Крещенные Пятью львами Глава 16. Лазурит, покрытый

Безделье Валентина с его агитотрядом после начала третьего этапа армейской операции в Панджшере длилось уже третий день. Слоняться по дивизии, даже в роли помощника оперативного дежурного, было утомительно. Ему уже стыдно было не то, что приходить, а даже приближаться к полевому госпиталю за очередными микстурами. От полученной легкой контузии, казалось, уже не осталось и следа. Тошнота и давление в висках ушли, но помнились слова терапевта - рыжего старшего лейтенанта, если хоть один раз он не придет к нему в указанное время на медосмотр, то он доложит выше и отправит Стеклова в Кабул. Оказывается, это - приказ начальника политотдела.

Но не столько это пугало Валентина, как то, что здесь его всегда встречали взгляды раненых солдат. Находиться под прямым «огнем» их вопросительных взглядов: все на войне, а ты почему здесь прохлаждаешься, - было нелегко.  Нелегко до такой степени, что ему хотелось каждому из раненых, медиков и санитаров рассказать, почему он находится сейчас здесь, при штабе дивизии, а не в горах, плечом к плечу с их боевыми товарищами. Но он этого не делал, понимая, что это глупо, и, в очередной раз, опустив глаза, проходил мимо, кивая раненым головой, здороваясь, и, желая быстрейшего выздоровления.

Люди, получившие серьезные ранения, в полевом госпитале не задерживались. Некоторые из них, даже не прибыв сюда, из-за необходимости в срочном оказании медицинской помощи, отправлялись в Кабул, в окружной госпиталь, где с ними работали специалисты высшего разряда.

 Тех раненых, кому можно было оказать помощь без проведения серьезных операций для спасения их жизни, отправляли в медицинские батальоны. А здесь, в полевых условиях, оказывалась только экстремальная помощь раненым, вплоть до проведения различных медицинских операций, насколько обладали знаниями полевые хирурги. А о них в дивизии ходили легенды: оторванные конечности пришивали, пули из сердца и других, жизненно важных для организма органов, доставали, и человек оставался живым.

Что говорить, хвала медикам, их место было именно здесь, но не его – командира боевой группы, лейтенанта Валентина Стеклова. Он должен был быть там, на переднем крае боя. Кого ему, как говорится, агитировать здесь за Советскую власть?

Часто его мысли возвращались к встрече командира дивизии с одним из приближенных к Ахмад Шаху Масуду человеком. А, может, генерал встречался и с самим «Львом Панджшера», но сплетен здесь по этому поводу не дождешься, так как этот раунд встреч был засекреченным, и любая выдумка вслух в этом направлении может привести к нежелательным последствиям. А, вот, поразмыслить на эту тему с самим с собой никто не запрещает. И поэтому, Валентин, не раз собирая имеющуюся информацию, о которой шепотом говорил с некоторыми ее участниками из окружения охраны, пытался приставить к ней ноги, выбрать направление хода мысли. Но, опять же ее (мысли) паруса, так и оставались неразвернутыми, необходимого ветра для этого не было, а ту силу, которую он мог создать, дуя в них самостоятельно, для дальнейшего продвижения мыслей было далеко недостаточно.

Но, судя по хорошему настроению в последующие дни командира дивизии, Валентин понимал, что поставленной цели в ходе этой армейской операции в Панджшере ему удалось добиться. В каком плане, это уже другой вопрос. Скорее всего, в военном, а, может, даже и государственном. Что ни говори, а Панджшерский хребет являлся своеобразным мостом для доставок из Пакистана оружия в бандформирования Афганистана, а также боеприпасов, вооруженных антиправительственных людских сил, их финансирования. Кроме этого, на Панджшере происходила добыча полезных ископаемых и в обход государства совершалась продажа их заграницу. Так что, поразмыслить о полезности этой операции можно было двояко.

