Найтмар

Коля нажал на кнопку, и она засветилась слабым зеленым огоньком. Он вытер нос и приложил ухо к дверям лифта. Ничего не слышно. Подождав немного, он еще раз нажал кнопку. Она погасла, но никакого шума от этого не появилось. Повторив процедуру еще несколько раз, Николай осознал неизбежное. "Квартира 35, этаж 32" - вспомнил он.

Будь на месте Коли человек с более критическим образом мышления, он, конечно, задался бы вопросом, как так: этаж 32-й, а квартира всего лишь 35-я. Что же это за дом такой, с одной квартирой на этаже. Хотя, нет, не одной, где-то по пути должно быть и по две квартиры, а, может быть, даже и три. И эта поправка могла запустить бы еще целую серию вопросов и ответов, которые неизвестно куда могли бы завести человека с критическим образом мышления.

Но Коля не был таким человеком. Он был разносчиком пиццы. Или развозчиком? В данном случае - скорее разносчиком, так как совершенно не понятно было, сколько времени у него уйдет на восхождение на 32-й этаж, но явно больше, чем на поездку от пиццерии до этого чертового дома.

Коля повернул за угол, устремил глаза вверх, пытаясь в проеме между лестничными маршами различить ту высь, на которую ему предстояло теперь вознестись. Это ему не удалось - на лестнице было безбожно темно.

Тяжело вздохнув, Николай начал движение вверх. Расстояние до третьего этажа он преодолел достаточно быстро. Но затем накопившаяся за день усталость, общая физическая слабость и вес тяжелой сумки с десятью коробками пиццы напомнили о себе.

На пятом этаже Коля остановился передохнуть. Темень была непроглядная. Человек с критическим образом мышления, приступая к подобному путешествию мог бы надеяться на то, что в подъезде установлены датчики движения, которые включают лампочки, реагируя на появляющегося в их поле зрения человека, и выключают - через некоторое время после того, как человек из этого поля исчезнет. В этом случае такой человек вновь мог бы вернуться к не раз уже задававшемуся им себе вопросу об экономической целесообразности подобной системы - с учетом того, что она сама стоит денег, а лампочки, в подавляющем большинстве случаев, перегорают в момент их включения или выключения, но никак не во время свечения. Эти рассуждения, конечно, вновь бы увели его неизвестно куда. Коля, слава Богу, не был таким человеком, и когда никакие датчики ничего не включили, у него не было уже поводов для дополнительных расстройств. Тем более, что хватало и имеющихся.

Следующий этап восхождения продолжался до восьмого этажа. Здесь Николай сделал более продолжительную паузу и даже облокотился о стену, чтобы справиться с подступившим приступом одышки. Лоб его намок от пота, текло и из носа. Коля попытался понять причины своего насморка, появившегося ровно в тот момент, когда он вошел в этот проклятый подъезд. Несмотря на отсутствие критического образа мышления, он все же составил альтернативу из двух возможных вариантов. Либо он сегодня ухитрился все-таки, несмотря на съеденный вчера вечером зубок чеснока, подхватить гулявший по городу вирус. Либо это была аллергия, возникшая из-за какого-то противного запаха, который он и правда вроде бы уловил, едва зайдя в подъезд. Сейчас он ничего уже не мог уловить по причине ручьем текущего носа. Кажущаяся более реалистичной вторая версия успокоила Колю. Вирус вышиб бы его с работы не меньше, чем на неделю, а ни о какой оплате больничного эта вонючая пиццерия с ее вонючим хозяином и слышать не хотели. Аллергия имела более долгосрочные последствия, но о них люди, лишенные критического образа мышления, задумываются редко. Коля не задумывался не только о последствиях, но и о причинах: что же это за запах такой странный?

Отдышавшись, он пошел дальше, сократив темп своего движения до минимума. Расчет был неверный: хотя более медленный шаг приводил к меньшей потере сил, общее время движения возросло, и все это время Коле приходилось тащить тяжеленую сумку. В итоге, следующий привал пришлось сделать уже на десятом этаже.

