Глава 24

Наличие кота со специфическими потребностями, начиная с горшка и заканчивая медикаментами отложило время прибытия в дом Федора Михайловича на пару часов. Пришлось покататься по городу и поискать зоомагазин, который открывается раньше всех.

В квартиру мы вошли нагруженные по полной программе: лоток, наполнитель, пакет с кошачьей едой, миски, кошачья лежанка и Василий Алибабаевич с защитным воротником на шее. Кошка от такой движухи вытаращила глаза, впала в прострацию и даже не мяукала. Хотя с голосом у животного были проблемы. Мяукать Василий Алибабаевич не могла, зато могла шипеть, скрипеть, хрипеть, а также выдавать урчащие, булькающие и хлюпающие звуки.

- Доброе утро! Ну, наконец-то, добрались! – на пороге нас встретила супруга Достоевского – Екатерина Андреевна, милая женщина лет 70-ти. Федор Михайлович, кстати тоже был преклонных 76-ти лет.

Пока мы колесили по городу, Федор Михайлович немного рассказал о себе. Отставной военный, имеет в наличии супругу – учительницу химии и взрослых детей - сына и дочь, которые живут отдельной взрослой жизнью.

- Катюш, ты нам поесть чего-нибудь сообрази, а я пока Сашу в Сережиной комнате устрою, - обратился к супруге Федор Михайлович, после традиционных приветствий и экспресс-знакомства.

- Вот место твоей дислокации на ближайшее время, - Федор Михайлович распахнул дверь комнаты и первым делом в глаза бросилась застеленная свежим бельем кровать, на которую заботливо выложены два полотенца, зубная щетка в упаковке и банный халат, видимо Екатерины Андреевны. Я растянулась в улыбке и поблагодарила. Очень хотелось в душ и спать, хотя есть тоже хотелось… Я была голодная, как сто китайцев.

– Ты тут располагайся, а мы тебя на кухне ждем. Ванная там. – Федор Михайлович деликатно вышел и прикрыл за собой дверь.
Я села на стул, потом встала и на стул положила кошку. Животных у меня никогда не было, и как приучать к лотку, я понятия не имела. Но знала точно, что с туалетом бывают проблемы.

- Значит так, Василий Алибабаевич! – я решила для начал просто поговорить с кошкой. – Вот твой горшок! Писать-какать только сюда! Поняла? – кошка таращилась на меня глазами-блюдцами. – Еще раз для особо одаренных! Вот твой мобильный сортир! – я повернула кошку в сторону лотка, воротник-рупор мгновенно развернулся в мою сторону и снова вытаращился глазами. – Ладно, будем считать, что ты все поняла. Только попробуй напудить где-нибудь на полу! Отвезу туда, где взяла!
Дальше в такой же манере, я объясняла Василию Алибабаевичу где ей спать и что есть, в надежде на то, что та все понимает. Кошачью лежанку я положила рядом с кроватью на пол, и после того, как Василий Алибабаевич позавтракала, я уложила ее спать. Теперь можно было заняться собой. Душ, еда, и через двадцать минут я отчалила в царство Морфея, при чем без остановок на подумать. Только легла и сразу вырубилась.

***
- Здрасьте вам, - я открыла глаза и не сразу сообразила, где нахожусь и что вижу. Рядом с моим лицом обнаружилась забавный перформанс. Василий Алибабаевич уткнулась конусом воротника в подушку и тарахтела мурлыканием, сопровождая сие действо надуванием сопливых пузырей и лопанием их в мою спящую физиономию.
Я потянулась и встала. Кошка оказалась умной породы. Горшок был использован по назначению, чему я несказанно порадовалась. После кошачьих медицинских процедур и кормежки, можно было приступить к приведению себя в порядок. С полотенцем и зубной щеткой я вышла из комнаты и двинула в ванную.