Но Валентину, получающему информацию только по итогам хода боевых действий, об остальном было можно только догадываться. К примеру, в восточной части Панджшера десантниками было уничтожено несколько укрепрайонов, оснащенных танками, гаубицами, зенитными комплексами. И, в первую очередь, здесь возникал вопрос, а зачем душманам было необходимо не на переднем фланге своей обороны иметь такие мощные силы, как на перевале Саланг, в котором был пробит тоннель, связывавший Кабул с севером. Днями и ночами через него проходили советские военные колонны. Контроль над Салангом принимал стратегическое значение, это понятно.

…Или здесь, рядом с пакистанской границей, находится резиденция Ахмад Шаха? Так сказать, на задворках войны, где он может отдохнуть от жарких событий. Но по собранной информации об этом человеке, родившемся в Пандшере, в кишлаке Джангалак, не верилось, что он мог руководить военными действиями из кабинета, находившегося вдали от войны.

Его отец, Масуда, таджик Дуст Мухаммад был крупным феодалом и военным. Он прослужил в королевской армии 36 лет и в 1976 году вышел в отставку в звании полковника, а, значит, обладал хорошим багажом знаний ведения боевых действий. А его сын, Ахмад Шах, учившийся в Кабульском политехническом институте, серьезно включился в политическую борьбу. Он стал сторонником «Мусульманской молодежи» - нелегальной организации афганских суннитов, занимавшихся борьбой с правящим режимом, «потворствующим проникновению в страну коммунистического влияния».

За левые убеждения они убивали студентов, обливали кислотой школьниц и студенток, снявших чадру, организовывали манифестации и уличные бои с активистами демократических партий. Приверженцем этой идеи Ахмад Шах оставался до сих пор, а, значит, не был сторонником воевать из-за угла.

Высокого мнения о нем был и командир дивизии. На одном из последних совещаний он говорил о том, Ахмад Шах умный, хитрый и жестокий противник, обладает хорошими организаторскими способностями, знаниями партизанской войны, имеет непререкаемый авторитет среди мятежников, и мирное население его боится. Это он доказывает постоянно, руководя крупнейшими в Афганистане бандформированиями, наносящими стране немалый ущерб в ходе организации диверсий и террористических актов.

«Да, а такие люди из-за угла не воюют, - думал Валентин, - они находятся в центре боевых действий, так как все, что находится здесь, он не хочет разделять между соратниками. Это будет означать, что они потом между собой передерутся.
Так. зачем же ему тогда организовывать мощную защиту региона, находящегося в тылу его владений? Может, потому, чтобы дать мощное сопротивление другим бандам из других афганских антиправительственных партий, как «Исламская партия Афганистана», «Национальный исламский фронт Афганистана», желающих тоже «откусить» сладкий кусок из добываемых месторождений Панджшера – серебро, изумруд, лазурит, бирюза, которые позволят им иметь средства на вооружение, на расширение своей деятельности в регионах страны…»

Присутствуя на вечернем совещании, которое вел начальник штаба дивизии, Валентин старался незаметно карандашом делать отметки в блокноте. Напротив, букв «уд» (уничтожено душманов) со знаком плюс появлялись цифры и, так далее, напротив каждой строчки, обозначенной буквами «ск» - склад, «оп» - опорные пункты, «мн» - мины, «мин» - минометы, ДШК/КПВТ – крупнокалиберные пулеметы, «зо» - зенитные орудия… Сегодня появились новые строчки: «пу» - пушки, гаубицы, «гл.б» - главари банд и «учЦ» - учебные центры душман.

Сравнивая результаты первого и второго этапа с третьим, который проходил в данный момент в горах Панджшера, Валентин прекрасно понимал, что здесь нужно только суммировать. Никакого соревнования, когда эффективнее сработали, быть не должно. Суть этих цифр в другом, приблизительно подсчитать, что за противник стоит перед ними, с какими силами. А, вот, насколько нужно вести ему такие подсчеты, не задумывался. Разве, что книгу писать об этой войне или статью. А, вот, разрешит ли рецензент давать такие цифры, это уже другой разговор. А если учесть, что личному составу запрещено брать с собою фотоаппарат и кинокамеру на боевые действия…

Другое, что заинтересовало: полковник Федоров в своем докладе остановился на уничтожении нескольких учебных центров душман, готовивших саперов, связистов и зенитчиков.

