Учителя, в основном, были люди зрелые, умудрённые опытом, многие мужчины прошли войну, таких учителей больше нет. Русские учителя 1930-1980 годов совершили самый настоящий нравственный подвиг. В условиях чудовищного давления идеологического пресса они проявили нравственную твёрдость и благоразумие, сохранили лучшие традиции русской педагогики и истинного патриотизма. 

Постепенно, ещё до войны, в Старом городе стал складываться целый комплекс-квартал учебных зданий, вдоль нынешних улиц: Карла Маркса, Садовой, Комсомольской, Коммунаров. Этот учебный квартал сыграл выдающуюся роль в воспитании и образовании десятков тысяч стерлитамаковцев. В разное время здесь находились, кроме школы № 4, школы: № 1, № 3, № 6, № 11, № 13, плюс Башкирский детский интернат.

Немного о здании школы, его истории.

В 1938 году был взорван каменный собор Казанской Божией Матери, который стоял в центре современного парка имени Кирова. Кирпичи из руин были использованы для строительства нового двухэтажного здания средней школы № 4. Здание в стиле минимализма было поставлено с умом. Фасад с центральным входом был обращён на восток. На подходе к школе, утром, ученики видели его освещённым утренними лучами солнца, что поднимало настроение. Классные комнаты были светлыми. Торцы здания были обращены на юг и север, что значительно уменьшало вероятность летнего перегрева и зимней проморозки здания. Конечно, это был не архитектурный шедевр, но здание было поставлено прочно, на века. Объявленная в 2017 году продажа его по причине «ветхости» звучит неубедительно.

С началом войны, в новом здании школы разместился военный эвакогоспиталь № 4660 Наркомздрава РСФСР. Девочкам-школьницам, в их числе и моей маме, которой было тогда 10 лет, поручали стирать окровавленную одежду раненых солдат, а также бинты, которые были многоразовыми. Мыла не было, использовали белую глину и поташ (печную золу). В школе дежурили по очереди, мыли полы, топили печку, пекли картофель для подкормки учеников. Работали на погрузке дров в лесу. Мальчики пилили и кололи дрова, щипали лучину, таскали воду. Среди них был и мой папа.

Довоенных выпускников школы практически не осталось. Многие из них погибли на фронтах Великой Отечественной, преждевременно умерли от ран.

Добрая традиция трудового воспитания и самообслуживания была одним из важных отличительных достоинств школы. В мою бытность, в 1960-е, по графику дежурств, мы мыли полы в классе, втроём, руками, половой тряпкой (обычно это была мешковина). В процессе мытья переворачивали и ставили друг на друга тяжеленные парты. В классе на время занятий каждый день назначался дежурный, который следил за чистотой классной доски, наличием мела, чистотой и влажностью тряпки для стирания мела с доски. Весной все дружно мыли окна, осенью их "заклеивали", т. е. заделывали щели между косяками и рамами с помощью бумажных лент и клейстера. Раз в год, по весне, выходили на сбор металлолома, тащили в школьный двор любую железяку, которую находили. Целые горы получались. Собирали макулатуру. Убирались во дворе на «субботниках». Весело было!

При школе был великолепный плодовый сад, и традиция была хорошая: из яблок школьного сада варили варенье и 1 сентября, прямо во дворе, для первоклассников накрывали столы, устраивали чаепитие с яблочным вареньем. Ученики в этом саду работали: окапывали деревья, белили стволы. Утверждаю, что учебному процессу физический труд никак не мешал. А вот установлению дружеских отношений между учениками помогал сильно. Я благодарен школе за это. Никто нас не эксплуатировал и не использовал. Труд всем полезен, детям тоже.

К великому сожалению, спартанское-трудовое воспитание в конце 1970-х в советской школе сошло на нет. Произошло это по тем же причинам, по которым размякла и сгинула древняя Спарта. Мамки-няньки, ослеплённые любовью к недорослям, на волне неолиберализма, в условиях чрезмерной феминизации системы народного образования, добились этого. С начала 1980-х в школах взяли курс на выращивание белоручек и эгоистов. Моё поколение было последним, к которому предъявлялись высокие требования по закалке и подготовке к тяготам жизни, включая жёсткую дисциплину, многокилометровые лыжные кроссы при весьма низких температурах, пешие походы с полной выкладкой, на дальние расстояния, умение работать почти всеми наиболее распространёнными рабочими инструментами и т. д.

В современной «кадетской» школе № 4, представляющей из себя обрубок старой школы, нет ни сада, ни мастерской, ни крольчатника, только плац и спортплощадка. Вряд ли ребята что-либо моют или прибирают. Ухаживать им не за кем. Вероятно, трудовое воспитание кто-то счёл несовместимым с «кадетским».