Экстраполяция устремляла время колиного пути к бесконечности. Но, слава Богу, даже слово такое не было ему знакомо.

Следующая остановка, произошедшая на одиннадцатом этаже, имела, однако, и другую причину.

- Бес-с!

Мерзкий, гремучий и хрипящий голос прозвучал из темноты и, что было для Коли особенно неприятно, - сзади.

От неожиданности он разжал правую руку, в которой держал сумку, та глухо бухнулась о ступеньки и, надо полагать, покатилась вниз по пролету. Резко повернувшись, Николай впялился, что было сил, в кромешный мрак. Никого и ничего видно не было. И слышно тоже.

- Э-эй, - проговорил каким-то совсем слабым голосом, скорее похожим на шепот, Николай.

Тишина.

- Кто здесь?

Тишина.

- А ну отвечай! - чуть все-таки осмелев и повысив голос, произнес он еще раз.

"Черт, почему же я оставил телефон в машине, с фонариком. И поленился сходить, когда вспомнил об этом на первом этаже. Вот дурак!" - что-то такое примерно подумал Николай, хотя и другими, очевидно, словами.

Махая впереди себя руками и осторожно нащупывая каждую ступеньку ногой, он спустился до конца пролета. Вот она, сумка. Слава Богу, не улетела совсем вниз. Ощупав ее, Коля нашел ручки, взял их крепко, и, прежде чем развернуться, сказал уже совсем уверенно:

- Есть тут кто?

- Есть, - ответил из-за спины Николая мягкий женский голос.

Вздрогнув, он резко обернулся вверх, но на этот раз не выпустил сумку, а только крепче сжал ее ручки, решив, что ею, наверное, придется отбиваться.

- А вы кто? - спросил он.

- Я? Я тут живу. А вы кто?

- А я пиццу принес.

Коля пытался разглядеть в темноте свою собеседницу, но, кажется, ни единого кванта света не было этим вечером в подъезде, и у него ничего не получилось.

- Как замечательно, - сказал женский голос, - я как раз хочу перекусить.

- Но это не для вас!

- Жаль. А для кого?

- Я несу это в 35-ю квартиру. - Николай вспомнил, что находится на десятом этаже, и подниматься ему еще на 22.

- В 35-ю? - изумленно спросил голос. - Ни за что не ходите туда!

- Это почему еще? - спросил Коля, но ответа не последовало.

- Эй, вы где там? - произнес он.

Тишина.

Снова аккуратно нащупывая ногой каждую следующую ступеньку вверх, он начал медленно подниматься, то и дело спрашивая:

- Вы где? Эй?

Так он добрался до следующего этажа, а потом - еще до следующего. Вдруг Коля услышал, как где-то далеко внизу громко хлопнула дверь, и кто-то начал подниматься вверх по лестнице. В пропасти между периллами он увидел отблески света. Человек был с фонариком. Николай решил подождать. Шаги быстро приближались, и все светлее становилось внизу. Кажется, незнакомец был двумя этажами ниже, когда шаги смолкли и послышалось бряканье ключей. Человек начал отпирать дверь.

- Эй, там, подождите! - крикнул Николай, и начал быстро спускаться вниз. Дверь на десятом этаже тем временем отворилась, подъезд залило светом, тень шмыгнула в проем, и дверь опять захлопнулась.

- Да подождите же вы! - проорал Николай, ускоряя шаг. Вдруг нога его за что-то зацепилась, и он полетел вниз. Коля растянулся на лестничной клетке, больно ударившись головой, кажется, о ту самую дверь, которая только что захлопнулась.

Полежав так с полминуты, он встал. Ощупал сначала себя, потом сумку, которая прилетела сюда вместе с ним, потом дверь. Вот, кажется, замочная скважина, а вот ручка. Коля встал на колени, потом, не особенно уверенно, на ноги. Немного подумав, он постучал в дверь. Никто не ответил. Он постучал еще раз, и еще. Молчание.