Совещание закончилось поздним вечером. Валентин остановился у группы куривших офицеров, о чем-то разговаривавших между собой, и из бачка набрал в кружку воды. Она была теплая, и поэтому чувство жажды сразу ему не удалось утолить.

- Вас можно? – отозвал его в сторону особист, старший лейтенант Кривошеев. – Я, так с Вами, Валентин Иванович, и не познакомился близко. Меня зовут Игорь Сергеевич Кривошеев, старший лейтенант, - и протянул Стеклову ладонь для рукопожатия. – Пройдемте?

- Да, да, - поставив на крышку бочка кружку, Валентин, поправив на плече сумку, вышел из столовой.

- Я просмотрел все газеты и журналы, предоставленные Вами с первого этапа боевых действий, и отмечу, что очень правильно сделали, захватив с листовками их с собою.

- Это - карикатуры, - поправил Кривошеева Валентин.

- Вы правы. Они рассчитаны на местное население и на рядовой состав бандформирований. Не все жители Афганистана умеют читать.

- Да, да, - согласился с ним Валентин. – Листовок было около двадцати упаковок толщиною где-то около семидесяти сантиметров.

- Я внимательно читал Ваш отчет, - остановился старший лейтенант. – Но сейчас бы поговорить с Вами хотел о другом. О сегодняшнем дне, когда мы выезжали с Вами в кишлак.

Валентин тоже остановился и развернулся к нему.

- Я бы хотел Вас попросить, и Ваш личный состав, в том числе, об этом выезде помалкивать. Хорошо?

- Да, да, - закивал головой Стеклов. – Я уже просил об этом всех своих солдат. А, можно, вопрос? Те афганцы, которые были с нами, они - афганцы?

Кривошеев похлопал Валентина по локтю и предложил отойти от палатки, в щель которой пробивался свет и освещал их.

- Может, зайдете ко мне? – указывая на палатку, предложил Кривошеев.

- Если только ненадолго, - побоявшись отказаться, сказал Валентин и зашел за Кривошеевым в его палатку.

В ней было светло. По бокам стояли железные кровати, посередине небольшой столик на несколько персон с одним стулом.

- Присаживайтесь. Пока коллеги моего нет, есть возможность поговорить. Так вот, вернемся к Вашему вопросу, - Кривошеев, выдвинув из-за стола стул, предложил его Валентину, а сам сел на кровать. – Похоже, это были представители специальной группы, задача которой была выполнить определенную миссию. Например, - Кривошеев посмотрел в глаза Валентина, - совершить террористический акт. У нас не было возможности проверить их документы, да, и хадовцы почему-то у нас не проверили наши документы. Это меня насторожило. Один из них хотел сфотографировать братание душмана с вашим солдатом, он вытащил фотоаппарат, и, кто его знает, это был настоящий фотоаппарат или граната.

Валентин опустил глаза и внимательно слушал слова Кривошеева.

- …И нужно сказать спасибо нашему снайперу, который не ранил этого человека, а уничтожил только его фотоаппарат.
Валентин кивнул головой.

- Можно, товарищ старший лейтенант, задать вопрос?

- Да, - и снова Кривошеев заглянул в глаза Стеклова.

- Это правда, что несколько лет назад в Кабуле душманы пытались распространить фальшивую газету «Красная звезда»?

- Да, да, - теперь опустил глаза Кривошеев. – А у Вас она есть?

- Да, откуда, - смутился Валентин.

