Жуть

           Знаете, мы больше нравились мамам тех девочек, которые нравились нам. Мы встречались, ухаживали (какое слово замечательное, попробуйте его на послевкусие),  и пытались охмурить их дочек романтикой своей будущей работы. Получалось так себе. Не за горами маячил последний курс, а мы оставались невинными. В нашей личной жизни, как говорят, даже конь ещё не валялся. Кобыла,- поправлял меня Колька. Такое насчёт коня тогда  не считалось изящным. Он объяснял  наши досадные неудачи  историческим занудством выбранной нами педагогической стези. Мол, чем серьёзнее тема, обсуждаемая с девушкой, тем сложнее перейти к поглаживанию её коленки. А сам был такой же, хотя темы подбирал попроще. О доне Жуане, к примеру. Поведение которого, с его точки зрения, объяснялось  обыкновенной импотенцией.
          
          Так что  мы занимались теорией, остро  стремясь  перейти к практическим занятиям.
Но где? Мы шарахались от подружек на лестничных площадках чужих домов при звуке открывающихся дверей. А у Коли  пустовала коммунальная квартира, дожидавшаяся появления  достойной девушки. Пока мама такой не нашла, он жил с родителями. И иногда нам удавалось воспользоваться этим гнёздышком.  Короче, в тот октябрьский день  1963 года я получил от него ключи с инструкцией. Которая предписывала в первую очередь, избегать соседей. И  помнить , что прохожим заглядывать в окна первого этажа на интим интереснее, чем в телевизор на генерального секретаря!
 
          Это была смехотворная цена за мой очередной шанс потерять невинность.
Впрочем, когда мы, не дыша, вошли на цыпочках в общий коридор Колиной квартиры, прохожих уже практически не было. За спиной, волнуясь, сопит барышня. Красивая! Без пяти минут моя!!!
Вставляю ключ. А он, гад, не проворачивается. От отчаяния, смешанного с нетерпением, я   готов  вышибить дверь! И нечаянно делаю первое открытие. Гениальное!
          Ключ не проворачивается, потому что дверь не заперта.

          Тут бы задуматься. И уйти. Но разве вы бы так поступили? Волнуясь, входим в гостиную, еле освещённую  жёлтым уличным электричеством. Жестом бывалого сердцееда сбрасываю на пол плащ, туда же летит курточка барышни. Наши губы, сами понимаете, находят друг друга. Едва запас воздуха исчерпывается, барышня, между прочим без пяти минут медсестра, просится вымыть руки. Показав ей тесный санузелочек, возвращаюсь подобрать одежку. И ногой натыкаюсь на что-то крупное и неприятное на ощупь возле входа в спальню.
          Барышня присоединилась ко мне в тот момент, когда я сделал второе открытие. Ужасное!
Карманный фонарик дрожащим  лучом осветил лежащего мужчину. Рядом звякнула  связка ключей. Или отмычек. «Вот кто открыл двери,- вычислили мои трясущиеся мозги. - Однако, что с ним? Без пяти минут медсестра профессионально поднесла к носу домушника косметическое зеркальце, и поставила диагноз:
- Живой. В обмороке. Линяем!
          Бежим, то-есть. Пришлось зажечь свет. И сразу выяснилась причина обморока. Нам самим поплохело! На полу спальни, головой в густой лужице крови,  лежал еще один. Вот этого уж точно можно было обводить мелом по периметру.

          Даже для медсестры это был перебор.
- Я пойду,- сказала она замогильным  голосом. –Мне тут не нравится.
Представляете, она целую неделю готовилась. Она сделала завивку и маникюр. Она надушилась «Красной Москвой». Она отказала Петьке со стоматологического! Без пяти минут зубному технику Петьке! Петьке, о котором мечтала половина училища! А тут нА тебе… Вместо любви до гроба, в гостиной - слабонервный домушник, явно не бывавший в Анатомическом театре. В спальне - гастролер этого театра. Доказывай теперь ментам, что это не наши гастроли!

          Пронзительно заверещал телефон. Слышу веселое Колькино: « Не помешал? Вы как там?». Чувствую, давится от смеха.
- Плохо, - говорю.- Ты сидишь? Лежишь? Сейчас и тебе станет плохо.
- Не бери в голову, - засмеялся друг, странно не интересуясь, чтО именно плохо.- На хеллоуин еще не такое бывает!
- Что бывает? Какой хулелин? - я впервые тогда услышал это слово.- Здесь в твоей спальне тело…
- Так и должно быть, когда вы ключ берете,  -ухмыльнулся Николай. - Не бойся, старик. Ты же без пяти минут мужчина! Или уже?
          Между Колиными приступами хохота пробивалось:
-  Извини, рыбий глаз! Забыл предупредить. Это кукла в спальне ... Чучело ... Манекен.. Я подобрал его… треснутого.. возле Толчка… Заранее приодел... Полил томатом … К хеллоуину. Как живой получился! Правда?  То-есть, наоборот! Как мертвый …(хохочет)…
          Толчок, это тогда типа   Седьмого километра, кто не знает. Промтоварный рынок.
          Колька  так хохотал, что мне стоило большого труда сообщить про второе тело. Которое, забыв на полу ключи и отмычки, как раз шустро выползало из квартиры, мимо столпившихся в коридоре соседок.  Вслед за успевшей  выскользнуть   моей  очередной  надежде на блаженство.