Домик у моря Глава 19

Глава 19
- Пойдем, пошепчемся. – Коршунов проводил взглядом, девчонок, с гордым видом прошествовавших вверх по лестнице.
- Пойдем. – Вздохнул профессор, тоже провожая их взглядом, однако с явным сожалением.
На улице было удивительно тепло и тихо, видимо горы, окружающие со всех сторон озеро, создавали здесь свой микроклимат.
- Красота какая. – Потянулся Коршунов. – Наслаждаться надо жизнью, а не спорить кто прав, а кто виноват. Верно Алексей Иванович?
- Не получается. Пока на свете есть люди, будет и добро и зло, а значит и антагонизм между ними, и здесь ничего не поделаешь. Непримиримые противоречия, испокон веков преследовали человечество, порой ввергая его в  разрушительные войны, и когда-нибудь это приведет к полному уничтожению всей цивилизации. И я склонен думать, что так было уже не раз.
Коршунов с профессором подошли к пирсу.  Со звездного неба на них мрачно смотрела луна, отражаясь в темных водах озера.
- Телефон, где-то в катере. Сейчас найдем. – Коршунов перелез через леер и осторожно ступая, спустился в каюту, было слышно как он, пощелкал какими-то выключателями и вдруг загорелся свет. – Вот и телефон. – Проговорил Федор, свет погас и он снова очутился на палубе. – На, звони. – Он протянул профессору спутниковый телефон «Иридиум».
Обговорив с Сивым все вопросы, прямо касающиеся ситуации, и определив дальнейшие действия уже с учетом возникших в их отсутствии, реальных проблем. Договорились о следующем сеансе связи. И теперь обдумывали предстоящий разговор со Щегловым.
- Да чего миндальничать-то? – Расхорохорился профессор. – Как есть, так и скажем. Он что не знает кто мы такие? Или объявит нас в федеральный розыск? Он ведь не дурак, тоже поди понимает, что и к нему много вопросов будет, от ФСБ и от прокурора. Вот как Цезарь Моисеевич рекомендовал, вот в таком духе и надо вести разговор, а не подыскивать словечки поделикатнее. Он бандит и этим все сказано.
- Согласен. Звони. – Коршунов прикурил сигарету.
- Алло, надеюсь, я говорю с Евгением Степановичем? – Вежливо, но без заискивания, начал разговор профессор.
- Да, - буркнули в трубку, слышимость была отличная и это да, услышал даже Коршунов.
- Мы вам звоним по поводу нашего друга Дорохова Степана, которого вы незаконно удерживаете в ваших тюремных застенках. От такой литературной высокопарности, Коршунов прыснул, подавившись сигаретным дымом, и закрутил головой.
- А так же вы обещали решить вопрос о возврате квартир, пенсионерам, у которых вы их незаконно экспроприировали.
- Слушай, придурок, тебя кажется профессором кличут. – Хохотнул подполковник. – Мы теперь никаких квартир вам возвращать не собираемся. В лучшем случае для вас, можем вести разговор о том, чтобы обменять вашего командира, на моих «гаишников». Если согласны, то мы этот обмен обсудим. Я специально оставил Дорохова в нашем отстойнике, не стал его отправлять в СИЗО, так что решайте быстрее, из изолятора его будет труднее вытащить, можете спросить у своего адвоката.
- Я вам через десять минут перезвоню. – ответил Алексей и выключил телефон. – Что случилось? Почему он так уверенно себя чувствует? Не мы, он уже диктует условия. Что-то мы сделали не так, где-то ошиблись. Где? Понять не могу. – Алексей Иванович хлопал себя по карманам в поисках пачки сигарет.
- Он блефует. – Федор, протянул профессору сигареты. – Понимаешь, если он получит своих «гаишников» взамен за Степана, а он так и думает, то мы попросту остаемся без доказательной базы, без свидетелей. Их признания, записанные нами, никаким доказательством являться не будут. Они скажут, что их принудили это сделать; угрожали, били, пытали. Еще и дело уголовное в отношении нас возбудят. Ты почему ничего про девчонок-то не сказал? Дай ка телефон, я поговорю.
- Евгений Степанович? Это Коршунов с вами говорит. Если вы меня сейчас тоже начнете оскорблять, как оскорбили уважаемого профессора, то я вас уверяю, что немедленно зарежу вашу дочь 0Свету, которая находится сейчас в ста метрах от меня, в полной моей власти. Надеюсь, вы меня услышали?