- Было такое дело. Противники Советского Союза предпринимают различные действия, чтобы, как можно больше навредить нам. И вы должны внимательно за этим следить. Если находитесь в кишлаках или сейчас на военных действиях, будьте очень внимательным.

И, что не менее важно, будьте аккуратны, не хватайте никакие предметы, пока их не осмотрит сапер.  Ну, а если увидите листовки и другую печатную продукцию, то предоставляйте ее нам. Мы должны быть готовыми к разным террористическим акциям нашего противника. Идеологическая борьба, бывает, наносит в десятки и сотни раз больше урона, чем физическое истребление людей…

…Когда Валентин прощался с Кривошеевым, тот попросил его достать блокнот, в котором Стеклов вел записи на совещании у начальника штаба дивизии.
Холодок прошел по телу. Вытащил из сумки второй блокнот, ничем не отличавшийся от того, который нужен был особисту, только более потрепанный. Старший лейтенант его начал внимательно осматривать, не торопясь, вычитывая почти каждую строку.

- А здесь вроде все тексты листовок, которые Вы уже выпустили? – сощурившись, он посмотрел Валентину в глаза.

- Посередине новая: о солдате, который сегодня вечером подорвался здесь в расположении афганского батальона.

- Он - герой?

- Его командир роты сказал, что да. Он - пулеметчик и отразил несколько атак душман, оставаясь с ними один на один. Это было на прошлом этапе. Из-за контузии его оставили в лагере. Пошел за водой, полез зачем-то через кустарник, а там мина. Пятку оторвало парню. К счастью, вовремя доставили его в госпиталь, там остановили кровь…

- …И.

- Сам командир роты попросил написать об этом Колесникове, ну, который подорвался.

Кривошеев, развернув блокнот посередине, быстро нашел нужную ему запись по фамилии бойца. Над всеми заметками, сделанными для листовок, Валентин в качестве заголовка большими буквами вписывал их фамилии.

- Хорошо написали, за душу берет, - прочитав заметку, сказал Кривошеев и вернул ему блокнот. 

Чтобы не возникало проблем с особистами, которые могут отрицательно сказаться на будущей карьере Стеклова, Валентин, возвращаясь в свой отряд, выдрал несколько «черных» листков из «того» блокнота с записями о потерях душман. Невольно остановился и огляделся, вроде никого рядом нет. Быстро разорвав эти листки на мелкие кусочки, стал по несколько штук бросать их на землю. Спасибо ветру, он подхватывал разорванную бумагу и бесследно уносил к реке Панджшер, топя их в своих бурных водах. 

До агитотряда нужно было пройти палаточный городок разведроты. Она расположилась на берегу реки. А потом по открытой низине подняться в зеленую рощицу, на краю которой расположилась его группа. Несмотря на ночную черноту, неосвещаемую громадной поляной цветущих звезд, Валентин наизусть выучил длину всех отрезков дороги, от одного участка до другого, по которым он должен был сейчас пройти. И поэтому продолжил свою дорогу «на ощупь», считая шаги.

- Стой! – мужской оклик был резким и неожиданным, как и удар в челюсть, сбивший его с ног.

Боль от вывернутой в плече руки сломила его волю только на какое-то мгновение. Собрав свои внутренние силы в пучок, и, напрягшись, Валентин ждал того момента, когда ему удастся использовать хоть какую-то возможность для своего спасения. Сколько раз он оказывался на грани проигрыша в схватках на спортивных
соревнованиях, и не раз в тот момент, когда соперник уже верил в свою победу, Валентин выходил из беспроигрышного захвата…   

Свет фонаря был несвоевременен. Зажмурив глаза, он подался затылком назад и, сделав стойку, коленом ударил невидимого противника в плечо и откинул его от себя в сторону…   

- 2 –

Вертолет, на которых Валентин летел с группой сопровождения, к зоне операции не допустили, душманы там вели ожесточенный огонь по наземным и воздушным целям. И поэтому им предстояло идти через ущелье, которое два дня назад захватили десантники, а, значит, здесь можно было идти, не озираясь.