Традиции равенства учеников в старой школе № 4 всегда были незыблемыми. Каждый ученик получал одинаковые возможности овладеть знаниями. С «отстающими» занимались дополнительно, после уроков, столько, сколько потребуется. Сильные ученики «подтягивали» слабых.

Преподаватели ко всем учащимся относились ровно, независимо от того, кем были их родители. Я, например, понятия не имел, кто из моих одноклассников был из семьи больших начальников, кто богаче, или беднее других. Это было неважно. Никаких поборов с родителей не взимали. Одевались ребята более-менее одинаково, носили школьную форму, никаких украшений и добавлений. Стандартные ботинки и туфли, на физкультуре – майки, «треники», китайские кеды. Конечно, девочки старались как-то украсить свои наряды: кружевной воротник, оборочки, банты. В классных комнатах, в руках учеников и их портфелях не было ничего лишнего, ничто не отвлекало от занятий, не искушало. Своровать или сломать было нечего. Всё более-менее ценное учителя приносили с собой на урок и уносили по его завершению. Это был настоящий Храм знаний, в стиле первых христианских храмов.

Главным отличием моей школы № 4 от современных школ было то, что процесс образования воспринимался максимально серьёзно и преподавателями, и школьниками. В народе ещё сохранялись воспоминания, как тяжело жить безграмотным и понимание того, какое это сокровище -- глубокие, конкретные знания. Мы были абсолютно уверены, что успехи в учёбе непременно реализуются успехами в работе и жизни.

Советская система образования была частью вызова, который СССР бросил развитым странам Запада во время глобального противостояния двух систем. Базировалась она на принципиально новых принципах. Среднее и высшее образования впервые в истории были выведены из категории «услуг». Была разрушена концепция о том, что образование есть личное дело каждого человека. Всеобщее образование было определено, как общественно важное дело. Это касалось и начального образования, оно превратилось из системы минимальной социализации человека в механизм, позволяющий подготовить его к получению будущих знаний. Изменения касались не только отказа от платности средних и высших школ (вплоть до университетов), но и многих иных вещей. Например, закрепление в обществе мнения, что эта система должна развиваться ради общественного блага всех и каждого.

Среднее школьное образование в СССР, по сути, было универсальным. Одарённость или бездарность, пожелания и наклонности каждого конкретного ученика в расчёт не принимались. Каждый школяр обязан был выполнить школьную программу в полном объёме, без всяких исключений.

В советской школе не было отбора учеников по их способностям, априори считалось, что каждый ученик способен хорошо учиться всему, нужно только его заставить.

Отличником мог считаться только тот, кто имел отличные оценки по всем предметам, и я был отличником. Большую роль играли субъективные факторы, особенно личность преподавателей. Талантливый, любящий детей преподаватель мог пробудить интерес к своему предмету, даже к таким скучным как химия и математика. С другой стороны, ученику трудно было объективно оценить свои таланты, чтобы сконцентрироваться на их развитии. Мне нравились все предметы, и давались они мне легко, играючи. Учителя меня хвалили, но никто не подсказал, чему следует посвятить взрослую жизнь, в чём мои сильные стороны, как добиться успеха. Посему я совершенно не думал о будущей карьере, о том, кем мне стать после окончания школы, я был твёрдо уверен, что могу стать кем угодно, и это действительно было так. Ничто не препятствовало мне закончить любой вуз, поселиться в любой точке на карте СССР, работать кем угодно, единственным и достаточным условием было успешное окончание средней школы.

Только в середине 1970-х, в школах появились первые экземпляры недорослей, которые уверовали в то, что им чему-либо учиться необязательно, поскольку их родители и без этого обеспечат им все блага.

Средняя школа № 4 в 1940-1980-х представляла из себя полноценный учебный комплекс с колоссальными перспективами на будущее. Территория школы позволяла осуществить любой, самый смелый проект. В распоряжении школяров имелись сад, мини-стадион, игровая площадка для маленьких и «экологический центр», включая крольчатник и конюшню. В отдельно стоящих зданиях размещались мастерская, библиотека и спортзал. Пожалуй, нигде в целом мiре муниципальные общеобразовательные школы не имели таких прекрасных, абсолютно безплатных для учащихся условий, тем более не имеют сейчас.

До 2017 года ещё существовала возможность построить на месте школы № 4 современную школу нового типа, школу будущего. При минимальных затратах. В распоряжении администрации города был самый дорогой ресурс: земельный участок в самом лучшем, самом выигрышном месте. Участок с историей, традициями, с устоявшейся планировкой конкретно для школы, с готовыми коммуникациями и прекрасной транспортной схемой.
 