- Гад! - сказал тогда он, развернулся и снова начал подниматься наверх.

Голова гудела. Мысли, и без того с трудом в ней сцеплявшиеся, совсем разметались. Коля ничего не мог сообразить. Он знал, что ему нужно идти вверх, но куда и зачем, кажется, не очень представлял.

Спустя некоторое время, он остановился. Разум начал возвращаться. Первым делом, Николай удивился, что одышки - как не бывало. И усталости - тоже. Потом он вспомнил цель своего путешествия. 32-й этаж, квартира 35. Наконец, словно молнией, пробила его сознание мысль, что он сбился со счета!

"На каком же это я этаже сейчас?" - спросил он себя. Он вспомнил, что начал подниматься с 10-го, но сколько прошел, никак не мог сообразить. Тогда он решил, что должен быть не иначе как на 17-ом. Это решение придало ему еще больше сил, и он начал подниматься быстрее, тщательно считая повороты лестницы.

На 25-ом этаже он снова удивился, что одышки нет, усталости нет, и вообще какой-то необычайный прилив сил во всем организме. И тут он увидел далеко вверху отблески света. Кажется, на какой-то лестничной клетке горела одинокая лампочка. Обрадовавшись, он перешел на бег, и на 30-м этаже убедился, что свет горит как раз двумя этажами выше. Еще немного, и он будет там! Но, ровно в тот момент, когда он уже почти пролетел 31-й, свет погас. Последнее, что успел заметить в его отблесках Коля, - расположение квартир на клетке 31-го этажа. Дверей было три, и номеров на них не было. Немного сбавив скорость, но все-таки очень быстро, он поднялся на этаж вверх.

Этаж не был последним, лестница уходила выше. Коля понял это, нащупав ногой следующую ступеньку. Видно ничего не было. Он приблизился к стене и начал медленно водить по ней свободной рукой. Продвигаясь так слева направо, он пытался угадать дверной косяк, или ручку, или какой-нибудь другой выступ в стене. Но она была абсолютно ровной. Так он снова оказался у пролета, ведущего вниз. Повторив операцию в обратном направлении, стараясь щупать пониже, он снова ничего не обнаружил. Тогда он пошел назад, на этот раз выше, чем в первый раз - и опять ничего. Наконец, он стал громко хлопать ладонью по стене, двигаясь теперь справа налево, в надежде, что где-то окажется все-таки дверь, и его хлопки автоматически перейдут в стук по ней. Удары были глухие, ничего похожего на дерево или металл, только бетон. Пройдя так несколько раз взад и вперед, Коля, наконец остановился, присел на корточки и вдруг очень громко и яростно заплакал.

Человек с критическим образом мышления, окажись он на месте Коли, конечно, задался бы многими вопросами. Где тут лифт? Что это за голоса? Что за странные люди живут в этом очень странном подъезде? И, вообще, какого черта происходит? Но человек с критическим образом мышления никак не мог оказаться на месте Николая.

Проплакав несколько минут, он шмыгнул носом и встал. Коля вспомнил, что этажом ниже было три двери, и решил постучаться в них. Он двинулся к пролету, ведущему вниз, очень осторожно прощупывая пространство ногой. Он нащупал ступеньку, но это была ступенька вверх. Коля сдвинулся левее, но сразу же уперся в стенку. Тогда он начал двигаться направо, и дотронулся рукой до перилл. Сдвинувшись еще правее, он снова нащупал ступеньку, но и она тоже вела наверх.

Николай облокотился на разделявшие марши перилла и попытался задуматься. Оба пролета определенно вели наверх. Почему-то этот факт успокоил Колю. "Вверх, так вверх", - подумал он. Выбрав правый пролет, он поднялся еще на этаж. Новая клетка ничем не отличалась от предыдущей. Никаких дверей на ней не было, и оба марша опять вели наверх.

Повторяя одни и те же движения и проделывая совершенно одинаковые операции, Николай продвигался все выше и выше. Он давно сбился со счета, но, по ощущениям, должен был находиться уже никак не ниже 50-го этажа.