Дмитрий Шевелев с Самидом Сайдудулаевым теперь были важными фигурами, на которые опиралось командование. Три дня назад по полученным разведданным, десантники окружили месторождение лазурита, незаконно разрабатываемое бандформированиями Ахмад Шаха. А удалось это сделать без потерь, только благодаря рабочим афганцам, сбежавшим из этого места и попавшим на глаза десантникам. Они и привели их потайной тропой к расщелине, в которой находился «синий» концлагерь.

Когда Валентин увидел бежавших шахтеров, его челюсть от появившегося у него испуга, смешанного с жалостью, задрожала. Эти люди больше напоминали скелетов, обтянутых фиолетовой кожей. Если, что и осталось на их лице, так это - большие глаза и кости, обтянутые пленкой, тонкой-тонкой, которую пересекали неровные трубки вен и артерий.

- Страшно, - посмотрел на Стеклова Сайдудулаев. – У меня слов нет. Они даже не знают, сколько человек работает на шахте. Этот, - Самид указал на одного из афганцев, - жил в кишлаке Борджахел-и Абдара. Его и еще человек сорок из их кишлака, которые поддерживали правительство и не хотели идти в ряды моджахедов, арестовали и привели сюда. Он не знает, сколько времени он находится здесь. Стариков, арестованных вместе с ним из их кишлака, он уже давно не видел. Ему сказали, что они умерли от тяжелого труда и недоедания. Их кормили раз в сутки, иногда и двое суток держали без еды. Это из-за наказания за то, что они плохо работали. А шесть ночей назад, когда в огромном костре душманы сожгли несколько человек живьем, они сбежали.

Разговор был длинным. Афганцы были очень обессиленными. Сахар, который они сосали, масло и сгущенное молоко, если и давали им сил, то ненадолго. Военный медик, прибывший с группой Стеклова, осмотревший этих людей, сделав им несколько уколов, запретил их трогать. Люди должны отдохнуть, иначе их организм больше не выдержит.

А Валентин, слушая врача, все никак не мог поверить, что этому изможденному старику-афганцу, рассказавшему, как они жили и работали на лазуритовой шахте, всего лишь семнадцать лет. Нет, такого просто не могло быть, перед ним сидел старик на вид лет семидесяти, если не больше.

- Короче, - привлек к себе внимание командир разведвзвода, - они в щелях и ямах, где добывали лазурит, разжигают костры. Затем на горячую породу выливают воду. Из-за резкой перемены температуры камни, в которых находится лазурит, трескаются, и они молотом крошат эту породу, выбирая лазурит.

Ты бы посмотрел в его рот. От зубов остались одни осколки. Как увидел это, меня передернуло, - офицер сплюнул. – Фу, я даже не мог представить, что такое может быть. И не надейся, лейтенант, что я с ними пойду дальше. Бери свой громкоговоритель и пошли, до заката мы должны уничтожить здесь духов. Я не собираюсь ждать пополнение Царандоя! – озлобленность в голосе разведчика рвалась наружу.

И, слушая его, Валентин осознавал, что этот парень находится сейчас в истерике. Его психическое состояние становится неуправляемым, и его можно успокоить, только дав возможность его организму физически вымотаться, как в схватке самбистов на ковре, иначе в любую секунду этот командир взорвется, как граната.

- Да, да, я готов, - посмотрев на медика, и, получив от него знак-согласие принимать решение самостоятельно, согласился с разведчиком Валентин.

Горы жили эхом, возникавшим от постоянной стрельбы и взрывов. Офицер, в распоряжение которого сейчас поступил со своей группой Валентин, даже не представился. Ну, это и ни к чему, познакомятся с ним попозже. А, может, он и назвал свое имя, но Стеклов в этот момент отвлекся, рассматривая живые скелеты афганцев, крепостных шахтеров Ахмада.