На кухне, за закрытой дверью слышались мужские голоса. Утром вроде один был. Странно. Дверь в кухню открылась и вышла Екатерина Андреевна.
- Саша, вы уже встали. Как спалось?
- Отлично! Спасибо! ... У вас гости? – смущенно спросила я.
- Скорее у тебя и Федора, – улыбнулась Екатерина Андреевна.
- В смысле? – удивилась я.
- Сашенька, ты иди приведи себя в порядок и приходи на кухню. Одежду твою я постирала и высушила. Сейчас принесу в комнату. Кот, кстати, как?
- Кот тоже отлично. Поддается воспитанию и быстрому восстановлению.
При полном параде, я вошла в кухню. За столом сидели три незнакомых пожилых мужчины, а четвертым был Федор Михайлович.

- Здравствуйте, - поздоровалась я со всеми сразу.
- О! А вот и наша главная героиня! – Федор Михайлович пододвинулся к мужчинам и подвинул стул на свободное пространство. Я села за стол.
- Знакомься, Саша. Я вызвал тяжелую артиллерию. Это мои боевые друзья. Виктор Семенович, - Достоевский указал на абсолютно круглого и лысого деда, очень похожего на Леонова. – Он у нас мозг! Если бы ты знала, какие операции эта голова разрабатывала, то запрыгала сейчас бы от счастья!

Это Хоттабыч – рука Достоевского указала на дедушку восточного типажа. – Имя у него сложнопроизносимое, все равно не запомнишь, а к Хоттабычу он привык. Он, кстати реально волшебник!

И, Евгений Алексеевич, - третий пожилой гость, почему-то напомнил метлу. Евгений Алексеевич был длинным и тощим дедом с копной непослушных седых волос, торчащих вихрами в разные стороны.

Я всем покивала и улыбнулась в ожидании продолжения. Что-то мне подсказывало, что старики-разбойники заскучали на своей спокойной пенсионной жизни и с удовольствием вляпаются в приключение.

- Мы тут, Сашенька, обмозговали твою ситуацию, - начал Виктор Семенович и погладил свою блестящую макушку. – Есть парочка идей, как вытащить тебя из-под прицела.
- Дайте ребенку поесть! – возмутилась Екатерина Андреевна. – Ты посмотри на них, два часа здесь сидите и от счастья на табуретках подпрыгиваете. То же мне, Джеймсы Бонды на пенсии!
Перед моим носом появилась тарелка, на которой лежали две котлетки и пюре. Я схватилась за вилку и сразу отправила в рот кусок котлеты.
- Наш человек! Аппетит в норме! – прокомментировал Хоттабыч.
- Ладно, ты пока ешь, а мы тебе расскажем, что надумали, - я кивнула, а Федор Михайлович продолжил.

С каждым предложением мои глаза округлялись, а с каждым комментарием «разбойников» я понимала, что это ой какие не простые отставные военные. То Боготу они вспоминали, то Багдад, то Брюссель. Точно разведчики! С такими не пропадешь! Я вообще не понимаю, как таких профессионалов можно отпускать на пенсию. У них же опыта выше крыши, ну и преподавали бы в разведшколе. Или там и так хватает?

- Боюсь спросить, вы разведчики? – открыла я рот, после того, как Достоевский закончил излагать план действий.
- А девочка не глупа, - сказал Метла.
- Была бы глупа, уже червей бы кормила! – ответил Виктор Семенович.
- Можно глупый вопрос? – спросила я. Мужчины хором кивнули. – А вы откуда узнали имена всех действующих лиц? Я вроде очень обтекаемо рассказывала, без деталей…
- Информации было достаточно, чтобы понять в каком направлении собирать детали, – после того, как все посмеялись, пояснил Виктор Семенович.
- Ладно, чего сидеть-то просто так. Пойду я, потопчусь за банкиром, - Хоттабыч встал из-за стола, потрепал меня за плечо и добавил. – Не боись! Не из таких передряг выбирались!

- Может машину мою возьмешь? – спросил Достоевский.
- Ага, морду свою старую светить…, рано. На байке покатаюсь. – ответил Хоттабыч и раскланялся.

Я в изумлении уставилась на хлопнувшую дверь. Хоттабыч был сморщенный как печеное яблоко, с козлиной бородкой и плешивой макушкой. Я думала ему лет 80, не меньше. А, когда он встал из-за стола, то удивления прибавили еще и кожаные штаны. Крутой, однако, дед!