Целую минуту телефон молчал, видимо по ту сторону, трубку накрыли рукой, а потом раздался дрожащий испуганный голос:
- Где Светлана? Что с ней? Не трогайте ее, я вас прошу.
- Светлана, в полной моей власти, равно как и ее подруга Ира Соколова. Можете позвонить ее маме и сообщить, чтоб не волновалась, или наоборот, чтоб заволновалась наконец-то. Сейчас они наверное уже спят, но уверяю вас нам ничего не мешает чтобы  посадить их на жесткий наркотик, на тот который под вашей крышей реализуют в клубах люди Гургена. Или просто убить. Там где мы находимся, мы для вас недосягаемы. Что скажете теперь?
- Давайте договоримся. – Уже почти кричал в трубку Щеглов. – Не трогайте девчонок. Вы что, нелюди?
- Позвольте, Евгений Степанович, даже как-то неудобно это от вас слышать. Это вы говорите, нам? Разве не по вашим приказам убили нескольких стариков? И ради чего? Только для того, чтобы завладеть их квартирами? А теперь учите нас гуманизму? Не смешите меня. Если вы не сделаете то, что мы вам говорим, то я-то сделаю, что обещал, поверьте. В общем, что зря болтать.  Если завтра к этому времени, все поставленные перед вами вопросы, не будут решены, то послезавтра вы получите голову вашей белокурой дочурки. – Коршунов, отключил телефон.
***
- Знаешь профессор, я и сам не сторонник таких разговоров. Ты же конечно понимаешь, что я никогда руку не подниму на беззащитного человека, который к тому же ни в чем и не виноват.
Да мне проще грохнуть самого папашу, чем его дочку, тем более это все равно рано или поздно придется сделать. По закону с ним воевать затруднительно, долго и не так эффективно. Проще закопать в лесочке и всем будет хорошо. Девчонки конечно, далеко не образец наивной простоты, законченные подлянки, с высока, взирающие на люде ниже их по социальному статусу. Но не они в этом виноваты, родители ну и окружение, конечно же.
- А что у нас уже существуют социальные статусы? – Усмехнулся  Алексей. – Интересно мы с тобой к какому, принадлежим?
- Ну, раз они с нами поехали, неведомо куда, значит, считают нас ровней себе. Завтра посмотрим. Кстати говоря, я даже рад, что они обиделись на нас, не хочется с ними слишком тесно сближаться. А все к этому уже шло. Ты не находишь?
- Ты прав Федор Степанович, я уж и сам об этом подумал, можно очень легко увлечься, а я как-то не сторонник легких связей, к тому же непонятно как они это впоследствии расценят. В общем все получилось так, что мы вроде и не причем. – Рассмеялся профессор. Пошли.
Спать не хотелось. Воодушевленные тем как быстро сдался Щеглов, друзья обсуждали возможность скорого освобождения Степана Дорохова. Подбросив дровишек в камин, решили еще посидеть часок другой за столом, ну не зря же в конце концов, он был накрыт так обильно и изыскано.
- Ну, давай, за успешное завершение нашей операции. – Поднял рюмку французского кальвадоса Коршунов.
- «Прозит»! – Поднял рюмку профессор. – Жаль вот плов остыл, не люблю холодную баранину. Наверное, я сейчас его в микроволновке разогрею. – Профессор забрал блюдо с пловом, заодно положив туда же и шашлык, и отправился на кухню.
Спать друзья засобирались глубоко за полночь, когда и камин уже прогорал, и выпито было прилично, и съедено предостаточно и обговорено все на несколько раз. Профессор, значительно отяжелевший, ушел в смежную комнату, служащую вероятно хозяйским кабинетом и завалился спать на кожаном диване. Сам Коршунов, расположился прямо здесь же, в гостиной, тоже на диване, закрывшись коричневым клетчатым пледом и по привычке положив под подушку пистолет. Спущенные на ночь с цепей собаки, взлаивая, дурачились, на площадке возле дома, никуда не убегая, уж так были приучены. О том, что ночью выходить на улицу не рекомендуется, девчонки были предупреждены еще вчера вечером. Наконец-то дом погрузился в тишину, только храп профессора раздавался из кабинета, девчонки вдвоем улегшись на одной кровати, тихонечко посапывали витая в своих девичьих снах. Только Коршунов не мог долго заснуть, старый разведчик ворошил в памяти воспоминания всех событий последней недели, анализировал, планировал и критиковал сам себя.