И только сейчас, когда они начали забираться по камням вверх, он почувствовал резкую боль в правом плече. Только этого сейчас ему не хватало. Когда каждый его мускул, каждое его сухожилие должны работать, как часы, справляясь с максимальными нагрузками.

Времени останавливаться для вздохов от боли и усталости не было. И поэтому, вытащив из кармана сразу несколько таблеток анальгина, бросил их в рот и, зачерпнув воды из ручья, бегущего со скалы, запил их.

Как ему вчера удалось вывернуться из рук захвативших его часовых, охранявших территорию разведроты, он даже не может осознать до сих пор. Если бы он не встал на мост и не ударил ногой одного, то, навряд ли, бы смог выключить из борьбы и второго парня, который ростом был выше его почти на голову.

Спасибо прапорщику из штаба дивизии, проходившему мимо, который осветил их всех фонарем и приказал прекратить борьбу. Он знал лейтенанта Стеклова, и тут же представил его подбежавшему к ним сержанту из разведроты, остававшемуся на базе после контузии. Поэтому и разошлись по мирному. Часовые доказывали, что окликнули проходившего мимо них лейтенанта, назвав часть пароля, но отзыва он так и не дал, поэтому они его задержали. Валентин этому не стал перечить, мол, задумался, поэтому и не расслышал…

Боль в плече потихонечку начала успокаиваться.

- 3 –

Небольшое ущелье, окаймленное с двух сторон хребтами невысоких скал, было покрыто каким-то серым налетом. Воздух наполнен серой пылью, с кислым запахом, который обычно остается у золы после тумана или влажности. Через некоторое время Валентин к нему привык. Сидел около снайпера, осматривающего через свой прицел местность.

- Там, под стеной, - он подбородком показал Стеклову, куда нужно смотреть, - много дров. Где они их нашли?

Валентин в ответ пожал плечами.

- Похоже, рядом с этой кучей дров есть шахта, где добывают лазурит.

- Почему так решил? – спросил Стеклов.

- Углубление. Все оно черное. Там, скорее всего, и жгут эти дрова. А слева от них стоят емкости в три этажа, а, может, четыре. Бочки, вроде, пластмассовые. А под ними бежит ручей. Хм, точно, и черпаки.

- Ручей? – не понял Валентин.

- Он самый. Выше посмотрите, там что-то искрится на солнечных лучах.

- Уголь?

- Вот, я так тоже сначала подумал. Прямо, как сам антрацит. Батя мой -шахтер. Но это не уголь, а вода, во-до-пад.

- Тебе ж сколько лет? – Валентин внимательно посмотрел на солдата.

- Да, как Вам, наверное. Двадцать два. Ошибся? – боец с полуулыбкой посмотрел на Валентина. – Техникум закончил, работал на заводе мастером в смене. Призвали…

- А снайпером почему стал?

- Так увлекался, есть разряд, - шмыгнул носом боец.

- Понял, все, - стал растирать подбородок ладонью Стеклов. – Пить так хочется, - с трудом проглотив вязкую слюну, сказал Валентин. – Значит, это - шахта, только синего цвета не вижу от этого лазурита.

- А откуда он там, товарищ лейтенант? Ведь все копотью вокруг покрыто от костров,
- солдат отодвинул от себя приклад от снайперской винтовки. – Сволочи. И все деньги, деньги, деньги.

- Да, - вздохнул Валентин, - и политика, - и полез рукой за флягой с водой.
Красная ракета, падающая на середину ущелья, говорила о том, что, вот-вот, начнется наступление.

Быстро сделав несколько глотков воды, Валентин вернул флягу назад и закрепил ее.
И только это сделал, как заработал кузнечик: его стрекотание напоминала стрельба боя, разгоревшегося в низине.

- Нам нужно туда спускаться? – спросил Валентин у командира группы, к которой со своей группой он был придан.