Коле нравилось происходящее. Цикличность процесса доставляла ему такое удовольствие, какого он, кажется, не испытывал с самого детства. Никакой одышки, никакой усталости, и даже нос перестал течь, и дышал теперь совершенно свободно. Во вдыхаемом воздухе Николай улавливал аромат жареного лука, который становился все сильнее и сильнее.

"Как же хорошо", - подумал он, и вдруг ощутил, как мозг его наполняется совершенно новыми мыслями. Он думал о каких-то интегралах, о сингулярностях, о красоте гармоник и - более всего - о доказательстве теоремы Ферма, которое нарисовалось в его сознании ярко и четко, как фотография, сделанная мастером на детском празднике с клоунами и разноцветными шариками. Николай приблизил фотографию и поразился, насколько простым оказалось его доказательство.

Потом фотография расплылась и заменилась другим изображением. Это были цифры "3"и "5", причем вторая из них была заметно наклонена направо.

Дверь открылась, и Николай увидел глаза Матвея, пристально рассматривающие его зрачки.

- Ну что? - спросил он.

Приходя в себя, Коля часто заморгал глазами, вытер рукой пот со лба, и привстал с постели.

- Кажется, получилось, - ответил он.

- Ты его видел?! - радостно воскликнул Матвей.

- Да. Очень четко и ярко!

- Сможешь сейчас зарисовать? - Матвей подал ему раскрытый блокнот с карандашом.

Николай взял их и начал быстро чертить. На бумагу легло несколько формул и пара рисунков. Он закончил, и вернул блокнот Матвею, а карандаш сжал между зубами.

- Та-ак! - Матвей пробежался по доказательству, и улыбка на лице его расплылась до самых ушей. - А все-таки мы с тобой монстры, Колька!

Он достал смартфон и сфотографировал листок блокнота. Через минуту доказательство появилось на сайте Simple Math. Еще через пять минут под ним было уже более сотни восторженных комментариев, а через час мировые информационные агентства начали передавать сообщения о сенсационном открытии, сделанном парой русских математиков в ходе удивительного и беспрецедентного эксперимента.

Николай, тем временем, достал с полки толстую папку, пролистал ее и нашел пожелтевшую страницу - копию, когда-то им самолично снятую с того самого листа "Арифметика" Диофанта 1670-го года издания, на поля которого Ферма нанес свою знаменитую запись:

Cubum autem in duos cubos, aut quadratoquadratum in duos quadratoquadratos & generaliter nullam in infinitum ultra quadratum potestatem in duas eiusdem nominis fas est dividere  cuius rei demonstrationem mirabilem sane detexi. Hanc marginis exiguitas non caperet.
 
(Наоборот, невозможно разложить куб на два куба, биквадрат на два биквадрата и вообще никакую степень, большую квадрата, на две степени с тем же показателем. Я нашёл этому поистине чудесное доказательство, но поля книги слишком узки для него.)

Матвей принес с кухни две чашки кофе.

- Ну что, отметим? - спросил он.

Друзья уселись в креслах за небольшим журнальным столиком, ритуально чокнулись кружками и сделали по глотку.

- За что возьмемся теперь? - спросил Николай.

Матвей почесал лоб, откинулся мечтательно на спинку кресла и ответил:

- Ну если Муза твоя тебе не изменит, мы вполне могли бы замахнуться на основной закон квантовой гравитации!

- Пожалуй, так, - согласился Николай.

- А что она у тебя нынче делала? - поинтересовался Матвей.

- Она хотела съесть пиццу. Но я ей не дал.

- Какой ты жадный! Как бы не спугнуть девицу!

- Не спугнем! Но, Матвей, у меня к тебе огромная просьба: не жарь, пожалуйста, никогда больше лук во время эксперимента! Что за дурацкая привычка! Я чуть на задохнулся по твой милости!

- Я делаю все ровно так, как в наш самый первый раз, - возразил Матвей. - Кто знает, какая мелочь, на самом деле, приводит к результату?