С юга к теперь уже утраченному учебному кварталу примыкает старейший городской парк имени Кирова, где в хорошую погоду школяры занимались физкультурой на свежем воздухе. В 600 м к востоку, за Ашкадаром, начиналась степь, где проводились массовые состязания, а зимой -- лыжные кроссы и игры, типа «Зарница». По левому берегу реки шла интереснейшая экологическая тропа. Такого роскошного школьного участка в Стерлитамаке больше уже нет и вряд ли когда-нибудь будет.

Всё же главным достоинством старой школы № 4 был преподавательский состав. Уникальный учебный квартал Старого города делился на школы достаточно условно. Это был единый, живой организм. Преподаватели и ученики переходили из школы в школу, школы сливались, переименовывались. Как наиболее старая и сильная, средняя школа № 4 задавала общий тон.

В 1959-м две школы, № 4 и № 6, слили. Получилась одна большая 4-я школа, в которой учились 1115 школьников в 35 классах. По тем временам, это была огромная школа. Состав учеников был более разнообразный, чем в наши дни, личности контрастные, со своими особенностями. Дети беженцев, специалистов, эвакуированных с западных областей и задержавшихся в Стерлитамаке после войны, представителей репрессированных народов, строителей, съехавшихся со всех концов Советского Союза для участия в начавшемся в Стерлитамаке строительном буме, военных, которых тогда в городе было довольно много.
Закрытых, платных школ ещё не было, все дети, из благополучных и неблагополучных семей, учились вместе. Дети были самых разных национальностей, воспитанные в различных традициях, с разнообразными темпераментами и манерой поведения.

Поразительно, каким образом педагогический коллектив умудрялся поддерживать порядок и дисциплину своими силами! Ведь тогда не было ни охранников, ни ассистентов, ни психологов. Не было в школе турникетов, видеонаблюдения, детекторов, входного контроля. Но был порядок и полная безопасность. Никогда я не слышал, чтобы в стенах старой средней школы № 4 произошёл какой-либо инцидент.

Классы в мою бытность были огромные, до 34 человек, занимались в две смены. Обычным явлением был второгодник в каждом классе, всего один. Тем не менее, дисциплина в школе была образцовой, без препирательств, воплей, истерик, слёз со стороны преподавателей.

Какие-либо посторонние лица, даже милиция, в школе появлялись очень редко, только по приглашению. Всё решалось своими силами. Прибытие завуча и в исключительных случаях директора школы мгновенно успокаивало зарвавшихся нарушителей. Как они это делали, ума не приложу. Авторитет педагога был непререкаем и для ребят, и для их родителей.
Во время летних каникул, начиная с 6 класса, школьников водили в походы по живописным местам -- Красноусольск, Стерлитамакские шиханы. Шли пешком (последние годы уже возили на машинах), вечером сидели у костра, незабываемые впечатления!

Бывшее здание средней школы № 4 не было памятником архитектуры. Ценность его заключалась в другом. На последних фотографиях здания средней школы № 4 видно, что оно было в прекрасном состоянии, даже после десяти лет заброшенности.  Сломали его не для каких-то государственных надобностей, но в целях обогащения конкретных физических лиц.

Снесли не просто старое здание, этим варварским актом разрушен Учебный квартал Стерлитамака, который складывался на протяжении полутора веков. Растоптана память 15 тысяч выпускников средней школы № 4 и 20 тысяч бывших учеников, которым посчастливилось обучаться в славной школе № 4, а так же и сотен замечательных преподавателей, лучших людей Стерлитамака, которые отдали свои жизни самому благородному делу -- воспитанию будущих поколений. Уничтожен целый пласт истории города Стерлитамака, сделана попытка вычеркнуть память об учителях и выпускниках школы № 4, отдавших свои жизни, защищая нашу Родину.

Это безумное, преступное деяние не имеет оправдания со всех точек зрения. Сносить крепкие, функциональные здания, доказавшие свою пригодность на протяжении столетий, разрушать сложившийся ансамбль Старого города (который находится под охраной государства), распродавать неизвестным личностям безценный земельный общественный фонд города, которой находится в совместном владении всех жителей Стерлитамака -- это преступление.

К великому сожалению, в данном случае мы имеем ещё одно доказательство того, что местное самоуправление в городе Стерлитамаке не работает. Жители Стерлитамака не имеют возможности значительно влиять на развитие своего города. Мы до сих пор не знаем, с какой целью изуродован уникальный Учебный квартал, что собираются строить на месте разрушенного комплекса новые хозяева. Пока что нам известно, что земельный участок выставлен на продажу за 40 млн. рублей, под многоэтажную застройку. Неплохой профит в карман анонимных барыг!

Так в России 21-го века дела не должны делаться.

На фотографии: здание школы № 4 города Стерлитамака незадолго до его сноса.