- Все успеется, не торопись, лейтенант, - пожевывая хворостинку, ответил тот.
Взрывная волна жаром и мелкой каменной пылью ударила по ладони Валентина, которой он упирался на каменный выступ.

- С танка пальнули, - сделал заключение снайпер. - Я заметил его выстрел, товарищ капитан. Он с той стороны отвала спрятан, в кустарнике.

- Понял, молодец, боец. Проследи за ним. Живые цели вокруг него уничтожить, - отдал приказ командир.
Второй взрыв раздался ниже, чуть в стороне от того места, где располагалась группа капитана.

- А вот и ДШК заработал, и второй тоже, - сказал один из солдат. – Прямо напротив нас.

- Уничтожить! – сквозь грохот взрыва услышал Валентин.
Костя Каплин, приложившись к прицелу, дал несколько коротких очередей из своего пулемета. Попаданий пуль по стене не рассмотреть, до нее около километра. А, вот, ответная очередь душман, прошедшая выше группы капитана, говорила о том, что они обладают более мощным крупнокалиберным оружием.

- Товарищ капитан, - окликнул командира снайпер, - над танком, метров тридцать-пятьдесят, огневая точка. Скрытая, как ДЗОТ. Огонь идет из дыр.

- Молодец! – похвалил снайпера командир. – Радист, передай вот эти цифры ноль пятой гюрзе, чтобы не напоролись…

- Есть, товарищ капитан!

Валентин, высунувшись из-за камня, продолжал наблюдать за низиной.

«Бой, шедший внизу, смолк. Почему? Глупый вопрос, - размышлял Валентин. – Здесь душман очень много, всех перебьют, даже хоть десять групп туда против них пошлешь. Скорее всего, эти ребята закрепились на каком-то участке. И что дальше?»
Зеленая ракета, посланная приблизительно с того места, где недавно шел бой, на фоне покрытых золой скальных стен, казалась очень яркой.

 Проводив ее глазами, Валентин вопросительно посмотрел на капитана, о чем-то раздумывающего. Заметив внимание к себе Валентина, капитан поднял вверх указательный палец, мол, подожди.

- Ничего себе! – вскрикнул снайпер.

- Что там? – спросил у него капитан.

- Так, скалолазы, прямо. Это - наши, товарищ капитан? Вон по веревкам спускаются прямо к этому ДЗОТу и к танку.

- Так, бойцы, слушай мою команду, - спохватился капитан. – Внимание, открыть огонь по низине, в сторону танка, но близко по нему не работать, метров пятьдесят ближе ко мне. Все поняли, бойцы? Не слышу?

- Так точно!

- Так точно, - как короткие автоматные очереди застрочили в ответ отклики солдат.

- Приготовиться, ждать моей команды! – громко сказал капитан.

- Саша? Снайпер, следи. Как только метров на пятьдесят они спустятся до того дзота, скажешь.

- Так точно, товарищ капитан.

Первый открыла огонь группа, которая находилась справа от них, за ней -капитана. И только теперь Валентин понял, какая задумка в этот огонь была сейчас заложена: отвлечь внимание душман, находившихся на той стороне, чтобы спускавшихся к ним десантников не заметили раньше времени.
Дымки от взрывов гранат в низине у танка, дзота, на фоне темно-серой скалы были хорошо видны.

- Взвод, - поднялся на колено капитан, - спускаемся ниже, на первый выступ. Вперед!

Валентин, поднявшись за капитаном, пошел за солдатами, начавшими спускаться цепочкой впереди него. Этот пологий спуск был недолгим, уперлись в невидимый «забор», за которым провал, пропасть

- Стой, мины! – раздался голос кого-то из солдат.

- Что там? – громко спросил у него капитан.

- Растяжки. Пока вижу три. Может, товарищ капитан обойдем эту тропку. На ней чего только они наложили.

- Верно, - тихо буркнул капитан и пошел к саперу.

Через несколько минут группа капитана продолжила спуск со скалы, медленно сползая по наклонной горной стене.