- Я тоже пойду, срисую, как там Ангелина, что за охрана и все такое, - улыбнулся Евгений Алексеевич и тряхнул шевелюрой.
- А мне что делать? – спросила я.
- А у тебя, Сашенька, кот раненый. Занимайся пока котом! – сказал Федор Михайлович. – Нам с Виктором Семеновичем тоже подготовиться надо. Женщины остаются дома!
- Как всегда! – буркнула Екатерина Андреевна.
- Катюша, ты коктейльчики подумай. Всякие успокоительные, растворительные.
- Что будем растворять? И на сколько успокаивать? – глаза Екатерины Андреевны загорелись.
- Пока не знаю. Только подумай. Всё, мы ушли. – Мужчины встали и вышли.

***

Я сидела на кухне и молча смотрела, как Екатерина Андреевна хозяйничает. Мысли мои вертелись вокруг происходящих событий. Спасая свою жизнь, я создаю сложности людям, которые мне помогают. Мне должно быть стыдно? Вероятно, да. А мне стыдно? Вероятно, нет. Во всяком случае, я этого чувства не испытываю. Некий дискомфорт – да, стыд – нет. Я зачерствела.

- О чем задумалась, Саша? – выдернул меня из размышлений голос Екатерины Андреевны.
- О природе человеческих отношений. Если точнее о влиянии моих решений на окружающий мир в контексте спасения собственной жизни.
- О! Тебя беспокоят последствия? – улыбнулась Екатерина Андреевна и передразнила меня. – О Боже! Во что я втянула хороших людей! Так?
- Ну, примерно…
- Тогда надо рассматривать все человечество в целом.
- Это как? Причем здесь все человечество?

- Я тебе, как химик объясню. Мне так проще. Итак, представим, что каждый отдельно взятый человек, это отдельный атом одного целого вещества. Вещество и есть человечество. Вещество будет разлагаться, если атомы перестанут взаимодействовать между собой. Оно просто рассыплется в прах. Но если атомы постоянно на связи друг с другом, и при этом еще подвергаются воздействию извне, то вещество живет! Да, оно может изнашиваться, может частично разрушаться, но оно будет существовать. А судя по атомарному строению человечества, еще и регенерировать! Так что успокойся. Небольшое приключение нам не повредит!

- Продолжу мысль… - философско-научно-химический подход к жизненной концепции Екатерины Андреевны, простого учителя химии, слегка удивил и несказанно поразил. – Судя по состоянию вещества на данный момент, оно само себя уничтожает?
- Инстинкт самосохранения у любого вещества, не смотря на его строение, очень высок. Поэтому происходят процессы самоуничтожения дефективных атомов. Частичное разрушение для дальнейшего восстановления. По такому принципу устроен мир. Разрушаются цивилизации и создаются более сильные. Отмирают слабые животные и остаются сильные. Слабые государства исчезают, остаются сильные. Продолжать?
- И как в эту схему укладываются духовные ценности? Такие понятия, как любовь, милосердие, мудрость, преданность, надежда, вера…? Их то куда девать в материальном мире?

- А эти понятия и есть суть взаимодействия атомов между собой. Материя лишь отражает силу духа. Если детально рассмотреть молекулы и атомы, то пространства там больше чем материи. Пустота, сама по себе, разрушительна. Пространство заполнено «духовными ценностями», если тебе так проще. Чем выше концентрация духовности, тем крепче материя.

- И как определить концентрацию?
- Анализом, - улыбнулась Екатерина Андреевна. – Анализом поступков, мыслей и взаимодействия.
- Вернулись к нашим баранам. Я пустота и я разрушаю…
- О! Нет! Вывод абсолютно не верный. Ты сила притяжения духовных аспектов. А разрушение – сопутствующее отмирание «изношенных атомов» или опустошенных. Так лучше. Там где духовно пусто – ты разрушаешь. Вернее даже не ты, а сила притяжения. Так как притягивая наполненные духом атомы, потоком сносит или давит опустошенные. 
- А наполнить можно? Опустошенные емкости?
- Можно, если емкость этого хочет.