Валентин двигался не, как все, упершись спиной в стену, а, наоборот - животом, упираясь носками ног в выступы. Кто-то из солдат двигался быстро, кто-то очень медленно, как Валентин, что успокаивало его. Нашел глазами Сайдудулаева. Тот не был смелее его, также, сползая животом по стене, двигался медленно.

И только теперь он расслышал канонаду от стрельбы, идущую снизу.

Упершись ногой в какой-то выступ, Валентин обернулся, чтобы рассмотреть его. Это оказалась каска солдата, стоявшего на том самом широком «балконе», о котором говорил капитан. Это обрадовало Стеклова, извинившегося перед солдатом и спрыгнувшего со стены.

- Внимание! Сапер, за работу, - скомандовал командир группы. – Лейтенант, теперь время твое, включай свою шарманку. Душманы, вы в окружении, сдавайтесь, вас ждет вкусный ужин, душ, - и, оголив свои желтые зубы, открыто улыбался Валентину.
Самид снял с плеча громкоговоритель, приложил его к губам:

- Душман, таслим! – громко сказал он. – Таслим, таслим!

- 4 –

Фанатов в рядах защитников лазуритовых копей Счастливого Ахмад Шаха, как оказалось, не было. Их вера в неприступность своей крепости закончилась тут же, когда им на головы «упали» советские десантники. Долго сопротивлялась только одна огневая точка, которую капитан не позволил наступающим десантникам уничтожить, так как ее пулеметы вели стрельбу по банде моджахедов, закрепившихся в одной из шахт. 

Ее захватило отделение младшего сержанта Валерия Кузнецова, без потерь. Солдаты были шокированы, увидев в вырубленной пещере трех истощенных пулеметчиков. Как потом выяснилось при их допросах Дмитрием Шевелевым и  Самидом Сайдудулаевым, когда происходила вечерняя смена шахтеров, они подняли восстание, убив кирками пять охранников, и ворвались на огневую точку душман.

Солдаты Ахмада ими были зверски изувечены и убиты.

На вопрос Валентина, почему они так поступили с пленными, один из афганцев сказал: «Чтобы Бог видел их, узнал и отправил в ад. Они вырезали наши кишлаки, насиловали наших женщин. Им не место в раю».

И все же Валентин, понимая, из-за чего складывалась злость у этих людей к моджахедам Ахмад Шаха, в очередной раз удивился тому, когда царандоевцы не запретили им накидывать удавки на душман и душить их. Командир батальона афганской милиции на его вопрос, почему он это допускает, развел руками, мол, он этого не видел.

В яму, в которой содержались шахтеры, Валентин не полез. Ему посоветовал этого не делать медбрат. И правильно, в яме стояла тяжелейшая вонь от неубранных из нее гниющих тел людей. Света мощного японского фонаря вполне хватало рассмотреть, в каких страшных условиях содержались там люди. А один из трупов был покрыт червями.

Дрожь, охватившую все тело Валентина после увиденного, было очень трудно унять. Подняв голову, он долго смотрел на афганца-шахтера, который тыкал рукой вверх. И только после нескольких десятков секунд, поняв, чего от него хочет шахтер, Валентин поднял глаза и увидел листовку, приклеенную к скальной стене. На ней был изображен афганский дехканин, тыкающий штыком российского солдата.

- О, товарищ лейтенант, товарищ лейтенант, здесь такая вонь, пошлите! – подхватил за локоть Стеклова подскочивший Самид Сайдудулаев.

- Что он мне говорит? – вырываясь из рук солдата, спросил Валентин.

- Спасибо, товарищ лейтенант, что Вы их спасли, иначе бы они здесь все умерли в муках.

- Это он мне говорит?

- Всем нам, шурави. Там в одной из пещер обнаружили два ящика с лазуритом. Сейчас капитан передает их царандоевцам, требует, чтобы и Вы были рядом и подписали документ передачи. Еще ждут хадовца.